Его назовут главным краеведом Югры

Друзья!

В сентябре 1991 года в ХМАО-ЮГРЕ вышел в свет первый номер историко-культурного журнала "Югра". Основатель и первый редактор – В. К. Белобородов. В 2005 году журнал стал обладателем знака отличия «Золотой фонд прессы».Автор этих строк не раз публиковал здесь свои лирические этюды о природе (см. файл ниже).
Но с  2016 года  журнал выходил всего один раз в год, а потом и вовсе прекратил своё существование. Почему это случилось- рассказ далее!

Памяти прекрасного краеведа.

Умер Валерий Константинович Белобородов (28.12.1936, с. Сургут –
16.05.2016, г. Ханты-Мансийск).
В формате официального сообщения можно ограничиться такой
информацией: «Журналист, краевед, заслуженный деятель культуры
Ханты-Мансийского автономного округа – Югры (1996), заслуженный
работник культуры Российской Федерации (2005)».
Но всей своей жизнью, общественной и профессиональной деятель-
ностью, личностными качествами Валерий Константинович заслужил
большего, чем только краткое официальное сообщение о смерти.
Нам – сотрудничавшим и дружившим с В.К. Белобородовым – хо-
чется сказать о нём подробнее. Валерий Константинович в последние
годы слышал немало слов признательности, в этом отношении ему
повезло. Но чувство признательности, как и сопутствовавшие ему
чувства любви и уважения, не имеют физических пределов или единиц
измерения, проявлять их хочется снова и снова. И особенно остро
это желание ощущается после последнего расставания с человеком.
Хотя делать сейчас это пока сложно. Утрата ещё слишком остра, и
глаголы в прошедшем времени с трудом втискиваются в текст. Вряд
ли эта публикация получится стилистически безупречной, но это и
неважно: некролог – не тот жанр, где необходимо блистать стилем
и лексикой.
Как это нередко случается, к главному делу своей жизни – тому
делу, где человек в наиболее полной мере реализует свои качества и
приносит максимальную общественную пользу, – В.К. Белобородов
подош ;л не сразу. Сначала он – коренной сургутянин казацкого
роду по матери с уральской кровью по отцу – оказался на геолого-
географическом факультете Томского университета, где получил
диплом геолога-геохимика (1960 г.), потом – в  полевой поисково-
съ ;мочной партии на Алтае. И вот здесь его судьба резко изменилась –
в конце  1963 года  в результате болез-
ни молодой геолог вынужден был
оставить геологию, переехать в
Ханты-Мансийск и искать другую
работу. Вхождение в радиожур-
налистику не было результатом
определ ;нных  намерений  или
желаний, это случилось, можно
сказать, по необходимости. «По-
сле  нескольких  безуспешных
попыток появился шанс устро-
иться  в  окружной  редакции
радиовещания, – так он сам
позже напишет о своём невольном
обращении к журналистике. И
обращение это В.К. Белобородов
полагал не только случайным,
но и временным: «Когда я про-
сился на работу в редакцию, то
прямо сказал... что не намерен
оставаться надолго, как только
достаточно восстановлюсь –
вернусь к своей профессии».
Но этот вынужденный переход – по воле слепого ли случая или
по божьему провидению – оказался бесповоротным, и именно он
определил вектор жизненного пути человека, которого в некоторых
посмертных выступлениях позже назовут главным краеведом Югры.
Думается, что сам Валерий Константинович от такого титула в свой-
ственной ему мягкой манере отказался бы. И по причине активного
отрицания всяческих чинов и рангов, и из врождённой скромности,
которая в личных разговорах с дипломированными историками застав-
ляла его повторять: «Я не историк, а только любитель...».
Нельзя сказать, что вхождение в профессию «пишущей братии» было
скорым и лёгким, но В.К. Белобородову втройне повезло – и учителя
у него были достойными,  и сам он оказался учеником прилежным, и
атмосфера 1960-х гг. на Севере сформировалась творческой и собы-
тийно насыщенной.  В результате сибирская геология потеряла одного
инженера, зато журналистика и историческое сибиреведение приобрели 
личность, без которой сегодня их трудно представить.

В.К. Белобородов в полной мере испытал все превратности неспокой-
ной журналистской жизни. В 1970-х гг. он трудился корреспондентом
редакции окружного радио, собкором Тюменского областного радио
по ХМАО; в 1978–1984 гг. – редактором газеты «Знамя» в г. Урае;
в 1985–1988 гг. – редактировал газету «Ленинское знамя» в г. Ниж-
невартовске. Даже его временные административные должности были
связаны с журналистикой: в середине 1970-х гг. он работал в окружкоме
КПСС в качестве куратора средств массовой информации, два года
на стыке 1980-х и 1990-х гг. возглавлял окружной комитет по  теле-
видению и радиовещанию.
Все эти годы активной работы с людьми, познание человеческих
судеб, постоянные поездки и переезды по Югре не только давали
пищу пытливому уму, но и формировали исследовательский интерес
к прошлому. Именно историческим разысканиям, чаще именуемым
краеведением, и отдался В.К. Белобородов после выхода на пенсию в
середине 1990-х гг. Позже он сам признавался: «Свой исторический лик-
без я начал, вступив в пенсионный возраст». Но именно здесь его
душевные и интеллектуальные силы нашли наибольшее применение,
а след в жизни югорского сообщества оказался наиболее заметным.
Прежде всего, необходимо отметить, что В.К. Белобородов стал
основателем и первым редактором ПЕРВОГО на территории ХМАО –
Югры периодического (ежемесячного) журнала – «Югра». Начало
1990-х гг. пришлось на глобальный исторический перелом, а в такие
времена обращение общества к историческому опыту закономерно.
Проявлением этого общественного интереса стал выход краеведческой
периодической печати: «Сибирская старина» – в Томске, «Гриф» – в
Красноярске, «Капелька» – в Омске, «Разыскания» – в Кемерове,
«Бийский вестник» – в Бийске... Интерес к такой литературе был
повсеместным. А издавать в условиях тотального «бартерного безде-
нежья» было чрезвычайно сложно. Только Валерий Константинович
знал, сколько сил и времени отнимали у него эти выпуски. Поскольку
они были не в состоянии охватить все предлагаемые авторами темы
и не могли удовлетворить читательский спрос, практически сразу же
стараниями всё ;того же В.К. Белобородова стала выходить и «Библио-
течка журнала «Югра».
Журнал «Югра» – это первые шаги Валерия Константиновича по
тропе краеведения как зрелого исследователя и общественного дея-
теля. А любое начало – это всегда радость, надежда, счастье... Вот
почему пенсионер Белобородов в интервью тюменской журналистке
И. Грошевой уравнивал эти годы с периодом детства и юности: «А
самые счастливые годы  моей жизни – начиная с 1991-го года.
Может быть, ещё детские, несмотря на войну, послевоенные время,
студенческие годы».
Однако в 1994 г., когда вышло уже 37 номеров журнала и 11 книг
библиотечки к нему, чиновники, ведавшие издательским  делом в окру-
ге, решили переформатировать «Югру» в общественно-политический
журнал: перевели его выпуск в Сургут и выхолостили краеведческое
направление. Ещё меньше материалов на исторические темы стало
публиковаться в пору, когда  издание  снова вернули в Ханты-Мансийск
и превратили в глянцевый журнал местной власти. Итогом стало пол-
ное игнорирование обществом этого издания, и в начале 2016 года  оно
вообще прекратило своё ;существование. Цветной глянец и мелованная
бумага не спасли убогость содержания, и потому на книжных полках
любителей югорской истории до сих пор хранятся те – первые, бе-
лобородовские – брошюрки: небольшого формата, тонкие, в мягкой
обложке, на газетной бумаге, но от первой до последней страницы
наполненные подлинной историей.
Валерий Константинович после отлучения от выпестованного им
журнала с болью следил за его стагнацией и кончиной, но сдаваться
не собирался. Организованное им в 1995 г. ежемесячное приложение 
«Краевед» в  окружной газете «Новости Югры» стало тематическим
продолжением «Югры». Конечно, если следовать логике «Газета живёт
один день», проигрыш был очевидным. Но был выигрыш в тираже и
доступности к читателю. Да и недостаток «однодневности» позже был
ликвидирован: в 2008 году Государственная библиотека Югры в серии
«Электронная библиотека Югры» переиздала на диске все 56 выпусков
«Краеведа», что были напечатаны в 1995–1999 гг.
Последним серийным издательским проектом В.К. Белобородова в
сфере югорского краеведения стал альманах «Подорожник», который
он в качестве составителя и редактора начал издавать в 2002 г. как
приложение к журналу «Югра», а через год сделал самостоятельным
изданием. К 2014 г. свет увидели 14 выпусков, которые навсегда вошли
в золотой фонд югорской исторической книги. Тематический охват этой
серии настолько широк, а познавательная ценность настолько высо-
ка, что теперь ни один читатель или исследователь, обращающийся к
истории Северо-Западной Сибири, без «Подорожника» не обойдё;тся.
Помимо серийных проектов, В.К. Белобородов предпринимал и
разовые. При этом все они стали успешными и востребованными, что
ещё раз свидетельствует о таланте их создателя чё;тко фиксировать
общественную потребность и уметь профессионально и своевременно
на эту потребность откликаться.  Среди этих проектов можно, на-
пример, назвать 5-томник избранных публикаций тобольской газеты
«Сибирский листок» за 1890–1919 гг. – ныне библиографическая
редкость.
Среди сотен тех людей, кто все эти годы делил с Валерием Констан-
тиновичем и тяжесть работы, и радость от результатов этой работы,
необходимо отметить нескольких его постоянных соратников. Один из
них – тюменский издатель Ю.Л. Мандрика, напечатавший немало из
того, что было подготовлено В.К. Белобородовым. Он говорил: «Иметь
хотя бы один проект в жизни с краеведом такого формата, как
Валерий Константинович, может мечтать любое издательство.
Нам повезло...».
Многолетнее сотрудничество и личная дружба связывали В.К. Бело-
бородова с заведующей отделом краеведческой литературы и библио-
графии Государственной библиотеки Югры Т.В. Пуртовой. Результатом
стала чрезвычайно насыщенная издательская программа библиотеки, в
формировании и реализации которой Валерий Константинович сыграл
огромную роль. Среди наиболее успешных проектов этой программы
можно назвать выход трёхтомника сочинений А.А. Дунина-Горкавича,
серию биобиблиографических изданий («Учёные и краеведы Югры»,
«Обь-Иртышский Север в западносибирской и уральской периодике.
1857–1944 гг.», «Обь-Иртышский Север в западносибирской периоди-
ке 1945–1960 гг.», «Авторы публикаций об Югре в западносибирской
и уральской периодике. 1857–1960 гг.»); сборник «Тобольский Север
глазами политических ссыльных XIX – начала XX века», издания
серии «Югорский репринт» (например, к электронному  изданию «Еже-
годник Тобольского губернского музея» им была написана подробная
вступительная статья  о Тобольском музее и тобольском обществе).
Отдельным направлением кипучей деятельности Валерия Константи-
новича были его собственные исторические разыскания. И здесь он –
человек без университетского исторического образования – сумел
найти свою и только свою дорогу (точнее, следуя его образам, –
тропинку).
По тому, на каком корабле плывёт исследователь по безбрежно-
му океану по имени История, можно с большой долей уверенности
предположить, каким путём он попал в этот океан. Ведь выбор про-
фессии и каких-то специализаций внутри профессии в большей мере
определяется личностными качествами человека – его вкусами, при-
страстиями, воспитанием... На борт «Нумизматики» и «Археологии»
часто заходят те, кто с детства увлекается коллекционированием;
«Этнографии» – фанатики путешествий; «Истории Европы» – по-
клонники приключенческих романов А. Дюма и В. Скотта; «Истории
России» – любители  генеалогий собственных фамилий... На большом
корабле с названием «История Сибири» Валерий Константинович
занимал свою отдельную каюту. Местные корни, взросление в старо-
жильческой культуре, ещё не уничтоженной миграционными потоками
«нефтяников-первопроходцев», опыт и познания, приобрет ;оные в
ходе журналистской деятельности уже в зрелом возрасте – всё ;это
сформировало у него свой исследовательский подход к истории – «от
частного – к общему»: через отдельные судьбы земляков к познанию
социальных процессов, протекавших в XIX–XX вв. на территории
современного Ханты-Мансийского автономного округа, всей Северо-
Западной Сибири.
При этом генеалогические разыскания всех заметных старожильче-
ских фамилий в его работах так тесно переплетаются с историческими
событиями (нередко драматическими, которыми так насыщено прошлое
столетие), люди так активно влияют на эти события, а события на
людей, что трудно отделить одно от другого. Именно ему, в отличие от
многих профессиональных историков, своими исследованиями удалось
великолепно проиллюстрировать давно известную аксиому «Человек –
творец истории».    
Творческое кредо В.К. Белобородова сформулировано уже в назва-
ниях его последних книг – «Обитаемое прошлое» и «Тропинки к дому».
Первое показывает нам предмет исследования Белобородова-историка.
Это не просто обезличенная история, какую мы часто видим в диссер-
тациях и монографиях в виде схем, таблиц и диаграмм. Это история,
наполненная лицами и судьбами. Свою цель он так и формулировал:
«Населить безлюдное прошлое». А второе название декларирует мето-
дику исследователя: «В наше общее прошлое, основательно забытое
за ХХ столетие, нет широкой столбовой дороги, остались лишь
полуст ;ршиеся, заросшие извилистые  «тропинки»... и все они ведут
в одно место, к общему ''дому'', из которого старожилы-северяне
отправлялись в жизнь, в неизвестность».
Обязательным условием исторического исследования Валерий
Константинович считал не только рациональное, но и эмоциональное
начало историка. Вот как он представлял свой путь в историю, и это
больше похоже не на описание маршрута, а на приглашение после-
довать за ним: «Эти погружения в прошлое оказались эмоционально
насыщенными, так как открывали людей: сначала только имена,
далее начинали обозначаться и вс ; отч ;тливее проявляться лица,
характеры. Люди «оживали», я обнаруживал в себе личное отно-
шение к ним. Через них время из плоского становилось объ ;мным,
образовывалась и крепла духовная связь с прошлым. И пришло
понимание: по-настоящему соприкоснуться со своей историей, ко-
торую ты хотел бы познать, можно только через действовавших
тогда, в прошлом, людей, через чувственное восприятие ушедшего
времени».
Мотивацию собственного обращения к историческим исследованиям
Белобородов переда ;т бесхитростно, но простота слов не маскирует
общественной значимости его поступка: «Стимулом к поиску было
ощущение нелепости и неприемлемости того положения, когда
люди в массе своей утратили интерес к жизни предков – коренных
сибиряков-северян».
Две только что приведё;нных цитаты убеждают нас, что, помимо
абсолютно профессионального владения инструментарием историка
при работе с источниками (их поиске и критике), умения интерпрети-
ровать эти источники, знания глобальных социально-экономических
процессов, на фоне которых разворачиваются локальные события на
любимой автором югорской земле, В.К. Белобородов ещ ; и мастерски
обращался с художественным словом, умел образно мыслить и изла-
гать. Причём красиво, образно формулировать свои мысли он мог и
письменно, и устно – сказывался опыт радиожурналиста.
Можно быть историком по диплому, а можно – по мировоззрению.
Валерий Константинович был из вторых. Он на вс ; умел смотреть как
историк – видать причины и следствия, истоки и результаты... Вот
и к языку сибирских старожилов он подходил как историк – фик-
сировал его глобальные изменения и необратимые утраты. Сначала
волна спецпереселенцев, а затем работников начинавшей набирать
обороты нефтегазовой отрасли кардинально изменило демографию
региона – количество новос ;лов из представителей разноязыкого
«многонационального советского народа» во много раз превысило
число старожилов. И язык, на котором учился говорить Валерий
Константинович и его сверстники, стал исчезать на глазах. И здесь
надо снова отдать ему должное – Белобородов стал единственным,
кто попытался спасти язык своих дедов хотя бы на бумаге, и в 2007 г.
издал «словарь-воспоминание речи сургутян  1940–1950-х гг.» «Слово
за слово» с иллюстрациями своего однокашника, а ныне известного
художника Г.С. Райшева. Тираж в 300 экз. сразу же превратил это
издание в редкость. К этому можно лишь добавить, что и прочие его
книги малотиражны и редки.
В.К. Белобородов – автор более 60 статей в окружной энциклопедии
«Югра», многих других статей и очерков в самых разных изданиях
ХМАО и сопредельных регионов. Надеемся, полная библиография его
работ будет опубликована в самое ближайшее время.
Внешне В.К. Белобородов никогда не производил впечатления «аги-
татора, горлана-главаря» – был негромкоголос, скромен, на людях
даже застенчив. К нему абсолютно точно подходит характеристика,
данная им же своему учителю А.С. Знаменскому: «Он умел подсказать,
подбодрить, дать верный совет. Скромный человек, он старался
быть незаметным, но при этом не сторонился людей, неизменно
был приветлив со всеми встречными знакомыми, участвовал в обще-
ственных делах. Словом, воспитанный, интеллигентный человек»19.
За эти качества – внешнюю мягкость в сочетании с внутренней непоко-
лебимостью, интеллигентность всегда и во вс ;м, активную жизненную
позицию в защите исторического наследия и духовных ценностей –
В.К. Белобородова нередко сравнивали с Д.С. Лихачёвым.
Валерий Константинович не просто «участвовал в общественных
делах», он был закопёрщиком (одно из его любимых словечек) и ли-
дером многих важных общественных начинаний в жизни автономного
округа.
Это он открыл для нас Х.М. Лопарева не только как автора хре-
стоматийной книги «Самарово», но и как живого человека, издав его
переписку с земляками. А от этого уже оставался только один шаг до
«Лопаревских чтений», где Валерий Константинович всегда был одним
из самых активных участников.
Это он же извлёк из небытия яркий и благородный образ крестьянина-
мецената В.Т. Земцова. Увлёкшись этой чрезвычайно симпатичной
фигурой местной истории, В.К Белобородов предпринял немало усилий
для её ;увековечивания на территории  бывшего села Самарово хотя
бы в форме памятной доски: публиковал статьи, писал обращения к
городским властям, формировал общественное мнение...
Это Валерий Константинович ратовал за организацию в округе 
краеведческого объединения по типу Общества изучения края при
Тобольском музее, действовавшего в кон. XIX – нач. XX в. И после
создания «Общества краеведов г. Ханты-Мансийска» именно он стал
его неформальным лидером.
Это он до последнего дня вынашивал мечту о городском музее
Ханты-Мансийска и всеми доступными ему средствами боролся за
осуществление этой мечты. И если когда-нибудь усилия по созданию
такого музея увенчаются успехом, будет совершенно справедливо дать
ему имя В.К. Белобородова.
Из многих отзывов и рецензий на краеведческую деятельность
В.К. Белобородова приведём только одну. Известный тюменский крае-
вед А.А. Петрушин: «Я знаком почти со всеми сибирскими учеными –
историками и краеведами. Но особое место среди них занимает
наш земляк – В.К. Белобородов.  Главная особенность его подвиж-
ничества заключается, на мой взгляд, в ежедневном, кропотливом
и последовательном возрождении краеведения как духовной основы
уважения и гордости за свою малую Родину – Югорию».
Подлинный авторитет невозможно завоевать без таких человеческих
качеств, как отзывчивость, дружелюбие, коммуникабельность, умение
и желание делиться опытом, знаниями, чувствами. Всем этим Валерий
Константинович обладал сполна. И особо надо отметить его деликат-
ность – качество редкое и потому в общении особо ценное. Не было
случая, чтобы он даже за глаза сказал что-то резкое или нелицеприят-
ное о человеке. Общение с ним – тихое, задушевное, добросердечное
и полезное – всегда доставляло истинное удовольствие.
Становление многих краеведов в округе, в том числе и некоторых
из пишущих эти строки, происходило под влиянием В.К. Белобородова,
с его помощью и участием.
Подвижникам всегда нелегко. Валерий Константинович редко жало-
вался, но  можно себе представить, каких физических и материальных
усилий стоила ему его активная деятельность. Даже поездка в архив в
другой город для него – немолодого уже человека, живущего только
на пенсию, – была сопряжена со значительными трудностями. А ведь
ездил, вступвл в  активную переписку с авторами альманаха, искал средства
на печать книг...
Перед выходом последних выпусков «Подорожника» Валерий Кон-
стантинович с грустью говорил: «Все, это последний сборник». Но
мы, зная его ответственность и самопожертвование, не верили. Как
не поверили и в последний раз, когда он дарил нам экземпляры че-
тырнадцатого выпуска. А это оказалось правдой...

В.К. Белобородов многое успел. Но немало осталось и в планах.
Всем, кто его помнит и любит, надо постараться воплотить эти планы
в жизнь. Это и будет лучшим выражением памяти и любви.

Н.И. Богданова (районная газета «Кондинский вестник»).
Н.Н. Корнеева (Общество краеведов г. Ханты-Мансийска).
В.В. Патранова (окружная газета «Новости Югры»).
Т.В. Пуртова (Государственная библиотека Югры).
Я.А. Яковлев (Госкультохрана Югры).
***********
Из моих публикаций в журнале"Югра".

Волчье логово
... Близкий гранитный курум мощной каменной грядой стекал по обрывистому склону Большого Сутука. А на взгорье между растрескавшимися темными глыбами на солнцепеке бурно цвел марьин корень. Привольно и густо разросшиеся по пояс высотой кусты лесного пиона поражали обилием крупных розово-красных цветов, напоминавших раскрытые бутоны дикой розы-шиповника.
Труженицы-пчелы, неповоротливые шмели, желто-полосатые осы, разные мелкие мушки во множестве вились там и тут. Их басовитое, натужное и пронзительно-тонкое жужжание сливалось в разноголосый хор, славивший торжество жизни, красоту и силу природы.
Помощник лесничего Анатолий Палкин прилег отдохнуть на широком валуне, подставив спину приятному утреннему солнцу, а я на коленях пытаюсь запечатлеть своим «Зенитом» на цветную пленку редкие растения. Среди неумолчного жужжания насекомых, ленивых трелей разморенных жарой пичуг нашего слуха вдруг коснулись слабые, необычные звуки, доносившиеся откуда-то снизу, от подножия Сутука. Они напоминали приглушенные далью визгливые щенячьи голоса.
— Слышишь? — подскакивает ко мне Анатолий. — Волчата!
— Да нет,показалось тебе, — с сомнением качаю головой, — может, лисий выводок?
Минутой позже мы, прыгая с камня на камень, напрямик бросаемся по откосу. Курум внизу — первозданный хаос разной величины тупых и иззубренных, застывших в невероятных позах скальных обломков. Еле перебираемся через них.
В стороне от Сутука раскинулось небольшое, километра три—четыре в поперечнике, древнее верховое болото с многочисленными глубокими мочажинами и тускло поблескивающими блюдцами черной воды, слегка подернутой ряской. Издавна оно считалось загадочным и непроходимым, таящим предательские зыбуны, куда не раз засасывало неосторожных лосей. В нескольких сотнях метров от края болота виднеется пологий островок с обгоревшей лиственницей, тянущей к небу узловатые руки. Какое-то внутреннее чутье подсказывает нам, что именно там обосновалась волчья семья.
Коротка июньская ночь. Зеленоватое небо зарумянилось на востоке и оттуда со слабым порывом ветра донесся угрюмый звериный крик, оборвавшийся так же неожиданно, как и возник. Тягучая, томительная пауза, и вот будто из-под земли, забирая все выше к бледным звездам, вырос и заполнил округу тоскливый волчий вой. И тотчас, вторя ему, со стороны острова поодиночке затявкали, заскулили щенята. Их голоса хорошо прослушивались в прохладном предрассветном воздухе. Легкий туман накрыл болото и серыми клубами шевелился над невидимым логовом.
Остров невелик, весь завален буреломом. Нам, уже выбившимся из сил, то и дело приходится перелезать через нагромождения обгорелых стволов, обходить огромные выворотни.
С неожиданным треском вспарывают воздух могучие крылья поднявшегося из багульника пепельно-черного глухаря, на сломленной ветром сухаре заунывно причитает желна. Пара крупных воронов, недовольно переговариваясь, поднимается с выворотня,и я скорее по неприятному запаху,чем зрением, обнаруживаю недалеко остатки волчьего пиршества: лоскуты облезших заячьих шкурок, огрызки костей, чьи-то растрепанные перья, свалявшуюся шерсть. Раздвинув сучья бурелома, отшатываюсь: зеленые стрелки травы пронзили полуистлевшую, исклеванную птицами лосиную тушу с тускло поблескивающим черепом. Видимо, еще ранней весной, по насту молодые спарившиеся волки загнали на остров и зарезали быка-сохатого. Позднее на охоту они уходили бродом, известным хищникам, наверняка, и раньше.
—Перехитрили, выходит,душегубы, увели прибылых, — сокрушается Толя Палкин, у которого давно уже лежит в кармане разрешение на отлов волчат.
Грустные думы незадачливых охотников прервал выстрел дуплетом, неожиданный здесь, в заповеднике, и заставивший нас вздрогнуть всем телом. Решаем срочно возвращаться.
А в те самые минуты, когда мы проклинаем свою невезучесть и дивимся звериной смекалке, молодой лесник-егерь Пашка Сорокин совершал по граничной визире заповедника свой обычный обход. Дойдя до квартального столба, прислонил к нему Пашка тяжелую двухстволку, а сам отправился испить родниковой водицы из заветного лесного колодца. Только отшагнул в еловую чащобу, как навстречу из-за коряжины матерый волчище выглядывает, клыки скалит. Шерсть вздыблена, глазща что раскаленные уголья, дикой злобой горят. Чуть не приключилась тут с Пашкой медвежья болезнь. Со страху бедняга присел и, заикаясь, смог выговорить непослушным языком:
— П-пшел отсюда, с-с-серый!
Так или не так это было, но в одном клялся Пашка, что разбойник-то, похоже, пробирался издалека, вымок изрядно и потому несколько раз сильно встряхнул всей своей шкурой. После чего, озираясь, схватил за загривок скулившего прибылого и неслышно удалился в чащу.
— Аки тать ночной! — с неприязнью завершил свой путаный рассказ Пашка.
В то лето на зорях не один еще раз слышали в горах егеря леденящий душу вой, находили следы недавних преступлений. Через неделю — другую после описанных событий матерые зарезали лосиху с лосенком, а потом предприняли дерзкую вылазку в зимовье, где таинственно исчезла преданно караулившая человеческое жилье Лесникова собака. А еще позднее, на пороге осени, Толя Палкин случайно отыскал под большим камнем у подножия Сутука пустую лисью нору. Но к тому времени хитрая плутовка далеко увела свой подросший выводок.
***
Работая уже в Ханты-Мансийском автономном округе, автор этих строк услышал от жительницы поселка Няксимволь /Березовский район/ Подосениной интересный рассказ о лесном пришельце. Крупный волк-одиночка среди бела дня пожаловал из-за реки /потом там нашли на снегу след/на главную улицу поселка. В надежде, видимо, поживиться зазевавшейся дворнягой. Но собаки первыми учуяли чужака, завязалась драка, в которую неожиданно оказался втянутым щенок с подворья сестры Подосениной.
Пораненная собачонка чудом вывернулась из дико визжавшей и кусающейся своры и опрометью бросилась во двор. Тут на шум вышла хозяйка и... остолбенела. Перед ней, положив передние лапы на забор, злобно щерился волк, слюна текла с его желтых клыков.
 Не помня себя, женщина отступила в сени, но в испуге не могла набросить щеколду. Пришлось на помощь звать внучонка. Вдвоем кое-как заперли дверь...
А серый разбойник счел уместным тут же ретироваться, не дожидаясь заряда картечи из ружья местного охотника. Правда, все мужчины были на работе, и волчина благополучно скрылся.
Волки, если не вести с ними постоянную непримиримую войну, быстро наглеют, режут и домашних, и диких животных. Причем иной раз без разбору и счету, не успевая поедать жертвы. То есть с головой выдают свою хищническую, разбойную породу.

На моховом болоте

Вокруг нас простиралось огромное моховое клюквенное болото. Чахлые сосны с желтой хвоей, искривленные худосочные березки росли на мшистых подушках редко. Сравнительно плоская кочковатая поверхность болота заросла жесткой осокой, одурманивающим багульником, болотным миртом, листьями морошки. Кое-где серый и рыхлый торфяной мох-сфагнум, пропитанный водой, образовал зыбкие, предательские трясины. Невдалеке протянулась березовая грива — островок тверди, где чернели два или три старых охотничьих шалаша.
Красные крупные бусины клюквы были щедро рассыпаны в желто-бурой, побитой октябрьским инеем траве, пронизывающей мох наподобие острых копий. Собирая ягоды, не один раз исцарапаешь и порежешь о них руки. Ползучие клюквенные нити с вечнозелеными мелкими и твердыми, словно лакированными, листочками едва заметны с высоты человеческого роста. Они оплели мох, кочки, почти все пространство болота. Вот клюквины лежат на зеленом молодом мху дружно, бочок к бочку, и осоки здесь почти нет. Настоящий ковер из ягод! Наклонишься и ахнешь: до чего красиво! Будто волшебник выложил раскидистую кочку глянцевито поблескивающими рубиновыми шариками. Одни из них ярко-красные, другие потемнее, с буровато-багровой подпалиной. А бочок, на котором ягода лежит во мху, — нежно-розовый. Тут уж не теряйся, подставляй поближе посудину, бей поклон щедрому урожаю.
Хорошо моховое болото в солнечную погоду. Пронизанное светом пространство обозревается далеко окрест. Пределу мхам и карликовым березкам, кажется, нет. Тихо и пустынно вокруг, только изредка человеческий голос донесется из прозрачной осенней дали да где-то звонко залает собака. Позднее октябрьское солнце понемногу растопило ледяные кристаллики на мхах и травах. Вода жадно, ненасытно хлюпает под ногами...
Не заметил, как минул полдень, быстро подступил вечер. Пора собираться в обратный путь. Слева в нескольких километрах синеет полоса соснового бора. Решаю идти туда. Вдруг метрах в трех из сухой травы с треском вырывается небольшая серая птица, часто машет крыльями и плюхается снова в мох. С тревожным свистом разлетается весь выводок рябчиков. Боровая дичь любит полакомиться в эту пору дарами клюквенных болот. Частые гости здесь и тетерев, и глухарь.
Вместительный берестяной «рюкзак» — пайва — тянет книзу. Идти тяжело. Ноги вязнут в ненадежном мху, заплетаются в корневищах, ветках багульника. Выбираюсь на берег древнего озера, когда косые лучи солнца багрово осветили карликовые березки. Таинственным и печальным становится моховое болото.

Владимир Назаров
Журнал "Югра", №9 за 1994 год