Вера Цекулина. На фронт со студенческой скамьи

    Предположительно, это Вера Цекулина
     Москва. СЭГ №290. 1943 г.
            
              ВЕРА ЦЕКУЛИНА.  СТУДЕНТКА - САНИТАРНАЯ ДРУЖИННИЦА
             
     Зинаида Павловна Дрейцен (1924-2018), москвичка.  Ей было 17 лет, когда началась Великая Отечественная война. Училась в школе и ходила на медицинские курсы Коминтерновского районного комитета Красного Креста Москвы.
   В СЭГе №290, как санитарная дружинница, начала служить с 20 июля 1941 года.  Было  тяжелейшее время – фашисты стремительно продвигались к столице. Этот госпиталь формировался, как основная медицинская база Западного фронта, в июле 1941 года в прифронтовой тогда ещё Вязьме (Смоленская область).
   Другие подробности есть в воспоминаниях З. П. Дрейцен, опубликованных здесь же, на Прозе. ру.

    Мы были знакомы.
    Зинаида Павловна вспоминала фронтовую подругу Веру Цекулину. И связано это с колечком.   
    - У меня было колечко. Расскажу, как оно у меня появилось.
   Жених подарил моей сестре Нине колечко ещё до их свадьбы. Оно было как обручальное, но с пятью маленькими камушками.
   Тётя Таня (сестра мамы Зинаиды; в прошлом – медицинская сестра – Л. П.-Б.) сказала, что нельзя заранее дарить невесте колечко: «До обручения не положено. Ты не можешь его носить. Отдай его обратно жениху».
   Парень был очень хороший, ухаживал за сестрой нежно. То колечко он отдал нашему папе и сказал: «Пусть Зиночка носит».
   
   - Колечко было долго со мной, - рассказывала Зинаида Павловна. - И в 1941 году на станции Новоторжская (г. Вязьма), потом - в Москве, куда наш СЭГ 290 передислоцировался осенью того же года…
   А потом оно пропало. Это было уже в Каунасе (1944 год). Мы пошли купаться с Верой Цекулиной на реку Неман. Я очень хотела искупаться, а Вера не решалась. Колечко было мне великовато, и я боялась, что потеряю его в воде.
  Я сама надела его на палец Вере. А потом всё-таки затащила её в воду. Мы поплавали, выходим, а на её пальце колечка нет. Вера была такой же худой, как и я, видно, колечко было ей тоже велико. Вот его и смыло водой, когда мы плавали.
   Конечно, я была огорчена. Но до Каунаса мы уже такого повидали на фронте и в госпитале, столько было крови, страданий, смертей, что потеря колечка – просто мелочь.

     О Тане Лазуко в документальной повести начальника СЭГа 290, военврача, полковника медицинской службы Вильяма Ефимовича Гиллера «Во имя жизни»:
   «Первый отряд девушек-дружинниц пришёл к нам из Москвы в августе 1941 года*. Их было сорок юных девушек во главе с комсомолкой Таней Лазуко.
   Она влюблённо смотрела на мир своими большими, широко открытыми лучистыми глазами. Стройная, энергичная, волевая, она сразу обратила на себя внимание всего коллектива госпиталя…
   Подружки Тани Лазуко быстро освоились с условиями работы госпиталя в прифронтовой полосе. Не зная ни страха, ни устали, они работали днём и ночью, не покладая рук. С их приходом к нам как-то все сразу преобразилось; они на свой лад, по-девичьи любовно, заботливо и чутко наладили уход за ранеными; с их приходом стало теплее и уютнее в палатках.
   
   Однажды фашистские самолёты налетели ещё раз на расположение госпиталя и забросали его осколочными, фугасными и зажигательными бомбами… Смертельно раненная Таня Лазуко умирала. Мы неотлучно дежурили у её койки.
   За несколько минут до смерти она сказала:
   - Я не боюсь. Только маме моей пока не пишите.

   Когда в РОККе (Российское Общество Красного Креста – Л.П.-Б.) Коминтерновского района Москвы получили известие о смерти дружинницы Тани Лазуко, четыре девушки добровольно изъявили желание заменить её на боевом посту. Это были комсомолки Педагогического института Цекулина, Криворуцкая, Савочкина и член партии Анасьянц». 

   *Госпиталь находился в г. Вязьма; город и его окрестности беспрерывно бомбила вражеская авиация.

   - Зинаида Павловна, а вы с госпиталем № 290 были до конца войны? До Кёнигсберга или до Бобруйска? - спросила я у З. Дрейцен во время нашей встречи.
   - Была до Бобруйска. И только из Бобруйска летом 1945 года я и Вера Цекулина уехали. Мы хотели учиться, надо было сдавать документы и экзамены.
   Вера уже была на втором курсе историко-архивного института. А у меня была только справка, что я окончила 9-й класс; она у меня и сейчас цела. Я хотела поступить в медицинский институт.

   (Вера Цекулина была студенткой Московского государственного педагогического института имени В. И. Ленина или, как сказала З. П. Дрейцен, историко-архивного института, пока не известно – Л. П.-Б.)

   В упомянутой книге В. Е. Гиллера есть рассказ о московских художниках и скульпторах, которые пришли в СЭГ 290, когда госпиталь работал в Москве (в районе Лефортово; 1941-1943 гг.).
   Среди них были художники Илья Иванович Машков, Филипп Иванович Долгов, Борис Тихонович Рождественский и другие. Они рисовали медицинских сестёр, врачей, санитарных дружинниц, раненых…
   Сотни рисунков и портретов героев Великой Отечественной войны были представлены на выставках там же, в госпитале.
   
   «На портретах, - вспоминал В. Е. Гиллер, - расположенных на отдельном стенде, нетрудно узнать наших сестёр и дружинниц: Катю Гаранову, Веру Цекулину и других».
 (Катя Гаранова – это Екатерина Сергеевна Гаранова; в замужестве – Зоткина. Воспоминания её есть здесь же. – Л. П.-Б.)
   В этой книге есть рисованный портрет Екатерины Гарановой (и не только её), а Веры Цекулиной - нет.

   Я пыталась найти что-то о Вере Цекулиной на разных сайтах Министерства обороны РФ, где публикуются архивные данные об участниках Великой Отечественной войны, в том числе – музея-мемориала «1418 шагов к Победе» (расположен в парке «Патриот» в Подмосковье). Ничего о фронтовой медсестре не опубликовано. И фото нет.
   Не известно, как сложилась жизнь Веры после войны, была ли у неё семья, где она жила.
   Возможно, кто-то из её родных отправил данные о ней на сайт «Дорога памяти», но пока эти данные не опубликованы. Есть такая информация: идёт большой поток сведений об участниках Великой Отечественной войны, а потому требуется время, чтобы все их опубликовать.
   
   Студентка, санитарная дружинница Вера, не будучи военнообязанной, добровольно отправилась в августе 1941 года в прифронтовую, беспощадно разрушаемую немецкими самолётами и артиллерией, Вязьму, где работал фронтовой госпиталь – СЭГ 290.
   И прослужила она в этом госпитале все годы и дни Великой Отечественной войны. А значит есть и её весомый вклад в том, что были спасены тысячи раненных советских солдат и офицеров. Значительная их часть потом вновь возвращалась на фронт. Они, "обстрелянные", особо ценились в боях.

   В молитвах матерей фронтовиков, конечно, упоминались врачи, медицинские сёстры, санитары и санитарки, которые вырывали их сыновей из лап смерти.
  Даже если ничего больше мы не узнаем о студентке Вере Цекулиной, не пожелавшей отправиться в эвакуацию, а оставшейся на передовой фронта, и этого достаточно, чтобы оценить её подвиг ради свободы Отечества.

                У ОБЕЛИСКА

Невеста – пышные волосы
Спадают из-под фаты.
Она несёт гладиолусы,
Торжественные цветы.

Она их кладёт осторожно
На серый, как дым, гранит,
А в чаше его тревожно
Высокое пламя горит.

…Ах память, ты видишь остро:
В один из военных дней
Молоденькие медсёстры
Работали средь камней.

Они, обжигаясь о камни,
Шатаясь от духоты,
Измученными руками
Накладывали бинты.

Открытые раны Минска
Рдели среди камней,
И не было Обелиска,
Он вырос поздней,
Когда пролегли магистрали
Чистые, как бинты.
Мы здесь на часах стояли,
А ты принесла цветы.

Не наша ли юность тревожная
С тобою сейчас говорит,
Когда ты кладёшь осторожно
Цветы на серый гранит?

   «Открытые раны Минска» не могла не видеть и санитарная дружинница Вера Цекулина. И она «Измученными руками накладывала бинты». По-другому не могло быть, ведь Вера работала в СЭГе 290 до последнего дня Великой Отечественной войны.
   Я уверена, что Вера, как и многие санитарные дружинницы, окончила при госпитале медицинские курсы и стала медсестрой.

   Красная Армия гнала фашистов (а это не только немцы) на запад. Госпиталь шёл следом за 3 Белорусским фронтом. «Шёл следом» - это значит, что персонал не ехал в поезде, где были белоснежные простыни и наволочки; со всем имуществом, которое требовалось для приёма раненых и помощи им, «сэговцы» (так позже будут называть себя ветераны этого госпиталя) передвигались на открытых грузовиках.
   Случалось, что им приходилось выпрыгивать из машин и прятаться в окопы, в лесу – когда налетали вражеские самолёты.
   За годы войны среди персонала (не только медицинского) госпиталя были убитые, раненые и контуженные.

   Летом 1944 года СЭГ 290 прибыл в Минск. Города не было; только руины. Чтобы развернуть госпиталь, и прежде всего – оборудовать хирургические отделения, нужна была хоть какая-то крыша над головой.
   На окраине Минска нашли не разрушенные корпуса медицинского городка; там и развернулись. Там могли бы все и погибнуть. Именно на ту окраину города прорвалась большая группировка фашистов, пытавшаяся выйти из окружения.
   Защитил госпиталь – и персонал, и уже поступивших раненых – отряд партизан. По другой информации: отбила фашистов воинская часть.
   О тех событиях есть рассказы в воспоминаниях многих «сэговцев».

   «У Обелиска» - стихотворение Нины Ивановны Сиротиной (в замужестве – Новосельнова). С ранением и тяжёлой контузией в 1941 году она поступила в СЭГ 290. Девушка, не имеющая по профессии никакого отношения к медицине, осталась работать в госпитале.
   Во время войны и после Нина Сиротина написала много стихотворений об однополчанах, их тяжёлом труде, о страданиях раненых.
   Её поэзия наполнена оптимизмом и верой в Победу над врагом. Подробности о жизни поэта Н. И. Сиротиной-Новосельновой есть в опубликованных здесь же воспоминаниях.
--------------------------------------
   На обороте опубликованной фотографии написано:
«На память любимому в/врачу Валентине Владимировне Терёшкиной от Веры в дни отечественной войны по совместной работе. Москва. СЭГ 290. 12/II-43 г.»
   (в/врачу – это военврачу; подписано 12 февраля 1943 г.)
  Надеюсь, что со временем мне удастся ещё что-то узнать об этой симпатичной фронтовичке.

   Здесь же есть дополнение, сделанное Анной Павловной Медведевой (1920-2019; врач, в СЭГе работала в разных отделениях, капитан медицинской службы; была третьим и последним председателем Совета ветеранов СЭГа 290).
   Она написала о В. В. Терёшкиной: «Военврач III ранга, работала в СЭГе 290 во 2-м хирургическом отделении – ранения нижних конечностей».
   Они дружили и в госпитале, и после войны.
   Воспоминания В. В. Терёшкиной (Зиновьевой) и А. П. Медведевой также опубликованы.