Попутчица

Когда она со скандалом села в Ростове в поезд, пассажиры вагона номер пятнадцать как-то сразу заскучали и стали дружно жалеть о том, что купили билеты именно в этот злосчастный вагон. Поначалу ничто не предвещало беды. Было все, как обычно: суеты добавляли провожающие, то выходившие из вагона, то снова заходившие в него, они толкались в проходе, мешая пассажирам занимать свои законные места, повсеместно стояли многочисленные клетчатые сумки с дорожной поклажей, суетился проводник, помогая рассаживаться пассажирам. Вещей, как всегда, было много, и их еще не успели распихать по верхним полкам. Провожающие давали последние наставления родственникам, боясь, как бы те не забыли впопыхах передать привет соскучившейся родне.
– И дяде Коле с тетей Машей тоже привет, – говорила пожилая манерная женщина со старорежимной сумочкой с металлическим ободком.
– Да-да-да, – отвечал пассажир с большой шевелюрой, выпроваживая назойливую мамашу из вагона. – Непременно, как только доеду, так сразу позвоню и передам привет дяде Пете.
– Не дяде Пете, а дяде Коле, – уточнила женщина.
– Это не важно, – отвечал пассажир. – Важно, что я обязательно его передам.
Проводник опустил площадку, закрыл входную дверь на ключ, и поезд тронулся.
На улице стояла зима, к вечеру столбик термометра опустился до отметки минус двадцать, что в этих местах случалось довольно редко. В плацкартном вагоне было тепло и уютно, пахло колбасой, вареными яйцами и домашними пирожками. Некоторые пассажиры, решительно расстегнув свои набитые под завязку сумки, которые стояли здесь же, раскладывали съестное на вагонные столики в предвкушении ужина. Кое-кто, особенно нетерпеливый, уже успел снять тесную обувь и всунуть затекшие ноги в уютные домашние тапочки.
Толстый, с большим животом мужчина, пританцовывая от нетерпения, раскладывал на столике припасенные в дорогу продукты, намереваясь плотно поужинать перед сном. Ничто не предвещало беды. Все было обыденно, тихо и пристойно.
Сначала все услышали доносившийся из тамбура хриплый и скрипучий, как автомобильные тормоза, женский голос.
– Это что, по-вашему, вагон? – спрашивала проводника, приятного на вид, белобрысого и кудрявого молодого человека, похожего на пуделя, полная пассажирка в красном спортивном трико с лампасами.
– Я могу, черт побери, спокойно пройти к своему месту или мне постоянно придется перепрыгивать через ваши мешки и авоськи? Где ты набрал этих колхозников с кошелками и сидорами?
– Это я тебя спрашиваю, – продолжала она говорить низким грудным голосом проводнику. – Разве это вагон? Это хлев для крупного рогатого скота, – говорила она, пренебрежительно морщась. – Развели вонище. В солдатской казарме пахнет лучше. Могли бы и вентиляцию воздуха наладить, прежде чем людей возить.
Проводник сначала пытался оправдываться, но под напором неугомонной пассажирки сдался и замолк.
– Где мое 51­е место? Позовите начальника поезда или бригадира. Пусть мне покажет это трижды проклятое место, или я разнесу ваш вонючий вагон вдребезги.
За окном тем временем стало потихоньку темнеть. Люди, словно куры с насестов, испуганно смотрели на полную скандальную даму. Сразу после того, как беспокойная гражданка вошла в вагон, какие-то нехорошие предчувствия стали закрадываться в кочевые души пассажиров этого вагона.
Проводник, подавленный темпераментом, перемешанным с откровенным бытовым хамством, свалившейся, буквально, как снег на голову, пассажирки, испуганно выглядывал из своего забитого до отказа разнокалиберными сумками купе. В этих сумках он перевозил незаконные грузы за умеренное вознаграждение, и скандал с привлечением поездного начальства ему был не нужен. Во время небольшой заминки, которая возникла из-за того, что женщина с крупными габаритами не смогла протиснуться через узкий проход плацкартного вагона с большой спортивной сумкой к своему пятьдесят первому месту, с бокового сиденья резво подскочил услужливый гражданин культурного вида и слегка подтолкнул ее сзади. Таким образом, обычно, выталкивают забуксовавший в грязи грузовик.
Дама сурово посмотрела на него, смерила взглядом с головы до ног, но ничего не сказала. Добравшись, наконец-то, до цели и приземлившись на свое законное место, она огляделась. По ее лицу было видно, что ни само место, ни окружение в виде немного испуганных пассажиров ей не нравится. Ее пышное, дышащее жаром тело, с трудом уместилось на узком, не приспособленном для негабаритных пассажиров сиденье. Пятьдесят первое место оказалось, к несчастью для всех, боковым.
– Я очень долго не ездила в поезде, – сказала она, показывая толстым коротким пальцем с золотым массивным перстнем на узкое боковое посадочное место, – но уже сейчас вижу, что это полная задница. Разве можно возить приличных людей на боковых местах? Это свинство какое-то!
– На боковом я, конечно, не поеду, – сказала дама, обведя волевым взглядом всех притихших пассажиров и подозвав к себе рукой проводника. – К тому же, мне будет мешать спать этот дурацкий столик.
– Мы его потом уберем, – как бы оправдываясь, переминаясь с ноги на ногу, как это часто делают неуверенные в себе люди, робко сказал проводник. – Мы его обязательно уберем, – повторил он. – И вам будет очень хорошо.
– Ты мне это гарантируешь? – сурово сдвинув брови, спросила пассажирка.
– Конечно, гарантирую, – сказал он дрогнувшим голосом.
– А я в ваши гарантии не верю! Вы тут все мошенники и жулики, – не успокаивалась она.
Для того, чтобы ее слова лучше дошли до адресата, она для верности взяла его за лацкан форменного пиджака. Со стороны это выглядело так, как будто женщина-кондуктор поймала злостного безбилетника и собирается, помимо штрафа, отодрать его, как нашкодившего школьника, за уши.
– Ты мне понты свои тут не толкай, родной, – обратилась дама в красном к проводнику. – Не у Проньки за столом, нашел тоже Зину с магазину. У меня, между прочим, бывший муж майор. Я его попрошу, и он вас всех посадит. И тебя, между прочим, первого, – сказала она, тыкая пальцем в худую узкую грудь проводника.
– Был бы человек, – сказала она, сверля своим стальным взглядом испуганного и растерянного проводника. – А статью ему всегда можно подобрать. Мой бывший муж в этой области – большой спец.
Майорша сняла куртку, повесила ее на крючок, расстегнула свою огромную сумку и достала из нее большой кулек с едой. Когда она снова села на свое место, то увидела, что проводник никуда не ушел. Он стоял рядом и ждал дальнейших указаний.
– Ты еще здесь? – спросила дама. – Лучше поищи мне нормальное место, чем вот тут без толку столбиком торчать!
Проводник криво и немного наигранно улыбался. На его юном, еще не испорченном взятками, лице отчетливо вырисовывался испуг.
– А может, вам на вторую полочку прилечь сразу? – неожиданно пришел на помощь проводнику сосед майорши –  мужчина средних лет интеллигентного вида в дешевеньком спортивном костюме.
Это он помогал негабаритной даме преодолевать возникшее перед ней препятствие. Мужчина был, как и положено интеллигенту, в очках. Спортивный костюм висел на его неспортивной фигуре мешком.
– Куда мне на вторую? Я туда не залезу, – возмутилась широкобедрая майорша. – С моими-то габаритами? Вы хотите, чтобы полка рухнула и раздавила вас в лепешку? А за приглашение спасибо. Я оценила.
Она улыбнулась интеллигенту, выказывая явное к нему расположение.
– А мы вас подтолкнем немножко сзади, – сказал он и показал руками, как он аккуратно запихнет ее на верхнюю полку.
В глазах его прыгали озорные огоньки.
– Нет уж, оставьте свои толкания сзади для жены, – грубо и резко оборвала майорша гражданина в очках. – Взрослый человек, а несете всякую ерунду. Вы, вот, лучше подумайте, где я буду спать? Во всяком случае, здесь я точно не останусь.
– Это, кстати, и в ваших интересах, – сказала она, обращаясь к интеллигенту. – Я, когда засыпаю, сильно храплю.
Интеллигентный мужчина от такого откровения немного сконфузился. К тому же от эксцентричной пассажирки доносился устойчивый и достаточно сильный водочный запах. Энергичная дама окинула своим проницательным, как рентген, взглядом присмиревших соседей по купе. Граждане, сидевшие смирненько на своих законных местах, заскучали, озаботившись тем фактом, что многокилограммовая женщина-таран может с минуты на минуту начать их принудительное выселение с насиженных и пригретых мест. Чтобы как-то скрыть свое душевное волнение, пассажиры смотрели в темное окно.
Мимо окон проносились толстые, с белыми полосами посередине придорожные бетонные столбы, своим молодецким видом и выправкой напоминавшие солдат, вытянувшихся по стойке смирно на белоснежном плацу перед проезжающим в поезде высоким чином.
– Вы мне тут не фасоньте, – сказала майорша. – Я вас тут всех, жуликов, выведу на чистую воду. И тебя, комбинатор, тоже выведу, если ты мне ничего хорошего не предложишь, – сказала она проводнику, осторожно выглядывающему из соседнего купе. – Все купе сумками левыми забил? Думаешь, я не заметила. У меня на таких, как ты, глаз набитый. Верить никому нельзя, кругом одно жулье и мошенники. Но не на ту напали! Сказала, не поеду на боковом, значит, не поеду. Взяли моду людей на боковых местах возить.
– Других мест нет, – тихо, почти шепотом, оправдывался проводник. – Праздники, – развел он руками. – Все куда-то едут.
– Да, – возразила дама. – Только вот почему-то некоторые пассажиры, несмотря на праздники, едут нормально, а мне подсунули боковое место. Сказала, не поеду на боковом, значит, не поеду. Кстати, – она полезла в нагрудный карман куртки. – Я кое-что забыла.
Пассажиры купе с испугом подумали, что она сейчас достанет маузер в деревянной кобуре или наган и начнет в сердцах пальбу.
Мужчина с большой шевелюрой с надеждой посмотрел на проводника. Видимо, он начал сомневаться в том, что сможет передать долгожданный привет дяде Пете по той простой причине, что майорша сейчас запросто, позарившись на нижнее место, принудительно ссадит его где-нибудь на степном полустанке.
– Вот, – сказала майорша, доставая из нагрудного кармана какое-то удостоверение. – Я, между прочим, мастер спорта по тяжелой атлетике, а работаю патологоанатомом в морге.
Дама ткнула удостоверение прямо в нос проводнику.
– Вы у меня знаешь, где все? – спросила она проводника, пьяно улыбаясь.
– Знаю, – ответил проводник. – Вы уже мне об этом сегодня говорили.
– Вот, – сказала дама, – это хорошо что ты понятливый и память у тебя хорошая! Ищи, пока не поздно, хлебное место и сваливай отсюда, пока не посадили. У тебя, смешной, еще есть шанс стать человеком, – добавила она.
– Я, конечно, уважаю вашу профессию, очень нужную людям, – ответил проводник, обидчиво надувая губы, – и вашего мужа майора тоже очень уважаю, дай бог ему здоровья и долгих лет жизни, но других мест, к сожалению, нет.
– На, – сказала майорша, давая ему свою визитку и, казалось, не слушая его совсем. – Позвонишь мне как-нибудь потом, и я порешаю все твои вопросы.
Было видно, что она, наконец, немного успокоилась. Два молодых спортивных парня услужливо забросили ее тяжелую сумку на третью полку, улыбаясь при этом и всячески показывая свое расположение. Гроссдама достала из пакета, который уже стоял на столе, бутылку водки.
– К сыну еду, – уже более миролюбиво сказала она, обращаясь к пассажирам, сидевшим вокруг и внимательно, со страхом, наблюдавшим за всем происходящим. – Мой оболтус сын заделал бэбика одной студентке в Питере, и неделю назад у меня родился внук. Вот, еду разруливать ситуацию. Жениться он не хочет ни в какую, весь в папу.
Она развеселилась, приглашая всех посмеяться вместе с ней. Но пассажирам было не до веселья. Кто-то, воспользовавшись небольшой передышкой, кашлянул.
– Тот тоже сначала упорствовал, – продолжила свой рассказ майорша и подмигнула очкарику, сидящему напротив.– А кому охота добровольно в петлю лезть? Ты вот тоже, небось, – обратилась она к интеллигенту, – жениться не хотел? Ну, признавайся, ведь не хотел? Нашкодил, напакостил и в кусты? Все вы мужики одинаковые, я вашего брата хорошо знаю...
Дама погрозила ему пальцем.
– Да, собственно, я и сейчас не женат, – пряча глаза и как бы стесняясь этого факта, тихо сказал лысый интеллигент.
– Вот и правильно, и молодец, – оживилась майорша. – Куда тебе спешить? До пенсии еще далеко. Предлагаю по этому поводу выпить. – Она окинула взглядом купе. – Угощаю.
Все отказались. Пассажир с шевелюрой на голове тоже вежливо отказался, сославшись на больную печень и камни в почках. Согласился один лысый интеллигент.
– Ну, за внука грех не выпить, – сказал он. – Только вот посуды нет, стаканов.
– Эй, ты где там? Опять спрятался? А ну иди сюда. – Майорша громко и грозно позвала проводника, который отирался где-то неподалеку, искоса поглядывая на надоедливую пассажирку.
Услышав, что его зовут, он быстро подошел.
– Ну, может у вас не только мест, но еще и стаканов в поезде нет? – спросила майорша.
– Нет-нет, – поспешно согласился он, – стаканы есть. Сейчас принесу. Правда, в поезде пить не разрешается, но для вас, я думаю, можно сделать исключение.
Он метнулся к себе и довольно шустро принес два стакана в подстаканниках.
Разговор не клеился. Дама опьянела еще больше и стала рассказывать о своей тяжелой спортивной жизни и о том, как героически она толкала многопудовые снаряды, чтобы прославить родину, пока они все глупо и бездарно прожигали свою серую жизнь.
– Меня зрители на руках носили. Я была спортивным бойцом и всегда сражалась до конца.
Она ударила кулаком по столу так, что подпрыгнули стаканы.
– А вы здесь, – крикнула дама, обведя взглядом молчаливое купе, – за баб своих спрятались и сидите по кабинетам, людям головы морочите!
Интеллигент, чтобы как-то разрядить обстановку, налил ей водки в стакан. Майорша выпила и, подперев голову рукой, уставилась в окно. Несколько минут стояла напряженная тишина и даже пассажиры соседних купе старались не подавать признаков жизни.
Спустя некоторое время, она опять потребовала к себе проводника.
– Ну, – спросила дама, глядя пьяными красными глазами на него в упор. – Ты мне что, не рад? – Проводник молчал.
Она рассмеялась. Выпитая водка делала свое дело.
– Что у нас там с местами? – майорша вопросительно посмотрела на проводника.
– Можно перейти в купе, в соседний вагон, вещи я помогу донести. – Как бы извиняясь, услужливо предложил он.– Но, – проводник замялся, не решаясь продолжить начатую мысль дальше.
– Ну, говори, что там за но. Не мямли. Докладывай, как положено, без соплей. Все у вас не слава богу. Ух, доберусь я до вас!
Пьяная улыбка неожиданно расплылась по ее широкому недоброму лицу.
– А ты милый, – сказала она проводнику. – Сначала мне показалось, что противный, а теперь, вижу, очень милый и даже нежный. Ну, валяй, что там у тебя?
– Там доплата тысяча рублей. – Выпалил проводник.
– Хрен с ним, с деньгами, один раз живем, – сказала дама.– Идем в твое купе. Ну, что ты стоишь, как не родной? Бери мою сумку и пошли.
Проводник послушно, словно швейцар в дорогом отеле, профессионально подхватил пудовую сумку неуживчивой и на редкость скандальной гражданки с героическим спортивным прошлым. Они уже встали, чтобы уходить, но тут майорша остановилась, взявшись, как это делают настоящие мачо, своими мускулистыми руками за две верхние полки для стабилизации вертикального положения, так как ее уже немного покачивало.
– Между прочим, – сказала она, обращаясь к лысому интеллигенту, – мое сердце сейчас не занято, и ты мне понравился.
– Пошли со мной, – подмигнула она ему. – Вместе поедем. Вместе ведь веселее, дядя. Ты не смотри, что у меня внуки. Я еще тетка молодая, перспективная.
– Нет-нет, что вы, – сказал интеллигент, испуганно снимая запотевшие очки и протирая их носовым платком.
Наверно, в этот момент он пожалел о том, что сказал майорше, что не женат. Это откровение могло теперь выйти ему боком, и он решил занять круговую оборону.
– Мое место здесь. Я никуда не пойду, – ответил интеллигент назойливой майорше.
– Ой, да брось ты. – Она положила руку ему на голову и погладила по лысине, как ребенка. – Пошли, мне с тобой поговорить надо. Вот так. – Она провела рукой по горлу. – Понимаешь, до зареза.
– Не о чем нам разговаривать, – сказал интеллигент, убирая ее крупную тяжелую руку со своей головы, – что вы себе позволяете?
– Ой-ой-ой, – передразнивая интеллигента, воскликнула майорша. – Культурного из себя строит.
Она махнула рукой.
– Значит, так, – майорша не принимала всерьез все его протесты. Видимо, она не понимала тех мужчин, которые ей отказывали.
– Я сейчас быстренько отвезу на нем вещи в наше купе, – она показала рукой на гнущегося, как былинка, под грузом сумки проводника, – и приду за тобой. А ты пока шустренько соберись. Мы с тобой пойдем в ресторан и отпразднуем нашу встречу. Только не вздумай куда-нибудь смыться. У меня эти номера не проходят. Мы с тобой не договорили. Ты нежный, внимательный и очень душевный. Мне такие мужчины нравятся.
С этими словами она ушла за проводником, который, пыхтя и тужась, нес ее сумку. Через минуту от майорши остался только витавший в спертом воздухе плацкартного вагона крутой перегар, недопитая бутылка водки и несколько насмерть перепуганных пассажиров, которые начали потихоньку приходить в себя. Беда в этот раз обошла их стороной. Интеллигент растерянно сидел на боковом сиденье и испуганно моргал глазами. Похоже, для него этот вечер еще не закончился.