Пермский стрелок Тимур Бекмансуров

Бекмансуров и Дюрн: перекличка сквозь десятилетия – через Элиота

Скорбный список «стрелков-колумбайнеров» пополнился очередным «новым героем» [1]: студент первого курса юрфака Пермского ГНИУ Тимур Бекмансуров ранним утром 20 сентября вошел в учебный корпус с помповым дробовиком и открыл охоту на людей в аудиториях.

«Произошедшее не является терактом» [2], – пытался дать квалификацию своему деянию несостоявшийся юрист ante factum, разместив примерно за час до грядущей бойни сообщение на странице в соцсети.

«Я не состоял в экстремистских организациях, был не религиозен и аполитичен. Никто не знал о том, что я собирался сделать, все действия я проводил самостоятельно», – предельно сжато констатирует Бекмансуров [2].

Однако ст. 205 УК РФ не может служить эталоном точности и лаконизма: действия, совершенные «в целях дестабилизации деятельности органов власти» [3] довольно расплывчатая и предельно абстрактная формулировка, так что вооруженное нападение «пермского стрелка» на госучреждение вполне можно подогнать под определение теракта.

Юноша походя обронил, что пишет «это для упрощения работы СК» [2], однако его сумбурные, «темные» записки, как, впрочем, и УК РФ, вряд ли следует принимать за образец письменного стиля.

В своей предсмертной исповеди Тимур горько сокрушается, что ему никогда не были доступны чувства окружающих. Он мог читать на лицах других лишь страдания и страх: эти единственно подлинные, – по мнению Бекмансурова, – искренние эмоции. Тогда же мальчик понял, что ему «нравится причинять людям боль» [2].

Здесь явно прослеживается резонанс с предсмертным умонастроением еще одного печально известного стрелка – Ришара Дюрна, расстрелявшего в марте 2002 г. муниципалитет г. Нантер:

«Я утратил ощущение того, что я существую, и я буду вынужден причинить зло, чтобы, по крайней мере, благодаря этому почувствовать, что я существую» [4].

«Как же хорошо, что скоро все закончится. Я смогу почувствовать себя живым хотя бы в эти 10 минут» [2], – с омерзительным сладострастием вампира предвкушает неминуемую расправу Бекмансуров.

Эти двое несчастных, отправившие на тот свет по 8 человек, словно поставили себе целью воплотить на практике парадоксальный вывод Элиота: коль добро нам не доступно, то лучше «совершать зло, чем не делать ничего; в этом случае мы хотя бы существуем» [5, с. 396].

Вот так, посредством автора «Бесплодной земли», два стрелка-любителя вступили сквозь десятилетия в чудовищный диалог.

Однако такого рода извращенная чувственность в действительности не приносит ее носителю ничего, кроме опустошения. Бекмансуров обреченно констатирует, что превратился в иссушенную оболочку. Серые дни тянутся однообразной вереницей, да и сам Тимур напоминает заведенный автомат:

«Всё вокруг выглядит так искусственно, как во сне… Каждый день является повторением прошлого...» [2].

В конечном счете, пышущий гневом 18-летний меланхолизированный юноша становится простым придатком своей смертоносной игрушки Huglu – механической трубки, плюющейся огнем. Тщеславное безразличие стрелка по поводу грядущей медийной «популярности» и вовсе выглядит циническим кокетством, наигранной бравадой висельника.

«Я терпел всех людей вокруг себя все эти годы, лишь ради этого момента. Я презираю себя так же, как и всех вас» [2]. Это провокативное по своей форме высказывание напоминает деланно-обреченную позу Грушницкого на краю обрыва под дулом пистолета Печорина:

«– Стреляйте! – отвечал он, – я себя презираю, а вас ненавижу» [6, с.533].

«Пока не знаю, закончить всё самому или дать это сделать сотрудникам полиции, думаю, второй вариант будет веселее…» [2], – типичная, по Берарди [1], психология «масс-шутера», который в качестве орудия самоубийства намеренно выбирает органы правопорядка. Предельно циничное откровение, но в своебразной, хоть и извращенной, логике стрелку, пожалуй, не откажешь: признавая за собой право на (само) убийство, Бекмансуров, тем самым, санкционирует право на аналогичное деяние за другими.


Масс-шутинг как био(психо)социальный феномен

В сети уже появляются статьи с кричащими заголовками типа «Психолог поставила диагноз «пермскому стрелку»…» [7]. Некая Татьяна Наконечная с первых строк электронной записки Бекмансурова закономерно выявляет у «пермского стрелка» психопатию, нарциссизм и расстройство аутистического спектра. Однако, с точки зрения французского антрополога и социального философа Бернара Стиглера, анализ причин поведенческих расстройств индивидов должен пролегать скорее в области социопатологии, нежели психиатрии [8].

Психиатр Артем Гилеев, хоть и с большой осторожностью, но всё же отмечает, что на формирование личности оказывает влияние совокупность факторов: в т.ч. «общий уровень социальной справедливости в стране, финансовое благополучие. То есть не только то, что происходило в семье, но и в целом в обществе» (sic!), – подчеркивает эксперт [9].

К несчастью, отдельные более-менее удачные сображения относительно социологической подоплеки масс-шутингов без следа растворяются в
грязном потоке оголтелой цифровой шумихи. Ритуальные камлания по поводу ужесточения контроля за оборотом гражданского оружия после очередного массового побоища уже давно стали чем-то вроде разновидности публицистического спорта для никчёмных разумом виртуозов.

В конечном счёте, по мнению пресловутых экспертов, ответственность за массовый расстрел должен понести психиатр, выдавший разрешение на оружие опасному больному [9].

В итоге, основные рекомендации экспертной группы сводятся к совершенствованию методик клинической диагностики. Вкупе с настойчивым требованием жесткого отсева профнепригодных специалистов эти предложения выглядят крайне идеалистично. На наш взгляд, этот вопиющий психологический фетишизм должен быть как можно скорее ликвидирован. «Центр тяжести» с патографии личности стрелка должен быть максимально смещен в сторону изучения социальной атмосферы, окружавшей преступника.

Методология психосоциального исследования ужасающего феномена масс-шутинга, таким образом, должна быть помещена в строгую рамку господствующей общественно-экономической структуры.

Сами по себе психологические особенности личности не свидетельствуют о какой-то патологической жажде смерти. Сегодня множество людей, как и Бекмансуров, сетуют, «что всё прогнило и всё испорчено», однако это не говорит о каком-либо психиатрическом диагнозе [9]. Хотя, возможно, по мнению некоторых чиновников от медицины, для того, чтобы прослыть «больным» достаточно быть человеком критически мыслящим.

«Сама по себе психическая «уязвимость», - отмечает Стиглер, - даже если мы мыслим ее как увечье, недостаток, часто, если и не всегда, становится причиной формирования ярких, сингулярных индивидуальностей» [8]. В качестве примера исследователь ссылается на механизм компенсации и тут же упоминает ряд имён выдающихся безумцев - от Гельдерлина до Ван Гога.

Таким образом, те или иные социальные условия могут оказать различное воздействие на одну и ту же структуру психики, обеспечив благопрятные условия для развития одних элементов личности и существенно затормозив другие. Уже упомянутый Стиглер в своем эссе справедливо отмечает, что «раздражительность и общительность имеют под собой одну и ту же генетическую основу» [8]. В данном контексте этот тезис звучит как законный упрек адептам биологического редукционизма.

Несмотря на огромный соблазн свести проблему масс-шутинга к генетическим дефектам или детской психотравме стрелка, в действительности патология прорывается через едва уловимый для большинства т.н. экспертов зазор между индивидуальной психогенетической уязвимостью и неблагоприятными социальными факторами.

Так, в частности, пермский шутер жалуется на депрессивное окружение: унылые хрущевки, «алкаши, потерявшие человеческий облик... На улицах грязь, мусор, крысы бегают возле дома» [2].

Несмотря на гиперэкспрессивную манеру записок, безблагодатная атмосфера неустроенной российской глубинки передана Бекмансуровым верно.


Тимур Бекмансуров: несколько штрихов к психосоциальному портрету масс-шутера

«Социальный портрет» пермского стрелка приходится буквально собирать по крупицам из отдельных разрозненных публикаций в сети. В целом, корпус сведений о Бекмансурове довольно противоречив. Несмотря на разноголосицу, большинство специалистов сходятся во мнении, что цифровое послание Бекмансурова однозначно свидетельствует в пользу наличия у автора психиатрического диагноза [10].

Вместе с тем, «согласно мировой статистике, четверть самоубийств совершают «практически здоровые»» [11]. Мотивы, вынудившие Бекмансурова 20 сентября ворваться с оружием в ПГНИУ, отчетливо носят ярко выраженный суицидальный характер. Однако в силу особенностей личности стрелок не может собственноручно довершить дело до конца, а посему предпочитает своеобразную форму «самоубийства по доверенности», провокативную по своей сути, когда в качестве инструмента исполнения суицида намеренно избираются представители государственных силовых структур.

Информация, которую удалось почепнуть о Бекмансурове из разноречивых опросов соседей и знакомых, на наш взгляд, не позволяет однозначно утверждать о психическом нездоровье стрелка. Примечательно, что, по собственным словам, Тимур не готовился к ЕГЭ, однако сдал тесты на 156 баллов [12].

Наличие у стрелка ничем не подкрепленной претензии на исключительность, что явственно следует из характера письма его послания, на наш взгляд, может лишь дать основание для предположения о неком пограничном нервно-психологическом расстройстве. Однако автор данной заметки не является клиническим психологом, а потому не считает вправе превышать свои полномочия, ставя диагноз, пускай даже и гипотетически, в рамках публицистической статьи.

Вместе с тем, хотелось бы снова подчеркнуть, уже со ссылкой на проф. А.Г. Амбрумову, что «суицидальное поведение есть следствие социально-психологической дезадаптации личности в условиях переживаемого микросоциального конфликта или результат взаимодействия средовых (ситуационных) и личностных факторов» [13,с.11].

Таким образом, инцидент Бекмансурова, Галявиева, Дюрна etc – это не отдельные психические «вывыхи», а неизбывные социальные гнойники на «теле» современного семиокапиталистического общества, изъязвленного, согласно Стиглеру, последствиями гипериндустриализации и аффективной пресыщенности [8]. Т. е., психопатологии с неизбежностью появляются там, где имеют место быть серьёзные политэкономические проблемы.

Таким образом тип масс-шутера - это всегда «портрет в обрамлении»: индивидуальная психопатология выступает интерьером социальной неустроенности и экономической напряжённости.

Параллелизм индивидуальных траекторий судеб одиозных стрелков оказывается сверхобусловлен процессами, подспудно протекающими в современном глобализированном обществе потребления.


Очередной самопровозглашенный Заратустра, Бекмансуров мало чем отличается от своих скорбных собратьев-неораскольниковых. Снова граду и миру явлен пустопорожний цифровой манифест – умственная отрыжка нигилизма как симптом дурно переваренных идеек социал-дарвинизма и биологизаторства.

Наивный 18-летний редукционист откровенно насмехается над «биомусором», наплодившим «огромное количество идеологий» и «кучу философских учений» [2]. Высоколобому интеллектуалу, порывающемуся самовластно распределять талоны на существование среди «биомассы», словно и невдомек, что его собственное умонастроение неизбежно оплодотворено от другой идеи. Человек – существо социальное, а посему каждый из нас, так или иначе, замкнут в переделах господствующей культуры.

В конечном счете, простенький набор плохо «пережеванных» мыслишек, вероятно, почерпнутых в маргинальных сегментах сети Интернет, с неизбежностью определил канву безрадостной жизни Тимура Бекмансурова. По иронии судьбы, остановить «сверхчеловека» довелось не вооруженному до зубов «тяжелому фейсу» из СпН, а скромному сотруднику ДПС мл. лейтенанту Константину Калинину – по всей видимости, яркому представителю того самого «человеческого компоста», столь презираемого носителями сверхценной идеи собственного превосходства.

По глубокому убеждению Андре Мальро, идеи должны быть не только пролонгированы в других мыслях, но и обязательно прожиты. В этом смысле, в последовательности Тимуру не откажешь. Впрочем, похвала эта весьма сомнительного толка – в этом же роде последовательным можно считать одного неудавшегося австрийского художника. С другой стороны, каждый сегодня имеет право на 10-15 минут эфирной славы.

«Мир прогнил», – неутешительно констатирует Бекмансуров, – а вместе с ним и все мы «сгнили изнутри» [2]. А посему, несмотря на мужество лейтенанта Калинина, такие «отбросы» – следуя безапелляционной аутохарактеристике Тимура – будут продолжать истреблять все вокруг.


1. Франко «Бифо» Берарди. Новые герои. Массовые убийцы и самоубийцы https://litmore.ru/read/5618

2. «Гнев переполняет меня, я хочу разрушить всё на своём пути…» https://telegra.ph/

3. УК РФ Статья 205. Террористический акт
http://www.consultant.ru/

4. Бернар Стиглер в Музее сновидений Фрейда. Лекция «Будьте бдительны!» http://lacan.ru/

5. Цит. по: По, Бодлер, Достоевский: Блеск и нищета национального гения / Коллективная монография; сост., вступ. статья А. Уракова, С. Фокин. – М.: Новое литературное обозрение, 2017. – 496 с.

6. Лермонтов М.Ю.Избранные произведения / [Сост. Е.В. Дмитриенко]. – Мн.: Маст. лiт., 1985. – 559 с.

7. Психолог поставила диагноз «пермскому стрелку» Бекмансурову по его записке https://www.mk.ru/

8. Бернар Стиглер. Упраздненный индивид https://syg.ma/

9. За минуты до убийства «пермский стрелок» опубликовал в соцсетях письмо. Что о нем говорят психиатры https://59.ru/text/criminal/2021/09/21/70147511/

10. «Он не видел ничего хорошего в жизни...» https://kp.ru/

11. Век, время и место профессора Амбрумовой в отечественной суицидологи https://psy.su/feed/2666/

12.Напавший на ПГНИУ законно владел оружием https://kp.ru/

13. Говорин Н.В., Сахаров А.В. Суицидальное поведение: типология и факторная обусловленность. – Чита: Изд-во «Иван Федоров», 2008. – 178 с.