Мягкий шарф

Поймите меня правильно, я не храню какие — то воспоминания, я всего лишь рабочий человек, живущий от зарплаты до зарплаты. Но вот в моем самом сокровенном кладовом шкафу все- таки хранится шарф наравне с украшениями родителей. Историю его приобретения я вам и расскажу.

Я только вышла на работу на завод. В семье были большие затруднения с деньгами и больше как о еде, сне и выполнении рабочей нормы моя личность не могла и думать. Скорее всего это была лень или ветреность, или покорность. Я не знаю, только предполагаю. Наше предприятие производило одежду, комбинезоны. Все потребители хвалили их, а нам большего и не требовалось. Причем от этих воспоминаний начинают трястись зубы даже сейчас.

Декабрь. Снег даже не успевал таять в наших сточных трубах и его следовало наблюдать в обеденные перерывы. На стабильное отопление средств не хватало и приходилось мерзнуть. Производственные машинки окутывались холодом и переставали работать. Терпение было у меня в крови, и горесть я переводила в мысли о будущем успехе, который, как казалось тогда, на расстоянии вытянутой руки.

Мое юное сердце говорило и мечтало, но конечности постоянно гнались за шармом новых знакомств с парнями. Меня забавляло их внимание, ведь каждый обладал каким — то невероятно фееричным талантом и радостно жил с ним. Но на первых порах я охотилась лишь за внешностью. Да, я дура! Можете спокойно меня обвинять!
Развлечение, а не обмен чувствами — вот как это описывается. Однако, умоляю, поймите молоденькую девушку с таким жизненным преимуществом — длинными стройными ножками...
И этот зимний день я уже планировала уснуть на плече одного парня с танкового университета, но все прервал случай.

Продолжался обыденный рабочий день и вдруг открывается потертая дверь:

- Здравствуйте, девушки. Робко сказал незнакомый юноша.
 
Нутром я почувствовала, что он волнуется и смущается. Он ударился глазами в пол и оттянул свой лоб максимально вниз, но ему было не скрыть выразительных бровей и действительно мягких черт лица. Я мимолетно влюбилась, но понимала, что этот подарок судьбы без костей и особого характера подойдет только на несколько прогулок и ночей. Дальше романтичное расставание под луной. В секунду этих «прикидок» парень внезапно заговорил:

- Кто — то шарф из вас, скорее всего, обронил. Я принес.

 После этих слов произошла пауза. Вроде никто не отзывается.

-  Оставлю его здесь.
 
Он развернулся, и явно поддался соблазну, потому что оглянулся в мою сторону. Как раз в это поворотное мгновение я распустила свои волосы, которые обычно часто перекрашивались, но все равно сохраняли нежный, слегка герцогский вид шатенки. Честно сказать, мне было лестно наблюдать внимание со стороны этого парня. Мои фантазии сразу же нарисовали его одетым в пальто и с розой, наполненной мартовским солнцем. Чистота меня влекла. Но он молчаливо удалился и закрыл за собой двери. У меня возникло отчаяние, но шум станков и мерзкий запах недавно произведенных курток вернул меня на землю.

И вот пару секунд легкой тряски от упущения пролетели, как оглушительный треск всколыхнул всех работниц. Все отскочили от своих стульев как от огня и подбежали к окну. За ним не было видно ничего — все было окутано строительной пылью, уже потом, словно в пленочной фотографии, начали проявляться детали разрозненной. Разрушенной кровли. Крики и обмороки считались в те минуты сущей обыденностью. Песочный цвет строительного мусора заполонил весь передний двор. Начали останавливаться автомобили, началось спасительное движение. Откуда — то взялись носилки и пострадавшие впервые задышали до необходимых оборотов. Снег затруднял ползки спасателей, снежные груды смешивались с пылью.

Признаюсь, я боялась выходить. Помню только запах древесный, сырой. Решила идти, затем бежать. Подхватила с центрального стола принесенный шарф. Ноги ступили на скользкие ступеньки. Поскользнулась, но шарф не обронила, потому что понимала весь риск его пропажи в сутолоке напуганных людей. Я шла по направлению к месту обвала крыши и  через занавесу частных домов оно стало видно. Единственная небольшая тропка, ведущая туда, проходила сквозь завалы. Я брела около них медленно, никуда не торопилась. Не буду врать во мне проснулась героиня, которая прислушивалась к кускам бывшей крыши в надежде сыскать знакомый голос с глубинными глазами и теми приятными бровями. Но нет. Прошла мимо. Оглянулась в последний раз на груды материалов, с тем же взором юноши, который был  полчаса назад. В итоге я бросила этот бессмысленный розыск и вечером того же дня нашла утешение в танковом университете.

Через неделю постоянных журналистских доносов и ареста главного сотрудника по строительной безопасности все улеглось. Но культурные деятели решили поставить мемориальную плиту и предварительно вывесили списки погибших с фотографиями. Первые два дня я туда не заглядывала, но потом перекрестилась и посмотрела — в самом конце его свежее лицо. В моряцкой форме. Красивый. Я молча заплакала об упущенном, потом долго проклинала себя. Незаметно в мыслях промелькнуло оставить на будущей мемориальной доске шарф. Распластать его по всей поверхности будущего мемориала. Думала об этом пару дней и впервые забыла о рабочей норме. Сократили беспрекословно. Задуманный мемориал так и не поставили.
               
Свою обыкновенно сложенную жизнь, из уважения к читателю, я рассказывать не буду. Сейчас мне уже 72 года. Так и не вышла замуж в молодости, только выгорела на всяких подработках. Теперь даже пенсии нет. А этот шарф моль не поела, хочу я вам похвастаться своим достижением! Вот он. Запах улицы тех годов сохранился. Люблю. Как оказалось, только его и любила.