Записки Оттуда - Череповец ч. 4

Описать жизнь на улице Ленина в доме 132, конечно же, для меня намного сложнее, чем жизнь на улице Парковой. - Потому что жизнь на улице Ленина по времени отнесена намного дальше и пришлась на те годы, пока ты ещё совсем-совсем малыш, весь мир которого сосредоточен вокруг себя любимого, тем более, если ты единственный ребёнок в семье. Кстати говоря, именно по этой причине в те годы я просто физически не мог понять, насколько не само собой разумеющимся, а подарком судьбы была моя дружба с Иринкой. - Я ещё не научился любить, потому что в моём тогдашнем мире объектом для любви был только я сам - единственный ребёнок в семье. Я даже поделиться чем-то своим не умел - хоть тем же апельсином, или парой конфеток в кармане, а уж о пресловутой горбушке хлеба и говорить не приходится. - Этому умению я толком так и не научусь до конца жизни. Правда, я научусь дарить, наверное, в качестве компенсации к своему неумению делиться.

===
"...Чтоб дружбу товарищ пронес по волнам,
Мы хлеба горбушку — и ту пополам!
Коль ветер — лавиной, и песня — лавиной,
Тебе — половина, и мне — половина!.."
(песня тех лет)
===

Мир на улице Ленина был чётко разделён на мир взрослых и мир детей. Каких-то промежуточных миров - подростковых, молодёжных, стариковских мной там замечено не было. Вероятно потому, что квартиры в наших домах получили семьи примерного одного возраста и примерно в одно и то же время. Практически все они, в той или иной степени, вчерашние крестьяне, приехавшие в бурно развивающийся индустриальный центр.

Конечно же, были там и ребята постарше, но... нас - малышей было значительно больше, и вся территория наших дворов принадлежала нам. - Песочницы, качели, столы для тенниса, футбольное поле, которое зимой переоборудовалось в большой хоккейный каток, куда иногда даже наша городская хоккейная команда поиграть и потренироваться приходила. - Всё это было наше безоговорочно и безусловно.

***

Думать, что Череповец строили охваченные трудовым энтузиазмом исключительно крестьяне и комсомольцы по комсомольским путёвкам - ошибочно. Не знаю, существует ли вообще такая статистика, сколько здесь было сосредоточено ребят из стройбата и сколько сюда было сослано бывших уголовников, которых почему-то называли "химиками".

Кстати говоря, здоровенный плакат, который висел на одном из домов на площади Строителей, всегда вызывал ироничную улыбку и был поводом для шуток и чёрного юмора - "Наш труд - вам, химики!" А общежитие "химиков" находилось совсем рядом - в соседнем доме, где на первом этаже располагалась Аптека, магазин "Книги" и опорный пункт милиции...

Стройбат, если вы не в курсе - это пипец полный. Сливки общества, такскать. Туда отправляли служить всех, кого в нормальные войска брать было нецелесообразным, бесполезным и даже, вероятно, опасным. - Не совсем здоровых, не совсем развитых, зачастую не осиливших обычную школьную программу, стоящих на учёте в милиции и даже познакомившихся с исправительными учреждениями. О нравах, царивших в казармах стройбата, можно было только догадываться. Какгрица, "сор из избы" оттуда не выносили.

Когда я однажды, уже в армии, попал в госпиталь в Петрозаводске, со мной рядом лежал один паренёк-стройбатовец, из "молодых". Это был полностью раздавленный и уничтоженный морально человек. Даже со мной, который для него не представлял никакой опасности, когда он выяснил, что я служу на пол-года дольше, он уже не смог нормально общаться - в его глазах внезапно поселился и застыл звериный страх, практически ужас, который отключал его мозг и думать он мог только об одном - чтобы ничем не рассердить меня и чтобы ему не прилетело. А ведь до армии, судя по всему, он был интеллектуал и очень даже ничего себе, он писал стихи и его даже печатали в центральных газетах - невероятное достижение для его возраста.

О нравах, царящих в мире "химиков", мы тоже умолчим. Думаю, вы и сами можете себе их представить, не прибегая к помощи моего описания.

***

Впрочем, в те далёкие детские годы на улице Ленина я, конечно же, не знал ни о стройбатах, ни о "химиках". Внешний мир редко вторгался в наше беззаботное детство. - Ну, выбросили там кого-то из окон по пьяни в соседнем женском общежитии... - Прикольно.

Или как-то раз стоим с папой поздним вечером на балконе нашего пятого этажа, а внизу - на автобусной остановке драка. В руках у одного из дерущихся внезапно возникает ножик, здоровенный, не перочинный, и его противник получает удар в живот и оседает на асфальт... А мой папа кричит вниз с балкона: "Задержите его! У него нож!" А этот, в белой рубашке и с ножом, убегает в ночь. У меня ещё нет никакого страха, он мне неведом. Ведь со мной рядом мой сильный папа, и именно от его окрика хулиган испуганно удирает без оглядки, потому что не фик таким делать в нашем красивом мире...

А ещё была какая-то компания, которую называли "Братья Какие-то-там", фамилию которых я не помню. Не знаю, были ли они на самом деле братьями, или просто их так молва окрестила... Сейчас эту компанию назвали бы детской ОПГ. Фик знает, сколько их там было. Много. Я видел их только один раз, когда они вихрем пронеслись по нашему двору, под свист и раздачу тумаков всем, кто попадётся на пути... А ещё снежками в окна, просто так, от не фик делать и от избытка лихости. В некоторых окнах от этих снежков стёкла разлетались вдребезги.

Но всё это частности, которые никак не тревожили наше счастливое незнание-неведение. Наш детский мир был, по большому счёту, неприкасаем. Мы свободно и без всякого родительского надзора гуляли до темна, без страха посещали соседские дворы и знакомились с тамошними мальчишками. Нас ещё не коснулась ржавчина разделения на "свой" и "чужой".... - Дети, фик ли там говорить.

***

Единственное, что иногда омрачало наше светлое прошлое, но не воспринималось детским мозгом, как трагедия - это пьянство наших родителей. Редко кого из моих друзей-товарищей не коснулась эта беда. Но, повторюсь, наши родители были тогда ещё молодыми, и не успели опуститься на самое дно. Это они успеют значительно позднее - лет, эдак, через Дцать. Не все, конечно, но многие. А пока они ещё умеют возвращаться и вновь быть любящими и заботливыми папами и мамами...

То, что надо срочно уходить из дома и ночевать с мамой где-нить у знакомых, по причине разбуянившегося и хорошо поддавшего папы - это было, в общем-то, не фик каким и событием. Некоторым было хуже - им некуда и не с кем было уходить. Как они пережили это своё безоблачное детство - одному богу известно.

У меня же "на память" обо всех этих бесчисленных превращениях на улице Ленина осталась лишь одна, но яркая картинка: папа хватает топор и идёт на маму... А я встаю между ними и вытянув вперёд свои детские ручонки кричу: "Папа, не надо!.." - Секунды, которые кажутся вечностью, а потом папа бросает топор на пол и уходит на кухню. И мы с мамой уходим ночевать к знакомым. А утром - в школу, и уроки, как обычно, сделаны - благо у знакомых дочка - моя одноклассница и все учебники имеются... - Моей однокласснице тоже живётся несладко. Для них наша ночёвка - спасение. Потому что их папа при нас стесняется показать в полную силу на что он способен...

У меня нет претензий к моим родителям. Они меня любили, это точно. Просто была ещё какая-то другая жизнь, о которой мне неведомо, и о которой они никогда бы не рассказали мне.
Наверное, поэтому я так никогда и не стану алкоголиком. - Я слишком хорошо знаю, что это такое.

***

Однажды моя очень хорошая знакомая-москвичка, когда мы коснулись в разговоре темы образования и общего уровня культуры, сказала, имея ввиду всех этих неучей, которые книжек не читали и ничего в жизни не добились: "А кто им мешал развиваться?! Я училась всю жизнь, писала кандидатскую, докторскую... Знаешь, сколько времени и сил я на это потратила?..."

Не, она очень хорошая. Честное слово, хорошая. И добрая. И умная. Просто из другого мира. Как ей объяснить, что "им" ничего не мешало?.. Ну, разве что одна маленькая деталь - им надо было просто выжить.

Нам, у которых родители ещё не совсем слетели с катушек, повезло. Мы ходили в школу в чистой и даже поглаженной школьной форме.... Мы умудрялись хорошо учиться, иногда даже на одни пятёрки. А вот эти, которым "ничто не мешало", но которые жили в семьях, где не пить это было, скорее, исключением, а не правилом... Куда им было деваться? У них зачастую даже двух копеек не было, чтобы новую тетрадку купить. Они и внешне отличались. И не только давно не стиранной и неглаженой формой. У них были другие глаза, в которых можно было прочитать всё, что угодно, кроме радости детства. Они и улыбались совсем не так, как другие детишки. Да и улыбались они очень редко. И учились плохо. А вы сами пробовали делать уроки, когда у вас на глазах метелят смертным боем папу или маму, а вы в ужасе забиваетесь куда-нить под стол или просто в какой-нить угол, закрыв глаза и сдавив руками уши, чтобы ничего не видеть и не слышать? И это, в общем-то, единственное, что вам "мешает" написать кандидатскую и докторскую в будущем.

Я понимал, почему они не слушают на уроках то, что так понятно и здорово рассказывает учительница... - Им было не до этого. Они в этот момент думали о том, что через пару часов им надо возвращаться домой, и что их там ожидало, угадать было нетрудно...

Мне их было жалко, но помочь им я не мог ничем.
Никогда не считал оценки в школе мерилом человека.

***

Как-то раз в очередном пьяном бреду папа сказал мне: "Ничего, сынок... Подрастёшь - поймёшь меня"...

Всё я понял, папа. И давно. Единственное, что мне очень хотелось бы сказать всем вам, умным, сильным, взрослым и ни за что, и не смотря ни на что, любимым:

- Падлы, если уж вы решились завести детей, то хоть чуть-чуть попытайтесь оградить их от всех ваших комплексов, запуток и непоняток. Ведь им - детям вашим - потом всю жизнь ваши комплексы расхлёбывать...

Это, папа, я не только тебе. А теперь уже и себе тоже.

***

"...Это, папа, я не только тебе. А теперь уже и себе тоже..."
===
Да, папа. Прикинь, я тебя уже старше, поэтому слушай и не выпендривайся...
Этот бесконечный и замкнутый круг подлостей, ошибок и неразгаданных жизненных ребусов - необходимое условие нашей жизни? - Нет, наверное. Но очень опасное и близкое, которое настигает тебя с удручающей неизбежностью и постоянством.

Ты - умрёшь в пьяном угаре, наверное, так и не вспомнив - ни обо мне, ни о своей любви, ни о чём-либо вообще.
А я буду жить. И к твоим годам останусь совсем один. Совершенно заслуженно. И если в этом и есть твоя вина, то... - не мучайся. Это была моя жизнь. Не хрен вечно ссылаться на обстоятельства и на кого-то, кто нам всё испортил и помешал. Ведь надо, наверное, хотя бы один раз попробовать разорвать этот порочный круг, правда?..

У меня нет к тебе никаких претензий. Я помню не только плохое, но и много чего ещё...
Помнишь, как ты купил мне самосвал - весь из зелёновой пластмассы и с чёрными колёсами?... - Я им очень гордился. Офигительный самосвал был. Мне в садике все завидовали...

А то лето, когда ко мне в Устюжну приехала Иринка?.. - Ведь это ты её привёз. И вы вместе с ней сидели в доме тёти Зои и несколько часов терпеливо дожидались меня, пока я нагуляюсь и вернуть домой...

А ночь на сеновале у тётки Гали?.. - Ты же тогда сотворил практически чудо, рассказывая мне сказку про Ивана-царевича, Конька-горбунка и Прекрасную Царевну... - Как ты умудрялся так круто и увлекательно придумывать сходу целые миры и ситуации?..

А твои письма, которые ты мне писал из тюрьмы для алкоголиков?.. - Это были лучшие письма в моей жизни. В них ты смог убедить меня, что моя жизнь будет ненапрасной...

И книжки, которые ты мне всегда дарил на мои дни рождения, с неизменной подписью - "Коле от папы"... - Самих книжек у меня уже нет, А вот странички с твоей подписью - до сих пор со мной, в одной папке с открытками от Иринки...

Не мучайся, папка. Ты был хорошим отцом. Который просто запутался и потерялся. Я прощаю тебя за это.
Прости и ты меня.
За всё.