Шиповник - роза дикая

Школа, в которой десять лет училась Роза Погодина находилась в конце Севастопольского проспекта. Она мало чем отличалась от других таких же типовых школ шестидесятых годов. Пятиэтажная, окруженная аллеей берез, посаженных школьниками ещё в первый год существования, она не привлекала к себе и малейшего внимания. Но в этой школе учились дети и подростки, любившие ее. Они защищали её честь на предметных олимпиадах, на спортивных соревнованиях. Участвовали в различных кружках, в спортивных секциях. Они, можно сказать, не только учились в этой школе, они жили в ней. Любила свою школу и Роза. И вот теперь она стояла в кабинете директора школы. Юлия Петровна, пережившая в детстве Ленинградскую блокаду, чудом оставшаяся в живых, много знала, многое понимала, но очень мало что могла изменить в человеческой жизни. Перед нею стояла искренняя, очень симпатичная ученица, решившаяся полюбить раньше положенного, отведенного людьми срока. И Юлия Петровна не знала: что делать. Как поступить? Она понимала, если обнародовать случившееся, школу замучают комиссии, проверки. Будет не до учебы. Пострадают все. Решила: пусть уйдет она одна. Как допустили родители!

Роза стояла молча, выслушивая строгий и окончательный приговор себе:

– Пойми, Роза. Детка ты моя. Душа за тебя болит. Не на месте она. Боюсь за тебя, за ребёночка твоего. Тревожусь. Но услышь меня – помочь тебе не могу. Родишь, на будущий год закончишь вечернюю школу. Директору я позвонила. Он человек хороший, надежный. Не подведёт. Тебя возьмут. Тем более, училась ты всегда хорошо. Что и говорить. Хорошо училась. Победы по математике на олимпиадах твои были. Твои. Прости, девочка. Пойми. Беременная женщина не может закончить одиннадцатый класс во вверенной мне школе. Понимаю. Понимаю, не время и не место читать нотации. Думать надо было раньше. Да, неисповедим промысел Божий. Забирай документы и ступай с Богом. Если надо будет помочь – скажи.

Роза медленно вышла из кабинета директора школы. Был обычный школьный день. Шли уроки. Дети и учителя занимались в классах. И только уборщица тётя Люся хлопотала у дверей канцелярии:

– Девочка, милая. В беде не унывай, на Бога уповай. Слышала, что шиповником тебя ребята прозвали. А шиповник – он стойкий, колючий. Его не сломать. Ещё и школу закончишь, и два института. Всему своё время. Выше нос! Родишь ребёночка – береги. По-другому нельзя. Да ты по-другому и не сумеешь. По доброте твоей Бог тебе и воздаст. До внуков доживёшь. Поверь. Так будет.

Тётя Люся поставила швабру к стене. Бережно обняла девушку, пожелав ей лёгких родов. На дорожку дала два больших, спелых, зелёных яблока. В зелёных больше витаминов. Роза о яблоках знала от бабушки. Сама не своя вышла она из здания школы. Осмотрелась. Куда идти? Она не знала. Казалось, что весь мир отказался от неё. Небо рушится. Земля уходит из-под ног куда-то...

На улице хозяйничал март. Снег. Слякоть. И полный хаос на душе. Роза всегда любила школу. Она и представить себе не могла, что ей суждено покинуть любимый класс раньше окончания одиннадцатого класса, предстоит расстаться с девчонками и мальчишками, с которыми училась с первого класса. Они же все отвернулись от неё, как только узнали о безвременной, странной беременности ученицы десятого класса. Отвернулись, как от страшной преступницы, совершившей безотчетное, жуткое злодеяние.

Громче всех шумела Надя Кривцова:

– Отличница. Тихоня. Недаром говорят, что в тихом омуте черти водятся.

Санька Сидоров, с которым Роза отказалась дружить ещё в девятом классе, поддакивал Наде:

– Тихоня. Вот и мамочкой стала. Тихая отличница. В цирк ходить не надо. Смотрите, смотрите чудеса в десятом классе. Чудеса в классе. От ветра девочка скоро родит. Не верите? Зря. В нашем классе такое бывает.

Остальные ребята осуждающе молчали. Молчала и Ларка. А ещё лучшей подругой считалась.

Не понимала Роза за что её осуждают дорогие сердцу одноклассники. Не убила она малыша, которого ей дал Бог, наоборот – родит. Вопреки всем и всему родит. И неважно кто бьётся у неё под сердцем – мальчик ли, девочка ли. Главное – это её ребёнок, рождённый отчаянной любовью, её любовью и любовью Виктора. Ребёнок с глазами Виктора, с губами Виктора, с характером Виктора. Самый желанный ребёнок на всём свете.

Долго стояла Роза во дворе школы, решая куда идти, что делать. Холод пробирал до костей и гнал её в тепло. Вздохнув, все же отважилась добираться домой. Там родители, мужественно принявшие её не очень радостное сообщение. Отец на заводе. Он, когда узнал о беременности дочери, хотел убить Витю Ветрова – соседа по даче. Мама его сумела остановить одной фразой:

– А кто вырастит нашего внука? Безотцовщины хочешь?

Отец сдался. Замолчал надолго. Дома в светлой уютной квартире Розу с утра ждала примирившаяся с ранним рождением внука мама Розы – Дарья Даниловна:

– Садись, доча. Попьём чайку. Согреешься с холода. А что такая кислая? Говорят, что на Руси ещё никто чаем не подавился.

– Помню. Так говорила моя бабушка. Только я не от чая кислая.

– Рыбки хочется? Морковочки? Значит, будет у меня внук, на папку своего похожий. Селёдочка вкусная. В холодильнике. Жирная. Сейчас, сейчас достану. Не хмурься. Когда вы расписываться собрались? Время не ждет. Скоро рожать. Елена Сергеевна против? Не обижайся. Её можно понять. Лично я его маму отлично понимаю. Поверь, не даст она вам расписаться. От внука откажется. А Витьку твоего, новоиспеченного папочку, замордует. Не обижайся. Пойми. Какие же вы родители. Горе одно. Недоразумение. Вот вы кто.

– Мама. Мы справимся. Обязательно справимся.

– Роза. Выход вижу один. Первое время поживете с нами. Мы с батей вас не бросим. Отец сильно переживает за тебя. Поседел совсем. Не спит ночами. Всё вздыхает. Он решил по поводу Виктора следующее: Виктор хочет или нет, не важно уже, пусть переводится на заочное обучение. И в путь, на работу. Комнату снимать вам надо. Жить от всех нас подальше. Подальше от сплетен всяких, от пересудов людских. Что не права?

– Мама, права. Мы сами. Знаешь, Витя большой умелец. И ремонт сделать сможет, и машину водит, и кашу малышу сварит, и пелёнки поменяет.

– Сами с усами. Увидим, как поменяет. Говорить легко. Делать труднее. Теперь не о вас думать надо. О новой жизни, о малыше пришла пора заботиться. И ещё – не надумай аборт сделать. Не смей! После первого аборта может детей совсем не быть. Ты об этом знаешь? Что? Знаешь. Врач сказала. Врача слушаться надо. Бездетность – дело жестокое, грустное. Не дай Бог. Насмотрелась я на современных баб. Многие только для себя дорогих и живут. Конечно, это их дело. Осуждать нельзя. Мало у кого как сложилось. Люди разные. Судьбы не предскажешь. Как тебя-то угораздило? Шиповник ты мой, роза дикая.

Месяца через два после рождения Виталика комнату сняли недалеко от родителей. Улица глухая – тупик. У подъезда множество машин. По утрам они шумели. Будили ребёнка. Он много плакал. На кого он был похож? Трудно сказать. Вот только глаза достались ему точно от отца: огромные, немного раскосые. Роза, ещё не совсем окрепшая после родов, ухаживала за малышом, заочно заканчивала 11 класс вечерней школы. Молодая мама очень уставала. Она мало спала, засыпая вместе с ребёнком и учебником на жёстком хозяйском диване. Но учёбу не бросала. Виктор перевёлся на заочное отделение института. По ночам он развозил на машине свежий, только что испечённый на заводе, хлеб по магазинам Москвы.

Помогала молодым хлопотунья – бабушка Дарья Даниловна. Елена Сергеевна – мама Виктора иногда заходила проведать внука. Обе бабушки, пока училась Роза, смотрели за малышом, стирали пелёнки, иногда готовили еду. У обеих бабушек Виталик был первым внуком. Единственным. Только, если Дарья Даниловна все силы отдавала новой семье, то Елена Сергеевна с большим трудом мирилась с происходящим. Старики говорят: кукушка соловушку журит – свекровь сноху. Так было и в семье Розы.

– Надели на моего парня хомут, – ворчала Елена Сергеевна, – на нём лица нет. Витенька ночами не спит. Работает. Заочно учится. Поведай мне правду снохушка: его ли Виталик сыночек? Я прошу не милости. Я требую правду. Все современные девчонки, уж больно скорые. Прыг-скок – и ребёночек. Женись, дружок.

В другом бы случае Роза просто прогнала бы эту, говорившую не в меру, женщину, закрыла бы за ней дверь навсегда. Но Елена Сергеевна – мать Виктора, бабушка Виталика. Что здесь сделаешь. Молчи Роза, молчи. Терпи, Роза, терпи, – приказывала молодая мама себе. Она и молчала, она и терпела.

– Садитесь, пожалуйста, Елена Сергеевна, и успокойтесь. Виталик – внук Ваш. Самый родной внук. Роднее не бывает.

Через полгода внук и сын Елены Сергеевны стали очень похожи друг на друга. Елена Сергеевна, наконец, успокоилась, смирилась. А доброта Розы и Дарьи Даниловны тоже сделали своё дело. Говорят, что от добра добра не ищут. Атмосфера в семье потеплела.

В радости, без горести тянулись дни. В тепле и заботе Виталик подрос. Его устроили в ясли-сад. Роза, закончив школу и пристроив сына, пошла работать в ближайшую столовую. Она убирала со столов, мыла посуду. Вечерами, уложив сына, готовилась к поступлению в институт. Виктор по-прежнему работал водителем. По ночам развозил хлеб в Москве.

Вот только временами он всё чаще и чаще стал оставаться после ночной работы у мамы. Отдохнуть. Роза, сама уставшая от работы и домашних дел, об этом не думала, даже не обращала на его задержки никакого внимания. Она знала, что Виктор сильно привязан к маме. Елена Сергеевна вырастила его одна. Отец Виктора погиб в автомобильной катастрофе много лет назад. Елене Сергеевне пришлось все тяготы и заботу о сыне взять на себя. Витя понимал это. Помогал как мог. И все-таки вырос очень избалованным юношей.

Виталик рос на радость родителям добрым, смышлёным. Когда же Виктор задерживался, редко бывал дома, мальчик без него скучал и всё звал его: – Папа! Папа! Малыш обожал залезать папе на колени и играть с ним в ладушки.

– Лихо не лежит тихо: либо катится, либо валится, либо по плечам рассыпается, – так когда-то говорила бабушка Вера. Вот Лихо и добралось до нашей молодой семьи. Рассыпалось по хрупким плечам Розы. Обняло её. Чуть не задушило.

В пятницу позвонила Елена Сергеевна:

– Роза. Где мой Виктор? Неделю уже не показывается. Запахала ты моего сыночка. Соскучилась я без него и без внука. Заеду к вечеру.

Роза молчала. Неделю не показывается? Где он? Верно ещё подработку нашёл. Ей не сказал, чтобы не переживала за него. За комнату стоимость опять хозяева повысили. Не найдем деньги – куда с ребёнком деваться? Платить надо. Так приняла весть о задержках мужа, верная жена.

Вечером Елена Сергеевна заехала проведать внука, увидеть сына. Заигралась с Виталиком. Да и, не долго думая, осталась ночевать.

Виктор вернулся с работы утром. Раздеваясь, он поведал Розе, что был у мамы. Помогал с ремонтом. Разулся. Поднял голову и увидел Елену Сергеевну. Мать и жена стояли перед ним.

Ошарашенные его сообщением, они молчали. Мать, быстро сообразив в чём дело, без слов ушла. Она уже не хотела рушить семью сына. За это время она совершенно приросла душой к красавчику внуку, к сговорчивой, работящей снохе.

Роза потеряла дар речи. На память почему-то пришла опять присказка бабушки Веры – Евстафий покаялся, постригся, посхитился – а всё мышей во сне ловит. Сказочницей была бабушка Розы. Чудесницей. Множество пословиц и поговорок знала она. Сказки же сама придумывала. Детям во дворе рассказывала. Её слушали дети, порой и взрослые присоединялись послушать.

Давно всё было. Теперь ее внучка оказалась в сказочном положении. Загулял Иван Царевич. Изменил своей Розе Прекрасной. Изменил.

– Правильно поняла. Загулял. Что нельзя ? Ты всё с сыном. Да в институт собралась поступать. Ночами больше с книгами, учебниками, не со мной. Зачем тебе институт? Не понимаю. Я скоро закончу институт сам. Зарабатываю. Ты про меня совсем забыла. Даже по выходным занята домом, сыном, но не мной. Ладно. Хватит. Дай поесть.

– Кто она?

– Валентина. Продавец из соседней булочной. Что? Ты её видела. Чёрненькая такая. Кареглазая. Пойдёшь драться? Волосы рвать будешь? Только она ни в чём не виновата. Она непричём. Постарайся понять. Вина на тебе. Мне всё до чёртиков давно надоело. Устал! Ты относишься ко мне как к Арлекину. Шутник. Проказник. Вроде есть и вроде нет. Учебник математики тебе дороже меня. Задыхаюсь. Воздуха хочу. Понимаешь – устал. А если честно? Правду сказать? Человека я встретил. Она отличная женщина. Готовит бесподобно. А то всё каша да суп. Сама ешь свою кашу с супом.

– Так ты хорошего человека встретил или повара хорошего?

– Что смеяться? Зачем? К чему? Человека. Конечно, человека. Взаимная привязанность у нас. Решил, что ухожу от вас. Прости. Не обижайся. Больше не могу. Алименты обещаю – буду платить. Как положено. Всё по совести. В таксисты пойду. Там, народ говорит, неплохо зарабатывают. Правда, и работать надо. Ты же знаешь – работы я не боюсь, – он быстро собрался, поцеловал сына и молча вышел из комнаты навсегда.

Роза молча опустилась на диван. Она не пролила ни слезинки. Лишь бездумно смотрела на стену напротив, ничего не видя и не слыша. Сидела долго. Когда же проснулся Виталик, сразу позвал маму и папу. Но папы уже не было дома. Папа ушёл без возврата к тёте Вале. Бабушка говорила, что счастье полосой находит. Горько по Розе полоса эта прошла.

Вскоре по Севастопольскому проспекту Москвы медленно шла молодая, почти девочка, женщина с коляской. В коляске спал закутанный в одеяльце мальчик. На улице – апрелевы затеи. Холод. Глаза женщины словно застыли. Казалось, что она движется автоматически. Видела ли она дорогу, по которой шла? Пешеходы, уступая дорогу, оглядывались ей вслед.

Она возвращалась к матери с отцом. Она начинала новый путь. Путь к себе в будущее. Путь в будущее своего сына. Виталик же спокойно спал в коляске. И кто знает – во сне, вполне вероятно,что мальчик видел папу, играл с ним в ладушки или в другую забавную игру.

Одно не могла понять Роза: как она сумела выдержать, пройдя такой тяжёлый путь от непослушной школьницы до серьезной, заботливой матери-одиночки, и не сдаться жестким, порой беспощадным обстоятельствам. Она маленькая, слабая женщина. Почему он большой и сильный сдался? Струсил? Или в самом деле полюбил другую? Устал. А разве она не устала, недосыпая, недоедая, переживая за здоровье сына. Обсуждения и осуждения не давали ей покоя, словно люди требовали от неё ответ за её любовь, за в любви рожденного сына.

Все знают, что в бедствиях душа взрослеет, мужает человек. Ветер нагнал тучи. Что же? Обязательно появится солнце. Так думала Роза.

Так и случилось. Закончила она, со временем, институт. И много лет работала учителем, затем завучем в той самой школе, из которой когда-то с болью в сердце ушла, казалось навсегда.

Сын вырос. После армии женился. Долго работал в метро машинистом. Затем диспетчером поездов. Жизнь взяла своё. Сбылись предсказания тёти Люси. Выросли внуки, появились правнуки. Зажила рана, а всё рубец есть – обида помнится...