Прелесть биологии

Когда я учился в школе, в шестидесятые годы, биологию преподавала красивая, опрятная учительница, любящая свой предмет. Она с большим чувством и увлечённостью рассказывала нам, несмышлёнышам, об амёбах и показывала их каждому ученику в микроскоп как они плавают и делятся. Мне поначалу так нравилась биология, что хотелось стать биологом, как наша любимая учительница.

Потом начали изучать рыб, их строение, пищеварение; на цветном плакате был нарисован окунь со вспоротым животом, аккуратно разложенными кишками, воздушными пузырями и другими органами. Пришло время изучать нервную систему. Учительница принесла в банке живую лягушку. Объясняя тайны устройства и действия нервной системы, она надела резиновые перчатки, достала из банки лягушку, взяла в руку ножницы и с усилием, с хрустом костей и хрящей лягушки отстригла ей голову. Голос учительницы был спокойный, деловой.

Потом отстригла лапку, сдёрнула с неё кожу и подвесила на маленький лабораторный крючёчек на штативе, чтобы всем ученикам было видно. Лапка висела спокойно,
слегка подёргиваясь. Учительница открыла баночку с кислотой, окунула стеклянную палочку и потом помазала кислотой лапку. Тут же лапка задёргалась, учительница торжественным голосом подвела итог этому научному эксперименту и самодовольно закончила урок. В классе стояла гробовая тишина. У меня было тяжёлое, муторное ощущение, словно я совершил гадкий, подлый поступок, совесть ныла. Я посмотрел на свою соседку, в глазах у неё дрожала слеза.

Основы анатомии человека изучали по скелету и плакатам. Никакого отторжения и отвращения ни у кого из учеников не было. Бойко водили указкой по картинке и показывали на разрезе, где сердце, печень, почки и другие органы, кроме половых, попутно рассказывая их назначение. С изображением половых органов на плакатах происходили чудеса, то они появлялись, потом исчезали. Юные дарования снова старательно украшали плакаты необходимыми дополнениями, что ниже пупка, но мракобесные силы уничтожали их порывы к просвещению.

Для торжества принципа наглядности и научности обучения нас весной повели на экскурсию, в морг. День был солнечный, таял снег, одеты мы были в куртках. Так, в куртках, учительница нас завела в жаркое и довольно тесное помещение, в центре стоял стол, обитый оцинкованным железом, на столе лежал обнажённый труп пожилой женщины. Нас расставили вокруг стола, мальчиков в голове, девочек в ногах трупа; я видел затылок трупа с не расчёсанными, безвольно свисающими седыми волосами. Пахло формалином,  трупным духом. Нам сказали ждать. Стояла напряжённая тишина. Минут через пять открывается дверь, молча входит высоченная, толстая тётка в халате и огромном клеёнчатом переднике до пола, на лице марлевая повязка, на голове платок, руки в резиновых перчатках, правая рука согнута в локте и поднята вверх, в руке обычная столярная ножовка, мы такими на уроках труда пилили разные деревяшки. Все школяры невольно вжались в стены, чтобы освободить проход. Тётка торжественно, не торопясь пробралась к голове трупа.

Передо мной, в полуметре, тётка медленно опустила ножовку и начала яростно пилить череп, волосы трупа заметались из стороны в сторону. Учительница громким голосом поясняла, что сейчас извлекут мозг и рассмотрят его для выяснения возможных болезней. В небольшом помещении стало невыносимо душно и жарко, трупный запах вызывал тошноту, скрежет ножовки давил на барабанные перепонки, я впал в краткое лёгкое обморочное состояние, опёрся о стенку, но устоял на ногах. Усилием воли быстро вернулся в сознание, достоял и досмотрел весь этот «анатомический театр» с разрезанием, извлечением органов, рассмотрением мозга, сердца, печени, кишок и других частей трупа. Причем, при разрезании живота вонь в помещении резко усилилась. Признаюсь, никакого интереса я не испытал.

По окончании все ученики торопливо выбежали из морга на свежий воздух, все оживились, разговорились и разбежались по домам. Я понял, что прелести биологии мне непонятны, неприятны и не моё это занятие.