Я поесть мечтала суп черепаший...

“Я поесть мечтала суп черепаший” -  пела когда-то актриса Татьяна Доронина о несбывшихся девичих надеждах.

Я подошел к невысокому, но широкому кирпичному зданию, напоминавшему паровозное депо начала ХХ века. Это был старый городской рынок Тайпея, и привели меня сюда, если хорошо подумать, незавершенные детско-юношеские гештальты. Или не гештальты –  кто этих психологов разберет.

Когда я был совсем-совсем маленьким, мне на глаза попадались картинки из самой главной газеты “Правда”. Их было много, но особенно запомнилась одна; справа на высоком берегу стоял одетый в комбинезон и кепку со звездой мускулистый азиатский рабочий с открытым мужественным лицом. Слева, с клочка земли, названного страшным словом “Формоза”, через полоску воды к нему тянул волосатые лапы отвратительный паук по имени Чай Кан Ши.

Много позже, по окончании девятого класса проездом из Минска в Брест нас занесло на какое-то озеро в Белорусии. Мы жили в палатках, еду готовили на костре. Там между мной и одноклассниками завязался спор. Не помню с чего началось, но я уверял, что если кто приготовит мне змею, я ее съем без малейших колебаний. Змей по берегам было полно, но желающих отловить и поджарить для меня одну из них так и не нашлось.

Когда, во исполнение первого гештальта, я оказался в Тайпее, местные подсказали, что попробовать настоящий змеиный супчик лучше всего на старом рынке. Идти от гостиницы было недалеко, и я подгадал к обеду.

Внутри рынка имели место три параллельных прохода с заведениями без передних стен по обеим сторонам каждого. Продавались в основном одежда или аляповатый ширпотреб с преобладанием красного и золотого.  Но некоторые лавочки повергли меня в тяжелое недоумение.

Вот одна; стоят на полу и висят на стенах многочисленные полуметровые постеры с фотографическими изображениями человеческих задниц. Мне показалось, что все мужские. Все в жутких язвах. На полках батареи склянок с какими-то снадобьями. Аптека? Какая-то чересчур специфическая.

А вот в следующей лавке все было понятно без слов. На заднюю стенку проецировалось жесткое порно. Перед заведением стояло человек пятнадцать мужиков. Хозяин одной рукой прижимал к груди пятилитровую бутыль с мутно-коричневой жидкостью, в другой руке держал ложку, из которой потчевал содержимым всех желающих. Некоторые мужики соглашались попробовать. Было много смеха, шутливых комментариев. Я стоял чуть поодаль и угощен не был, поэтому помогало ли пойло активному восприятию порно, сказать не могу.

Ресторан. И именно тот самый, который искал. У входа небольшая толпа, ждут чего-то. Встал вместе со всеми.

Немного спустя к народу выходит повар в желтом халате и с повязкой на голове. С ним ассистентка – красивая молодая девушка в черном бальном платье и туфлях на высоких каблуках. В руке у повара живая змея, которую он держит хваткой под голову, у ассистентки –  высокий стеклянный бокал. Ввиду публики, девушка берет змею за хвост, и они с поваром растягивают ее между собой в струнку. В другой руке повара появляется небольшой нож, он втыкает острый конец змее в брюхо и неторопливо распарывает ее от головы до хвоста. Потом, убрав нож, сдавливает змею кольцом из большого и указательного пальцев и медленно проводит его вдоль тела.  Кровь льется, а кишки шлепаются в бокал, который держит под кольцом ассистентка.

Я повернулся и ушел. Змеиного супчика больше не хотелось. Но, как вариант, оставался еще черепаший.

Ресторанчик, где подавали черепаший супчик, оказался неподалеку. Очереди не было, и можно было сразу прйти в зал. Но у входа на столике был выставлен поднос, полный окровавленно-раздавленных черапаших панцирей. Это тоже было честное место, без обмана. Вот только экзотика перестала меня временно привлекать.

Немного дальше в проходе стояли столики. Официанты из ресторанчика сбоку разносили блюда.   Пахло вкусно, выглядело привычно. Вот только незанятые столики смотрелись крайне неопрятно –  на пластиковых поверхностях валялись обглоданные кости. Еще больше их было под столами. Я решил подождать, когда уберут.

Пока ждал, за один из свободных столиков уселась компания молодых людей в дорогих темных костюмах, белых рубашках и при галстуках.  Без задержки появились официанты и тут же принесли бутылки и бокалы. Никто и не собирался ничего убирать.

Ну ладно, мне тоже во всяческих столовках есть приходилось. Я сел за столик, салфеткой расчистил себе жизненное пространство и принялся изучать принесенное официантом англоязычное меню. В наличии были известные мне китайские блюда, я заказал, и уже минуту передо мной стояла кружка пива, а еще через десять тарелка с уткой по-кантонски.

Все это время осторожно наблюдал за соседями. Молодые бизнесмены гуляли по крупному; бутылками и тарелками был уставлен весь стол. Тосты следовали один за другим. Опустевшие тарелки не убирались, в них ставились вновь принесенные. Объедки молодые люди или скидывали в пространство между тарелками, или бросали под стол. Выглядели они все так же безукоризненно, хотя и стали повышать голоса.

Еще интереснее оказался столик совсем рядом со мной. За ним сидела молодая, необыкновенно красивая китаянка, одетая в то, что в мире моды называется “маленькое черное платье”. С ней был чудесный мальчик лет четырех, с которым она разговаривали за едой как мамы всего мира разговаривают с любимыми детьми. Потом мальчик, очевидно, о чем-то попросил. Женшина встала,  помогла ему слезть с высокого стула, расстегнула мальчику штанишки и держала его пока он писал прямо под столик. Я смотрел краем глаза. Никто кроме меня не обратил на происходящее ни малейшего внимания.

Второй гештальт я все-таки почти завершил, зайдя следующим вечером в дорогой центральный ресторан. Чистота была безукоризненная, цены заоблачные, официанты щеголеватые и дружелюбные. Я заказал супчик из акульих плавников, бокал вина и кофе. Супчик был клейкий, вино и кофе как везде. Теперь, если меня в каком море съест акула, буду знать за что.