Сорок женщин полковника Ворошилова

 Максим Исаев
  isaevshapi@gmail.com
Минск, 2021

Сорок женщин полковника Ворошилова
Драма

Действующие лица:
Сансаныч Ворошилов,    – 55 лет, полковник в отставке
Шамиль Алиев               – 65 лет, сосед Ворошилова
Ирина                –  45 лет, жена Ворошилова
Раиса                – 55 лет, жена Шамиля

 Действие первое
Картина первая
         Действие происходит в небольшом провинциальном городе, недалеко от столицы.   На сцене поваленные деревья, кустарники и кучи мусора – картина брошенного и заросшего участка земли. На левой стороне сцены невысокий забор из сетки-рябицы. Посреди забора калитка.За сценой слышен шум мотора приближающейся  машины, скрип тормозов, и на сцене,  с лопатой, ломом в руках, появляется наш герой. Это Сансаныч Ворошилов. Он несколько раз выходит за сцену, приносит на участок строительную тачку, бензопилу, топор, грабли... Тут же быстро переодевается в рабочий комбез и приступает к работе.
Сансаныч ( оглядев вокруг, надев перчатки, хлопнув в ладоши ). Тааак, товарищи бойцы, слушай мою команду!  Смир – но! Равнение на знамя победы! Вольно. Будет вам и победа, будет и знамя. Работать, работать и ещё раз работать! И будет тогда победа!  (Берёт бензопилу, пытается завести. Не получается.)  Да что за чёрт!  ( Опять дёргает за трос бензопилы, – не заводится.)
На сцене за забором появляется Шамиль .
Шамиль ( через забор). Не заводится?
Сансаныч. Не пойму я. Только купил. Завели, проверили в магазине.
Шамиль (открывает калитку, проходит). Я тут калитку соорудил временную, косить надо было возле забора, летит сорняк –  не против?
Сансаныч. Не проблема! Пусть будет.
Шамиль (протягивает руку). Шамиль. Рядом живу. Пенсионер.
Сансаныч (здоровается за руку). Сансаныч. Ворошилов я.
Шамиль (подняв указательный палец выше головы). О! Ворошилов! Маршал!
Сансаныч (улыбаясь). Никак нет! Полковник! Только полковник. В отставке. Дивизией командовал, но до генерала не дослужил.
Шамиль.  Лучше бы, конечно, маршал, но полковник тоже хорошо. Войска какие?
Сансаныч. Танковые. Танкист.
Шамиль ( подняв палец).  О!  Значит, будет тут порядок в танковых войсках. Я тоже из танкистов. Правда, только срочную проходил. И что вы, полковник, тут задумали?  Полигон открываем? Для учений?
Сансаныч.  Купил я этот участок. Строить буду. А ты откуда? Давно тут?
Шамиль. Кавказ подо мною. Один в вышине стою над снегами у стремнины... Из Кавказа я. Дагестан знаешь?
Сансаныч. А чё не знаю! Конечно знаю! Много ребят служили со мной. Отличные ребята! 
Шамиль. Я тоже нормальный... А тут я всю жизнь.  Так получилось... Давно этот кусок земли, забытый богом и людьми, искал себе мецената. Мусора много. Кругом все строились и всё  бросали сюда.  Я, конечно, призывал их к совести, но где её взять сегодня, совесть  эту!..  Справишься?
Сансаныч. Разберемся. И не такие брали бастионы!
Шамиль.  О! Вселяет надежду. Наконец-то. Надоело сорняк косить возле забора. Летят же ко мне семена. А строить – это хорошо.   Надеюсь, не казарму?
Сансаныч. Храм. Храм любви и счастья! Для семьи.
Шамиль. Семья большая?
Сансаныч. Холостой я, Шамиль. Построю и женюсь.
Шамиль.  Что так? Не сложилось?
Сансаныч (смущенно). Не  хочу об этом, Шамиль. Потом, как-нибудь.
Шамиль. Ладно. Потом, так потом.  А что зверина эта хочет? (Показывает на бензопилу.)
Сансаныч. Понятия не имею. При мне заводили.
Шамиль.  Полковник, давай, сделаем так. Ты зверину эту посади в гауптвахту в багажнике машины.  Ревет будет  она у тебя хуже  танка. А сегодня выходной, спят ещё люди. Я тебе дам электропилу, японскую, работает как электробритва. И кабель перекину через забор.
Сансаныч. Спасибо. Я оплачу.
Шамиль. Оплатишь бабушке  за картошку  на базаре. Тут тебе не базар.
Сансаныч. Понял. Спасибо.
Шамиль. Только вот что, полковник. У тебя там вот, в углу растет крапива, рядом и мокрица – ты их не коси, оставь кусок.
Сансаныч. Объясни...
Шамиль. Объясняю. Пусть чуть подрастет и я угощу тебя чебуреками из крапивы,  сразу улучшится  у тебя боевая и политическая подготовка!  Крапива – это кладезь витаминов.  Угощу. Убедишься. И в амурных делах помогает. А это тебе надо, коль жениться собрался.
Сансаныч. Понял. Запомню. Сделаем.
Шамиль. Хорошо. Пошел я. Лови кабель через забор. Щас подам. И ещё: Ежели что ещё надо, ты не стесняйся, спроси. Барахла этого у меня много.
Сансаныч. Спасибо. Буду рад помощи. 
Шамиль. И запомни:Хороший сосед – от бога! А я хороший сосед. Хочу, чтобы и ты..
Сансаныч. Я нормальный. Подружимся.
Шамиль. О! Это мне нравится. Пока.  ( Уходит.)


  Картина вторая

На сцене убрано. Вместо кустарников и поваленных деревьев появились лестница-стремянка, лопаты, строительная тачка, другой инструмент. Ворошилов с рулеткой в руках что-то измеряет, ходит из угла в угол, стоит, смотрит, думает. Входит Шамиль.
Шамиль. Здравия желаю, полковник! ( Рука к козрьку.)
Сансаныч (рука к козырьку).  Вольно! Проходи, Шамиль. Доброе утро!
Шамиль. Удивил, полковник, удивил. Признаюсь, не верил, что справишься так быстро, что не сломаешь. За такой срок! 
Сансаныч. Работаем! Дурака не валяем.
Шамиль. Да уж вижу. Враг разбит, победа за нами. И крапиву, вижу, сохранил. Молодец. А что с рулеткой-то бегаешь?
Сансаныч. Да вот смотрю, где фундамент начать копать: ближе к дороге или подальше.
Шамиль. Так, полковник, оставить разговоры в строю! Проект у тебя есть? Разрешение на стройку есть?
Сансаныч. Так точно, товарищ Шамиль! Вот. Тут все бумаги. ( Передаёт папку с бумагами.) 
Шамиль. Мне совершенно не хочется, чтобы потом власти  посадили тебя  в гауптвахту за  незаконное строительство, отклонения от проекта. Я уже проходил эти пытки кабинетных жандармерий: контролирующих, указывающих, разрешающих инстанций во власти.  Шаг влево, шаг вправо – капитуляция и штрафной батальон!
Сансаныч. У меня всё по уставу, товарищ Шамиль! Все бумаги и шикарный проект. Всем понравился. Такого проекта у вас в городе нет ни у кого! Австрийский архитектурный стиль! Фахверковый дом!
Шамиль  (смотрит проект). Офигеть! Красотище!  Так, полковник, я тебе помогаю, – даже не спорь со мной! У меня опыт, строил я уже три дома, тут много практических вопросов и без меня тебе не обойтись. Но помогаю я с одним  безоговорочным условием!
Сансаныч. Слушаю. Докладывай.
Шамиль. Ты, полковник, давно с бабой-то по-тесному общался?
Сансаныч. По-тесному  давно. Были учебные стрельбы, но учёба заканчивалась после первого или второго же выстрела.
Шамиль. А что так? Не по душе? Не по телу?
Сансаныч. Да как-то не выстреливает ничего из сердца!
Шамиль. Вооот! Вот, о чем я и хотел с тобой договориться! Давай так... В общем, вот моё  условие: Я тебе помогаю, а ты женишься только с моего одобрения!
Сансаныч. Объясни. Хочешь бегать к моей?
Шамиль (серьёзно).  Сансаныч, чтобы я никогда такое больше не слышал! Даже в шутку! Запомни, я из Кавказа, я горец, и воспитан по законом гор! Чужая жена для меня существует только как чужая или как сестра! Диверсионная связь с чужой женой – хуже, чем измена присяге. Раньше за такое просто убивали! Так я воспитан... Теперь объясняю. Пока ты за танковой броней прятался от баб, полковник, я с ними работал, общался, изучал их, писал о них в журналистские годы. Если ты помнишь,  говорил тебе, что я в газете работал. Так вот, ты мужик настоящий,  мне ты нравишься, и я хочу чтобы мы тут жили как настоящие друзья, с кем можно и нужно делить и радость, и печаль;  чтобы мы жили как родные братья, и поэтому я не хочу, чтобы возле тебя появилась размалеванная курица без головы и прокудахтала нашу дружбу. Если же ты ещё раз заподозришь меня в пошлых мыслях, я тебе накажу по законам гор! Я старше тебя и опыта жизни среди людей у меня побольше. Дошло?
Сансаныч (улыбается виновато). Так точно, товарищ Шамиль! (Отдаёт честь.)  Я вообще-то пошутил.
Шамиль. Вольно!  И не шути больше так. Ну что, принимаешь условия договора?
Сансаныч. Принимается.
Шамиль (протягивает руку). По рукам?
Сансаныч (протягивает руку).. По рукам!
Шамиль. Утверждаю!  А теперь давай по проекту... Запомни: Всякую стройку нужно начинать с разметок... Держи рулетку. Пошли.

Шамиль и Сансаныч  с рулеткой в руках начинают обозначать границы дома. Затемнение.


Картина третья.

Из зрительского зала виден торец нового дома. Два окна, окаймлённые коричневыми рейками. Справа пристроенный тамбур.  Ближе к зрителям красивая беседка, где стоит и мангал, и варочная газовая плита. Шамиль и Сансаныч стоят спиной к зрителям, смотрят на дом, молчат.  Шамиль медленно поворачивается к зрителям, Сансаныч  по прежнему любуется своим творением.
Шамиль (зрителям). Нууу?.. Как вам?.. Не дом – произведение искусства! Да сам Антонио Солари перевернётся в гробу от зависти, если узнает! (Сансанычу.) Даааа, полковник, ты удивлять умеешь. Удивил. Опять удивил! За полгода дважды падал с лестницы, трижды был ранен...
Сансаныч (поворачивается к зрителям). Ранение – не повод покинуть поле боя!
Шамиль. Молодец ты, полковник, правильно.Уважаю. Мужчина рождается дома, а погибает на поле боя! А стройка и есть твоё поле боя, полковник! Я всё думал, когда же ты капитулируешь... А ты как настоящий...
Сансаныч. Оставить пораженческое настроение, сказал сам себе.  Ни  шагу назад!
Шамиль. И вот гляжу я на твой дом, гляжу на тебя и думаю: Чёрт побери, что нужно-то бабам этим?! Такого мужика не удержала рядом...Под два метра ростом, строен как телеграфный столб, красавЕц, – хоть в музее повесь.... А голос, голос!.. У Левитана сердце бы разбилось от зависти! Что твоей дуре не хватало, друг мой?
Сансаныч ( глубоко вздохнув, грустно). Не знаю, Шамиль, не знаю. До сих пор сам не могу понять.
Шамиль. А случилось - то что? Причина же была?
Сансаныч. Да не хочу я  дуру эту вспоминать. Не приятно мне.
Шамиль.  Сансаныч, пошли – ка в беседку, сядем и поговорим... ( Идут в беседку, садятся.)  Послушай внимательно,  друг мой. Очень внимательно. Там, где ты до сих пор жил, служил, там жизнь по Уставу. Там Устав. Тут, на гражданке, другая жизнь. Я много ездил по всей стране, много людей видел, много характеров. Иной раз узнаешь мужчину и удивляешься, почему он носит штаны, ему в  юбке  ходить надо.  А ты настоящий мужик! Настоящий человек! За это время стройки мы с тобой вусмерть подружились, чему я очень рад. Я хочу , чтоб и дальше так было. Поэтому я должен знать о тебе всё. Понимаешь:Всё! И ещё... Я тут , на этой земле, пророс корнями глубокими, но я тут один. Вся родня моя там, далеко. И я хочу, чтобы мы с тобой стали родными братьями.  Так я тебя уважаю! И печаль твою хочу делить, а не только радость. Рассказывай, давай.
Сансаныч. Ладно, расскажу, но ты послушай и сразу же забудь. И не напоминай мне никогда. Договорились?
Шамиль. Договорились. Рассказывай.
Сансаныч. Ну что... Прибежал я как-то домой во время дежурства по части, – бумаги какие-то нужно было взять, – а она в пастели с другим.
Шамиль ( бьёт кулаком об стол). Твою мать! Я так и думал! Так и думал!.. А у тебя в кобуре пистолет с полной обоймой... Два трупа и лужа крови..
Сансаныч (усмехается). Ну, нет! На хрена мне из-за дуры жизнь портить! Отдежурил, как надо, на следующий день с чемоданом в общежитие и – на развод. Пусть кувыркается с кем хочет.
Шамиль. Ай да полковник! Ай да молодец! Умница! Но я бы убил. У меня другой темперамент!  За измену Родине положена смерть! А семья для мужчины, – это и есть Родина!  Так я думаю и так бы поступил. И отсидел бы с честью, а не жил с оскорблённой честью! Но это уже моя философия, моё воспитание... Ты другой. Ты добрее. Ты умнее меня. Молодец! Уважаю... Дети? Кто есть?
Сансаныч. Сын. Пятнадцать было тогда ему. Начал ещё мать свою, ****ину, защищать. Размазал ему сопли с кровью по харе и ушёл. Вот и вся история.
Шамиль. Как давно?
Сансаныч. Пятнадцать лет уже прошло. Тогда я майором ещё был. Потом поступил в академию и уехал.
Шамиль.  И больше не женился?
Сансаныч. Нет. Не до них было. И даже не хотел.
Шамиль. О, как запущено! Ничего. Исправим. Только, полковник, у нас договор, – помнишь? Без моего одобрения, – ни-ни! Договор дороже денег!
Сансаныч.  Помню, Шамиль, помню. На тебя и надеюсь, чтобы не вляпаться опять.
Шамиль. Не вляпаться никто тебе не гарантирует, но будем маневрировать. Приступаем к стратегии. В  строжайшей тайне  разрабатываем  сверхсекретный план под кодовым названием "Борьба Боса" с целью захвата в плен и завоевания сердец женского пола до наступления холодов.  Кстати, тут одна дама с нашей улицы устроила гестаповские пытки моей жене с целью узнать твоё досье. Я предупредил, что ты нанятый подсобник, что ты бомж, выгнанный из дома коварной женой и детьми за систематические пьянки и домашнее насилие. Если бы она узнала, что  отставной полковник да ещё и холостой,  она бы меня  расстреляла перед строем без суда и следствия. Так что, молчок.  Я, конечно, не из трусливых и занял бы круговую оборону, но женская словесная психотерапия, заправленная слезами и мольбой, даже меня может довести до безоговорочной капитуляции. В общем, спас я тебя, безвинно приговоренного полковника от верной гибели, будучи утопленным в болоте женского эгоизма и женской природной алчности. Выполнил я основной завет мужской солидарности –  не сдавать своих и вздохнул облегченно.
Сансаныч ( смеётся). Ну ты даёшь, кавказец! Бомжом я ещё не успел  побыть.
Шамиль.  А ты посмотри на себя в зеркало, – настоящий бомж: Чёрный как Пятница  Даниэля Дефо, весь обросший, укусанный комарами и оводами.
Сансаныч (гладит бороду). Да, запустил я себя немного. Побреюсь...Шамиль, подожди. Я щас. ( Сансаныч  уходит в дом и быстро возвращается с бутылкой коньяка и двумя рюмками.)  Давай, по пятьдесят! Чувствую, разговор будет серьезный. (Наливает коньяк в рюмки.)
Шамиль. Волнуешься?
Сансаныч. Есть малость. Выпьем для храбрости. Быть добру!
Шамиль. Быть добру!  (Выпивают.)  Не робей, полковник! Вперед на мины! Мы же с тобой танкисты! А мин будет много. Наша задача преодолеть минное поле и найти свою, то есть, твою женщину и водрузить знамя любви в её золотом или хотя бы позолоченном сердце! Ту, единственную твою! Понял?
Сансаныч.  Понял я, Шамиль, понял.
Шамиль. Молодец. И не волнуйся. Холодная голова трезвое сердце.
Сансаныч.  Трезвая голова, горячее сердце, чистые руки.
Шамиль.  Ну да, где-то так. И я волнуюсь уже, и ты волнуешься. Волнуешься?
Сансаныч. Есть немножко перед минным полем. Успел и молодость забыть. Я даже не знаю, как знакомятся теперь.Мы приглашали на танцы, в кино приглашали, – а теперь как?  Куда? Понятия не имею.
Шамиль.  В ресторан! Теперь только в ресторан, дорогой мой друг. Но  не сразу. Не дай бог узнают, что ты парень денежный, – труба тебе! Прилипнут как грязь к гусеницам танка твоего! А ещё не дай бог, узнают, что ты отставной полковник, – пиши сразу завещание! Или застрелись из наградного пистолета.
Сансаныч .  Что, всё так плохо?
Шамиль. Нет, не всё так плохо, а гораздо хуже. У тебя нет времени размениваться. Надо один раз и сразу –  победа. Женщин одиноких в стране, друг мой,  больше чем солдат в твоей дивизии, выбирай – не хочу! Добрая половины из них хотят выйти замуж за твои деньги, за твой дом, а ещё половина убежать от одиночества!  Нам это надо? Нет!  А нам что надо? А нам надо любовь! Чтобы она полюбила тебя как мужчину, как личность; чтобы полюбила твои мозги, твою душу, твое тело, наконец. Поэтому не торопимся. Аккуратно. И без суеты. Давай, наливай, выпьем за это.
Сансаныч ( наливает).  Да, надо выпить. Тут без бутылки не запомнишь и половину.
Шамиль. За победу!
Сансаныч. За нашу победу!
Выпивают.
Шамиль. Итак, друг мой, составляем тебе легенду. Ты – простой и не очень удачливый инженер. Работаешь технологом на каком-то полуразрушенном, просящем о скорой смерти заводе времен Ивана Грозного. Зарплаты тебе хватает только лишь поднять настроение желудка, при этом либидо твоё плачет крокодильими слезами уже лет пятнадцать. Но! Слушай внимательно! Но! При этом ты недооценённый талантливый инженер, высоконравственная личность, разбираешься в музыке, живописи, любишь и сочиняешь стихи, играешь на гитаре и поёшь душераздирающие романсы о неудачной любви, мечтаешь о тихой семейной идиллии. Пишем так, чтобы от прочитанного бабы твои проливали цистерны своих бесценных слез... А ещё ты не куришь, пьешь умеренно и только по праздникам..
Сансаныч. Да ладно тебе, аксакал! Где я столько достоинств возьму? Давай лучше выпьем. Образуется как-нибудь.
Шамиль ( не пьёт, опрокидывается на спинку скамьи, смотрит с укором). Друг мой... Ты не понял.  Начинаем урок сначала.  (Пауза.) Сансаныч, дорогой, ты не совсем осознаёшь сложность обстановки в нашей с тобой любимой, распрекрасной стране, Родине, где всё изменилось... Пока ты с честью и преданно, как и приказывала тебе Присяга, служил Родине, не стало той Родины. Теперь у нас другая Родина, где всё построено на так называемых рыночных отношениях. Ты можешь купить себе женщину, заключить с ней торговую сделку, –  называется она брачным договором, – пожалуйста! И живи! Трахай её когда хочешь и как хочешь и плати ей за это согласно договора, а она пусть тебе готовит, стирает, убирает! И не надо никакой любви! Пожалуйста! Живи! А если она не выполняет пункты договора, – под жопу её и купи другую! Сколько хочешь баб на рынке! И белые, и черные, и толстые, и молодые, – любые, каких хочешь! Плати, бери, купи! Но ты же человек, Сансаныч! Ты же духовное существо в первую очередь, –  чёрт побери! – а не животное, которое только и удовлетворяет свои физические потребности! У нас с тобой душа! И она  на первом месте у нас с тобой! И тебе нужна женщина в первую очередь для души! Чтобы ты любил её душу, её мозги, её голос, её улыбку, её смех, а потом уже все остальноё! И фигура, и прическа это всё потом!..Ты это понимаешь, друг мой?  Я тебе как к брату.. Ты мой брат!..
Сансаныч. Ну ты даёшь, кавказец! Я не думал, что ты так..
Шамиль. Я старый кавказец, Сансаныч. И баб повидал за свою долгую жизнь не мало. И лютый холод, и необъяснимую агрессию, и полную душевную пустоту, и алчные глаза.Я прошел это минное поле и чудом остался жив, с раненным сердцем и разорванной в клочья душой. Я не хочу, чтобы ты  тоже пострадал на минном поле. Теперешняя моя на меня всегда смотрит влюблёнными и преданными глазами. Я хочу, чтобы и твоя смотрела на тебя также.
Сансаныч. Ох, не знаю, не знаю. Женщины  – народ хитрый, попробуй их раскуси.
Шамиль. Но ты же не наивный. Ты же хохол. Отца не помнишь, говорил, а тебя мать хохлушка воспитала . Тоже должен быть хитрым.
Сансаныч. Ну какой я хохол, Шамиль! Родился в Ташкенте, учился в Москве, служил везде, а в Хохляндии только пару раз у бабушки гостил.
Шамиль.  Ладно. Проехали. Давай стратегию действий разработаем. Мы первым делом...
Сансаныч.  Идем в ресторан!
Шамиль.  Ресторан потом. Первым делом прописываемся в интернете.
Сансаныч.  Нееет, только не в интернет! Я не знаю даже как он заводится.
Шамиль. Оставить пораженческое настроение, полковник! Если уж я гуляю свободно по просторам паутины, ты тем более научишься.Это, конечно, не танк, но дело наживное. Комп у тебя есть?
Сансаныч.  Нету.
Шамиль.  Купи. Не дорогой. Тебе хватит для дела. Завтра же. Время уходит. За пару дней научу азбуке, а дальше уже сам.
Сансаныч. Ладно. Попробую. Давай за это... (Пытается налить..)
Шамиль. Всё, больше не пью. Русский Иван знает свою норму!
Сансаныч (усмехается). Хе! Русский нашелся!
Шамиль.  Хватит на сегодня. Уже поздно. Завтра встретимся. Купи комп.  (Уходит.)
Сансаныч. Хорошо. Куплю.

Затемнение.

Картина четвертая.

Обстановка на сцене та же, что и на третьей картине.  Шамиль и Сансаныч сидят  в беседке , копаются в компьютере.

Шамиль. Записывай... Вот твой логин, и вот твой пароль. Записывай и запоминай.  Заносим их вот сюда и открываем. Отвечаем на несколько вопросов... Тааак, порядок, теперь открываем. Вот тебе, пожалуйста, и биржа невест. Выбирай, – не хочу!.. На тебе мышку, крути, кликай, а я покурю.
Сансаныч ( садится за комп, листает, пристально изучает).  С ума сойти, сколько тут девочек!
Шамиль.  Ты так радуешься, будто голыми руками языка взял за линией фронта! Спокойно, спокойно, друг мой! И Запомни: не проси номер телефона, не назначай свидание, не приглашай в ресторан, не выражай восторги от её глаз, фигуры, улыбки и вкусных, может быть, пирогов... Только общение! Только! На отвлеченные темы. Например, о политике или о литературе...
Сансаныч. Не, только не о политике. Терпеть не могу.
Шамиль. Напрасно. Отношение к политике и к политикам многое может сказать о женщине...Ты стихи наизусть знаешь какие-нибудь? Пушкина? Есенина?
Сансаныч.  Ну, кое-что помню из школьной программы.
Шамиль.  Это уже что-то. Я тебе подберу несколько стихов современных авторов, – выучи. Стихи о любви. Обязательно выучи. Это означает, что ты современный духовно обогащенный уран. Хоть и скромный технолог. Кто клюнет, дальше держись на крючке, пока сама не назначит свидание. Понял, полковник?
Сансаныч. Так точно, товарищ Шамиль!
Шамиль.  Сансаныч, дружище, знаешь, за что тебя я больше всего уважаю?
Сансаныч.  Не знаю. И за что же?
Шамиль.  Золотая, просто гениальная черта твоего характера: Сказал,– сделал!  Вот в чем я убедился. Сказал, построю, – построил! Сказал,  куплю, – тут же купил. Очень, ну очень редко я встречал такую обязательность даже у, казалось бы, серьезных особей мужского пола. С такими полумужчинами я сразу разрываю не только дипломатические , но и политические отношения. Попросту говоря, я их вычеркиваю из своей биографии. И тебе  советую того же. Тьфу на них!
Сансаныч.  Сам не уважаю таких.
Шамиль.  Вот и выпьем за это. Наливай!
Сансаныч. Налито. Держи. (Протягивает рюмку.)
Шамиль.  Лимон подай. За настоящих мужчин!
Сансаныч. За нас, за настоящих!
Выпивают.
Сансаныч. Держи бутер!
Шамиль. Спасибо. ( Закусывает.)  Ух ты, вкусная колбаса. Где взял?
Сансаныч. На рынке. Бабушка говорила, что  сама готовила. За электричество оплачивал.
Шамиль (улыбаясь). Поддел. Поддееел!
Сансаныч. А что делать! В ожидании чебуреков с крапивой, приходится давиться колбасой.
Шамиль. Ладно, я понял. Будут тебе чебуреки. Бывай.  И уроки учи. Зайду, как выучишь, – проверю. Ты парень толковый, освоишь быстро. Дерзай! Пока. (Уходит.)
Сансаныч. Пока. До встречи.


Картина пятая.

Обстановка на сцене прежняя. Вечер. В беседке накрыт стол, Сансаныч возится с закуской. Входит Шамиль. У него в руках поднос с чебуреками.
Шамиль (зрителям). Запах слышите? Чувствуете? Это чебуреки. Мои, фирменные! Очень вкусные. Никто, нигде такие не умеет готовить! От моих чебуреков в Париже люди в обморок падали от удовольствия! Я бы вас угостил, но всем не хватит. Я вас в другой раз угощу, а эти я обещал моему другу –не обижайтесь, ладно? Спасибо. (Идёт к Сансанычу.)

Бог мой, что я вижу! Всюду убрано, всё блестит! Хоть ты босиком ходи!
Сансаныч. Проходи, Шамиль, садись.
Шамиль (увидев бутылки на столе). Оба-на! Вот это я понимаю! Вот это тыловое обеспечение поработало! По какому поводу парад?
Сансаныч. Есть повод. Садись. Расскажу.
Шамиль. А я  терзаю себя в мыслях, может мой друг – мой сиротливый друг с голоду пал на любовном фронте! Ты хоть ел сегодня? На, садись, ешь чебуреки, пока горячие.
Сансаныч. С удовольствием. Верю: Вкусные! Ты же  обещал.
Шамиль. Не вынесла душа поэта позора упреков, что не раньше. Вот и решил вытащить тебя из паутины и спасти от голодной смерти, пока тебя дамы тут не съели. Ешь.
Сансаныч. Спасибо. (Кушает.) Ух ты, как вкусно!
Шамиль.  А ты как думал?! Надо знать, на ком жениться! И твоя будет готовить такие, если не будешь торопится.
Сансаныч. Надо выпить за это.
Шамиль. Извини, друг мой. Но я шёл с намерением ругать тебя.
Сансаныч. Это за что же? Ругать меня?
Шамиль. Три дня и три ночи тебя в глаза не видели ни солнце, ни ветер, ни даже ночные звезды. А полковая разведка уже заподозрила о твоей серьезной подготовке  к предстоящему наступлению по захвату плацдарма в сердце будущего спутника жизни.
Сансаныч. Ну, работал. А ругать-то за что?
Шамиль.  Я заранее собрал весь свой скепсис в кулак и приготовился отругать тебя за бардак во дворе, в доме; за не мытую посуду в кухне, за не убранные бутылки после возможного запоя, и даже за не чесанные волосы и не бритую бороду. Но ты меня  опять удивил: Кругом чистота! Уверен: и внутри чисто вымытые полы, заправленная кровать, тапочки в прихожей как солдаты в строю,– по стойке смирно, в кухне как в дорогом ресторане,– все блестит.  Ты молодец, полковник! Гарнизон ты  свой к смотру подготовил  на отлично!
Сансаныч. Послушай, Шамиль, я познакомился с тремя обалденными девушками. Переписываемся. Я в растерянности. Мне нужен твой совет.
Шамиль. Давай, друг мой! Совет давать – не деньги одолжать! Да и зачем тебе деньги! Своих полно. Показывай.
Сансаныч. Садись  сюда.    Давай ещё по пятьдесят, я покурю а ты читай. Страница открыта.
Шамиль. Наливай.Прохладно.
Сансаныч. Шамиль, ты только это... Не смейся, если что. Может,  не то я пишу.
Шамиль. Не трясись как в танке, полковник! Дядя рожа подрастет! Мы же пока мы в учебном бою. Показывай своих красавиц.
Пауза.
Переписку друга с кандидатками на звание дама его сердца Шамиль  читал как профессор диссертацию своего ученика – соискателя ученой степени кандидата наук по женской психологии. Удивлялся и восхищался, злился и веселился, радовался и грустил.Тем временем Сансаныч покурил, сел возле Шамиля и, не скрывая волнение, спросил.
Сансаныч. Ну как?
Шамиль. Значит так, друг мой сердешный: Слушай приговор. А будет приговор суровым, надеюсь, полезным. . По первому персонажу... Сансаныч, тебе сколько лет?
Сансаныч. Пятьдесят пять. Скоро уже пятьдесят шесть будет.
Шамиль.  А ей сколько?
Сансаныч. Двадцать пять. Ну и что? Сейчас это модно. Политики, олигархи, – все женятся на молодых.
Шамиль. Дурак ты, Ворошилов! У олигархов и политиков есть чем откупиться и опять купить себе молодую куклу.  А эта придёт, за пару лет высосет из тебя всю плазму и скажет: Пошел ты,..старый пердун! И пойдет искать другого дурака. Дама, прошедшая Крым и Рим и ищущая своему нагулявшему отпрыску папу-няню, которая на тридцать лет старше себя...Что ты думаешь, она создаст тебе беззаботную старость и будет мечтать умереть от любви к тебе в один день с тобой?
Сансаныч. Ну она же пишет, что возраст не имеет значения.
Шамиль. А что имеет значения, Сансаныч? Для молодой женщины в возрасте полного расцвета сексуальной активности?  Размер? Твоего пениса или твоей зарплаты? Пенсии? Она же об этом не спрашивает. Не интересуется твоими доходами. Значит, ей нужна няня своему сопливому сыночку, а молодой любовник у неё уже есть. Или будет.
Сансаныч (растроенно). Да как-то я  не подумал об этом.
Шамиль. Ну что, – расстроился?
Сансаныч. Есть немного. Понравилась она мне.
Шамиль (зрителям). Хе! Расстроился он! Друг мой  расстроился! Вы только посмотрите на него!  Первый холостой выстрел и он уже расстроился!.. (Сансанычу.) Друг мой, дорогой мой Сансаныч,  я и не обещал тебе легкого пути к счастью! Найти себе женщину не трудно, но найти именно свою женщину, чтобы жить в полной гармонии, как работают твои  танки в учебном бою – дело далеко не простое. А на тактические учения у нас уже нет времени, солнце жизни идет уже к закату.
Сансаныч. Ладно, Шамиль. Я понял. Понял. Давай другую посмотрим.
Шамиль. Сансаныч, давай договоримся так. Если мои доводы тебя не убеждают, если ты считаешь, что я из молока делаю сгущенку, я могу выйти из договора. Если же мне удаётся тебя хоть как-то  убедить, то и дальше  слушай мои рассуждения, в том числе и не приятные. Поверь, если бы мне сейчас предстояло жениться, то я точно так же и думал, и выбирал. Но, слава богу, к своей жене имею претензии не больше, чем к неудачным её пирогам.
Сансаныч. Шамиль, а давай, все-таки, сходим в ресторан. Я приглашаю. Я угощаю.
Шамиль. И что ты там забыл, в ресторане этом, я не понимаю.
Сансаныч. Отметим нормально окончание стройки. Новоселье моё отметим! В конце-концов, повод серьезный.
Шамиль. Значит, расстроился. Хочешь водкой залить поражение.Капитуляция?
Сансаныч (возбужденно). Не расстроился я! Ерунда всё это. Успеется! Хочу отдохнуть. Всё, собирайся! Отказ не принимается!
Шамиль. Это уже серьезно? Это уже приказ? Понял. Приказ. А приказы не обсуждаются.
Сансаныч. Куда поедем? Командуй!
Шамиль. Даже не знаю. Суббота сегодня. Народу битком везде. Есть ли места. Ладно, щас узнаем. Есть у меня давняя знакомая, директор ресторана. Щас позвоню, узнаю. (Звонит.)  Татьяна Петровна, голубчик, здравствуй! Здравствуй, моя хорошая! Старый друг тебе звонит... Ах, узнала... Ну, спасибо, что не забываешь старых друзей... Да ну какая там была помощь, Петровна! Так, мелкая услуга... Да, ты правильно поняла... Трое. Трое нас: Я с женой и с другом моим... Ах, спасибо, дорогая! Спасибо... Через час... Хорошо, спасибо. Собираемся.. (Кладет трубку.) Забит ресторан, мест нет, но для меня обещала придумать что-нибудь. Пойду, объявлю тревогу жене, но минимум час надо ей на сборы. Женщина! И такси вызову. И самому же не мешает побриться, переодеться. (Уходит.)
Сансаныч. Хорошо, Аксакал, я тоже собираюсь.


Сцена шестая

Обстановка на сцене прежняя. Вечер. Входит Шамиль, смотрит по сторонам – никого. Подходит к окну, стучит.
Шамиль (кричит).  Полковник! Сансаныч! 
Ответа нет. Проходит, садится на скамью в беседке, закуривает. Протирая глаза, с бутылкой коньяка и рюмками в руках, выходит Сансаныч, садится напротив Шамиля.
Сансаныч (недовольный). И не спится же тебе! Разбойник горный! Абрек жестокий! Ходишь тут по утрам, спать людям не даёшь!
Шамиль. Я горный разбойник, а ты половой разбойник! Шуму наделал вчера в ресторане, – бабы на ушах стояли!
Сансаныч. Ладно тебе! Не преувеличивай. Голова не болит?
Шамиль. Болит. Наливай.
Сансаныч (наливает коньяк в рюмки). Не прими боже за пьянство, прими за лекарство! Будем здравствовать! (Пьёт.)
Шамиль.  Будем! (Пьёт.)
Сансаныч. Дай закурить.
Шамиль (кладёт пачку сигарет на стол). Давно из плена?
Сансаныч. Пока ещё – нет.
Шамиль. Не понял.
Сансаныч. Она в спальне у меня.
Шамиль. Значит, пытки ещё продолжаются. И как? Вербует?
Сансаныч. Танки наши быстры и крепка броня! Ты закусывай, закусывай.
Шамиль. Холостая?
Сансаныч. Разведенка.
Шамиль.  Ну вот! Это уже по-нашему. А то в провокацию чуть не влип! Замужней дамой.. Что это на тебе нашло?..
Сансаныч. Не знаю. Сама приглашала. Муж в командировке, говорила. Ты тоже хорошо, –  кричишь: Убью! Убью! За что меня-то?
Шамиль. Ворошилов, дорогой ты мой друг, не надо портить свое служебное досье на первых же стрелах Амура! Оно тебе ещё пригодится. Город наш небольшой и завтра же все будут сочинять роман: "Сер Роберт Ловелас тире Ворошилов. Или Сансаныч Казанова". Тебе это надо? Не надо. В городе столько молодых и, уверен, одиноких дам! Не пачкай мундир полковника сплетнями. Вчера бабы как новобранцы выстроились перед тобой, когда "белый танец" объявили, – выбирай!
Сансаныч. Да, но та была – бомба! Всё при ней! Дышит жаром! В боевую атаку просилась прямо на месте!
Шамиль. Ты сначала гранатами учебными разберись, потом уже с бомбами. А то неровен час и взорваться может ненароком, – калекой останешься на всю жизнь... А этой лет сколько?
Сансаныч. Двадцать три?
Шамиль. Сколько? Я не ослышался? Двадцать три?
Сансаныч. Да, двадцать три.
Шамиль. Я понял. Дочери у тебя нет и ты договорился её удочерить. Я правильно подумал?
Сансаныч. Нет, не правильно. Удочерить уже не получиться.Мы с ней двое суток из спальни не вылазили. Дорвались, что называется.
Шамиль. Ну ты даёщь, полковник! Опять ты меня удивляешь! Надеюсь, следующее свидание назначена не в ЗАГСе?
Сансаныч. Нет. Я сразу предупредил, что собираюсь жениться, но не на ней, а постарше. Она без претензий.
Шамиль. О! Это правильно. Это по нашему,– порядок в танковых войсках.  Кто такая? Чем занимается?
Сансаныч. В торговле она работает. Договорились, что два дня она на  работе, а два дня у меня.
Шамиль. Репетиции семейной жизни, так сказать...
Сансаныч. Вроде того.
Шамиль. Но разведка продолжается? Разведка боем?
Сансаныч. Так точно, товарищ Шамиль!.. Она хочет познакомить меня с мамой.
Шамиль. С мамой? Зачем? Для чего?
Сансаныч. Не знаю. Хочет. Ей сорок пять!
Шамиль. Профессия? Образование?
Сансаныч. Тоже продавец  в магазине.
Шамиль.  Не хочешь на мне, – женись на маме? А что, нормальный манёвр: Одна будет атаковать тебя с фронта, а другая, обойдя фланг, зайдет с тыла. Короче, полковник, она хочет тебя вербовать любым способом!
Сансаныч. Не думаю.
Шамиль. Хе, не думает он! Да тебя в ресторане чуть не растащили бабы по кусочкам!  А тут хоть пополам! Ещё бы: Вышел орёл такой танцевать! Аршин в плечах, красив, строен как танк, да ещё и танцует как Махмуд Эсенбаев!
Сансаныч. Ну, танцевать я люблю.
Шамиль. Танцевать он любит! Они и без танцев тебя уже жрали шлазами!  Ещё бы:  (Дразнит.) " Милые дамы! Милые Дамы!"  Потом эти милые дамы в женской комнате
 дрались за тебя... Ну что, будешь знакомиться с мамой?
Сансаныч. А почему – нет? А вдруг понравится?
Шамиль. Вот! Вот чего я и боялся! Сансаныч, дорогой ты мой друг,  ответь мне: О чем ты будешь говорить со своей двадцатитрехлетней курицей или с её  мамой из торговой сети? О бабских сплетнях их змеиного клубка? О том, как ловчее обсчитывать и обвешивать покупателей? Кстати, дети есть у неё?
Сансаныч. Дочь. Два годика.
Шамиль. Ну вот, что и требовалась доказать.
Сансаныч. Да нееет, Шамиль, это не тот случай. Мы просто по потребностям. Физическим. Девочка красивая, в пастели хороша и ничего не требует кроме.
Шамиль. А с мамой познакомить?
Сансаныч (горячо). Да уймись ты, Аксакал! Пристал с этой мамой! Она просто предложила!  Я и не собираюсь знакомиться! Я тут с другой познакомился на сайте.
Шамиль. Ну вот! Вот это уже интересно. С этого бы начинал. А то с момай он собирается ещё учения проводить!  Выкладывай подробнее.
Сансаныч. Давай выпьем, закусим. Ты ешь, пока плов горячий, а я буду рассказывать... В общем, она музыкант, профессор, преподает в консерватории. Красивая дама. И пишет грамотно. Сорок лет. Сыну двадцать лет. Собирается жениться.
Шамиль. Замечательно!Если пишет, что сорок, значит, где-то сорок пять или чуть больше. Квартира двухкомнатная, молодой любовник – аспирант.
Сансаныч. Ну что ты всё опошляешь, Аксакал?
Шамиль. Я рассуждаю, друг мой... Она не пишет, куда будет демобилизоваться от будущей невестки? К тебе или у неё есть запасной полигон?
Сансаныч.  Не знаю. Не спрашивал.
Шамиль. А ты спроси, где жить мол, будем и как она на работу будет ездить за пятьдесят километров? Что её заставляет эвакуироваться из столицы в наше захолустье? И готова ли она поднять уроки музыки в средней школе до уровня консерватории?
Сансаныч. Надо встретиться, поговорить.
Шамиль. Обязательно! Обязательно надо поговорить! И задай вопросы с пристрастием! Когда очная ставка?
Сансаныч. Завтра еду. У неё как раз вечер свободный. На какой-то концерт пригласила . А там и выходных два дня.
Шамиль. Ну, это уже внушает хоть скромную, но надежду. Удачи тебе, друг мой! Только не спеши с решением.  Бывай.  (Уходит.)


Сцена седьмая

Обстановка на сцене прежняя. Сансаныч возится возле беседки с кустарником,– подрезает, подвязывает. Из зрительного зала на сцену идет Шамиль, на ходу подсказывая соседу.
Шамиль. Ты бы взял и кол забил посреди куста и подвязал, а так он повалится.
Сансаныч. Я и приготовил. Вот, лежит. Но сначала обрежу лишние ветки, а то под снегом полягут.
Шамиль. Ну это правильно. Обрезай побольше, не жалей. Крыжовник, он хорошо растет на такой земле. Давай, помогу.
Сансаныч. Да я уже закончил.Пошли, сядем.
Проходят в беседку, садятся.
Шамиль. Ну что? Поговорили?  Профессор поделилась темой своей диссертации?
Сансаныч. Некогда было. На концерт ходили.
Шамиль. И что, сразу и разбежались?
Сансаныч. Нет. Она у меня. Спит.
Шамиль. Спит? В это время? Ни день, ни ночь! Ты так уморил её?
Сансаныч. Не знаю, кто её уморил, но не я. И ночь спала, и весь день спит. В обед встала, поела и опять спать.
Шамиль. А поговорить не пробовал?  Стихи читать например?
Сансаныч. Какие стихи, Шамиль?!  Она спит все время! А ещё Юля приходила утром...
Шамиль. Ииии? Кулачный бой женского батальона?
Сансаныч. Не, не дошло. Обозвала меня старым бабником и ушла, хлопнув дверью.
Шамиль. Хорошо, что не старым пердуном. Это тебе первая награда, друг мой дорогой, за боевые заслуги на женском фронте. Их будет много у тебя. Хорошо, если место для дырок хватит на кителе. Что будешь делать?
Сансаныч. Отвезу домой, как проснется.На фига она мне, спящая красавица такая? Пусть дома спит.
Шамиль. Доклад принят. Одобряю. Утверждаю.
Сансаныч. Проходи, садись. Я тебе сюрприз приготовил.
Оба проходят в беседку.
Шамиль ( удивленно). Оба-На! Это что такое?
Сансаныч. Проходи, проходи. Не падай. Не стесняйся.
Шамиль. Да я вроде не очень-то стеснительный. Что за праздник, друг мой?
Сансаныч. Вот, решил сделать тебе приятное. И пловом узбекским решил тебя угостить.
Шамиль.  Офигеть! ( Берет со стола бутылку коньяка, читает.)  "Дагестан". Где взял?
Сансаныч. "Где взял, где взял?" Купил, – где взял! Садись. Будем пить дагестанский коньяк и закусывать узбекским пловом.
Шамиль. Ну ты, брат, удружил! Неожиданно, но очень приятно. Спасибо, брат, ты настоящий мужчина! Настоящий джигит! Настоящий друг!
Сансаныч. Пусть, думаю, вспомнит аксакал свою историческую Родину. Садись. Разливай.
Шамиль (садится, разливает коньяк). Историческую Родину, друг мой, я не вспоминаю, потому как я её никогда не забываю. Родину и мать разве можно забыть?! И бесконечно тоскую по ним.
Сансаныч. Кто там у тебя? Ездишь к ним?
Шамиль.  Там у меня большая семья. Образованная, интеллигентная. Доктора, профессора, учителя. Я один тут, отбившись от стаи, сирота. Ездил часто раньше, пока жили в одной стране. Раздербанили нашу с тобой Родину главный алкоголик страны ещё пара идиотов. На пенсию особо не погуляешь. Если только марш-бросок... Но уже не потяну.
Сансаныч. Ладно, не будем о грустном.
Шамиль. Но мне бог подарил соседа, друга, брата в твоём лице. Я очень рад.
Сансаныч. Я тоже доволен, что тут приземлился. Давай, выпьем, а то плов остынет.
Шамиль. Погоди. С меня тост!.. Мой дорогой  друг! Мой дорогой брат! За это время, что мы знакомы, мы по-настоящему подружились!  Ты настоящий! Ты классный!  Я  с тобой любую разведку! С тобой в одном танке хоть куда! Я за тебя в любой бой! Пусть наши планы по аннексии женского сердца ознаменуется победой! По любви! Только по любви! Мы аннексируем даму по любви, как Крым аннексировали, – по любви. Пусть нам улыбнется удача! И пусть у тебя будет в жизни столько радостных дней, сколько патронов и снарядов в твоём танке! И столько радостных минут, сколько молекул в этом бокале дагестанского коньяка! Я тебя очень уважаю! Я пью за тебя, дорогой мой!
Сансаныч. А я пью за тебя. Я тоже тебя уважаю!
Оба опрокидывают бокалы.
Шамиль.  Слушай, ты меня уважаешь, я тебя уважаю, мы с тобой уважаемые люди! (Смеются. Закусывают.) Ах, а плов! Плов! Узбекским рестораном пахнет! Очень вкусный плов, Сансаныч, очень. Вот я кушаю твой плов и сам себе думаю: зачем тебе вообще жениться – готовить умеешь, порядок у тебя образцовый, как перед министерской инспекцией, а для сладостных утех есть уже подруга...
Сансаныч. Да ты что, Шамиль! А поговорить! А в театр ходить? В гости ходить? Да и поругаться, наконец!
Шамиль.  Вот! Вот! Наконец-то я тебя перевоспитал! Будешь слушаться старших, – будешь всегда впереди танковой колонны. На Кавказе мы всегда слушаемся  старших. Потому что они опытнее, потому и мудрее.
Сансаныч. Да я вроде слушаюсь тебя.
Шамиль. Молодец... А ещё вот о чём я подумал. Тебе,  с таким кулинарным талантом, цены нет на аукционе женихов. Давай, ресторан откроем. Я помогу, чем могу, что умею. А кое-что я тоже умею. Снимем приличное помещение, наберем персонал, – девочек умных и красивых.
Сансаныч. Ну-ну! Вопрос моего семейного положение тогда точно накроется под артиллерийским огнем "Катюш". Или наташ.
Шамиль. Не накроется. Мы сделаем так. Сначала поженим тебя, а потом твою жену назначим старшиной женского батальона внутри заведения, а мы с тобой займемся тыловыми вопросами и внешней политикой.
Сансаныч. А жену я потом не потеряю?
Шамиль. Ничто не вечно под луной, друг мой юный. Одну потеряешь,– другую найдешь! В чем проблема-то! Ни госстрах, ни твоя будущая спутница жизни не дадут тебе никаких гарантий, что вы будете жить счастливо и в любви до гробовой доски и умрете от счастья в один день. А если женщина попадется мудрая, ну, хотя бы умная, она будет поддерживать твои планы по завоеванию желудков в городе и всячески помогать. Ну, а если на замаскированную дуру нарвешься – пиши пропало! Полная потеря суверенитета! И с бизнесом, и без бизнеса.
Сансаныч. Ладно. Надо сначала жену найти.
Шамиль.  Ну, поиск неземного счастья в лице прекрасного пола, надеюсь, продолжается?
Сансаныч. Да, непременно. (Открывает ноутбук, показывает.) На, посмотри.
Шамиль (смотрит). Ого! Да тут полстраны тебя любит! Глаза не выскочили у тебя из орбиты?
Сансаныч. Я только с тремя переписываюсь. Ты почитай, а я покурю.
Пауза.
Шамиль ( после паузы). Ну вот , что я тебе скажу, друг мой. Потрудился ты на славу.Я внимательно прочитал зашифрованные донесения всех подпольщиц. И выношу суровый вердикт  военного трибунала. Мне понравилась третья. Пишет скромно, мало. Не хвастается, не ищет принца на белом коне, то бишь миллионера на белой яхте в Испании. Ты обратил внимание, что на странице у неё  – одни рецепты блюд и фотки скромные на фоне цветов?
Сансаныч. И мне она понравилась. И по годам подходит.
Шамиль. Ну, тогда в бой!  Но если и эта не ляжет в душу, друг мой, то тебе надо  выходить из подполья. Хватит скромничать. Ты уже не инженер в захудалом заводе, дышащего на ладан, а боевой офицер в отставке. Фото в форме с орденами лепим сюда и пишем  жесткие требования к кандидаткам, чтобы тебя не накрыл девятибалльный шторм писем и предложений. И теперь не тебя выбирают, а сам будешь выбирать.
Сансаныч (смеётся). Я представляю, шторм. Без тебя тогда мне не спастись!
Шамиль. Я изложил свои соображения,  друг мой, а там смотри сам. И спасибо за коньяк, за плов. Очень приятно удивил ты меня. Пойду я. Пока. ( Уходит.)



Сцена восьмая

Обстановка на сцене прежняя. На сцену входит Шамиль, смотрит по сторонам – никого. Подходит к окну, стучит.
Шамиль (обращается к зрителям). Люди добрые, вы не видели моего друга? Целых три дня прошло, как я потерял друга. Ни по телевизору, ни в кино его не вижу. В газетах сообщений о нём нет. Телефон его молчит, в саду его тоже не видать. Всегда открытая входная дверь закрыта. На дверной звонок не откликается. Барабаню в дверь – никого. Истекает уже  третий день. Объявил  поиски  – тишина. Я уже волнуюсь: А не пал ли  мой друг смертью храбрых в объятьях любви! Давайте, ещё раз постучим. (Подходит к окну, стучит.) .  Сансаныч, ты живой? Сансаныч!
Щелкнул замок в двери. С бутылкой и двумя рюмками в руках, выходит Сансаныч,  молча проходит в беседку, садится, наполняет рюмки. У него всё лицо забинтовано.
Шамиль (очень удивлённо). Вах! Это что такое? Как? Кто? Ты был в плену? Тебя пытали? Ты с медведем дрался?  С барсом лесным? Кто это сделал? Кто? Скажи мне, кто это сделал, – я разорву его в клочья! Как осколочно-фугасным!
Сансаныч (пьёт). Успокойся, Шамиль. Никого ты не разорвешь. Сядь. На, выпей.
Шамиль (горячо).  Да я его как шакала зарежу!..По законам гор!  Ты только скажи мне, кто!
Сансаныч. Не зарежешь. Это сделала баба.
Шамиль (успокаиваясь). Баба? Нет, бабу не зарежу.
Сансаныч. Ну вот! А то – зарежу!
Шамиль (садится рядом, пьёт). Я не могу найти нужных слов, друг мой! Шутка тут не уместна, а серьёзных слов, чтобы утешить тебя, нет в моём сердце. На армейском языке я буду с ней разговаривать, только скажи, кто она.
Сансаныч. Попутчица. Подобрал на трассе на свою голову.
Шамиль.  Что? Ты что, уже на трассе баб подбираешь? Ты с ума сошёл, полковник?
Сансаныч. А что мне, надо было её бросить на дороге? Ночь, холодный ветер, дождь.
Шамиль. А что ты делал ночью на дороге?
Сансаныч. Отвез ту "спящую красавицу" домой и возвращался. А эта стоит на выезде из города, мёрзнет. Ну как тут нормальный мужик проедет мимо! Остановился я. Ничего не говоря,  села она в машину. Мокрая, промерзла до костей, дрожит как автомат калашникова во время стрельбы. Я укрыл её оказавшимся под рукой в салоне авто одеялом, включил печку на полную мощность. Она отогрелась, подсушила волосы, стала любезно улыбаться. Разговорились.Работает  в столице. Уже темнело, когда она вышла с работы и тут её ограбили. В отделении полиции, пока снимали показания, просидела целых три часа. Маршрутка уже не ходит, до электрички далеко да и денег нет ни копейки,– утащили вместе с сумкой...
Шамиль. Понятно, мой добрый друг, понятно. И за всё это она порвала тебе физиономию.
Сансаныч. Да нееет. Это было потом. Назавтра. Неожиданно. Дай рассказать.
Шамиль. Хорошо. Рассказывай.
Сансаныч.  Подъехали к  городу, а она сидит, не выходит из машины. Спрашиваю, куда подвезти, она в ответ: можно ли ко мне, один ли живу, мол боится домой – мать будет ругать и за деньги, и за поздний приезд. " А Вы такой добрый, я хочу отблагодарить Вас", –говорит. А маме скажет, что у подруги ночевала.
Шамиль. И ты, конечно, добрая душа, приголубил её.
Сансаныч. Да, был такой грех, был. Но ты бы видел её – сам бы не удержался! Она расстегнула куртку, оголила плечо и выдающиеся формы её ... ну... этих... Я потерял разум.
Шамиль. Так ты, оказывается, половой разбойник, друг мой! Прям гангстер!...(Тихим, вкрадчивым голосом.) Правильно! Маладэц! Рассказывай дальше. Подробнее, подробнее!
Сансаныч.  Ну что... Дома я достал коньячку для "сугрева", закуску и для приличия спросил: "У меня только одна кровать. Спать как будем?" А она говорит: "Спать не будем никак. Будем любовью до утра заниматься. Или я вам не нравлюсь?"
Шамиль. Лет-то ей хоть сколько, ты спросил? А то посадят за развращение малолетних.
Сансаныч. Да взрослая она! Лет двадцать пять или около того будет.
Шамиль.  Да, довольно взрослая для тебя. Когда с двадцатитрёхлетней... А ты сказал ей, сколько тебе лет? Чтобы ясность была.
Сансаныч. Ну конечно сказал.  Она сказала, что супер! Что ей всегда нравились мужчины в возрасте. Ну мы познакомились, поговорили..
Шамиль. Ты пропусти эти лирические подробности. Дальше, дальше расскажи. Про главное расскажи: что в спальне-то происходило, почему ты раненный.
Сансаныч. А дальше на трезвую голову не расскажешь. Давай, по пятьдесят.
Шамиль. Давай, давай мой друг. Обмоем твоё первое боевое ранение! С меня тебе орден за боевые заслуги на любовном фронте! Быть добру! (Пьёт.)  Рассказывай дальше.
Сансаныч. Начиналось всё, ну просто... Разделась медленно... Я офигел!  Фигура, – просто бомба! Битая! Мячики!.. Талия!.. Ниже –  будто талантливый художник нарисовал! – глаз не оторвать!
Шамиль. Вах! Представляю. Давай дальше, дальше рассказывай!
Сансаныч.  А дальше она залезла и стала скакать на коне.
Шамиль.  Не понял – на каком коне? Какой конь в спальне у тебя?
Сансаныч. Да на меня она залезла!  И скачет как на коне! Это я конь!
Шамиль.  А-а-а, теперь понял. Хотя, не понял. Зачем скачет как на коне? Она что, наездница? Ты же говорил, что она в торговле работает.
Сансаныч. Да иди ты в баню, Аксакал! Не понимаешь.
Шамиль.  Нет, не понимаю.  Но ты продолжай.
Сансаныч.  Ну что... Ну зашли мы в спальню. Она разделась.Я офигел! Фигура,–просто бомба! Битая, мячики надутые, талия в один обхват, ниже – будто талантливый художник нарисовал, глаз не оторвать... Всё было здорово, пока она не упёрлась мне в грудь своими острыми когтями. Да так больно, что я и выстрелить не мог. Аж кровь потекла на всю грудь. Первую атаку я с трудом, но выдержал. Она извинялась, просила прощения, говорила, что нечаянно, что сама не заметила как получилось, обещала исправиться. Поверил. Простил. Вышли в кухню, выпили, посидели, покурили. На вторую атаку у меня уже не было настроение, страх одолевал. Но она, – черт возьми! – как она умеет! Подняла мой боевой дух похлеще, чем замполит перед боём. И так несколько атак. Под утро я был готов её приговорить к расстрелу, – так измотала меня. Уже светало. Уставший, раненный, потерявший рассудок, я согласился на последнюю атаку.
Шамиль. Надеюсь, ты ей стихи не читал?
Сансаныч. Какие стихи! Тут отдышаться было некогда после боя!
Шамиль. Хорошо. Маладэц. Давай дальше рассказывай.
Сансаныч. Ну опять ипподром заработал, скачки продолжались долго, а в последнюю секунду  она как схватила меня за щеку, заорала и вырвала куски кожи с лица. Я скинул её с коня, обложил громким матом и – к зеркалу. И вот, видишь...
Шамиль (мечтательно). Вах, как интересно! Сколько прожил, – ни разу не был на ипподроме! 
Сансаныч. Она, конечно, плакала, опять просила прощения.. Что ты с ней сделаешь! Вызвал такси и выгнал её. Отключил телефон, закрылся на замок. Что я скажу Юле? Она же может позвонить, прийти. Стыдно.
Шамиль. А что Юля? Юля – не проблема. У вас же договор о невмешательсте во внутренние дела.
Сансаныч. Да всё ровно стыдно. На старости лет! Почему мне так не везёт? Где она, моя женщина? Нормальная женщина?  Где её искать? Где её найти?
Шамиль ( к зрителям). Ворошилов уже начинает понимать, что найти свою, именно свою женщину, чтобы жить остаток жизни в любви и согласии, задача, – ой! – какая не легкая! Это танки все одинаковые: сел, завел и поехал, а люди все разные, женщины разные вдвойне. Даже кирпичи из одного штампа бывают разного размера, но люди – это далеко не кирпичи из одного штампа, мы, человеки, растим и растём в совершенно разных условиях воспитания, мы разные не только по цвету глаз или волос, мы разные по уровню  мышления, образования, мировоззрения, – попробуй тут с наскока найти свою женщину или своего мужчину. Это по молодости можно увидеть, влюбиться и жениться, ну а если не подходят друг к другу, как часто и бывает, разбежаться через год-два. Потому и разводов-то много, что встретили и влюбились не в своего или не в свою.  Да что я тут рассказываю вам! Все это вы и так все знаете. Давайте, лучше, утешим моего друга. (Подходит к Сансанычу.) Ты это... Не паникуй раньше времени, встретишь ещё. Они есть, их много. Только они не сидят в паутине, они скромно и незаметно живут где-то рядом. Найдём. Обязательно найдём!А пока что лечись, дорогой. Лечись. Звони. Я рядом. Пока.



Сцена девятая

Обстановка на сцене прежняя. На сцену выходит Шамиль и обращается к зрителям.
Шамиль. Я не видел своего друга десять дней. Нет, конечно, мы созванивались, общались, но не встречались. Вчера днём  он позвонил и сказал, что едет в столицу на свидание. Весёлый такой был, бодрый голос... А сегодня позвонил с утра, разбудил меня и коротко: Шамиль, зайди! Голос был суровый, грустный. И вот я здесь. Боюсь, что влип опять мой друг в историю! Как ему помочь? Чем его утешить?  Давайте, мы сначала послушаем его. (Подходит к окну, стучит.) Полковник, подъём! Выходи строиться! Время пошло!
Сансаныч (открывает окно). Не кричи, Абрек! Ты не в горах! Щас выйду.
Шамиль. Так тревога же с утра!
Сансаныч (выходит с листочком бумаги в руке, молча проходит в беседку, садится, протягивает лист Шамилю). На, читай.
Шамиль. Что это?
Сансаныч. Читай.
Шамиль (читает). "Дорогой мой Александр! Огромное спасибо вам за ваш визит ко мне, за свидание, которого у меня никогда не было, за прекрасно проведенное с Вами время.  Вы – первый и настоящий мужчина в моей жизни. Если я вдруг стану матерью после этой волшебной ночи,  ребенка назову вашим именем..." Кто это?  Вот это поворот!
Сансаныч. Читай дальше.
Шамиль. И когда ты успеваешь!  (Читает.) "Но... Я вас прошу, я прошу вас очень, просто умоляю, не звоните мне больше никогда, не ищите  меня, не приезжайте ко мне , к матери моей. Всё это я сделала ради матери и только для матери, чтобы успеть подарить ей внука, пока не случилось то, чего она не знает. Да, она не знает, что я тяжело больна и врачи мне отвели максимум три года жизни. За это время я надеюсь успеть оставить память о себе, о вас моей очень любящей меня маме. Да, я молода, да, я красива, да, я умна, образована и очень, просто очень-очень хочу жить, но, увы, дважды подтвержденный диагноз отнял у меня мечты, красоту, характер, желание жить и бороться, и я опустила руки и плачу по ночам в подушку, чтобы мама не видела. Мне даже не себя столько жалко, сколько маму. Бедная мама! Как же она будет без меня!.. Ещё раз прошу, умоляю вас, не появляйтесь больше в моей жизни или в жизни моей мамы. У вас должна быть настоящая, полноценная жизнь со здоровой женщиной. Я лечусь, я пытаюсь вылечиться, пытаюсь остаться в живых, чтобы выйти замуж, родить детей. Я очень хочу всего этого, но врачи мне не дают никаких надежд.  Если же каким-то чудом мне удастся остаться в живых  и если вы к тому времени не будете связаны семейными узами и будете готовы принять меня , лет через пять или шесть я найду вас. Принять меня тогда или не принять будет только ваше право. В любом случае огромное спасибо вам за все. Прощайте!
                И на том свете ваша Лена"
Сансаныч. Ну, что скажешь?
Шамиль. Я в шоке. Я... Я подавлен. Я растерян.
Сансаныч. И что мне делать?
Шамиль. Я не знаю.
Сансаныч (горячо). Ну ты же мудрый, опытный, скажи, что делать!
Шамиль. Дай подумать... Давай, во-первых, ты тоже успокойся, а во-вторых... прислушайся к сердцу. Сам-то что думаешь? Что сердце подсказывает?
Сансаныч (горячо). Да ничего не подсказывает мне сердце! Болит оно у меня. Всё утро болит.
Шамиль. Я предлагаю всё оставить как есть. Сделать, как она просит.
Сансаныч (берёт и перечитывает записку). Да что за чёрт побери! Зачем она написала это письмо?!  И как теперь мне жить, зная, что, возможно, где-то есть мой ребенок?! И почему она  просит, умоляет не искать встречи?!
Шамиль. Друг мой, ты так не убивайся, как будто тебя разжаловали до командира взвода, может оно того и не стоит. Вдруг это такая ловкая уловка, чтобы тебя на крюк посадить? Вижу по письму, что она не глупая и, может, она интригу такую задумала?
Сансаныч. А на фига ей это? Могла вести себя просто. Красивая такая девушка, видная. И скромная.  Я бы не отказался на ней жениться. Мне она понравилась. Даже очень понравилась.
Шамиль. Возможно, действительно она не хочет, чтобы ты овдовел с маленьким ребенком на руках. Но в тоже время, зачем она про ребенка?  Не знаю, что и подумать. А где ты её вообще подцепил? Её же не было в списке призывников.
Сансаныч. Поехал вчера на встречу с этой... докторшей. Не заладилось и на обратном пути позвонил ей. Ответила её мама и пригласила на блины.
Шамиль. Первый же звонок и сразу на тёщины блины! Это уже интересно.
Сансаныч. Ну приехал я, познакомились. Сидит, молчит, в пол смотрит. Молодая, красивая девушка, а одета как Мать Тереза. Я уже жалел, что влез в это келье, хотел уехать, только мать уговорила меня и её поехать со мной.
Шамиль. А что с докторшей-то не сладилось?
Сансаныч. Да ну на фиг такую! Первый раз видит меня и полчаса рассказывает, что ей надо чинить дома, на даче; что нужно помочь дочери – студентке деньгами, что надо купить новый холодильник, поменять плитку в ванной, какова у меня пенсия, и могу ли я одолжить ей денег.. Я устал её слушать, молча встал, расплатился за кофе и ушел, не прощаясь.
Шамиль. А что ты хочешь и кого ищешь она не спрашивает.
Сансаныч. Ни слова! Она вся о себя и в себе!
Шамиль.  Хе, доктор тоже мне!.. Друг мой... Сансаныч, дорогой, мне  искренне жаль тебя, но и посоветовать тебе я тоже не могу ничего путного. Ситуация для нас, как во вражеском окружении: в плен нельзя и застрелиться не очень хочется. Давай, сделаем паузу. Остынем, подумаем. Может, созреет идея.
Сансаныч. Есть идея! Надо в ресторан и промыть мозги! Завтра идём в ресторан! Возражения не принимаются! Это приказ!
Шамиль. Есть в ресторан, товарищ полковник! Приказы не обсуждается!




Сцена десятая.


Обстановка на сцене прежняя. В беседке Ворошилов и Ирина  ходят туда-сюда в дом и обратно, возятся  с посудой – накрывают стол. На сцену выходит Шамиль и обращается к зрителям.

Шамиль ( к зрителям). Ворошилов вчера весь день грустил и возмущался, будто его разжаловали и уволили из армии без содержания:"Да что такое! Да как! И что мне делать?" Я пытался успокоить друга – не получалось. А вечером мы пошли с ним в ресторан и тут случилось такое!...  ( Прикладывает руку ко лбу, смотрит в зал, ищет кого-то.) Послушайте, вы не видели мою жену?  Она должна быть где-то тут...Она вчера обиделась, что мы без неё в ресторан, но сюда-то она должна прийти. Она приходит каждый раз, когда я на сцене. Ах, вот она! Вижу. (Спускается со сцены, берет Раису за руку и они  поднимаются на сцену.) Познакомьтесь: это моя жена Раиса. Она не актриса, она моя жена. Так вот, вчера мы с моим другом заскочили на пару минут в ресторан..
Раиса (перебивает). Ага! Это у них заскочили называется. За полночь еле доползли домой.
Шамиль. Ну что ты дорогая! Мы были... Нормальные мы были. Так ты слушай. Вчера в ресторане такое случилось, такое! В общем, мы познакомились с Ириной. Вот она, бегает возле полковника. Потрясающая женщина! Очень вкусно готовит!  Потом я расскажу вам про неё, а теперь пойдёмте к ним. (Подходят к беседке.) Вах, кого я вижу! Что я вижу!  Вы уже вместе? Полковник, когда ты всё успеваешь? Я не удивлюсь, если ты завтра Бастилию возьмёшь голыми руками!
Сансаныч. Оставить Бастилию! У нас есть дела поважнее!  Раиса, познакомься, – это Ирина.
Ирина. Здравствуйте, Раиса!
Раиса. Здравствуйте! Очень приятно. Давайте, помогу.
Шамиль. Раиска, если бы ты видела, что вчера творил вот этот вот мой друг, этот нерусский...
Сансаныч.  Сам ты нерусский!
Шамиль. Вот этот вот хохол чуть  не разнёс вчера ресторан! Кричит: Ирина, или ты со мной, или я танки пущу в это ваше заведение!
Сансаныч. Вот, болтун! Раиса, не слушай его, не было такого.
Раиса. Да я уже привыкла к его театрам.
Шамиль. Ребята, а по какому поводу банкет?
Сансаныч. Есть повод. Щас узнаешь. Садитесь.
Шамиль.  А запахи! А запахи! Будто в Ташкент попал!
Сансаныч. Ты и попал в Ташкент! Тут все блюда узбекские. Ирина готовила.
Шамиль. Вот! Вот я о чём всгда говорю! Я всегда говорю, что жениться надо на хорошей хозяйке, чтобы вкусно умела готовить. Любовь она штука такая летучая, может улететь, а кушать мужчина хочет каждый день! И  когда вкусно кормят, у мужчин каждый день прибавляется любовь. И либидо появляется!
Раиса. По-моему у тебя либидо никогда не исчезает.
Шамиль. Это потому, что вчера ты меня вкусно кормила.  Моя Раиса тоже вкусно готовит, за что я и люблю её каждый день! Три раза!
Сансаныч. Вот, хвастун! Вот болтун!
Шамиль. Я не болтун, я шалун!.. Так что за праздник у нас?
Сансаныч ( берёт в руки бокал, встаёт). Дорогие друзья! Докладываю: мы с Ириной решили жениться. Сегодня подали заявление в ЗАГС.
Шамиль (восторженно). Ай да полковник! Ай да друг мой! Дай-ка я тебя обниму, Сансаныч, дорогой! (Обнимает.) Ну, наконец-то! Поздравляю!
Раиса. Поздравляю! Надеюсь, будем дружить.
Ирина. Спасибо. Конечно, будем дружить.
Сансаныч. Спасибо, ребята! Давайте выпьем за нашу дружбу.
Шамиль. Э-э-э, нет! Сначала пьём за призыв в бессрочную службу в лице новобранца Ирины в семейную дивизию полковника Ворошилова! Ура!
Сансаныч. Ура!
Все пьют.
Ирина. Ой, ребята, вы такие забавные! Мне так интересно с вами. Вчера в ресторане не дали мне слово сказать, пока я не согласилась на свидание.
Шамиль. Это у нас полковник такой. Привык командовать.
Сансаныч. Сам не лучше. Схватил за руку даму и кричал: "Сопротивление бесполезно!"
Шамиль. Простите, не помню такого. Я был уставший, измученный лагманом и коньяком.
Раиса. А ты одна ходила в ресторан?
Ирина. Да нет, я там работаю. Директор пришла за мной и говорит, что мужики требуют повара, – так им понравился мой лагман.
Раиса. Ты в разводе? Дети есть?
Шамиль. Раиса, у  Ирины семья погибла в аварии. Дочь, муж. Мы об этом у её не спрашиваем. Нам директор рассказала.
Раиса. Ой, прости, пожалуйста. Я не знала.
Ирина. Ничего. Давно уже было. Я переболела.
Сансаныч. Так что ты хотел насчёт дружбы? Пора выпить за дружбу!
Шамиль. Вот здесь, друзья мои, начинается самое интересное. Мы не будем дружить!
Сансаныч. Ты что это, Аксакал? Как это, не будем?
Шамиль. Вернее, будем не только дружить. Мы работать будем вместе! Все!
Ирина. Как это?
Шамиль. У нас с Ворошиловым договор: как только женится, открываем свой ресторан! Полковник, подтверди!
Сансаныч. Так точно! Подтверждаю!
Шамиль. Вольно! Садись!
Ирина. Ой, как интересно!
Шамиль. Итак, открываем ресторан. Что для этого нужно? Нужен танк, чтобы громить чиновничье кабинеты. Танка у нас нет, а вот танкист имеется. Он и займётся аусвайсами. Устав, регистрация, налоговая и всё такое. Что ещё? Нужно найти подходящее помещение.  Этим займусь я. Наш захудалый город я знаю хорошо, найду.
Сансаныч. Ладно тебе, – захудалый. Нормальный город.
Шамиль. А Ирина у нас будет шеф-поваром, начальником производства.
Ирина. Ой, с удовольствием! Давно мечтала самой что-нибудь открыть.
Шамиль. А бухгалтер у нас уже есть. Опытный! Грамотный!
Раиса. О, нет-нет-нет! Я по горло наелась этого хлеба. Не хочу.
Сансаныч. Раиса, ты что, бросаешь нас?
Раиса. Саша, я устала от этой работы. Тошнит меня от неё.
Шамиль. От тошноты есть таблетки, Сансаныч. Мы её дадим хорошую зарплату.
Раиса. Ни за какую не пойду.
Сансаныч. Да ты что, Раиса?!
Шамиль. Спокойно, полковник!  Пойдет она, пойдёт. Двадцать пять процентов акций как тебе? Акции мы делим поровну. Ты соучредитель, хозяйка.
Раиса. Я даже не знаю.
Шамиль. Я знаю. Утверждаю!
Раиса. Хорошо. Только временно.
Ирина. Ой, как здорово!
Шамиль. Тут, на Земле, Раиса, всё временно. Так что, работаем, пока живы и здоровы. Полковник, с тебя бизнес-план и штурм кабинетов. С Уставом Раиса поможет. Она знает, как.
Сансаныч ( рука к козырьку). Есть штурм кабинетов!
Шамиль. А Ирина у нас набирает штат, сочиняет меню.И список необходимого.
Ирина. Ой, у меня давно всё готово. Давно мечтала, готовилась.
Шамиль. Ну а я завтра же искать место дислокации нашего дивизиона. Завтра и каждый  вечер оперативное совещание здесь. Наливай, полковник! Отметим наш проект!



Сцена одиннадцатая.


Обстановка на сцене прежняя. Рядом с беседкой на газоне  Ворошилов и Ирина  накрывают стол. На сцену выходит Шамиль и Раиса.
Шамиль. Это как понимать, директор? На три дня исчезать, бросить коллектив, бросить меня – что ты себе позволяешь, директор?
Сансаныч (радостно улыбаясь). Кричи, кричи, Аксакал! Ори! Бей меня! Всё ровно ты не испортишь мне настроение!
Шамиль. Да тебя убить мало, а не бить! Сказал на пару часов, исчез на три дня! Это что такое вообще?  Я что я должен был подумать?!
Сансаныч (поёт). Ла-ла-ла! Ла-ла-ла!  "Пусть всегда будет солнце..."
Шамиль. Ирина, что с ним? Что он курил? Ты его забрала из психбольницы?
Ирина. Он радостный, Шамиль. Очень радостный!
Шамиль. Вах! Как это, – радостный? Я тут телефон обрываю, я тут с ума схожу, по ночам не сплю,  а он радуется? Он что, дурак? Чему тут радоваться?!
Сансаныч. Угомонись, Абрек! Успокойся! (Поёт.)  Ла-ла-ла...
Шамиль (кричит). Перестань петь! Эту дурацкую песню! Успокой меня! Успокой, если можешь!
Раиса. Шамиль, что ты бесишься? Спокойно.
Шамиль. Вах! Как это, спокойно?! Я его почти похоронил! Я его три дня искал! Юбилей отметить собрались, а он взял да исчез! И я должен спокойно?
Ирина. Шамиль, у нас неожиданно появились проблемы.
Сансаныч. Ла-ла-ла...
Шамиль. Слушай ты! Директор! Ты перестанешь петь или нет?!.. (Ирине.) А ты чего молчала?  Позвонить хоть можно было?
Ирина. Мы не могли позвонить. Мы на похоронах были.
Шамиль. Вах! Как, на похоронах? Кого? Меня что ли, хоронили?  Не отвечаете на звонок, значит, меня хоронили!  Но я ещё живой!
Сансаныч. Да ты сам всех нас похоронишь!
Шамиль. Готовимся к юбилею, сорок женщин ждут директора, звонят приглащённые, а он мне тут песни поёт! Мэр города звонит, – я не знаю, что ответить! Исчез директор!
Сансаныч (успокаиваясь, серьёзно). Всё, успокойся, Шамиль. Сядь. Послушай.
Шамиль. Сядь! Сядь! Сяду, конечно. ( Садится за стол.) Говори. Слушаю.
Сансаныч. Извини, Аксакал, так получилось. Мы неожиданно попали на похороны.
Шамиль. Похороны, а радуешься, как будто меня похоронил.  Поёшь дурацкую песню.
Сансаныч. Понимаешь, Шамиль. Тут такое случилось... Похороны, конечно, неприятное зрелище, но потом... Радости у нас с Ириной столько, что не можем сдержать себя.
Ирина. Саш, не томи человека, расскажи.
Шамиль. Кого хоронил?  Радуешься тут, как будто пробабушку с большим состоянием похоронил. Оправдывайся.
Сансаныч. Записку помнишь? От Лены?
Шамиль.  Какую записку? Какую Лену?
Сансаныч. Записку от Лены. Пять лет тому назад Ты же читал. Уехала рано утром, оставив записку. Просила не звонить, не искать.
Шамиль. Аааааа, эту? Вспоминаю, вспоминаю. И что?
Сансаныч. Ну ты помнишь, что она писала?
Шамиль (удивлённо). Стой, стой! Дай подумать... Разрази меня гром на этом месте! Неужели?  Неужели это правда?
Раиса. Эй, люди, может и нам объясните, что тут правда, а что нет?
Шамиль. Погоди, Раиса, дай самим разобраться. (Сансанычу.) Хоронили бабушку?
Сансаныч. Да. Царства ей небесного!
Шамиль.  А малыш – он? она?
Сансаныч. Она.
Шамиль. И ей сейчас где-то четыре? И зовут её Александра?
Сансаныч. Так точно!
Шамиль. Вай, аллах, какая радость! Какой подарок! Вам, на юбилей нашей компании! Ай, ты мой дорогой! Счастье-то какое! Поздравляю, брат! Поздравляю!
Раиса. Мужчины, вы можете объяснить, что тут происходит?
Шамиль. Директор, объясни своему главбуху, где ты гулял целых три дня. А то прогул поставит.
Сансаныч. Понимаешь, Раиса, была одна история у меня. Познакомился я с девушкой, пригласил в гости. А она исчезла рано утром, оставив записку, чтобы я её не искал, не звонил. Оказалось, что она больна.  Вскоре она умерла, но успела родить. Я и забыл про неё. А тут позвонила их с мамой соседка...Её мать, бабушка ребёнка, тоже умерла. Но перед смерть попросила она соседку найти отца ребёнка. Вот и нашла она меня и позвонила.
Раиса. Ну, мужики, с вами не соскучишься. Мы с Ирой почему не знаем эту историю?
Шамиль. Историю много кто не знает! А эта история не опубликована.  Ребёнок где?
Ирина.  Дома она, спит ещё.
Шамиль. Вах! Как, дома? Почему не говоришь? Хочу посмотреть.
Ирина. Шамиль, не надо пока. Пусть поспит.
Раиса. Похожа на Сашу?
Ирина. Как две капли.
Раиса. И как она вас приняла?
Ирина. Сразу приняла. Такой тёплый ребёнок.  Прилипла, обнимает, целует: "Мама, мама!"  Слёзы не могла успокоить.
Сансаныч.  И меня сразу "папой"... Бабушка, наверно, рассказывала про меня.
Шамиль. Я знал! Я чувствовал, что так будет. Директор, наливай! Надо эту радость обмыть.
Сансаныч. Ага, знал ты! Даже я успел забыть. Так что там, к юбилею всё готово?
Шамиль. Э-э-э, зачем спрашиваешь! Как это, – не готово! Конечно готово!
Раиса. Готово, Саша, готово. Почти все приглашённые подтвердили своё участие, куплены подарки девочкам нашим, смета составлена.
Сансаныч. Не разоримся, Раиса?
Раиса. Саша, пока я главбух, не разоримся. Да, мэр города нам сюрприз приготовил. Мне девочки из мерии шепнули.
Сансаныч. Что за он? Колись.
Раиса. Нам выделили землю под строительство нового здания.
Шамиль. Вах! Почему не говоришь?! Почему молчишь?! Я бегал по кабинетам, я ругался, мирился, просил, а ты молчишь?
Раиса. Хотела сюрприз сделать. На празднике сам  мэр будет нам вручать Решение.
Шамиль. Директор, что смотришь? Наливай! Это же надо отметить!
Сансаныч. Наливаю, Шамиль, наливаю. У нас будет своё собственное здание. Шикарное. Проект мэру понравился, ты говорил. Тогда что же они так долго решали?
Шамиль. Э-э-э, не будем о грустном! В кабинетах сидят  девочки на зарплатах, болтают, кофе пьют – штаны протирают. Сам мэр им приказал найти, оформить, а они бла-бла-бла...
Сансаныч. Ладно, Аксакал, ты всё ровно их окскакал. (Встаёт.)  Пару слов... Дорогие друзья! Прошло пять лет... Пять лет упорного, тяжёлого труда... Но мы сделали это! Мы лучшие в городе. Наши показатели ползут вверх!
Шамиль. Почему, ползут? Бегут!
Сансаныч. Нет, пока ползут и слава богу, что не вниз. Да, мы лучшие в городе. К нам очередь на месяц вперёд. Лучшие жители города, уважаемые люди – наши клиенты. И они очень нами довольны. Но... Впереди у нас новые задачи. Мы должны построить лучший в городе центр услуг, а не только ресторан. Это – будущее города. Это – наше будущее.
Открывается входная дверь дома, на крыльцо выходит ребёнок. Это Саша, Шура, Александра Александровна Ворошилова.
Ребёнок.  Мама! Папа!
Шамиль. Вот оно, наше будущее!



 Конец. Минск 2021.