Сухогруз

    Ростов-на-Дону 2001 год. В «Залив Ковш» судоремонтного завода «Прибой» заходит довольно сильно потрепанный и прилично поржавевший сухогруз «Волго-Дон». Он «устал» от долгого плавания и ему требуется хороший ремонт. После оформления и подписания необходимых документов теплоход буксируют к плавучему доку.

    Плавучий док, медленно набирает забортную воду в свои танки и плавно тонет. Мы стоим на пирсе и наблюдаем, как медленно скрывается под водой надпись на борту дока «Тихий ход». Его стапель-палуба опускается глубоко под воду и над водой образуется коридор из двух толстых полых бортов дока. По палубам раздвоившегося дока бегают матросы и готовят швартовы.

    Маленький буксирчик порта «хватает» теплоход за нос и тянет его в образовавшийся коридор. Ещё один буксирчик цепляется к корме и, слегка оттягивая корму назад, управляет направлением её движения. Когда теплоход оказывается полностью в коридоре дока, а швартовы поданы на борт и зафиксированы на шпилях, док не спеша, всплывает вместе с теплоходом.

    С пирса подают трап на док и по нему уже бегут маляры, протягивая шланги от насоса высокого давления фирмы WOMA. Мощной водной струёй они чистят обросший корпус, смывая ракушки и водоросли вместе со старой краской.

    Через день, когда корпус судна вымыт и подсох на док спускается директор он же хозяин завода с технической «свитой».
- Папа сам пошёл дефектовать «пароход» - слышится разговор среди рабочих – ну щас он им весь корпус порежет….

    «Папой» на заводе директора прозвали уже давно из-за его неравнодушного отношения к работникам. Вначале своего хозяйствования он очень внимательно относился к своим работникам - щедро оплачивал работу, помогал с жильем, решал их социальные вопросы, устраивал праздники с богато накрытыми столами. Позже это достоинство «Папы» стало угасать. Совсем, конечно, оно не угасло, но с некоторых пор он сильно изменился. Наверно сложно в наше «капиталистическое» время сохранять что-то святое. Он уже был не тот «Папа» что раньше, но имя закрепилось за ним навсегда.

    «Папа» подходит к судну стоящему днищем на кильблоках стапель-палубы. Нежно касается рукой обшивки, скользит взглядом по уходящему борту сначала высоко вверх, а затем далеко вперёд. И многозначительно качает головой, мол, да, велик «пароход». Он не спеша, обходит теплоход вокруг, внимательно его осматривает, и время от времени останавливается, заложив руки за голову. Это его любимая поза. Стоит, долго о чём-то думает. Потом опять идёт вдоль борта. Свита во главе с начальником производства по пятам следует за ним и негромко переговаривается. Когда он останавливается с руками на затылке, они тоже останавливаются и наверно из солидарности тоже кладут руки за голову. Директор молчит. В диалог с ним никто не решается и не смеет вступать.

    В какой-то момент он подходит вплотную к судну, и вытягивает руку вдоль борта. В тот же момент у его руки оказывается мастер и вкладывает в его руку мелок. Директор, не глядя ни на мелок, ни на него, и вообще ни на кого, как будто их и вовсе нет, не сгибая руки, приставляет мелок к обшивке корпуса и медленно шествует вдоль теплохода, оставляя на металле белую линию. Все его понимают без слов: - Резать от сих и до….
Изрисовав весь корпус мелом, директор подходит к начальнику производства, что-то с ним обсуждает и удаляется в свои апартаменты.

    После ухода «Папы» начинается кипучая деятельность на теплоходе. На док спускаются бригады судоремонтников, тащат шланги, резаки, баллоны с газом и инструмент. Доковый кран грузит на стапель-палубу рештования и по ним сразу лезут резчики. И уже через час теплоход сверкает искрами, полыхает огнём и истекает на палубу тонкими струйками, расплавленной стали.

    Нам, бригаде механиков винто-рулевого комплекса (ВРК), делать снаружи пока нечего и мы лезем внутрь теплохода готовить винты и насадки (рули) к извлечению и ремонту. Пока мы раздаём гайки, выбиваем болты валов и баллеров, отсоединяем муфты, газорезчики заканчивают кромсание корпуса и удаляются для изготовления новых листов и деталей. Мы вылезаем наружу и готовимся вытаскивать из корпуса все атрибуты ВРК.

    Судно стоит, уныло «сверкая» чернотой свежевырезанных дыр в бортах и днище и ещё дымиться. Нам пространство для работы освободили. Мы выдёргиваем из корпуса два гребных вала и подвешиваем их на кране вертикально винтами вниз, чтобы их снять. Винты не хотят спрыгивать с валов. Мы их греем и стучим по ним громадными кувалдами. «Колокольный звон» разносится по всему левобережью и его даже слышно в городе на правом берегу Дона. Наконец винты благополучно слетают с посадочных конусов, и мы их отправляем на пирс. Ими мы займёмся позднее. А сейчас наша задача как можно быстрее закончить свою работу, потому что вскоре опять придут судоремонтники с готовыми латками и начнут сверкать сваркой, и сыпать искры, заделывая свои «чёрные дыры».

    Мы снова налетаем на корму теплохода и пытаемся снять насадки с баллеров. Насадки то же не хотят слетать с баллеров и мы их тоже греем и стучим. Наконец обе насадки сняты и вытащены на берег. Осталась самая малость - вытащить через низ кормы баллера потому что вверх они не пролазят. С помощью докового крана и длинного стропа баллера нежно ложатся на палубу дока. Всё вытащенное нами хозяйство теплохода отправляется в токарный и судоремонтный цеха для дальнейшей дефектации и ремонта.

    Мы глушим получившиеся отверстия гельмпортовых и дейдвудных труб потому что «пароход», после того как судоремонтники заварят корпус, будет сброшен на воду, и дальнейший ремонт будет происходить наплаву. Док надо освобождать. В «Ковш» зашёл «нефтеналивник» и ждёт своей участи.

    Сухогруз оказывается на плаву и дальнейшая резка и замена ржавого металла выше ватерлинии, ни шатко ни валко, но продолжается.

    Через некоторое время работы по этому «Волго-Дону» останавливаются совсем из-за вновь прибывающих судов и не хватки рабочих рук. Теплоход отгоняют всё дальше и дальше. Через некоторое время он оказывается у самой дальней стенки пирса, его «засыпают» другими теплоходами и про него благополучно забывают.

    Спустя два месяца хозяева, видимо тоже забывшие про свой «пароход», просыпаются и «требуют» отремонтированное судно назад. До срока сдачи всего несколько дней. В руководящем составе завода паника – деньги за ремонт сухогруза получены и потрачены, а судно ещё только в начальной стадии ремонта. Сухогруз немедленно «выкапывают», из уже приличной связки судов, и срочнейшим образом поднимают на док.

    Мы в бешеном темпе притираем посадочные конуса гребных валов, винтов, баллеров и рулевых насадок. Тут же их собираем и отвозим к доку. Береговые работы нас спасают на некоторое время, но, поднявшись на борт сухогруза, мы получаем психологический шок. Теплоход напоминает муравейник. Только в муравейнике всё отлажено и систематизировано, а здесь столкнулись, извините, задницами все бригады и пытаются выполнить «план пятилетки за три года».

    Прежде чем попасть в румпельное отделение мы перемещаемся по горящей, сверкающей и дымящейся палубе в корму судна. Маневрируем между резчиками, и вырезанными ими дырами в палубе. Мы тащим тяжеленные тали, стальные болты и не маленький инструмент. В «румпельном» нас ослепляют сваркой, осыпают искрами и горячими каплями железа и мы, бросив свой инструмент, пулей выскакиваем на палубу и тем же маршрутом пытаемся спуститься с теплохода. Ан нет! Маршрут оказывается уже другой – «тропинка», по которой мы шли на корму, уже вырезана, и мы идём по свежезаваренной, и уже выкрашенной палубе оставляя много отпечатков от своих сапог. Оборачиваясь, мы видим, как туча комаров..., простите, маляров накидывается на наши следы и быстро замазывает их грунтом.

    Внизу под кормой теплохода нас снова засыпают искрами и раскалённым металлом с палубы. Но после наших магических заклинаний из нецензурных слов это безобразие прекращается, и мы спокойно подтягиваем и заправляем в теплоход насадки с баллерами, а затем гребные валы с винтами.

    Снаружи нам уже делать нечего и мы снова поднимаемся на теплоход что бы закончить свою работу. По проходу, которым мы возвращались с кормы, опять идти нельзя его снова разрезали, потому что неправильно заварили.  Мы идём по свежей краске самой первой «тропинки», которую уже сделали и покрасили, и маляры, как морская волна смывают наши следы.

    В румпельном отделении, быстро подтянув баллера, мы их фиксируем, соединяем с румпелями и убегаем от пышущих жаром переборок в «машину».

    В машинном отделении благодать. Сюда не добрались «пламенные» резчики и сварщики. Только «трубачи» тихо крутят свои гайки на трубах систем жизнеобеспечения судна. Облегчённо выдохнув, мы спокойно приступаем к соединению гребных валов с двигателями. Отцентровав двигатели и сомкнув их с валами, мы покидаем «кипящий» теплоход. Наша работа сделана.

    Через три дня теплоход, сияющий, и пахнущий свежей краской, погружается в воды залива «Ковш» и «гугукнув» в свои трубы покидает судоремонтный завод «Прибой».

    Сухогруз сдан в срок.

Дмитрий Зимин
21.09.2021 г.