Костровая история

Всё любят слушать истории. Такие, что дышать боишься. И не потому что страшно, а потому что - атмосфера. Костёр пляшет, норовясь облизать подошвы ботинок, придвинутых к огню. Диафильм бликов мелькает на лицах собравшихся, трепещущих от восторга и волнения. Трещат седеющие дрова, трещит лес за спинами. И кто-то, как огромную тайну, шёпотом, тянет из глубин памяти забытую городскую легенду.

В одном из летних лагерей мы тоже сидели у костра. Сначала пели, а когда младшие ушли, придвинулись поближе к огню, словно скомканному цветку, что медленно раскрывает ярко-красные лепестки. Мы шутили, мешая анекдоты со страшилками, которые, впрочем, мало кого пугали, гоготали над нелепыми байками и всё плотнее садились к костру.

Когда уже миллиарды звёзд холодно глядели на нашу уютную компанию, силясь подслушать разговор, Женька из второго отряда, душа лагеря и просто хороший малый, шёпотом произнёс:
- Осталось часа три до рассвета. Кажется, пора вам кое-что рассказать.

Мы придвинулись к нему поближе в ожидании. Он, любитель посмаковать момент, неторопливо оглядел нас, будто оценивая, стоит ли рассказывать, и, наконец, решившись, начал так:
- Мой дед рассказал мне эту историю. Он был горазд рассказывать всякие истории, а мы любили их слушать, ведь знали - он никогда не врёт.

Я натянула плед на плечи и уселась поудобнее.
- Дед до встречи с моей бабкой был тем ещё бабником.
- Так вот ты в кого! - присвистнул кто-то справа от меня.
Все зашикали, смех и шёпот затих.
- Так вот, - продолжил Женька, - однажды дед шёл с дискотеки провожать подружку. А жила она в Левобережном районе, ну, вы знаете, где это.
Все понимающие закивали, и я тоже, хотя никогда не бывала в его городе.
- Кто не знает, - сказал Женька, видимо обращаясь ко мне, - это самый неблагополучный и загадочный район нашего городка. Ходят легенды и о призраках, таящихся в подвалах заброшенного завода, и о маньяке, что убил и съел женщину, пропавшую без вести четыре года тому назад. И вот как раз в этом районе мой дед и заблудился, проводив подружку и возвращаясь домой. Он человек бесстрашный, но далеко не глупый, и знает, что глупость и бесстрашие порой одно и то же. Чтобы не нарваться на неприятности, он пошёл по дороге, над которой каждые сто метров нависал фонарь. Тусклый, качающийся, но всё-таки фонарь.

Жар костра усыплял, но я, поёжившись, решила во что бы то ни стало дослушать историю.
- И вот представьте, - продолжал Женька, - вы в неизвестном районе, идёте по улице, окутанной сумраком, практически перебежками - от фонаря к фонарю. И вот в какой-то момент фонарь, до которого оставалось идти пару шагов... заморгал. Знаете, как в фильмах ужаса. Заморгал и потух. И ничего не видно. Ни-че-го. Дед затрясся(а кто б не затрясся?!) и медленно, небольшими шажками пошёл вперёд. Ни фонарика, ни зажигалки, ни даже спичек. Кругом - тьма.

Женька выдержал паузу и продолжил:
- Он говорит, что шёл в темноте порядка часа. Мы, конечно, знаем, что при неизвестности время идёт медленнее, но всё-таки шаги он считал, и расстояние вышло не маленькое. Он уже решил, что идёт не в ту сторону, иначе как объяснить, что дорога всё не кончается, в то время как Левобережный размером-то в пару кварталов.  И тут - вспышка света. Будто кто-то резко включил и выключил дальний свет на машине. У деда, конечно, жёлтые круги перед глазами замельтишили, что аж смотреть стало больно. Но он всё равно наощупь пошёл вперёд, а когда смотреть стало просто невыносимо больно,  зажмурился.
- Ну и? - спросил кто-то из нас.

Женька улыбнулся.
- Он открыл глаза...
Пауза.
-... и увидел, что стоит у собственного дома. Вокруг - огни, машины и магазины. И жёлтые круги перед глазами крутятся, крутятся, крутятся, крутятся.

С каждым "крутятся" голос его становился всё тише и медленней и перешёл в шёпот. Все молчали, только костёр хихикал, догорая.
- Портал? - произнёс кто-то тихо.
- Ага, - сказал Женька, улыбаясь произведённому эффекту.

Когда рассвет забегал по макушкам сосен, а звёзды одна за одной начали гаснут, я подошла к Женьке.
- Я стану писателем, - объявила я ему, - чтобы записать эту легенду.
Женька кивнул и посмотрел на святящийся горизонт. Наверно, он думал о деде.