Когда наступает осень,

                Затоплю я камин, стану пить,
                Хорошо бы собаку купить.
                И. Бунин

Вот и угас день. Конец октября. Тихо, почти беззвучно падают листья с деревьев. Природа готовится к грядущей зиме. Сиротливо и грустно на душе. Ночь опускается на городскую окраину, темная и густая, словно чернила.
В банной печке потрескивают дрова. Она гудит, выдыхая из себя жар, от ее железных раскаленных боков идут волны живого тепла. Во дворе под фонарем на деревянном самодельном столе стоит старый приметный, с щербинкой на боку, глиняный кувшин с молодым домашним вином. Чтобы захмелеть, его нужно выпить несколько стаканов. Когда заходит кто­то из друзей, мы пьем вино, наливая его из глиняного кувшина, закусываем виноградом, срывая бубочки с лозы, вьющейся над столом. Изабелла не боится мороза, ее розоватые гроздья висят аж до Нового года как подарок для редких зимующих в городе птиц. Расходятся по домам гости, а кувшин так и «ночует» на столе под открытым небом. Утром из окна дома мне видно как он одиноко стоит на столе, засыпанном опавшей листвой. Когда мои дети были маленькими, они любили собирать опавшие листья, букеты из листьев они ставили в баночки вокруг кувшина. Три дочки – три букетика.
Осень – не только время года. Осень – неизбежная пора жизни.
Пора листопада... Беру в руки метлу и сметаю «золото осени» в небольшие кучки, но листья продолжают падать, снова превращая улицу в мягкий вышитый золотом ковер.
Люди суетятся, куда­то спешат, в них еще нет зимней лени. Они запасают на зиму картошку, заклеивают бумагой окна, чинят протекшие от времени крыши стареньких дач, а вечером, устав от дел и забот, пьют на кухне чай, смотрят на отрывной календарь и с грустью замечают, как тонок он стал: всего несколько десятков листочков – все, что осталось от уходящего года. Вот он уже и наступил, последний месяц осени – ноябрь. Скоро наступит долгая и холодная зима – время стариков. Их жизнь замедляет свой бег – можно никуда не спешить, сесть у окна и долго смотреть на падающий снег, стаю синиц, прилетевших к кормушке, и вспоминать  прожитую жизнь.
Сумерки сгущаются, и на город постепенно опускается лунная ночь. По небу бегут черные тучи, время от времени они закрывают луну, и тогда деревья и дома исчезают, и все погружается во мрак.
– Хорошо, если завтра будет дождь, – думаю я, – можно опять растопить в бане печь, погасить свет и долго смотреть на весело прыгающие в темноте по стенам отблески живого огня, на черные причудливые тучи за окном, похожие на горные хребты, на съежившиеся от холодного дождя деревья стареющего вишневого сада...
На улице сыро и холодно. Еще не все листья опали, порывы ветра срывают их, и они тихо опускаются на землю. Те, которые еще висят на деревьях, словно маленькие разноцветные флажки трепещут на ветру, стряхивая со своей гладкой кожи первые снежинки. Так бывает каждый год перед приходом бабьего лета: после холодного затяжного дождя на рассвете выглянет из­за туч солнце, и замерзшие капли на ветвях заблестят от его ярких лучей. Мир наполнится добром и светом. Станет снова тепло и полетит по небу паутина, цепляясь за провода, деревья и антенны. На душе станет тихо и спокойно, а легкая грусть по ушедшему вдруг наполнит сердце. Люди в такие погожие дни с надеждой смотрят в даль, где небо сливается с землей – не покажется ли там запоздалая журавлиная стая? Так ожидают уехавших на чужбину детей. С журавлиным кликом, с болью в душе уходит от нас прошлое – уходит безвозвратно, навсегда.
А ночью ударит слабый мороз, заметный по пушистому инею на проводах, по белой седине на замерзшей траве. Последние листья покорно упадут на землю, больше не в силах сопротивляться наступающим холодам, что­то шепча напоследок замерзающим садам. Воздух чист и прозрачен, он напоен тонким ароматом опавших листьев. Это запах осени. Странно и несправедливо устроена жизнь – она не дает возможности исправить ошибки, вернуть назад прожитое, и кажется, что это не дождь, а прошлое стучится поздней осенней ночью в темное окно, его тихий голос тонет в шуме дождя.
У осенних улиц, особенно старых, своя жизнь. Трудно понять ее. Днем она не видна – мешает суета. Ночью все затихает, успокаивается и подчиняется ритму медленно текущей из прошлого в будущее реки времени. И тогда звезды, дома, деревья, камни булыжной мостовой словно оживают. Это их время. Старые дворы все слышат, чувствуют, и даже разговаривают между собой на языке непонятном нам. Я люблю осенней ночью бродить по улицам старого города. Здесь, в ночном лабиринте старинных зданий, лунных теней и столетних деревьев кажется, что кто­то невидимый крадется за мной по пятам. Вот его длинная тень: руки, ноги, голова, – застыла на кирпичной стене, ожидая только дуновения ветра, чтобы снова ожить. Сквозь порывы ветра я слышу осторожные шаги и голос – кто­то неотступно следует за мной, иногда он начинает говорить что­то тихо­тихо, так, что приходится останавливаться и вслушиваться. Он что­то шепчет мне в спину голосом, похожим на шуршание листвы. Что говорит он? Ветер затихает. Голос тоже. Я больше не слышу его. Останавливаюсь, оглядываюсь назад – никого нет, только мокрые голые деревья отбрасывают тени на сырой асфальт. Мой попутчик невидим, его нельзя потрогать руками, он бесплотен, как эти тени.
Осенние ночи. Мне они всегда казались необычными, волшебными. Тишина плывет волной над уснувшим городом; полная белая луна, как будто очнувшись от долгого сна, освободившись, вырвавшись из плена серых туч, похожих на водную рябь, вдруг осветит гладкую, извилистую дорогу с замерзшими лужицами в колеях, громадину горы, одноэтажные дома  с архаичными кирпичными трубами, старые деревья, большие, массивные, уже потерявшие листву и от этого ставшие строгими, беззвучными и непривычно чужими. Лунные тени растворяются в голубоватой дымке, пересекают дорогу, ложатся на землю немыслимыми фантастическими узорами и сплетениями, скользят по черепичным крышам, деревянным ставням на окнах, по покосившимся от времени заборам. Все: и воздух, и тихий лунный свет, и дома, и тени деревьев – все пребывает в единении и гармонии. Пахнет дымом. Догорают костры из опавших листьев.
Одинокие деревья и фонари постепенно обволакивает туман. Звезд и луны уже почти не видно. Безлюдно и тихо. Осень. Поздняя осень жизни.

Октябрь 2015 г.