История одной глупости

Каждый человек за свою жизнь совершает бесчисленное множество глупых поступков, даже не задумываясь над тем, зачем он это делает. Иногда людям, у которых как реликт третичного геологического периода сохранилась совесть, бывает за свои поступки стыдно, иногда не бывает. Ведь человеческая совесть, как нравственная категория, мешает нормальному и естественному течению эволюционного процесса и поэтому, как доказал великий эволюционист Ч. Дарвин, обречена на постепенное и вполне естественное вымирание вместе с ее редкими владельцами.
Иногда мне кажется, что на каждого человека на земле заготовлен мешок с глупостью, которую он должен израсходовать за свою жизнь. У одного человека мешок большой, у другого немного поменьше, но мешки эти заготовлены абсолютно на всех. И вот лежат эти пыльные мешочки где-то в специальном мешкохранилище и потихонечку уменьшаются в объеме. У меня часто возникает желание найти это тайное место, выкрасть свой мешок, привязать к нему пудовую гирю и лунной ночью утопить в каком-нибудь болоте.
Занимать людям деньги – это безусловная стопроцентная глупость. Все это знают и тем не менее периодически многие граждане занимают деньги знакомым и малознакомым людям, таким образом расходуя глупость из своего мешка. Деньги, как дети. Пока они рядом, родители не чувствуют беспокойства и абсолютно счастливы, но стоит только им отлучиться, как забота об их судьбе лишает родителей сна и аппетита. Научно доказано, что заем денег разрушает личность дающего и лишает его природной гармонии и целостности. Сам я регулярно провожу научные опыты по заниманию денег всем желающим уже много лет. Кстати, занимать деньги со вкусом могут далеко не все. Это даже своего рода искусство. А искусство, как известно, требует жертв.
Однажды в весенний дождливый день в мою дверь позвонили. Визитером оказался старый знакомый из той распространенной категории людей, которых мы чем реже видим, тем больше любим.
Зонта у моего знакомого не было, поэтому вокруг него из воды, стекавшей с одежды, сразу образовался небольшой прудик с грязными сандалиями в середине. Мокрого знакомого звали Кексуев. Я не видел его лет пять – с тех самых пор, как он женился и уехал в странный город Урюпинск, не успев в спешке возвратить мне 500 рублей, занятых на подарок для двоюродного дяди невесты. Кексуев, шлепая по паркету раскисшими от дождя сандалиями, без приглашения прошел на кухню и сел возле окна. Несколько минут он молча смотрел на улицу, где из водосточной трубы в доме напротив на уровне второго этажа хлестала вода, заливая стену. Видимо, у управляющей компании кончились деньги, ассигнованные на кап-ремонт, именно на этой трубе. Скучающий взгляд Кексуева неожиданно поменял направление и остановился на корзинке с сырым картофелем.
– Старик, – наконец обратился он ко мне. – Зачем ты так много ешь картофеля?
– Да не ем я много картофеля, откуда ты взял? – ответил я, немного нервничая.
Кексуев устало зевнул и продолжил.
– Картофель сильно полнит и закоксовывает кишечник. И еще от крахмала у тебя будет плохая и очень густая кровь. Ты этого добиваешься?
– Нет, – немного испуганно сказал я. – Зачем мне густая кровь и закоксованный кишечник. Никто этого не добивается. С чего ты взял?
– Правильно, старина, – подхватил Кексуев. – Жизнь так прекрасна, зачем ее омрачать преждевременным уходом. Кстати, у тебя под глазами мешки. Проверь почки, брось пить на ночь кофе, жрать жареную свинину и купи гантели. Это добавит тебе уверенности в себе.
Кексуев открыл холодильник и начал доставать из него продукты.
– Но я не пью на ночь кофе, не жру, как ты говоришь, жареную свинину и давно купил себе гантели, еще в школьные годы, – категорично заявил я Кексуеву.
– Все это слова, – ответил Кексуев, внимательно разглядывая новую кухонную стенку. – А на деле – скушал что-то не то, и нет человека.
Возражать было бесполезно, и я махнул рукой, желая только одного – не видеть его лет пять, а еще лучше десять. Я знал его, как взбалмошного и на редкость бестактного человека. Ему ничего не стоило припереться к кому-нибудь в половине первого ночи и попросить напоить его крепким чаем по той простой причине, что он поругался с женой. Его сторонились и даже побаивались, потому что ко всем своим недостаткам Кексуев был некудышним медиком и любил ставить плохие и очень плохие диагнозы.
– У вас большой живот и явно увеличена печень. Проверьтесь, может, у вас цирроз? Пьете водку? Зря. Водка, даже хорошая, – это яд. До утра можете и не дотянуть.
Человек начинал оправдываться и говорить, что он вообще к водке равнодушен, а заодно к виски и портвейну. Но Кексуев его не слушал. Он вообще никого никогда не слушал, так как все знал сам.
Сразу же по возвращении в родной город он, вероятно, вспомнил обо мне, как о человеке, всегда имеющем немного свободной наличности и у которого в холодильнике всегда есть немного лишних продуктов.
– Извини, старина, – сказал он, – что тебе не звонил и не заходил – некогда было. Собственно, я по делу. Нужна пустяковая сумма – тысяч пять.
Он сел за стол и стал делать себе бутерброды с дорогой колбасой и ветчиной. Несколько вареных картофелин остались нетронутыми, наверно потому, что картофель зашлаковывает кровь.
– У меня, наверно, столько не будет, – сказал я, пятясь к холодильнику.
– А ты поправился, – он критически осмотрел меня с головы до ног. – Наверно, аппетит различными приправами остренькими разгоняешь? Зря. Ой, зря. Не доведут они тебя до добра. Язву желудка, как минимум, гастрит гарантирую, а то и того хуже.
Боясь, как бы он мне не поставил более серьезного диагноза, я пошел к шкафу, где, как и все нормальные люди, под стопкой хрустящего глаженого белья моя жена хранила домашние деньги от посторонних посягательств, и дал ему 5000 рублей.
Как только денежки перекочевали к Кексуеву, мне стало немного грустно, как будто что-то хорошее ушло безвозвратно. Я набрал воздуха в легкие, чтобы глубоко выдохнуть, но мне не дал это сделать мой визитер, который с блеском в глазах пересчитывал деньги.
– Старик, – сказал он мне почти по-отечески, хоть был моложе меня лет на пять, – почему ты так тяжело дышишь?
Кексуев поправил гнутые очки и спрятал деньги в рыжий бухгалтерский портфель.
– Дыши свободнее и делай по утрам пробежки. Жизнь так прекрасна.
Он ушел, унося с собой потертый бухгалтерский портфель, в котором лежали мои деньги, опухшее, покосившееся на одну сторону, словно деревенская изба, лицо, помятые, не знавшие утюга штаны и запах крепкого дешевого табака, вероятно, очень полезного для здоровья.
– Еще одного осчастливил? – грустно, с оттенком безнадежности спросила жена, когда стук его грязных ботинок затих в глубине подъезда. – Ему что, брюки не на что купить, ходит по знакомым деньги собирает?
– Я не могу отказать человеку только на том основании, – ответил я, – что у него помятые штаны. К тому же, он у меня занял всего во второй раз.
– Думаю, что в третий раз ты будешь немного умнее, – сказала жена и ушла к себе в комнату.
Я задумался. Действительно, мои дебиторы не баловали меня своим вниманием. Все они позорно молчали: как те, которые заняли деньги несколько лет назад, так и те, которые заняли деньги до утра и исчезли навсегда. Вели они себя удивительно однообразно. Может быть, они объединились в какую-то тайную организацию, созданную с одной нехорошей целью – никогда не возвращать мне мои деньги. И еще они как-то хорошо умели не попадаться мне на глаза и ничем не напоминать о своем существовании. Возможно, это делалось для того, чтобы сберечь мою нервную систему. Со многими из заемщиков я жил в одном доме и даже в одном подъезде. Время от времени, правда, я слышал знакомые голоса в подъезде, но стоило мне приблизиться, как голоса моментально замолкали, а их владельцы бесследно исчезали. На прошлой неделе за лифтовой шахтой мелькнули знакомые фиолетовые носки в комнатных тапочках, но они быстро исчезли и больше не появились. На следующий день на грязном капоте моего автомобиля, который ночевал во дворе, некто вывел пальцем «дурак». Видимо, это члены тайной организации подали о себе весточку.
Жизненные обстоятельства порою складываются не совсем благоприятно. Мрачные прогнозы моей жены сбывались. Кексуев в мятых штанах с рыжим портфелем не появился вопреки моим наивным ожиданиям ни через неделю, ни через месяц. Я позвонил пару раз ему домой. Из трубки казенный голос сообщил мне, что абонент отключен от сети за неуплату. Наверно, денег, которые он у меня занял, ему не хватило на оплату долга за телефон.
Когда совершаешь глупость за глупостью, то входишь в ритм. Вчера вечером ко мне подошел сосед по лестничной клетке, и… я не смог ему отказать. К нему приехала погостить теща, и нужно было срочно купить ей обратный билет. А у него, как назло, задержали выплату зарплаты. Какой же нормальный мужчина не займет денег на обратный билет для тещи. Должна же быть, наконец, просто мужская солидарность. Эта светлая мысль согревала меня всю последнюю неделю.
Вопреки обещаниям, сосед не появился ни через три дня, ни через неделю, пополнив, таким образом, длинный список моих дебиторов.
Несмотря на неблагоприятную ситуацию в сфере моих филантропических финансовых проектов, я сохранил свой оптимизм и веру в то, что жизнь прекрасна.
Если я не найду свой мешок с глупостью и мне не удастся его утопить, то я, благодаря своим поступкам, все же сильно уменьшу его содержимое, а так как глупость передается по наследству, то моим детям ее достанется меньше.