С мятым лицом

Виктор Матюк

С мятым лицом

За открытым настежь окном слышен  тихий и нежный стон,
Ему вторит колокольный перезвон, мужчина с мятым лицом
Пристально смотрит на старинный балкон, он чем-то удручён,
С кольцом снятым с безымянного пальца, он не вписывается в образ скитальца!
Одна его рука играет роль черпака, она оберегает яйца от грядущей травмы,
Нам бы, нам бы всем залечь на дно, там бы, там бы пить вино, но не дано,
Согласно гороскопу падать ниже плинтуса нельзя, пока под ногами есть стезя,
Надо идти, не останавливаясь в многодневном пути и свою ношу донести
В то заветное место, где всем жарко и тесно, но никто не выходит на акции протеста!
Мятое лицо, как нельзя говорит само за себя, когда-то ему был присущ блеск янтаря,
Сейчас осталась жалкая мазня, она не исчезнет через три или четыре дня,
Сорван последний лист календаря, в душе не осталось страстного огня,
Есть жалкое полымя, в коем  грешник будет объят долгожданным покоем!
Он вырос из штанишек, набил на лбу шишек, появился излишек утех,
Был кратковременный успех у женщин тех, которые без помех,
Как злак вне пашни, вспоминают день вчерашний, они водит шашни
То с тем, то с этим, получает деньги в конверте, и заводит речь о детях,
Когда же они родятся, тут же растворятся в брызгах земного бытия,
Где каждый может постоять сам за себя, иначе здесь выжить нельзя!
Перед мужчиной сидит женщина с улыбкой счастливой, она кажется горделивой
И нерадивой, но её в том не уличил ещё никто, она, как на балконе старинная лепнина,
Неприглядна для глаз кретина, а для опытного взгляда прохиндея и ловеласа, баба в самый раз,
Как бы самому не нарваться с ней на отказ! Приятный взгляд, отменный зад, статные тоги торчат,
Как придорожные столбы на фоне небесной синевы, великолепная стать, она умеет себя показать
И не станет любовника ни в чём обвинять, если он не будет дальнейшим встречам рад!
Она взглянула на опустевший пригорок, её жизненный опыт был горек и жгуч,
Как обжигающий тело солнечный луч, её слух ловил каждый звук, слетающий с мужских губ!
 Его голос был груб и тягуч, будто гром, едва вырвавшийся из-за грозовых туч,
Она пристально рассматривала загадочный предмет, ибо он напоминал ей одну вещь,
Которая в общении важна, она была бы с ней нежна, когда же страсти волна
Омоет крутые берега мужской крепости, дело может утонуть в нелепости бытия,
Сразу улетят красивые слова бог весть куда! В эпоху межличностных трений
Мимолётные увлечения  молниеносно меняют скорость своей точки зрения,
В эти сладкие мгновения к женщине приходит неслыханное доселе вдохновение,
Она окунается с головой в общение, дабы вызвать зависть у рока и судьбы,
Заранее не взвешивая свои дальнейшие ходы! Как не суди, как не ряди,
Но со своей стези придётся на час или два часа стремглав сойти,
Окунувшись в словесную муть, самолично обнажить маленькую и упругую грудь,
Она видела мужчин немало, жизненный опыт стал для неё огромным капиталом,
Но никто из мужчин не стал для женщины идеалом!
С первым мужем они расстались без скандалов,
Он ушёл с одним чемоданам, а со вторым  - был грохот шум и дым,
Мир стал пустым, и выглядел немощным и больным, жизнь окуталась мраком ночным,
Ореол любви следом за ущербным месяцем стремглав уплыл за бескрайний горизонт,
Дым затмил огненный восход, страсть выброшена за борт утлого челна,
Ей подхватила набегающая девятибалльная волна, ударила о крутые берега,
От утлого челна осталась только одна корабельная щепа! Без неё и не туда, и не сюда,
Везде одна вода, она лежит в основе бытия, ей уподобляются наши думы и слова,
Вода и спереди и сзади, мы же скользим не по водной глади, а по девятибалльной волне,
Так написано на роковой судьбе, однако она белыми нитками шита, все боятся говорить открыто,
Что после нас не останется ни следа от дырявого кирзового сапога, и только шумная ватага греха
Переполнит страждущую душу сполна, он, как липкая смола, из его объятий вырваться нельзя!
Влюбившись допьяна в грешницу одну, в её глазах мгновенно тону, одной надеждой живу,
Будто во сне или в бреду по булыжной мостовой хожу и за её тенью пристально слежу!
Мне бы уйти или в сторону на краткий миг отойти, но нет ни силы, ни мощи,
Хилый и тощий мужик живёт, как Забайкальский мужик, он сидит на каблучке,
Держит кнут в одной руке, а в другой – вожжи, чуть позже осознает он,
Что по уши в развратницу тоже был влюблён, глаза смотрят в пустоту,
Но видят очаровательную звезду, она полыхает на ходу, воротит морду,
Проходит гордо по мостовой с высоко поднятой курчавой головой!
Думы вразнобой спорят меж собой, им плевать на страстную любовь,
Когда у них взыграет кровь, страсть набросится на плоть, как пёс цепной,
Сказать той женщине, что её больше жизни люблю, значит, свою похоть свести к нулю!
Над головой старинная лепнина, на том балконе курит сигарету молодой мужчина,
Он – причина всех разногласий плоти и души, он просто-напросто пудрит бабе мозги!
Там, где мозг, кончается любви предмет, только указующий господний перст
Подтверждает душевный протест, но света подле грешника нет, едва брезжущий рассвет
Устраняет в голове винегрет из досужих  мыслей и дум, сразу поднимается гам и шум,
 И толпа из стареющих дам кричит у подъезда, якобы я – тупица и хам,
Мне бы пора обосноваться в стенах близлежащего монастыря!
Отмыть бы от серой пыли мятое лицо, но поможет мне кто
Примерять на себя изношенное до дыр демисезонное пальто,
Чтобы оно согревало мужика, коль его вера в бога велика,
Бог зрит издалека на местного ходока, его поступь легка,
Но дрожит уставшая от ночного письма правая рука,
Ему бы отдохнуть пора, ему же одиночество надоело,
Почему? Не наше дело! Он верит и бога просит ему помочь
Силу искушения превозмочь, это происходит каждую ночь,
Да, этот мир жесток, когда ты уже к бабам не ходок!
Твой рот должен быть закрыт на амбарный замок,
Тогда будет толк от мирских забот, взгляни наверх,
Там фейерверк, а за ним стоит сверхчеловек,
Дабы избежать новых жертв, он страсть поверг,
Замедлил бег, но не может жить  без женских стонов и стенаний,
Страстей и нежных лобзаний! Трещит резьба и трещит лепнина,
Падает белая глина с треснувшего потолка, голь обижает одинокого мужика,
А ему поддержка нужна, он попал в объятья Веру, его втянуло в творческую и духовную сферу,
И потому старик охладел к греху! Ему невмоготу самому искушать чужую судьбу! Покуда спишь,
Дождь капает с двускатных металлических крыш, ты изолган изнутри, твои грехи омывают дожди,
Бог смотрит издали на своё грешное чадо, пристальным и язвительным взглядом,
Рядом с ним лишь одно женское естество и больше нет никого! Всё прошло,
Всё кануло в вечность, в памяти осталась скоротечность бытия и узкая стезя,
Ведущая стареющего дикаря в бескрайние зелёные поля, здесь его земля,
Здесь его мать родила, и первые наставления преподала, а судьба взяла под локоть,
Вонзив мякоть свой огромный коготь!  Что делать, и кто виноват?  Надо рисковать,
И брать женщина за место то, где уютно и тепло, но сыро,
Ты же находишься на грани нервного срыва, вылито немало негатива
 На мятое лицо, поправить его нелегко, давило на руке обручальное кольцо,
Вот им пришлось взять его и нательный крест в огромную горсть, произнести  тост,
Ноне появился прежний лоск, мягким стал мозг, он, как воск для солдатских кирзовых сапог!
Лоб мокрый и взгляд блеклый, немного холодный, малость голодный во всём винит тех девиц,
Которые тупо смотрят вниз, с ними жизнь потеряет всякий смысл, холод усилился ближе к утру,
Воздух леденит горькую слюну в широко открытом рту, отвергнув тлен и суету, ищу красоту,
Но её не видно нигде, тепло на экваторе, мягко спать на зелёной траве, трудно идти в темноте,
Когда что-то чудится тебе, но ты продолжаешь против ветра идти, раскачивая свои мечты
До красноты, вот если бы в явь воплощались ночные сны, тогда бы все местные бабы,
Которые слабы на передок, все молитвы выучили бы назубок! Всему - своё время!
Всему – свой срок! Мыслей поток затмил мимолётный грешок, но не потух огонёк в душе,
На ней уже стоит жирное чёрно-серое клише, ей нет места на грешной земле,
Судя по всему, сухой дым, с грохотом вырывающийся из огромных заводских труб,
Пришлось испробовать на зуб, вспотел казацкий чуб, а с губ слетел визг или крик,
Его издал одинокий мужик! Он – еретик, в глубоких морщинах его помятый лик,
У него из женщин создан собственный цветник, этот мужик всегда шёл напрямик,
Его язык, как кнут иль плеть, может так за живое задеть, что долго ещё не будешь галдеть,
Отстаивая собственную совесть и честь! Он каждый четверг посещает городскую баню,
Согласовав приезд со своими корешами, в шуме и гаме никто не услышал голос пришлой дамы,
И вдруг она встала в нужную позу у открытого настежь окна, клубы пара пронзили небеса,
Пагубные слухи стремглав дошли до Творца, окружающая среда всегда была интриг полна!
Перевёрнуты истёртые до дыр страницы  старинной книги бытия с помощью Господней десницы,
В глаза тут же бросились высокие слова, что истина жива, а людская молва тепла лишена!   
Душа опьянена возможностью как-то разобраться с непохожестью мыслей и дел,
Когда же грешник прозрел, он в одежде штатской погрузился в пламень адский,
В памяти полный провал, он когда-то с собственной совестью воевал, в ногу со временем шагал,
Пока не услышал громкий  сигнал, сошедший с небес, его остановил неимоверный стресс,
Вторгшийся в грешную душу, он не строит, только рушит, вслух ничего небу не говоря,
Решил осудить втихаря самого себя, зря решился на такой отвратительный шаг,
Мог с пьедестала почёта долу упасть, потерять власть, силу и мощь, он – немощен и тощ,
Как степной полевой хвощ! Его голову освежил проливной дождь, будто лошадиный круп,
Сузился круг общения по воле небесного проведения, прочь все сомнения с тропы искушения,
Он натощак не готов говорить о таких приятных и нежных вещах, тут же свой мозг напряг,
Но встретил завистливый взгляд троих работяг, честно говоря, у них нет в голове царя,
И потому на хрена искушать свою судьбу, нет дела ни кому, почему лично ты
Зависишь от своей полночной звезды в миг радости и в час беды?
Если тебе не дано, побеждать повседневное зло, тогда бери в руки весло,
И греби к незнакомым берегам, и плыви по свирепым волнам в господний храм,
Он благодаря своим золотым куполам виден в ночи, молитвы шепчи, и мысленно пари
 В облаках своей давнишней мечты! Увы, выше *** не пригнешь, и счастье в руки не возьмёшь,
Оно – не паровоз, городской откос одним подорожником зарос, жужжание стрекоз
И словесный понос вправду и всерьёз не смогли никак решить серьёзный вопрос!
Жизнь пошла под откос, из измятых брюк наземь сыплется урюк, взгляд устремлён на юг,
Судьба делает баснословный трюк, но промедлила чуть- чуть, оказалась не у дел,
Тот, кто был смел и удачлив, счастье узнал, свою долю повстречал, много чего ей наобещал,
Однако из-за непроглядной тьмы и мрака  сам обнищал, побираться стал
И предстал перед судьбой с сучковатой клюкой и дырявой сумой за плечами,
Бог следил всегда за его речами, но знал заранее, что его мысли все
Принадлежат свободе творчества, сбылись давние пророчества! Теперь в ропоте листвы
Он замечает короткие строфы свои, тут же забилось аритмично сердце в хилой груди,
Господи, помоги в глухие дебри не зайти, сбившись с праведного пути!
Боже, утоли печаль и боль  мою, а я сам себе спою «Бою-баюшки-баю»,
Стою на краю старинной террасы, слышу брошенные в меня кем-то фразы,
Повторенные три или четыре раза, потом промокло нательное бельё из бязи!
Нарушены все прежние связи, из грязи да в князи в ожидании экстаза,
Судьба-зараза  подкрасила сразу бесстыжие глаза, они стали напоминать очи сурка,
Или пьяного Кремлёвского ходока, его доля нелегка, он смотрит на мир свысока,
Но разглядеть его до конца мешает желание всемогущего творца!
Уже пришли холода, воздух звонче хрусталя, а женщина та наблюдает издалека,
Кажись, неспроста, за действиями старого орла, она и статна, и молода,
И к тому же ещё и умна! Перо, в сторону отбросив, мужчин уселся напротив,
Она не против вступить в контакт, но не знает, как разговор о бренной жизни завязать?
С чего начать? Естественный сквозняк мешает бабе долго рассуждать о пороках жизни,
Нет смысла долго болтать ни о чём в доме пустом! Шум за окном, толпа веселится за углом,
Гремит гром, сверкает молния, освещена на краткий миг степная стезя, не слышно песни соловья
 У степного ручья, ещё нет льда, хотя студёная вода журчит и нарушает досужую мысль,
Остервенела будничная жизнь, как не крутись, как не торопись, всё равно опоздаешь,
Ты зря себя допекаешь и на своих нервах всю ночь играешь! Немного остынь, вспомни латынь,
Над головой простирается  небесная синь, а внизу растёт пожухлая полынь, выход один:
Вынырнуть из жестоких морских глубин, избавившись от множества причин,
Нарушающих семейный быт, последний раз вспомнить все дрязги бытия, 
И тотчас о былом забыть, чтобы дальше спокойно на утлом челне плыть
По бурной реке мирского жития, хочется заморить червя, выпить на коня
И вновь отправиться в дальние края, чтобы жизнь свою прожить не зря!
Год от года тощает наша природа, ухудшается погода, вот уже три года
Холодные воды с небосвода размывают в душе творческую свободу!
Человек с мятым лицом встал в очередь за барышом, он задумался о куше большом,
Теперь решил нагишом в закрытую дверь, разбивая лбом дверной косяк, чтобы кое-как
Подать небу судьбоносный знак, что бывший вурдалак и большой любитель статных баб
Способен к своим рукам чужие гонорары прибрать! Он один из претендентов
На получение дивидендов литературной академии в виде достойной премии,
Оцепенели на творческом юру, но ему всё по херу, он орёт, как мартовский кот:
«Да здравствует всё то, благодаря чему, мы несмотря ни на что, уверены на все сто,
Что нам не помешает никто ходить в модном демисезонном пальто и молоть языком
С унылым лицом о житии мирском, шагая напролом по  тернистым ухабам,
Предоставляя свободу выбора одиноким бабам!» Для него одна отрада:
Выпить в тени ветвистого баобаба вместе с молодой и приятной бабой,
Пусть она слаба на передок, только бы её рот был закрыт на замок, 
Дабы избежать распрей и склок! Вдруг за открытым настежь окном
Он услышал тихий и нежный женский стон, ему вторил колокольный перезвон,
Он несся со всех сторон, ему подыгрывал старенький саксофон, вторил тромбон,
Сплетен вагон и малая тележка, но им не место на творческом юру, кто-то бросил в толпу
Чужую судьбу для распятья, ЛЮДИ, НЕ ИМЕЮЩИЕ О ТВОРЧЕСТВЕ  МАЛЕЙШЕГО ПОНЯТИЯ,
Тут же бросились к ней в объятья, назревал бунт, вот-вот раздастся свист пуль,
Быть может, питбуль отделится от толпы, чтобы за жалкие гроши
Самому избежать всеобщей хулы! Трудно прыгнуть выше головы,
Люди толковали так, и сяк, потом вдруг один из забияк – ***к кореша бутылкой по голове,
Его сознание растворилось стремглав в темноте, реалии жизни таковы, что все твои затеи пусты
Без одобрения толпы! Живём мы действительно плохо и омерзительно,
Но жизнь движется стремительно и то, что обременительно, выброшено в окно,
Как старое и ненужное барахло! С дуба падают листья ясеня,
«Ни *** себе, ни  *** себе!» - раздались крики в толпе,
Там все наравне, все по уши в дерьме, но пытаются доказать себе,
Что разум таится вовне, где-то в глубине сибирских руд притаилась творческая суть,
Её нигде не ждут, вдруг появится, сразу всем скопом заклюют, на этой многогрешной земле
Творческие люди все на любую подлость готовы, только бы снова ты был судьбой балуем,
И всуе бытия была твоя поступь вновь тверда, хотя у тебя проблем больше, чем до ***,
Не давши больше ни ***, ни счастья, ни ума! Можно ли гордиться своей эпохою?
Мне же она по хую, и потому для себя и своей души свои манускрипты пишу
В деревенской тиши, не живу по уши в грязи, хотя сижу на мели, волосы поседели,
От колыбели остались дожди и капели, сейчас только после  похмелья
Могу принять лекарственное зелье на спирту, чтобы отвергнуть мирскую суету!
Люблю отчизну я, но странною любовью, не припадаю к её изголовью,
Добываю собственной кровью хлеб насущный,
Рок вездесущий в иные земли зовёт подальше от распрей и склок,
Я же Отечество славлю, которое есть, но трижды - которое будет,
Авось, обо мне  оно никогда не забудет! С меня не убудет,
Когда пришлые люди помянут с матом или без мата
Мои знаменательные даты, никто не вспомнит утраты,
Все сочтут виноватым, и тайно будут ждать часа расплаты!
Жизненные сроки сжаты земной круговертью, горящие закаты
Грозятся смертью, я же продолжаю жить от зарплаты до зарплаты,
Обожествляю жену и пенаты, чувствую себя духовно богатым
И потому имею склонность к юмору, грешников уважаю,
С мыслью о них спокойно засыпаю! Пусть печать моего благородства 
Не имеет детального сходства с теми, кто в своё время прислуживал господствующей системе,
Не время и не час срываться на отборный уличный мат, соблюдая академический такт,
Должен честно признать, что Ад на земле лично мне по душе! Без него трудно было бы дышать,
Что-то воображать и мысленно летать по бескрайней вселенной, всё тленно,
Никто не признаётся откровенно в том, что за соседним углом, где постоянно стучат топором,
Жизнь давно уже пошла на излом, поделом грешнику тому, который молол языком
И том и о сём, когда же вопрос вставал ребром, кого отправлять на слом,
От внятного и понятного ответа уходил, то есть неправедно он жил,
Изредка хамил толпе, не потому что не хотел жить в железной узде,
Он давно  ходит налегке, идёт наискосок, тем и живёт, что подаст господь-бог,
А досужая мирская жизнь преподносит аскету  очередной злопамятный урок,
Божий отрок супротив соблазнов устоять не смог, свалился с обеих ног в огромный сугроб,
Сам подняться смог, встал на колени, потом присел на трухлявое полено, осенил чело крестом
И собственным перстом начертал на нём: «Вот моя деревня, вот мой отчий дом,
Всё знакомо в нём, сколько в былом было счастья в нём, в душе царит погром,
Стремлюсь уйти от литературных догм, пот льётся градом, и любимая женщина рядом!»
Иногда приходится кричать от тоски и гнева, вместо того чтобы сходить налево,
Смотрю на страшную темень, сердце – не кремень, душа, как белый лебедь,
Но на сцене бытия у нас у каждого есть своя проторённая стезя,
У одних её покрывает пыль и грязь, а у других – щебень,
Убрать бы многое из глаз, чтобы никто и ничего не выпячивал напоказ!
Стыдно мне жить в богом забытой стране, и постоянно писать при холодной ущербной луне,
Время движется к зиме, должно быть, мне не стоит жить по совести и чести?
Да, зануда я, вот и сейчас в предрассветный час вновь объят тоской вселенской 
И покорностью судьбе, любовь к родине таится глубоко вовне, слёзы горькие льются,
Ими можно захлебнуться, стоит лишь улыбнуться, и они разойдутся по измятому лицу,
Взгляд вновь обращён к Творцу, неужто не видно Ему самому,
Что человечество стремительно падает в кромешную темноту?
Волосы дыбом, зубы торчком, лучше не думать о том, что эта грешная земля
Пеплом и дымом окутана не зря, Боже, помоги мне сбросить груз мирских оков,
Чтобы никогда не видеть большие рожи этих ****ских мудаков, сидящих за стенами Кремля,
У них своя стезя, а моя - выше статуи Свободы, прожитые годы память умчали в туманную даль,
Но осталась печаль, жизнь похожа на горький миндаль, судьба слепа, но даль светла!
Сегодня я большою охотою распоряжусь собственной квотою, углублюсь в работу я,
Чтобы не замечать никогда всех изъянов мирского бытия! Прошлое руками не пачкайте,
Лично мне оно до лампочки, всё, замётано, луна холодна, жена скромна,
Состарившийся эскулап в тине и грязи по уши увяз, но на этот раз
Ему никто не указ! Правда на язык и на клык сама просится,
Оглашать её не очень хочется! На дворе - промозглая осень,
На голове – проседь! Ты блуждаешь между трёх сосен,
В душе царит опустошение, ты бежишь от очередного прегрешения
Бог весть куда, пытаешься избавить себя от нравственного суда толпы!
Увы, не можешь любить – сиди и дружи, иначе попадёшь в Кресты!

г. Ржищев
19 сентября 2021г.
11: 16