Бабье лето

                Б А Б Ь Е   Л Е Т О

Кружится листик
      в вальсе последнем.
Ветер осенний – партнёр.
Как всё надёжно
      было намедни…
Но не о том разговор.
        А. Боднарук

     А о чём ещё можно думать, когда даже от лёгкого дуновения ветра приходит в движение золотая карусель берёзовой листвы. Смешанные чувства, смешанные со всех деревьев и кустов опавшие листья под ногами. Чувствуешь себя королевой, шагающей по золотому ковру осени и, вместе с тем понимаешь, что то, что упало – то пропало и, как не вернуть время назад, так деревья уже не примут на свои ветки отправившиеся в полёт, ещё вчера желавшие свободы листья. Но свобода только издали кажется сладкой. Горьковаты на вкус осенние листья. Как так случилось, что сладкий весенний берёзовый сок к осени потерял свою сладость? Терпкий, вяжущий во рту сок  золотой листвы предостерегает о неизбежности зимы, с её суровым характером. Но так не хочется в это верить, ведь так всё красиво, празднично… Но, повидавшие жизнь люди, со вздохом объяснят, что весёлые проводы бывают только у приглашённых на празднество. А у матери и у сына тревожное чувство расставания и что будет впереди, одному только Богу ведомо.
     А у каждого листочка есть своя изнанка, вот на ней, как на натруженной руке матери, вздулись вены. Именно эту сторону рук матери целует сын, отправляясь в дальний путь по дороге Судьбой предназначенной.
     Э-эх, какие только мысли не постучатся к тебе, шагая по запятнанной золотом лесной дороге. Лёгкой, прогулочной, а каково идти, оставляя родной порог позади?..
     Но, что это? Ветер тронул ветки берёзы, и они отозвались золотым дождём. Качая крылышками, листики всё же падают вниз. Падают все, кроме одного листика, который, подобно растерявшегося путника, который стоит посреди дороги. Его обходят и идут дальше. Я тоже остановилась и засмотрелась на висящий в воздухе, чуть продолговатый берёзовый листочек. «Чудо! Такого не может быть! – думала я. – Волшебство какое-то…» Ноги сами повели меня туда, в лес, напрямик. Спотыкаясь о корни старых деревьев, запинаясь об упавшие шишки и сухие веточки, я шла навстречу чуду, боясь потерять его из виду. И вот он рядом, только руку протяни. Только теперь я заметила, что листик не сам по себе  находится между небом и землёй. По воле случая летящая паутинка задержалась  и вытянулась в одну линию между корявым стволом берёзы и молодым калиновым кустом. И, вот оно – счастье! Летевший листик зацепился за эту тоненькую нить своим черешком и острый кончик листочка, с мелкими коричневыми пятнышками, запутался в паутинке. Теперь он, подобно подвесной лодочке, стал украшением леса. Как знать, повезло ему или как раз наоборот…
     «Но,  если летела паутинка, признак Бабьего лета, то она несла на себе маленького паучка. Обычно так бывает. Где же он? – я внимательно рассматривала листик, боясь даже дыханием своим нарушить зыбкое равновесие обидчивого счастья. – Да, вот он! Маленький, меньше берёзового семени. Что ж и такие бывают путешественники. Без рюкзака, без чемодана, полагаясь на изменчивую удачу и на свою выносливость… А может он не знает, что впереди его ждёт зима? То-то и оно, что знает. Ищет себе место для зимнего сна. Удачи тебе, малыш!.. А я пойду домой. Там моё место прописки, моё тёплое гнёздышко…» - пятясь назад, думала я. И ещё много о чём мне думалось в тот день. Обо всём не расскажешь.

                А. Боднарук