Переходная зона

Васька открыл глаза. Наконец-то демоны ушли и он сумел очнуться.  Мурр… Скорее на солнцепек! Спина гудела. Но при каждом движении позвонки становились гибче и мягче.
А солнцепек весь заняли.  Истощенные мурлыки толкались на теплом светлом пятне, судорожно приходили в себя. Их застывшие глаза медленно наполнялись солнечным блеском, без которого невозможно попасть в сновидейную реальность.
 
Васька подполз к живительному краю солнцепека, на голову прыгнул желтый лучик. Горячий, ласковый. Мурр… Шея легко выпрямилась, словно в нее накачали воздух. Васька прикрыл глаза от удовольствия. Еще бы крестец погреть, и все - спина как новенькая! 
Жирный белощек резко подвинулся. Васька благодарно кивнул и окунулся в солнечный блик. Вскоре Васька понял, что белощекий котяра подвинулся не ради него. Этому толстяку хотелось прижаться к юной красотке, которая грела на солнышке свой розовый пушистый живот. Она лениво отвернулась от белощека. 
Ваську больше удивила не красота ее, а странное поведение.  Мурр… И чего она лежит еще? Ведь глаза уже переполнены блеском, пора честь знать и проваливаться в сон.
Красотка будто услышала Васькины мысли, томно поднялась, вздыбилась волной. И шикарно поплелась к воронке. Васька старался глядеть ей вслед пренебрежительно, а не тоскливо, как белощек.
Когда воронка поглотила ее, белощек повернулся к Ваське и печально выдохнул.
- Людовик, - представился он.
-  Фридрих, - ляпнул Васька. Если бы он сам себе имя выбирал, так бы и назвался.
- Ты скоро тоже туда, - белощек с завистью кивнул в сторону воронки. Васька согласился. А вот глаза белощека  даже наполовину не осветились.
- Чем займешься там? –  белощек чуть не плакал. Видно было, что он очень тосковал по миру, в который затягивает воронка.
- Ну, во-первых, дострою рогожковые тоннели и сдам их в аренду, - мечтательно промурчал Васька, - А потом - на курорты! Колбасные Аллеи…   Висячее молоко… Мммр…   Пока не надоест.
- А у меня там воробьиное хозяйство…  И поля!
- Что за поля?
- Валериановые.
- Круто!
Вдруг воронка в центре солнцепека громыхнула и выплюнула красотку, на которую минуту назад тошнотворно пялился белощек. Красотка раскорячилась в воздухе, выпустив когти, истошно мяукнула и исчезла. Белощек выпучил мутные глаза, его живот трясся, как застывший бульон.
- Даа, жесткие у нее демоны, -  присвистнул Васька, - Только отошла, и опять ее выкинуло.
- Можно подумать, бывают нежесткие демоны, - фыркнул белощек.
- Нуу, мои особо меня не тревожат.
- Да ну?!
-  Только когда их внуки приходят. Слава Египту, случаются эти нашествия редко. И  главное – успеть забраться на высоту. Но и там расслабляться нельзя. Демонята – жуть.
- А мой демоненок без конца выдергивает меня из сладкой реальности. Только попаду в воронку, только разбегусь по валериановому полю, как - на тебе! -  опять вылетаю оттуда. Сил уже нет. Отхожу еле как.
- А ты заметил, что эвтаназийцы никогда не выпадают из того мира? – шепотом спросил Васька, с благоговением  глядя на воронку.
- Заметил, - муркнул белощек, - Даже спрашивал, как это у них получается. А они молчат в ответ, и плачут.
- Странно, почему плачут? Вроде мудрые старцы…

Ваську  потянуло в сторону воронки. А позади него завибрировала, заколыхалась галлюцинация белощека (на солнцепеке и не такое случается):
- Люлюсик! – орал демоненок  и сжимал несчастного белощека в своих объятиях, - Давай наряжаться!
- Машка, не буди кота!  – кричал другой демон.
Хлоп! Видения и голоса исчезли. А белощек растворился в воздухе, так и не добравшись до воронки.