Визит. Из цикла Страна, которую мы потеряли

Сергей Юрьев.

Визит.
(Из цикла «Страна, которую мы потеряли»).

(Часть первая).

История, которую хочу вам рассказать, произошла в далеком 1966 году. Президент Франции генерал Де Голль предпринял попытку освободить свою страну из цепких объятий США. В то время америкосов еще не считали «найдемократичнішою країною в світі». («Самой демократичной страной в мире» - укр.). Простые японцы еще помнили, что атомные бомбы на их города сбросили американцы; над территорией СССР был сбит Пауэрс, пилотировавший самолет-разведчик;  во Вьетнаме развернулось полномасштабное вторжение США. А самое главное, америкосы отказались вернуть Франции золото, которое они взяли на хранение во время Второй мировой войны, дабы оно, золото, не досталось Гитлеру. Прошло 20 лет со дня окончания войны, но США не торопилось выполнять свои обязательства. С французами они разговаривали, как со слабоумными: зачем вам все золото? Мы будем выдавать вам понемногу. Вы сможете купить себе еду или потратить на украшения, например, на бусы.
На этом политическом фоне, Де Голь в 1966 году решил выйти из военной структуры НАТО, формально оставаясь в Альянсе, с целью сохранения за Францией права принятия собственных политических и военных решений: на её территории не могли больше находиться иностранные войска, а французские вышли из-под командования США. Кроме того, Президент Франции повел внешнюю политику своей страны на сближение отношений с Советским Союзом. Отношения с СССР резко «потеплели», тем самым Де Голль демонстрировал америкосам свое намерение выйти из-под их диктата.
В свою очередь, США стали наращивать присутствие военно-морских сил в Средиземном море, чтобы продемонстрировать Европе и, прежде всего – Франции, кто в их доме хозяин.  И хотя, американцы могли беспрепятственно входить во французские порты для пополнения воды и припасов, находиться в территориальных водах длительное время они права не имели. В Советском Союзе хорошо помнили недавние «выдрыконы» америкосов, поэтому увеличили присутствие своих военных кораблей в Средиземном море. При таком скоплении военной техники противоборствующих сторон, столкновения становились неизбежными. И они происходили….
Саму историю мне рассказал мой знакомый – Анатолий Константинов, непосредственный участник тех событий, служивший на одном из советских ракетных крейсеров. Ему повезло, так как призвав его на срочную службу во флот, Родина не сразу отправила его на корабль драить палубу, гальюн и стоять дневальным. Полгода он учился на курсах младших специалистов и на крейсере служил рулевым. И хотя штурвал крутил исключительно по команде офицера – «лево руля, право руля» - служба считалась элитной, так как всегда находился на капитанском мостике в присутствии старшего офицера, штурмана корабля и даже самого капитана.
События того дня Анатолий запомнил хорошо, ибо после таких событий «салага» становится «мореманом», а юноша проходит «обряд» возмужания.
Летняя погода в средеземноморье – это нечто! На горизонте море и небо сливаются своей лазурью, ласковое солнце добавляет блеск всему, на что падают его лучи, а воздух свежий и солоноватый на вкус. Старший офицер и штурман, находившиеся в рулевой рубке, завели разговор о женщинах, рассказывали анекдоты, то есть, несколько расслабились. Появление корабля ВМС США по левому борту воспринялось делом обычным, расстояние было почтительное и вскоре о нем забыли. Через какое-то время американцы изменили курс и прибавили скорость. Причем, они явно демонстрировали провокационный характер своего поведения. Чуть обогнав наш корабль, американец стал пересекать курс в непосредственной близости. Прозвучала команда офицера: «Стоп машина, полный задний, самый полный!» Столкновения удалось избежать по обоюдному желанию сторон. После этого была объявлена боевая тревога и в рубку примчались капитан и замполит. Анатолий думал, что его отстранят от штурвала, но ошибся. Никто даже не высказал предложения о замене «срочника» на офицера. Капитан, по русскому обычаю, выругался и взял командование на себя. «Малый вперед!» - капитан явно давал возможность американцу оторваться, чтобы не провоцировать его. Но америкос, почувствовав нашу «слабину», продолжил хулиганить и вновь пересек курс нашего корабля перед самым носом. Наш капитан вслух высказал предположение, что капитан-американец – гомосексуалист. И, как показалось Анатолию, даже посочувствовал его матери. После того, как американец в третий раз пересек наш курс, капитан убедился, что он – гомосексуалист и решил преподать ему урок хороших манер. Прозвучала команда: «Полный вперед, всем по местам!» Азарт капитана передался Анатолию, который мгновенно вспотел и вцепился руками в штурвал. На удивление, коленки не дрожали, только холодная струйка пота побежала по спине вниз.                Анатолию даже показалось, что между ним и капитаном установилась какая-то невидимая связь. «Сейчас я покажу тебе кузькину мать»,- со злобой рыкнул капитан. Анатолий то же захотел показать американцу маму Кузьмы, хотя пока не знал, как она выглядит.
Американец, увидев, что за него взялись всерьез, попытался уйти от погони. Но, не тут-то было! Советский крейсер оказался более скоростным и расстояние быстро сокращалось. Уже без бинокля можно было рассмотреть довольные американские морды и их «факи», показываемые в нашу сторону. Наконец, оба судна поравнялись друг с другом. «Лево на борт!» - скомандовал капитан. Анатолий от неожиданности команду не выполнил. Так как он действительно не знал, как выглядит кузькина мать, то ненароком решил, что капитан задумал таранить американца. Из оцепенения его вывел повторный окрик капитана: «Я сказал – «лево на борт», выполнять, салага!» Анатолий уложил штурвал влево и огромная волна стала нарастать по левому борту. «Право на борт!» - уже более спокойно сказал капитан. Советский крейсер отвалил вправо, а созданная им огромная волна со страшной силой ударили американца в правый борт. Мгновенно улыбки исчезли с американских морд, а «факи» они показывать не могли физически, так как обеими руками пытались удержаться, чтобы не улететь в море. Кузькину мать капитан демонстрировал американцам еще раз десять. Анатолию эта процедура то же понравилась. Он еще успел подумать про себя: «А чтоб не повадно впредь было!»
Вдруг, неожиданно прямо по курсу нарисовался еще один корабль. Завыла сирена, включился мощный прожектор, направленный на наш крейсер и в воздух взмыла красная ракета.
        - Стоп машина! - Подал команду капитан. - А это еще кто такие?
- Думаю, это – французы, - отозвался штурман.
- Чего хотят? – вновь спросил капитан.
- Сейчас узнаем, - ответил штурман.
Действительно, с противоположного корабля стали что-то бубонеть по громкоговорителю. Штурман оказался «продвинутым» и французский знал.
- Говорят, что мы зашли в их территориальные воды, - перевел он.
- Дай наши координаты, где мы? – Спросил капитан, обращаясь к штурману.
Штурман поколдовав над своими приборами и, померяв что-то циркулем на карте, произнес:
- Хреново, как в штате Айова. На четыре мили вскочили.
Французы опять заговорили по громкой. Штурман перевел:
- Спрашивают, почему мы здесь?
- А почему они американца не спрашивают? Кстати, где он девался?
Американец тем временем тихой сапой обошел французского погранца и на всех парах двигался в порт.
- У него договоренность есть с французами, а у нас ее нет. – Пояснил штурман. – Что отвечать будем?
- Замполит, - неожиданно обратился капитан, - что в таких случаях обычно отвечают?
Должность замполита на корабле была еще более бесполезна, чем в сухопутных войсках. Окончив в свое время Львовское политическое училище, он был распределен во флот. Морской службы совершенно не знал, а вся его деятельность на корабле сводилась к подготовке еженедельных политинформаций и ежемесячных партсобраний. Да и то, саму подготовку и проведение оных мероприятий осуществляли подчиненные под бдительным оком и руководством замполита. В нынешней ситуации, замполит тихонько стоял за спиной Анатолия, в надежде, что его не заметят. Поэтому, вопрос капитана застал его врасплох. Вначале он нечленораздельно замычал, затем из-за плеча Анатолия дрожащим голосом проблеял:
- Так это, Москву надо запросить.
Штурман прыснул смехом, но увидев злой взгляд капитана, смеяться прекратил.
- Москву, говоришь, запросить? – Переспросил капитан.
- Так точно! – Уже более уверенно ответил замполит. – Чтоб, как говорится, комар носа….
- Москва далеко, - перебил его капитан, - может и не услышать. А француз вот он, в зоне видимости. Хорошо, что не пальнул, а только ракету выпустил. Еще какие-нибудь предложения имеются? Фантастические больше не предлагать.
Повисла тишина, которую нарушил штурман:
- Капитан, что-то отвечать надо. Нехорошо получилось.
- Это ты мне говоришь? А чего молчал, когда мы границу проскочили?
В разговор вмешался, молчавший до этого, старший офицер:
- Капитан, на такой скорости пограничные столбы не заметили.
Глаза капитана налились кровью:
- Шутить изволите? А что-нибудь умное придумать нечем?
Вновь подал голос штурман:
- Может визит дружественный, а?
- Тем более Москву запросить надо! – Твердым голосом произнес замполит, выходя из-за спины Анатолия.
- Да пошел ты вместе со своей…, - заорал на замполита капитан, но затем, что-то вспомнив, более спокойно сказал: - в кают-компанию идите, возьмите художника и организуйте выпуск «Боевого листка».
Обрадованный тем, что с него снимают всякую ответственность, замполит пулей вылетел из рулевой рубки.
- Отвечай французам, - обратился капитан к штурману, - «Советский крейсер зашел в гости с официальным дружественным визитом».
Услышав это, французы спросили: почему официальный визит не был оговорен заранее. Капитан, не долго думая, стал диктовать штурману:
- Два дня назад вам была направлена наша радиограмма о том, что сегодня в …, - капитан взглянул на часы, - в 11-00 по Гринвичу наш крейсер нанесет вам дружественный визит. Извините, немного припоздали.
Французы «зависли» минут на пятнадцать, видимо связывались с берегом. Затем, наивные, затараторили, что нашу радиограмму не нашли, и попросили нас подождать, пока они запросят префектуру.
Для всех, кто находился в рубке, эти полчаса превратились в тягостное ожидание. За это время не было произнесено ни слова. Наконец, французы «ожили» и сказали, что они безмерно рады нашему визиту, а вечером Префект приглашает экипаж на дружественный ужин. Официальное приглашение будет выслано позже.
- Нам бы слинять отсюда по-тихому. - Высказал свое желание капитан.
- Поздно, матушка, «Боржоми» пить, - отреагировал старпом, - когда гланды вырезали.
Обозвав старпома «тупым остряком», капитан дал команду «идти к берегу». Через час пришла радиограмма от французов с официальным приглашением членов экипажа в количестве 21 человека на ужин к Префекту.
- «Очко»! – вновь пошутил старпом.
Капитан на эту шутку не отреагировал, а по «громкой» вызвал к себе замполита. Пришедшему замполиту капитан вручил радиограмму, в которой оговаривалось, что на ужин приглашаются по пять человек: старшего и младшего офицерского состава, старшины-сверхсрочники, матросы и старшины срочной службы, а также – боцман.
- Подготовьте приказ о сходе личного состава на берег с указанием конкретики.
Замполит, пробежав глазами радиограмму, поднял глаза на капитана и трагическим голосом выдавил:
- Тут же – боцман!

(Конец первой части).

(Часть вторая).

- Тут же боцман! – Трагическим голосом выдавил замполит.
        - Боцман, - подтвердил капитан, - у вас есть другой боцман?
- Не-е-ет, - неуверенно ответил замполит, - но он же нас опозорит. Давайте без него.
- Вот, офицеров и старшин можете менять, а боцман – один. Без него никак. – И по «громкой»: - Боцмана на мостик к капитану.
Боцман был единственным членом экипажа, который воевал в Великую отечественную, имел боевые ордена и медали. Его любил и уважал весь экипаж, за исключением замполита. А капитан обращался к боцману исключительно на «Вы» и по имени-отчеству. Большим недостатком боцмана была любовь к «наркомовским» ста граммам, которые, по выражению старпома, заканчивались «килограммом». Довольно часто с берега его доставляли на милицейском «воронке», а просыпался он уже далеко в море, борясь с похмельным синдромом.
- Николай Иванович, - обратился капитан к пришедшему боцману, - тут такое дело. Сегодня вас, вместе с нами, приглашают в префектуру на дружественный ужин. Но замполит сомневается в вас, говорит, что вы можете позволить себе при французах лишнее возлияние.
- При французах – ни боже мой! – Отрезал боцман. – Как можно? Они же наши союзники.
- Так я могу на вас положиться?
- Как на самого себя! – Заверил боцман.
- Тогда вам отдельный мой приказ, - сказал капитан, - в этот вечер вам позволяется выпить, - капитан стал говорить с «нажимом», - ТОЛЬКО ОДНУ СТОПКУ ВОДКИ! Вам понятно?
- Так точно!
- Николай Иванович, повторите приказание!
- Да ну что я – маленький? Одну так одну. Всё – замётано!
- Не обижайтесь, идите готовьтесь. И обязательно наденьте награды. Пусть союзники знают наших!
После ухода боцмана, замполит произнес:
- Как хотите, но я ему не верю! Подведет он нас.
- Да нет, - стал успокаивать замполита капитан, - если пообещал – броня! Вы, вот что, внесите в список наших музыкантов и инструменты пусть захватят. Может пригодятся….
Услышав слова капитана, Анатолий возликовал: он был единственным «срочником» на корабле, игравшем на трубе. Причем играл довольно хорошо, окончив не только музыкальную школу, но и музучилище по классу духовых инструментов. Остальными музыкантами были четыре «сверхсрочника», сколотившие небольшой коллектив, развлекая личный состав и участвуя в концертах, когда были на берегу.

                ***

Вечером начищенных и наглаженных советских моряков принимали в Префектуре. В довольно большом зале (видимо, для торжественных мероприятий) был накрыт длинный стол. Стульев не было, выпивки то же. Увидев такую картину, боцман откровенно заскучал, а замполит вздохнул с облегчением. По периметру стола были выставлены тарелки с приборами. В центре размещались большие блюда с различными бутербродами и маленькие пиалки с салатами. Украшением стола были три вазочки с искусственными красными гвоздичками. В углу зала на небольшой эстраде сидели местные музыканты со струнными инструментами, тихонько игравшие что-то из Вивальди. В зал вошли сотрудники Префектуры, в количестве 21 человека. Причем, среди них было только трое мужчин, одетых во фраки. Остальные были женщины в вечерних платьях, возрастом от 30 до 40 лет. Пока присутствующих представляли друг другу, официанты на тележках ввезли посуду для выпивки. Возле каждой тарелки были выстроены четыре ёмкости – стопка, рюмка, бокал и фужер. Анатолий заметил, как просветлело лицо боцмана и покраснело лицо замполита. После этого, всем предложили занять места возле стола. Причем, моряки оказались по одну сторону стола, а французы – по другую. В торце стола оставалась тарелка, предназначенная для Префекта. Рядом с Префектом стоял капитан и далее по званиям и должностям, последними – «срочники». Таким образом, боцман оказался строго по средине этой шеренги.
Музыканты прекратили играть Вивальди и после короткой паузы «грянули» какую-то торжественную мелодию под которую в зал вошел Префект, перевязанный через плечо трехцветной лентой, символизирующей французский флаг. Префект поклонился своим сотрудникам и стал за руку здороваться с советскими моряками, начав со «срочников» и закончив капитаном.
Как только Префект занял свое место возле стола, в зал «въехали» четыре официанта. Теперь на их тележках были спиртные напитки: водка, коньяк, вино и «Шампанское». Каждый выбирал напиток по вкусу, и официант наливал его в соответствующую тару. Префект предпочел вино, дамы – «Шампанское», а наши – напитки покрепче – водку и коньяк.
Префект поднял свой бокал и стал произносить речь. Переводчик, появившийся за его спиной, переводил на русский. Префект поприветствовал наших моряков, сказав, что для французов наш визит – большая честь. Далее Префект вспомнил Вторую мировую войну, в которой наши страны были союзниками. А потом сказал, что рад потеплению отношений между нашими странами. С этого момента Префект стал сбиваться, так как его отвлекал нарастающий шум в середине стола. Все, невольно, обернулись туда…, туда, где стоял боцман. Между ним и официантом происходила молчаливая борьба. Когда официант подъехал к боцману, тот указал, естественно, на водку. Официант попытался налить водку в стопку, как того требует этикет. Боцман с этикетом был не согласен и воспрепятствовал наливу указательным пальцем, подняв горлышко бутылки. Официант, решив, что он что-то перепутал, поставил бутылку и взял коньяк. Боцман, покрутив у виска, вновь показал на водку. Начавший что-то соображать официант, стал водить горлышком от рюмки к бокалу, а затем к фужеру, при этом, глядя на боцмана. Боцман скривился, как от зубной боли, пытаясь определиться с тарой, помня про обещание капитану выпить ТОЛЬКО ОДНУ РЮМКУ. Вдруг боцмана «осенило» - он выложил из вазочки искусственные гвоздички и поставил вазочку перед собой. Ничего не понимая, официант смотрел то на боцмана, то на вазочку. А боцман внимательно смотрел на Префекта всем своим видом давая понять, что дружба между Францией и СССР для него, боцмана, не простой звук. Префект, еще продолжая что-то говорить, уже сосредоточился на боцмане. Его уже больше интересовал итог борьбы боцмана и официанта. Боцман, увидев, что официант стоит, как статуя, начал ему помогать все тем же указательным пальцем. Только теперь палец давил на горлышко бутылки и водка полилась в вазочку. Официант, налив грамм 100-150, попытался поднять горлышко, но крепкий палец боцмана эту попытку пресек. Префект перестал говорить и только с интересом наблюдал за происходящим. Вслед за Префектом, на боцмана устремились взгляды всех присутствующих. Капитан и замполит выпучивали глаза, делали гримасы лицом, пытаясь привлечь внимание боцмана. Но боцман одним глазом преданно смотрел на Префекта, а вторым – внимательно на вазочку. Дабы ни одна капля живительной влаги не пролилась мимо тары. Когда вазочка была наполнена до краев, боцман ослабил хватку, и официант поставил опустошённую бутылку на тележку.
Боцман тремя пальцами взял вазочку и преданными глазами уставился на Префекта. Но тот, потеряв нить своей речи, уже не пытался что-либо говорить. Наступила неловкая пауза. И тут боцман крикнул:
- Виват Франция!
Префект отреагировал молниеносно, выкрикнув свой «виват». Вслед за Префектом, вся французская половина крикнула «виват» троекратно. Однако, никто из французов к своим напиткам не притронулся, так как их интересовало только одно: допьет ли боцман всю водку до конца? Ответ на этот вопрос точно знали три человека – капитан, замполит и, собственно, сам боцман. За столом вновь наступила пауза, которую прервал боцман:
- Ну, - сказал он, - дай Бог!
После этого, боцман аккуратно, не торопясь, смакуя стал опустошать вазочку. Со стороны Префекта послышались глубокие глотательные звуки. Теперь все смотрели на Префекта, но он не пил. Как кролик на удава он смотрел на боцмана и глотательными движениями и звуками помогал боцману на расстоянии.
На последних каплях боцман перевернул вазочку вверх дном и в этот момент французская сторона «взорвалась». Дамы визжали, Префект крикнул «браво», затем все потянулись через стол к нашим морякам своими бокалами и фужерами, началось всеобщее веселье. Хмурым был только замполит. Лицо боцмана стало румяниться, а затем краснеть от выпитого. Лицо замполита стало румяниться, а затем краснеть от злости.
А вечер, меж тем, продолжался. Было сказано еще несколько тостов, официанты еще подвозили выпивку, были съедены все бутерброды. Но боцман больше не пил.
Потом объявили культурный перерыв. Французский ансамбль исполнил пару классических произведений и завершили свое выступление «Калинкой». Наступила очередь ансамбля моряков. Первым исполнили вальс «Под небом Парижа». Француженки, не стесняясь, стали приглашать на вальс наших моряков. В конце вальса Анатолий поднял трубу вверх и выдал соло. Фурор был огромным! Французы были в восторге!
Наши ребята стали играть дальше, танцы продолжились. Наибольшим успехом у дам пользовался боцман. Его правая рука бесцеремонно скользила у женщин ниже талии. Француженки хихикали и еще сильнее прижимались к боцману. Замполит стал похож на синьора Помидора из «Чиполино».
Когда объявили, что прием окончен, Префект пожал руку каждому моряку, поклонился своим подчиненным и удалился. Дамы пожелали проводить наших моряков до причала. Расставаясь, они сказали, что не помнят такого приема и таких веселых мужчин. Затем они сделали воздушный поцелуй, но тут на авансцену вновь вышел боцман. Под одобрительный гул и аплодисменты наших моряков он расцеловал каждую француженку.

                ***

До конца похода на крейсере только и разговоров было о приеме. Те, кто не был на приеме, слушал эти рассказы с завистью. А замполит пресекал их со злостью. По приходе в Севастополь, он «стуканул» в политуправление и боцмана отправили на пенсию. Причем, сделали это «по-тихому», не позволив проститься с командой. В ответ, команда объявила молчаливый бойкот замполиту. Вплоть до того, что офицеры демонстративно вставали во время обеда и уходили, оставляя его в одиночестве. Замполит «стуканул» на всю команду, во главе с капитаном. Но, в руководстве флотом решили избавиться от стукача, выдав ему внеплановое направление на медкомиссию, которая признала его негодным к службе во флоте.
В восьмидесятые годы Анатолий Константинов, будучи женатым и имея двух сыновей, работал заместителем директора Дворца Культуры ХТЗ. По совместительству руководил заводским духовым оркестром. После обретения Украиной независимости, тракторный завод и его ДК разворовали и развалили. Дальнейшая судьба Анатолий Константинова мне не известна….