Получасовые рассказики. Людочка

Рассказик двадцать пятый

 
Людочка – моя двоюродная сестра. Именно Людочка, по-другому никто в нашем доме не говорил. Имя Люда или Людмила не употреблялось.

Так называла её бабушка, наша общая бабушка Лиза, только Людочка.
Так называла свою племянницу и моя мама. Уже будучи сильно в возрасте, разобидевшись на меня не знаю за что, мама говорила: «Вот уеду к Людочке жить!». Возможно саму Людочку такая перспектива и не порадовала бы, правда и по-настоящему уезжать никто не собирался.

Но я сейчас не об этом. Я о нашем детстве.
Вот мы, держась за руки, стоим на стуле, фотографируемся. Одинаковые платья, сшитые бабушкой, под платьями штаны с начёсом до пят. Значит зима. Людочка коротко подстрижена и с бантиком. Симпатичный вполне себе ребёнок. Я же ещё не вышла из пупсикового возраста и на моей редискообразной голове атласный бант лежит, держась на честном слове. Так как волосы у меня на тот момент были ещё в зачаточном состоянии. Украсить их бантом, было делом ювелирно-волшебным.
 
Разница в возрасте у нас около двух лет, чуть меньше. Бабушка довольно часто шила нам одинаковые платья. Я как поросёнок радовалась возможности продемонстрировать эту одинаковость, мол смотрите люди, у меня сестричка есть! Точно знаю, что Людочке не хотелось носить одинаковые платья, но как хороший ребёнок, добрый и воспитанный, она их носила.
 
Людочку привозили летом родители. Съезжались все бабушкины дети, мои тёти-дяди и их дети, мои двоюродные братья и сёстры. Народу было много. Как должное воспринималось устройство постелей на полу. Детям стелили на просторной веранде, на воздухе. Кто-нибудь из взрослых спал на железной кровати в саду, прямо под звёздами.

Летом у нас всегда жарища, вся жизнь переносилась во двор, под защиту деревьев. Стационарно стоял большой стол, накрытый клеёнкой. За этим столом и происходили совместные завтраки, обеды, ужины. Это многолюдье было привычным летним фоном для нашего детского существования.

Бывало Людочку оставляли у нас на всё лето. Лето в детстве просто необъятное и прекрасное. Я всегда ждала лето с нетерпением, ждала сестричку. Бабушка мудро руководила нами, распределяя между нами роли и объекты приложения сил, когда надо было помыть пол или бельё погладить, всегда справедливо. И чтоб никому не обидно.
 
К Людочке в гости мы тоже ездили. Далеко. Сначала до Саратова. Там пересадка. С ночевкой в «Комнате отдыха». Потом на другом поезде ехали дальше, в Казахстан. Через степь с верблюдами, верблюжьими колючками и перекати поле. И так до города Аральска, где нас встречал дядя Володя на своей «Победе» или на служебном военном «бобике». Ехали опять по степи до шлагбаума, до КПП военного городка, куда пускали по пропускам, которые заранее нам высылал дядя Володя.

Финский домик встречал прохладой, но жара на улице была сильной, до плюс шестидесяти. Впрочем переносить жару было легче из-за сухости тамошнего климата. Воздух сухой и горячий вдыхался легко, и его было много, всё небо над степью, раскинувшейся до горизонта, состояло из воздуха!

Тётя Аня, Людочкина мама, готовила совершенно волшебное домашнее мороженое в мороженице, прилагавшейся к холодильнику «ЗиЛ». Не могу не пропеть «Славься!» изготовителям этого холодильника, который прожил даже не знаю сколько лет, но пережил переезд сначала на новую квартиру, потом через несколько лет был перевезен в Ставрополь на постоянное место жительства. По-моему, он так и не сломался, просто устарел.

И ещё там было Аральское море, мое первое в жизни море! Большая вода, ласковая и тёплая. И очень соленая. Вода была такая прозрачная, что, открывая глаза можно было видеть друг друга. Я постоянно опускала лицо в воду и рассматривала дно, рыбок, этот водный мир был мне в диковинку. Глаза становились красными, а соль оседала на бровях и ресницах.  Там водились бычки, которых можно было ловить руками. Плавать я не умела, но такая солёная вода практически сама держит пловцов любой степени неумелости.
      
Ходить на море нам разрешалось самим, было близко. Иногда вдалеке мы видели казахов на верблюдах, неторопливо шагающих покачивая горбами.

На фотографии возле моря мы стоим на песке, держась за руки, в сшитых бабушкой трусах. Людочка высокая, худенькая, а я всё ещё какая-то приземистая, ещё маленькая. На головах у нас резиновые шапочки. На мне шапка топорщится. Ведь под ней всё-таки выросшие длиннющие мои волосы, коса.
      
Недавно на глаза мне попалась еще одна старенькая фотография. В том самом военном городке, в палисаднике. Палисадником территория называлась номинально. Кроме местных деревьев с жесткими листочками ничего не было. Песок был.

Учась в институте, я встретилась с этим деревом, изучая семейство Вязовые. Обрадовалась, как родному. Это Вяз перисто-ветвистый, Ulmus pinnato-ramosa, или карагач.

Так вот, сидит на фотке группка девчонок с куклами на руках. И я тоже там, в синем сарафанчике в белый горошек, что сарафан синий помню, хоть фотография черно-белая. Людочка тоже там. Остальные девчонки её подружки. Кукольницы мы были заядлые, в дочки-матери играли обязательно и увлечённо. Шили из лоскутков наряды, умели и любили это занятие. Теперь так увлечённо в куклы не играют.

У Людочки была кукла, довольна большая, но голая, которой мы задумали сшить костюм. Нужен был материал, серьёзный, костюмный. У тёти Ани было старое платье, подходящее. Но незадолго до этого она обратила это платье в половую тряпку и уже применяла по новому назначению. Тряпка была тайно похищена нами с крыльца и постирана с усердием и многократно выполоскана, чтобы удалить уже набившийся вездесущий песок.
   
В итоге кукла получила костюм из юбки и кофты с круглым воротником и с рукавами.

Этот рассказик из нескольких эпизодов нашего большого детства – мой подарок к твоему Дню рождения, сестричка.