Как сестра чуть не разорвала брата

Это событие произошло в середине семидесятых годов, когда чуть ли не из каждого утюга звучала знаменитая песня «Арлекино» в замечательном исполнении Аллы Пугачёвой. Помните? «Ах, Арлекино, Арлекино нужно быть смешным для всех, Арлекино, Арлекино, есть одна награда- смех!» и потом «цирковое» «А-ха-ха-ха-ха…Хо-хо-хо-хо…».

 Вот и мы, я, моя сестра, муж моей сестры- Вася, мои друзья- Славик и Валера, хорошо сидим, пьём чай, беседуем, острим, вспоминаем приятные, смешные случаи из студенческой жизни. Все трезвые, алкогольные напитки употреблялись очень редко и мало, все молодые, но уже солидные, благовоспитанные, вот только от жары сильно разомлевшие. Смотрим телевизор, и, конечно же, в сотый раз звучит «Арлекино».
День летний, жаркий, и вот кто-то из мужчин предложил: «А не искупаться ли нам в реке?» Все оживились, согласились, но отказалась сестра. Ладно, я с Васей быстро нашли плавки, потом подошли к квартире Славика, он буквально за две минуты зашёл-вышел, в руках плавки, то же и с Валерой- зашёл-вышел, в руках плавки.

Идём мимо маленького продуктового магазинчика, как-то само собой получилось всё очень быстро, зашли- вышли, в руках у Васи две бутылки портвейна, прямо чудеса, мистика, рок судьбы.

Настроение не ухудшилось, такие же весёлые, смешливые, приходим на берег великой реки Волги. Глядя на красоту, ширь, на игривые зайчики на воде, душа наполняется восторгом. С радостными воплями ныряем, плаваем, брызгаемся. Но ведём себя в высшей степени культурно, не орём дурными голосами, не бранимся, не пристаём к незнакомым.

Выйдя из воды, с наслаждением прижимаемся к горячему песочку, тепло разливается по телам. И как то само собой медленно, не спеша портвейн начал вливаться в наши тела. Расслабились. Я захмелел первый, телосложение подвело - тощий, мышц маловато, потом - другие, самым алкоголеустойчивым оказался Вася. Так «навеселе» и «тёпленькими» вернулись домой.

Я, слегка пошатываясь, попал пальцем в кнопку звонка, дверь открыла сестра. Лицо её, как и всегда, выражало доброту, милосердие и миролюбие, светлые глаза лучились, русые волосы красиво сплетены в косу.

Но, присмотревшись к моей пьяненькой физиономии, глупой ухмылке и учуяв перегар, сестра преобразилась: брови насупились, глаза засверкали; а фраза: «Я-ф-вились, алкашшшиии-ф-ф-ф!!!» прозвучала, словно от разъярённой кошки. Столько злости, презрения, обиды и боли я никогда от неё не видел. Мне стало очень стыдно. И в порыве загладить вину и как бы разрядить тягостную обстановку я, как последний придурок, начинаю уверять, что всё нормально, все бодры и веселы, повторяю слова «Арлекино, Арлекино, есть одна награда- смех! А-ха-ха…хо-хо-хо-хо!».

Сестра просто задохнулась от ярости, её светлые глаза стали стальными, она поняла, что меня бесполезно стыдить, проще порвать на мелкие кусочки, но сдержалась. Потом выбрала того, кто выглядел трезвее всех и грозно, яростно прошипела: «Ты зачем моего брата спаиваешшш-ф-ф-ф?!?!»

В ответ было молчание. Все избегали встретиться взглядом с сестрой. Может, поняли, что не у каждого есть такая сестра, которая за брата может порвать обидчика.