Божья воля

Божья воля

Сотни тысяч бабочек пархали над  полями.
Я периодически  стряхивал их с себя. Лайс улыбался. Вот ведь малохольный. Внутри крепло и росло раздражение. А ещё — сомнения. Сомнения захлестывали с головой...

Ещё девка эта непонятная. Чего, спрашивается, странняе вещи спрашивала? Зачем "хвостом" перед ним крутила? И главное — куда так внезапно исчезла?

— Фу, всё-таки гадость. И чему ты лыбишься? — я стряхнул с себя очередную крылатую тварь.
— Красиво же, — кард снял огромную, розово-голубую бабочку с уха, — но на Земле я таких раньше не видел.
— Я таких вообще не видел. Мотыли летают, так то — ночью. Ещё цапуны, тоже мотыли, только кусучие. Днем мухи, стрекозы, попрыгуны, матюски, блохи земляные, сверчки всякие, жуки, пауки. А этих — нет, не видел.
— Бабочки чувствительны к радиации. Видимо, вымерли почти все после ядерной войны. Откуда только их столько взялось? Намагичил кто? Из другого мира? Странно.

***************************

Они шли по полю: детина с тупым лицом и неправдоподобно длиннолапая собака у него на руках, норовящая лизнуть его в лицо, болезненно худая и бледная девушка и хромой старик со сломанной лютней.

Странная, одним словом, была компания.

А вокруг них порхали сотни тысяч бабочек.

************************

Я не пил. Не берёт. Нет, ну если самогона как следует накидаться, то развезет и меня. Только болеть  потом. Да и вообще, бдительность терять не стоит. А вот Лайс знатно приложился к бутылке, и теперь отплясывал с какой-то смуглой красоткой посреди зала. Ты смотри, и хвост её не смутил. Ну кот, ну да;т.

И тут ко мне на колени плюхнулась костлявой попой незнакомая девушка. Кхм.

— Привет, мой хороший! Как твои дела?
— Привет, были не плохо, пока ты мне не отдавила своей костлявой попой колени, — я нахмурился: не то, что бы я был избалован женским вниманием — кто мог на меня заглядеться? Разве что, какая-нибудь малолетка, но девица была пугающе худой...

— Не такая уж она и костлявая.

Я перевел взгляд ниже её талии. А и правда, вроде и не костлявая вовсе. Может показалось?

Девушка повернула ко мне довольно симпатичное личико. Так, тут душно. Или что то в еду подсыпали. Или я придремал. Я был готов поклясться, что лицо только что было другим. И волосы не такие густые. Да что, черт возьми, происходит?

— Меня зовут Тхе.
— Как зовут?
— Кхе-кхе-кхе, прости, в горло что-то попала. Василиса я, — она протянула маленькую ладонь, — тут душно, может выйдем?

Я, как завороженный, пошел за девушкой. Что интересно, никто не обратил внимания, будто бы и нет нас вовсе. Даже хвостатый, который теперь о чем-то увлеченно беседовал с хромым стариком, попутно гладя худую длиннолапую собаку.

**************************

— Тхе, ты что наделала? Ну зачем ты вмешалась? — Ашура был обескуражен, — что теперь?
— Ничего не знаю, мой ход. Амма вон свой на бабочек пролюбил. И на кой они ему, — Тхе скосила глаза на странную на вид парочку, идущую впереди и сбоку.
—  Любовь у них. А ещё говорят, женщины более романтичны, — Ашура вздохнул.
— Фуууу, какая гадость, — скривилась Тхе.

Ашура ничего не ответил. Если бы он мог, он бы грустно прижал уши. Но этот облик, к сожалению, не предполагал такой возможности.

***************************

На улице было темно.Стрекотали сверчки, где-то вдали подвывал и ухал страшнолак. Глаза девицы в темноте отливали красноватым, прямо как мои. Романтика, одним словом.

Мы дошли до деревянной лавки под  пестрым кустом.

— Выпей со мной. Ты такой милый, никогда таких не видела, — в руках девушки появилась темная бутыль и два странных стакана на длинных тонких ножках.
— Ну давай выпьем. Только меня не бер;т, — честно предупредил я, — я тебя тоже не видел раньше, хотя я в городище редко бываю. Странные стаканы.
— Это называется бокал.
— Никогда не видел.

Я откупорил бутыль и пузырящаяся жидкость полилась в бокалы. Интересно. Пиво, что ли? Хлебнул. Кислое, сладкое. Странное, но вкусное.

— Я оттуда, — Василиса махнула рукой на запад.
— С Сухих Болот, что ли?
— Ну, будем считать, что да, — девушка улыбнулась и положила мне руку на грудь, — не важно, откуда ты, важно, куда ты идёшь, и на что способен, так ведь? Пей!
 
Я кивнул и выпил всё, что было в бокале, и она налила мне ещё. В голове стало щекотно.

— Скажи мне, милый Степан, а способен ли ты на подвиг?
— Да я, да хоть сейчас! — я гордо выпятил грудь, а край сознания зацепил тот факт, что она назвала меня по имени, хотя я, вроде, его не говорил.
— Чшшшшш, — она приложила палец к губам, — пей! А веришь ли ты, о Степан, что на всё воля богов?
--Ну не знаю, — я отхлебнул странного пива из своего бокала, тело размякло, — есть ли они, боги?
— Конечно, мой сладкий. Боги это данность, и то, что ты их не видишь, не значит, что их нет. Пей! — она налила мне ещё и я выпил.
— Ну наверное, есть, — голова закружилась.
— И миры создают боги, и всё в мирах создают боги.
— Боги, говоришь. Ну вот смотри, боги... А как же справедливость? Боги же должны быть справедливыми?
— Ну предположим, — Василиса подлила мне ещё.
— А как они допустили такое, — я махнул рукой, не в силах собрать мысль воедино.
— Какое, "такое", — глаза девушки загадочно блестели.
— Ну вот тут... Ик! Кто может, силой берёт. Кто не может — хитростью. Разве это по людски?
— По людски, мой хороший. Люди вообще существа хитрые и жестокие. Такова их природа.
— Их такими боги создали? — я пытался задуматься, но получалось слабо.
— Может и боги. А может и сами люди себя сделали такими.
— Но разве так должно быть? Можно же как-то исправить?
— Можно. А стоит ли? Вдруг хуже станет. — Василиса выпила свой бокал и взмахнула рукой. Бокал исчез.
— Я хочу суть понять, — почему в тот момент я не удивился, я не знаю.
 — Готов ли ты стать божьим посланником, милый?
— Я? Божьим? Хи-хи, — я глупо захихикал, было очень весело, — да легко! А что мы пьём?
— Эльфийское крепленое.
— Эльфийское?
— Ага. Моё любимое.
— Ик! — Мир закачался.
— Тогда я тебя поцелую, — девушка улыбнулась, а кожа её словно засветилась изнутри.
— А ты — богиня? — мир качался всё сильнее.
— Конечно богиня, — она обольстительно улыбнулась.
— Ну тогда целуй.

И она меня поцеловала. Нежно. Горячо. Страстно. А потом я провалился в черную пустоту.