На теплоходе музыка играла

«На теплоходе музыка играла… - приблизительно так всё и было, если не считать, что «теплоходом» являлось утлое старенькое судёнышко, имевшее гордый статус прогулочного катера, а «музыкой» - баянист Семён, да просто Сеня, юркий маленький человечек, тот еще музыкант, но хороший культмассовый работник, на молодежном сленге – аниматор, про таких говорят: свой в доску.
Как Сеня оказался на судне? Да очень просто. Его пригласило забавы ради, развлекаловки для одно весьма уважаемое в городе медицинское учреждение. На общем собрании коллектива решено было отпраздновать День медицинского работника на воде. Руководство договорилось с водниками и арендовало для круиза по матушке Москва-реке подходящее плавсредство.
На следующий день медики в приподнятом настроении собрались на берегу. С катера опустили трап и Медицина под жизнеутверждающую музыку Семёна поднялась на судно. Отчалив от берега, катер на всех парах устремился к речному простору.
ВерхОводил или, правильнее сказать, руководил всем процессом Зав. Хирургическим отделением Дмитрий Львович, мужчина атлетической наружности, расторопный, энергичный, одним словом – начальство. А начальство – оно и в Африке начальство.
- Друзья, - обратился к собравшимся Дмитрий Львович, - спокойно, не торопясь спускаемся на нижнюю палубу, все спускаемся на нижнюю палубу, - повторял через мегафон Заведующий, жестом показывая место, где находится лестница, ведущая в кают-компанию.
В кают-компании женщины быстро накрыли столы. Закуска была по-сезону: малосольные огурчики, помидорчики, отварная картошечка, селедочка в масле, крупно порезанные куски домашнего сала, зеленый лучок, петрушка, укроп.
Скромный, прямо надо сказать закусон, зато было много-много водки и три бутылки аперитива в виде сухого «Мартини», - исключительно для женского персонала. Расселись шумно по местам.
Дмитрий Львович как большинство медиков был циником и врагом парадной трескотни. Он поднялся и произнес тост:

И неимущим и богатым
Мы одинаково нужны
Сказал патологоанатом,
И вытер скальпель о штаны.

За Любовь! За Дружбу!
За медицинскую службу!
Выпьем за нас – за хороших людей!

Тост воодушевленно поддержали троекратным «Ура!» и разгорелось веселье.

Когда неподражаемый Семён начал своё показательное выступление, в кают-компании было уже сыто-пьяно, побросав пластмассовые вилки и стаканчики, народ ломанулся на корму и устремил свои взоры на аниматора.

- «Только  взял боец трехрядку,
Сразу видно – гармонист,
Для начала попорядку
Кинул пальцы сверху вниз…» - продекламировав «Тёркина», Семён сразу же сорвался на залихватскую частушку, как бы вызывая зрителей на соревнование:
«Я частушек много знаю
И хороших и плохих,
Хорошо тому послушать,
Кто не знает никаких!»

Сеня посмотрел по сторонам и, шмыгнув носом, приятным тенорком запел вторую частушку, как бы вызывая собравшихся на соревнование:
- «Ах, теща моя, буду разводиться:
Твоя дочка подо мной плохо шевелится!»

На частушку Семёна прилетела «ответка» от процедурной сестры Любочки Глебовой:
- Ой, зять, ты мой зять,
Что-то мне не верится:
Под хорошим мужиком
И доска шевелится!

Нянечка тетя Паша тоже внесла свою лепту в частушечный марафон:
Гармонист у нас чудак:
Залез к девкам на чердак,
Гармониста-чудака
Сняли девки с чердака!

Вышла в круг анестезиолог Любовь Владимировна и спела солёную частушку:
Гармонист, гармонист,
Положи меня под низ,
А я, встану, погляжу, -
Хорошо ли я лежу?

А потом разохотилась и начала вторую:
Полюбила лейтенанта,
А потом полковника,
Стала юбка маловата –
Не найду виновника!

Частушки то справа, то слева градом сыпались на Семена. Трудно представить, сколько бы еще мог продолжаться частушечный марафон, если бы Семен решительно не объявил: - Всё! Пою последнюю частушку:
- Гармонисту за игру
Сто четырнадцать рублей,
Три жены, четыре сына
И пятнадцать дочерей!
После частушек стали играть в фанты. Вытягивали билетики и, выполняя задание, пели, плясали, кукарекали, шевелили ушами. Семен налегал на басы, на лбу у него выступила испарина и от пота взмокла рубаха.
Мимо их катера с ревом проносились моторные лодки, навстречу, загудев густым басом, прошел крупный сухогруз с песком, от чего легкий катерок высоко подскочил на волнах. Женщины завизжали от восторга. Наглые чайки неотступно следовали за корабликом, кричали, требуя продолжения банкета.  Погода в этот день выдалась превосходная такая, что отдыхающие на Южном берегу Крыма позеленели бы от зависти.
Откуда ни возьмись в руках у Дмитрия Львовича оказались два увесистых портфеля коричневого цвета. В портфелях булькала водка. Раздали мензурки и хирург предложил всем присутствующим выпить на брудершафт.
Через полчаса с водкой было покончено. Перецеловавшись и переобнимавшись медики уже казались друг другу не сослуживцами, а близкой роднёй.
Дойдя до определенной точки, известной одному капитану, катер начал маневрировать и повернул в обратный путь. Вот показалась знакомая пристань. Катер сбавил ход до самого малого и начал боком причаливать к берегу. Матрос сбросил с борта на берег сходни. Сеня хотел было грянуть отходной «Марш славянки», но подумал и зачехлил баян: к чему выпрыгивать из штанов? Деньги-то получены.
Публика не торопясь спускалась по трапу, обмениваясь на ходу впечатлениями от вояжа.
Вдруг истошный женский вопль разорвал тишину округи: - Верните, кошелек, сволочи!!!