Вороны

- Вороны, они, знаешь какие умные? – дядя Вова посмотрел на меня и сделал паузу, будто хотел, чтобы я что-то сказал, но я ничего не сказал, потому что был еще маленький, и не знал, какие вороны умные. Только первый класс, кажется, закончил. – Я однажды работал прорабом, - говорил он дальше, обращаясь уже к моему отцу, - мы ЛЭП строили, высоковольтную. Вот мы закончили линию, и нужно было сдавать очередной этап. Уже день приемки был, я приехал, знаешь ли, в костюме, шляпе, хоть женись, как говорится.
…И вот дядя Вова стоял и рассказывал отцу, как они ожидали приемку, и как он в костюме и шляпе, а кругом лес, где-то ручей бежит, красота. А я все думал про этих ворон, которые умные, но про ворон, почему-то, дядя Вова ничего не говорил...
- В общем, представляешь, лес, ручей бежит, красота. И я тут жду приемку, в костюме и шляпе. В лесу. А вороны эти, знаешь ли, чтоб их, сели прямо на опору, что возле нашей бытовки. Оно, может, и ладно, пусть сидят. Но они как-то раскаркались, а тут, знаешь ли, так хорошо было, лес, птички чирикали, я аж размечтался, понимаешь ли. А они каркают, портят идиллию… Ну, я и не выдержал. Взял длинную палку и давай по опоре долбить. Дын-дын-дын-дын. Они разлетелись, важничают еще, главное, кар-кар, а только я палку уношу, как опять, проклятые, рассаживаются, как были. Ну и опять, напыщенно так, кар-кар, но только уже сидя на опоре. Я опять за палку, гляжу на них наверх. Сидят. Подошел к опоре, снова долблю, еще сильней, чем тот раз: дын-дын-дын-дын. Они, понятное дело, взмыли, кружат. Горланят по ихнему. Смотрят на меня, когда я этот дрын уберу. Наверно, неприятно им там, наверху, сидеть на опоре, по какой колотят, что есть духу.
В общем, минут пять я с палкой постоял, поглазел, как они кружат там, в вышине, даже немного, как будто, полюбовался. Хоть и вороны, а красиво все ж, кружат, не отнять. Ну, постоял я, постоял, красиво, конечно, кружили, но не настолько, чтоб до ночи смотреть. Швырнул палку в кусты, и сам ушел - в другие. Надо было. Вернулся, и, как сейчас помню, Митька и Игорек, монтажники, уже где-то, пока я там с воронами был занят, тяпнули. Порядочно, сволочи, тяпнули. Пьяные аж. Ну, я так разошелся, кричал даже.
…И опять дядю Вову воспоминание утянуло куда-то совсем вдаль. Как-то долго он про этих монтажников, имена их вспоминал, кусочки из биографий, кто, что, зачем, да на ком женам. То, как ругался – наверное, в целых пяти или шести предложениях, да еще и сложносочиненных. Ну, это я не тогда понял, тогда б я их от сложноподчиненных навряд отличил. Маленький был же. Только потом сообразил, в старших классах. А тут просто слушал и ждал, что дядя Вова вернется к воронам. Ведь в детстве еще наивный был, и верил, что, если из взрослых кто-то что-то сказал, значит, по делу. Первый класс только закончил. Кажется.
В общем, хоть мне и не доставало терпения, я все же собрал его все и ловил каждое слово, боясь ненароком пропустить место, в котором будет про то, какие же эти вороны умные. Ведь рассказ-то, наверно, об этом. Или о чем тогда?..
- … а как надоело кричать, - продолжал мой дядя, - дай, думаю, гляну ввысь, там облачка, небо синее, красота. Глядишь, успокоюсь. Ну, глянул я ввысь, а там опять они на ЛЭПе нашей, расселись, заразы! И каркали, главное, прям, как до этого, а я так шумел, что и не замечал даже. Ну, и что ты думаешь? Конечно, пошел за палкой опять. Может, не прям за той же, не помню. И опять колотил железяку, только еще хлеще, чем те разы. Уж очень меня все достало, особенно, монтажники. Результат тот же, взмыла эта честная компания ввысь, и кружилась там спиралями, в вышине, и видел, смотрят на меня злобно так (а зрение у меня еще было ого-го!), по каждому взмаху крыльев понятно – замыслили для меня месть. В общем, я судьбу испытывать не стал, решил больше к палке не притрагиваться. Они, конечно, расселись сызнова, да только я уже всё. Ни-ни. Не стал рисковать. А тут еще и подъехал начальник участка, сказал, все, мол, сворачиваемся. Приемки сегодня не будет, комиссия чой-то там перенеслась. Назавтра.
Ну а завтра, я, знаешь ли, костюм одевать не стал. Он у меня один, потому что был. А день наканунешний выдался ж жаркий, потел я в нем, в пиджаке-то. Особенно, когда того, палкой орудовал. Так что пиджак мой, наверно, хорошо было бы сперва почистить. Приехал я, значит, на приемку в рубахе с длинным рукавом – от комаров. Шляпу тоже не одел. Зачем мне без пиджака шляпа? А председатель комиссии, большой, надо сказать, чин, был именно что в шляпе и пиджаке. И только они, значит, всей комиссией к этой опоре подошли, воронье сверху – давай, значит, помет метать. Гадить – по-простому. И, что характерно, не просто так, как от надобности, а прицельно и всё - только на самого главного того чина! Весь пиджак ему, стало быть, окропили, и шляпу порядком попортили. Я, конечно, смекнул, что к чему - вороны энто дело под меня готовили. Видать, со вчерашнего дня терпели, копили добро. Вот какие умные! А то, что спутали – так это их судить не надо строго. Любой бы спутал. У этого товарища из комиссии, главного, дюже костюм был на мой похож по расцветке. И шляпа похожая. Раскрой, может, другой, но там, с вышины, поди разбери. Одно только мне до сих пор непонятно: как эти вороны догадались, что я завтра туда опять приду? Разговор, видать слышали…