Джентльмены удачи. Глава 1. Интриги Уайтхолла

В один из ноябрьских дней 1666 года, судно "Сквайр", дождавшись окончания сезона штормов, вышло из гавани Бристоля, взяв курс на Новый Свет . Корабль, напоминающий своему капитану родную Англию, был спущен на воду одиннадцать лет назад – это был серьезный срок для любой посудины, курсирующей через Атлантику, не говоря уже о маленьком восьмипушечном бриге , который был выкуплен негоциантом из Плимута и вскоре зафрахтован им для очередного выхода в море. Новым владельцем судна стал Джим Джойс, человек дурного характера, чье грубое и невежественное отношение было скорее данностью не менее тяжелого времени. Оснастив корабль для долгового плаванья к Сент-Джонсу, он в последний день перед отплытием был уведомлен в портовом управлении, что некий джентльмен, остановившейся в постоялом дворе «У Томаса», ищет капитана, готового взять его пассажиром к Антильским островам. В тот же день, Джимми Джойс удовлетворил просьбу этого незнакомца предоставить ему место на борту «Сквайра», и получив за фрахт к Антигуа достаточно серьезный аванс, предоставил ему каюту на своем судне.
Дождавшись прилива, «Сквайр» вышел в открытое море и его экипаж, состоящий из не самых опытных моряков, собрался на шкафуте, провожая взглядом удаляющуюся от корабля полосу земли. Каждый из этих людей питал определенные надежды на жизнь, так отличающуюся от той, которая успевала наскучить в душных и пропитанных табаком тавернах.
Европа в те годы переживала очередные междуособицы. Испанцы, напав на Португалию, развязали долгую семилетнюю войну, втянувшую их в череду неприятнейших событий в Новом Свете, за которыми последовали участившиеся налеты пиратов на морские торговые маршруты. Английский король Карл II, женатый на дочери португальского монарха Катерине Брагансской, не мог из-за брачного союза отказать Лиссабону в военной поддержке и приказал кораблям своего флота атаковать торговые караваны Испании, перевозящие из ее американских факторий, добытое на рудниках Мэйна  золото и серебро. Фактически, это означало развязывание новой тридцатилетней войны в Европе, чем и решил воспользоваться французский двор. Людовик XIV, видя рассредоточенность английских сил между испано-португальской войной и покорением Мэйна, стал выдвигать деволюционные претензии на габсбургские земли в Испанских Нидерландах. Право, действовавшее в герцогстве Брамант, обязывало двор его католического величества  рассмотреть притязания французского короля на владение провинциями Фландрии и Франш-Конте. Развязавший семилетнюю войну с Португалией и вскоре скончавшийся, испанский король Филип от первого брака имел дочь Марию Терезию, ставшую супругой Людовика XIV, она и была законной наследницей территорий отца по праву инфанты . Очевидный отказ несовершеннолетнего наследника испанского престола, его католического величества Карла и матери-регентши Марианны Австрийской от передачи своих владений французской короне, развязал руки Версалю, спровоцировав начало военной кампании против Семнадцати провинций .
Ситуация в Англии была не менее драматической. После смерти Кромвеля и свержения диктатуры парламента, власть была передана когда-то изгнанному из Англии, старшему сыну казненного короля, Карлу II Стюарту. Сев на престол и начав преследовать сторонников лорда-протектора, молодой монарх на арене внешней политики своей целью видел ослабление Испании и Португалия, как и Сент-Джеймский двор , была также заинтересована в этом. Этим объяснялось решение Жуана IV , готовившего одну из своих дочерей для брачного союза, по его соображениям, способного укрепить старинные отношения двух колониальных империй. Однако все изменилось, когда сначала от эпидемии чумы умерла его дочь принцесса Жуана, а вскоре за ней и наследник престола, Теодозио. Не прекращающиеся эпидемии вскоре унесли жизнь и самого короля. И Катерина осталась единственной из старших сестер королевской династии.
Молодое и освобожденное от Испании государство перешло в руки супруги короля Жуана IV – Луизе де Гусман. Будучи матерью семерых детей, она слишком много времени уделяла их образованию и Катерина, после семейной трагедии уже не принадлежала сама себе. Королева и мать считала, что супругом ее дочери должен был стать влиятельный французский политик, но когда кардиналом Мазарини был подготовлен брак Людовика XIV с Марией Терезией, через который Версаль искал повод для мира с Эскориалом , то португальскому двору ничего не оставалось, кроме как выдать старшую дочь за молодого английского монарха, недавно восстановившегося на королевском престоле после десятилетнего изгнания.
Пытаясь заинтересовать англичан, Луиза согласилась отдать за дочь баснословное приданное – города Бомбей  и Танжер. Последний, расположенный на побережье Гибралтарского пролива, позволял англичанам усилить контроль за местом, соединяющим Средиземное море с Атлантическим океаном, где между Танжером и островом Тарифа, оно не превышало 18 миль. За португальским предложением стояло больше, чем два города: это была возможность прокладки нового торгового маршрута и создания независимой от голландцев Ост-Индийской компании; с другой стороны, порт Танжер отрезал от океана наибольшие торговые порты восточного побережья Испании: Малагу, Валенсию и Барселону. От такого предложения было невозможно отказаться и в 1661 году между португальской принцессой и английским королем был заключен брак.
Молодая королева Катерина-Генриетта Брагансская, прибыла в Лондон лишь в 1662 году. Тогда мать-регентша Луиза де Гусман уступила престол своему сыну, Афонсу VI, ставшему совершеннолетним. Брачный союз между Португалией и Англией по соображениям Синтрасского двора  был неоценимо важным для обеих сторон, поэтому с ролью Катерины многие перестали считаться.
В Англии она стала заложницей своего королевского положения. Двойной барьер в виде языка и веры стремительно делал португальскую принцессу непопулярной при Сент-Джеймском дворе, так как будучи католичкой и внучкой Франциска Борджиа – одного из основателей ордена Иезуитов, она в своем английском заключении продолжала тянуть за собой мрачную тень папистского заговора.
В кулуарах дворца, непризнанную королеву часто высмеивали, полагая, что его величество, Карл II, женился на ней исключительно из политической необходимости, продиктованной ему сложным положением утопающей в безденежьи, Англии. Возможно, отчасти оно так и было, ведь объявленные королем гонения убийц его отца, спровоцировали их бегство с частью английской казны в Голландию, где взамен английскому золоту, они получили титулы и политическую свободу. 
Вернувшись после долгого изгнания в родную Англию, Карлу показалось, что мученическая судьба дома Стюартов продолжа преследовать и его самого. К такому выводу он пришел, когда в начале его правления на Лондон обрушилась сильнейшая эпидемия бубонной чумы – спасаясь от смерти, он, вместе со своей молодой королевой покинул столицу и перебрался в Оксфордшир, откуда вновь вернулся лишь спустя год. Тяжело восстанавливаемый от последствий эпидемии город, вскоре был снова разрушен, но на этот раз страшнейшим пожаром, начавшимся с пекарни по улочке Паддинг—лейн. Пламя, охватившее весь город, дошло до аристократического района Вестминстера, угрожая не только богатым кварталам, но и королевскому дворцу в Уайтхолле, который в конце концов спас городской гарнизон, заминировав здания, прилегающие к границам резиденции Стюартов. Достигнув богатых домов и охватив пламенем один из них, пожар привел к детонации пороха, доставленного сюда для противопожарного разрыва в линии жилых кварталов – именно эта радикальная мера не позволила огню распространится дальше на восток. Тогда, всю ночь и день Карл, вместе со своим братом помогали горожанам и солдатам гарнизона в тушении пожара – и, хотя ниспавшей на Лондон катастрофе и удалось уничтожить чумных крыс и блох, но король по-прежнему опасался мятежа тех, кто остался без крова и имущества, ведь пламя осеннего пожара 1666 года уничтожило весь город, не пощадив даже старого собора Святого Павла.
Спустя несколько дней, король, раздав продовольствие, приказал расселить горожан по окрестностям. В это время, английский двор во главе с первым министром Эдвардом Хайдом, завидев в событиях великого лондонского пожара след голландцев, с которыми тогда шла война, внушил собственные тревоги и королю.
В то время боевые действия против Нидерландов приносили англичанам переменный успех. Война, предпосылкой к которой стал несправедливый захват адмиралом Робертом Холмсом Новых Нидерландов, привела к заметному остыванию англо-голландских межгосударственных отношений. Главная фактория этой провинции – порт Новый Амстердам, вскоре осевшими здесь англичанами был переименован в Нью-Йорк, на честь вдохновителя и спонсора этой экспедиции, герцога Йоркского, брата Карла II. Узнав о случившемся нападении, голландцы потребовали возвращения территорий и выплаты компенсаций Вест-Индийской компании за прочиненный их морской торговле, ущерб, но ответ Сент-Джеймского двора заставил усомниться в благородстве нового монарха из дома Стюартов. Он не только отказался от возврата территорий, но и признал, что их захват был частной экспедицией, на которую не распространялась королевская воля. В Амстердаме столь лукавое объяснение поняли по-своему и поручили главному начальнику флота де Рюйтеру совершать каперские напеты на английские караваны вне европейских вод. Поэтому несколько военных эскадр Соединенных Провинций были рассредоточены у острова Ньюфаундленд, ставшего их временной зоной промысла. Захватив богатые английские торговые призы, в чьих трюмах перевозился в основном табак и сахар, голландцы верили, что их дерзость спровоцирует морских волков короля Карла на ответный удар. К последнему, англичан подтолкнул талантливый стратег Ян де Витт, разработавший сценарий уготованной для них западни. Зная, что, расположенный на побережье Гибралтарского пролива Танжер, стал английским, де Витт направил через него караван старых фуражных кораблей, состоящих из слабо вооружённых флейтов и пинасов – желанной добычи любого корсара. Понимая, что англичане не будут топить корабли Вест-Индийской компании из жадности, он пересадил республиканских моряков в порте Альмарии на другие, более современные корабли, а вместо них поручил своему адмиралу ван Брекелю нанять опытных берберских головорезов, не раскрывая последним до конца сути собственной авантюры. Но случилось так, как он и ожидал: снявшись с якорей и поставив паруса, английская военная эскадра вышла из Танжерской бухты и обогнув мыс Малабата, бросилась в погоню. 
Голландские корабли под командованием адмирала ван Брекеля, совершив маневр, сделали вид, что уходят, подогревая таким образом азарт настигающих их англичан. И когда выстрелы из вертлюжных пушек  последних приказали лечь в дрейф, а караван ван Брекеля проигнорировав приказ, продолжил следование намеченным курсом, англичане пошли на сближение и стали брать корабли на абордаж. Никто из них не знал в тот момент, что вместо богатых грузов, в трюмах их ждали вооруженные до зубов наемники. Завязалась схватка, в которой потрясенные шквалом огня, англичане потерпели поражение и отступили.
Используя тактику жертв, голландцам в тот день удалось отбить от английской эскадры несколько кораблей и отбуксировав их к Кадису для ремонта и переоснащения, они, довольные разыгранной картой, обвинили Сент-Джеймский двор в акте пиратства, каким мог показаться налет у Танжера. Это позволило де Витту заручиться поддержкой Людовика XIV и объявить Карлу войну. Поэтому, когда на Лондон обрушился страшный пожар, мало кто сомневался из окружения Стюартов, что его поджигателями стали голландцы, так ненавидимые английским королем из-за дачи убежища республиканцам, виновникам смерти его отца.
Однако, в начавшейся войне против Голландцев, Карл имел преимущество в лице юного Вильгельма Оранского, рожденного в браке штатгальтера Вильгельма II и Марии Генриетты Стюарт, носившей титул принцессы Оранской. Последняя приходилась родной сестрой английскому королю и его брату герцогу Йоркскому. Ее смерть от оспы в 1660 году стала началом эпохи Реставрации, подарившей многим английским придворным титулы и звания. Умерла эта великая женщина в Уайтхолле, во время визита к своему брату. Тогда, на момент смерти, ей исполнилось всего 29 лет и опекуном ее десятилетнего сына мог стать Карл, но де Витт, разгадав замыслы англичан, опередил его и, избавив мальчишку от влияния своего дяди, занялся его образованием самостоятельно. Взрощенный на ненависти к Стюартам, в которых он видел виновников смерти его матери, молодой аристократ готовился стать новым правителем Англии. Карл, наивно надеясь на преимущество родства с голландцами, сам стал заложником этой скверно пахнущей истории.