Не Квазимодо

- А знаешь? Меня хотят свести в могилу. - спокойно смотрел на меня Влад.
- Кто? - я был ошарашен и, честно говоря, не поверил другу.
- Мои. Любка и сын Костик. Мешаю я им. - невозмутимо ответил Влад.
- Слушай... - помотал я головой. - Бред какой-то... Зачем им тебя сживать со свету? Дружище! Ты это всё придумал? Да?
- Сашок! Я смирился с этим. Всё хорошо будет. Будет и кобыле молоко. - похлопал меня по руке Влад.
***

Влад был моим другом. Я пришёл работать в типографию и там познакомился с ним. А позже мы подружились.

Он был маленького росточка, где-то метр с полтинником, я-то высокий был для Влада, с метр восемьдесят с кепкой.

И ещё Влад был горбун, только горб был на груди, не на спине как у Квазимодо из Нотр Дама.

Если я был бы бабой, то сказал бы, что у Влада мужественное лицо, добрые глаза и светлая улыбка.

Знаете, Влад был славным малым.  Он так вёл себя, что никто не замечал какой-то там горб и где он, этот горб.
Подумаешь, горбик там!

Мы с ним быстро сдружились за работой. Он учил меня как работать со станком, как правильно книжки склеивать, как расставлять литеры.

А потом он стал звать меня с собой на дачу. Дачу он любил больше всего после типографии. И дачей, в основном, он один занимался. Жена Любка редко когда появлялась.

Я, наивный, спрашивал, а как же семья его? Сын не будет драться со мной?

А Влад  смеялся добродушно, только глаза его грустные-грустные делались.

И вот на даче Влад постепенно раскрывался, рассказывал про себя, про жену, про сына.

Ребят, я так скажу вам -  грустная история у него была. Грустная.

- Сашок, сказать тебе, откуда горбик у меня? - хитро поглядывая на меня спросил мой друг.
- А ну-ка, скажи! - весело подхватил я игру.

- Бабка моя говорила, что батька мой на радостях выпил лишку, схватил меня, не удержал и уронил. На пол. А дед ругался на бабку и орал, что это матка моя уронила меня с люльки, не удержала. Да не важно уже теперь, кто уронил меня и почему. Факт тот, что проболел я долго, думали, не выживу, а выжил и горбик спереди стал расти. Вот так вот приключеньице на мою долю. И кобыле зато молоко будет. - посмеивался Влад.

- Слышь, Влад, а как ты вообще женился на такой махине? - спросил я.

Влад схватился за живот и долго смеялся. 

Отсмеявшись сказал, что Любке он чем-то приглянулся, а чем, фиг знает. Но и она ему тоже глянулась.
А то, что она высокая такая и мощная, так это же хорошо! Вон и сынок Костя тоже здоровым вымахался. Не сморчок, как папа.

Но мы на даче не только про его семью говорили. Мы разговаривали обо всём. Видели бы вы, каким светлым становилось его лицо.
Мой друг...

Однажды на перерыве я сидел неподалёку от раздевалки и, кусая бутерброд, читал книжку, как вдруг услышал разговор.

Прислушался, а там Любка, жена Влада, плакалась своей подруге Вальке.

А Валька ругала её за жадность, что, мол, позарилась на калеку, на его пенсию,  а теперь терпи, молчи. Сама выбрала. Никто не тянул замуж за калеку.

А Любка оправдывалась, что калека верный и работящий оказался, как она и хотела. Но не думала, что так тяжело будет с карликом жить. Вон и сын вырос, и стыдится своего батю. Ой, и что делать, не знает Любка.

Пацаны. Если б вы знали, как мне хотелось им набить морду за моего друга.

Почему не набил? Всё просто.
Влад тоже слышал. Он меня увидел и ко мне шёл.

Я стою тут с угрюмым лицом, кулаки сжимаю, а он, Влад, мне тихо говорит - Не трожь. 

И пошёл.

Я его ещё больше зауважал, пацаны.

Время от времени Влад хватался за сердце, уходил в раздевалку.

К нему иногда бабы наши подходили и говорили - Владик, давай я тебе скорую вызову? Владик, давай я тебе таблеточку дам? Что ж ты не бережёшь себя совсем?
Бабы у нас народ жалостливый, но с понятием - жалели сильно Влада.

А он улыбнётся так светло им всем и скажет - Будет кобылке и молочко. Не тужите, бабоньки мои.

Вот теперь вы знаете, какой  славный был мой друг Влад.

Как-то я спросил у него - Слышь, Влад, а чё ты это говоришь постоянно - Будет и кобыле молоко?

Влад рассмеялся - А фиг знает! Нравится мне это молоко для кобылы!

Ох, и посмеялись мы с ним на славу, скажу вам.

А потом... Эх...

А потом... Плохо стало Владу на работе, бабы наши молодцы, не растерялись, тут же вызвали скорую.

Приехала скорая и забрала нашего Влада в больницу.

Мы все по очереди ходили к нему в палату.

Врач запретил нам гурьбой являться.

Сердце оказалось изношенное, усталое, так сказал нам врач. Захочет больной жить, будет.

А Влад лежал на кровати, как будто Атланты ему груз с тонну весом взяли и скинули на грудь. На, держи ты теперь груз грехов людских вместо нас.

Я спрашивал у него, а он отмалчивался да шутками забавлялся как горохом.

В последний вечер мой друг сказал мне только одно - Я не держу обиды ни на жену свою, ни на сына. Если кто начнёт возникать, так и скажи мои слова им всем, что никто меня не бил и никто не травил. Хорошо?

- Ничего я не понимаю, друг. Загадками говоришь. - встревожился я.

- Ничего, Сашок. Ты, главное, слова мои запомни в точности. Хорошо, Сашок? Славный ты малый. И жену тебе хорошую найти бы. А значит, и кобылке нашей будет молочко.- улыбнулся Влад.

Мы работали как всегда, когда к нам зашёл наш директор и сообщил о кончине Влада.

Бабоньки наши плакали. Никто не работал. Директор нас всех распустил по домам.

Влада мы провожали всем миром.
Влад лежал красивый, вытянутый, горб пропал, словно не было его никогда. Лицо было безмятежным, точно решил друг мой  для себя один вопрос и успокоился на этом.

Влада провожать в последний путь пришло столько народу, что Любка начала злиться, а потом ходила с испуганным лицом, словно хвост прижала. Словно виновата в чём была, и крепко виновата.

Костя, сын Влада, на маму свою не смотрел, всё сторонился её и отталкивал с силой от себя.
Костя всё стоял у папки своего и за руку держал и шептал: «Прости, батя. Прости, батя...»

Ничего, Влад... Мой лучший и единственный друг...  Будет и кобылке нашей молоко.