Вера Аксакова как прототип Лизы Калитиной

Вера Сергеевна Аксакова как прототип Лизы Калитиной — героини романа И.С. Тургенева "Дворянское гнездо"

Роман был задуман в начале 1856 года, закончен осенью 1858 гола в Спасском, "накануне сорокалетия". В это время писатель окончательно бросил все помышления о семейной жизни, графине Елизавете Егоровне Ламберт писал: "Я не рассчитываю больше на счастье для себя, т. е. на счастье, в том опять-таки тревожном смысле, в котором оно принимается молодыми сердцами; нечего думать о цветах, когда пора цветения прошла".

Тогда же Вера Сергеевна Аксакова в письме к своей двоюродной сестре Маше Карташевской писала: "Ты ошибочно употребляешь слово духовный вместо душевный, говоря, что я мирюсь с отсутствием счастья духовного, нет, с этим мириться невозможно, без этого жить нельзя. Но личное душевное счастье еще не духовное, и потому без него жить можно и даже жить не напрасно..."

Как отмечает Е.И. Анненкова в своей прекрасной книге "Аксаковы": "Эти слова выразили, подытожили некий духовный опыт Веры Аксаковой, существо ее убеждений, обретенных в семье, но не в меньшей мере выношенных в глубине собственного сознания, изведавшего многие сомнения, однако последовательно, хотя и нелегко, движущегося к убеждению, что жизнь - это "трудный подвиг".

Внутреннее совпадение позиций И.С. Тургенева и Веры Аксаковой отразилось в романе "Дворянское гнездо", в его главной теме самоотречения, к которому пришли и Федор Лаврецкий, герой автобиографический, и Лиза Калитина, самая идеальная из всех тургеневских девушек. О Лаврецком в эпилоге романа сообщается, что он действительно перестал думать о собственном счастье". Лиза же изначально убеждена, "что счастье на земле зависит не от нас"'.

Впервые о том, что Вера Аксакова - возможный прототип Лизы, высказалась Е.И. Анненкова, правда, оставила свое предположение под вопросом. Он может быть снят в ходе специального изучения. Творческая история романа свидетельствует о том, что вне, так сказать, аксаковского контекста он создан быть не мог.

Исследователи считают, что на "Дворянском гнезде" лежит славянофильская печать. Это можно объяснить влиянием аксаковской семьи на писателя. 1850-е годы в его жизни действительно прошли под знаком интенсивной переписки с Сергеем Тимофеевичем, Иваном и Константином Аксаковыми. Несколько раз Тургенев приезжал и в Абрамцево, ставшее именно тогда одним из важнейших русских дворянских культурных гнезд, Домом в духовном смысле. Тургенев, как и Гоголь, бесконечно странствуя по Европе, не случайно тяготел к аксаковскому гнезду.

Духовной доминантой в Абрамцеве было христианское смирение. Ольга Семеновна Аксакова в одном из писем Ивану назвала свой дом "абрамцевским монастырем". Вера Сергеевна в это время жила как монахиня в миру, все явления жизни поверяя нравственным христианским критерием. Так, ей не нравились повести графини Салиас, идеалом которой было благоденствие, счастье в жизни (будет ли оно заключаться в удобствах жизни или в удовлетворении личных потребностей, любви, - все равно). Искание только такого счастья Вера Аксакова считала безнравственным.

Вот другие ее высказывания 1854 года (когда Тургенев познакомился с ней): "Я думаю... большая разница между требованиями Божьими и требованиями человеческими". "В Москве я пришла к отчаянному убеждению, что мы столько согрешили и вместе с тем так мало способны к очистительному покаянию".

Сознание родового, сословного греха тяготило и Лизу Калитину. Ее пронизывает чувство вины за несовершенство окружающей жизни и своего сословия: "Счастье ко мне не шло; даже когда у меня были надежды на счастье, сердце у меня все щемило. Я все знаю, и свои грехи, и чужие... Все это отмолить, отмолить надо..."

Типологическое сходство между героиней Тургенева и Верой Аксаковой большое: обеих можно отнести к типу православного аскетического самосознания, к тому высшей красоты положительному типу русской женщины, для которой "счастье не в одних только наслаждениях любви, а в высшей гармонии духа", по словам Ф.М. Достоевского.

Е.И. Анненкова первая скрупулезно исследовала письма и дневник Веры Сергеевны и пришла к выводу, что "духовное смирение составляло ее естество, ее "я". "Она уже почувствовала, какого духовного труда стоит преодоление земной природы, и она будет пытаться этот подвиг совершить, неостановимо двигаясь по избранному пути".

Отметила исследовательница у Веры и Константина Аксаковых отсутствие "спасительного эгоизма личности, защитного самоудовлетворения". То же самое можно сказать о Лизе Калитиной. Современному читателю трудно понять мотивы ее решения уйти в монастырь, отказа от брака с Лаврецким, трудно понять, как можно по-христиански отказаться "от собственных своих желаний" (слова Веры Сергеевны).

Тургенев тоже не сразу пришел к этому идеалу. По началу Аксаковы считали его религиозную индифферентность безнрав¬ственной. Вере Сергеевне писатель при первых встречах активно не понравился. Восхищаясь А.С. Хомяковым, его "истинной разумной верой", Тургенева она воспринимала как "вполне ему противо¬положного человека и чуждого всем духовным интересам. Но уже в 1858 году она изменила мнение: "С Тургеневым происходит в настоящую минуту переворот к лучшему, и он маменьке говорил с полной откровенностью о себе, каясь в прежних грехах".

Эти заметки Веры Сергеевны вызывают ассоциации со сценой из "Дворянского гнезда", когда Лаврецкий, вернувшись с разбитым сердцем из-за границы, посещает дом Калитиных и поздно вечером сидит в комнате Марфы Тимофеевны, а она, "стоя перед ним изредка и молча гладила его по волосам... Она... так всё понимала, она... так сочувствовала всему, чем переполнялось его сердце..."

Написав роман, Тургенев послал его Сергею Тимофеевичу Аксакову со словами: "Посылаю на суд Вам мою последнюю повесть; желаю, чтобы она заслужила Ваше одобрение"; причем, писатель рассчитывал и на мнение младших Аксаковых.

Всем Аксаковым "Дворянское гнездо" понравилось, по словам Веры Сергеевны, "в новой повести много простоты, искренности, теплоты". Заметила ли она, что Лиза Калитина напоминает её? Ведь в характерах обеих прочен был религиозный стержень. Сам Тургенев его обозначил в письме к Елизавете Ламберт в начале 1858 года: "Я теперь занят другою, большою повестью, главное лицо которой - девушка, существо религиозное: я был приведён к этому лицу наблюдениями над русской жизнью".

Русский колорит в "Дворянском гнезде" несомненен. "Глубокое и сильное чувство родины" в Лаврецком - от автора. В Спасском и в Абрамцеве оно в нём укреплялось, как это видно из писем к С.Т. Аксакову. Со старшими Аксаковыми Тургенев особенно сблизился. С Сергеем Тимофеевичем его сближала любовь к природе, к охоте. Оба считали, что "должно учиться у природы её нравственному и спокойному ходу, её смирению..."17 В Ольге Семёновне Тургенев полюбил всё русское, родное, которое в ней, по словам сына Ивана, особенно отчетливо проявлялось. С младшими Аксаковыми - братьями Константином и Иваном - писатель много спорил, но обоих уважал.

Нельзя всё же согласиться с Е.И.Анненковой, что Вера Сергеевна ничем не заняла, не заинтересовала автора "Дворянского гнезда". Он не мог не заметить её чувства долга, нравственного чутья.

Она олицетворяла их в семье в максимальной степени. В дневнике 1854-55 годов выразилась её сокровенная религиозность - чувство личной вины, глубочайшей нравственной ответственности, духовной готовности к покаянию. И хотя эта религиозность была сокровенной, интимной, чуткий художник Тургенев мог угадать её в старшей дочери Аксаковых.

Думается, её обаятельный и чистый облик поразил его, привлек внимание к тем проявлениям русской духовности, которые он связывал, наряду с сильным гражданским духом, искусством, наукой, и с русской верой.

Не всё Тургенев в ней углядел. Духовный потенциал Веры Сергеевны Аксаковой глубже, значительнее того, что предстал в Лизе Калитиной. Тайну человеческой души исчерпать нельзя. Автор "Дворянского гнезда" это понимал. Видимо, поэтому Лиза у него мало говорит. Она очень сдержанна в выражении своих нравственных и религиозных чувств.

Но духовная, русская доминанта её трагического образа конгениальна Вере Аксаковой, которую, на наш взгляд, можно считать идейным прототипом лучшей тургеневской героини. Писатель мог её найти только в таком дворянском гнезде, как аксаковское Абрамцево.

1. Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем. Письма в 13 тт. Т. 2.- М.-Л.. 196!.-С. 365.
2. Цит. по: Анненкова Е.И. Аксаковы. Преданья русского семейства. -СПб.. Наука.- С. 201. Там же. С. 202.
3. Тургенев И.С. Поли. собр. соч. в 28 тт. Т. 7. - М.-Л.. 1964 -С.293.
4. Тамже. С. 221.
5. Анненкова Е.И. Указ. соч. С. 186.
6. Там же. С. 190.
7. Там же. С. 191.
8. Там же. С. 161.
9. Там же. С. 169.
10. Там же. С. 162.
11. Там же. С. 195.
12. Там же. С. 201.
13. Тургенев И.С. Поли. собр. соч. и писем. Письма в 13 тт. Т. 2-С.261.
14. Анненкова Е.И. Указ. соч. С. 203.
15. Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем. Письма в 13 тт. Т. 2.-С.179.
16. Там же. С. 366.

                В.В.БОРИСОВА,
                доктор филологических наук. БГПУ