Черубина 1

1.
Всякий путешествующий по Кара-Дагу  обратит внимание на образованные воздействием на лавовую породу  солнца, ветра и дождя причудливые, напоминающие скульптуры каменные «пальцы» - по одному, парами и группами возвышающиеся над неровностями рельефа. Как правило, эти изваяния имеют имена собственные. Но  кроме «вечных» , закреплённых в фольклоре крымских татар названий вроде Айша и Рустам, бытуют среди туристов –отдыхающих названия –однодневки. Две, сомкнувшиеся вершинами скалы- Поцелуй. Два каменных столба- Любовники. Нередко эти названия придумывают гиды, чтобы подыграть беспрерывно разыгрывающимся на их глазах курортным романам.
-А эта скала  называется –Двое, – обратилась к путешествующим по  Кара-Дагу девушка-гид.
Почти все участники этого мини-путешествия шли парами. И только прибывшая на днях в Крым самолетом из  Томска Татьяна Сергеевна Ляпина была одна. Полгода тому назад она порвала со своим многолетним любовником, занимавшим высокий пост в обладминистрации.  И с тех пор была в поиске. Обжегшись на затяжном романе, который кончился раздором из-за того, что обещавший развестись с женой «её мужчина», забюрократив этот вопрос, так и остался при благоверной , двух детях, загородном особняке, джипе и должности,  Татьяна взялась наверстать упущенное и взять реванш. Правда, работая корректором в газете, куда Татьяну Сергеевну пристроил её Казанова, она имела мало шансов обзавестись даже партнёром на одну ночь-не то что спутником жизни. Слова, которые так и сяк коверкали безграмотные журналисты, лились в газетные колонки, как нескончаемый поток воды-только успевай подставлять вёдра. В выходные Таня успевала лишь съёздить к маме в деревню, где как раз и думала свою думу, таская воду на коромысле.  Чиновник-любовник обещал провести для пенсионеров  Татьянининой   родной деревни водопровод в квартиры, подключить газ, но так и не сделал этого.( « Я и без того купил тебе однушку !» - оправдывался он.) В такие воскресные поездки к маме Таня, чтоб не месить грязь туфельками, обувала сапоги , а то, чтобы не выглядеть роскошной тропической бабочкой среди скромных северным мотыльков, и телогрейку на плечи накидывала. И всё равно мужики приставали. И женатик из одноклассников  Петька-механизатор, и завзятый бабник –директор АО «Таёжное», и егерь Егорыч, у которого кроме домины, дородной жены, хозяйства с кабанами, коровой, телком, курами и утками был ещё и  элегический домик в лесу, под сенью кедров и елей, куда он однажды и завёз пигалицу, и, напоив чаем из брусничного листа и смороды, стал жадно лапать. Вырвавшись, Танюшка пёхом отправилась домой-дорога была известная - дёвчушкой, до поступления на филфак, в университет, она корзинами таскала из леса ягоды и грибы. Проходя мимо ограды Егорочева родового замка, который он отгрохал, приторговывая в городе лосятиной да тетеревятиной, Таня увидела сквозь штакетины уединившуюся в стайке с коровой, тягающую за вымя Зорьку теть Маню, и ещё раз содрогнулась от воспоминания о шершавой – сунувшийся в лифчик лапищи егеря.
   
Всё эти думы картинками возникали в воображении Тани, когда случались перерывы –и ей, замурованной в тесном  склепе корректорской  хотя бы пятнадцать минут, хотя бы полчаса не надо было вылавливать орфографических «блох». Тогда она поднимала, голову и, глядя в овальное зеркало, видела в нём то блоковскую незнакомку, то  карамзинскую пастушку, то купринскую колдунью. «Хороша была Танюша- краше не было в селе»- сами собою нашёптывали губы. О, как она зачитывалась Есениным! Но неужто же уже только была?

2.

- Вы не боитесь отстать от группы? – услышала засмотревшаяся на созданную игрой природных стихий «скульптурную группу» Татьяна  Сергеевна.
 Обернувшись, она увидела  взбирающегося по крутой тропе  седого мужчину  с лавандового цвета банданой  на голове с пропечатанной на лбу надписью ФЕОДОСИЯ.
- Да я здесь ещё студенткой всё облазила! –откликнулась Танюша.-  Это был тот самый, похожий на Бальмонта и Дон –Кихота одновременно остробородый , косматовласый  профессор с усами торчком , при первом взгляде на которого  Таня вспомнила строчку Маяковского  про встреченных, изувеченных пиками усов. И она крикнула этим усам: – Сама могу экскурсии проводить!…
- Н-да! Идёт времечко!- опираясь на кривую палку произнёс крепкобёдрый  идальго в шортах -вместо лат и в футболке -вместо рыцарского панциря, в сандалиях на босу ногу . –Вот эти два каменных столба в прошлый раз были соединены посредине перемычкой. Знаете, как будто бы двое взялись за руки или, помните -  у Эрнста Неизвестного кажется или у кого-то из  его подражателей есть скульптура, изображающая  любовь. Момент соединения…
- Вы в прошлый раз уже изувечили меня своим интеллектом, подсев на скамейку во дворе дома-музея Волошина. Пусть лучше- за руки , чем…
-Да. Но в том нет ничего пошлого. Древние греки поклонялись богу плодородия Приапу, а они первые осваивали Киммерию, -и  взглянув из-под ладони на солнце профессор добавил: - Ну и жарища! Не даром Андрей Белый скончался  здесь от солнечного удара. Неужели перемычку сломали вандалы? Вон обломки уже травой поросли…
    Татьяна Сергеевна помогла усевшемуся  на плоском камне пожилому мужчине, дав ему напиться из минералки из пластиковой бутылки.Оставшуюся  воду он, блаженствуя, вылил себе на темечко и лицо.
- Вы, Танечка, меня спасли!
 Конечно, Татьяна Сергеевна могла отдаться волне  неотвратимого –и на следующий же день их с профессором  видели бы прогуливающимися по набережной Коктебеля. Через день-другой по неумолимой логике курортного времяпрепровождения, поросшие лавандой и подёрнутые мохом обломки чудесным образом должны были подняться в преодолевающем гравитацию свете Луны-и  Двое снова бы обрели перемычку. Такая женщина , как Татьяна Ляпунова, могла и Лазаря из гроба поднять, а  профессор , с  которым она запросто обзнакомилась сразу после просмотра «марсианских» акварелей Коктебельского отшельника, был вполне ещё ничего мужичок, к тому же с ходу  с лёту сообщивший, что у него в Питере  пустая трёхкомнатная на Васильевском острове, жену, мол, похоронил, сын –в США. Да и дочь - в Израиле.
Всем был хорош  Лазарь Иосифович Коган…Но  Таня прибыла в Крым с целью встретить здесь человека не только молодого, успешного, но и состоятельного…И желательно –холостяка. А тут вырисовывалось не совсем то. А может быть и совсем не то...
Конечно, где  на всех напасёшься банкиров со счетами в оффшорах и олигархов при яхтах и особняках на испанской ривьере, но Таня все же  верила…И вот почему: по не совсем ей понятным причинам – за обладание ею в обозримом ею пространстве и времени шла постоянная война.  И когда доктор исторических наук Лазарь Иосифович в тени дерев  на скамье подле окон Волошинского приюта Муз сделал ей молниеносное предложение с видом на жительство в граде Петра, она тут же вообразила дымящуюся паром чёрную речку – и двух дуэлянтов  -коктебельского толстяка и поджарого Николая Гумилёва. Поэты целились друг в друга из-за не существующей Черубины де Габриак. Из-за женщины фикции, поэтессы с вымышленной судьбой обрусевшей  испанки, мистификации.
 
3.
 Первыми открыли счёт нескончаемым ристалищам за обладание Тани – Петька и Егорыч. И хотя в этой дуэли не наличествовало  никаких раритетных пистолетов из чемоданчика орехового древа, то не были выстрелы на воздух.  Егорыч  расквасил Таниному однокласснику нос, а  Петька посадил егерю фингал. На том и успокоились. Во время учёбы в университете произошла битва между студентом второкурсником и молодым препом, только что  защитившим кандидатскую по поэзии Серебряного века. Летом  Константин  Остяков с группой студентов отправился в Коктебель-приобщиться к артефактам века декадентов и антропософов.  Здесь, у подножия Кара-Дага, в  сердоликовой бухте,  хранящей легенды о сумасбродных гениях, и произошло это сражение за обладание…Бородатый толстячок Остяков приударил за  очаровательной Таней, читал ей  «Демонов глухонемых» и  «Ангела мщенья»…Но у Ляпуновой уже была зазноба- страстный поклонник  Николая Гумилёва сухопарый однокурсник  Серёга Большихин. И однажды подвыпивший студиорус сцепился с плохо опохмеленным препом. Они возились на пляже подобно двум неуклюже хватающим друг друга клешнями крабам, наконец, свалившись в воду, мокрые выползли на берег, – и разбрелись в разные стороны…
-Братья-камни! Сестры-травы! Как найти для вас слова? Человеческой отравы я вкусила - и мертва. Принесла я вам, покорным, бремя темного греха, я склонюсь пред камнем черным, перед веточкою мха. Вы и всё, что в мире живо, Что мертво для наших глаз,- вы создали терпеливо мир возможностей для нас. И в своем молчанье - правы! Святость жертвы вам дана. Братья-камни! Сестры-травы! Мать-земля у нас одна! – кружась  вокруг камня , на котором восседал палимый понтийским солнцем профессор, читала, распевая, Танечка. На голове её лиловел лавандовый венок. Волосы ворошил свежий ветерок с моря.
- Танечка ! Вы весталка, нимфа и Афродита! Вы и давеча удивили меня знанием такого количества стихов. Прямо-таки паранормальные способности…
-Согласен!- пророкотал хорошо поставленным баритоном хипстер из завсегдатаев нудистских пляжей.- Удивительная девушка…Ни дать ни взять Фрэзи Грант…А вот возьми в жёны- станет фрезой…Знаете поговорку:первый  год жена милочка, второй  год-жена милочка, третий год-лесопильный завод…
-А!Это вы?Арнольд почти что Швацнеггер. Конан Варвар пляжный!- скривился профессор.-Опять эти плоские шуточки. Сидели бы на своей смотровой вышке да крутили романы со спасёнными  утопающими!
 
Таня "сделала большие глаза испуганной орлицы". Это был один из освоенных ею ещё в старших классах и усовершенствованный в студенчестве  фирменных приёмов кокетства.
-Как! Вы знаете друг друга?
-Да кто ж на коктебельских пляжах не знает Лазаря Иосифовича?Известный Казанова, заводящий знакомства с посетительницами литературных музеев. Начинает с разговоров о возвышенном, потом увлекает раскрепощением на нудистском пляже.Я упомянул Фрэзи Грант. Так вот недавно скульптурному воплощению этой особы на могиле Грина в Старом Крыму вандалы отшибли голову. Правда, потом её вернули на место. Так вот смотрите не потеряйте голову, Лазарь Иосифович может вам вскружить её в два счёта...
-Какой пошляк!-отреагировало светило филологической науки.
-Чем ругаться, лучше посмотрите!- провёл пальцем по экрану смартфона новоявленный поклонник.- Правда ведь похожа!
 В волшебном оконце электронного устройства появилось вдохновенное лицо  Маргариты Тереховой.
-Это она ещё до "Зеркала" и "Собаки на сене" , - продолжил названный филологом Арнольдом очередной ценитель Таниной красоты. - в роли Биче Сениэль в фильме "Бегущая по Волнам"...Там ещё Галич поёт песню про несбывшееся...
-В самом деле похожа!-буркнул профессор.
-Ну а тогда вы Арнольд, - включилась Таня в игру кинематографическими "дежа вю",- вылитый - Гарвей   , а  Лазарь Иосифович - коварный капитан Гез, которого сыграл Ролан Быков.
-Что ж! Я не против!- улыбаясь похлопал себя по плеши профессор.- Мы с ним хоть и не близнецы, но что то есть.Вот только яхты у меня нет.Но Арнольд всё же больше на Гойко Митича смахивает.Чингачгук большой змей. 

Назревавшая ссора внезапно обернулась каскадом шуток.Набежавшее на южное солнце облачко рассеялось. На лица вернулись улыбки. И при следующей реплике все уже дружно хохотали. А при добавлении ещё одной -покатывались со смеху.


4.

Под крышкой распахнутого сундука южной ночи мерцали звёздные сокровища.Козерог бодался с Овном. Созвездие Рыб изображало из себя пару русалок. Волосы Вероники струились, напоминая о том, что всем драгоценностям небес названия давались по образу и подобию земных красот.А они -рядом. Отражением в бокале.
 Лазарь Иосифович и Таня коротали время за столиком прибрежного кафе "Галеон".
Стилизованное под пиратский корабль питейное заведение украшали изнутри и набор абордажных пистолетов, и сабли, и роджер с ухмыляющимся черепом над стойкой бара.В ассортименте , конечно же, наличествовали "Ямайский ром"  местного изготовления,"Массандра" и блюда под названием "Фантазия одноглазого кока", "Закуска капитана Флинта", "Салат по- карибски".
  Лазарь Иосифович смаковал вино, любуясь пойманной сетями подвижных огоньков светомузыки наядой-волосы по голым плечам, на манер гидрокостюма плотно обтягивающее синусоиды фигуры платье, блуждающая улыбка пухлых губ, калейдскоп разноцветных искр в зрачках "зениц испуганной орлицы". Волосы! Казалось они продолжали лучистые нити мерцающих над открытой террасой созвездий. Лазарь Иосифович готов был заблудившимся кораблём затонуть в их сарагасовой путанице. Таня молча цедила через соломинку коктейль "Махито".Наконец-то она отрешилась от наплывающих рябью букв, слов, запятых газетных колонок. Она, конечно, ещё грезила  "богатеньким Буратино" при яхте и особняке на испанской ривьере, но её уже вполне устраивал и лысоватый профессор, прокативший её от причала Альма до коктебельского мыса с образованным причудами природы профилем Макса Волошина в скалах и вот теперь угощавший изысками меню "пиратской таверны".
 -Пятнадцать человек на сундук мертвеца!Ио-хо-хо -и бутылка рома! - бухнулся на диванчик рядом Арнольд. Кроме шортов и пляжных "шлёпок" на босу ногу на нём были тельняшка и нахлобученный на голову треугол, купленный в сувенирной лавке.Он либо был крепко под шафе, либо придуривался.
-Девушка!Рому!- перекрикивая мелодию из "Пиратов Карибского моря",потребовал флибустьер.-Гуляем.Да! И мадейры для дамы. И включите пожалуйста "Девушку из Ипанемы!"
 Официантка в полосатом купальнике -бикини, ботфортах , треуголе, с кожаной нашлёпкой на глазу и попугаем на плече тут же возникла в просверках мигалки с двумя бутылками и закуской.
-Иду я мимо, смотрю а вы-тут медитируете!-ехидно осклабился Арнольд.-И думаю-не пора ли спасателю спасать нашу Фрэзи Грант?!
 Заканчивая фразу, он уже разливал ром и вино по бокалам.И отхлебнув "ямайского", продолжил , пережёвывая рапановое жаркое:
- Вот так весь день -то смытого волной ребёночка вызволяешь из лап Нептуна, то какую -нибудь пловчиху, на которую покусился любвеобильный дельфин. За день -то умаешься! Не до курортных романов. А вот некоторые-что ни сезон охмуряют молоденьких блоковских незнакомок...
- Опять за своё! Ты что изображаешь полицию нравов что ли?-набычился Лазарь Иосифович.Или приревновал?
-Помолчи, козленогий Сатир!
-Сам ты -Джон Сильвер!
-Мальчики! - вскочив с диванчика,с визгливыми нотками в голосе попыталась остановить ссорящихся Таня.
Но они уже изготовились к схватке. Слово "мальчики!" у Татьяны вырвалось непроизвольно,как в детстве, когда после уроков Вова пошёл донести до дому её портфель, а Коля, приревновав, вырвал вместилище тетрадок и учебников из рук кавалера и отоварил его этим кирпичом по голове. Так и завязалась драка.
  Со звоном падали на "палубу" взятые на абордаж локтем  бутылка и фужер.Лился ром на скатерть из другой, опрокинутой и вскоре она могла оказаться пригодной для запечатывания в неё письма"Терпим кораблекрушение. Наши координаты..." и броска послания за борт в кипучие волны.
 Откуда ни возьмись в руке профессора оказался тяжелый пистолет, и он взвёл курок.Спасатель сверкал зажатой в кулаке саблей. Бутафорское оружие украшало стены таверны и вооружиться им было - пара пустяков.

 Бойцов уже не могли  умиротворить эротичные звуки босса-новы.И хотя сквозь движущийся калейдоскоп огоньков  вниз по улочке Рио-де Жанейро от громоздящихся на склоне горы Корковадо фавел, мимо наигрывающего гитариста с шляпой у ног, в которой сиротливо поблескивала монетка в 5 сентаво,  сбегала босая девушка-завсегдатай пляжа, где, сбросив с себя легкое платьице, она могла плюхнуться с разбегу в набегающую волну,- коррида уже начиналась, и выпучивший мутные глазищи бык целил рогами в пикадора.
 Курок клацнул -и невольнику чести , конечно же показалось, что громыхнуло, сверкнуло и из ствола вылетело свинцовое ядрышко. Мини-планетка ударяет в тельняшку морского волка, рвет её и проникает дальше, взламывая шпангоут ребра, застигая врасплох пульсирующий комок,обратясь в грозное ядро, сметает мачты палубы, разбивает в щепы капитанский мостик, вырывает из рук боцмана штурвал...
 Замахнувшись саблей тореро вонзает холодную сталь в разгорячённую холку быка.Парнокопытное ревёт и роет песок арены. Арнольд ощущает на щеке дыхание ноздрей дикого животного и чувствует запах хлева, удивившись- неужели такое амбре исходит от столь рафинированного интеллигента? Визг.Рёв. Клубы дыма. Что-то красное, капающее на доски "палубы".Пронзительный крик навзрыд, прервавший похотливые синкопы боссы:
-Сумочка! Моя сумочка!Когда мы гуляли по набережной, этот гад посоветовал мне сложить в неё все украшения, чтобы щипачи не сорвали...
 
5.
Курортные сплетни передавали эту сцену в мельчайших подробностях. Превращаясь в легенду, история то и дело в новых вариациях всплывала в скупых строках криминальной хроники, сообщаемых интернетом и в роликах блогеров, снимающих на смартфоны панораму побоища.Выезжала на место экспертиза. Фотографировала. Собирала вещдоки, чтобы исследовать отпечатки пальцев на осколках бутылок и бакалов. Заводились уголовные дела. Спустя некоторое время, шарясь в сетях, можно было выловить обросшую зелёной слизью, оседланную парочкой мидий бутылку,откупорив которую, можно было обнаружить довольно пространное послание. В нем рассказывалось про то и дело разыгрывающих один и тот же сценарий троих: на берег моря приезжает обожательница творчества Грина,Гумилева, Волошина - и в фантазиях воображает себя Черубиной де Габриак, женщиной-мистификацией из-за которой два великих поэта чуть не постреляли друг друга на дуэли.Дело быдл на Чёрной речке. На том самом месте, где... Из этого послания можно было узнать и о том, что женщину брали в оборот два афериста.Разыгрывали сцену дуэли. В результате она оставалась без денег на обратную дорогу и ювелирных украшений. В одной из версий этой истории бретёры стрелялись из стартовых пистолетов(что абсурдно, поскольку эти бабахалки стреляют холостыми). В другой-из ракетниц, используемых для подачи сигналов терпящими бедствие в море.
  Не просто бывало и с филологическими Татьянами, Ольгами и многими другими прошедшими у лохотронщиков кастинг на роль Фрэзи Грант красавицами. Нередко их фото украшали интернет-рубрику "Брачные аферистки". Тот же сюжет , но на выворот. Лохами оказывались дуэлянты -и победивший"богатенький Буратино" увозил приз в далекий северный город, где одевал на безымянный палец "бегущей" обручальное кольцо. Затем следовали бракоразводный процесс, раздел имущества,- и "профессор" оказывался в комнате на подселении. Поиздержавшись, героиня курортного романа вновь отправлялась на побережье, чтобы  вновь привести в движение ту же рулетку.

Не исключено, что корректорша Таня была всё же реальной газетной работницей от скуки отправившейся на Черноморское побережье крутить курортный роман с дальним прицелом. И снесённая саблей голова профессора в луже крови, произносящая :"Татьяна, милая Татьяна!" -ей примерещилась. И лужей крови показалось пролитое красное вино. Как примерещился выстрел и падающий от подлой пули лицом в снег поэт. Белый снег. Курчавые черные бакенбарды. Рубиновые накрапы на мраморном сугробе. Она, почувствовавшая неладное, здесь , примчалась на санях. Жаркую муфту в сторону. Положить побледневшую пухлогубую голову на колени. И целовать , целовать, целовать, приговаривая:"Нет, весь ты не умрёшь..."   

На иллюстрации бразильская поэтесса Адриана Тиексиера Симони.