10. Новые находки

      Вера в чудесное, пожалуй, самое воздушное, самое легкомысленное чувство, живущее в человеке, но люди до того подозрительны к себе, что редко признаются в этой вере. Другая сущность человека, его тайное, так называемое «второе я», наивно противится законам будней, соблазняя отринуть скептицизм, впуская нечто, выходящее за пределы опыта, накопленного на основе событий негативных, которыми преобладает повседневность.
      Многие считают мечтательность симптомом слабоумия, тем не менее допуская веру в сказку, где мистика неслышно и настойчиво шепчет в ухо своё «да». Тонкая нематериальность, как музыка и литература, создают внутренний мир художественного воображения, ну а законы бытия изобилуют примерами, когда настойчивая вера в сказку преобразует сумасшедшую идею в осязаемое чудо.
      Якоб всю сознательную жизнь охотился за впечатлениями, попутно лелея мысль о кладе, который, впрочем, никогда не имел чётких очертаний. Возможно эта неконкретность замедлила исполнение мечты, но события последних дней имели железобетонность факта. Клад проявился, превратившись как будто в эфемерную коллекцию придуманных альбомов с фотографиями, которые ясно визуализировали его давние и смутные мечтания, такие как горка золота или собственный кусок земли. Просто пока не все ментальные альбомы были ещё открыты.

      Приехав в воскресение в гости к фрау Мольтер, он снова рассказал ей о восторженном переживании, которое до сих пор кочевало ознобом по всему телу. Ещё раз поблагодарил за исполнение мечты. Сказал, что будущими впечатлениями она обеспечила его надолго; что дом он осмотрел на мизерную часть и бегло; что золото спрятал в надёжном месте, не решив пока, что с ним делать.
      Поделился находкой паспорта на американскую машину, что указывало на факт её наличия, но вот только где она могла стоять, было большим вопросом. Старушка повторила предположение, что у гаража есть другой, не бросающийся в глаза уровень, о котором обмолвился однажды друг Ральфа, да и сам муж, как будто, об этом тоже говорил. Теперь она сама припоминала: когда снесли старые скотные сараи, перед постройкой заводоуправления и гаража, был вырыт большой и глубокий котлован. За строительством она не наблюдала, да и много времени прошло с тех пор – уже всего не помнит. Посоветовала внимательно просмотреть бумаги в кабинете мужа и с пристрастием обследовать гараж. Напомнила, что муж был механиком до мозга костей.

      Якоб и сам стал думать, что на участке есть где-то скрытое пространство. Разглядывая связку ключей,  обнаружил среди них один непохожий на все другие. Он выглядел как трубка, нижний конец которой был сформирован в виде треугольника, который требовалось куда-то вставить.
      Вооружившись мультиметром, в понедельник после работы заехал на участок. Не заходя в дом направился сразу к гаражу. Его бил зуд любопытства. Открыв широко ворота, при свете дня, Якоб начал осмотр гаража и мастерской с автомобиля под чехлом. Задрав тонкий холст у переда машины, потянув его вверх, до уровня салона, увидев поначалу лишь капот, с Якобом случилось короткое замыкание: сгорел предохранитель, отвечающий за невозмутимость. Озноб сменился жаром. Не видя машины целиком, он понял, что перед ним находится то, что называется ёмким словом «раритет».
      Колёса со спицами, белыми дисками и белой полосой по внешней стороне резины, хромированные колпаки с эмблемой фирмы «Мерседес» чуть ли не заставили Якоба закричать во всю силу лёгких. Возбуждение сменилось эйфорией. Мужчины знают это наркотическое состояние, в которое многие из них впадают при виде старых автомобилей, и тем более – если машина принадлежит им.
      Широкие, изогнутые крылья, переходящие в подножки,  были окрашены в светло-коричневый цвет. Боковины капота были бежевыми, а верх его снова был светло-коричневым. На хромированной дуге между крыльев, перед радиатором, были закреплены две фары, покрытые потускневшим хромом; на вершине самих крыльев виднелись поворотники; бампер казался новым, как впрочем, и всё остальное.
      Якоб был не в силах потянуть чехол дальше; мешала дрожь рук. Надо было успокоиться, отдышаться. Впечатление имело силу электрической дуги, которая десятком тысяч вольт могла убить реальным, прекрасным фактом. Выглянув во двор, убедился в том, что он один – ему не хотелось, чтобы кто-то стал случайным свидетелем его находки. Наконец, дух и порыв немного поостыли – Якоб вернулся к автомобилю. Решительно, жестом широкого размаха, скинул взад чехол и остолбенел. Так застывают в присутствии шедевра или предельной женской красоты.
      Гармония изогнутых железок, никеля приборов и руля, кожаных сидений, поражала соответствием неведомому идеалу. Миг созерцания ощутился лучшим моментом его жизни: эффект находки клада был явно налицо. В нём бушевало чувство, которому не может быть дано определения – оно навсегда останется вне слов.
      Машина была отлично реставрирована и выглядела новой. Понятно, её надо было вымыть и натереть все металлические части полировальной пастой. Якоб не сомневался: машина будет выглядеть как надо. Возможная цена автомобиля его уже не интересовала – он был влюблён в неё с первого взгляда, а любовь, как известно, не продаётся. Во всяком случае, пока она не надоест. Мир полон грядущей и потерянной любви, а в самом её начале не верится, что можно однажды охладеть. Ещё не веря полностью, что старый «Бенц» принадлежит ему, он тихо крикнул в гаражное пространство: «Спасибо Ральф. У тебя были золотые руки».

      Сегодня, однако, Якоб хотел утвердиться в своих догадках. Тщательно закрыв машину, одев её заново в чехол, не переставая внутренне ликовать, он осмотрел всё помещение, выискивая глазами электрический щиток, определяя по опыту работы его возможное расположение. Он не торопился – теперь ему хотелось ход событий  растянуть, а вместе с ним и удовольствие. Осмотрел старый трактор, отметив и его безукоризненное состояние. Множество инструментов лежало по своим местам на полках; большой верстак имел, как полагается, массивные тиски; в правом углу на нём было оборудовано место для сверления.
      Щиток нашёлся за стеллажом, заставленным разноцветными канистрами, бочонком с маслом, двумя пластиковыми ящиками неизвестного назначения. Похоже, щиток просто хотели таким нехитрым образом замаскировать.
      Составив вещи на пол, распахнул его створку: увидел счётчик, ряд защитных выключателей, к которым со всех сторон тянулись разноцветные провода. По толщине их определил примерную нагрузку. На дверце щитка, с обратной стороны, обычно наносится список подключения всех потребителей энергии, находящихся в помещении. Окинув взором мастерскую, сосчитав их количество, понял, что хватило бы шести автоматов – их же было десять. Список указывал на семь задействованных автоматов. Допустил, что мощный сварочный аппарат мог быть подключён сразу к двум защитным выключателям; в таком случае три оставались как бы «про запас», хотя на все автоматы подходили провода. Оставалось проверить догадки методом элементарного включения автоматов и механизмов мастерской. Через пятнадцать минут Якоб знал, какие из десяти «пустые». Их оказалось на самом деле три. При помощи мультиметра «прозвонил» их – прибор показал присутствие сопротивления, что означало целостность цепи. Измерение по другим параметрам указывало на то, что на другом конце соединения должны быть два-три довольно мощных электромотора. Ничего другого на ум не приходило – это мог быть какой-то электро-механический подъёмник.
      Простукивание пола ничего не дало – звук был везде одинаков. Глухой, указывающий на толщину бетона. Вся площадь мастерской была выложена каменной плиткой: кое-где лежали резиновые маты; вдоль одной из стен громоздились доски. Всё выглядело как обычно, но Якоб понимал, что где-то должен быть секрет, указывающий на другое помещение, – ведь фрау Мольтер помнила о глубоком котловане при возведении мастерской.
      Потратив ещё немного времени на поиски подсказки, её так и не найдя, он снова обесточил мастерскую, со всем старанием закрыв гаражные ворота. За ними он оставлял недавно найденное, нечаянное счастье исполнения мечты. Пора была поужинать и отдохнуть перед новым рабочим днём.

      Засыпая, он мысленно осматривал мастерскую в десятый раз, в надежде обнаружить какую-то незамеченную деталь, проливающую свет на загадку. Ночь была беспокойной: даже во сне он продолжал искать. Наутро, приняв прохладный душ и выпив кофе, одеваясь, он вспомнил, что надо с утра зайти на фирме к шефу в управление, так как он выявил ошибку в полученном заказе и это требовало разъяснений. Мелькнувшее в голове слово «управление» ударило слабым током внезапной мысли о старом заводоуправлении на участке. Хельга ведь говорила о большом котловане: а вдруг там, именно там, можно будет найти намёк на разгадку?!
      Приехав на работу, Якоб изложил директору своё видение ошибки, предложив способ её устранения, но тому требовалось время на согласование с заказчиком, и он дал Якобу отгул. Не заезжая домой, тот сразу же поехал в Мюльталь.
      На этот раз надо было осмотреть наконец весь периметр участка, который был весьма немал, – чуть больше полутора гектаров. Огорожен был он, как уже упоминалось, щитовым железом из собственного производства. Две стороны дома можно было бы назвать фасадом; двух других не было видно. Двор от входа вымощен широкой полосой камнями, которым было, вполне возможно, пара сотен лет. Обойдя строение с обратной стороны, увидел небольшой сад, который мог быть и цветником. Всё выглядело неухоженным и даже диким. Старые деревья дремали в тени, падающей со всех сторон. Городок Мюльталь лежит в низине между двух внушительных холмов и солнце там гостит нечасто. Вольготно чувствовал себя лишь плющ, со всех сторон ползущий по стенам к крыше дома.
      Недалеко от въезда во двор, в противоположной стороне от дома, была устроена беседка: круглый стол, скамейки, стулья, неширокая тумба у стены. На ней в забытой много лет назад истрескавшейся корзине лежали несколько пивных бутылок; причудливая паутина подрагивала в дальнем углу, затрагиваемая лёгким ветром.
      Пространство позади гаража и бывшего заводоуправления оказалось большим пустырём, не менее запущенным, чем сад за домом. Трава вырастала, жухла, гнила и снова вырастала, создавая картину дикого ландшафта. Торчали несколько пеньков когда-то спиленных деревьев. В углах забора и строений росли белесо-серые грибы на тонких ножках: везде царили плесень, мох, сырость, неприятный запах.

      Заброшенное строение конторы встретило Якоба сонной тишиной. Он сразу поднялся на второй этаж, найдя кабинет Ральфа. Просторная комната законсервировала в себе дух прошлого, которое оказалось очень милым. Большой кабинет не выглядел строгим или деловым – скорее, уютным, предлагающим некую домашность. Группа мягкой мебели в углу, лакированный сервант из шестидесятых, бар-глобус. Этот атрибут роскошно смотрится везде: в гостиной, каминном зале, или же в кабинете для проведения переговоров. Скрепить успешную сделку бокалом хорошего напитка, при этом эффектно достав бокалы и бутылку коньяка из глобуса, который до этого просто стоял в качестве декора – просто идеально!
      Выглянув из окна на пустырь, внимательно его осмотрев, заметил среди зарослей травы, ближе к дальней стороне гаража, каменное, невысокое строение, напоминающее детский домик. Оно осталось незамеченным при осмотре снизу именно потому, что было высотой не более метра, имея плоское покрытие того же цвета, что и дикая трава. Постройка могла быть вытяжным колодцем. К тому же по крыше мастерской, со стороны примыкающей к пустырю, была проложена жестяная, квадратная труба, какие обычно используются для принудительной вентиляции строений. Эти два обстоятельства являлись косвенным признаком существования какого-то другого помещения. Пора было осмотреть подвал.
      Сразу же за первым пролётом лестницы, ведущей вниз, он обнаружил комнату технического обслуживания. В ней стоял отопительный котёл, двухтонный бак для дизельного горючего, два маленьких электромотора, врезанных в развязку отопительной системы. Найдя и открыв щиток электрозащиты, включил автоматы освещения подвала.
      Подвал на самом деле оказался весьма просторным, с высокими потолками, но ничего не указывало на то, что в нём может иметься потайное помещение. Машин здесь можно было разместить несколько, места бы хватило, но стены фундамента были массивны и неприступны. Якобу подумалось в тот момент, что из подвала можно устроить шикарную сауну с бассейном, поставить теннисный или биллиардный стол. Зайдя в последнюю комнату подвала, наиболее близко прилегающую к гаражу, – если пространственно представить, – он обнаружил в ней стоящий по всем углам и стенам инвентарь: различные лопаты, большие щётки для подметания полов, вёдра, лопнувшие пластиковые мешки с высыпавшейся солью. Вдоль задней стены стоял стеллаж, заставленный картонными коробками, канистрами, ветошью, ещё каким-то барахлом. Уже собравшись повернуться, чтобы выйти, вдруг понял, что стеллаж напоминает ему тот, который находится в гараже. Было похоже, что и его используют для маскировки. Убрав несколько коробок и канистр, стоящих внизу и сбоку стеллажа, он обнаружил, что тот стоит на маленьких колёсах.
      Пульс болезненно ударил давлением крови по всему телу; в ушах появился звон, сопутствующий ему всегда в моменты острого накала нервов. Расчистив место, убрав коробки сверху, он потянул стеллаж на себя – тот, разумеется, поддался. Якоб не ошибся в своих догадках – за ним скрывалась плотно прилегающая к стене железная дверь. Куда она могла вести? – было непонятно.
      Таинственная неизвестность лежала рядом – надо было только войти и её увидеть. Однако, осматривая дверь, Якоб не обнаружил скважины для ключа: её просто не было. Понимая, что никто не установит дверь, которая не может открываться, он предположил где-то скрытую пружину, или устройство, посредством которого можно было бы дверь открыть.
      Тусклое освещение не позволяло тщательно осмотреть подвал. Подгоняемый любопытством, он сбегал в гараж, взял переноску, лампу; прихватил на всякий случай молоток, зубило, несколько отвёрток. Вернувшись, осмотрел сначала дальние углы. Не найдя ничего, что указывало бы на механизм открытия двери,  перенёс туда все вещи, лежащие у входа в неизвестность, освободив пространство для продолжения поисков. Он трогал, нажимал на все выступы стены, на углубления в ней; нажимал на дверь сверху, сбоку, снизу; пробовал сказать «Сезам откройся». Увы, ничего не помогало. Покойный Ральф пока вёл в счёте, предложив интересную, заочную игру.
      Понятно, механизм открытия двери существовал. Надо было успокоиться, подумать. Вернувшись к электощитку, стал изучать провода и автоматы. Снова два из них показались «лишними»; пощёлкал ими, отходя взглянуть, открылась ли дверь. Безрезультатно.
      Поднявшись в кабинет Ральфа, стал осматривать всё там. Выдвигал ящики стола, попутно обнаружив в них множество интересных мелочей. Когда находишь вдруг новый «Паркер» в упаковке, то это, знаете ли, радует и удивляет; или жестяную коробочку с шестью гаванскими сигарами, не потерявшим благородный запах дорогого табака. Узкий нож для вскрытия конвертов казался золотым, а зажигалка «Циппо» в кожаном футляре сулила пару тысяч евро, если бы Якоб захотел её продать.
      К сожалению, намёка на подсказку он в кабинете Ральфа не нашёл. Сидя в его рабочем кресле, старался представить, куда бы он сам встроил механизм, если бы надо было что-то спрятать от других. Будучи электриком, все его мысли сводились к щиткам управления конторы и гаража. Надо было искать в них, или около них, так как дверь могла открываться не обязательно лишь механическим путём. Включив нужную электрическую цепь, могла сработать какая-нибудь магнитная защёлка, но как её включить, чёрт побери? Однако Якоб был спокоен: его не угнетала досада – просто знал, что ответ есть и он его найдёт, рано или поздно. Он сам ведь хотел головоломку – ну вот её и получил.
      Часы мелькнули незаметно. Ощутив голод, позвонил фрау Мольтер, пригласив её на прогулку и на обед, побещав интересные новости. Та с радостью согласилась. Договорились, что Якоб заедет за ней через полчаса. Было время закрыть все двери, отключить ток. Закрывая щиток в подвале, осмотрел с пристрастием каждый сантиметр. Всё как обычно. Провода, автоматы, счётчик. Подумал, что надо бы спросить фрау Мольтер о том, как производились платёжки с той поры, когда дом стал необитаем. Счётчик был большим и устаревшим, с двумя местами для подключения проводов, сверху и снизу. Выглядели они как две небольшие коробочки, закрытые пластиной, удерживаемые каждая одним шурупом. Места крепления были опломбированы. Показалось странным, что счётчик имел два места для подключения, но особого внимания факту не придал: с такими старыми системами Якоб не работал.

      Остаток дня прошёл в обществе фрау Мольтер, которой он рассказывал как уже пережитые впечатления, так делился и об ожидании новых. С последних дней его не покидало чувство поразительных открытий – а он был уверен, что ошеломляющая находка его только ожидает. Старушка лишь тихо улыбалась, слушая и наблюдая. Она знала жизнь в том измерении, которое открывается ключом опыта, а в силу возраста, поверх событий могла увидеть их отражённый смысл, иного, духовного порядка.
      Так, всматриваясь в вещи, приглядываясь к людям, мы видим часто их не линейно, но впечатлением, которое останавливает вдох или заставляет сердце рассмеяться. Вот и фрау Мольтер могла видеть сверх видимого, умела читать книгу жизни между строк. Она доживала свои дни, не нуждаясь материально, но испытывая потребность в невыразимых, эфирно-тонких ощущениях. Та радость, то вдохновение, которыми светился Якоб, делали её счастливой. Она знала, что скоро он сделает все свои открытия, успокоится, и возможно, заскучает, но пока она с удовольствием проживала вместе с ним горящую интригу.