Мой внук Никита

 
Один непризнанный в свое время философ как-то сказал: «Самая большая моя любовь – это внуки. Если бы я знал это раньше, то главную страницу в своей жизни начал бы именно с них».
Думаю, многие согласятся с этими странными, на первый взгляд, словами. Наши внуки. Наша забота, наша надежда и наша любовь. Каждый день и каждый час они удивляют нас своими талантами и открытиями, заставляют совершенно по-иному смотреть на мир. С ними мы становимся моложе, добрее и красивее.
Казалось бы, я знаю о своем внуке Никите абсолютно все, но это только кажется. Потому что каждый день приносит что-то новое. И каждый день его жизни – это маленький рассказ, который читаешь впервые.

 
«Солдат, ты живой?»

Никите было в ту пору года три. Идем мы с ним по городу и видим такую картину – приехал передвижной цирк. А устанавливать цирковой шатер, как всегда, помогают солдаты.
И вот, буквально в десяти метрах от нас, перепрыгивает через забор молоденький солдатик, бежит к колонке с водой, поворачивает кран и начинает умываться. От такой картины Никита прямо остолбенел. Ведь до этого он видел солдат только по телевизору, когда они стреляли, маршировали, отдавали честь. А тут солдат – и вдруг умывается.
Несколько секунд Никита стоял неподвижно, потом подбежал к солдату и требовательно спросил:
- Солдат, ты настоящий?
Солдатик оказался свойским парнем, он нисколько не удивился и спокойно ответил:
- Настоящий.
- Живой? – продолжал допытываться Никита.
- Да вроде живой, - уже несколько озадачено произнес парень.
- А можно я тебя потрогаю? – не сдавался внук.
- Ну, потрогай, - согласился солдат.
Никита подошел к нему почти вплотную и ткнул пальчиком в солдатскую коленку.
- Мя-я-гкий, - разочаровано протянул он.
- Мягкий? – удивился солдат. – А каким, по-твоему, я должен быть?
- Каким-каким, - ответил Никита. – Железным!


«А ведь он не заплакал…»

День защитников Отечества. В городе чествуют воинов-ветеранов. По такому  случаю Никита выучил песню «На безымянной высоте». И вот он ходит от одной группы ветеранов к другой и с чувством исполняет первый куплет.
При виде трехлетнего малыша, на полном серьезе поющего «Нас оставалось только трое из восемнадцати ребят», реакция у всех ветеранов одна – они плачут и не скрывают своих слез.
И вот в поисках очередного слушателя Никита нарвался на военного комиссара города. Тот внимательно выслушал песню, сердечно поблагодарил маленького певца, крепко пожал его руку и… не заплакал.
Никита в раздумье отошел от комиссара, многозначительно посмотрел на меня и сказал:
- Бабушка, ты заметила? Ведь не заплакал. Наверное, он не настоящий ветеран!


«Так кто же я?»

Выходной день. Никита только что вернулся с прогулки. На нем полное богатырское обмундирование – игрушечный шлем, щит,  меч. Толком не отдышавшись, внук бежит к зеркалу, чтобы проверить – все ли месте. Горделиво отходит от зеркала, и тут его взор падает на индейский головной убор с перьями.
- Нет, лучше я буду индейцем…
До обеда Никита успел побывать и индейцем, и моряком, и космонавтом, и Мальчишем-Кибальчишем, и даже солдатом Петра Великого.
Проголодавшись, он бежит к столу и берет из хлебницы кусок батона.
- Индейцу надо подкрепиться, - говорит он. – Ой, нет – космонавту… Ой, нет – Ивану-царевичу…
Запутавшись окончательно, Никита сокрушенно машет рукой и со вздохом произносит:
- Меня так много, что даже сам не знаю – кто же я?