Железная леди

В приемном отделении больницы скорой помощи с утра царила тишина. Поступивших накануне тяжелых больных прооперировали и перевели в постоянные отделения, а лёгким оказали помощь и выписали. Но обманчивый покой долго не мог продлиться, медсестра Ника это знала точно. Она работала здесь уже пятый год и была уверена: скоро начнется.
Действительно, через двадцать минут Нику позвали – бригада привезла девушку с дорожно-транспортного происшествия. Совсем юную, лет пятнадцати пациентку переложили с носилок на кровать. Ника привычно выполняла все команды Татьяны Викторовны, дежурного врача, и радовалась, что у девушки вроде всё цело, только пара синяков. Оставалось обследовать внутренние органы, чтобы исключить повреждения.
Девушка рыдала и время от времени пыталась вскочить.
– Не говорите маме! – судорожно всхлипывала она. – Пожалуйста, только не сообщайте ей! Она меня убьет!
– Успокойся, милая, – ласково сказала Татьяна Викторовна. – Ника, придержи ее за плечи, я прощупаю живот. Так. Тут больно?
– Какое там успокойся!!! – закричала девушка. – Вам хорошо говорить – успокойся! Всё погибло! Машина вдребезги!
Ее сделали укол успокоительного, чтобы притормозить возбуждающее действие адреналина. Вскоре можно будет и обследовать более тщательно, и поговорить. Пока выяснили только имя: Анжела. Она не справилась с управлением автомобиля, врезалась в столб.
– Капот в лепешку, – сказал пожилой гаишник. – Повезло девчонке, никто не пострадал. Кроме неё и машины.
Он приехал вместе с бригадой и теперь сидел, ждал, когда с девушкой или ее близкими можно будет оформить акт о дорожно-транспортном происшествии.
– Так она не угонщица? – спросила Ника.
– Нет, взяла мамину машину. Но оштрафовать придется. – И он начал рассказывать что-то о наступлении ответственности в определенном возрасте.
Ника его не слушала, она смотрела на Анжелу. «Хорошее имя, – подумала она. – Действительно, ангел». Несмотря на заплаканное лицо пациентки, было видно: она очень симпатичная. Огромные зеленоватые глаза, длинные волосы пшеничного цвета.
– Короче, повезло девчонке, – закончил свою путаную речь полицейский. – Подушка безопасности сработала. А бывает всякое.
Ника промолчала, она знала это лучше него. Насмотрелась на пострадавших в авариях. Гоняют как сумасшедшие, если водители. Если пешеходы, перебегают дорогу где попало. Но и дураков жаль. Почему люди так неосторожны? Ведь всего одно мгновение отделяет тебя от инвалидной коляски, или даже от смерти. А вообще медсестра давно привыкла не включать эмоции, не сострадать понапрасну, переключаться. Но чем-то эта девочка ее зацепила. Поднимать ее в отделение политравмы, на девятый этаж, никто не разрешит: травм нет, если не считать ушибов, как вскоре показал рентген.
Ника отвела её в одну из крохотных смотровых палат на первом этаже. Через час вернулась к Анжеле, замазала ее царапины и объяснила, что ее могут отпустить.
– Оставьте меня здесь! – попросила девушка. – Я боюсь идти домой. Мама меня разорвет на части за то, что я натворила.
«Оставить здесь? Господи, она совсем ребенок».
– Ну что ты, она будет счастлива, что ты цела. Ведь главное для мамы жизнь дочки, а не какая-то там машина..
– Вы не знаете мою маму! Для нее самое важное – это её бизнес! – Слезы снова полились из больших глаз девочки, на этот раз медленно и горько.
Ника обсудила ситуацию с врачом, и они решили подержать испуганную девочку еще пару часов. Но маме позвонить надо обязательно. Может, полицейского попросить? Все равно без дела сидит.
– Хорошо, позвоню, – согласился страж дорожного движения и подмигнул медсестре. – А спорим, что мамаша разозлится, как фурия?
Ника не стала с ним разговаривать.

Анжела безучастно лежала на кровати. Когда выдавалась свободная минута, медсестра заглядывала к ней и молча выходила. «Она на меня смотрит, как на эмбриона в колбе. Зачем пялиться?» – думала девушка и смотрела в окно. Там была видна лишь ветка каштана с остатками скрюченных коричневых листьев, и еще серая стена соседнего больничного корпуса. Зрелище не слишком веселое, под стать её настроению.
Она почти успокоилась, но теперь навалилась тяжесть, на душе был горько. Зачем, ну зачем она села за руль?! Хотя понятно, зачем – доказать маме, что она уже взрослая. Доказала, называется. Дело не в машине! Маме всегда и всё надо доказывать. Как будто Анжела не дочь, а подозреваемая, а мама не мама, а следователь.
– Она меня просто не любит, – вздохнула Анжела, и ее глаза снова наполнились слезами. Палата, окно и пейзаж за окном расплылись, задрожали.
Мама у нее успешная деловая женщина, поэтому всегда занята, всегда спешит – все двадцать пять часов в сутки. Если у нее и находится минутка для общения, то это лишь наставления и указания, а чаще «разбор полетов». Конечно, всегда есть за что ребенка поругать, а то и наказать! Это легко!
Весной Анжела, не отпросившись у мамы, удрала с одноклассниками в поход на три дня. Отпрашиваться не имело смысла, мама запретила бы. Она слишком опекает свою дочь, не понимает, что та уже взрослая. А сама ведь в юности была альпинисткой, покоряла горные вершины. Анжела, в общем, потому и отправилась в поход – чтобы маме доказать: я тоже могу! Вернулась счастливая, загорелая, исцарапанная. А мама устроила ей скандал.
– Ты утратила мое доверие! – кричала она. – Мало мне проблем на работе, так еще и ты! Я запрещаю тебе делать что-то без спросу!
В общем, плохо получилось, а главное, обидно. Мама как будто глухая, никаких аргументов не воспринимает. Только то, что она сама считает нужным, то и правильно. А это неправильно!
Недавно Анжела написала лучше всех в школе реферат по искусству. Её хвалили учителя, ею восхищались одноклассники. Мама послушала радостный рассказ дочери, кивнула, сказала: «Хорошо, продолжай в том же духе», – и занялась своими делами. Такая же реакция у нее и на поздравительные стихи, которые Анжела написала для ребят к будущему Новому году. То есть никакой реакции. Не мама, а айсберг в океане.
Девушка закрыла глаза, и слезы потекли по щекам и шее на подушку.

Елена Александровна одновременно разговаривала по телефону, листала каталог у себя на столе, подчеркивала красной ручкой огрехи в распечатке оригинал-макета – то есть занималась обычными рабочими делами. Реклама приучила ее думать быстро и просто. Замечтаешься, будешь тормозить – не выполнишь заказ, не достигнешь успеха. Но сквозь все заботы она чувствовала нарастающую тревогу. Анжела не отвечала по сотовому телефону уже третий час, это необычно для дочери. Что она еще выдумала, какой сюрприз приготовила маме на этот раз? Опять сбежала из города? Нет, не может такого быть, она пообещала больше так не делать.
– Я бы тебя отпустила, – объясняла ей мать после похода, – но ты же не спросила!
Девочка взрослеет. Молодец она, конечно, талантливая растет. Но слишком амбициозная. Её нельзя хвалить – ведь вообразит невесть что, загордится сверх меры. Способности и таланты даны от рождения, то есть как бы встроены, зачем же за них еще и поощрять? Воспитание, как его понимала Елена Александровна, заключалось в искоренении недостатков. А уж достоинства сами пробьются.

Она позвонила в школу, узнала, что Анжела не приходила сегодня, и забеспокоилась еще сильнее. Что-то явно случилось, но что? А может, просто не хочет отвечать по телефону? Непохоже на неё. «А вдруг обиделась на что-то? Хотела о чем-нибудь поговорить, а я отмахнулась. Нет времени на дочь, это нехорошо, но работа отнимает все силы».
Вот бы бросить все дела и заехать к обеим подругам дочери, может, она с ними. Но никак не получалось: машина осталась дома, сегодня на работу Елену Александровну подвез заместитель, потому что у них был срочный разговор. Теперь до дома на метро ехать, это целый час.
Зазвонил телефон.
– Елена Александровна?
Незнакомый мужской голос.
– Да.
– Вы только не волнуйтесь, ваша дочь Анжела у нас в больнице.
– Что с ней?!
– Все в порядке, легкие царапины, она попала в ДТП на вашем автомобиле. Можете приехать? Записывайте адрес.
В рекламном агентстве все увидели, как их директор, их железная леди побледнела, словно бумага для принтера, и застыла с трубкой в руке.

Анжела всё ещё лежала, рассматривая оконные рамы больничной палаты. Она давно могла встать, но делать ничего не хотелось – ни двигаться, ни вообще жить. Зачем? Она разбила мамину машину, а хуже этого ничего нет. Зачем же вставать, куда-то идти, если все пропало?
Вдруг дверь распахнулась, и в палату вихрем влетела мама – бледная, растрепанная и непохожая на себя.
Анжела испуганно закрылась руками.
– Мамочка, прости, я не хотела! – воскликнула она. – Только не волнуйся, я что-нибудь придумаю! Я починю, своими руками ее покрашу! Ну, пожалуйста!
Мама схватила дочь в охапку, прижала её голову к себе.
– Какая же ты глупая девчонка! Да черт с ней, с машиной, главное – ты жива-здорова! – Елена Александровна заплакала. – Горе ты мое. Я так испугаласьЁ
– Ты не сердишься? – растерялась Анжела.
– Нет, успокойся. Все будет хорошо. Твоя жизнь важнее какой-то машины!
Ника аккуратно прикрыла дверь в палату, повернулась к стоящему сзади гаишнику и сказала:
– Подождите еще минут пять, потом можете зайти. И учтите – вы проспорили.