Две чашки кофе

1. СОН

Как сложно иногда бывает найти правильные слова, чтобы описать то, что видишь во сне. Ты проходишь по абстрактным и иллюзорным коридорам своего подсознания, погружаясь всё дальше и глубже в небытие, в иррациональную реальность, не до конца понимая, где именно находишься, но отчего-то принимаешь своё местоположение как должное. Ты делаешь действия, независящие от твоей воли, при этом как бы смотря на свою личность со стороны, так, как смотришь ты и все прочие люди наяву со стороны на своё отражение в зеркале. Ты оказываешься на перекрёстке улиц неизвестного города, в окружении домов непривычной тебе архитектуры, гуляешь по скверам, ранее тебе неведомым, но, в тоже время, неуловимо знакомым, настолько знакомым, что при желании ты назовёшь и город, и улицу по имени. Ты ощущаешь чувство дежа-вю, видя лицо человека, возникшего перед тобой, лицо, которое ты когда-то встречал, где-то видел и зачем-то запечатлел в покрытых смутным туманом лабиринтах своей памяти.
Молодая женщина. Точёная фигура. Длинные ноги. Высокий рост. Она оборачивается и уходит, а ты видишь её ниспадающие на спину тёмные волосы. Странное чувство овладевает тобой, некое подобие фрустрации – так бывает, когда пытаешься вспомнить что-то ранее хорошо тебе известное, но сейчас погребённое под завалами небытия. Где-то, когда-то, в реальной жизни ты видел её лицо в магазине ли, на остановке автобуса, в толпе или в пустой комнате, оказавшись внезапно на короткий миг наедине с ней. Мимолётный, секундный зрительный контакт почему-то всплыл в этот момент сновидения по какой-то прихоти химических реакций, протекающих в полушариях спящего мозга.
И ты догоняешь её, уходящую вдаль зримого до горизонта пустынного проспекта. Догоняешь, потому что понимаешь, что во сне всё есть иллюзия, которая готова в любой момент рассыпаться и смениться другой иллюзией. И надо схватить, зацепится за ускользающий образ, чтобы вместе с ним перенестись в новое пространство, в иную обстановку, в очередную зыбкую абстракцию. Ты пытаешься сказать ей что-то, но слова не произносятся, звуки не вылетают наружу, мысли остаются невыраженными. И ты понимаешь, что это немой безгласный сон. И женщина это тоже понимает, потому и молчит, шагая вперёд рядом с тобой, а может и не вперёд, а может и совсем не шагая, потому что вы сидите на скале, на самом её краю, у обрыва. Внизу бьются морские волны, накатывая одна за другой на острые каменные выступы, вверху, в небе, сверкают всполохи надвигающейся грозы – сине-бело-красные ломаные линии на почти что чёрном фоне. Сзади, за спиной, - ты это знаешь, хотя и не видишь, - гуляет толпа людей то ли беснующаяся, то ли благодушно-довольная. И где-то, над морем, уже начинает лить слепой дождь, сплошной стеной приближающийся к скале, беззвучный дождь, немой, как и всё вокруг. Его хрустальные нити разбиваются о всепоглощающую зеркальную поверхность моря, оставляя многочисленные, неисчислимые оспины на некогда ровной серо-синей водной глади. И здесь, в этот момент, в зыбкую тишину врывается звон будильника, разрывая всё на лоскуты, забрасывая пространство сна за его горизонты, прочь, за границу проступающей пока что сумрачно яви.

2. ЯВЬ

Будильник как всегда зазвонил не вовремя. Я открыл глаза и взглянул на стену, зацепившись зрением за косой прямоугольник света, проникший снаружи через не занавешенное шторой окно. Солнце только что поднялось над крышами многоэтажных домов и ещё не набралось дневной ослепляющей желтизны. Я встал с кровати, вышел на балкон и закурил сигарету. Снизу доносился шум пробудившегося города, звуки сливались в сплошной гул, обволакивающий своим фоном пространство, разделённое линиями улиц и полосками домов на квадраты вплоть до зримой черты горизонта. Утро обещало быть прохладным и ясным. Я сделал несколько затяжек и задумался. Опять, уже в который раз, мне снилась всё та же, незнакомая женщина. Я её всегда видел в утренних снах, на заре, когда возникающие картины наиболее ярки и причудливы. И всегда просыпаясь наутро, я терзал свою память, пытаясь вспомнить время и место встречи с ней. Так продолжалось две недели. И это уже настораживало.
Я затянулся ещё несколько раз, а затем затушил недокуренную сигарету в пепельнице. Надо было думать о дне насущном, а не о сонных иллюзиях. Но сон не отпускал меня, много раз виденный образ притягивал как магнит мои мысли, столкнувшиеся с загадкой, ответ на которую я, может быть, мог бы дать и сам. Невольно я начал перебирать в голове ту скудную информацию, что проникла в моё сновидение. Прежде всего – лицо незнакомки. Виденное когда-то наяву, оно могло стать ключом к разгадке. Я стал вспоминать, судорожно, насильно, заставляя память идти в том направлении, куда она не желала двигаться. Какие-то смутные тени образов возникали в моей голове: комната с окном, которое прикрывали полуопущенные жалюзи, шум дождя на улице и звук шагов по скрипящим половицам, сквозняк от открытой двери, какой-то неуловимый запах. Образы нехотя, как будто цепляя друг друга за незримые крючки, выползали на свет из тьмы забытья. Я, чтобы лишним движением не вспугнуть их, застыл словно столб, устремив взгляд в одну единственную точку на стекле балкона. Казалось, что безликие воспоминания вот-вот засияют яркими красками, приобретут свою индивидуальность. Уже начали проступать контуры таинственной комнаты, уже какие-то логические связи встраивали это событие в общую канву течения моей жизни, придавая, тем самым, временные и пространственные координаты. Мне казалось, что очень скоро, через секунду или пару минут – это не важно, - в голове что-то щёлкнет и всё встанет на свои места. И вдруг неожиданно зазвонил телефон.
- Да чтоб тебя! – Вскрикнул я и выругался настолько экспрессивно, как только мог – все мои усилия пропали втуне.
Звонил клиент. Равнодушным металлическим голосом он сообщил, что вынужден перенести запланированную со мной встречу на полчаса раньше. Личное время сузилось. Я налил в стакан апельсиновый сок и стал просматривать интернет. Там, как и всегда, было много ненужной чепухи. Потягивая сок, я вбил в поисковик запрос о составлении фоторобота по памяти, но ничего толкового всемирная сеть мне не выдала. Часы уже показывали, что надо выходить из дома. Я надел куртку, обулся и, переступив порог дверей, оказался на лестничной площадке своего этажа. Лифт опять сломался, поэтому пришлось спускаться пешком, вдыхая затхлый запах внутренностей многоэтажного здания. Когда я захлопнул металлическую дверь подъезда, то неожиданно налетевший ветер пронзил холодной свежестью проходной закуток, примостившийся меж двух гигантских жилых башен и окружённый заасфальтированными стоянками для автомобилей. Ветер на пару секунд поднял миниатюрный смерч из листьев, собранных в кучу, а затем разбросал их по сторонам. Находящийся рядом дворник-таджик с остервенелым недовольством принялся всё сгребать обратно, демонстрируя при этом отменное владение русским матом. Начинался новый будний день, наполненный своими хлопотами, день, в котором не было места ночным снам и тем образам, что они порождали.

3. ДНЕВНИК

Сегодня весь день льёт дождь без передышки. Воскресенье, таким образом, оказалось испорченным. Но зато появился повод и время наконец взяться за дневник, который я давно уже забросила. Как же долго я сюда не заглядывала! Вот пролистала страницы, просмотрела старые записи и вижу, что всё когда-то описанное, некогда волнующее меня, теперь кажется таким нелепым и второстепенным. Я сейчас сижу за столом и гляжу в окно, покрытое разводами дождевых капель. Не то что мне скучно, совсем нет, – новое место и новые впечатления не дают скучать. После того, как мы приехали в этот город, нам с Машкой удалось снять жильё, а на днях мы устроились на работу. Но о работе сейчас думать не хочется. Я сижу одна в комнате – сестра ушла по делам. Бедная, ходит по такой погоде, а я отсиживаюсь за неё в сухости и тепле. Знать бы, когда она придёт, чтобы успеть закипятить чайник. Помню, неделю назад мы гуляли по набережной, переходили через мостики каналов и сильные порывы ветра спутывали наши роскошные волосы, а мы, смеясь, приводили их в порядок. Потом уличный художник приставал к нам с предложениями попозировать, заигрывал, приняв нас за приезжих дурочек (про то, что мы приезжие, он угадал верно) и говорил, что наша красота для этого города необычна. И мы опять смеялись, потому что нам было приятно осознавать себя необычными, пусть даже со слов этого странного человека, надоедливого как тот ветер, что упрямо играл с нашими прядями. Так мы и гуляли по длинному проспекту, мимо старых зданий, а вечер всё не заканчивался, люди всё не расходились и время как будто замерло. Я чувствовала тогда себя удивительно свободной. Не знаю, каким словом ещё можно описать то моё состояние.
Вечер так и не закончился когда я ложилась спать, что было непривычно, и даже с задёрнутыми шторами сквозь окна проникал свет. Тогда именно мне в первый раз приснился этот незнакомый молодой человек. А затем я видела его во снах ещё несколько раз. Он просто находился рядом со мной, иногда же я от него уходила или  происходили события подобного рода. Наутро я о нём забывала и, пожалуй бы, даже сейчас не вспомнила, если бы не описывала ту первую прогулку по городу. Маша, когда я ей рассказала о своих снах, пошутила что-то вроде того, что вот, наконец, в моей жизни и появился мужчина. У моей сестры всё-таки несколько грубое чувство юмора.
Что ещё можно добавить? Здесь мерзкая погода, непривычна еда и сдержанные, порою даже кажется, что угрюмые люди. Однако мне такая сдержанность отчего-то по душе, а вот Машке не нравится. Она – девушка эмоциональная и сначала говорит, а потом сожалеет о сказанном. Потому и намучались мы с ней, пока искали жильё. Однако надо закругляться – вон сколько написала, а ещё больше почеркала, а всё это с непривычки, потому что давно уже сюда не заглядывала. Не знаю, когда я снова вернусь к этим своим записям и продолжу вести этот дневник, которой, чувствую, правильнее уже будет называть еженедельник.

4. СОН

Этот нелепый лабиринт – жёлтая живая изгородь в два человеческих роста, - поглощает всё внимание. Кривые дорожки, сходящиеся друг с другом на круглых подобиях полянок-перекрёстков, дезориентируют и заставляют двигаться совсем по другому направлению вместо запланированного ранее. В зарослях прячутся статуи, издалека принимаемые за человеческие фигуры. Кое-какие из них целые, но у большинства не хватает некоторых конечностей или носа. Они блестят своей мраморной наготой – вульгарной с первого взгляда, но, если присмотреться внимательно – скорее целомудренной. Пустые скамейки с фигурными литыми спинками пролетают перед глазами, даже не зазывая сесть на себя. Всё так похоже друг на друга, каждый поворот неотличим от предыдущего, что даже не понятно сколько именно раз приходилось пробегать это место. Из изгороди местами торчат сухие цветки – дикие розы, пионы, астры. И совсем плохо, что листья ещё не осыпались, и не открыли тем самым простор для взгляда напрямик, сквозь кусты. До начала этого массового листопада остаётся ещё несколько дней. Или ночей.
Бежать во сне сложно. Ноги движутся медленно-медленно, будто с трудом преодолевают избыточную силу гравитации. Возникает чувство бега на месте и, скорее уж пространство само летит навстречу, проносится перед глазами, изгибаясь на поворотах. Очередной поворот выводит на очередную поляну. И где-то там, вдалеке, на исчезающей кривизне дорожки, на жёлтом фоне изгороди, на границе периферийного зрения мелькает женская фигура. Она не убегает, она просто идёт своим собственным курсом куда-то к какой-то известной ей цели. Возможно, эта цель и есть выход из лабиринта. И опять очередные перекрёстки, очередные скамейки и статуи, очередная поляна, где-то опять мелькает знакомый силуэт. И, наконец, дорога приводит к пруду, покрытому высохшими кувшинками, тиной и ряской. В затхлой воде лишь блекло отсвечивает Солнце, остальное же всё – отражения растущих вокруг деревьев, пробегающих по небу туч, искусственного грота поглотили в себя болотные краски гниющего водоёма.
Именно к гроту движется фигура, оттеняя своим чёрным платьем жёлто-серо-зелёные тона окружающей природы. Грот сложен из крупных камней, в нём царят полумрак и сырость, а внутреннее пространство уходит куда-то далеко в глубину, образуя овальное помещение. Женщина стоит в середине расчерченного сходящимися линиями каменного пола и чем-то напоминает статую. Вблизи она всё такая же, как и в прежних снах – таинственная, смутно знакомая, оттого и волнующая. Потому и возникает материализующийся в тяжёлом сыром воздухе вопрос:
- Ты кто?
Произнесённые слова гулко отлетают от стен рикошетом, меняют тональность, заполняют собой воздушное пространство и насмешливое эхо отвечает тем же самым вопросом:
- Ты кто?
- Где мы могли встретиться? – Возникает ещё один вопрос, но его постигает всё та же судьба.
- Где мы могли встретиться? – Куражится эхо словно клоун, перекривляющий свою жертву.
- Как тебя зовут?
- Как тебя зовут? Как тебя зовут? – Слышится в ушах на все лады, и я просыпаюсь.
Просыпаюсь всего лишь на секунду, затем опять закрываю глаза и оказываюсь уже над парком, там, откуда виден весь лабиринт зарослей, а в центре него, словно глаз, находится пруд, над которым подобно веку нависает грот. И тут становится ясно, что лабиринт напоминает женскую фигуру, стоящую в профиль. Ту самую женскую фигуру, за которой я бежал до грота, ту самую женскую фигуру, что я видел всё время во снах. В то мгновение, как я осознал это, моё тело упало с той высоты, на которой я находился, обратно в кровать, и я окончательно проснулся.

5. ЯВЬ

Лёха сидел передо мной напротив за столиком и попивал из миниатюрной чашечки обжигающий чёрный кофе. После каждого глотка он кривился, будто бы в первый раз сталкивался с неожиданно горьким вкусом.
- Сахар бы бросил. – Посоветовал я после очередной его гримасы.
Лёха сделал ещё один еле заметный глоток, скривил опять губы и ответил:
- Без сахара пью.
Такому мазохизму хорошо было бы зааплодировать стоя, но я не хотел смущать своего старого приятеля.
- Ну чо? Как там? Из наших кого видел? – Спросил Лёха, ставя, наконец, почти пустую чашку на блюдечко, и принимаясь за такое же миниатюрное пирожное.
- Да нет, никого. Как-то не приходилось. – Расплывчато ответил я и из вежливости добавил. – А ты кого встречал?
- Я? – Задумался Лёха и почесал себе рукой, свободной от пирожного, скулу. – Да много кого. Одни спились, другие скололись, третьи утонули.
- Во дворах-колодцах утонули? – Пошутил я, но Лёха шутку не понял.
- Ты-то сам как? – Поинтересовался он, проглатывая последний кусок. – Всё антиквариатом занимаешься?
Я кивнул головой. Спрашивать о роде занятий Лёхи не имело смысла – он пришёл на встречу со мной при полном параде своей синей формы, а на каждом плече у него блестели по четыре звезды.
- Давай, говори, какое у тебя дело. – Взгляд моего приятеля на мгновение стал проницательно оценивающим, но затем быстро вернулся в расслабленное состояние.
- Только, надеюсь, ты меня в психушку не отправишь? – Как-то с неуверенностью в голосе спросил я.
- Психушка – это не по моей части, а вот закрыть могу. – Обнадёжил Лёха и добавил: - Колись уже, кого ты там порешил.
- Мне надо одного человека найти. – Сообщил я пока что самую суть, всё ещё осторожничая углубляться в детали.
- Всего-то? – Протянул Лёха.
- Проблема в том, что я не знаю кто это.
Лёха сделал вопросительное лицо, я продолжил:
- Я где-то её видел, но не помню где именно.
- Баба, значит? – Уточнил мой собеседник и добавил поучительно. – Поверь мне – из-за баб все проблемы.
- Ты что, со своей опять разбежался? – Решил я проявить проницательность.
Лёха лишь махнул рукой с некоторой досадой. Официантка поняла жест по-своему и подошла к нашему столику.
- Что-нибудь ещё желаете? – Спросила она с заученной интонацией и искусственной улыбкой.
- Вот что, - решил воспользоваться случившимся казусом Лёха, - принеси-ка мне пиво светлое какое-нибудь.
Официантка кивнула, вопросительно взглянула на меня и, не услышав моих пожеланий, ушла прочь.
- Ты же за рулём. – Невольно вырвалось у меня глупая фраза, но Лёха лишь посмотрел в мою сторону с таким выражением лица, словно по мне действительно плакала психушка.
- Так значит имени, адреса проживания, места работы не знаешь? – Уточнил он.
- Не-а. – Подтвердил я.
Положив локти рук на стол, Лёха пристально посмотрел мне в глаза.
- Это всё подозрительно. – Сказал он спустя паузу. – Нам очередной маньяк не нужен.
- Понимаешь ли… - начал я, затягивая слова, но в этот момент подошла официантка с пивом, и я замолчал.
- Спасибо. – Сказал Лёха, поднял бокал и отпил из него добрую половину. – А-а-а, хорошо. А ты давай, продолжай.
Я подождал пока официантка удалится на определённое расстояние, хотя понимал, что ей содержание нашего разговора не интересно. Просто мне хотелось потянуть время.
- Видел-то я её один раз, но она мне снится постоянно. – Уж не знаю, что подумал этот грубый служака, услышав от меня столь романтическое признание.
- Что, красивая? – Осклабился Лёха.
- Не то слово. – Ответил я. – Но дело не в этом.
Лёха допил оставшееся в кружке пиво.
- А в чём? – Спросил он слегка хриплым голосом.
- В том, что это загадка для меня, а я не люблю неразрешимых загадок.
Мой приятель ухмыльнулся:
- Может само пройдёт?
- Пройти-то может и пройдёт, но ведь загадка останется.
Лёха помолчал, задумчиво вздохнул, опёрся подбородком о ладонь.
- Знаешь что? – Начал он. – Кого другого я бы послал нафиг с таким подальше, но тебя я хорошо знаю, вроде как…
Он поднялся, я посмотрел на него снизу вверх.
- Чего сидишь? – Спросил он. – Вставай, поехали.
- Куда? – Поинтересовался я.
- Составлять с твоих слов портрет этой подруги.




6. ДНЕВНИК

Работа меня радует и выматывает одновременно. Сложно всё время сидеть на одном месте и напрягать глаза. Но результат мне нравится и очень сильно вдохновляет. Та посуда, что я расписываю цветами, узорами, человеческими фигурами становится с каждым разом всё пригожее и красивее. Интересно бы увидеть в каком-нибудь магазине сервиз со своей росписью. Я смогу его узнать или просто пройду мимо? Маша же воспринимает всё по-другому. Она менее усидчивая, любит поспорить, поговорить за работой, часто ходит на перекур, хотя на самом деле не курит. Это её отношение к делу меня немного беспокоит, но я пока что молчу.
Вчера, когда рабочий день закончился, она на проходной привязалась к какому-то парню – почему, мол, он не пропускает нас вперёд. Парень тоже оказался говорливым, и они с Машкой сцепились языками вплоть до трамвайной остановки. Я, честное слово, тогда чувствовала себя лишней. Потом всю дорогу Машка подшучивала надо мной, что вот и она, как и я, обзавелась поклонником. Зря я всё-таки ей рассказала про свои сны.
Насчёт снов я и не знаю, что думать. Этот молодой человек в них появляется периодически. Наверное, если я сейчас закрою глаза, то увижу его лицо – так хорошо он мне запомнился. Сами сны всё такие же, как и раньше, – в чём-то красивые, в чём-то однообразные. И поведение наше в них всё тоже самое. Собственно, это отсутствие развитий отношений меня беспокоит. Чувствуется, что всё застыло в некоей мёртвой точке. Я, конечно, сейчас иронизирую по этому поводу. Но, может быть, если то, что происходит во сне, получит какое-то развитие, то я пойму, наконец, почему всё время вижу в них одного и того же человека. Ведь это, наверное, неспроста? А, может быть, все видят такие сны, только никому не признаются? Хотя, вряд ли. И вроде эти мои сны не предвещают ничего плохого, они не страшные, но я опасаюсь, что в них может пойти что-то не так по вине чьей-то ошибки.  Вот же, понаписала столько заумного, и сама даже не поняла смысла своей писанины. Надеюсь, что она останется здесь лишь как напоминание об этом курьёзе.
Последние дни балуют хорошей погодой, что большая редкость в этом городе. Город очень красив и очень ревнив к своей красоте. Потому он и не терпит природную красоту в своих границах. Здесь, по сравнению с югом, чахлая невзрачная растительность, нет тех пёстрых праздничных красок. Пожалуй, те цветы, что я рисую на чашках, куда более яркие, чем те, что растут на городских клумбах. И вот что я думаю: когда получу зарплату, то пойду к тому уличному художнику, что заигрывал со мной и Машей, пусть напишет мой портрет. И ещё попрошу, чтобы он нарисовал на заднем плане фон города.
Но до зарплаты ещё долго. Нужно поэкономить деньги. Я даже в свою любимую кофейню, наверное, в ближайшее время не стану заходить. Разве что туда меня пригласит во сне тот самый незнакомец. Сейчас же надо подниматься со стула и пойти приготовить еду на завтра.

7. СОН

Тягучий сон. Вязкий, как окружающая скучная действительность наяву, как накипь ежедневной суеты, как отголосок вчерашней неприятной новости. Само время замедлилось, поддаваясь ритму обыденности. Так бывает, когда во сне не остаётся места для чуда, когда приходится совершать рутинные бытовые действия, повторяющие в своей сути действия прошедшего скучного дня. И это просочившееся в глубины сна болото, эта зыбь, эта вязкая пена затягивает в омут повседневного отчаяния, диктует свою волю тем образам, что возникают передо мной, выстраивает по своему усмотрению окружающую обстановку, окрашивая её в серые тона своего вечного настроения. Какой-либо смысл сна исчез, остались лишь только действия. Действия людей, поглощённых этой обыденностью, этими условностями и правилами, бредущими по заколдованному кругу циклично повторяющихся событий дней, недель, месяцев…
Я сижу на скамейке с ней рядом. Мы разговариваем, но разговор не клеится. Простые вопросы, односложные ответы, смущённые улыбки, опущенные вниз от неловкости глаза. Слова тяжёлым бременем ложатся в душу, не задерживаясь в памяти. Однако это лишь высказанные слова, но есть и слова скрытые, непроизнесённые, спрятанные за стеной благоразумия, завоевавшего даже сонное царство и обуздавшего бурные эмоции. Она кивает, смущённо улыбается, отчего мне становится грустно, говорит пару дежурных фраз. Я поддакиваю, возникает пауза, тягучая тишина, обременённая тягучим временем, оттого и длящаяся бесконечно долго. Эта бесконечность полна отчаяния, скуки и тоски. Её взгляд прозрачен, её карие глаза с длинными загнутыми вверх ресницами смотрят куда-то в сторону, мимо меня, поверх происходящего здесь. И опять наружу вырываются ничего не значащие фразы, такие же пустые, как и эмоциональная пустота окружающей нас сонной действительности. То, что не сказано, так и останется несказанным, но понятным нам обоим, а то, что было сказано – вся эта робкая бессмыслица, - определит то, чем всё завершится. Немного обидно, что у всей этой истории такой обыденный конец. Но это всего лишь сон, точнее – серия снов, происходящих в стране несбывшихся надежд, в городе невысказанных слов, на улице невыраженных чувств, в сквере несостоявшихся иллюзий. Так что нечего и расстраиваться.
Ветер гонит по дорожке сухие листья, которые, петляя в нелепых хаотичных движениях, пролетают мимо, едва касаясь наших ног. Так, кружась лишь в ведомом им танце, листья слетаются друг к другу и образуют спираль, постепенно переходящую в смерч. Слышен шелест листьев, слышны порывы ветра, слышен скрип веток деревьев. Ветер усиливается, становится всё яростнее, от его напора серые тона обыденности, что окрашивают сон, начинают сдуваться словно пыль. И пыль, и листья, и мелкие сухие ветки ветер собирает вместе во всё разрастающийся смерч, извивающийся вокруг своей оси и достигающий уже высоты в два человеческих роста. Смерч продолжает втягивать в себя окружающие его предметы: мусор, пластиковые пакеты, бумажки, кем-то забытый телефон, жестяную урну, полуотломанную деревянную балку какой-то лавочки, гравий дорожек, указательную вывеску, брезентовую крышу одного из павильонов. Он втягивает в себя сковавший нас сон и края земной поверхности подымаются вверх, образуя чашу, в центре которой находится словно пританцовывающий на одном месте столб. И мы не в силах сопротивляться этой воле, как и всё вокруг, летим к центру притяжения. Мы движемся по спирали, ускоряясь на каждом витке. Деревья, машины, дома несутся за нами вдогонку, улицы превратились в серпантины, город сложился в шар и вращается вокруг своей оси, постепенно сжимаясь.
И вот мы влетаем в саму сердцевину урагана, туда, где обрывается путь, правильнее сказать туда, куда сходятся все дороги, в гигантскую ось всей этой юлы. И, вращаясь вместе с ней, мы сливаемся в каком-то эмоциональном единстве. Мы чувствуем друг друга, мы знаем мысли друг друга, мы переполняемся одними и теми же эмоциями, и эта буря эмоций, этот смерч душ, это торнадо чувств соединяет то, что ранее казалось несоединимым, пробуждает то, что некогда спало, разжигает лишь тлеющий ранее огонёк в глубинах неведомых страстей.

8. ЯВЬ

Зазвонил телефон. Я ответил. Из трубки донёсся голос Лёхи:
- Нашёл я твою подругу!
- Как нашёл? – Не веря его словам, спросил я.
- Есть способы, - со смешком уклончиво пояснил Лёха и уже более серьёзным тоном добавил: - потом расскажу, просто сейчас времени нет. Если хочешь её сегодня встретить, то приезжай на угол Содружества и Коммунаров. Да побыстрее, пока она с работы не свалила.
Я появился в указанном месте так быстро, насколько смог, бросив все свои дела. Лёха сидел в машине, что стояла на парковке у длинного серого здания с маленькими окнами. Он лениво покуривал сигарету и слушал монотонный голос чтеца аудиокниги.
- Ты посмотри, быстрый какой! – Сказал он, когда я к нему подошёл. – А я уж думал, что не успеешь.
Я смущенно улыбнулся.
- Полдня уже её пасу, надеюсь не зря. – Лёха с ухмылкой посмотрел на меня.
- Как тебя отблагодарить? – Поинтересовался я.
Лёха выкинул окурок в окно и туда же сплюнул:
- Да подожди ещё, рано говорить о благодарности. Сиди пока и смотри внимательно.
- Никогда здесь не бывал. – Оглядываясь по сторонам, задумчиво произнёс я. – Кто она?
- Не знаю… работает здесь. – Прерывисто ответил Лёха, и по его тону нельзя было отгадать, действительно ли он этого не знает или по какой-то причине умалчивает.
Мы просидели в молчании несколько минут.
- Вот и время подошло. – Наконец сказал Лёха, мельком взглянув на часы, украшавшие его запястье.
И действительно, из здания стали выходить люди, правда, в небольшом количестве, так что разглядеть их не составляло труда. Я пристально вглядывался, но знакомую фигуру среди них не замечал. Время ожидания было томительно. И тут Лёха вытянул руку и, пальцем касаясь стекла, указал вперёд:
- Ну что, узнаёшь свою подругу со спины?
Бросив взгляд в указанном направлении, я буквально обмер. Словно в очередной раз во сне, я увидел её длинные волосы, узнал её походку, разглядел знакомые изгибы силуэта. Какое-то оцепенение меня поглотило и те несколько секунд, что я смотрел в её сторону, замерли для меня на несколько часов. Её, много раз виденную во сне, теперь я видел наяву, буквально в нескольких десятках метров от себя, удаляющуюся куда-то вдаль незнакомой мне улицы.
- Чего сидишь? – Почти что крикнул мне в ухо Лёха. – Иди и проверь, она это или не она.
Я с силой дёрнул за ручку двери и вышел из машины. Быстрым шагом я пошёл за незнакомкой, с каждым мгновением приближаясь к ней всё ближе. Уже можно было отчётливо рассмотреть её локоны, ткань её одежды, особенности её фигуры. Ответ на загадку, что занимала меня долгое время, вот-вот должен был оказаться в моих руках, отчего сердце стало биться сильнее, а в ногах появилась слабость. Я оказался от незнакомки уже на расстоянии вытянутой руки и невольно замедлил ход, подстраиваясь под её ритм движения, под её скорость. Стоило сделать лишь несколько быстрых шагов, чтобы поравняться с ней, но отчего-то эти шаги сделать было труднее всего. Непонятное сомнение сковало мою волю, секунды шли за секундами, окна домов в прежнем темпе мелькали справа от меня и стук её каблуков выбивал всё тот же ритм на тротуарной плитке. Я шагал сзади, собираясь с мыслями.
- Постойте, одну минутку! – Вдруг неожиданно для самого себя сказал я.
Она приостановилась и с выжидательной осторожностью стала оборачиваться в мою сторону каким-то странным, полузнакомым мне движением. Я замер, улавливая черты её лица, наблюдая за поворотом её головы, и вдруг ко мне пришло спокойствие. На меня смотрели совсем незнакомые глаза.
Внезапно в этот момент зазвонил мой телефон, своей мелодией разряжая обстановку. Я засунул руку в карман.
- Извините, - сказал я женщине, одновременно вытаскивая телефон наружу, - я просто ошибся.
Она, ничего не ответив, пошла прочь. Я повернулся к ней спиной и увидел Лёху, который стоял у своей машины и наблюдал за мной. Поднеся телефон к уху, я услышал плотный мужской голос:
- Здравствуйте, вы всё ещё интересуетесь антикварными вещами?
- Да. – Ответил я и, одновременно с этим, держа в поле зрения Лёху, в отрицательном жесте развёл руками. Лёха всё поняв, кивнул головой. Голос из телефона продолжал говорить:
- Я решил предложить вам ещё несколько предметов. Когда мы с вами можем встретиться?
- Да хоть сегодня. – В моём голосе прозвучала апатия.
- Хорошо. – Согласился звонящий. – Вы помните мой адрес?
- Лучше назовите ещё раз. – Сказал я, подходя уже к машине Лёхи.
Голос из телефона назвал улицу и номер дома.
- Буду в течении часа. – Сообщил я и отключился.
- Что же, и профи могут ошибаться. – С небольшой долей вины в голосе сказал мне Лёха.
- Забей. – Получил он мой ответ. – Она действительно была очень похожа.
Лёха задумался:
- А может быть они с твоей подругой родственницы?
Я лишь только пожал плечами.
- Ладно, продолжим поиски. – Сказал Лёха бодрым голосом.
- Знаешь что… - начал было говорить я, но осёкся и вместо того, чтобы добавить «забудем обо всём этом» сказал: - не заморачивайся особо с этим, мне оно не к спеху.
- Ага, ага. – Он с иронией покивал головой. – В общем дам знать, если что.
Через час я заходил в подъезд дома своего очередного клиента. Это был типичный старый особняк в черте исторического центра города. В старые времена, после революции, когда прежние хозяева где-то сгинули – за границей или в каких иных местах, его помещения были разделены на квартиры и с тех пор этот дом, находящийся уже в довольно потрёпанном состоянии, не менял своего статуса. Обычно в таких домах и находят люди моей профессии редкие и дорогие вещи, более полувека скрывающиеся в недрах поеденных клопами шкафов или пылящиеся на ссохшихся, покрытых тёмным от воздействия времени лаком, полках. На мой стук дверь открыл пожилой мужчина.
- Проходите. – Сказал он, пропуская меня во внутрь и затем добавил: - Вам уже здесь приходилось бывать.
Я внимательно присмотрелся. Действительно, когда-то, наверное, года полтора назад, я был здесь, в этой квартире.
- Можете не разуваться. – Милостиво разрешил мне хозяин.
Я последовал за ним из коридора в комнату. Здесь всё пропиталось старением, время словно застыло в прошедшей несколько десятилетий назад эпохе. Слышались укоренившиеся запахи лаванды и нафталина, пол скрипел под ногами и покрытый пылью светильник тускло освещал светом окружающую обстановку. Комната была обширная, с высокими потолками и частично сохранившейся лепниной и в ней, пожалуй, с непривычки можно было почувствовать себя потерянным. Но мне здесь всё было знакомо: мебель, жалюзи на окнах, незакрывающиеся покосившиеся двери, ковёр на стене. Я обвёл взглядом комнату, высматривая то, что я искал столь долгое время и то, к чему меня сейчас привёл случай, управляя мной словно марионеткой на ниточках. На стене висел портрет, с него, изображённая по грудь, на меня смотрела она, та самая. Лицо было изображено несколько расплывчато, но всё равно сохранялись неуловимые индивидуальные особенности. Она смотрела на меня с несколько смущённой и, в то же время, лукавой улыбкой своих полных губ, чуть склонив голову налево.
- Это кто? – Спросил я к удивлению хозяина.
- Это сестра моей прабабки. – Ответил он.
- Портрет продаётся?
Хозяин отрицательно покачал головой:
- Семейная реликвия, да и зачем он вам, никакой художественной ценности ведь не представляет.
Я помолчал некоторое время.
- А что-нибудь ещё из её вещей сохранилось?
Пожилой мужчина задумался:
- Разве только дневник, что она вела.
- Можно посмотреть? – Спросил я.
Хозяин пожал плечами:
- Извольте.
Он подошёл к книжному шкафу, открыл одну из дверок и вытащил оттуда тетрадь средней толщины.
- Думаю она возражать не будет. – Сказал мужчина, подавая мне дневник.
Я взял тетрадь с истрёпанной обложной в руки и открыл наугад. Чернила сильно выцвели и приобрели светло-фиолетовый оттенок. Буквы были среднего размера, почерк нельзя было назвать каллиграфическим, но всё же он был разборчив. Присев на стул, я принялся читать.


9. ДНЕВНИК.
… Наверное, эти сны какая-то другая жизнь. Дополнительная к той, которой я живу наяву. На неё можно обращать внимание, можно не обращать внимание, но вполне очевидно одно – то что происходит во снах никак не оказывает воздействия на мою настоящую жизнь. И, уж если на то пошло, то выходит, что и я в этих снах совсем другая. Другая не потому что отличаюсь характером и поведением. Другая, потому что являюсь действующим лицом этих снов, наподобие актёра, играющего роль на сцене. Конечно, тот мир фантастичен и непредсказуем, но в нём тоже есть свои правила, и мы им подчиняемся, - и я и тот человек, которого я там вижу регулярно. Я не знаю, кто он и навряд ли это узнаю. Скорее всего он и не существует на самом деле. А если и существует, то что с того? Если бы я его встретила, то что бы я ему сказала? Наверное – ничего. Полюбопытствовала бы у окружающих о том, кто он, если бы имелась возможность? Не знаю, может быть да. Но это всё предположения о том, что вероятно может и не произойти. Тогда зачем об этом лишний раз думать?
Но как же мне относиться ко всему этому? Говорят, что сны могут предвещать будущие события. Также я слышала, что в снах отражаются тревоги, надежды, страхи. Сны снятся всегда, и всегда они что-нибудь, да значат. От них никуда не убежать. Тогда и надо их воспринимать как что-то неизбежное. Притом такие необычные сны, которые мне снятся нужно ценить по достоинству. Происходящее там действительно захватывает дух и пробуждает особые чувства. Как бы ко всему этому я не относилась, но они – отдельная, яркая страница моей жизни в этом городе.
Вот сейчас мне пришло в голову, что, пожалуй, всё это началось после моего приезда сюда. Это может быть совпадением, а может быть следствием перемены места. Кто знает? По крайней мере ночи у меня здесь не скучные. Мне больше нечего добавить, я написала всё то, что думаю об этом и в ближайшее время новых мыслей у меня не появится…
10. СОН.
Мы находимся с ней в пустом пространстве, друг напротив друга, лицом к лицу. Я смотрю на неё, она смотрит на меня. Я всё знаю, она не знает ничего. Сейчас, находясь здесь, я не удивлён своим знаниям. Во сне нет места удивлению. Я думаю, как мне всё объяснить, но во сне объяснить что-либо довольно сложно. Здесь особый язык изъяснения, меняющий смысл слов. Здесь имеют значения лишь образы. Но вокруг лишь пустота. Нельзя сказать, висим ли мы в ней, парим или падаем вниз. Нельзя определить цвет пустоты – я вижу лишь только лицо перед собой. Что видят глаза напротив, я сказать не могу, но мне почему-то кажется, что видят они лишь только меня.
Один сон на двоих со смещением времени – это то, что находится за гранью реальности и происходит вопреки законам здравого смысла. Получается, что я, живущий сегодня, проник в прошлое, или же она из прошлого оказалась в будущем. Такое и наяву то осмыслить сложно, а уж тем более во сне от этого совсем крыша поедет. Надо вообще закругляться здесь и просыпаться: сегодня сон нерезультативный. Но кто знает, где встретимся мы в следующем сне? Надо об этом подумать. И внезапно эта последняя мысль как искра осветила пустоту вокруг – я понял, как в нескольких словах можно рассказать о происходящем. Нарушая тишину, я произнёс:
- Закажи в своей любимой кофейне две чашки кофе и жди меня – я приду через сто лет.