331ВГ или поезд на войну

Лето. Год 1996… На заплеванном перроне Главного железнодорожного вокзала города Ростов-на-Дону немноголюдно. Летают обрывки полиэтилена, с грохотом перекатываются пустые пластиковые бутылки и между ободранными ларьками ошиваются угрюмые бродячие собаки. Иногда громко дерутся за кусок пирожка. Видимо,Мой поезд Москва – Грозный прибывает, что-то около 16 часов. Еще два часа. Ехать не очень хочется. Тревожно. Холодок какой-то в животе. Вроде тепло. Лето, а зябко. Черт знает что…
«Может все же надо было несколько дней подождать и ехать с Серегой-прапором и с тем капитаном. Все веселее».
 
           Вчера вечером мы возвращались с местной ж/д станции, так и не уехав.
- На владикавказский нет билетов, - заявил капитан, возвращаясь из кассы, - теперь только завтра.
Он приезжал в краткосрочный отпуск из Чечни. Но обратно, видно, не спешил. Хотя отпуск уже закончился. Мы с Серегой ему доверяли, как более опытному.
Я понятия не имел о том, как добираться на войну. Серега тоже. В местном военкомате мне советовали ехать на грозненском поезде. Типа, это вообще безопасно. Как на курорт. И ВПД (воинские перевозочные документы) дали на этот поезд. Но капитан сказал, что это глупо. И ,что прямо в поезде нас грохнут нохчи.  А поедем мы на Моздок.  Дальше на Ханкалу - вертушкой. Доводы его казались убедительными. Мыслил он трезво. Эта несвойственная ему трезвость его и угнетала - капитан хотел выпить.
Может поэтому и соврал насчет билетов. Предложил «посидеть» у него дома. Я отказался. Денег у него не было и он «занял» немного у меня.
- «Там» я тебе верну вдвое, не ссы – я в Ханкалу часто на БТРе приезжаю. За пивом.
Кстати, так и не вернул.
Капитан спрятал деньги в свой карман,  повеселел и, как-то сразу, перестал меня звать на «посидеть». С ним ведь еще оставался прапор Серега. Наверняка, при деньгах. Ночевать Сереге было негде и капитан потащил его к себе. Ясное дело – будет попойка. Договорились, что утром я зайду за ними и вместе снова на вокзал. Предчувствие чего-то нехорошего сопровождало меня всю дорогу домой.
Жена встретила неприветливо. Впрочем, я другого приема  не ожидал и, в общем-то, чувствовал себя рядом с ней неуютно. Особенно после того, как она вчера пожелала, чтоб меня там убили... Мы с ней всегда разводились. Много раз. То я уходил. То - она. Мне это давалось тяжело. Выпью – и, вроде бы легче. Держали только дети. Двое. Которых я очень любил и люблю. Теперь вот я решил поставить точку на этих зыбких, изматывающих нас обоих, отношениях. Сходил в военкомат и там все решилось по-военному быстро и четко. Прошел медкомиссию, предписание в зубы и – вперед! В 331 военный госпиталь, н.п. Ханкала.
- Лучше пусть грохнут, чем…- не договорил я тогда в ответ . Но она то поняла.
Да. Еще ездил в Ростов в Медуправление. Там меня принял генерал Девяткин. Сказал, что фельдшеры им нужны, особенно анестезисты в реанимацию. И успокоил тем, что сейчас в Чечне безопасно и, в общем то спокойно. На тот момент может так оно и было.
            Теплым июньским утром 1996 года я зашел за своими попутчиками. Дверь открыла заплаканная молодая женщина, видимо, жена капитана. Ну, думаю, плакала, провожает мужа – понятное дело. Но все было куда прозаичнее. На кухне сидел мужик с синим, распухщим лицом. Я его не сразу узнал. Ночью во время попойки, капитан вдруг приревновал прапора к жене. Серега был нещадно избит. Я понял, что теперь ему надо не на войну,а к хирургу. Там ПХО и шитья на пару часов.
- Я бы и поехал, да вот денег теперь нету. И жубов тоже, - прошамкал Серега со слезами на глазах.
«Куда тебе ехать!» - подумал я.
Жаль было Серегу. С капитаном мы чуть не подрались. Жена его с трудом и просьбами уйти, вытолкала меня за дверь. Больше я его не видел. Серега мне рассказывал потом, что спустя год капитан погиб. Но не на войне. Дома отпуск отбывал и в сарае, кто-то из собутыльников забил поленом до смерти. Серега божился, что он тут ни при чем. Но глаза отводил. Шебутной был капитан.
 В ту же ночь я уехал в Ростов.
Поезд Москва – Грозный заявился чуть с опозданием. Желающих ехать в нем было, как-то не очень. Не считая шумной компании с парнем в военной форме в средине. Его провожали. «О, думаю, все ж свой брат – военный. Значит ездят военные на этом поезде»... Все были пьяные. Особенно военный – его вели под руки. Тут, вдруг, началась среди них шумная потасовка и всю компанию увели милиционеры. Он тоже никуда сегодня не поехал. Может это для него и лучше. А  вот я поехал.
 Я показал свой билет проводнице-чеченке и вошел в вагон. Он был полупустой. Многие вышли в Ростове. Я занял свое плацкартное место внизу. Место напротив занимал дородный старик. Про таких говорят: «Седой, как лунь». Старика трудно было назвать старым. Видно, что силенок у него на пятерых хватит. Я поздоровался.
- Здравия желаю, - ответил мой попутчик и улыбнулся.
Наверняка понял, что я военный.  Кто ж еще, если он не чеченец, поедет в такое время в Грозный. Хотя, конечно, до Грозного еще ехать далековато. Впереди еще Моздок.
Народу в вагоне все прибывало. В основном военные. Я приободрился – свои все же. Но и кавказский говорок пробивался. 
Хотелось заговорить со стариком. Но он вытянулся на полке и, видимо, задремал. Я тоже расстелил матрац и сходил за постельным бельем. Проводница молча выдала влажное белье.
- В Ханкале долго стоим? – спросил я.
- Когда как, - уклончиво ответила та и, отвернувшись, - доехать еще надо.
- Доедем, - ответил я и ушел, слегка сомневаясь в своих прогнозах.
 До Моздока поезд шел ходко. Ночью мы проехали этот, теперь прифронтовой городок. За ним Чечня. В Моздоке все военные вышли. Это я понял на рассвете. В нашем отсеке сидел только старик. Я посмотрел в обе стороны вагона – одни кавказцы. В основном крепкие молодые мужчины. Стало, как-то не по себе. Особенно, когда я вышел в тамбур покурить. Там было несколько чеченцев.
- Нохчи? – спросил один из них.
-Что? - не понял я.
Зато они все поняли, переглянулись и о чем-то вполголоса заговорили.
Я покурил и ушел на свое место.
Старик уже умылся и смотрел в окно. Поезд шел медленно. Очень медленно. Часто останавливался прямо в степи.
На повороте я увидел, что впереди себя тепловоз толкал платформу с солдатами. Они были полностью экипированы и вооружены. Посреди платформы стояла ЗУ – зенитная установка. По сути – спаренный крупнокалиберный пулемет.
По периметру уложены мешки с песком. В задней части платформы, сбитая из зеленых досок будка. Там по-видимому у солдат было место отдыха.
- Скоро впереди саперы пойдут. Еще медленнее поедем, - вдруг произнес старик. Говорил он без акцента. 
- Куда уж медленнее, - ответил я.
Мы, наконец-то познакомились. Его звали Сергей Николаевич. Он родился и вырос в Грозном. Там могилы его родителей, родственников. Там его жилье – трехкомнатная квартира. В Москву ездил к внуку. Тот уговаривал остаться. Но не захотел бросать свой дом - разграбят. Едет вот домой. Во время  разговора в наш отсек пару раз заглядывали чеченцы. Что-то спрашивали у Сергея Николаевича на своем языке. Я конечно понимал, что речь обо мне. Он им отвечал так же по чеченски. Называл какие – то имена. Я, естественно, ни хрена не понимал.
- Спрашивали о тебе. Ты – военный?
- Не очень. Медицина. В Ханкалу еду. В военный госпиталь – работать.
- Не говори, что военный. И, что работать едешь, тоже не говори. Там брат твой больной лежит. Забрать хочешь. Понял?
- Кому говорить?
- Ну так. Если спросят, - Сергей Николаевич взглядом указал в другой конец вагона. Там проводница о чем-то оживленно беседовала с земляками.
- Ну, ты не переживай, - видя мое замешательство, успокоил меня он, - со мной тебя не тронут.
- А вы кто?
Оказалось, что Сергей Николаевич – спортивный тренер (отсюда и моложавый вид и подтянутость). Много лет тренировал борцов в Высшей Школе Спортивного Мастерства в Грозном. Вплоть до войны. Воспитал нескольких чемпионов мира. Теперь многие из его подопечных – полевые командиры. Сергея Николаевича они охраняют. Приносят продукты. Квартиру тоже не трогают. Как то, по его словам, хотели чеченцы из его окна пострелять. Назвал имя своего ученика. Убрались и больше не заходили.
- Вот и Гудермес. Теперь назад поедем, - с улыбкой произнес Сергей Николаевич.
- Как это?,-  я не понял шутит он или всерьёз говорит.
- Ну, как бы назад. Хребет объехали. Скоро Ханкала.
В Гудермесе я впервые увидел следы недавних боев. Разбитые вагоны, тепловозы, здания. И, почему-то в память врезались всюду беспомощно свисающие обрывки высоковольтных проводов.
Не знаю, жив ли теперь Сергей Николаевич. Вряд ли. Много лет прошло. Но я всегда буду ему благодарен за то, что он, возможно, спас мне жизнь. 
- Ну вот ты и приехал. Сейчас станция. Ханкала. Иди. Береги себя.
Я поблагодарил Сергея Николаевича, мы пожали друг другу руки и я направился к выходу. Проводница была уж как-то слишком любезна со мной.
- Вам же в госпиталь надо?
- В госпиталь, - не чувствуя подвоха, ответил я.
- Так вам не надо тут выходить! Лучше в Грозном выйдете. А там автобусы часто ходят. Так ближе будет.
Я поблагодарил проводницу и пошел назад, к Сергею Николаевичу.
- Что-то забыл?, - удивился он, увидев меня.
Я рассказал о разговоре с проводницей.
- Сынок! В городе боевики! Бери сумку и беги отсюда! Давай!
Вагон дернулся и остановился. Я подбежал к двери. Чеченка поняла, что ее хитрость не сработала и стала в дверном проеме.
- Я же тебе сказала, в Грозный ехать надо! – почти крикнула и в глазах ненависть. Два дюжих чеченца быстро шли по коридору к нам.
За ее спиной, по перрону ходили люди в военной форме. Наши!
- Да пошла ты, - прошипел я, отпихнул ее в сторону и, с ходу, сиганул на платформу. Поезд тронулся. Сергей Николаевич стоял у окна и махал мне рукой.
Из-под открытого капота «Урала» в небо смотрела тощая задница в камуфляже. Ноги в пыльных кирзовых сапогах стояли на бампере. Остальное было где-то внутри мотора. Там что-то гремело и материлось. Я подошел и поздоровался. Задница задвигалась. Показались плечи и голова с черным от копоти или масла, но веселым, лицом.
- Добрый день, - сказал я, - что, подвела техника?
- Закурить есть? – спросила голова вместо поздороваться.
- Держи, - протянул я ему сигарету, - госпиталь в какую сторону.
- Туда, - махнул рукой солдат, закуривая. Сигарета стала черной в его грязных пальцах, - а чего в госпиталь? Заболел?
- Нет. Работать.
- А-а-а…, - как-то даже несколько разочаровано отреагировал военный, - а вот я бы с удовольствием заболел. Или, чтобы ранило, но не сильно… В госпитале там хорошо, - он засмеялся.
Мимо проехал тентованный Камаз. Нас накрыло горячей пылью.
-Тут так, - сказал на это солдат и добавил пару слов матерком, - там у вас пыли нету. Асфальт недавно положили. 
Сказал, то ли с ехидцей, то ли с завистью.
- Ну ладно, будь здоров, - попрощался я с ним. Отряхнулся от пыли и, подхватив свою сумку зашагал в указанную бойцом сторону. «Надо было спросить: далеко ли еще мне пилить» - подумал я и обернулся назад. Но верхняя часть солдата уже снова скрылась где-то глубоко под капотом и я не стал отрывать его от дел.
В госпиталь я пришел аккурат к обеду. Состоял он из несколький сборных одноэтажных модулей. Только здание одно здание было хоть и одноэтажное, но кирпичное. К нему я и направился. «Штаб войсковой части  63174» гласила табличка золотыми на красном фоне слева рядом с входной дверью. И такая же справа с надписью «331 Военный госпиталь». Сюда то мне и надо.