Путешествие Йогана фон Ленца в Атлантиду

1.Госпиталь в Феодосии

Мне, капитану  подлодки U-66   Йогану фон Ленцу, довелось испытать неслыханные приключения, начавшиеся в Чёрном море, у побережья Крыма, и завершившиеся на другой стороне Земли, посреди Атлантики. Я  топил английские транспорты в широтах, где потерпел крушение «Титаник»,  и русские эсминцы в водах, помнивших об  аргонавтах, которые, как мне казалось, когда мы уходили на глубину, гнали над нами свою триеру к берегам Колхиды. Ясон прекрасным сном входил в меня и наша подлодка  становилась чудесным воплощением древнегреческого парусника , и вся моя команда – становилась  ватагой отважных гребцов, готовых натирать кровавые мозоли в борьбе со встречными ветрами и штормами.  В пучинах Баренцева моря, хранящих на дне  ладьи  легендарных  викингов, моя U-66 рыскала акулою, готовой порвать клыками своих торпед бока любого неуклюжего кита-большегруза.   Я знал о том, что  Третий Рейх ведёт оккультные разработки, и  сам был членом ордена «Аненербе». К соблюдению рыцарских ритуалов и занятиям оккультными науками меня подталкивала атмосфера родового поместья баронов фон Ленцев-зубчатые крепостные стены, островерхие башни с переходами, в лабиринтах которых тускло мерцали вдоль стен рыцарские доспехи, и в зале для званых обедов со стены над камином на меня взирал мой предок в одеждах паладина с шлемом , увенчанным плюмажем в одной руке и крестообразном  мечом -в другой.  Мне доводилось участвовать в тайных ритуалах  в  Вестфалии, где  в старинном замке на горе предпринимались попытки возрождения традиций и магических практик рыцарей тевтонского ордена.  Я знал, что Третий Рейх разрабатывает тайное магическое оружие. Что уже есть чертежи  и экспериментальные образцы,  использующих  принцип левитации  «летающих тарелок» , существуют похожие на торпеды ракеты, психотронные пушки и другие орудия, соединяющие опыт передовой инженерной мысли с ритуалами и практиками  древней магии. Я был многократно представляем к наградам и рыцарский крест мне вручал сам фюрер. Но то, что произошло со мню во время лечения в госпитале в оккупированной нами Феодосии, оказалось и наградой моей и наказанием...
   
Получившая повреждение из-за подрыва на мине -«рогаче», наша подлодка проходила ремонт в доке Балаклавы, уцелевшие из моей команды лечились в госпитале, оборудованном на даче Стамболи, изумительном сооружении начала века в стиле сплавившем в себе  обаяние восточных минаретов с  романтикой германо-романской готики. Если можно себе представить соединение Омара Хайяма   с рыцарским эпосом Нибелунгов, то как раз выйдет стиль, в котором был сооружён этот подарок жене богатого торговца табаком караима Стамболи-Рахили.
   
В Феодосии румынские части стояли вперемешку с  абвером и частями «СС».  В небе то и дело появлялись русские самолеты, от которых отстреливались зенитки. Тарам стоял-будь здоров. Но это временами. В целом же , здесь, в округе Феодосии было спокойно. Немецкие колонисты исправно снабжали нас продовольствием. И , кажется, они и коллаборационисты из крымских татар дождались своего часа. Меня мало интересовала вся эта политика,  подвиги танкистов Манштейна на перешейке, называемом Перекоп, как и вся его одиозная операция «Охота на дроф».  В самом названии содержалось арийское пренебрежение к славянам и пропагандистский перехлёст. В то время , как русские( а против нас воевали и татары, и соплеменники Сталина =грузины, и абхазы, и  все национальности этого  давно ставшего  этническим котлом полуострова) -  отнюдь не были неуклюжи, как неповоротливые птицы –стреляй, не целясь, -и тушка у тебя ягдташе. Они умели драться и постоять за себя. В Германии -Бавария и Тироль, в России -Кавказ и Алтай со своими тайнами веков. Я верил, что войны выигрываются на небесах. И если Тор и Один одолеют Перуна и Ярилу-дело останется за малым. Мне было известно: Гиммлер  одержим поисками Священного Копья и Чаши Грааля и  что Крым и Кавказ он считал сакральными землями готов.
- Посмотри Йоган,- протянул мне, лечившийся в госпитале   сосед по койке, румын , лётчик люфтваффе  Тадеуш, свежую газету со зловеще- ломаным готическим шрифтом.- Наши горные егеря захватили  гостиницу   «Приют одиннадцати»  в приэльбрусье и водрузили флаг на самой вершине горы. Вот мы и ещё  на шаг приблизились к небесам. Гиммлер верит в то, что где-то в пещерах Кавказа спрятан святой Грааль…
- За тем же он посылал и экспедицию на Тибет. Его интересуют  оккультные силы. И , видимо , он прав- мощь оружия без мощи духа –ничто…
 
2. В родной стихии

Мы  с Тадеушем частенько сиживали на краю фонтана во дворе приспособленной под госпиталь  роскошной виллы. Фонтан, понятно, не работал, но камень округлой чаши бассейна приятно грел зад. Скульптура посредине изображала двух ангелочков поддерживающих античную чашу. Глядя на них в размышления о добре и зле, я понимал насколько далеки мы с Тадеушем от этого идеала, и если  кому-то вздумалось бы взять в качестве модели для скульптуры наши души, то ему пришлось бы использовать  в качестве материала не белый, а черный мрамор  - и вытесать из него двух демонов-горгулий. Язвительный Тадеушь готов был глумиться надо всем : «Гиммлер не там ищёт Грааль, отправляя археологов то на Кавказ,  то в Тибет,  то  в здешний Мангуп, который кишит партизанами.  Чаша Грааля от она!- хлопал он по  караю бассейна фонтана. -  И мы уже пьём из неё…Ведь мы не воюем…» И он аккуратно сворачивал газету  на полосе которой, на снимке  видны были те самые археологи –эсесовцы среди руин древнего Мангупа, в которых, как было тщательно описано в заметке,  блуждал голос сбросившегося с кручи  не сдавшегося мусульманским поработителям готского мальчика.
 
У ворот архитектурного дива, чей минарет перископом устремлялся в небеса, словно высматривая там богов,-Аллаха,  Яхве, Будду или Кришну - оставалось лишь гадать, толпились раненые. Здесь, что ни день, сиживал  солдатик и, выставив напоказ культю ампутированной ноги,  наигрывал на губной гармошке. Эхо гуляло по  опустевшей башне дворца, как фуга в Иерихонской  трубе органа. Когда-то в этой башне хозяин, изгнанный отсюда большевиками, проводил наблюдения за звёздами и алхимические опыты. Да ведь и создание табачных изделий –та же алхимия. Говорят, тезка Сталина, караим Иосиф Стамболи был каббалистом. Теперь, в 1942-ом ему пришлось бы столь же солоно, как и в 1917,  потому что в переплетениях орнаментов его чудо-виллы  полумесяцы соседствовали с шестиконечными звездами…
-  Йоган, -заводил разговоры Тадеушь.- Может сходим на пляж? Искупаемся. А то смотри , как солнце жарит!
-Этот изуродованный авиабомбами и палубными орудиями первый круг Дантова ада ты называешь пляжем?
-Ну найдём островок неповрежденного берега –и  освежимся.
-Тогда надо прихватить очки для ныряния.
Где я себя чувствовал в родной стихии, так это под водой. Я нырял – и забывал обо  всём на свете. Мне казалось, что за вот этими придонными камнями,  возле которых копошится краб и плавают рыбки, на глубине , скрыты поросшие морскими растениями, облепленные мидиями древние храмы с колоннами , испещрёнными магическими знаками. Грезилось -из пучины должна вынырнуть воспетая Гейне Лорелея , чтобы сидя на  прибрежном камне расчёсывать гребнем золотые волосы. В каждом обломке на дне мне грезилась трирема Одиссея, в каждой палке на берегу –обломок весла корабля Ясона, отправившегося когда –то в Колхиду за Золотым руном.
  -Ты слышал когда-нибудь про Атлантиду?- спрашивал я Тадеуша , глядя на то, как вынутый им из воды краб, словно безногий  солдат на костылях, неуклюже ковыляет в сторону безмятежного моря.
- Слышал краем уха, -откликался Тадеушь.- А ты что-веришь в  легенду об Атлантиде?

3. Видение капитана субмарины

-Да как тебе сказать! Но на больших глубинах случаются разные видения. Однажды в Атлантике, мы преследовали английский транспорт и потом успешно его атаковали…В перископ было великолепно видно, как тонула гигантская посудина, как сыпались с палубы люди. И  тогда…
-Ты видел дворцы Атлантиды!? -засмеялся Тадеуш, -На больших высотах, во время воздушного боя тоже можно увидеть в облаках замок вампира Дракулы. Такое случается от недостатка кислорода и нервного перевозбуждения. А приглядишься –никакого замка нет, а прётся на тебя «летающая крепость» с красными звездами на крыльях и кажется с тех звезд кровь каплет…Кровь ребят из нашей эскадрильи люфтваффе…
- Я не о галлюцинациях в состоянии транса. Берсёрки для того, чтобы вогнать себя в такое  состояние  принимали настой мухоморов- и им казалось - они оборотни -кто медведь, кто волк. И что над ними сидит на облаке Один и скачут на конях Валькирии…Подводники тоже суеверны. Называют свои плавучие гробы –кто «Морским дьяволом», кто «Акулой»  и малюют  скалящихся чудовищ в виде «гербов»  на рубках. А я назвал свой саркофаг фараона – «Лорелеей». И мой кок нарисовал  на  нашей рубке девушку расчёсывающую золотые волосы золотым гребнем…
-Романтично. Запечатлённая галлюцинация. По сути - история болезни.  Досье на самого себя…И стало быть вы причёсываете своим торпедным гребешком эти транспорты? Говорят – Рузвельт взял в союзники Сталина потому, что  кто-то из ваших устроил очередную гибель «Титаника» с гражданскими. Только на этот раз не айсберг, а торпеда. А кок у тебя силён в чёрном юморе! Перещеголял самого Дюрера, выгравировавшего всадников Апокалипсиса.  Прежде на флоте были капелланы. На сегодняшних наших кораблях надо бы  учредить должность колдуна. К номеру твоей подлодки следовало бы пририсовать ещё одну цифру «6». И назвать её «Число Зверя». Это будет больше соответствовать истине. Вся верхушка Рейха- суеверные болваны. Гиммлер ведь пользуется услугами прорицателей. Ты мне сам об этом рассказывал…
-Ты вот всё смеёшься, но если бы ты послушал, как скребёт по обшивке подлодки мина-«рогач» ты бы поверил: это сам Дьявол чешет рога о  бок субмарины. Но я  не о галлюцинациях и мистических видениях. Я  совсем о другом. Однажды мы легли на грунт и заглушили моторы, чтобы спрятаться от глубинных бомб. И гидроакустик услышал какие-то странные звуки. Возможно это были дельфина или киты. К примеру , кашалоты,  которым не очень –то по нраву вторжение подлодок на их территорию, где властвуют только они и гигантские кальмары.  К сожалению , конструкция наших боевых подлодок не позволяет применять водолазное снаряжение для обследования дна или ремонта. Но…Ты знаешь, Тадеушь, одна ясновидящая из Вестфалии говорила мне, что в особых психических состояниях человек способен видеть сквозь стены. Пока мы лежали на грунте, борта моей U-66  сделались прозрачными и я увидел стены древнего храма, скульптуры-громады, между которыми плавали…
-Гигантские  осьминоги!  - усмехнулся Тадеуш.- Такие чудовища, опутывают щупальцами корабли и утягивают их в бездну. Или Сирены, соблазнившие Одиссея…
-Нет –люди. По крайней мере, очень похожие на людей существа.
-И даже без рыбьих хвостов, -прыснул со смеху язвительный румын, натягивая шорты и стряхивая песок с волосатых ног.
-Без…И они  что-то пытались сообщить нам через гидроакустика.
-Йоган! Какой диагноз ставят тебе врачи? – заботливо спросил Тадеуш.- Говорят ,ты стрелял по своим…
- Посттравматичекий психоз и нервное истощение...Я и в самом деле стрелял…
-И тебя самого  тут же не расстреляли лишь потому, что ты любимчик адмирала Дёница и член чёртова оккультного ордена , как его…
-«Аненербе»…Да –я стрелял в одного, уже здесь, в Феодосии, и жалею что не попал в подонка…Вот мне и приляпали «психа»…
-А мне контузию, компрессионный перелом двух позвонков и раздробление пяточных костей.  После того, как меня сбил Иван на «илюшке», - я успел выпрыгнуть из горящего самолёта и раскрыть парашют, но каменистые  холмы Киммерии, а тем  паче лавовые скалы Карадага-это тебе не лужайка под Дрезденом.

4. С Ассоль на свидание с Максом

Я понемногу расширял свои познания в  русском, которому в детстве меня научил мой дядя-полиглот.  Медсестра –очаровательная феодосийка принесла мне томик жившего здесь когда –то неподалеку и умершего в Старом Крыму  писателя. На обложке был нарисован корвет с алыми парусами, девушка в платье, трепещущем на ветру - и чётко пропечатано: Александр Грин. Я погрузился в пучину морских фантазий  крымского сказочника. Узнав, что он умер от голода в посёлке за изрытыми снарядами виноградниками, я высказал своё сожаление и стал звать медсестру Асю –Ассолью.  В один прекрасный день мы с Асей и Тадеушем сговорились смотаться в соседний Коктебель. И хотя Тадеушь передвигался с помощью трости-он страстно желал побывать на холмах, где чуть не лишился жизни и, где как он узнал от Аси, которая вычитала об этом в  книгах Грина,  испытывали свои аэропланы русские авиаторы.
   Море в этот день хмурилось, словно сама природа  гневалась по поводу разграбления нашими мародёрами музея мариниста Айвазяна. Полотна растаскивали все кому не лень вплоть до фельдфебелей. Довезти до Коктебеля нас взялся оберштурмбанфюрер «СС»  безмерно гордившийся своим именем Адольф  Штрумпф. Я давно просил его свозить нас к Чехову в Ялту(я был страстным поклонником  сестры русского писателя киноактрисы Ольги Чеховой). Но Штрумпф наотрез отказался: партизаны! И всё же, узнав от Аси о Волошине и о том, что он был одним из строителей   Гётенаума, этого  храма антропософии в Швецарском городке Дорнах- я тут же решил: надо побывать. Несмотря на хромоту и гипсовый воротник на шее- « волокита продувной» Тадеуш  увязался за нами. Он тоже явно был неравнодушен к Асе.
 Минуя блокпосты и ни разу не нарвавшись на засаду,  изрешеченный партизанскими пулями «Фольксваген» оберштурмбанфюрера домчал нас до Коктебеля. Выросшая среди немецких колонистов Ася прекрасно изъяснялась по-немецки, сыпала стихами из Гейне и Рильке, и поэтому, пока Тадеуш  бдительно всматривался в окрестные холмы, держа наготове пистолет,  мы всю дорогу без умолку болтали по-немецки.  По пути мы свернули на один из холмов , постояли над руинами искореженного Икара с крестами на фюзеляже и свастикой на хвосте. Заглянув кабину , мы увидели , что приборная доска зияет дырами-всё вырвали для каких -то надобностей местные жители.
-Эти обломки уже не поднять в небо!- словно про самого себя, а не про самолёт,мрачно  произнёс Тадеуш.
 
6. Антропософ Макс
Вдова поэта Мария- седая, миловидная и обходительная, встретила нас доброжелательно.
Глядя на волошинские акварели, я почему-то вспомнил о своём видении, случившемся, когда моя U-66 лежала на грунте. Те же бледные краски, словно всё увидено сквозь толщу воды или всё это – пейзажи какой-то другой планеты.
- Говорят, он увлекался теософией, верил в реинкарнацию?- спросил я хранительницу реликвий поэта-пророка.
-Да. И завещал похоронить себя на холме над морем.
На холм наш драндулет взобраться не мог – и пофотографировавшись на фоне горы, воспроизводящей профиль Макса, словно он реинкарнировал прежде всего в скалы Кара-Дага, мы отправились в обратный путь.
- Мне пришлось спрятать бюст Тамиах, потому что она –семитка, - сказала Мария.= Этот скульптурный портрет Макс привёз из Парижа, считая , что его первая жена –реинкарнация египетской царицы…
-  У нас в госпитале- ограда украшена орнаментом:  мусульманские полумесяцы вперемешку со звёздами Давида, -поддержал я разговор на заданную тему. - Один эсэсовец взялся крушить эти звёзды подвернувшимся камнем. Все наблюдали-что будет. Эсэсовца привезли из Керчи, куда высадился советский десант. Осколок в голове. Он сделал несколько ударов  -и обессилел. Чугун!
 Мы заговорили о Гётенауме. Мне это было тем более интересно, что мой дядя  Рихард  знал Рудольфа Штайнера участвовал в возведении  «Dornacher Bau»  и считал, что пожар уничтоживший деревянное строение в 1925 году и пожар Рейхстага мистически взаимосвязаны и что фрески на куполе храма «Goetheanum»   по мнению дяди Рихарда был последней попыткой  остановить грядущее безумие взаимного истребления.
-  Так говорите,   ваш муж до последнего верил в то, что восторжествуют силы добра?
- Да, верил. Он проповедовал жизнь, как  космическую мистерию. И верил, что искусство умиротворит людей…Вот здесь , на этих холмах, он с его друзьями –поэтами разыгрывали сцены из античных драм…
-Вот и мой дядя тоже был мистиком и участвовал в мистериях. Возможно они с ним встречались на строительстве Гётенаума. По крайней мере он очень хорошо знал русскую поэзию начала века, цитировал стихи Андрея Белого , русский язык был для него вторым родным языком, потому что его мама была женой немецкого дипломата. Дядя научил меня читать по- русски…
- Мир тесен, - вздыхала вдова поэта. –И не исключено, что ваш дядя знал Макса…
Мы стояли на вершине холма у каменного надгробия могилы поэта. И положив по камешку на эту последнюю страницу книги жизни и как бы, помолясь, стали спускаться вниз…Так мы совершили наше первое паломничество к могиле Волошина. Но было и ещё одно, во время которого произошло знаменательное событие…

7. Обворожительная шпионка

Ася! Прекрасная , как  Тургеневская Ася  и гриновская Ассоль одновременно. Пока она ставила мне  уколы и прилаживала на стояк капельницу ,я украдкой любовался ею.
 Временами мне было легче- и мы уходили с ней подальше-туда , где улочки Феодосии взбирались на гору, увенчанную короной генуэзской крепости по стенам которой цеплялся дикий виноград. Она срывала ещё незрелую кисть и, отрывая по одной ягодке ела, морщась и протягивала ягоды мне.
-Это витамины! Полезно. 
- Ася!- принимал я кисло-сладкие жемчужины, но не для того, чтобы пополнять витаминами свой истощённый болезнью организм. – Милая, Ася!  Паулюс сдался под Сталинградом в плен, хоть самолеты  люфтваффе с крымских аэродромов, как говорит Тадеуш, и возили окруженным продукты и боеприпасы.  Наши войска бегут с Кавказа-ни сегодня завтра  русские ударят по Крыму. Вы не боитесь, что , вернувшись в Крым, коммунисты  обвинят вас в коллаборационизме, пособничестве оккупантам- и поставят вас к стене вот этой Генуэзской крепости?

Сказанное ею в ответ не то чтобы не поразило меня, но… Не трудно было догадаться, что кто-то из медсестёр, если не весь персонал госпиталя из местных, ухаживая за нами, собирал информацию для партизан. И даже законченный простак мог «смикитить», как говорят русские, что по мере изменения обстановки на фронтах  менялись и настроения коллаборационистов. И те из них, кто не был замешан в расправах над крымчанами, подумывал уже не о том, как оказаться на одном из кораблей, на которых начальство намеревалось эвакуировать нас из этой западни, а как оказать хоть какую-то услугу советским войскам, чтобы, когда они вернутся –не попасть в жернова мести войны, про которую русскими  давно была сложена песня, как про «священную». Ответ Аси по масштабности предлагаемого сотрудничества, откровенно говоря, если не ошеломил, то сильно озадачил меня. Собственно , и вопрос –то свой я задал, ожидая чего-то подобного, но ещё сомневаясь.
-Я не Ася, а Роза, - ответила она, глядя глаза в глаза. -Я партизанка. И мне не грозят обвинения в коллаборационизме. Мама моя была немка, отец караим…Вы могли бы нам помочь. Если бы… Нам нужен подробный план расположения  зениток, береговой артиллерии и   минных заграждений.
 Итак, это хрупкое, романтичное  создание оказалось – не тем, чем казалась. Шпионка! И  вполне возможно за ближайшими кустарниками  прячется подстраховывавший эту  вербовку бородатый партизан со шмайсером наизготовку…
  -Да , не удивляйтесь! И не спрашивайте - почему я не боюсь. Гитлеру не удастся превратить Крым в Готию! У Максимилиана  Волошина есть стихотворение «Ангел мщенья» . Мы и есть ангелы мщенья.  И она окаменев лицом, она продекламировала:
- На буйных очагах народного витийства,
Как призраки, взращу багряные цветы.
Я в сердце девушки вложу восторг убийства
И в душу детскую — кровавые мечты.
 
Я смотрел на неё , откровенно любуясь этой девушкой и воображение дорисовывало  незримое: в потаённой темноте  закопанной в саду шкатулке, словно освещённый нездешним светом, алый шелк пионерского галстука и  тускло  поблескивающий комсомольский значок поверх книжицы билета члена ВЛКСМ , в которой значатся её истинные имя и фамилия.

8. Секреты Третьего Рейха
 
Всё чаще к нам в госпиталь наведывался комендант Феодосии.  Он явно злоупотреблял крымским вином. Встав посреди палаты, он размахивал початой бутылкой и пытался успокоить не столько нас, сколько самого себя:
- У нас несокрушимая оборона. Вот здесь , -как капитан пиратского галеона подзорной трубой указывая бутылкой в сторону побережья, хвастал он, – по всему берегу замаскированы зенитки и артиллерийские орудия. Там- тыкал он горлышком в пустоту, – расставлены мины для советских посудин. А –там , так мотал он бутылкой туда -сюда, что из неё выплёскивалось содержимое, там у нас есть та-акая пушка…
  Он был болтливей сороки – и не нужно было никаких крадущихся к сейфу шпионов, чтобы вскрыв его, перефотографировать или запомнить карту диспозиции наших войск… Тем более, что всё это слышали не только мы, но и обслуживающие нас медсёстры. И невинно поглядывающие на неосторожного болтуна белохалатные ангелицы ставили капельницы и меняли судна, они могли узнать все секреты  и тайны Третьего Рейха…
  -Вы не знаете – что такое  надмачтовая атака?- развлекал раненых Тадеуш.- «Илюша» с бомбой, подобно камикадзе, целя в борт, пикирует прямо на наш корабль, сбрасывает «ляльку»- и взмывает ввысь,  чуть -чуть не задевая мачты атакуемого корабля…Стопроцентное попадание. Гораздо эффективней торпедной атаки. Так что нам из этой ловушки –не выбраться…
 За окнами опять хоронили. Всех ушедших в Валгаллу  складировали в нижнем ярусе построенной сказочно богатым табачно-папиросным магнатом дачи, куда выходила терраса для прогулок. Окоченевших укладывали там, на манер торпед в торпедном отсеке. Торпеды –гробы.  Очищенное от сада пространство было заполнено надгробиями , словно это был привезённый на фронт и брошенный за ненадобностью ящик с рыцарскими крестами …
  Солдатик у ворот наигрывал на губной гармошке. Это был не тот, а уже второй, третий или какой ещё по счёту музыкант. Предыдущие покоились в саду под крестами. А может быть, это был и тот , единственный, скончавшийся от прогрессирующей гангрены, выходящий тёмными вечерами из могилы и забывающий в неё вернуться днём…
 Комендатура находилась совсем рядом. И гауляйтер заглядывал сюда ещё и затем, чтобы приударить за сёстрами милосердия. Вот его то, наделав переполоха, я чуть и не пристрелил из пистолета Тадеуша, который он каким –то чудом утаил при себе. Оружие у раненых , контуженных и всяких других изымалось во избежание суицидов и прочих инцидентов неадекватного поведения. Впрочем, я был не уверен, что я стрелял в этого, облапавшего(а он лапал всех белохалатных наяд подряд) мою Ассоль. В него или в кого-то другого в фуражке с надломленной тульей и судорожно вцепившимся в свастику орлом на ней, как мне казалось, методично  клевавшим мою печень.

Возможно, это были какие-то, воспроизводимые подсознанием перелицовки рассказанной нам с Асей-Розой  хранительницей дома  в Коктебеле  истории о дуэли киммерийского странника с поэтом, позже обвинённым в контрреволюционном заговоре и расстрелянным. Они стрелялись из раритетных дуэльных пистолетов  из-за  хромоножки Черубины де Габриак. Мария даже показала нам и её фото, и обточенное волнами виноградное корневище, которому  Макс дал прозвище Габриак. К тому времени я оброс бородой, отрастил длинные волосы и располнел на госпитальных харчах. И когда я  появился во дворе дома киммерийского отшельника, хозяйка всплеснула руками;"Вылитый Макс!" Со мной и в самом деле происходило что-то странное. И во время первого посещения нами  прибежища поэта -мистика, и, когда мы в другой раз пешком отправились на могилу  Волошина той причине , что наш драндулет не мог дотащиться туда по узкой тропе,  хранительница музея  давала мне палку- посох, которой когда-то пользовался хозяин  дома. Взяв в руки этот жезл пророка-странника во Вселенной, я  и правда перевоплощался, переставая быть собой и становясь кем-то другим. И, когда мы вчётвером взошли на холм, чтобы увидеть надгробие, я,как бы получив от посоха какой-то импульс, – увидел себя пилигримом, взбирающимся к храму на горе. Это был  Goetheanum. Я вошёл под его своды. С купола на меня смотрел распростёрший крыла огненный ангел. «И голос мой, набат. Хоругвь моя, как кровь», - втекал в меня через посох подобный ворчанию вулкана бас из недр холма.   Фигуры под куполом двигались. Блистали встроенные в алтарь трубы органа, выговаривая всё теми же громовыми раскатами  пробуждающегося вулкана:
Не сеятель сберёт колючий колос сева.
Принявший меч погибнет от меча.
Кто раз испил хмельной отравы гнева,
Тот станет палачом иль жертвой палача.

С посохом в руке , в полосатой робе я брёл  в веренице других в зияющую пасть крематория. Передо  мной шёл седой ,как лунь, караим Стамболи, рассказавший мне в лагерном бараке историю о том, как сбежав из Крыма от большевиков, позже он попал в руки гестапо. "От моей Рахили осталась только горсточка пепла, как от сгоревшего трубочного табака,"- бормотал он. Его лопатки топырили полосатую робу с нашитой на ней шестиконечной звездой, и казалось это крылья ангела которые вот –вот распустятся. Неужели это и есть Ангел Мщенья! Такой дряхлый и беспомощный?  И голос отвечал:
 Скажи восставшему: Я злую едкость стали
Придам в твоих руках картонному мечу!
На стогнах городов, где женщин истязали,
Я «знаки Рыб» на стенах начерчу.
 
Из чёрно-синей морской дали на меня накатила рокочущая волна хорала. На лагерной робе  вошедшего  в широко распахнутые арочные ворота на холме   старого  караима исчезали полосы, роба превращалась в белоснежную хламиду, блистающую, как чешуя рыбы- то были рыцарские латы.  За спиной распускались облачные крылья, над головой сиял нимб солнца. Вмиг всё перевернулось вверхтармашками.   Небо вдруг оказалось внизу, а лица Аси, Тадеуша и Марии –в облаках.
- С ним Обморок. Вот так же бывало и с Максом, когда Елена Оттобальтовна пригласила меня сиделкой к нему. А поэт Андрей Белый,  у которого был роман с женой Александра Блока,  скончался от солнечного удара…
 Они растёрли мне виски цветущей на холме лавандой- и поддерживая под локти помогли спуститься с горы.
 …Орёл с тульи гауляйтера днями и ночами терзал мою печень. Из -под  ребра , из которого бог сотворил Еву, этот кровоточащий фарш переместился в  мою голову. Мыслей не было. Зато видения струились  и перетекали , как содержимое капельницы по прозрачной трубочке. Мне вводили обезбаливающий наркотик. Прикованный к своей госпитальной скале я все больше терял ориентацию в пространстве и времени. Моя субмарина ложилась на грунт. Раскаты бомбовых ударов русской авиации, огрызающиеся зенитки , бахающая пушка-великанша по кличке Брунгильда на горе- всё это лопалось в голове будто мою U-66  настигла глубоководная бомба. Оживали атланты с фасада здания напротив комендатуры мимо которого, вдоль платанов гуляли мы с Асей(тогда я ещё не знал, что она Роза) и она читала мне:
Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверстую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.
Застынет все, что пело и боролось,
Сияло и рвалось:
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос.

Нет! Не может такого быть, чтобы она исчезла. И я срастался всем своим существом со своей субмариной с изображением русалки на рубке – и готовый атаковать обращался в заныривающего на глубину альбиноса -кашалота ; я знал в глубине бездонных пучин мне предстоит схватка с чудовищем , которое опутает  меня свастиками своих щупальцев – и это будет битва не на жизнь, а насмерть.
Роза-Ася клала руку на горло чуть повыше ключиц– и мне смутно мерещилась  верёвка петли на этой лебединой шее – и табличка на груди  с кривыми буквами «ПАРТИЗАНКА!» Я уже тогда о чём –то догадывался , но не решался спросить, потому что сильно подозревал-она позволяет мне ухаживать за собой лишь потому, что ей нужно было прикрытие для выведывания наших секретов. Странно. Я , боевой офицер-подводник , потопивший столько вражеских кораблей, боялся потерять благосклонность этой  хрупкой девочки…
 Остановившись возле здания с атлантами на фасаде, моя прекрасная феодосийка рассказывала, как сёстрёнки Марина и Анастасия  читали здесь стихи на два голоса. И мне казалось, что она и есть роковая поэтесса - Марина, как бы ожившая и обретшая плоть часть слова «суб-марина». И я жил в её мире, как в крадущейся в морской пучине  своей подводной лодке, наблюдающей за тем, что происходит на поверхности лишь через перископ.
Но теперь моя субмарина лежала на самом дне с разорванным глубинной бомбой боком. Странно, но когда вода заполнила  отсеки подлодки – вся команда осталась на своих боевых постах…Мы могли дышать под водой, как рыбы. Стены субмарины опразрачнели. И мы увидели руины древнего города. Скульптурные атланты, ожив, двигались. Подобно призрачным водолазам , они брали мою U-66 на руки – и баюкали,  как колыбель. Приказав старпому опробовать все системы, я убедился в том, что подлодка вполне боеспособна…

7.
Гауляйтер и его подручные гестаповцы  всё же успели вздёрнуть мою Асю, мою Ассоль, мою Лорелею и Черубину де Габриак. Со свёрнутой набок шеей, но всё ещё прекрасная, Роза висела на суку платана , ветерок шевелил табличку с кривыми буквами на её груди. Я кинулся вынимать моё сокровище из петли, я тщетно шарил на боку кобуру с пистолетом, чтобы разрядить всю обойму в мерзкого гада. Я был в одних кальсонах, с перебинтованной после операции головой. Я взял её на руки и, напевая колыбельную, которую мне пела в детстве мама,  понёс девушку к морю, где  мы бродили с ней по берегу, даже не обращая внимания на то, что он весь изуродован  бомбами. Я ступал босыми ногами по осколкам и обломкам, чувствуя, как в ступни врезаются  острые шипы.  У края разгневанных волн я сел на лафет искорёженной пушки и слушая, как рыдают мечущиеся над берегом чайки, прижал её златовласую голову к своей груди. Во мне не осталось ничего от капитана фон Ленца. Его полностью вытеснил капитан Грей. И я увидел вдали трепещущий, пламянноязыкий алый парус. То  рвались транспорты с нашими солдатами.

Странным образом именно в этот момент мне открылось: 6 мая 1944 я всё же обрету  Атлантиду в ту секунду, когда вражеская торпеда расколет мою субмарину пополам. Что гауляйтером уже отослан в вышестоящие инстанции донос на мои "бредовые фантазии" по поводу подвигов в Атлантике и высказано  предположение , что я не фон Ленц, а партизан из подводников Балаклавы Степанофф.Что произведена дерзкая подмена, и после выписки из госпиталя меня следует подвергнуть тщательной проверке по поводу последствий "постравматического синдрома". Я видел рожу ухмыляющегося гауляйтера, намеренно нажимавшего на украинский акцент:"Забрехался ты, хлопец! Ich habe einen Antrag an das Marineb;ro geschickt - kein Hintergrund Lenz war nie Kapit;n M-66!"*
 Я созерцал клочки  рапорта, падающими на океанический грунт. Взрыв в кабинете оберштурмбанфюрера покорёжил сейф и разорвал в клочья моё досье. Эти обрывки сыпались откуда-то сверху, словно я маленьким мальчишкой сыпал корм в аквариум с затонувшим на его дне игрушечным галеоном с голыми реями без парусов. Мальчишка сыпал корм, а вуалехвостые рыбки, мерцая жемчужными боками и топорща жабры, хватали его...

 *"Я посылал запрос в военно-морское ведомство - никакой фон Ленц никогда не был капитаном U-66"

25. январь. 2018., 15 февраля 2018 г.