Приключения на вОдах

   
  В начале 70-х на лодочной станции Химпрома  знавал я  некоего Александра М. Аппаратчик одного из цехов нашего Химпрома и по слухам это  был очень удачливый браконьер.
      Его лодка казанка, была изнутри по кокпиту до самого верха бортов выложена линолеумом.         Как мне объяснили это для удобства и скорости постановки-выборки сеток. Что бы на ночном плаве  снасть ни за что не могла в лодке зацепиться. И еще говорили, что у него огромный «вась-вась» с местной рыбинспекцией.
   
      А потом он пропал с нашей лодочной и по слухам стал официальным гос рыбаком. Несколько позднее мы сошлись с ним близко и я узнал подробности его перехода в другую жизнь.         Вольная жизнь гос рыбаков, связи с рыбинспекцией подвигли Александра на резкие перемены в жизни. Его волжские влиятельные друзья помогли ему получить билет рыбака гослова и лицензию на рыболовный участок в районе створа плотины будущей ГЭС.
    
        Как раз в то время строительство плотины притормозилось и даже пошли слухи о его полном прекращении. Но перемычка из камня более чем до середины русла была отсыпана, а ниже ее образовался обширный ковш. Его по проекту предполагалось осушить и далее в этом котловане строить основное здание плотины и шлюзы.
      А пока там обосновался Александр. Из досок сделал себе вагончик на полозьях с засыпными утепленными стенками и железной печкой.    
   В землянках вольного "шанхая" на городском косогоре у правого берега нашел себе двух помощников из местных аборигенов. По рыбацкому обозвал их весельщиками, и устроил на твердый оклад, что, правда,  зависел от результата выполнения плана по сдаче рыбы.
 
     Зима 79-го была с аномально жуткими морозами и его помощники обозвали свой вагончик – гестапо.
   
       А у меня в 70-х тоже несколько поменялось жизненное направление, и из цеховой размеренной жизни я перешел на другие хлеба, но в системе Химпрома, что предполагало знакомства и связи с людьми из другого для мне мира.
      Так я состыковался с инспекцией рыбоохраны, а через них и Александром. Стал ему другом и напарником, не требуя для себя никаких преференций. Главное – Волга, простор и рыбалка! Мне было приятно и легко с абсолютно неглупым и веселым парнем.      
   Он привечал многих. Но быстро отметал тех, кто конкретно приходил только за рыбой и не был чем-то интересен.
      
        Вот такой прикол. В том самом заливе-ковше у вагончика гестапо собрались мы как то в жаркий летний день. Покупаться, покататься на водных лыжах. Они у него (Александра) были.       
     Далеко не уплывали. Нарезали круги здесь же в тиховодном ковше. Один из нас здоровый и крепкий парень, густо заросший по груди и плечам кудрявым волосом, после своего проката стоял по колени в воде и отжимал трусы. Сашка за мотором казанки рядом так ему без прикола меж-прочим – А чего, ЮрОк! Давай кружочек вот так голяком? А тот – Заметано!      
       Зашел в воду, сунул ноги в лыжные галоши и после натяжения фала  вышел на глиссер. Круг, второй, а тут сверху из-за перемычки выплывает туристский трехпалубник. На борту многочисленная публика и громкий голос вещает по  пароходной трансляции: Уважаемые пассажиры! Мы проходим створ будущей Чебоксарской ГЭС. Последней плотины волжского каскада. С правой стороны виден котлован будущего строительства! И тут Сашка прибавляет газу, выходит в русло и провозит голого и шерстяного ЮркА вдоль борта теплохода! Развернулся и прошел еще раз! Публика столпилась на палубах правого борта!

     Юрка потом – Вот гад! Совсем близко у борта прошел. Хотел я фал бросить, но побоялся – под винты затащит! А Сашка ему – А ты видал, как тебе дамочки с борта аплодировали. Где они еще такой местный колорит увидят?
 
     И вот необходимое географическое дополнение. По левому берегу Волги от вятских лесов до границы марийской республики с Чувашией простирается самый южный язык северной тайги. Он образовался после последнего скандинавского оледенения.
     А напротив Новочебоксарска как раз в створе Чебоксарской ГЭС притаилась маленькая лесная деревенька Уржумка с названием от одноименной речушки, что впадала в Сидельниковский затон Волги.

      Небольшое ее население тихо обитало там и кормилось с леса и воды.       Нам иногда приходилось с ними пересекаться. Летом во время грибных походов в Заволжье заходили в их деревенский магазинишко. А вот зимой встречи бывали и почаще.
      Перед новогодними праздниками мы по льду переходили русло набитой тропой на призывный огонь костра. Нас встречали, приводили в деревню и из какого-нибудь сарая продавали елочки. В 70-е в нашем городе их было трудно найти, а детишкам праздник надо было устроить непременно.
      
          А как вставал на Волге надежный лед, еще до строительства плотины ГЭС, мы ходили на рыбалку в упомянутый затон и там же искали рыбацкую удачу по заливным озерам. Бывало встречали кого-то из местных.

       С одним из них -  Витей даже познакомились. Сидели мы как-то на ящиках у своих лунок. Закусывали сальцом и луковкой. Пригласили его, налили спиртяшки в крышечку от термоса. Не отказался. Так и познакомились. Вот такой Витя был типаж:    
   – В выгоревшем до бела брезентовом плащике поверх телогрейки. Потертая ушанка с кожаным верхом. На ногах валенки с самодельными из автомобильной камеры клееными высокими галошами. В руках пешонка. Через плечо лямка из вожжи, а на ней причалено оцинкованное корыто с округлым днищем. В нем моток веревки – прогон для выемки, постановки сетешек под лед. Топорик, черпак, паяльная лампа.

       Назначение последней мы увидели как-то в морозный день. Витя поставил корыто на два обрубка из толстых сучков, начерпал в него воды из пробитой майночки, наставил в борт пламя от лампы и стал принимать туда из подо льда свою сеточку. После выборки улова, он из теплой водички выпускал снасть под лед, подтягивая за прогон, что шел с дальней концевой лунки.
 
       Кстати, с его же слов, это же корыто по весне они применяют по последнему льду в качестве лодки при переправах через промоины. Корыто достаточно надежно держит малые веса их небольших фигурок.

      А однажды, выходя из затона по твердому насту напрямик, мы наткнулись на молельное дерево лесных марийцев, сплошь увешанное подвязанными  выцветшими цветными тряпочками.
   
      Половодье весной 80-го было аномальным. Накануне случилась дождливая осень. Волга поднялась и залила заросшие мелколесьем низины. А зимой с жуткими морозами порой далеко за минус 40 они промерзли до самого дна.
        Зима была не только морозная, но и снежная. Высокие полые воды спровоцировали в лесных прибрежных низинах подъем ледовых массивов вместе с деревьями и кустарниками у которых попросту отрывались корни. Вот и плыли по Волге огромные  льдины со стоящим на них лесом. Зрелище – невероятное!

        Именно той весной по резко прибывшей воде мы с Сашей рванули в низины левого берега для постановки сетей по чистой воде разлива. И вот однажды подплывая на выборку к местам их постановки, заметили многочисленное воронье в воздухе и их гвалт. Что такое? Подплыли и поняли. В низинах поднялся донный лед вместе с сетками. И, как оказалось, те вороны дружно и весело расклевывали наш улов.
   
      А немного ниже створа плотины будущей ГЭС  был намыт приличный холм  песка из котлована левого берега. Чуть ниже его находилась летняя база отдыха 2-го производства Химпрома.
      Резко прибывшая весенняя вода унесла с собой оттуда их дощатые домики. Сторож базы Валентин (из местных бродяг на случайных подработках) смог спастись. Сторожевал он на самом берегу в землянке с печкой, а потому прибывшую воду заметил быстро. Взобрался на тот песчаный холм. С собой успел утянуть раскладушку с одеялом и почему то трехлитровую банку с солеными помидорами. Оттуда мы его с Сашей и сняли через пару дней. 
   
         А неподалеку на бугорочке у Александра была малая землянка с печкой, где он или кто-то из его помощников иногда зимой ночевал или грелся при проверке подледных снастей. Перед половодьем, о силе которого никак не предполагалось, на бугре у землянки оставались два его кобеля – охранника.
      Александр вполне резонно предположил, что собаки не дураки и, конечно, еще по льду убегут от воды на марийскую сторону. Но увидев этот невероятно быстрый подъем воды, как говорят – одним махом! Решил все же  проверить тот бугор. Я был на лодке вместе с ним.

    Бугор стал небольшим  островком среди огромного разлива. Кобели были на месте и встретили хозяина радостным воем. Сашка ходил по островку, пинал ногами пустые банки из-под тушенки и бормотал себе под нос – Интересно! А чем и как они (собаки) эти банки вскрывали?

        А потом он как-то приобрел утепленный вагончик - балок. Каким-то невероятным образом добыл супер дефицитный в то время снегоход Буран. С ним и зимой  он стал мобильным и участок его лова расширился.  А из ковша пришлось уйти – там возобновилось строительство плотины ГЭС.

      Вдоль речной стороны первого Козьего острова подо льдом стояли его жаки. Сетные ловушки на налима. В землянке с печкой неподалеку на берегу сторожил эти снасти тот самый Валентин, которого мы с банкой помидоров весной сняли с песчаного кургана.

    А в балке у Александра образовался настоящий клуб по интересам. Каждый мужчина, даже в приличном возрасте и полном достатке, в душе остается мальчишкой и хочет той самой прежней ушедшей воли и легкости в отношениях.

        Самым колоритным и уважаемым среди нас был начальник вспомогательного цеха Химпрома Сан. Саныч. Возрастом уже под полтинник. Грузный. В зубах неизменный мундштук с сигаретой. Его цех обслуживал заводские дороги внутри периметра – пролив, подметание, расчистка от снега.  И то же самое на некоторых химпромовских объектах соцкультбыта в городе. Имел в  составе цеха  тепличное хозяйство – цветы, огурчики, помидорчики, а потом и свинокомплекс.

        Приезжал в вагончик к тезке   Сан. Саныч на водовозном ЗИЛке. Сливал бензин для лодочного мотора и Бурана. Привозил со своего склада спецовки из толстого сукна. Резиновые рукавицы на байке,  незаменимая вещь при выборке снастей зимой. И много чего другого.   
         Ароматная уха из налима с размятой печенью была невероятно вкусной. Приносимая кем - либо водка, выставлялась на стол, и каждый САМ (!) без принуждения, наливал себе нужную дозу.
 
    Бывало, к Саше приезжал за рыбой батюшка из какой-то церкви в Чебоксарах. Мы в этом случае тихо удалялись из вагончика. Как то я спросил его – а батюшку не смущают твои картинки по стенам с голыми красотками?
     - Наоборот! Он надевает очки и с интересом их изучает!

     По женской части Александр вел себя сдержано и я никогда не видел в его вагончике представительниц противоположного пола. Правда, однажды мы вернулись с водоема  к запертому вагончику, а там на двери губной помадой было написано – Привет! Приходила Оля!
       Как я потом узнал это была секретарша районного инспектора рыбоохраны.

К огромному сожалению Александр по стечению трагических обстоятельств рано ушел из жизни.

  А меня вольный волжский ветер тоже подвигнул на кардинальные жизненные изменения и вот мой материал об этом - http://www.proza.ru/2015/03/08/1589       

  На фото: Котлован ГЭС через год после перекрытия Волги.