Берсерк Часть VII Исцеление

"И вдруг меня охватывает несказанная печаль, которую несёт в себе время; оно течёт и течёт, и меняется, а когда оглянешься, ничего от прежнего уже не осталось. Да, прощание всегда тяжело, но возвращение иной раз ещё тяжелее". Э. М. Ремарк
–  Драуг!  –  раздался чей-то –  полный ужаса крик.
Дальше. Дальше сознание накрыло, словно одеяло, какая-то дымка. На смену ей пришла Память. Прямо по утоптанному и потемневшему от крови снегу, спотыкаясь о погибшие тела с нелепо раскиданными руками и ногами, проталкиваясь  через вновь сбившуюся в кучу толпу  только что его хотевших убить деревенских мужиков и баб.
Память уносила его в Прошлое, разрывая неведомую пелену Времени. Не в детство, нет. Оно ушло безвозвратно. Прошлое было иным. Возвращал его тот, кого в ужасе деревенские мужики да бабы назвали драугом. Мертвецом.
Он не видел его. Не чувствовал своего тела. Ощущал только запах хвои и снега. Того самого,  который еще студеными ночами, под уханье филина, луна разрисовывает серебряными узорами, а весеннее солнце  не спешит  растапливать своими лучами. Запах хвои, да посеребренный луной снег, и не давали раньше назначенного срока отправиться к переправе, где каждого ожидает на своей лодке Харон.
А потом он услышал треск сучьев, растворяющихся в завораживающем и сплетающемся танце рождающегося живого огня, сквозь обволакивающий его туман увидел наваленные на снег еловые ветки и белую теплую шкуру волка. Только пропитанную терпким запахом крови.
И боль. Ее трудно было объяснить. Она пронизывали не столько кости и сухожилия, она пронизывала его самого. Даже не пронизывала – наполняла. Наверное, именно тогда он и осознал, что стал берсерком. Не оборотнем  как болтают досужими языками в деревенской корчме подвыпившие мужики – нет, именно берсерком. Не таким как все.
Потом долгие зимние ночи сменялись короткими днями. Они остались в Памяти запахом дыма, волчьей шкуры и обжигающего губы отвара. Иногда он шептал:
– Не уходи.
Корчмарь не отвечал. Да он и сам понимал, что вернулся корчмарь ради него, но уже  после пройденного Пути. И ненадолго. Если задержится – и в самом деле в драуга превратится. И тогда станет опасен уже не только для несчастных жителей деревни – их, дураков, ему даже жалко было, – но и для него самого.  А с драугом и белый волк не всегда справляется.
Обошлось. Тем утром он ощутил две вещи: солнце принесло с собой весну и он почувствовал себя здоровым. Он открыл глаза и увидел догорающий костер, следы корчмаря, уходящие в чащу. И понял: пора собираться. 
Источник  иллюстрации Подбор эпиграфа Илья Ходаков
Май 2020-го, 20 сентября 2021 года Чкаловский