Ты кто?

                Проснулись рано. Жена ещё отсонивалась, а Тимофей Иванович встал с кровати и, шаркая шлёпками, поплёлся в туалет. Затем умылся в ванной и прошёл на кухню. Набрал воды в электрочайник и включил его. Потом поставил ковшик с водой на электроплиту, насыпал в него овсянки и, помешивая, стал варить кашу. Всё как обычно, буднично. Зевнул, глядя в окно.
Было уже светло, небо было чистое и не было видно ни одного облачка, день должен быть солнечным, хотя и был сентябрь.
- Даа… вот и бабье лето наступило, - подумал Тимофей Иванович, - а вчера дождь шёл. Хорошо бы за грибами съездить.
Перед окно пролетело два голубя, а один хотел сесть на отлив окна.
- Кыш, паразит, всё позагадили, - Тимофей Иванович взмахнул на голубя рукой с ложкой и голубь, не успев толком устроиться на отливе, улетел, а капля каши слетела с ложки на подоконник.
- Тьфу! Одни беды от вас! – кашевар не протёр подоконник, а лишь равнодушно посмотрел на каплю каши.
- Маша, а Маша, может нам за грибами съездить? – прокричал он жене, - как думаешь? Погода хорошая.
- Я не против, - прозвучало в ответ.
- Тогда вставай, позавтракаем и поедем.
Быстро позавтракали. Жена взяла с собой бутерброды, налила остывший чай в бутылку. Оделись и собрались уже выходить, но Тимофей Иванович вернулся в комнату, а потом вышел оттуда с удочкой.
- А удочку зачем с собой берёшь?
- Там озеро есть, я на карте посмотрел, как раз рядом с местом, где мы собираем грибы. Мы просто никогда до него не доходили. Вот я и хочу проверить, есть там рыба или нет. Ты пока чернику с грибами будешь собирать, а я быстренько на озеро смотаюсь.
- Вот же старый, могила тебя исправит, только о рыбалке и думаешь. Лучше бы побрился, зарос, как чёрт.
- Можно подумать, что ты чертей видела. Кому я нужен в лесу, мне и так сойдёт. Ты не ворчи, я мигом, не успеешь и пяток грибов сорвать, как я вернусь.
- Ладно, рыбачок, пошли.


                На электричке доехали быстро. Грибников из поезда вышло мало и это обрадовало Тимофея Ивановича.
- Это хорошо, что народа мало, все грибы будут наши.
- Не говори «гоп» пока не перепрыгнешь.
- Наши, наши будут.
Пошли по лесной дороге к своим заветным местам. Вчерашний дождь налил лужи и в них плавали сбитые ветром и дождём жёлтые листья, а в чистых лужах отражалось голубое небо и редкие рваные облачка. В низинах пахло сыростью и подгнивающей листвой, а на высоких местах солнце уже высушило вчерашние капли дождя и прогрело высокие стволы сосен и здесь уже пахло смолой и хвоей с перемешанным запахом вереска. Кое-где во мху были видны с дороги ярко-красные мухоморы. А у обочины дороги Мария сорвала два слюнявых маслёнка. Птицы не пели, и лишь в одном месте едва-едва было слышно пение зырянки, да и то быстро стихло. Даже ворон не было видно. Листва под ногами была мокрая, скользкая и не шуршала. Воздух был чист, прозрачен, дышалось легко и хотелось, чтобы красота осеннего леса и дорога не кончались и так бы идти, идти…
- Под ноги смотри, тут корень торчит, - прервала Мария блаженное состояние мужа.
- Где, не вижу?
- Прошёл уже. Слепой, а рыбачить собрался.
- Ну, немного вижу. Бог с ним, как-нибудь доживу.
- На той недели сходим в больницу, узнаем про операцию, что же мучиться-то.
Наконец дошли до знакомой развилки и повернули направо, в сторону озера. Ещё прошли метров триста, свернули в лес и поднялись на небольшую гору. С другой стороны горы, внизу, было видно тёмное око озера.
- Эх, красота! Ты, Маша, пока грибы здесь собирай, а я к озеру спущусь, проверю, есть ли там рыба. Ты меня будешь видеть сверху.
- Ты только недолго.
- Да что ты! Я туда и обратно, не успеешь и глазом моргнуть. Если что, покричи.


                Тимофей Иванович спустился к озеру. Уже подходя к воде, почувствовал, что берег не то что топкий, а как бы качается под ногами, словно под ним была вода.
- Странно, никогда такого не встречал, - подумал Тимофей Иванович.
Озеро было небольшое, вода тёмная и …не отражала небо, непонятно почему. Была гнетущая тишина, не было слышно ни всплесков рыбы и не видно было кругов от её игры в солнечный день. Всё как бы замерло в мрачном ожидании. Чего? Но было несколько мест с уложенными небольшими брёвнами для удобства рыбалки. Но по заросшей траве между брёвен было понятно, что здесь давно никто не рыбачил. В душе появилась какая-то непонятная тревога.
- Ничего, ничего. Только немного порыбачу и уйду, - успокаивал себя Тимофей Иванович.
Собрал удилище, прикрепил леску, наживил кусочек мякиша хлеба, забросил подальше леску с наживкой и стал ждать. Прошло минут десять. Не клевало. Вытащил леску, сдвинул поплавок на другую глубину и вновь закинул. Поплавок был неподвижен. Тогда Тимофей Иванович размочил хлеб в воде и кинул к поплавку. Никакого эффекта. Кинул кусок хлеба в озеро подальше. Но даже мелочь к нему не подплывала.
- Что за чёрт? Но ведь рыбачил же здесь кто-то! Видны же несколько стоянок рыбаков, - размышлял Тимофей Иванович.
Вновь вытащил леску из воды, чтобы изменить глубину и, положив её на берег, отвернулся к корзине, чтобы достать ещё хлеба для свежей наживки. Когда он повернулся обратно, то обнаружил, что вся леска была …запутана.
- Что, что за хрень!? – в страхе обернулся по сторонам.
Вокруг никого не было! Только сиреневая куртка жены едва была видна на горе. Стал распутывать узел, когда чувство животного страха заставило его обернуться…
- Ты… ты… ккто?...


                Тимофей Иванович огляделся по сторонам. Тихо. Ветра не было и тёмная гладь воды озера, не отражавшая ни прибрежной травы, ни сосен, растущих на его берегах, была мрачна, таинственна, но не вызывала тревогу у Тимофея Ивановича. Он посмотрел на гору.
- А где же Маша? Наверно к дороге спустилась. Ладно, пойду к ней, всё равно не клюёт. Лучше грибов наберу, - подумал Тимофей Иванович, уходя от озера.
Но Марии ни на горе, ни у дороги не было. Тимофей Иванович долго кликал её, бегая по всем местам, где они обычно собирали грибы, но так и не нашёл жену. Но удивительное дело, у него не было сильного волнения.
- Может что-то непредвиденное случилось, и она уехала пораньше. Жаль телефона с собой не взял, - рассудил он и отправился по дороге к станции.
Началась морось, было скользко, но Тимофей Иванович шёл быстрым, размашистым шагом, обходя лужи и перешагивая корни. И только в одном месте, в низине, была огромная лужа, которую нельзя было обойти. Не раздумывая, Тимофей Иванович оттолкнулся и …перепрыгнул через неё, даже не обратив внимания на её большую длину и не удивившись своему прыжку. Начало смеркаться. Но вот уже показалась платформа. Народа не было. Тимофей Иванович встал под навес и стал ждать электричку.
- Навес… навес… вроде не было никакого навеса. Откуда он взялся? Не могли же его построить, пока мы грибы собирали. Что за хрень? И платформа вроде не та…
Тимофей Иванович достал платок и вытер чисто …выбритое лицо от капелек дождя, стекавших на лицо с капюшона куртки. Вдруг на огромной скорости из наступившей темноты мимо платформы со свистом пронеслась электричка.
- «Сапсан» что ли? Да, эти здесь не останавливаются.
Тимофей Иванович посмотрел с платформы вниз на рельсы. Рельс …не было! Не успел он рассмотреть, что же там было, как яркий луч прожектора осветил его удивлённое лицо. Это вдали показалась другая электричка.
- Ну, эта-то должна остановиться. Ну, давай, давай!
И электричка …остановилась. Перед Тимофеем Ивановичем бесшумно открылись двери, и он вошёл внутрь. Из встроенного динамика доносился ласковый женский голос, - «Уважаемые пассажиры, приносим свои извинение за непредвиденную остановку. Не беспокойтесь, на все запланированные остановки поезд прибудет вовремя. Ещё раз приносим свои извинения. Приятной поездки». Немногочисленные пассажиры с удивлением уставились на вошедшего грибника.
- Мама, а кто этот дядя? - раздался звонкий голосок девочки.
Подошла стюардесса в белоснежной юбке и красном жакете. На голове была кокетливо одета красная пилотка.
- Это что за поезд такой? – удивился Тимофей Иванович.
Стюардесса навела на нового пассажира какой-то прибор и внимательно посмотрела на дисплей.
- Вы, собственно, кто!?
- А вы?
- Я вас спрашиваю. Как вы сели в поезд?
- Что, «как я сел»? Сел, да и сел. На остановке сел.
- Здесь нет остановок.
- Как это нет, если я сел.
- Предъявите вашу карту.
- Какую карту?
- Как какую?
- Понимаете, мы с женой в лесу разминулись и билеты у неё остались, но она уехала раньше. Но у меня есть пенсионное удостоверение.
- Какой лес, какая жена, какие билеты? Я вас про карту спрашиваю. У вас какой номер чипа?
- Чего? Какого чипа?
- Как какого? Вы наверно в лесу долго гуляли, и всё из головы выветрилось! Я вас не могу идентифицировать, – съязвила стюардесса.
- Чего ты не можешь? Ты, дева, не наглей, я пенсионер и у меня бесплатный проезд.
- У нас уже нет пенсионеров! Предъявите вашу карту или я вас высажу!
- Как это нет! Ты что, сбрендила? Иди отсюда поздорову!
Стюардесса молча развернулась и …ушла.
- Мама, а кто такие пенсионеры?
- Это очень давно были старенькие люди, которые уже не могли работать и им давали деньги, чтобы они не умерли с голоду.
- А-а-а… А голод, что такое?
- Голод? Это когда кушать хочется, а нечего.
- Так можно же в магазине взять еду.
- Раньше еду за деньги продавали, а деньги не у всех были.
- А-а-а…


                В городе тоже была морось и Тимофей Иванович шёл быстро, накинув капюшон куртки на голову, благо, что железнодорожная станция была недалеко от его дома. И хотя из-за темноты и дождя было плохо видно, да и не хотелось ничего рассматривать, Тимофея Ивановича не покидало чувство, что что-то изменилось, что-то не так. У платформы, где утром был пустырь, сейчас был открытый теннисный корт. У перекрёстка, где была конно-спортивная школа, вдруг неожиданно оказался огромный, красивый таунхауз. Огромные берёзы и тополя куда-то пропали, а вместо них вдоль дороги росли …ели. И потом этот странный поезд, проводница, какие-то чипы… Что она имела ввиду, когда говорила, что не может его идентифицировать?
- Устал я что ли? Что мне какая-то ерунда мерещиться? Поезд, карты, чипы, дома…


                Подойдя к дому, Тимофей Иванович вспомнил, что ключи от квартиры остались у жены. Хотел открыть дверь подъезда, но ручки …не было, да и дверь какая-то странная – не металлическая и не деревянная.
- Что за хрень!? Что происходит!? Откуда новая дверь? Неужели поставили пока мы грибы собирали? Столько лет просили сменить дверь и вот тебе, пожалуйста. А где же ручка?
Тимофей Иванович стал осматривать дверь и увидал кнопку, нажал её.
- Приложите карту.
Тимофей Иванович вздрогнул и оглянулся. Рядом никого не было, и он снова нажал кнопку.
- Приложите карту.
- Дверь открой, придурок, я здесь живу.
Молчание. Снова нажал кнопку.
- Приложите карту.
- Тьфу, на тебя! Как же домой попасть? И какой идиот такую дверь поставил? Завтра же схожу в ЖЭУ!
Через час ожидания у дверей подошла девушка в плаще. Приложила синюю пластинку к кнопке и дверь …открылась. Тимофей Иванович юркнул за ней.
- А вы к кому?
- Ни к кому, я здесь живу.
- А что же я вас не знаю?
- Я тоже тебя вижу в первый раз. У жены ключи остались, а я свои забыл взять.
- Ключи!? Ладно, поехали.
Она приложила синюю пластинку к кнопке на стене, и открылись двери лифта. Вошли. Все стены лифта были в зеркалах. Откуда-то раздался голос,
- Добро пожаловать.
- Чего пожаловать?
- Вам какой этаж?
- Мне шестой.
- Пожалуйста, шестой и одиннадцатый этажи.
- Это что, сегодня лифт поменяли?
Девушка не успела ответить, как дверь открылась. Тот же голос из динамика,
- Всего вам доброго.
- Что, уже приехали!?
- Да, дедушка. Странный вы какой-то. До свидания.



                Тимофей Иванович подошёл к своей квартире. Дверь была такая же, как в подъезде и тоже …без ручки. Посмотрел на номер квартиры. Всё точно, 617. Нажал на кнопку звонка. Минуты через три дверь приоткрылась на длину цепочки, и в щели показался чей-то расширенный от ужаса глаз.
- Это я.
За дверью молчали.
- Открывай уже, Маша, хватит выглядать.
Дверь открылась и Тимофей Иванович вошёл в квартиру. Перед ним стояла перепуганная старуха в длинной сорочке, непричёсанная и босая.
- Ты кто!?
- Па… па… па…
- Что ты мычишь? Ты кто такая? Что ты тут делаешь?
- Па… па… папа!!!???
- Что «папа»? Где Маша?
- На кладбище…
- На каком ещё кладбище?
- На Шуваловском…
- Что ей ночью понадобилось на кладбище?
- Она там лежит…
- Чего делает!?
- Лежит…
- Лежит… ты вообще кто такая? Мелишь всякую чушь.
- Ты меня не узнаёшь?
- А чего я тебя должен узнавать, если я тебя первый раз вижу?
- Я Зоя.
- И что?
- Я твоя дочь, …папа.
- Какая дочь! Моей дочери 50 лет, а тебе, пожалуй, лет 80.
- 81.
- Ты не аферистка случаем? Смотри, спущу мигом с лестницы.
Тимофей Иванович поставил в угол удочку, рядом корзину, снял мокрую куртку, сапоги и огляделся. На тумбочке у зеркала стояла небольшая фотография его и Марии в …чёрной рамке.
- Вот и фотография моя! А кто её в чёрную рамку сунул?
- Так …умерли вы.
- Как это умерли!?
- Ты пропал 30 лет назад, а мама умерла 20 лет назад.
- Погоди-погоди, ты меня не путай. Я живой, только с грибов вернулся, а Маша, ты сама сказала, на кладбище пошла…
- Мама не пошла, она там похоронена.
- То есть, как это похоронена!? Мы с ней только что за грибами ходили.
- С тех пор прошло 30 лет.
- Нее… ты меня не обманешь! Точно мошенница. Я сейчас проверю, у меня в кухне, на подоконнике кусочек каши прилип.
Тимофей Иванович прошёл на кухню. Там была совершенно другая …мебель.
- Что, поменять уже успели?
Он налил стакан воды из-под крана и стал пить, оглядываясь по сторонам. Взор его упал на большой календарь, висевший на стене. Там был …2051 год. Он поперхнулся, закашлялся, стакан выпал из его рук и со звоном разбился о пол.


                Тимофей Иванович не мог вымолвить ни слова, а только хватал ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Дочь помогла ему дойти до спальни и уложила в свою кровать, не раздев его. Потрясённый новостью, Тимофей Иванович долго не мог уснуть, ворочался и таращился в темноту, несмотря на убаюкивающее покачивание странной кровати. Только под утро он задремал и тяжкие мысли незаметно покинули его взбудораженное сознание.
Проснувшись в двенадцатом часу дня, Тимофей Иванович прошёл на кухню. Там уже сидела дочь и пила чай.
- Доброе утро, папа. Завтракать будешь?
- Мне выпить надо. У тебя водка есть?
- Ничего спиртного нет.
Тимофей Иванович внимательно посмотрел на висевший в углу шкафчик.
- А в шкафчике что за бутылка стоит?
- В шкафчике? А, я и забыла. Это ликёр для выпечки торта. А… а… а откуда ты знаешь!?
- Чего?
- Про ликёр.
- Я не знал, я просто вижу. А ты что, не видишь?
- Нет.
- Странно. Налей-ка мне стопку.
Выпив ликёр, Тимофей Иванович снял календарь со стены и начал внимательно его изучать.
- Так что, сейчас действительно 2051 год? Календарь не подделка?
- Не подделка.
- Что-то я не пойму, а где же я тогда был тридцать лет!?
- Вы с мамой поехали за грибами и…
- Это я хорошо помню, но я только полчаса порыбачил на озере и сразу вернулся к Маше, но её уже не было на горе. Я ведь вернулся домой в тот же день. Понимаешь? В тот же день!!! А тут… ничего не понимаю.
Тимофей Иванович налил ещё стопку ликёра и выпил.
- Вкусный, а раньше я его не пробовал. Инопланетяне? Никто меня не похищал. Я бы знал.
- Я ничего не говорила про похищение!
- Как не говорила? Я же слышал.
- Я только …подумала.
- Да!? Нет, Зоя, уезжать тебе к подруге не надо, ты не бойся. Мне без тебя не разобраться, что происходит.
Зоя испуганно смотрела на отца.
- Не беспокойся, если что, я и сам уйду. Ты лучше расскажи, что случилось, пока меня не было.
До самого вечера дочь рассказывала отцу о событиях, произошедших за тридцать лет его отсутствия. Тимофей Иванович слушал, удивлялся и только иногда восклицал, - «Не может быть!», «Да ты что!». Потом посмотрели фотоальбом, вспомнили детство Зои. Опасения дочери исчезли, когда отец рассказывал о фактах только им известных. Заговорили о внуках.
- Серёжка с Мишей где?
- Давно уже на Дальнем Востоке живут. Уже сами дедушками стали.
- Да ты что! Посмотрел бы на них, да как бы не перепугать. Ты вот и то испугалась.
- Да уж, не каждый день видишь человека …с того света.
- Даа… а Григорий где?
- Пять лет назад погиб.
- Жаль. Пенсии хватает?
- У нас нет ни пенсии, ни пенсионеров.
- Как это нет!? А куда же они подевались?
- Теперь хочешь, работаешь, хочешь, нет. Но все стараются работать. Денег нет. Продукты, услуги получаем по карте. Продуктов бери сколько хочешь, но только в своей категории. У меня категория «В» и я беру продукты с маркировкой «В».
- Да ты что! Стало быть, построили коммунизм?
- Ну, что-то в этом роде.
- Не скучно одной жить?
- Скучно. И по детям скучаю, и по внукам. А последнее время по маме и тебе. Так хочется в то время вернуться, когда мы были все… все… вместе.
Так наговорившись вдоволь, легли спать за полночь. Тимофей Иванович уже спал в гостиной на диване.


                Утром следующего дня, ещё толком не проснувшись, Тимофей Иванович, не найдя у дивана тапки, босиком поплёлся в туалет. Потом в ванной умылся, долго смотрел на себя в зеркало и пошёл на кухню варить кашу.
- Маша, кашу бу…
Осёкся, тупо глядя на стол, где раньше стояла плита.
- Твою… Господи, в чём же я провинился, что ты так наказал меня?
Сел за стол и, обхватив руками голову, заплакал.
Прибежала Зоя.
- Папа, что случилось!?
- Как же мне жить? Как?
- Поплачь, милый, поплачь. Наконец-то облегчишь душу. Как-нибудь всё образуется. Поплачь, а я посижу рядом.
- Зоя, как же я без Маши?
- Ничего-ничего, и я одна жила, а теперь мы вдвоём, вдвоём-то веселее. Даст Бог, проживём. Я сама и кашу сварю, и чай согрею, а ты поплачь, поплачь.
Она прижала голову отца к себе и погладила, словно малое дитя.
Тимофей Иванович наконец успокоился и они позавтракали.
- Надо что-то из одежды мне купить, а то у меня старьё, только в лес ходить. У тебя есть деньги?
- Папа, у нас нет денег, всё бесплатно.
- А, ну, да. Забыл. Тогда дай твою карту для магазина и двери открывать.
- Хорошо. Только я не знаю, может ли кто другой ей пользоваться. Надо тебе в Бюро свою оформить. Придёшь из магазина и сходим, оформим.
- Универсам там же стоит?
- Да, там же, но на его месте высотный дом, а магазин под ним.
- В подвале!?
- Это не подвал, а пятиэтажный подземный магазин. На разных этажах разные товары. Ну, ты разберёшься.
Зоя дала отцу жёлтую карту с большой буквой «В» на ней и он ушёл.


                Выйдя на улицу, Тимофей Иванович огляделся. Панельные дома были снесены и на их местах стояли десятиэтажные разноцветные дома причудливой архитектуры, красивые и, кажется, из такого же материала, что и их входные двери.
- Пластмасса что ли? Интересно.
Пошёл вдоль дома, рассматривая огромную детскую площадку, а ведь раньше во дворе был дом, а теперь детский городок. Но чего-то не хватало, и Тимофей Иванович не сразу сообразил, что во дворе нет ни одной …машины. А раньше все свободные места и дороги были просто заставлены ими.
- Интересно, где же они паркуются?
Завернул за угол дома, подошёл к переходу. Никаких «зебр» не было, а вместо верхнего перехода был тоннель с движущейся дорожкой.
Подошёл к дому, под которым был магазин. Под большим козырьком было несколько широких дверей с большими лифтами. Там же была информационная панель с указанием поэтажно номенклатуры товара. Весь третий этаж был отдан под одежду и Тимофей Иванович зашёл в лифт с номером «3». Три секунды и он уже вместе с другими покупателями вышел в зал «Одежда и обувь».


                Одежды было много, на любой вкус и Тимофей Иванович стал набирать себе в тележку понравившиеся вещи, забыв про маркировку «В». Эйфория от «халявы» захватила его целиком и вот он уже довольный, с горящими глазами и полной тележкой подошёл к стойке контроля.
- Гражданин, зачем вам столько одежды!? Можно же ещё придти по мере надобности.
- Ты, милая, давай рассчитывай меня. Я сам знаю, что мне надо.
Контролёрша, ничего не сказав, начала проверять маркировку на вещах.
- Позвольте, но у вас вещи разной категории. Я не могу вас пропустить.
- Слушай, милая, какая тебе разница, если все вещи бесплатные.
- Я вам не «милая»! Везде должен быть порядок.
Подошёл верзила в униформе.
- В чём дело, гражданин?
- Ни в чём.
- Он набрал одежду разной категории.
- Предъявите вашу карту.
Тимофей Иванович достал жёлтую карту и передал её. Верзила приложил её к какому-то прибору.
- Эта карта принадлежит Зое Тимофеевне Голицыной. Она не ваша! Как она оказалась у вас?
- Это моя дочь.
- Какая дочь!? Ей 81 год, а вам примерно 70-75. Где ваша карта?
- Я её дома забыл.
- Какой номер вашего чипа?
- Командир, погоди, не гони лошадей, давай договоримся.
- Я не командир, я наблюдатель.
Наблюдатель навёл прибор на «халявщика».
- Я вас не могу идентифицировать. Пройдёмте со мной.
- Никуда я не пойду! Развелось вас дармоедов! А я сорок лет на стройке каменщиком отпахал! Я заслужил пенсию и это, как его, брать, что хочу!
Верзила взял его за руку и хотел потащить пенсионера за собой. Но Тимофей Иванович зло оттолкнул его свободной рукой и двухметровый наблюдатель …отлетел на пять метров, упал, но тут же вскочил, испугано вытаращив глаза. Моментально собравшаяся толпа граждан, ахнула.
Прибежало ещё пять наблюдателей. И один из них, рыжеволосый, подбежав к пенсионеру, ткнул в него мощный электрошокер. Но пенсионер даже не вздрогнул.
- Ах, ты, сволочь, чтоб ты сдох!
Рыжеволосый захрипел, схватился за горло и …упал на пол. Толпа отпрянула назад, но не расходилась.
- Инопланетянин, инопланетянин, - послышалось из толпы.
Прибежавшие наблюдатели не знали, что делать, испугано прижавшись к толпе.
- Подавитесь вы своей одеждой!
Контролёрша закашлялась, лицо побагровело.
- Хватит уже надрываться, водички попей, - обратился пенсионер к контролёрше.
- А ты чего разлёгся? Вставай, хватит валяться.
Рыжеволосый …зашевелился и стал медленно вставать, удивлённо на всех глядя. Толпа ещё подалась назад, но по-прежнему не расходилась.
- Богато вы живёте, граждане, а вот чего-то не то. Что-то не так. Ну, что стоите, концерт окончен? Идите, набирайте вещей.
Все молча развернулись и пошли прочь.
- Эй, верзила, карточку мою верни, а то я домой не попаду. Да и не моя она, а дочкина.


                Вернувшегося домой Тимофея Ивановича, в прихожей встретила удивлённая дочь.
- А где же вещи и продукты!?
- Где-где… В магазине.
- Папа, что случилось, у тебя лицо злое?
- А то и случилось, что ничего не дали по твоей карте.
- Так давай сходим в Бюро и оформим на тебя документы.
- Нет, Зоя. Меня за инопланетянина без чипа принимают. Я не идентифицируюсь без чипа, будь он неладен.
- Так и чип тебе поставим.
- А как я им объясню, где я тридцать лет пропадал, если я и сам этого не знаю? Даа… интересно, где же я был? И ведь не помню ничего. Хотя, когда стоял у магазина перед пятью дверями лифта, что-то вспомнилось мне такое… А может это мне приснилось сегодня?
- Что приснилось?
- Будто стою я перед тремя дверями, а на них что-то написано, а что, не могу вспомнить. И кто-то мне говорит, - «ну, выбирай, куда пойдёшь». Я и открыл средние двери. Наверно сон.
- Нет, папа, тут что-то не просто двери. Ты вспомни, что на них написано было.
- Вот то-то и оно, что не помню. Но вот сейчас был в магазине и заметил, что всё, что я не прикажу, всё исполняется. Даже один рыжий сдох.
- Что, по-настоящему!?
- В том-то и дело. Я потом я приказал ему встать и он …встал. Да ты не бойся, я ничего такого никому не сделал. Что ты так испугалась? Мне и самому интересно, как это у меня так получается.
- Что же делать?
- Я и сам не знаю. Выпить надо, да вот не купил ничего.
- папа, у нас нет денег.
- А, ну, да. Я и забыл. Не привычно мне как-то всё это, не воспринимаю я вашу жизнь, старый уже.
- Ладно, папа, пойдём, пообедаем, да может что и надумаем.


                Только сели за стол, как раздался звонок в дверь.
- Кто это может быть?
- Не знаю. Я никого не жду. Может это пришли из-за инцидента в магазине?
- Сиди, Зоя, я сам посмотрю.
Тимофей Иванович подошёл к двери и, не открывая, посмотрел сквозь неё. За дверью стояла девушка, с которой он ехал ночью в лифте и два молодца в чёрных костюмах.
- Чего надо?
- Служба правопорядка. Откройте, нам надо поговорить.
- Нечего мне с вами говорить.
- Не вынуждайте нас открыть дверь самим.
Тимофей Иванович открыл дверь.
- Это он! Я же говорила, что он какой-то странный. Говорит, что здесь живёт, а сам первый раз лифт увидал, про какие-то ключи говорил, а карты вообще нет.
- Предъявите вашу карту.
- У меня нет карты.
- Вот, я же говорила!
Один из молодцев навёл на пенсионера прибор-идентификатор.
- Я не могу его идентифицировать.
- Я же говорила, говорила!
- Помолчите! А вас попрошу на выход.
- Ещё чего!
Служитель правопорядка достал наручники и шагнул к «безымянному» пенсионеру. Но тот не стал протягивать руки, а просто кулаком ударил служителя в челюсть. Тот отлетел в конец коридора и глухо ударился затылком о пол.
Девица в ужасе приподнялась на цыпочки, схватившись за лицо руками. Открытый рот с алыми губами напоминал раскрытый клюв голодного птенца. Огромные глаза выражали испуг, а волос на голове приподнялся. Второй служитель правопорядка также с открытым ртом тупо смотрел на «боксёра», забыв, что у него есть оружие.
- Пошли прочь! И забудьте про меня!
Тимофей Иванович закрыл дверь. На шум прибежала дочь.
- Папа, что случилось?
- Ничего! Просто ошиблись дверью.
Дочь посмотрела по монитору картинку.
- Но там стоит соседка с десятого этажа и какой-то мужчина. У них странный вид. Что ты им сказал.
- Что сказал? Они за спичками пришли, а я сказал, что мы не курим, вот они и удивились. Не беспокойся, сейчас уйдут. Пойдём обедать.


                После обеда Тимофей Иванович и Зоя прошли в гостиную. Отец прилёг на диван, а дочь села у его ног, как когда-то жена любила сидеть. У Тимофея Ивановича навернулись слёзы, и он тяжело вздохнул.
- Ну, что ты, что ты?
- Маму вспомнил… Ты вот что, только не обижайся, а почему дети тебя не взяли с собой на Дальний Восток?
- Пока мама и Гриша были живы, то вроде ничего было. Да и мама тебя всё ждала, что вернёшься. Не верила, что ты утонул в озере. А потом, когда они умерли, конечно, тоскливо стало, но…
- Что «но»? что же тогда не поехала к детям?
- Так не звал меня никто.
- То есть, как это никто не звал!?
- А так! Изменилось за тридцать лет многое. Народ, особенно молодёжь, всё требовали достатка, развлечений, ну, и… Сам видишь, полный достаток, всё бесплатно, да вот только душу за это продали. Это только старики понимают. Нет доброты, сердечности, каждый живёт сам по себе.
- Ах, вот оно в чём дело! То-то я чувствую, что чего-то не хватает. Всего навалом, а чего-то важного нет. Точно, доброты!
- Вот и не зовут меня. Они сами по себе, а я сама по себе.
- По телефону хоть звонят?
- Почти нет. Тяжело мне одной. Скучаю я по тем временам, когда мы были молоды.
- Даа… и мне тут что-то не очень. А что делать?
- Не знаю.
Зоя снова достала старый альбом, и они до полуночи рассматривали фотографии, вспоминали прошедшую жизнь.
Тимофей Иванович долго не мог уснуть, ворочался, размышлял, но проснулся рано.


                Не найдя тапок у дивана, чертыхнулся и тяжело вздохнул. Нет, никак ему не привыкнуть к новой обстановке. Да и как привыкнешь, если пару дней назад была совершенно другая жизнь. Умылся в ванной и прошёл на кухню. Даже каши не сварить, всё чужое, незнакомое. В шкафчике увидал пузырёк, открыл дверцу, достал. «Корвалол». Обрадовался. Наконец что-то осталось от прежней жизни. Накапал в стопку, добавил воды. Тут зашла дочь.
- Стой, не пей!
- Чего так? Мне не повредит, а то спал плохо.
- Это… это… яд.
- Яд!? Зачем он тебе?
- Ну, в крайнем случае, если… если…
- Понятно. Вот что, Зоя. Ну-ка, сядь. Я всё понимаю. Хотела бы ты вернуться в те времена, ну, в «те»?
- Очень!
- Тогда так, одеваемся и едем …на рыбалку. Понимаешь?
- Понимаю, а получится?
- Не знаю, но надо попробовать. Может и правда… «там» три двери и не приснились они мне вовсе. Понимаешь?
- Да.
- Просто я не через те двери вышел.
Оделись. Тимофей Иванович взял удочку и они вышли на улицу. За полчаса дошли до железнодорожной платформы. По дороге Тимофей Иванович уже не удивлялся новостройкам и изменениям, а воспринимал их как неизбежное, а больше как временное, ведь он рассчитывал уже больше в «это» время не вернуться.


                На платформе никого не было, и только голуби клевали что-то из пакета, оставленного у самого края.
- Надо же, голуби сохранились, ничего их не берёт.
- Папа, на этой платформе поезда редко останавливаются.
- У меня остановятся! Всё-таки интересно, почему все выполняют мои команды? И сила появилась неимоверная. Странно всё это.
- Может «там» с тобой что-нибудь сделали?
- Не знаю. А, вот идёт поезд. Вот, смотри, Зоя. Остановись, остановись!
Поезд …остановился. Открылись двери, и дочь с отцом зашли в вагон. Из встроенного динамика раздался ласковый женский голос, - «Уважаемые пассажиры, приносим свои извинение за непредвиденную остановку. Не беспокойтесь, на все запланированные остановки поезд прибудет вовремя. Ещё раз приносим свои извинения. Приятной поездки».
Подошла стюардесса и удивлённо уставилась на них.
- Вы кто такие!? Как вы сумели сесть в вагон!?
- Вот моя карта.
- Подожди, Зоя. Милая, сообщи машинисту, чтобы остановил электричку на станции «Заходская», а теперь уйди и забудь о нас.
Стюардесса пожала плечами, хмыкнула, доложила по телефону просьбу пенсионера и, развернувшись, …ушла. Но пассажиры, слышавшие разговор, удивлённо, а кто-то с испугом таращили глаза на странных стариков.
Поезд остановился на требуемой станции и отец с дочерью вышли из вагона.

На улице было пасмурно, ветер гнал по небу свинцовые тучи так низко, что казалось ещё немного, и они будут задевать за верхушки высоких сосен. Но дождя не было и дорога к озеру была сухая. Тем не менее, Зое трудно было идти, и отец поддерживал за локоть дочь, помогая ей идти. Ветер срывал пожелтевшие листья и они, кружась в беспорядочном танце, падали под ноги идущим путникам. Было зябко и отец, сняв свою куртку, отдал её дочери.
- А тебе? Ты не замёрзнешь?
- Нет, Зоя. Мне не хочется, чтобы ты простыла.
- Спасибо, папа. Как давно я не слышала таких слов заботы.
- Ничего, родная, мы ведь оба из того времени. Даст Бог, вернёмся.
- Хорошо бы.
Наконец доковыляли до развилки и повернули направо, в сторону озера. С трудом шла правда только Зоя, а Тимофей Иванович был полон сил.
- Не жалко тебе расставаться с твоими способностями?
- Нет, Зоя, не жалко. Мне важней любовь, доброта и простая человеческая жизнь. А это… нет, не жалко.
- Я тоже так думаю.
- Вот и хорошо.
Перешли гору и спустились к озеру. Зое страшно было идти по качающемуся берегу.
- Не бойся, не бойся, Зоя. Ты только держись за мою руку и не отпускай, …чтобы не случилось. И знай, я тебя всегда любил и люблю.
- Я тебя тоже люблю, папа.
- Вот и хорошо, вот и поговорили.
Тимофей Иванович собрал удилище, прикрепил катушку с леской, настроил поплавком глубину, нацепил на крючок кусочек хлеба и закинул леску в озеро. Не клевало. Зоя стояла рядом, держась за отцовскую руку. Её слегка трясло от страха и она ещё крепче сжимала руку отца. Вдруг сзади что-то хрустнуло. Они повернули головы…
- Ты кто!?


                Не клевало. Озеро мрачным оком смотрело в небо, не отражая его. Упавшие в озеро листья берёз и осин, растущих вдоль его берега, не плавали, а почему-то сразу тонули. Вода словно притягивала, звала в свои глубины. Тимофей Иванович поёжился.
- Ой, а что берег качается?
Тимофей Иванович вздрогнул и оглянулся. Метрах в трёх стояла дочь с корзинкой.
- А ты тут как оказалась? – удивился отец.
- А я утром позвонила вам, а автоответчик сообщил, что вы уехали за грибами. Вот я сразу и поехала к вам, зная, что вы где-то тут собираете грибы. Покричала и мама ответила мне. А ты разве не слышал?
- Нет, не слышал. Я же в низине и через гору звук сюда не доходит.
- Ты одна или с детьми?
- Одна. Гриша с детьми остался, они хотят на футбол сходить.
- Ясно.
- Папуля, пошли уже, а то мама ждёт. Какое озеро страшное, жуткое, как «чёрная дыра» или портал.
- Какой портал?
- Где люди пропадают. Ну, как бы путешествуют в других мирах.
- И что, возвращаются?
- Я не знаю.
- Ох, Зоя, начиталась ты в своём интернете всякой ерунды. Ладно, пошли к маме, всё равно ничего не клюёт. Похоже тут никакой рыбы нет, даже лягушки не квакают. Тут только кикиморам, да чертям водиться.

Алексей Балуев (19.09.2021)