Этюд в психиатрических тонах. Часть 5

Путешествие затянулось более чем на полгода. Том был всем доволен, практически счастлив. Его радовали, манили перспективы, открывающиеся перед ним после этого путешествия. Компания Конни была необременительной. Она напоминала ему маленькую ручную собачку, что всегда радуется хозяину и желает его внимания. Он давал его ей – это было совсем не сложно. Не тратясь на прием больных, вся его огромная энергия сосредоточилась на ней, непроизвольно превращаясь в очарование, в милое, обходительное поведение по отношению к ней. Он даже не старался контролировать это, просто был собой, и видел, что Конни этого достаточно. Она не заговаривала о дальнейших отношениях, ни на что не уговаривала, даже не намекала и он прибывал в убеждённости, что всё делает правильно, что его отношения с ней именно такие, чтобы закончить их по приезде. Однако, его ожидал сюрприз.
Уже на трапе, по которому они спускались с самолета, он задал вопрос о вожделенной награде за свои труды. Конни ответила что-то уклончивое. Он выждал какое-то время, пока они сядут в машину, и спросил снова.
- Все подробности у моего папы – ответила она.
- Когда?
- Сейчас. Мы к нему едем.
Том успокоился неотдалённостью развязки.
Они прошли в большой, просторный кабинет её отца. Он пересел из-за массивного стола к ним на диван, чтобы показать, что обстановка неофициальная. Начал с благодарностей Тому за то, что он съездил с Конни. Она постоянно говорила ему по телефону, как нравится ей путешествие. Потом они поехали смотреть клинику. Она открывалась в новом крыле больницы. Том был в восторге. Грандиозные видения будущего одно за другим проносились в его голове. Он слушал отца Конни, но смотрел при этом по сторонам, оглядывая свои новые владения, планируя небольшие перестановки. Однако последняя фраза, прозвучавшая и, словно, повисшая в воздухе, среди наступившей тишины, вернула его с небес на землю. Том расслышал только окончание  «…если вы женитесь на моей дочери». Наверное, перед этим была какая-то подводка, чтобы это было не так резко для него, но Том всё прослушал и оказался внезапно огорошен таким поворотом событий.
- Такого уговора не было. – Несколько растерянно проговорил он.
- А теперь есть. Всё меняется. Я не был уверен, что моей дочери будет хорошо с вами, а теперь уверен. Вы тоже убедились в том, что она хорошая девочка и жить с ней не представляет особой трудности. Так что это просто формальность. Вы же уже прожили достаточно долгое время вместе.
- Был договор о том, что я только сопровождаю её – не сдавался Том.
- Доктор, вы же разумный человек. Никто не дарит клиники только за сопровождение. Мне нужно обеспечить счастье своей дочери. За это я готов заплатить.
Том усмехнулся. «За услугу клиники не дарят» - вспомнил он слова Изабеллы. Нет, он не почувствовал себя дураком, лишь человеком доверчивым, способным верить другим на слово. Он не считал это плохой чертой. Да, это было не практично, но он никогда особой практичностью не отличался. И, как человек непрактичный, прекрасно понимал, что ему не пробиться среди толпы желающих руководить клиникой, но продолжал мечтать о ней, вопреки здравому смыслу. И вот, она материальна. Он стоит посреди неё, может приступать к работе хоть с завтрашнего дня. Только нужно заплатить за это, отдать взамен свою веру в то, что он способен всегда поступать достойно и правильно.
 Люди, обычно, лишаются подобных убеждений в довольно раннем возрасте а он пронёс его почти до седых волос. Жизнь была так благосклонна к нему?
Том прошёлся по лаборатории, трогая руками новенькое первоклассное оборудование, столы, стулья. На лице его заиграла насмешливая улыбка. Это всё не его и никогда не будет его. Он не заслужил этого. Не сделал ничего, чтобы заслужить.  Не работал в поту, не жалея себя, без конца строя и перестраивая планы на будущее. Не стремился урвать свое, не подставлял, не предавал. Он только хотел помочь людям, практически безвозмездно. Хотел, чтобы они стали хоть немного более счастливыми. Эта клиника не его. Незачем ему погрязать в бюрократии.  Лучше он продолжит делать то, что умеет: быть доверчивым парнем, искренне желающим людям добра.
Том поднял глаза на отца Конни.
- Спасибо. – произнёс он. – Ваше предложение очень великодушно, но я этого не стою. 
Том отвернулся и вышел, не взглянув на Конни.
Шелуха богатства, в котором он провёл последние полгода осыпалась с него с почти слышным звуком и разносилась ветром. Была весна. Деревья уже распустились. Пели птицы. Он поднял глаза к небу. Какое прекрасное сегодня небо – подумал он – такое ярко голубое. Под таким небом хочется жить, любить и быть любимым.