Глава 10. Экскурсы в историю

Прошло чуть больше суток, как волею неведомых сил друзья были перенесены из своего мира в будущий. Все, что происходило с ними, казалось им нереальным. Да, они действовали, говорили, спорили с хозяевами и слушались их в том, что требовало послушания. Потому что здравый смысл требовал от них именно такой реакции, но поверить до конца в реальность чудесного превращения было невозможно. В каждом из них жил еще человек позднего Средневековья, понять и принять новые реалии, вот так, с ходу, было невозможно. Все в них сопротивлялось действительности, все казалось зыбким маревом.
Как не странно, Портос, менее других подверженный фантазиям, если они не касались чисто материальных аспектов, первым оценил представившиеся возможности. Нет, добрейший Портос не собирался отказываться от своих матримониальных планов, но он первым понял, что надо приспосабливаться, надо принять то, что случилось, как данность.
- Ну, что, милейший Атос, нашлись у вас общие родственники с мадам Луиз? – выдал он со свойственной ему грубоватой непосредственностью то, что занимало в этот момент Арамиса и д’Артаньяна, но что они, из деликатности, ни за что бы не стали спрашивать. Атос сильно вздрогнул и вышел из своей задумчивости.
- Как бы это ни выглядело удивительным, но родственные связи нашлись, - вымученно улыбнулся граф. – Мой род не пресекся с моим исчезновением, потомки его нашлись по другой линии.
- Значит все, что нас окружает, это правда, - тут же сделал вывод Портос. – Тогда нам надо думать, как нам жить дальше. Ну, по крайней мере до того дня, когда мы найдем путь домой.
- А если не найдем, Портос? – вкрадчивый голос Арамиса заставил гиганта внимательно всмотреться в лицо молодого человека, чьи опущенные ресницы надежно скрывали взгляд.
- А если не найдем – будем искать, как вернуться во Францию, пусть и этих времен, - тряхнул головой Портос.
- А ведь Портос прав, - Атос с неожиданно вспыхнувшим интересом посмотрел на Луиз. – Мадам, это реально, попасть нам во Францию?
- Реально, конечно, но только не сейчас, - недовольство явно прозвучало в голосе Луиз. – В ближайшие две недели вам не то, что из страны, вам из этого дома не выбраться. Куда бы вы ни пошли, браслеты сразу сообщат в полицию какими улицами вы идете и вас через три минуты уже выловят, доставят, в лучшем случае в этот дом, а в худшем – в коронавирусный отель. И там вам будет очень скучно, уверяю вас.
- Это что ж, тюрьма такая? – не понял Портос.
- Почти.
- Д’Артаньян, я что-то не припомню, чтоб нас упрятывали в тюрьму. Разве что Атоса угораздило провести пару деньков в Фор-Л’Евек? Расскажите мадам Луизе, ей будет интересно узнать, что для меня решетки – не преграда, - развеселился Портос. – Я любую кочергу согну, как лозу, не то что решетку.
- Я знаю, я читала, - неосмотрительно высказалась Луиз и тут же пожалела о своих словах. Насторожились все.
- Что вы читали, сударыня?
- Статью, о Рюэйле, и о том, что во времена Мазарини из нее бежали, выломав решетку на окнах, два арестанта.
- А кто сказал, что это были мы? И что это за тюрьма в Рюэйле: никогда не слышал о такой! Выходит, мы стали знаменитыми настолько, что для нас сочиняют истории?! – обрадовался Портос.
- Но я же не говорю, что это были вы! – попыталась дать задний ход Луиз, но друзья уже не отступали, почуяв, что женщина сболтнула что-то очень важное.
- Я понял с ваших слов, что у вас в газете пишут о тюрьмах? – осторожно начал выяснение Арамис и Луиз испугалась: она ляпнула сгоряча, а теперь непонятно что из этого последует. «Чертов иезуит!» - подумала она, забыв, что Арамис пока еще только мушкетер.
- А можно и нам прочитать, как описывают наши подвиги с Портосом? – подключился гасконский хитрец, и Луиз совсем растерялась.
- Если я сумею найти эту статью, господа. Я читала ее в Интернете, и очень давно. Далеко не все там хранится так долго. И потом, там не указывались ничьи имена.
- А что еще можно там найти, в этом вашем Интернете?
- Все, что душа пожелает! - перевела дыхание Луиз, и стала вдохновенно рассказывать о чудесах Сети. Ее слушали внимательно, но с оттенком снисходительности, потому что все это выглядело не более, чем фантазии, которыми взбалмошная дама пытается накормить все повидавших в своем мире вояк.
- Я вижу, вы мне не верите, - огорчилась женщина, узрев налет скепсиса на физиономиях своих постояльцев, но тут же вспомнила о телевизоре. – Идемте, я вам кое-что покажу!
Когда на плоском огромном экране засветилось изображение, друзья вначале не особо заинтересовались: нечто подобное видели они ранее на коробочках в руках израильтян, но через минуту уже никто из них не помнил ни себя, ни то, где они находятся. То, что Луиз переборщила, она поняла почти сразу: одно дело рассказы, другое – вещественные доказательства. Взглянув на бледные, потрясенные лица, она потянулась за пультом, но властный, звенящий металлом голос, приковал ее к месту.
- Оставьте все, как есть! – Атос взял у нее пульт. – Вы боялись, что нам будет скучно, господа? – не скрывая иронии обернулся он к друзьям, застывшим у экрана. – Вот вам и развлечение. Если мы сумеем понять все это, - он указал на экран, - мы сумеем выжить в этом мире.

Могут ли сменяющие друг друга картинки убедить в чем-то человека, которому и волшебный фонарь пока неизвестен? Чем для людей, которые мир воспринимают через призму средневековых представлений, может быть интересен катастрофически подвижный, бурно меняющийся мир начала третьего десятилетия двадцать первого века? Между этими мирами – пропасть, глубину которой измеряют не столько веками, сколь разностью вселенных. Если и можно искать между ними какую-то точку соприкосновения, то только в основах Заповедей Господних. Миллион соблазнов нового мироустройства, нужны ли они им, людям, так далеко отстоящим от него по своему восприятию, воспитанию и пониманию человека?
Мысли такие стали приходить в голову четверке невольных путешественников во времени. Ошеломленные поначалу калейдоскопом событий и фактов, напуганные, хоть они всеми силами и старались не показывать этого, фантастическими, невероятными событиями, показанными на плоском экране со всей красочностью и пугающей достоверностью, доступной технике нового мира, они постепенно стали приходить в себя. В то, что происходило в этой иллюзии реальных событий, приходилось верить, и они верили уже не только хронике, но и фильмам, снятым, как им объяснили, по следам исторических событий. Так прошло несколько дней, заполненных впитыванием информации, причем, каждый видел в том, что появлялось на экране, свой интерес: благо, выбор картин и документальных фильмов был фантастически велик.
Первый сбой случился при просмотре последней версии «Анны Болейн». Чернокожая актриса в роли главной героини вызвала шок у Атоса и Арамиса, знакомых с историей женитьб английского короля.
- Чернокожая королева на английском престоле? Кому могла прийти в голову такая чушь? У человека, которое это придумал, больное воображение или он не знает, кем она была на самом деле, - Атос пожав плечами с видом крайнего отвращения, встал и отошел подальше от экрана телевизора.
- Господин Атос, не вам одному тошно от этой версии, - рассмеялась Луиз. – Многие жители Великобритании тоже возмущены подобной интерпретацией. Но что поделаешь, это тенденция: во всем видеть причастность афроамериканцев. Их эго возросло безмерно, они считают, что вершили мировую историю.
- В наше время их можно было увидеть разве что на роли рабов, - недовольно буркнул Портос.
- Помнится, у ми… у одной моей знакомой дамы, - тут же поправился д’Артаньян, - был маленький чернокожий раб. Он носил за ней подушку для коленопреклонений в церкви и ухаживал за обезьянкой дамы.
- Теперь все так боятся, что им приклеят ярлык расиста, что готовы на заведомую глупость, чтобы заслужить славу демократа, - попыталась объяснить положение Луиз.
- Сдается мне, что у ваших сограждан несколько превратное понятие о демократии, отозвался Атос из угла гостиной, куда он ушел с какой-то книгой.
- Мои современники считают, что демократия дает им полную свободу.
- Еще Платон говорил, что демократия, в конечном итоге, перерождается в тиранию, - Атос поднял небольшой томик. – Рад увидеть у вашего свекра одного из своих любимейших авторов, Платона.
- Вы читаете на латыни? – Луиз спросила скорее машинально: она не сомневалась, что в лице Атоса встретила образованного человека.
- Предпочел бы греческий оригинал, но не верится, что он мог дожить до ваших времен, - мушкетер чуть улыбнулся. – Однако и латинский перевод достаточно убедителен, чтобы понять глубину рассуждений Платона о государстве.
- Очень верное у него замечание о тирании, - нервно заметила Луиз. – Это то, что неизбежно происходит, когда попираются основы демократии.
- А у вас они попираются? – д’Артаньян удобно устроился на барном стуле, очень напоминая при этом задорного петушка на заборе: взъерошенная шевелюра, тонкая, еще совсем мальчишеская шея выступает из ворота клетчатой рубашки, длинные ноги обхватили стойку табурета, руки так и взлетают, словно два крыла, когда он, в пылу спора, устремляется всем телом по направлению к спорящим.
- Конечно, попираются! – Луиз, уже вся во власти своих просветительских планов, не уловила в тоне молодого человека скрытый подвох. – Вот, например, наш премьер…
- Может, ограничимся классическими примерами из истории? – примирительно предложил Арамис.
- Не получится! – решительно отрубила женщина, и победно оглядела притихших рыцарей. – Без современных примеров вы ничего не поймете. Хорошо, для начала давайте вспомним английскую историю.
- Так, как ее понимают те, кто видит Анну Болейн чернокожей королевой? – подал реплику из своего угла Атос.
- Один президент, кажется американский, сказал, что, если мужик может стать королем, это еще не означает, что в королевстве уже демократия, - назидательным тоном промолвила Луиз. – Вот взять хотя бы Кромвеля: он был пивовар, а правил Англией. Ну, и что? Он все равно был мужланом и диктатором, и по его приказу казнили короля.
- И в Англии казнили? Хорошенькое дело! И когда же это было?
- Да в ваши времена и было! – отмахнулась Луиз от вопроса д’Артаньяна, и по потрясенным лицам мушкетеров поняла, что в пылу спора коснулась запретной темы: слишком близко по времени отстояли эти события от французов. – Впрочем, при том временном интервале, в который вас угораздило влипнуть, сто лет туда-сюда роли не играют.
- Это еще как знать, - Арамис, по своему обыкновению, предпочитавший больше слушать, чем говорить, тем не менее внимательно следил за всеми поворотами беседы. - За год много чего может произойти, а уж за сто лет! Так и Англию не обошли трагические события истории?
- Если мы не доживем до казни английского короля, то тем лучше, - мрачно заметил Атос. – Не вижу ничего хорошего в приходе во власть простонародья. И может ли трактирщик установить справедливость, если в собственном доме у него жена в роли рабыни, а слуги и домочадцы – загнанные непосильным трудом животные?
- Вот это да! – ахнула Луиз. – Господин Атос, да вы, никак, думаете о свободе женщин!
- О свободе женщин? – удивился Атос. – У женщин есть свое место в жизни. Одним предназначено судьбой быть в услужении у мужа или господ, другим - быть супругой тех, кто принадлежит к дворянскому сословию. Но и у тех, и у других есть один долг перед Господом: быть верной женой и заботливой матерью.
- А как же свобода выбора? – настаивала Луиз.
- Выбор остается за родителями девушки, - твердо произнес мушкетер.
- А если она не согласна с этим выбором?
- Тем хуже для нее, - пожал плечами француз.
- То есть, она не имеет права на собственный выбор?
- Молодые люди редко умеют за душевной склонностью увидеть то, чем грозит им будущий выбор. Со стороны всегда виднее, - мрачно изрек Атос, и вновь раскрыл книгу Платона, давая понять, что в разговоре он больше не участвует. Зато к спору подключился д’Артаньян.
- А вот у нас женщины гордые и независимые, - заявил он. – И, если девушке по душе парень, она всегда найдет способ показать ему свою склонность.
- А потом ее жизни не позавидуешь, - вздохнул Арамис. – Нет, друзья, мир не слишком благосклонен к женщинам.
- Ну, ваша знакомая белошвейка, Арамис, не очень страдает от несправедливостей света, - хохотнул Портос, и Арамис мгновенно покраснел от гнева.
- Что вы знаете о ней! – воскликнул молодой человек, задохнувшись от возмущения, но тут же взял себя в руки. – Моя знакомая защищена своими знакомствами, которые она получила благодаря своим талантам белошвейки, а совсем не своим положением. И она тоже вынуждена прятаться от гнева великих мира сего.
- Прятаться? Да что же она такого совершила, что ей надо прятаться от кардинала? - ехидно полюбопытствовал гасконец.
- Может быть, нам нет смысла мыть кости незнакомым людям, даже если это дамы? – Атос все же решил вмешаться, чтобы предотвратить назревающую ссору. – Признаться, мне куда интересней было бы знать, как управляется ваше государство, сударыня. Я понял, что у вас исповедуют принципы демократии древнего полиса? – он вернул Луиз к теме беседы в тот самый момент, когда она предвкушала подробности о белошвейке-герцогине.
- Как бы не так! – Луиз поняла, что отмахнуться от беседы о равноправии не удастся, благо, история всегда была ее коньком, а тут судьба предоставила ей благодарного собеседника. – Начиналось все в лучших традициях… - дальше последовал рассказ о создании государства, от которого мы читателей уволим.
- Знаете, что сказал по этому поводу Фома Аквинский, - Арамис, задумчиво слушавший всю эту лекцию, и не задавший ни единого вопроса, отпустил, наконец, свое ухо, которое он все время пощипывал. – «Тирания более пагубна, чем олигархия, а олигархия, чем демократия», так что у вас, в результате, к власти пришел тиран. И это, - он кивнул на электронный браслет, который недостаточно плотно сидел на его запястье, - результат власти, решившей, что ей дозволено все.
- Мы очень надеемся, что эта власть очень скоро падет, - Луиз вытянулась в струнку во весь свой невеликий рост. – Но что делать с гражданами, которые представляют опасность для общества?
- Вы, правда, считаете, что мы опасны для вас? – д’Артаньян даже привстал, ожидая ответа на свой вопрос.
- Есть три реальных угрозы человечеству, - задумчиво, взвешивая каждое слово, заговорил Атос. – Пифагор считал, что это материализм ученых, невежество священников и хаос демократии.
- Пифагор не думал, на какую высоту может подняться наука, - тотчас откликнулась Луиз.
- И он не учел, насколько углубленное и разносторонне образование получают наши теологи, - мягко намекнул Арамис.
- А хаос демократии – это у вас имеется в полном объеме, если судить по тому, что вы рассказали, - резюмировал гасконец.
- И вообще, что может быть лучше правления мудрого короля, который любит свой народ и заботится о нем? - Портос тоже внес свою долю в общую беседу.
- В особенности, если в наставниках у такого короля Красный герцог, - с раздражением вставил Арамис.
- Арамис, друг мой, вы несправедливы к его высокопреосвященству, - рассмеялся д'Артаньян.
- Насколько я к нему справедлив, мы сможем судить, лишь познав его гнев по возращению, - поморщился Арамис. – А пока, как мне сдается, у нас нет дела важнее, чем понять, куда мы попали и чем грозит нам этот мир. Атос, что вы думаете обо всем том, что нам рассказала наша очаровательная хозяюшка? – он выжидательно посмотрел на спокойного Атоса.
- Я думаю, что важно не только понять, что здесь происходит, но и суметь найти общий язык с местным населением. Если нам не удастся сделать так, чтобы поняли и нас, мы никогда не найдем точек соприкосновения со всей этой разношерстной компанией. Без взаимопонимания нам здесь не выжить и месяца, - невозмутимо подвел итог старший из друзей.
- А давайте мы разделим наши силы, - предложил д”Артаньян. – Мы с Портосом будем искать то самое здание, через которое мы сюда попали, а вы Атос, вместе с Арамисом попробуете поговорить с местными учеными людьми. Может, кто-то и знает, как нам вернуться назад.
- Тогда вам надо связаться с Технионом, - предложила Луиз. – Это университет мирового значения, и он расположен совсем недалеко отсюда. Правда, все это придется отложить еще дней на десять, пока не истечет срок вашего карантина.