Подвиг одной жизни

Дорогой читатель, этот рассказ о героическом, или по крайне мере мужественном поступке, о котором, возможно, кто-то из Вас знает,говоря современным языком – из источников массовой информации. Однако, как мне кажется, было бы полезным переложить известные нам события на литературный язык, главным образом для юного читателя – который, в отличие от старших поколений, воспитанных на произведениях Аркадия Гайдара и Вениамина Каверина, подвигах Марата Казея и Лёни Голикова, находится, как бы, в пространстве, лишённом современных примеров настоящей дружбы, любви и самопожертвования.

И так, не буду забегать вперёд и постараюсь изложить все, что нам известно о произошедшем случае, не без некоторой доли художественного вымысла – необходимого, в том числе, для прикрытия некоторых пробелов в этой истории, и для того, чтобы юный читатель увидел, что герой этого рассказа был таким же обыкновенным юношей, как и большинство его сверстников.

***

Тем, кто побывал на полуострове Камчатка, известно, что в каждом его уголке, погода – своя, неповторимая. В окрестностях одного из поселков, расположившегося на берегу реки Камчатка, у подножья давно потухшего вулкана, снега зимой почти не бывало. Однако, в том году, в начале октября – когда в реке пошёл на нерест зимний кижуч и рыбаки прибрежных поселений устремились на рыбалку – в поселке, в самый разгар заготовки дров, пошёл первый снег. В начале ноября – то ли до корякского праздника Хололо*, то ли после, точно уже никто не припомнит – снега навалило столько, что можно было прокладывать первую лыжню.

Хмурым, ноябрьским утром,  из сельской избы, расположенной между двух старых черёмух, на улице, где некогда селились переселенцы из далёкого тёплого края – приезжавшие на заготовку леса, – вышел молодой человек. Одев на ходу вязаную шапку и застегнув молнию на короткой спортивной куртке он остановился возле порога. Юноша скинул, болтавшийся за правым плечом, чёрный рюкзак, достал из него наушники от смартфона, и начал не спеша распутывать от них провод. Просачиваясь между штакетником старого забора, тёплый юго-западный ветерок, огибая деревья и нежно обдувая поросль на юном лице, устремлялся туда, где в ясную погоду появляется аквамариновая полоса неба, предвещающая скорый рассвет. Сегодня, впрочем как и всегда в ноябре, погода была пасмурная. Юноша надел наушники и, засунув голые руки в передние карманы джинсов, пошёл быстрым шагом.

Освещённые фонарями улицы посёлка, крыши домов, полинявшие яблони и черёмухи, всё было припорошено выпавшим за ночь снегом – таким же серым, от вулканического пепла, как и тонкая пелена дыма – от печных труб, незыблемо застывшая над поселком. Вулканическая сопка, расположенная в нескольких десятках километров к северу, разразилась, на кануне, мощным пепловым выбросом, дошедшем до поселка за ночь.

В предрассветной тишине безлюдной улицы, под ногами молодого человека скрипел снег, а из наушников журчал женский голос. Шагать, по заснеженным, но отремонтированным (засыпанным в прошлом году гравием) улицам было легко. В здании магазина, который находился неподалеку, уже горел свет. Рядом стоял небольшой китайский фургон, и юноша заметил как из фургона выгружали лотки, с ещё дышавшим теплом хлебом. Когда то в поселке была своя пекарня, в которой пекли вкусный хлеб, но несколько лет назад её закрыли.

Продавщица Ирина – молодая, низкорослая камчадалка*, с большими глазами, – принимала товар. Увидев молодого человека она улыбнулась, обнажив красивые белые зубы:

– Радик, привет!

– Привет Ириш!

– Приходи за продуктами. Говорят, через неделю могут закрыть переправу!
 
– Успею! – прокричал в ответ Родион.

Паромная переправа, связывающая поселок с остальным миром, прекращала свою работу поздней осенью, когда река Камчатка начинала затягиваться льдом, и ранней весной, когда по тонкому льду было небезопасно ездить. Осенью, пока лёд не окрепнет, жители поселка, до самого ледостава, будут отрезаны от внешнего мира: люди не смогут выезжать в больницу, почта, сберкасса, магазины прекратят свою работу. Позже, в декабре, наладят ледовую переправу. С начала будут пускать автомобили полегче, затем потяжелее, в магазинах снова появятся продукты.
 
Пройдя ряд жилых домов и здание почты, Родион повернул налево, там, в ста метрах от перекрёстка – напротив фельдшерского пункта, находилось,отремонтированное в этом году, одноэтажное здание школы. Из трубы, отдельно стоящей, котельной школы, по тёмному небу, клубился густой дым. Парень пересёк, занесённую снегом, улицу, и вошёл в тамбур школы.

Занятия в школе, как и в большинстве школ нашей необъятной Родины, начались со звонка, ровно в восемь тридцать – однако, с той временной разницей, из за которой, ученики центральных областей России, скажем Костромской или Орловской, ещё спали, а некоторые ученики школ, самой западной нашей области – Калининградской, ещё только чистили зубы перед сном. 

Вскоре, после звонка, в помещение девятого класса вошла немолодая женщина, она бы-ла чуть ниже среднего роста, однако, туфли на каблуках её делали значительно выше. Худощавое телосложение, причёска, тонкие черты лица и узкий нос с горбинкой, делали её больше похожей на какую-нибудь пожилую графиню из романов русских классиков. Женщина поздоровалась с классом, и, пройдя к окну, села за учительский стол.

В классе воцарилась привычно-безразличная тишина, нарушаемая негромкой вознёй двоих парней на задней парте, – прижавшись к столешнице, они тыкали друг в друга кулаками.

Учитель открыла журнал и, не спеша, как будто что-то отыскивая,  пробежалась по нему глазами, затем внимательно посмотрела на сидящих учеников и произнесла:

– На прошлом уроке, мы начали знакомство с творчеством великого русского учёного и литератора – Михаила Васильевича Ломоносова.

Затем, она перевела взгляд на возившихся парней:

– Панов, Буранов!.. Сейчас выйдите из класса!

Ребята на задней парте притихли.

– Какие произведения Ломоносова Вам известны? - спросила она класс.

Класс безмолвствовал. Тогда учитель открыла книгу:

  Науки юношей питают,

  Отраду старым подают,

  В счастливой жизни украшают,

  В несчастной случай берегут;

– Панов! – учитель посмотрела на заднюю парту. – Борис, я не слышу тебя!.. Не припо-минаешь?.. Может быть ты вспомнишь это произведение, – сказала она перелистывая страницы:

  Что зыблет ясный ночью луч?

  Что тонкий пламень в твердь разит?

  Как молния без грозных туч

  Стремится от земли в зенит?

– Тоже не припоминаешь?.. – учитель удивленно посмотрела на Бориса. – Ну хоть что-нибудь, из творчества Ломоносова, ты можешь вспомнить?.. Что?.. Что за околесица Панов? Какой закон сохранения энергии? – учитель была явно раздражена. – Ты перепутал урок литературы с уроком физики?..  Ах, наука – это тоже творчество! Очень остроумно! Ну, тогда скажи Борис, в северной части нашего полуострова, какое природное явление можно сейчас наблюдать?.. Иногда это явление называют «огни Авроры Балеарис»... И это тебе ни о чем не говорит, – учитель печально вздохнула. – Садись, двойка!

– Буранов! Родион, помоги товарищу... Не было на прошлом уроке? Значит, нужно было подготовится по учебнику... Не можешь найти учебник? Возьми у кого-нибудь! И чтобы выучил... Спрошу!

– Ну, кто подскажет?.. Что то вы совсем расслабились...

Следующие полчаса, ученики девятого класса вспоминали и разбирали произведения Ломоносова.

На перемене, несколько учениц класса собрались вместе, и что-то эмоционально обсуж-дали.

– Лю-юди! Дайте, кто-нибудь, учебник до завтра! ¬– попросил Родион. ¬– Оль, дай учебник до завтра, – Родион, гримасничая, сложил брови домиком, и с мольбою посмотрел на одну из стоявших учениц.

– Свой ищи, – бойко ответила за Ольгу одна из подруг.

– Искал, не могу найти. У меня дома такой бедлам, – Родион, изображая отчаяние, схва-тился за голову обеими руками. – Девчонки, выручайте, а то мне двойку поставят.

– Бедняжка... – иронизировали девушки. – У своего друга возьми.

– Я, с двоечниками не дружу, – Родион, поджав губы, с лукавой улыбкой покосился на за-нятого чем-то Бориса.

Девушки, не обращая на него внимания, продолжили свой разговор.

– Оль! – не унимался Родион. – Оля... Какая же ты, все таки, гордая!

В Родиона полетело, что-то скомканное:

– Ты – настоящий мужчина!

– А ты...

– Еще слово, и я запущу в тебя вот это, – сказала Ольга, доставая из сумки учебник по литературе. – Бери, только не забудь вернуть.

Родион взял книгу и прижал ее к груди:

– Оля, ты меня спасла, спасибо.

– Спасибо в карман не положишь.

– С меня – тысяча мелких услуг.

– Клянись, – попросили девушки, но Родион, с веселой улыбкой, уже удалился.

На следующий день – утром, Родион отправился, за компанию, с двоюродным братом – Олегом, к его отцу, на гидрологический пост. Не смотря на то, что Олег был младше Родиона на два года, ребята были очень дружны.

Гидропост был расположен в тринадцати километрах от поселка, на берегу небольшой реки, протекающей к северу, и впадающей в реку Камчатка. Там, систематически, собирались дан-ные об уровне реки, которые потом куда то отправлялись. 

Сначала шли грунтовой дорогой, которая начиналась от поселка и тянулась к востоку; через пару километров, дорога под прямым углом поворачивала на юг. Идти было легко: плотно укатанный снежный наст, на выровненной дороге, был слегка припорошен, выпавшим на кануне, снежком. Было пасмурно, но не холодно: небо, как и накануне, было затянуто серой пеленой облаков, с юго-востока дул несильный ветер.

Ребята прошли убранные фермерские поля, которые прилегали слева от дороги ¬– когда-то, вместо полей, здесь была тайга; ещё в начале прошлого века, люди начали приезжать в эти края для заготовки леса, селились в землянках, расчищали непролазные, лесные дебри долины реки Камчатки. Затем появились: бараки, клуб, магазин, позже появился колхоз, который, как и многие фермерские хозяйства, после распада Советского союза, пришел в упадок, а за тем, и во-все, прекратил своё существование. Теперь, на остатках бывшего колхоза, появились частные фермерские хозяйства.   

На севере, за полями, над облетевшими темными верхами деревьев, виднелись очерта-ния вулканической сопки. Родион  вспомнил, как несколько лет назад, приблизительно в это вре-мя, вулкан извергал потоки лавы. Сейчас, сопка, окруженная облаками, мирно покоилась среди таёжных лесов.

– Помнишь, как вулкан извергался? – обратился он к брату.

– Немного... Помню как ночью меня разбудила мама: «Иди», – говорит «Посмотри какой у нас здесь фейерверк».

– А я помню: понаехало много туристов. Отец рассказывал, что некоторые из них, самые отчаянные, приближались к лаве почти вплотную, а некоторые даже готовили еду на раскалённых камнях.   

– Крейзи эти туристы, – ответил Олег и, немного помолчав, добавил: – Дядя Степан рас-сказывал, что он тогда работал в МЧС, и огораживал от туристов то место, где текла, лава. Еще он рассказывал, что тогда сгорел их опорный пункт, который там находился.

Ребята, тем временем, сошли с главной дороги на второстепенную, которая шла через тайгу, на запад. В таёжном лесу было мрачно и таинственно. Грозно смотрящие, молчаливые ели, гул ветра, гуляющего по их верхам, то нарастающий, то стихающий, и даже, как бы, поддакивающий ему, скрип старого дерева, завалившегося на своих сородичей, всё, казалось, напоминает незваным гостям о вечной незыблемости чего-то неведомого, огромного и непостижимого.

До гидропоста оставалось еще километров десять. Хвойный лес, через несколько кило-метров, сменился невысоким густым березняком, проходя через который, ребята вспоминали, как летом, они забирались на молодые березки – метров пять-десять высотой и, уцепившись за их верхушки, прыгали вниз, плавно снижаясь как парашютисты.

Через два с небольшим часа ходьбы ребята прошли березняк, пересекли, довольно ши-рокое, белоснежное полотнище равнины, которую местные жители называли тундрой, и, преодо-лев полосу смешанного леса, отделявшего равнину от реки, вышли на её высокий берег. Там, Олег поднял толстый обломок какой-то ветки, валявшейся под кустом багульника, и швырнул его на середину реки. Обломок с плеском шлёпнулся в черную воду и, увлекаемый быстрым течением, стремительно поплыл вниз.

– Смотри, лебеди! – указал Олег в направлении, в котором скрылся обломок.

Там, возле берега, в тихой заводи плавали лебеди: двое из них, белоснежные, – видимо родители,  и трое, серо-коричневые, – их лебедята.

– Отец рассказывал, что они здесь зимуют,.. – добавил он. – А знаешь, я слышал, что Ле-беди одни из немногих птиц, которые хранят друг другу верность.

– Да, я тоже слышал, – ответил Родион, – Почему люди так не могут?..

– Вот, мой кореш – Юрка рассказывал, что мужики по своей природе моногамны, – начал объяснять Олег, – они сначала могут влюбиться в одну женщину, через некоторое время – разлю-бить её, и влюбиться в другую – и это нормально.

– Я думаю, что это не нормально, – возразил Родион. – Мне отец рассказывал, что когда то давно, ещё до того как он женился, он где-то прочитал, что какой-то известный толи – художник, толи – писатель, в своем дневнике, написал: что он постоянно влюбляется в свою жену.

– Как можно постоянно влюбляться в одного и того же человека? – перебил его Олег.

– Вот, и отец сначала не мог понять, – продолжил Родион, – а когда женился – понял. Оказывается, что любовь она как волны на море: сначала накатывает на тебя, и ты влюбляешься, через некоторое время откатывает и ты охладеваешь, затем опять накатывает. 

– И что, так всю жизнь что ли? – поинтересовался Олег. 

Родион не слышал брата: его внезапно охватила, ничем необъяснимая, тоска. Он вспом-нил: мать с отцом, родных братьев и сестер, родной дом и большую печь, которая стояла в углу. Вспомнил, как он любил, вечерами, слушать дома музыку.

– Пойдем, – сказал Родион, грустно вздохнув, и, обняв брата за шею, увлек его на дорогу.    

Теперь, они шли берегом реки, возле которого, вскоре, показался небольшой – метров пять на пять домик – это был гидрологический пост.

Пробыв у отца Олега чуть более часа, ребята отправились обратно. Возвращаясь домой той же дорогой, они еще раз остановились полюбоваться красивыми птицами. В это время, с неба, посыпался мелкий снежок и ребята, попрощавшись с лебедями, вернулись на дорогу.

Пересекая на обратном пути равнину, ребята не подозревали, что, из далека, за ними пристально наблюдают два маленьких чёрных глаза. Наблюдавший за ними «пришелец»,  не-сколько дней как, покинул свою территорию, вековые тропы которой, им были исхожены в без-успешных поисках корма. Его, покрытые густым темно-коричневым мехом: мощное туловище, кри-вые мускулистые лапы, крупная голова с огромной пастью, лоснились едва заметным фиолетовым оттенком. Некоторое время он стоял, наблюдая за тем местом, где в густом березняке скрылись ребята: казалась, он чего-то выжидает. Затем, он направился в сторону березняка. Там, минуя до-рогу, он углубился в лес. Ловко огибая деревья, и преодолевая препятствия, он стремительно продвигался вперед. Казалось, он прекрасно ориентируется на местности, по его уверенным движениям можно было понять, что он точно знал где делает в лесу поворот, та единственная, дорога, по которой ушли ребята. Через некоторое время, оббежав их через лес, «пришелец» сбавил шаг, и начал осторожно прокрадываться к дороге. Там, под прикрытием деревьев, пройдя некоторое расстояние вдоль трассы, он спрятался за выворотень, и стал ждать. 

Когда ребята вошли в березняк было далеко за полдень. Они устали, но старались идти как можно быстрее. На дороге было тихо, ребята шли молча, и только, настойчивое, карканье во-роны, где-то впереди, нарушало тишину облетевшего березняка.

Родион снял рюкзак, и посмотрел в него, в надежде обнаружить чего-нибудь съестное – несмотря на то, что на гидропосту они успели немного перекусить, в животах ощущалась пустота и легкий голод. В рюкзаке, кроме вещей и забытого в нем учебника по литературе ничего не оказа-лось. 

– Вот, раскаркалась дура! – произнес Олег, когда ребята приблизились к месту, из кото-рого доносились картавые звуки птицы.

– Может, кроме нас здесь еще кто-то ходит, ¬– оглядываясь по сторонам, предположил Родион.   

Внезапно, где то справа от себя, они услышали низкое звериное рычание, а вслед за тем увидели выскочившего на них, внушительных размеров, медведя. Его огромная опущенная голова, взъерошенная холка и слюнявая, клыкастая пасть привели ребят в оцепенение. Они раньше видели медведей только издалека, и не предполагали, что могут встретить зверя в это время, когда медведи уже находятся в спячке. Через мгновение ребята бросились в лес. Родион первым успел забежать в березняк, и залезть на молодое дерево. Младший брат бежал следом, но медведь молниеносно его настиг и, прыгнув, сбил с ног. Мальчик упал лицом вниз, и зверь, навалившись, начал его грызть. Родион обернулся и увидел, что над лежащим и окровавленным братом стоял медведь. Он сразу спрыгнул с дерева, схватил валявшуюся на земле корягу и начал ей со всей мочи бить зверя, пытаясь привлечь его внимание. Медведь оставил свою жертву, и, грозно рыча, бросился на Родиона.

– Беги, – крикнул Родин младшему брату, и, отскочив в сторону, попытался запрыгнуть на березу, но не успел: зверь схватил мальчика за ногу, и, сорвав на землю, начал его кусать. Родион закричал: ему было очень больно. В это время, он нащупал рукой, слетевший с плеча, рюкзак, схватив его, он начал отчаянно бить рюкзаком по окровавленной морде медведя. Зверь разозлился ещё больше, выбив из рук мальчика рюкзак, он разодрал его своими когтями: из вспоротого рюкзака высыпались вещи. Разбросав их, медведь снова бросился на мальчика, и вцепился клыками в его лицо. Затем, схватив его за ногу, потащил в глубь леса. Родион не хотел сдаваться, теряя сознание от боли, он, обессиленный, цеплялся руками за кусты и деревья... Когда мальчик очнулся, он увидел как медведь его закапывает. Родион не сопротивлялся: не было ни сил, ни возможности. Он смирился со своей участью, и только молился. Дышать было уже невозможно и Родион начал задыхаться. Он чувствовал как ритм его сердца постепенно замедляется. Через некоторое время, Родион уже не понимал умер он или еще жив: он ничего не видел, и не чувствовал, но слышал шорохи и был в сознании. Родион не мог понять, как все так получилось, почему это произошло именно с ним. Ему думалось, что это не справедливо, ведь он был еще так молод. Он не хотел расставаться с мамой, отцом, своими братьями и сестрами, сожалел о том, что больше не увидит Олю, о том, что не сможет сдержать обещание – вернуть ей учебник. Родион вспомнил брата, и начал переживать за него: жив ли он, смог ли он добраться до дома. Он не чувствовал времени, на смену одним мыслям и переживаниям приходили другие, они текли как поток, подавляя его, заставляя пребывать в смятении. Неожиданно, к нему пришла твердая и ничем необъяснимая уверенность, что брат дома и что с ним все хорошо. Он вдруг понял, точнее как то почувствовал, мелочность всех своих страхов и несбывшихся надежд, его начало наполнять чувство умиротворения и внутренней гармонии. Чувство, неведомой до сих пор, эйфории его обволакивало и увлекало за собой куда то далеко-далеко...

Когда Олег услышал как Родион ему крикнул: «Беги», он вскочил, и, не чуя под собой ног, опрометью кинулся к дороге. Только выбежав на дорогу, Олег оглянулся назад, чтобы посмотреть не гонится ли за ним медведь. До поселка было почти семь километров. Все это расстояние Олег бежал не останавливаясь: ему казалось, что медведь, расправившись с Родионом, непременно погонится за ним. Вбежав в поселок, он кинулся в сторону одного из ближайших домов, в котором жил Степан – охотник и родственник Олега.

– Родиона медведь задавил! – закричал Олег, вбежав в дом.

Первой отреагировала на крик мальчика черно-пегая гончая, встретив его громким лаем. Подбежав к мальчику, она с жадность начала обнюхивать его ноги.

– Пошел Пират! – крикнул, появившийся следом, Степан. Он грубо оттолкнул ее ногой и, взяв мальчика за плечи, осторожно его усадил.

Олег тяжело дышал, по его бледному, испачканному лицу текли слезы. Мальчика трясло, судорожно глотая ртом воздух, он рассказывал о том, как на них напал медведь. Внимание Степа-на привлекла кровавая масса на голове Олега. Слушая его, охотник осматривал голову: с части головы был снят скальп, голый череп был испачкан кровью и грязью. Поручив мальчика, на попе-чение, своей жене, охотник оделся, и, захватив ружье, побежал в администрацию поселка. Через некоторое время, Степан со своим Пиратом, ещё двое охотников и местный фельдшер – Мария Сергеевна, знавшая Родиона с детства, ехали  на машине к месту нападения. Была слабая надежда, что мальчик мог быть еще жив: случалось так, что жертв нападения медведя, иногда, находили живыми.

Охотников, приехавших к месту нападения, березняк встретил гробовой тишиной. По еще свежим, слегка припорошенных снегом, следам пустили собаку. Пират, припав носом к земле, воз-бужденно дрожа всем телом, побежал в лес. Охотники пошли следом. Вскоре, они обнаружили следы борьбы и разбросанные вокруг вещи. От изучения улик, свидетельствовавших о недавно разыгравшейся трагедии, охотников отвлек громкий лай Пирата: за стволами берез мелькало ту-ловище огромного зверя. Заметив охотников, медведь побежал в их сторону, не сводя с них при-стального взгляда, он бросился прямо в лоб. Охотники открыли огонь, и через минуту зверь рухнул на снег. Когда они подошли ближе, то увидели взрослого самца, лежащего с открытой пастью, часть зубов в которой отсутствовала. Несмотря на свои огромные размеры медведь был худ. Возможно, как предположили охотники, голод был причиной нападения медведя на ребят.

Неподалеку, охотники нашли свежую кучу из сухих листьев и земли, в которой обнаружи-ли холодное тело мальчика. Они осторожно извлекли его и положили рядом.

– Задохнулся, – предположил один из охотников.

– Какое там, – отозвался второй, – ты посмотри, как его обглодал медведь: ужас, да и только.

– Да... Жалко парня, – сказал Степан, и, тяжело вздохнув, добавил: – Славный был маль-чик.

– Славный, – подтвердили все, и кто-то тихо произнес:

– А ведь он погиб спасая брата.

Все замолчали, вспоминая Родион. Кому-то, он запомнился веселым шалопаем, из за проделок которого, участковый милиционер однажды вызывал к себе его родителей. Кому-то, добрым и отзывчивым парнем. Но каждый думал, о том, что наверное бы не смог, так же, ценой своей жизни, спасти другого. В наступившей тишине был слышен тихий шелест сухих листьев, разбросанных вокруг тела Родиона. Пират недоумевающее поглядывал на своего хозяина, и, как бы сочувствуя общему горю, тихонько стонала.

– Царствия ему небесного, – произнесла Мария Сергеевна, утирая ладонью, текущие по лицу, слезы, – да примет его Господь, в свои небесные обители!

– Царствия ему небесного! – скорбно отозвались остальные.

– Обязательно примет, – сказал Степан и, как то задумчиво смотря, как будто сквозь де-ревья в даль, добавил: – Ведь сказано: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих».

Через год, Родион Буранов был посмертно награжден медалью «За спасение погибав-ших».


1. Хололо – корякский праздник окончания летнего промыслового сезона, посвященный нерпе. Празднуется на Камчатке в ноябре.
2. Камчадалы – этнографическая группа, образовавшаяся в результате контактов русских пересе-ленцев с представителями камчатских аборигенов.
3. Огни Авроры Балеарис – северное полярное сияние.
4. Евангелие от Иоанна (Ин. 15:13).