Фантазия на тему

В воскресенье Егоровы всей семьёй ходили в бассейн.  Всё было как обычно, но перед тем, как пойти домой, мама Оля подошла к одной из сотрудниц и стала о чем-то договариваться. Симпатичная пожилая женщина повернула голову в сторону девочек и папы Серёжи с малышом Антошкой на руках и с интересом  посмотрела на них, словно оценивая, подходят они ей или нет. Потом улыбнулась (подходят) и закивала в ответ маме Оле. Та радостно направилась к своему семейству.
 
- Всё, договорилась. У нас будет няня.

Мама Оля вот уже месяц работала на удалёнке по интернету. И ей, конечно же, была нужна помощница – присматривать за Антошкой.  Посерьёзнее чем трёхлетняя Лиза и шестилетняя Настя.
 
На следующее утро Марина Валерьевна пришла нянчить Антошку. Мама Оля закрылась в кабинете работать, а девочки остались помогать няне.

Надо сказать, росли они без бабушек и дедушек. Родители папы Серёжи жили в другом городе и разговаривали с внучками только по телефону. А у мамы никого не было, она выросла в детском доме. И поэтому Настя, на правах старшей, сразу вышла вперёд и сказала взрослым тоном:
 
- Марина Валерьевна, а можно мы вас будем называть бабушкой?

- Буду очень рада этому, - ответила няня и покраснела от удовольствия. – Я всегда мечтала о внуках. А теперь вас у меня целых трое!

Так и повелось. Девочки стали звать Марину Валерьевну бабушкой, а потом, когда освоились, и вовсе - бабулей. А малыш Антошка говорить ещё не умел, но зато тянул ручки к няне и искренне улыбался. Гуляли они все вместе и, когда мальчик не спал, разговаривали на всякие там женские темы. Вернее, разговоры заводила Настёна, а Лиза лепила куличи в песочнице.

Как-то раз Настя спросила:
- Бабуль, ты, наверно, была идеальным ребёнком? Слушалась родителей, ела манную кашу, обходила лужи?

Марина Валерьевна хитро улыбнулась, глаза у неё сделались весёлыми и она нараспев ответила:
- А вот и нет! Ой, бедовая я была! Мне всегда хотелось быть впереди, лучше всех. Всё уметь, всё знать. Однажды…
                *  *  *
Однажды первоклассница Маришка решила, что ей нужно обязательно заняться музыкой, играть на каком-нибудь музыкальном инструменте. А значит, поступить ещё в одну школу – музыкальную. И она сказала об этом маме. А кому ещё сказать? Папы у них не было, и они со старшей сестрёнкой были очень ответственными девочками, старались не подводить маму.

Мама  внимательно посмотрела на дочку и предупредила, что музыка – дело хорошее, только отвести Маришку на экзамен она не сможет. На завод, где мама работала начальником смены, пришёл очень важный заказ, и отпроситься с работы у неё никак не получится. 

Маришка всё поняла. Работа у мамы была важная, с работы мама приходила поздно, ужинала и ложилась спать. Дети фактически были предоставлены сами себе. Присматривали за ними соседи и докладывали маме: что, где и как.

На следующий день  Маришка сбегала в музыкальную школу, расспросила, когда и где будут проходить прослушивания, и в нужное время явилась полная уверенности, что уж её-то возьмут в музыканты с руками и ногами.

Комиссия, конечно, очень удивилась, что такая маленькая девочка пришла одна, но услышав, как бойко отвечает она на вопросы, решила подвергнуть юную претендентку испытаниям. А уж если что, пригласить родителей.

Первые два задания Маришка прошла в лёгкую. Ну что там делать – похлопать, да потопать под музыку. А вот с третьим заданием вышла неувязочка.

Преподавательница, сидевшая за роялем, стала играть короткие музыкальные отрывки, а девочка должна была сказать, сколько нот прозвучало.

Маришка нот не знала, и подумала, что нужно попросту сосчитать, сколько длится мелодия. Так она и сделала, считала в уме: раз, два, три, четыре…

- Ну, сколько нот прозвучало сейчас? - наклонив голову, спросила учительница.
- Пятнадцать! – Звонко ответила Маришка.

Преподавательница переглянулась с коллегами и заиграла вновь.

- А теперь?

- Десять! – Не моргнув глазом, ответила Маришка.

Короче, Маришку не взяли.

Это был гром среди ясного неба. Как? Почему? Она же такая музыкальная, и хлопать умеет, и топать. А уж считать тем более!

Сказать о том, что её не приняли в музыкальную школу, Маришка не могла. Ни маме, ни кому-либо другому.

И когда мама пришла вечером с работы и спросила дочку, как прошли экзамены, Маришка сказала, что всё хорошо, и теперь она будет учиться в двух школах – обычной и музыкальной.

- А на каком же инструменте ты будешь играть, Мариночка?

И Маришка, не задумываясь, ответила, что на баяне.

Это был дорогой инструмент, но мама сняла деньги со сберкнижки, ещё часть заняла у подруги и купила красивый баян, папку для нот и нотную тетрадь.
Маришка стояла посреди комнаты, заворожено смотрела на черные и белые клавиши, понимая, что назад пути нет.

Теперь все соседи, все её одноклассники и подружки во дворе знали: Маришка учится играть на баяне. И все видели, как она ходит на занятия с нотной папкой подмышкой.

Так продолжалось полгода. Маришка шла в музыкалку, весело махала соседке, выглядывающей из окна, затем заворачивала за угол и, потихоньку согнувшись, кралась обратно домой вдоль стены под окнами. Если же её видели в подъезде, пряталась за дверью, ждала, когда люди выйдут на улицу, и возвращалась домой. А то и просто гуляла по городу.

Но однажды обман отрылся. Маме дали отгул, и она пошла в музыкальную школу, узнать об успехах дочери. Там ей, конечно, сказали, что такая девочка у них не учится, и мама всё поняла.

Дома она спросила Маришку, как дела в школе. Дочка показала дневник с пятёрками. И тут прозвучал новый вопрос:

- А в музыкальной?

-Хорошо, мамочка!

- Ну, так сыграй мне что-нибудь, Марина. Фантазию на тему, или гамму, - и мама взяла баян, усадила дочку на табурет, помогла надеть ремни…

Маришка сначала растерялась, но потом подумала, что все  классические произведения – это просто набор звуков. Тем более что она много раз видела, как играют на баяне в заводском клубе и у них в школе на праздниках.

Маришка зачем-то набрала полную грудь воздуха, нажала всеми пальцами на кнопки, которые достала, и, насколько смогла, растянула инструмент в стороны, а потом так же кое-как свела обратно. Баян издал непонятный звук, а на лице девочки появился испуг, губки её задрожали, и она заревела во весь голос:

- Ма-а-ма!

Мама ринулась к Маришке, перехватила баян, который норовил свалиться с маленьких худеньких плеч на пол вместе с «артисткой», поставила его и бросилась обнимать своё глупое чадо.

Маришка уткнулась в мамину блузку и на нежном батисте стали проступать мокрые пятна от её слёз и соплей. Но мама не обращала на это внимания. Она целовала кудрявую головушку, шептала успокоительные слова и гладила Маришку по худенькой спинке.

- Всё хорошо, дочка. Бог с ней, с этой музыкальной школой. Всё равно ты у нас самая лучшая, и мы тебя любим. Ну, не будешь ты на баяне играть, и не надо!
                *  *  *
- Баян, конечно, мама продала. Меня простила. А я старалась маму больше не расстраивать. Вот так, девочки! – закончила свой рассказ няня и  погладила по голове Настю и Лизу, прижавшихся к ней с двух сторон.

- Бабуль, - задумчиво спросила Настёна, - а ты музыке так и не училась?

- Нет. Я занималась спортом, рукоделием, во всяких конкурсах школьных участвовала, пела вместе со всеми. Хором. И мне это нравилось!