Получасовые рассказики. Снег

Рассказик двадцать шестой



Я росла не то, чтобы не любознательной, но задавать извечные детские вопросы: «Почему трава зелёная или почему гремит гром?» было как-то неудобно. Не хотелось поставить в неловкое положение никого из моих родных, моих любимых взрослых. А вдруг не знают? И было заранее жалко поставить кого-то в это самое положение. Мне вечно было кого-то жалко, до того я их всех любила. Маму, бабушку, тётю, крёстную. В круг моей любви входили и Тобик, живший во дворе в будке, и кот Барсик, наш домашний кот. И дворовые коты, прикармливаемые бабушкой и крёстной борщом с накрошенным в него хлебом или еще какой-нибудь едой со стола. Зимой я беспокоилась о котах, но когда они устраивали драки и скачки-песни на чердаке, куда проникали через слуховое окно, я успокаивалась зная, что там есть тёплая печная труба.

Итак, я не была почемучкой, вопросов о причинах явлений природы или об устройстве мироздания не задавала. Может у меня были какие-то свои ответы? А может мне вполне хватало самих этих явлений природы, которые всегда приносили какое-то развлечение, например, валяться в снегу, грызть сосульки, кататься на санках до мокрых валенок и варежек, а потом вваливаться эдакой мокрой кучей в дом, сбрасывать промокшую амуницию, переодеваться в высохшие на верёвке над печкой и ещё горячие штаны с начесом, натягивать сухие вязаные носки, запрыгивать в нагретые возле печки сменные валенки, хватать сухие варежки и выкатываться опять во двор. К ждущим меня санкам и моему младшему товарищу по играм Саньке. В волшебный наш заснеженный двор с садом, с угольно-дровяным сараем и домиком особого назначения.

И ещё можно было смотреть в окно на падающий снег. Смотреть на бесшумные эти хлопья, укрывающие двор толстым слоем снега, ложащиеся на ветки деревьев, делая сад тихим и задумчивым. 

Наутро после снегопада кто-нибудь из взрослых брал большую деревянную лопату, чтобы расчистить крыльцо и прокопать дорожки к жизненно-важным объектам.
В моём детстве зимой всегда был снег!

Снег моя бабушка не любила, даже в руки брать его не хотела. Нет конечно в валенках, тёплом вязаном платке, в шубе бабушка катала меня на санках, ходила в магазин через дорогу, ездила на базар. Но зима со всеми её красотами была неприятна ей.

Бабушка рассказывала, что, выйдя замуж за нашего деда Николая, фельдшера, человека не самого мощного сложения, она вошла в семью, занимающуюся мясной торговлей. Братья его были настоящими силачами, легко управляющимися с быками.

Так вот, молодую невестку Лизу, бабушку мою, снаряжали на базар торговать мясом. А стояние за прилавком было для нее делом ненавистным в любое время года, но зимой истинное страдание ей доставляли мёрзнущие ноги. Папанька, так она называла своего отца, моего прадеда, сапожных дел замечательного мастера, шил ей отличные ботиночки и сапожки на меху, но и они не грели её.

Другим изуверски холодным зимним занятием было полоскание белья на речке. Стирали дома, а полоскать ходили только на речку. Бабушка рассказывала, что с собой брали кувшин горячей воды и сначала руки несколько раз окунали попеременно в горячую и холодную воду, после нескольких раз руки так начинали гореть, что переставали чувствовать холод. И можно было полоскать. Жуть, да и только!

Неудивительно, что бабушка так не любила зиму!

Хотя, вспоминая детство, она рассказывала, что с другими ребятами ходила на речку кататься на коньках. Коньки привязывались к валенкам и вперёд, кто во что горазд. А у одного мальчика, из тех, кто побогаче, были настоящие ботинки с коньками, и он очень хорошо умел кататься. А ещё он мог выписывать коньками на льду свою фамилию красивым росчерком с завитушками:
                Пустовалов
Так и сидит в памяти и представляется мне этот мальчик-подросток в настоящих коньках, выписывающий гордо свою фамилию. Как будто это не моя бабушка, а я с замиранием сердца смотрю на него сквозь падающий снег и мечтаю о настоящих коньках.