Этноцид латгалов в латвии

Валерьян И. (Иванов, Валериан Анатольевич). CАНКШЕПА, или КОМПЕНДИУМ книги И.Валерьянa «ЭТНОЦИД ЛАТГАЛОВ В ЛАТВИИ»

Часть 1.
;; sabiedr;ba un k;rt;ba dibin;ta uz meliem tik t;li,
ka vi;a t;li; jau s;k brukt tur, kur vi;as dal;bnieki s;k run;t paties;bu.
Nu run;sim paties;bu!
J.Rainis
Латышск.: Это общество с его порядками до такой степени построено на лжи, что оно тут же начинает рушиться, как только его члены начинают говорить правду. Так давайте же говорить правду! Ян Райнис, Народный поэт Латвии.
На каждом шагу у нас вранье.
Карлис Креслиньш,  депутат 12 Сейма от Национального объединения VL-ТБ/ДННЛ - Из выступления на радио Baltkom в передаче "2015-й, прощай! Да здравствует 2016-й!" от 29 декабря 2015 года.
Прямое слово правды никогда не может
подрывать и разрушать того, что законно и истинно.
А если наносит оно вред и ущерб,
то только одному злу и беззаконию.
Всеволод Крестовский

ПОДМЕНА ПОНЯТИЙ – ЛЮБИМЫЙ
ПРИЁМ ИУДО-АНГЛО-САКСОВ
Фальсификация истории латгалов, литвинов и других прибалтийских народов и их языков, производимая администрациями и научными элитами современных криптоколоний8 Латвии и Литвы, с самого начала была построена на подмене понятий. Прежде всего, на смешивании этнонимов: литовцы, латыши, литвины, латгалы, земгалы, жемайты, аукштайты. Всякий, произносящий сегодня эти слова, вкладывает в них свой смысл. Чаще всего такой, какой ему выгодно вкладывать. Так продолжается уже более века.
За это время у историков было достаточно возможностей разобраться, как говорил один политический деятель, кто есть “ху”. Но они этого не сделали. Тем самым, правящие элиты прибалтийских стран признали, что, как и их предшественники в ХХ веке, неразбериху в данном вопросе поддерживают искусственно - как раз для того, чтобы никто не мог разобраться. Путаница в терминах и наукообразная демагогия балтийским политикам, лингвистам и историкам нужна в качестве информационной “дымовой завесы”, скрывающей от мировой общественности творимое ими преступление – холокост западных балтов, которых в Литве называют аукштайтами или литвинами, а в Латвии – латгалами. И уничтожение их самобытного языка, который по своим фонетическим, лексико-семантическим, морфологическим характеристикам может оказаться древнейшим среди ныне живых индоевропейских языков. Во всяком случае, на западном полушарии. Их насильственная ассимиляция в искусственно создаваемые восточнобалтские квазинациональности - литовскую и латышскую - длится уже столетие.
В международном праве и политике этноцид рассматривается как разновидность геноцида - политика, направленная на прекращение существования этнической общности; как уничтожение коренного этноса, среды его обитания, образа жизни и культуры (Ефремова, 2000). Отличие от геноцида только в том, что уничтожение этноса не обязательно достигается прямым физическим убийством людей; обычно речь идет о насильственной ассимиляции (Словарь социолингв. терм., 2006) – уничтожение социальной культуры через убийство индивидуальных душ (Clavero, 2008).
Похоже, этноцид9 литвинов (аукштайтов) и латгалов был обязательным условием при создании Литовской и Латвийской республик в 1918 году. Организаторы этих квазигосударств10 и их англо-американские финансовые кураторы тайно договорились о ликвидации западных балтов и приступили к ней немедленно, как только установили свою власть на всей, возжеланной ими территории. Без реализации этноцида аукштайтов-латгалов эти государства выглядели бы совершенно иначе, если бы вообще как-то выглядели.
На сегодняшний день миру предъявлена лживая сказка о том, что в Прибалтике проживают только два народа: латыши и литовцы. Причём, якобы так было испокон веку и на всей территории. Все остальные народы будто бы столь незначительны, что о них-де и говорить не стоит. А западные балты, о которых иногда упоминают историки, вымерли. Сами собой! Их, якобы, больше нет! Ах, да, там ещё много русских! Но они, по убеждению латышских политиков, вообще не люди, а какие-то мигранты, нечто вроде скота.
У иностранцев долгое время не было иного выбора, кроме как принимать на веру эту ложь, поскольку все информационные каналы были забиты ею до такой степени, что другой информации практически не было. Новый век приоткрывает эту завесу. Сегодня те, кто имеют дело с литовскими и латышскими националистами, всё больше понимают, что всего сто лет назад ни латышей (т.е., латвисов), ни литовцев т.е., лиетувисов) не существовало в природе 11, что на самом деле они представляют из себя нечто вроде политического и этнического фантома, поэтому отношения с ними следует строить именно с этих позиций – как с кучкой самозванцев, незначительным меньшинством среди народов Литвы и Латвии, захвативших власть при помощи политической демагогии, фальсификации истории и иудо-англо-саксонских денег и узурпировавших право говорить от имени всех народов этих стран. Заявления латвийских и литовских историков на счёт “тысячелетней истории” латышского и литовского народов есть просто блеф. -
8 Для обозначения формы правления современной Латвии наряду с официальными формулировками вроде “республика”, “государство” Автор использует понятия “криптоколония”, “колониальное правление” и призывает латвийскую общественность присоединиться к этому определению. Потому что нельзя же, на самом деле, называть “независимой” и “демократической республикой” такое административно-территориальное формирование, в котором внешнюю и внутреннюю политику определяет Госдеп США, в котором Государственный банк принадлежит не правительству Латвии, а каким-то международным финансовым бандитам, на территории которого находится чужая армия, где вместо выборов в Сэйм проводится всенародное шоу, в котором избиратели участвуют исключительно в роли статистов, а результаты до 95% определены заранее путём мафиозных соглашений и согласованы с метрополией в Вашингтоне. 
11 Русские формы этнонима - “литвины” и “латыши” существовали раньше, но они обозначали совершенно другие народы 
Археологические данные, с достаточной определенностью относимые к кривичам (с начала второй половины I тысячелетия н.э.), позволяют очертить в общем границы кривичского ареала с XIв. (в этом отношении особенно существенна непосредственная смежность с латгалами на западе и радимичами и вятичами на юге), установить многочисленные общие элементы и/или заимствования балтийского типа (похоронные обряды, одежда, украшения и т.п.), определить, что этот тип в культуре кривичей предельно близок и нередко практически совпадает с латгальским и отчасти лишь с восточнолитовским, и, наконец, высказать предположение о проникновении кривичей в Понеманье, чему отвечало бы распространение топонимов Кривичи и под. в относительно узкой полосе, образуемой Слонимским, Лидским, Ивьевским, Вилейским районами белорусского Понеманья, где еще в XVIII—XIX в. сохранялись довольно многочисленные очаги балтийской речи. Как бы то ни было, ни одно из восточнославянских племен в археологическом отношении не может быть сравнено с кривичами по степени насыщенности соответствующих ареалов балтийскими
или, по меньшей мере, балтообразными элементами. Этой «балтизированности» соответствует целый пучок гидронимических изоглосс, охватывающих кривичский ареал и связывающих его с латгальским (о чем говорилось несколько выше). Вместе с тем подобные и некоторые иные переклички отсылают не только к ареалу, уходящему на юго-восток, но и на северо-запад, в Восточную Пруссию, вплоть до низовьев Вислы (с.390-391).
… и здесь на первое место, как кажется, выдвигается кривичско-латгальская проблема. Время, когда она была особенно актуальной, — со второй половины 1-го тысячелетия н.э. и в течение
нескольких веков. Место — одна и та же территория (о ней несколько ниже), в крайнем случае и позже — смежные субареалы, взаимопроникающие друг в друга и, вероятно, связанные с метисным кривичско-латгальским населением. В ряде ситуаций трудно отделаться от впечатления, что кривичи и латгалы выступают как две ипостаси одного и того же этнокультурного (и, может быть, языкового) комплекса или как два сильно «параллелизированнных» субъекта истории этого двуединого ареала. В этой перспективе пока уместно ограничиться минимумом.
По совокупным данным археологии, этнографии, языка (особенно
гидро- и топонимии) латгальский ареал распространялся некогда довольно далеко на восток от современных его границ. Черты латгальского субстрата в говорах Псковщины и смежных территорий указывались и раньше. Количество местных названий латгальского типа очень велико (как минимум две-три сотни; Букш, вероятно, все-таки преувеличивая, говорит о 2000 латгализмов вне Латгалии, к востоку от нее), и они покрывают практически всю основную часть древней кривичской земли — от Пскова до Смоленска и от Полоцка до Ловати и Ильменя. Уже Горшанас в 1913 г. сообщил о русских деревенских жителях Псковщины, по временам говорящих на латгальском языке (кстати, и названия этих деревень объяснялись из латгальского).
Н.В. Волков-Муромцев в своих воспоминаниях, опубликованных относительно недавно, но относящихся к началу века, рассказывает о крестьянах Опочецкого уезда, называвших себя латгалами, но говорящих по-русски, правда, с вкраплениями большого количества «нерусских» и «нелатышских» слов (поданным тогда же проведенных раскопок могильника на соседней Лапиной горе он относился ко времени до VI в. н. э.). Губернские ведомосги, статистические отчеты, местная пресса и другие такого рода свидетельства, относящиеся ко второй половине XIX — началу XX вв., дают основание говорить о псковских, новгородских, полоцких, витебских и даже смоленских латгалах. Если даже появление латгальского этнического элемента в этих местах было в ряде случаев «сезонным», связанным с ярмарками и другими подобными мероприятиями (что делало эти латгальские «паломничества» отнюдь не окказиональными), само это тяготение к названным центрам, возможно, отражает известную тенденцию к возвращению на круги своя, в «свои» прежние места, где, хотя бы на время, происходит частичное проступание прежнего культурно-исторического и этноязыкового элемента. Внимание, которое в последние десятилетия и особенно в последние несколько лет все более и более привлекается к латгалам, их историческим судьбам, их культуре и языку, позволяет надеяться, что уже созданные предпосылки для дальнейшего изучения исторических судеб латгалов к востоку от Латгалии воплотятся в серьезные исследования. Многое из уже известного и имеющегося приглашает исследователей к совокупному рассмотрению и кривичско-латгальских связей, их истоков и дальнейших перипетий (с.397-398).
В.Н. Топоров. О балтийском слое русской истории. - Florilegium. К 60-летию Б.Н. Флори. М., 2000, (с.349-411)
Такоже Iльмцi
 яковi нас охранiша неiдiнЪ
 а с нама солсiяхусе
 а крявь све даяi i намо