Мама
Посвящаю тебе, моя любимая мамочка!
Бывают же на свете герои. Они могут все – и врага победить, и родных защитить, денег заработать, приготовить поесть, детей воспитать, понять, простить и любить. Всегда прекрасно выглядеть и навеки добрыми в памяти остаться. И я сейчас говорю не мифических героях древней Греции или Рима. А о мамах. Одну из них я запомнил навсегда. Своей я никогда не имел, меня вырастила тётка. У неё и без меня было много детей, а ко мне она относилась холодно, как к сыну своей покойной сестры и простого рабочего – моего отца, как снег свалившейся на голову. Но речь вообщем-то пойдет не о ней, а о другой женщине, которую я запомнил навсегда.
Это была весна 1945 года. На дворе апрель, и всё ещё та страшная война. Служил я тогда в Ростовской области, мы с моим батальоном гнали немцев из СССР навсегда. Я тогда был ранен в ногу осколком, но в госпиталь так и не был отправлен. И вот, по воле случая забрел я в лес, неподалеку от какой-то древни. За мной только что гналась толпа немцев, еле убежал от них. Даже упал пару раз на больную ногу. Чем больше расстояния проходишь, тем кровоточит сильнее. Брожу я тихонько по лесу и вдруг слышу шорохи. Они то - дальше, то ближе от меня. Я взял в руки винтовку и отошёл в сторону пару метров, оборачиваюсь, а сзади меня кто-то руку над головой занес. Я вздрогнул, вцепился в оружие и посмотрел на незнакомца. Пригляделся, а это вовсе не немец и даже не военный. Это была женщина. Невысокая, стройная, даже худая, занесшая надо мной какой-то острый предмет. Я присмотрелся – из-под платка у неё торчали черные волосы, черные глаза, блестя, смотрели прямо на меня с воинственностью и испугом. На вид ей было тридцать – тридцать пять лет.
-Спокойно, спокойно девушка! Я свой, русский!
Она опустила руку. Но все ещё с недоверием спросила:
-Точно?
-Да, точно, - я указал на куртку, где красовались погоны со званием капитана. Женщина окончательно успокоилась и улыбнулась:
-Кто таков и из какого полка?
Я встал в стойку и произнёс:
-Капитан Зотов, из 4-ого батальона 14-ой танковой дивизии.
Она рассмеялась. Блеснули ее белые, ровные зубы.
-Так официально, как будто тебя генерал спрашивает. А имя у капитана Зотова есть?
-Григорий, - уже более простым тоном ответил я.
-Очень приятно, капитан Григорий Зотов, - мило сказала она.
-А позвольте узнать ваше имя, - неловко спросил я.
-Меня зовут Татьяна Фадеева, - она протянула мне белую, чистую ручку. Я пожал её.
-Так что же ты, Григорий забыл в этой глухоте? – более серьезно спросила она.
-Я от немцев спасался, - тоже посерьезнев, ответил я.
-Та-ак, - уже серьезно произнесла Татьяна, - А что у тебя с ногой? Ты хромаешь.
-Да это пустяки, - невольно сказал я, - Так осколком ранило.
-Осколком? Это уже не шутки, – она осмотрелась вокруг, - А знаешь что, пойдем-ка мы лучше вдвоем в убежище.
-Да что вы не надо, - начал отказываться я, - Мне скоро в часть надо вернуться.
-Нет, - твердо отказала она, - Ты сказал, что от немцев убегал, значит, они где то рядом. Тебя нельзя раненного отпускать. Опасно.
Она взяла мою руку поманила за собой. Это произвело на меня гипнотическое воздействие, и я подчинился. Мы шли по лесу, обходя стороной заросли и заболоченные места. Наконец, выйдя из лесу, Татьяна привела меня к дому и постучалась. Дверь открыл маленькие человечек, с такими же темными, блестящими глазами, как у Татьяны.
-Это я, открывай, - спокойно сказала женщина.
Ребенок послушался и открыл. Это была девочка, лет пяти-шести. Маленькая, худенькая, со смуглой кожей, в белом платьице, с двумя косами.
-А кто это с тобой мамочка? – тихо спросила девочка.
-Это – солдат Красной армии, капитан. Не бойся его, он с миром.
Девочка кинула и отошла в сторону. Татьяна завела меня в дом. Он был не очень большим, по-видимому, в нем было две комнаты – большая и еще одна, которая находилась за дверью. Снаружи дом изначально казался разрушенным, неопрятным. Но внутри было светло и убрано, а на окнах даже были занавески. На стенах, в некоторых местах находились дыры, аккуратно заколоченные изнутри досками.
-Это от осколков осталось, - грустно произнесла Татьяна, - Муж ещё не вернулся, вот пришлось самим заколачивать.
-Да не, вполне опрятно, - произнес я, осматривая оконные рамы, которые были покрашены.
-Глаша, - позвала кого-то Татьяна, - Возьми веник и промети в углу, то перед гостем неудобно.
Глаша (по-видимому, самый старший ребенок в семье) послушно взяла веник и принялась подметать. Чтобы не мешать, я сел на скамью, где сидела та самая девчушка, открывшая дверь. Помимо неё и Глаши в доме было ещё трое детей: мальчик, почти такой же, как она, другой мальчик лет трех и совсем малышка. Все они расселились по разным уголкам комнаты (кто за дверью, кто за печкой, кто за столом) и внимательно смотрели на меня. Татьяна приказала мальчику принести йод и бинты. Потом она стала аккуратно обматывать мне мою рану. Было больно, но я терпел. Когда она закончила, пришёл еще один мальчик, помладше первого. Он принес с собой какое-то ведро и бодро сказал:
-Мам, я нашел-таки грибов. В перелеске росли. Ох, и долго я их искал.
-Отлично, молодец, Витенька, - похвалила его Татьяна, - Давай сюда, суп варить будем, - на что младшие ответили радостным визгом и засуетились по комнате. Татьяна повернулась к сидящей на скамейке:
-Сашенька, сходи за водой, колодец совсем рядом, ты знаешь, - а потом к старшему мальчику – Миш, а ты помоги Саше.
Миша кивнул, взял ведро и повел Сашеньку, которая вышла из дома со словами: «Чур я набираю воду!»
Так суетливые малыши под руководством и шефством Татьяны начали готовить похлёбку с грибами. Сами вскипятили воду, почистили грибы и прочие продукты, сварили и съели суп с большим удовольствием, икая от радости. Пока дети работали, Татьяна заварил чай, налила его в восемь кружек (точнее в пять железных баночек, две деревянных кружки и одну стеклянную чашечку). Потом из шкафчика она достала пару кубиков сахара, что вызвало у детей неописуемый восторг. После чаепития бесенята играли, а двое старших вытаскивали и несильно бранили их за баловство.
-Ох, и чертята, а ну вылезай, - приговаривала Глаша, вытаскивая трех летнего Лёшу (как я уже успел запомнить) с печки. Пока старшие резвились с малышами, Татьяна кормила малышку каким – то пюре и поила молоком из своей чашки. Сидел рядом с ней и потихоньку мы разговорились:
-Это ж, не все мои. Только Глашка, Сашка да Мишка. А остальных я приютила. Лёшенька с малышкой Катей - дети моего родного брата, военного врача. Вестей от него не было уже как года два. Лежит он, наверное, уже где-то в земле, как и хотел – умереть за Родину родную. А Витька вообще соседский. У него ещё семеро братьев и сестёр было. Все погибли вместе с матерью ещё в сорок первом, - она покосилась на Витьку. Тот радостно играл с новоиспечёнными «братьями и сёстрами», - Надеюсь, я стану для него мамой, - грустно закончила Татьяна.
Полукруглый месяц Луны вышел из-за черных туч, ветер больше не колышет низкие деревья перелеска. Дети все тихо спят в соседней малюсенькой спаленке.
-Наша деревня ведь почти полностью разрушена была, - повествует Татьяна дальше, - Наш дом на окраинке еле уцелел, да и то, как видишь не весь. Спальню мы еле пристроили, а раньше тут три комнаты было. Мужа рядом не было, на фронт в сорок первом ушёл. Сначала были письма, а теперь и весточки не дождёшься. Ну ничего, собрались вместе, и подлатали дом наш, вместе с детьми и Николаем Александровичем – дядей нашего Витьки. Добрый человек был, жаль умер рано, не выдержал, - взгляд упал на ярко горевшую в темной комнате свечу. Ничего, муж вернется, в город поедем, к его родственникам. Детей на ноги поднимем, в школу определим. Моя Глашка грезит мечтой юристом стать, Мишка актёром с детства мечтает быть, - она улыбнулась, - Ничего все хорошо будет. И муж вернется живым и здоровым. Он у меня, кстати, капитан, как и ты. Но скоро майором должен стать, - Татьяна снова вздохнула, - Я и сама военной с детства стать хотела. Но судьба не воевать в Краснодарском крае, в лесах с партизанами, и детей растить. Вон, они у меня какие – со своим характером, интересами, мечтами. А моя мечта – вырастить их умным, счастливыми и добрыми, чтобы страшных ошибок, как эта война больше не случалось.
Конечно, мы разговаривали не только на драматические темы, но и шутили, рассказывали истории из детства и юности. Что притягивало к ней, она охотно и легко могла заводить разговоры. Не часто я встречал таких людей.
Катя на руках у неё устало гулькала. Татьяна встала и отнесла её в комнату, и долго пела ей колыбельные. Я думаю, эта женщина смогла бы занять много профессий – и врач, и повар, и полицейский, и военный, и учитель, и актёр, но главная её профессия – быть настоящей мамой, это главное из её умений. У этой женщины большое, любящее сердце. Она может быть строгой, нежной, да какой угодно, но она настоящая. Всегда.
Я оставался с ней и её детьми ещё несколько дней, а потом вернулся в часть. Победу мы уже встретили отдельно. За это время я окончательно убедился в своих словах. И в её детях. Они все были шалунишками, но умными, добрыми и отзывчивыми, прямо как их мать – Татьяна Васильевна Фадеева, женщина, которую я узнавал так мало, но знал так много.
О дальнейшей её судьбе я мало знаю. Известно мне, что она таки дождалась своего мужа и уехала вместе с ним и детьми в Ростов. Кто-то говорит, что она стала учительницей в первой школе, то врачом-педиатром, то ещё кем-то. Однозначно сказать нельзя, возможно это были совсем другие Татьяны Фадеевы, с мужем и детьми, которые пережили войну. Но я одно знаю точно – у такой женщин, с её характером, позитивом и умениями всегда и везде будет всё хорошо. Дай Бог, чтобы и её дети были такие же, как она – боевые, добрые, самые лучшие. Я невольно вспоминаю эту женщину, когда дотрагиваюсь до моей ноги, окончательно поправившейся после йода и бинтов, и много кому ведаю о ней, как о прекрасной женщине и матери – настоящем герое.
Дорогая мамочка, я надеюсь, что в моей героине ты узнала себя, и в этом коротком рассказе мне удалось передать тебя. С днём рождения!!! С любовью, твоя дочь, Наташа!)))
Свидетельство о публикации №221092301259