Не отправленные письма... 4

Не отправленные письма / 4
(1971 – 2011)
(Из личного архива В. Леф)
________________________________

(1975)
__________________________________

15
Саше П.: Добрый день, Саша! Пишу тебе на лекции по литературе, хотя лекция должна бы быть впятеро интереснее.
С., как там у тебя дела? У меня пока всё, как прежде. «Учу уроки»,  хочу сдать. Удачно, конечно. Свой постоянный адрес пока не знаю, так что пиши на: К-9, Центр. телеграф, до востребования.
18-го первый экзамен. Пока читаю художественную лит-ру, «Битва в пути», например.  Читаю с удовольствием, эти скучные лекции – отвлекают.
Пока не вижусь ни с кем из знакомых москвичей, значит, и не чувствую себя москвичкой. Мой знакомый киношник, увы, в командировке, в Киеве. А я так надеялась на его личную библиотеку (помогла бы сдать предмет эстетику, например). Но… плохо это и потому, что в «Иллюзионе» идёт неделя зарубежного кино, точнее, экранизации русской классики зарубежными кинематографистами.
Я посмотрела пока самый слабый (по постановке) фильм «Анна Каренина» американцев. Завтра – «Идиот» в постановке японцев. Но билета, увы, не имею. Скудно! А так хотелось бы посмотреть.
Саша! Пиши. Обязательно и срочно.
Я очень жду.
Мой совет: почитай книгу Николаевой «Битва в пути». Тебе понравится.
Оказывается, у нас хвостистов прилично. Оттого чуточку успокоилась и махнула рукой на незавершённую курсовую.
Как, однако, скучна жизнь, и говорить об этом не устану, пока не заполню её чем-то особенным и важным.
Однако же: как сильны люди, как много им дано, и как мало они умеют и делают. Сужу по себе.
Лекцию нам читают на уровне сельской школы. Смех! И слёзы, о которых, конечно же, не говорят (и тем более не пишут…)
Впрочем, может - меня и окружают почти 10-классники? Почти – да.
Саша, пока!
Очень жду твоих новостей.
Часто думаю о тебе, хочу, чтобы ты меня помнил. Пока!
(1975)

16
Саше Б.:  САША Б. – ПОЭТ-ЗАИКА.
Я глубоко виновата перед вами, Саша! Но что я могу сделать?
Вы медленно и упрямо наносили мне удары (сознательно) нравственные, я нечаянно принесла вам боль физическую.
Что тяжелее? Что томительнее? Что страшнее?
Прошу простить мои нечаянные вИны…
(1975)

17
Саше Б.: Саша, радость моя! Я вторично родилась на свет – но об этом позже, потом, когда-нибудь. Сейчас – о нас с тобою.
Дружище, не кажется ли тебе, что пора честно и благородно объясниться со мною? Отругать ли за легкомыслие в моих чувствах к тебе, или написать о том, что ты рад моему чувству.  (Не дописано)
(Лето – 75)

18
Саше Б.: Здравствуй, Саша! Не знаю, ждёшь ли ты моё письмо, или нет, пишу, чем, быть может, только сержу тебя.
У меня маленькая неприятность: сегодня я из больницы. Ты уж прости мою откровенность, я, как глупая баба, думаю тебе написать всё, что со мной произошло. Произошло не очень интересное…
Дожили до понедельника – всех выписывают, меня оставляют до завтра. Реву весь день и вечер, и половину ночи. Опять почти не сплю. Утром Т35,5. Врач – уже третья, молодая внимательная женщина: - Не знаю, что с ней делать. – Домой, - прошусь. – Не сплю. – говорю. – Почему? – уколов боюсь. – Знаешь, после каждого укола ревела, как ребёнок. И не подумала бы никогда, что такая трусиха. Правда, я психологически уверовала в их бесполезность.
Отпустили, Саша, домой. Навыписали микстур, таблеток, приказали спать и лежать. Словом, сегодня уже в общаге. Такие у меня страсти. Через день – к врачу.  Я просто рада, что вылезла ещё живой из этого переплёта.
К тому же, Саша, надумала я уехать-таки домой. Не думай, что это связано с моим случаем. Ещё недели три тому созрело во мне это решение. И если, думала, всё будет благополучно, уеду к матушке. Так и сделаю. Вот окрепну разве.
Извини мой простецкий язык. Пожив среди русских, я стала говорить в десять раз малоинтереснее, чем на милой Украине. Чем объяснить это всерьёз – не знаю. Но откуда и берутся у меня словечки, фразы, фокусы – обороты словесные – трудно понять, но всё, видимо, от русичей, с которыми общаюсь. «ВОна, вОта, нАдость, наплевать, какая простота» и т.п. Этого, правда, в моей речи нет, но чего только не слышу здесь.
У меня есть где-то спецблокнот, куда вписываю диалектизмы эти. Правда, не из научно-гуманистических побуждений, а так, смеха ради.
Но это краткое неделовое отступление в моём письме. Важнее всего то, о чём и не знаю, как написать. Важнее всего трагедия моего бедного сердца. Которое научилось так легко печалиться, так же легко радоваться, хотя и кратковременно, и иллюзорно.
Я хочу написать о том, о чём не надо бы писать. О том, что, Саша, воспоминания о тебе доставляют мне большую радость, и греют меня, и мучают, и обнадёживают, и ранят. Ты должен как-то убедить меня, Саша, что я делаю глупость, обращая своё сердце к тебе.
Поступи, пожалуйста, благородно и честно, может быть, и жестоко, но справедливо ко мне, и скажи один только раз, что во всех отношениях наших я веду себя глупо и наивно, что ты играл и играешь, хотя и не желаешь признаться в том, мною, моею доверчивостью и простотой.
Куда деться? – я знаю, что во всём проста, если не простовата даже, доверчива и легкомысленна, наконец, и даже прочее, чего сейчас не могу определить. Но если и взросел, и умён, и честен ты, Саша, так поступи же надлежаще со мною. Какова я ни есть, но умею отличить добро от зла, дурное от хорошего. Сумею оценить твою порядочность в отношении меня, но не хочу, чтобы ты продолжал терзать моё сердце и обманывать его.
Я слишком далеко зашла в моём хорошем отношении к тебе. Скажу, это случилось неожиданно и для меня. Игра затянулась, затянула её, возможно, даже сама я, но при твоём молчаливом согласии. И теперь хочу, прости, моя радость, осудить тебя.
Вернее, мне хочется, чтобы ты задумался хотя бы один раз серьёзно и требовательно к себе, - зачем? Зачем ты заставляешь страдать меня, верить в тебя, если так кратковременны и наши встречи, и нет у тебя чувств уважения, симпатии, просто дружески бескорыстного отношения ко мне?
Пишу длинно и нескладно, но хочу, чтобы ты ответил мне, прежде всего, откровенно.  Саша, поверь, это так трудно – ошибаться, обманывать себя, предавать, наконец, саму себя, и потом винить и виниться самой.
Хочу знать твоё отношение ко мне. Чтобы оно было выражено словами, а не только нашими редкими встречами. Хочу, чтобы ты сказал мне: - В., милая, - и далее обругал за безрассудство и легковерность, слепоту и слабоволие. За, возможно, усложнение наших связей, которые тебе представляются куда более простыми? Ты должен сделать это, как мужчина, и опытный, и взрослый, и как мой добрый друг.
Я люблю тебя, Саша, не как девочка 15 лет. Мне становится страшно – только с тобой я вижу возможность знать радость и счастье. Это нелегко и просто, и ты понимал это. Может, тебе просто интересно наблюдать это всё во мне, как в эксперименте? Я даже так уж думаю порой. Но ведь ты понимаешь и другое, что обмануться так будет и больно, и сверхпечально для меня.
Ты просто должен отнестись ко мне чутко. Я болею желанием видеть тебя, знать, что ты не равнодушен ко мне. Разве я так много хочу?
В эти несколько дней я много передумала всего, мне очень много хотелось и хочется сказать тебе. Я рисовала себе дурацкие и глупейшие сцены расставания с тобою, и только одна увиделась мне возможностью не расстаться, а соединиться нам. Мне она понравилась более всего, я хочу рассказать о ней тебе. Но для этого у нас ещё будет встреча. Ведь будет же она у нас, милый?
А пока я просто напишу тебе, что дороже, ближе тебя у меня нет человека. Как я, наверное, слаба и нехороша, если не могу вызвать у тебя ответного чувства. Но умеешь ли ты верить и любить, и дорожить, и требовать, Саша? Я за одно в обиде на тебя – ты не был строг со мною, мог допускать, чтобы были другие, когда я нарочно делала это, испытывая тебя. Почему? Потому что мне было больнее от этого? Всё проще – тебе всё равно.
Но не всё равно было мне. И теперь я особенно остро почувствовала эту боль, обиду. Господи, как ужасно, губительно равнодушие. Лучше бы ты ударил меня по щекам, Саша, и к чему-то обязывал, а не демонстрировал, столь хитро и – по столичному ловко - нашу взаимную необязательность. Конечно, тебе так было удобнее. А мне? Нужно было отказаться от тебя?..
Прости, что в своих бедах и расстройствах виню тебя. Конечно же, ты ни в чём не виновен. Ты существуешь, как умеешь. Как твой опыт подсказывает тебе. А я – я только несущественная деталь из твоего окружения. Но я знаю, что ты, дорогой, надолго запомнишь эту деталь, поскольку она по-своему украсила твою жизнь, даже некоторою пикантностью, не так ли?
Прости, Саша, я прощаю тебе всё это ненарочное зло лишь по той причине, что знаю, как много ты пережил сам в какой-то период.
Вот почему я сегодня великодушна и говорю – прости, и пусть всё будет, как есть…
Я многословна, надоедаю твоему усталому телу. Да? Но ещё недавно ведь не надоедала глупостью, пустотою, дотошностью? Терпи!
Саша, напиши мне. Непременно, и тоже длинно. И поставь на место моё сердце. Откройся чуточку – я совсем не знаю тебя. Теплее ли тебе оттого, что живу я? Помнишь ли ты меня, когда не получаешь моих скучных, однообразных писем? Что радует тебя сегодня, завтра, что заботит помимо машины, работы? Нужна ли тебе моя любовь, моё внимание, моя далёкая печаль? Саша, Саша, Саша. Кто тебя радует, и чего ты ждёшь, и чего хочешь, и на что надеешься? Ну, хоть несколько слов о себе, о своих мыслях.
Сегодня я ещё больна. Лежу в постели, ломит немного тело. Рядом двигаются, напевают, грызут яблоки девчонки. Пишу тебе, и, знаешь, моя грудь согрета только памятью о тебе, только именем твоим, только желанием встречи.
Ах, Саша, как это замечательно, что ты есть, как отрадно, что я могу думать о тебе, как больно, что мы так далеко друг от друга.
Милый, буду писать ещё две страницы, которые чисты. Извини и за отнятое у тебя время, и за заскорузлый слог, и за глупые мысли, которые находишь здесь.
Помни одно – я люблю тебя, ты мне нужен. Саша, без тебя трудно и тоскливо, хочу, чтобы не забывал меня и непременно, скоро написал мне. Откровенно и честно о своём отношении ко мне. Пусть это ускорит или наш разрыв, или укрепит связь, даст радость надеяться, ждать, верить, любить. И то, и другое всё-таки успокоит меня.
Писать больше не о чем. Буду ждать ответ, ещё более – нашу встречу.
Очень прошу простить все нечаянные обиды, словом или поступком, верить в мою искренность и, по возможности, понимать…
На прощание целую, желаю удач, здоровья, радостей в каждый твой день, и всем твоим друзьям, кто близок тебе и кого любишь.
Страдаю. Переживаю. Жду. Верю. Надеюсь. ПлАчу. Люблю. В.
(Лето -75)

19
Наташа, здравствуй! Тоска вынуждает меня писать и не давать скучать моим знакомым.
Но это полушутка, а есть вещи и посерьёзнее. Намечаю крутой поворот в жизни. Ещё короче – решила плюнуть в рожу хмельную пьяному городу – и рвануть отсюда как можно дальше. Через несколько дней подам заявление на увольнение, а там… куду глаза глядят.
Хоть ты напиши своё мнение, мысль трезвую: куда? Скорее всего, в тихую гавань – домой. То, что я здесь более не остаюсь, - решено. Плевать, что учусь последний год и дел невпроворот. Конечно, до диплома надо бы как-то дотянуть, но нет охоты. (Как в народе говорят – моченьки не достаёт. Не в смысле учёбы, конечно, а прозябания здесь)…
Недели через две-три хочу съездить в Москву, напиши, будешь ли там, в числах 23 – 25.08., 30 – 01.09.?
Наташка, как, видимо, ты ругаешь меня втихую или напропалую. Ругаю себя и сама. Да что толку от этого сегодня? Жаль, очень жаль, что всё у меня так дурно и нескладно. Ну, а виноватых где искать, кроме себя самой?
Иногда хочется уехать домой – на годок, - чтобы закончить нормально учёбу да передохнуть от этой казёнщины здесь. Но как вспомню, как не умею дружить с матушкой, так и задумаюсь – зачем туда лететь?.. Получится почти Р – ск опять. Ужас!
Ужас, когда не знаешь, где найдёшь приют, и найдёшь ли вообще?.. Кому понять моё положение и состояние.
Можешь теперь представить меня? Я иногда чувствую себя настолько немощной старухой, не нужной никому, что эта опустошённость пугает. И почему я летом не осталась там? В редакции, кстати, была вакансия. А теперь? Да и здесь стыдно бросать, чем объяснишь? Впрочем, дома можно идти и в библиотекари, и в почтари, там стены греют…
Итак, твоё мнение? Иногда, знаешь, хочется, чтобы сам город – здоровый, чёрный верблюд – выплюнул меня отсюда – да куда-нибудь. А куда – всё равно. Но выплюнуться придётся самой… Пока. Пиши. Чем скорее – тем лучше. До встречи. В.
(Лето – 1975)
 

 Примечания В. Леф от 16 - 20.09.2019:
            _____________________   
 * Вероятно, по «Введению в литературоведение», учебник которого мне показался неинтересным…
** Любопытно, что этот сценарий я таки осуществлю, но несколько позднее, в 80-81-м годах: выйду за странного и не похожего на других…



(Продолжение следует)