Театральные истории. Часть 11

Начал http://proza.ru/2021/07/26/1052
Новая порция театральных историй

Режиссер Константин Баранов рассказал историю, которая случилась в одном из российских академических театров, очень гордящихся своей традиционностью и приверженностью всему русскому. «Тридцать пять лет проработал, — жаловался Косте старый актер этого театра, — тридцать пять пар лаптей на сцене сносил, а фрака не нашивал!» Как-то главный режиссер этого театра, чтобы подчеркнуть серьезность и академичность своего предприятия, поставил в репертуар на 1 января, в 12 часов дня (!) трагедию «Царь Борис». Не сказочку какую, а именно эту махину!

И вот в новогоднее утро — полный зал родителей с детьми. На сцене тоже полно народу: вся труппа, еле стоящая «с крутого бодуна» в тяжеленных кафтанах, на возвышении царь Борис, просит у бояр денег. Канонический текст такой: «...Я не отдам — дети мои отдадут, дети не отдадут — внуки отдадут!» Царь, еле ворочая языком, произносит: «Я не отдам — внуки отдадут, внуки не отдадут...» И замолкает, понимая, что брякнул что-то не то, и надо выкарабкиваться. После паузы кто-то из толпы внятно произносит: «Местком отдаст!» Под хохот зала и труппы царь Борис стаскивает с головы шапку Мономаха и со стоном: «Больше не могу!» — падает на руки бояр.

****
В семидесятые годы артисты много ездили по стране, выступая перед народом. Иногда выступления проходили в городах и поселках, иногда в самых глухих уголках. За каждый концерт платили примерно одинаково, независимо от числа зрителей. Это был своего рода дополнительный заработок, и в то время никто им не гнушался. Однажды Алексея Баталова судьба забросила с таким концертом в особенно глухое место, куда-то на юг страны, в маленький среднеазиатский городок. Возле импровизированной сцены паслись бараны, рос хлопок, протекал арык. Собрались аксакалы, дети, женщины, и артист начал читать стихи, рассказывать о своем творческом пути. Публика никак не реагировала... А после первого отделения выяснилось, что жители русского языка не знают.

****
В провинциальном театре ставили "Горе от ума". Долго репетировали, наконец – премьера! Народу битком, все городское руководство в зале, вся пресса. А надо сказать, что обычно театр посещался слабенько, и для привлечения зрителей дирекция повесила объявление, что перед началом спектакля и в антракте зрители могут сфотографироваться с любимыми артистами. Так вот, минут за пятнадцать до начала премьеры бежит к исполнителю роли Чацкого молодой актерик, стоящий в спектакле в толпе гостей в доме Фамусова, и просит: "Володь, будь другом, дай мне костюм Чацкого из второго акта – с мамой сфотографироваться!" Тот, весь в предпремьерном волнении, отмахнулся: мол, возьми.

Прозвенел третий звонок, начался спектакль, подошел момент выхода героя. Слуга произнес: "К вам Александр Андреич Чацкий!..", и тут мимо стоящего "на выходе" главного героя вихрем пронесся молодой в костюме из второго акта. Он, как положено, упал перед Софьей на колено, произнес: "Чуть свет – уж на ногах, и я у ваших ног!" Обалдевшая Софья ответила, и спектакль покатился дальше. За кулисами творилась дикая паника, прибежали главный режиссер и директор, убеждали Чацкого не поднимать скандала в присутствии всего города.

Самозванец доиграл до антракта, худо ли, хорошо – об этом история умалчивает, и скрылся, как провалился куда. После антракта главный режиссер объяснил публике что-то невразумительное насчет болезни и замены, и все стало на свои места. Нарушитель спокойствия больше в театре не появился. Костюм из второго акта в театр принесла его мама, сообщившая, что роль Чацкого была голубой мечтой ее мальчика с самого детства, поэтому она нисколько его не осуждает. А мальчик теперь уехал работать в другой театр, в какой – она не скажет даже под пыткой…

****
Гердт рассказывает, как он водил свою маленькую внучку в зоопарк. Показывал ей разных зверей, рассказывал о них, что знал… Но перед клеткой со львом внучка просто остолбенела, – такое он произвел на нее впечатление! Она стояла и смотрела на зверя, как завороженная, а счастливый дед разливался соловьем, сообщая девочке все сведения о львах, какие только помнил… А когда лев зевнул во всю огромную пасть, она взяла Гердта за руку и очень серьезно сказала: "Эсле (она так и сказала: "эсле"!) эсле он тебя съест, скажи мне прямо сейчас, на каком автобусе мне надо ехать домой!"

****
Одна довольно известная певица много гастролировала: приедет в город, споет в местном Оперном театре и едет дальше. Все возила с собой: и костюмы, и оркестровые партии… Как-то раз после дневной репетиции подходит к ней симпатичный парень: "Здравствуйте, – говорит, – меня зовут Володя, я в оркестре вторым тромбоном сижу. Не хотите ли пива?" "С удовольствием, – соглашается певица, – очень люблю пиво! Только после спектакля, да?" Вечером они встретились, попили пиво, случилась между ними любовь, и певица поехала в следующий город. В этом городе после дневной репетиции подошел к ней мужчина: "Здравствуйте, я – Коля, второй тромбон в оркестре театра. Мне хотелось бы угостить вас пивом…" "Конечно, – согласилась певица, – только, если можно, после спектакля…" Все повторилось: и пиво вечером, и любовь, и певица с утра поехала дальше. В конце концов, она стала задумываться: почему в каждом городе происходит одно и то же? Долго мучилась, пока случайно не обнаружила в партии второго тромбона надпись поперек нот: "Певица любит пиво и очень хороша в постели!!!"

****
В пятидесятые годы в Московском цирке работал режиссер Арнольд Григорьевич Арнольд. Как писал о нем Юрий Никулин, "человек огромного темперамента, удивительной энергии – один из лучших режиссеров цирка!". Вот какую историю записал в своем дневнике знаменитый "Домовой" – директор ЦДРИ Борис Филиппов: "Арнольд очень дружил с Леонидом Утесовым, часто сиживал с ним за бутылкой чего-нибудь покрепче. Однажды засиделись. Арнольд стал уговаривать Утесова остаться: чего, мол, тащиться через всю Москву на ночь глядя, вот тебе кушетка, ложись и спи.

Утесов ни в какую не соглашался. Мотивировал тем, что боится огромной собаки Арнольда, на которую и днем-то страшно смотреть, а ночевать с ней в одной квартире тем более. Да еще эта кушетка, которую хозяин предлагал для ночлега: Утесов знал, что обычно собака спит именно на ней, и не без оснований опасался, что зверюга будет недовольна. И только когда Арнольд пообещал, что запрет собаку в чулан, Утесов согласился и остался. Ночью раздался грохот, и на спящего Утесова обрушилось нечто громадное и тяжелое. Эта собака вырвалась-таки из заключения и прыгнула на законную кушетку.

Она устроилась на ногах Утесова и всем видом показывала, что не уйдет ни за что. Перепуганный Утесов сдавленным голосом позвал Арнольда на помощь, причем, что интересно, по-еврейски. Хозяин пришел, прогнал собаку, долго и озадаченно смотрел на Утесова и, наконец, спросил: "Ледя, вот никак не могу в толк взять: почему ты меня по-еврейски позвал, никогда в жизни на идиш не общались?.." На что Утесов плачущим голосом ответил: "Чтобы твоя чертова собака не поняла, зачем я тебя зову!"

****
Эту байку поведал ее непосредственный свидетель – несравненный Александр Ширвиндт. Где-то в конце 60-х крупной красноярской шахте вручали орден Ленина и какое-то Переходящее знамя. Шахтеры люди богатые – выписали по такому случаю актерскую бригаду из Москвы. Не мелочились: послали специальный самолет в столицу, чтобы артистов подвезти прямо к началу, чтобы все без задержки – вручение, концерт, банкет на полную катушку, затем артистам по сто рублей каждому (бешенные бабки были!) и спецрейсом тут же домой!

Однако погода подвела, самолет все же задержался немного, и прямой порядок был нарушен: после вручения сразу засели за столы. Уже и разгулялись было, да тут клич прошел: "Артистов привезли! Все на концерт давай!" А шахтерам что – не в гостях же, сами себе хозяева: что не допили, после концерта доберем! И прямо от столов повалили в зал. За пять минут битком набилось! Концерт вел замечательный конферансье Олег Милявский. "Приезжайте к нам в Москву, – доверительно бурчал он в микрофон, – вы увидите прекрасные арбатские улочки и фонтаны ВДНХ, знаменитый Университет на Ленинских горах…"
Вдруг посреди зала встает явно перебравший мужик и орет: "Эй! Расскажи про аборт!" "Га-га-га! – заржал зал, – во дает!" Милявский переждал гогот и продолжил: "…Знаменитый Университет на Ленинских горах, проедете по Садовому кольцу…" Все тот же мужик из зала орет: "Про аборт! Расскажи про аборт!" Зал просто валится от хохота. Милявский: "…Проедете по Садовому кольцу, пройдете по прекрасным московским бульварам". Мужик: "Что, не знаешь про аборт?!"

Милявский: "Дорогие друзья, товарищ просит рассказать про аборт… Конечно, я знаю про аборт. И вы знаете про аборт, и все знают про аборт… Очень жаль, что про аборт не знал только один человек…" И Милявский, ткнув обличающим перстом в сторону крикуна, сурово закончил: "Его мама!" Зал не то, чтобы захохотал, а взвыл! Мужик, в один момент потерявший успех у публики да еще оскорбленный в лучших чувствах, с криком: "Убью!" полез на сцену бить Милявского. Ну, тут его, конечно, схватили, потащили к выходу…
Милявский, указывая вслед, произнес: "Дорогие друзья, если кто еще будет интересоваться: вот это называется "выкидыш"!" Концерт, говорят, прошел с невероятным успехом.

****
В Саратове суфлер ухаживал за хорошенькой актрисой. Уж ей-то, казалось, можно было роли и не учить вовсе, но актриса была очень старательная и ходила все время с тетрадкой.
- Ну, зачем вы все роли учите? Ведь знаете, если захочу, собью вас, - говорит суфлер.
- Нет, не собьете.
Играли «Горе от ума». Актриса исполняла роль Лизы. И вот она произносит известные строки Грибоедова:
- Ну! люди в здешней стороне! Она к нему, а он ко мне. А я... одна лишь я любви до смерти трушу! А как не полюбить... суфлерчика Ванюшу! - коварно повторила актриса за «злодеем» суфлером.

****
Московский театр оперетты стабильно посещала поклонница, некая Клавдия Васильевна. Солидная дама, да с одной маленькой слабостью; очень уж она любила пиво. Однажды на спектакле «Летучая мыть», где солировал Валерий Барынин, взяв в антракте «на борт» немножко пивка, Клавдия Васильевна приготовилась бросить с разбега цветы из партера через довольно широкую оркестровую яму.

Она разбежалась и метнула огромный букет в Барынина. Зал выдохнул громкое «А-х-х!». Дело в том, что, разбежавшись, Клавдия Васильевна не рассчитала своих сил и перевернулась через барьер, упав под ноги к дирижеру. Причем ее собственные ноги остались торчать вверх, платье съехало на голову, открыв для обозрения штаны с начесом.

И вот так она, вверх ногами, стояла некоторое время, обалдевший дирижер не знал, как ей помочь. Тогда Клавдия Васильевна сделала кульбит в обратную сторону и очутилась уже в партере, повернулась к залу и как ни в чем не бывало зычно закричала: «Браво, Барынин!» Зал стоя аплодировал такой активной зрительнице.

****
Съёмки фильма Александра Роу «По щучьему веленью» не успели завершить в зимнее время. Чтобы исправить положение, придумали новый сценарный ход — отсутствующее в сказке желание Емели «Обернись, зима лютая, летом красным» — после чего действие картины происходило уже летом.

****
Дело было в те времена, когда плёнки с записями песен Владимира Высоцкого ходили по рукам, но мало кто имел представление о его внешности. И вот в поезде мой приятель увидел, как один из пассажиров с неброской внешностью достал с третьей полки гитару и вдруг запел одну военную песню, затем другую. Через несколько минут вокруг исполнителя сгрудились пассажиры. Принимали очень тепло. Кто-то из зрителей воскликнул:
— Это же песни Высоцкого!
Исполнитель будто только этого и ждал. То, что он произнёс в ответ, заставило всех охнуть:

— А я и есть тот самый Володька Высоцкий! Люди на радостях несли ему угощения, просили спеть шуточные песни. Но главный сюрприз всех ожидал позднее.
— Пропустите меня к этому Высоцкому! — потребовал кто-то из толпы.
Новый персонаж под неодобрительные реплики пассажиров взял в руки гитару и с лёгкостью исполнил «Скалолазку», хитро подмигивая девушке, заворожённо наблюдавшей за происходящим со второй полки.

Затем гость вернул гитару внезапно побледневшему хозяину, достал из нагрудного кармана рубахи паспорт и, раскрыв его перед новоиспечённым «бардом», спросил в возникшей тишине:
— Если ты — Высоцкий, то кто тогда я?!
После этой фразы парня как ветром сдуло из вагона.

****
В юбилей Победы в одном детском саду решили устроить Урок Мужества. Комиссия РОНО пришла – все чин-чином. «Детки,– вопрошает воспитательница,– какой сегодня праздник?» «День Па-бе-е-ды!» – хором тянут в ответ детки. «А с кем воевали наши доблестные бойцы?» – «С немцами!» – «А кто был у немцев главный начальник?» Тут детки замялись, но несколько голосов все же протянули: «Гитлер!» «А кто у нас был главный начальник?» И тут дети замолкли: эту фамилию они на своем веку не слыхали. «Ну, я вам помогу,– сказала воспитательница.– Его звали И-о-о-сиф…» И все детки, как один, хором закончили: «KOБЗОН!

****
Однажды Станиславский в «Трех сестрах» в роли Вершинина представился Лужскому, игравшему Андрея Прозорова: «Прозоров». Лужский поперхнулся и ответил сдавленным голосом: «Как странно - я тоже».

****
Артист Саксаганский вспоминал о своих первых выступлениях на сцене. Навсегда запомнился грандиозный провал в пьесе «За Неман иду». Чтобы произвести впечатление на публику, он выехал на сцену на коне и начал петь:
«За Неман иду на добром коне, красна девица, прощай!»
Но допеть до конца так и не довелось. «Добрый конь» вдруг испугался, подскочил, сбросил наземь казака.
Однако молодой актер не растерялся и, провожая коня взглядом, окончил куплет:
«Красна девица, прощай!»
В зале разразился смех.

****
Неиссякаемым источником актерских баек была великая Фаина Георгиевна Раневская. Не то, чтобы она их рассказывала, нет. Но, насколько я понимаю, сам способ мышления и высказывания этой гениальной женщины был настолько неординарен, что всё, изреченное ею даже без претензии на юмор, тут же становилось достоянием актерских курилок и околотеатральной «тусовки». Многие дружившие с ней люди догадались записывать ее лапидарные тексты, и слава Богу! Женщина, жившая в Риге, часто бывала в Москве и в доме подруги встречалась с Раневской. Женщину по совпадению тоже звали Фаиной, и Раневскую это радовало. «Мы с вами две Фаньки, — говорила она, — очень редкое имя!»

Однажды она вдруг позвонила тетке в Ригу, чего до той поры никогда не делала. «Фанечка, — прогудела она в трубку своим неповторимым басом, — вы уже посмотрели фильм "Осторожно, бабушка!" со мной в главной роли?» Тетка ужасно разволновалась: «Нет, Фаина Георгиевна, к сожалению, еще не видела, но завтра же пойду посмотрю, наверное, у нас уже где-нибудь идет?» «Ага, ага, наверное, идет, — сказала Раневская, — так я чего звоню-то? Не ходите ни в коем случае: фильм говно!»

****
Рассказывают, в начале 70-х артисты советского цирка летели самолётом «Аэрофлота» во Францию на гастроли. В середине полёта Юрию Никулину стало скучно и он решил немного развлечься. Увидев, как переводчица, летевшая вместе с делегацией, проходит по салону с решительным выражением лица, он остановил её и поинтересовался:
— Светлана Васильевна, а как будет по-французски: «Я хочу попросить политического убежища»?

Светлана Васильевна, переменившись в лице, развернулась на 180 градусов и через пару минут вернулась с заместителем руководителя делегации, который ласково поинтересовался:
— Юрий Владимирович, вы что-то хотели спросить? — Да, — ответил Никулин.
— Как будет по-французски: «Сколько стоят эти духи?»
Сидевший рядом его партнёр Михаил Шуйдин подтвердил, что так оно и было. Человек из органов внимательно посмотрел сначала на Никулина, затем на побледневшую переводчицу и, не сказав больше ни слова, удалился…

****
Актер во время спектакля "На всякого мудреца довольно простоты" забыл финальный монолог Глумова, а монолог немаленький, очень известный и актерски мощный. Но что сделал этот паразит - нельзя передать словами. Он сказал только одну фразу: "А вы, Софья..." - и с недосказанностью посмотрел на всех на сцене. Потом посмотрел в зал. И ушел... Как это было эмоционально!

****
В советские времена все студенты театральных вузов обязательно изучали марксизм-ленинизм и, в частности, работу классиков «Людвиг Фейербах и конец немецкой классической философии».
В Московском театре имени Станиславского шел спектакль «Шестое июля». По сюжету, в кабинет Ленина врывается нарком иностранных дел Чичерин и сообщает вождю: «Убили Мирбаха!» (Имелся в виду германский посол в Советской России 1918 года.)
Однако на спектакле актер, игравший Чичерина, выскочив на сцену, неожиданно выпалил: «Убили Фейербаха!» Возникла пауза. И тут «Ленин» задумчиво и печально молвил: «Конец немецкой классической философии!..»

****
Концертная бригада. Играли отрывок из «Анны Карениной». Анна (ее играла Тарасова) в смятении. Вызывает камердинера (его играл начинающий актер):
- Где граф? (Вронского играл Прудкин.)
Актер заглянул за кулисы и спросил Прудкина:
- Куда вы уехали?
- Как куда? В именье к матери.
Актер вернулся на сцену:
- Граф уехал к еменей матери.

****
Рассказывают, в пору революции Фёдор Иванович Шаляпин пришёл к художнику Константину Коровину:
— Меня обязали выступить перед конными матросами. Скажи мне, ради Бога, что такое конные матросы?
— Не знаю, что такое конные матросы, — сумрачно ответил Коровин, — но уезжать надо.

****
В некой пьесе про пограничников исполнитель главной роли вместо: "...Я
отличный певун и плясун!" - радостно и громко прокричал в зал: "Я
отличный писун и плевун!" 

****
Зиновий Гердт рассказывал, была у него соседка — милая и добрая женщина, но очень серьезная. Зиновий Ефимович пытался ей анекдот рассказать, который начинался словами: «Умер один мужчина...», а она его вопросами засыпала: как его звали? отчего он умер? долго ли болел? были ли у него дети?

Однажды актер решил ее разыграть. Позвонил ей по телефону ровно в 18:00 и измененным голосом спросил: «Простите, а Сан Саныча можно к телефону?» Соседка говорит: «Нет, вы не туда попали». Перезванивает ей через полчаса и задает тот же вопрос другим голосом. И так каждые 30 минут.

Другой бы уже послал подальше или трубку снял, но соседка была женщиной интеллигентной и честно отвечала на все звонки. Развязка должна была наступить в полночь. Гердт звонит ей в очередной раз: «Здравствуйте, это Сан Саныч. Мне никто не звонил?» Ответ сразил актера наповал: «Сан Саныч, вы куда пропали? Вас же полгорода ищет!»
****
Сцена спектакля. Корифеи Царев (Ц) и Яблочкина (Я). Обоим под стольник. Диалог должен звучать так:
Я: Кашу маслом не испортишь.
Ответ Ц: Смотря каким маслом…
На выходе получилось так:
Я: Машу каслом не испортишь..
Ответ Ц не заставил ждать, с ходу:
Смотря каким каслом…
Самое интересное, они вообще не поняли, что сморозили. Зрители упали под сиденья. Что поделаешь, возраст… А актеры были величайшие.

****
Спектакль Петербургского театра комедии записывали на радио. После генеральной репетиции Николай Павлович Акимов начал разбор, делал замечания актерам. «Что же вы, Николай Павлович, ничего обо мне не сказали?» — спросил исполнитель одной роли. «А что я мог сказать? Во-первых, вы опоздали произнести единственную фразу, во-вторых, задели рукой микрофон и опрокинули его. Потом вы же забыли текст — произнесли реплику своими словами, да и то умудрились запнуться и тут же закашлялись».
«Ну а в общем-то хорошо?» — допытывался актер.

****
Одной даме Раневская сказала, что та по-прежднему молода и прекрасно выглядит.
— Я не могу ответить вам таким же комплиментом, — дерзко ответила та.
— А вы бы, как и я, соврали! — посоветовала Фаина Георгиевна.

****
— “Риголетто”, третий акт. Открывается занавес, по сцене бегает разъяренный Герцог, поет свою арию — все идет как положено. В это время из одной кулисы в другую медленно-медленно по авансцене шествует... кошка! Внимательно рассматривает все вокруг: заглядывает в яму, изучает публику, живо интересуется происходящим на сцене. Естественно, спектакль был сорван. Такого гомерического хохота, как на “Риголетто”, уверен, не слышала ни одна комическая опера. Как кошка пробралась на сцену, осталось загадкой. Наверное, вылезла откуда-то из театральных подвалов. Но как только она оказалась в кулисах, ее моментально сцапали и выдворили за пределы театра, чтобы снова не вздумала “солировать” на сцене.

****
Москва. Художественный театр. Шекспир “Зимняя сказка”. Примерно 1956 г.
Пьеса – скука страшная. Финал. Открывается занавес. Внутренний двор замка. В разных позах, но лицом вниз, лежат трупы. По подвесному мостику вбегает главный герой пьесы с мечом в руках, спотыкается и падает плашмя. В зале полная тишина.
Герой мигом вскакивает и произносит: “Без жертв нельзя!”.
В зале громкий смех. Все трупы на полу начинают извиваться…
Смех в зале усиливается вдвое…

****
Приезжает в провинциальный театр столичный режиссер ставить "Гамлета".
Смотрит труппу и говорит:
- О, вот этот парень мне годится на главную роль! Как его фамилия? Ему отвечают:
- Это Сидоров... Но, знаете, мы бы вам не советовали его брать...
Вот возьмите Иванова или Петрова... Да кого угодно, только не Сидорова!..
Режиссер:
- Да нет, почему же? Он мне подходит. Пусть приходит завтра на первую читку…

Начинаются репетиции. Сидоров репетирует блестяще, идеально выполняет все режиссерские замечания и пожелания. Режиссер в восторге: "Вот Гамлет, о котором я мечтал всю жизнь! Это будет блистательный спектакль! И какой прекрасный, тонкий артист этот Сидоров! А мне еще советовали его не брать... Вот что значит актерская зависть!"

Через полгода изумительных репетиций - премьера. Режиссер садится в первый ряд. Открывается занавес.И тут начинается что-то необъяснимое: главный герой начинает делать все по-своему, ломает мизансцены, не исполняет ничего из того, о чем договорились - короче, ужас! В антракте режиссер с безумными глазами влетает к нему в гримерную и кричит:
- Да что с тобой! Это кошмар!
На что Сидоров гордо поворачивается и спокойно говорит:
- Когда вы работали, я вам мешал?..

****
В Большом театре идет премьера "Бориса Годунова". Актер, играющий роль царя, вместо слов: "О горе мне, я... червь смердящий...", выдал:
 "О, горе мне, я смерд, я червь сердящий! О, господи! О, что я говорю!"

****
Когда Эраст Гарин ставил спектакль «Горе от ума», все студенты ВГИКа
бегали смотреть репетиции. Гарин был очень добрым и отзывчивым человеком
и быстро входил в доверие к молодежи.
Если на репетиции они начинали шуметь, он поворачивался к ним и говорил,
поднимая палец к небу:
— Тише вы, студенты. Искусство все-таки делаем! Однажды под праздник завсегдатаям репетиций понадобился червонец. До стипендии далеко — денег ни у кого нет. А погулять хочется. И поехали они к Гарину домой, на Зубовскую площадь. Звонят в дверь. Открывает Эраст Павлович в потёртом халатике.

— Чего вам, студенты?
— Эраст Павлович, можете субсидировать десяточку до стипендии… жалостливо просит Панкратов-Черный. Гарин, глядя на студентов, требовательно кричит жене:
— Хася, опять студенты пришли... Пятнадцать рублей просят.
— Эраст Павлович, нам всего — десять, — смущенно поправляет мэтра Панкратов-Черный.
— Молчать, сопляки! ~ злым шепотом обрывает его Гарин. ~ Пятерка мне необходима!

****
Спартак Мишулин снимался в фильме «Белое солнце пустыни». Его побрили наголо, а чтобы ездить по городу сделали парик. Он так к нему привык, что ощущал как кепку. Однажды в автобусе, на другой площадке, он увидел своего приятеля, с которым не виделся месяца два. И, приветствуя, снял «кепку» и помахал. Одну бабку чуть откачали…

****
Как корифея МХАТовской сцены, Бориса Ливанова часто приглашали в Кремль на банкеты, однако, зная его буйную невоздержанность во хмелю, внимательно за ним наблюдали. Поймав момент, когда Мастер переходил "барьер самоконтроля", к нему подкрадывался человек из органов и, шепнув на ухо: "Борис Николаевич, Вас к телефону..," — уводил Ливанова к машине и отправлял домой. Однажды, говорят, чекист замешкался, а Ливанов, торопясь взять свое, пока не увели, по-быстрому накачивался. Вот он пьет водку — фужер за фужером — а "органиста" все нет и нет! В конце концов Ливанов поднялся во весь свой огромный рост — все притихли, ожидая тоста... Большой артист долго качался над столом, обводя всех невидящим взором, затем всей мощью своего баса проревел: "Ну где этот дурак с телефоном!?" — и рухнул без чувств.

****
Игоря Костолевского должны были снимать в камере Петропавловской крепости. На него надели железные кандалы и приковали к стене в сырой промозглой камере, после чего закрыли чугунную дверь и ушли. И почему-то так случилось, что режиссер и оператор про прикованного Костолевского забыли. Просидел он один несколько часов, кричал, стучал, замерз. Когда хватились артиста и прибежали в камеру, режиссер только глянул и хлопнул в ладоши — будем снимать сцену прощания с любимой! Срочно приступили к съемке, а артист слова вымолвить не может. Пробормотал что-то невнятное, и слезы брызнули из глаз — от обиды, от холода, от пережитого... А режиссер рад, руки потирает. В итоге получилась одна из лучших сцен фильма «Звезда пленительного счастья». Кто знает, может быть, режиссер В. Мотыль специально оставил артиста на несколько часов в каземате...

****
Как-то, в самом начале своей актерской биографии, Анна Самохина поехала на гастроли в Сыктывкар. Поселили ее в какой-то затрапезной гостинице, контингент которой оставлял желать лучшего. В основном это были командированные мужчины исключительно помятого вида.
Рано утром предстояло ей лететь на концерт в тайгу, в балки к лесорубам. Поднявшись пораньше, Анна Самохина сделала тщательный макияж, уложила волосы, надела ярко-красный, в белую полоску пиджак. Блузку с белыми кружевами. Туфли на высоченной шпильке. Чулки тоже кружевные.

В общем, постаралась хорошо выглядеть, чтобы произвести приятное впечатление. Спускается она на лифте с пятого этажа. На первом этаже двери лифта открываются и прямо перед ней предстает несвежего вида мужик — в помятом костюме и почему-то с двумя подушками под мышками. Увидев женщину необыкновенной красоты, мужик остолбенел, не понимая, где находится. Прямо перед ним, в восемь часов утра, такое видение!!!
— Извините, это лифт? — заикаясь, но стараясь быть предельно интеллигентным, вежливо поинтересовался он у Ани.

****
Борис Андреев, как известно, любил, умел и мог выпить. Однажды в Киеве он основательно "заправился". Что и как там вышло, не знаю, но вроде бы грохнул он огромную стеклянную витрину в ресторане, да ещё в пяти метрах от отделения милиции. Ясное дело, его под "белы ручки" аккуратно и привели его "куда следует". Там строгий и подтянутый капитан, взяв лист бумаги и перьевую ручку (помните, деревянная и перо стальное?), начал отчитывать сидящего на стуле актёра: "вот Вы, мол, Народный артист, а какой пример подаёте людям?". Андреев угрюмо молчит. Капитан продолжал "распекать" его, переходя на полтона выше: ведь дети, мол, смотрят, женщины! А вы так безобразно себя ведёте, товарищ Народный артист! Не стыдно?

- Хмурый Андреев молчит. Капитан повышает голос ещё на полтона: "А вот я сейчас возьму и протокол на Вас напишу!". Андреев угрюмо утробным басом рычит - "Не напишешь!" Капитан вскидывает голову: "Как так не напишу? Напишу!" - Андреев упрямо ревёт басом: "А не напишешь!". Капитан сдвигает фуражку на затылок и в праведном гневе восклицает: "А я сказал - напишу!" - Андреев - "Не, не напишешь! Не выйдет ничо у тя!" - Капитан, поправив форму и фуражку, кричит "Дежурный!", затем "официальным" голосом спрашивает: "Ну-ка, ну-ка, это почему не выйдет???" - Андреев сердито рявкает: "А ПОТОМУ!!!!", тянется рукой к столу милиционера, тот придерживает рукой кобуру и настораживается. Андреев хватает из бронзового письменного прибора чернильницу и на глазах у изумлённого милиционера и потрясённого вбежавшего дежурного по отделению, крякнув, мгновенно опрокидывает чернила в глотку!!!! …
Немая сцена. Занавес.

****
 В самом начале шестидесятых за городом проходила встреча Н. С. Хрущева и правительства с творческой интеллигенцией. В числе приглашенных были три семейные киношные пары: Сергей Бондарчук — Ирина Скобцева, Николай Рыбников — Алла Ларионова, Вячеслав Тихонов — Нонна Мордюкова.
Все чувствовали некоторое напряжение, лишь простодушный и неуемный Рыбников, подвыпив, веселился от души. Сначала он перебил начавшего выступать Хрущева, а когда перепуганные артисты попросили Рыбникова замолчать, тот куда-то исчез. Через некоторое время он вернулся к столу, волоча за собой огромный мешок…

— Что это? — обмерев, спросила у мужа Алла Ларионова.
— Раки! На кухне стащил, — торжественным шепотом ответил Рыбников. — Там у них много… В этот момент к актерскому столу подошел человек в черном костюме и сказал вежливо, но жестко:
— Вы, наверно, хотите домой!
— Хотим! — ответил, обидевшись, Рыбников.
— Все! Надоело! Поехали отсюда! Их отвели к машине и отправили домой...
Утром протрезвевший Рыбников схватился за голову. Что теперь будет?  Арест, тюрьма, увольнение с «Мосфильма»!.. Однако обошлось: днем ему позвонила министр культуры Фурцева и успокоила:
— Николай Николаевич, не волнуйтесь. Все в порядке, живите дальше…

Продолжение  http://proza.ru/2021/10/07/326