Погружение на Дно

(по мотивам пьесы М. Горького «На дне»)

     Любовь, ревность и ненависть нескольких главных героев. Кстати, они, оказывается, поют, танцуют, а еще жонглируют и превосходно фехтуют, когда надо.
     С ними связано все, что на самом деле происходит на сцене – на кухне и в подклети (цокольный этаж) дома Кашириных в Нижнем.
     «Без солнца» (первое название пьесы) еще как-то можно прожить, но без любви, без сцены – нет.
     Любовь делает понятными характеры всех обитателей ночлежки.
     Почему Лука смеется там, где положено плакать?  Он озвучивает идеи автора и/или/но при этом ему глубоко противен? Действительно ли Сатин – рупор Горького?
     Солнце и любовь есть и на Дне.
Действующие лица и исполнители:
Василиса Карповна
Наташа, ее сестра, 20 лет
Васька Пепел, 28 лет
Настя, девица, 24 лет
Барон, 33 года
Сатин
Актер
Лука

Барон жует черный хлеб и Настя, на табурете, читает, облокотясь на стол, растрепанную книжку. Сатин только что проснулся, лежит на нарах и -- рычит. На печке, невидимый, возится и кашляет Актер.
     Барон (выхватив у Насти книжку, читает название). "Роковая любовь"... (Хохочет.)
   Настя (протягивая руку). Дай... отдай! Ну... не балуй!
Барон смотрит на нее, помахивая книжкой в воздухе.
   Барон (ударяя книгой по голове Настю). Дура ты, Настька...
   Настя (отнимает книгу). Дай...
    Барон (тихонько толкает Настю в затылок). Брось... дуреха!
   Настя (бормочет). Убирайся... я тебе не мешаю.
Барон уходит на кухню
   Сатин (приподнимаясь на нарах). Кто это бил меня вчера?
   Актер (высовывая голову с печи). Однажды тебя совсем убьют... до смерти...
   Сатин. А ты -- болван.
   Актер. Почему?
   Сатин. Потому что -- дважды убить нельзя.
   Актер (помолчав). Не понимаю... почему -- нельзя?
   Сатин. А ты слезай с печи-то да убирай квартиру... чего нежишься?
   Актер. Это дело не твое...  Сегодня баронова очередь убираться... Барон!
   Барон (выходя из кухни). Мне некогда убираться...
   Актер. Это меня не касается... иди хоть на каторгу... а пол мести твоя очередь... я за других не стану работать...
   Барон. Ну, черт с тобой! Настьнка подметет... Эй, ты, роковая любовь! Очнись! (Отнимает книгу у Насти.)
   Настя (вставая). Что тебе нужно? Дай сюда! Озорник! А еще -- барин...
   Барон (отдавая книгу). Настя! Подмети пол за меня -- ладно?
   Настя (уходя в кухню). Очень нужно... как же!
   Сатин. Стоило тебе родиться бароном...
       Актер (слезая с печи). Мне вредно дышать пылью. (С гордостью). Мой организм отравлен алкоголем... (Задумывается, сидя на нарах.)
   Сатин. Организм... органон...
      Актер (громко, как бы вдруг проснувшись). Вчера, в лечебнице, доктор сказал мне: ваш, говорит, организм -- совершенно отравлен алкоголем...
   Сатин (улыбаясь). Органон...
   Актер (настойчиво). Не органон, а ор-га-ни-зм...
   Сатин. Сикамбр...
   Актер (машет на него рукой). Э, вздор! Я говорю -- серьезно... да. Если организм -- отравлен... значит -- мне вредно мести пол... дышать пылью...
   Сатин. Макробиотика... ха!
   Сатин. Слова... А то еще есть -- транс-сцедентальный...
   Актер. Это что?
   Сатин. Не знаю... забыл...
   Бубнов. А к чему говоришь?
   Сатин. Так... Надоели мне, брат, все человеческие слова... все наши слова -- надоели! Каждое из них слышал я... наверное, тысячу раз...
   Актер. В драме "Гамлет" говорится: "Слова, слова, слова!" Хорошая вещь... Я играл в ней могильщика...
      Актер. (Ударяет себя в грудь рукой.) "Офелия! О... помяни меня в твоих молитвах!.."
   Сатин. Люблю непонятные, редкие слова... Когда я был мальчишкой... служил на телеграфе... я много читал книг... Есть очень хорошие книги... и множество любопытных слов... Я был образованным человеком... знаешь?
      Актер (сидит, обняв руками колени). Образование -- чепуха, главное -- талант. Я знал артиста... он читал роли по складам, но мог играть героев так, что... театр трещал и шатался от восторга публики...
   Актер. Я говорю -- талант, вот что нужно герою. А талант -- это вера в себя, в свою силу...
   Сатин. Дай мне пятак, и я поверю, что ты талант, герой, крокодил, частный пристав...
        Пепел появляется в двери из кухни. Он что-то жует.
    Сатин (смеясь). И чего ты не пришибешь хозяина нашего, Василий?!
   Пепел. Стану я из-за такой дряни жизнь себе портить...
   Сатин. А ты -- умненько. Потом -- женись на Василисе... хозяином нашим будешь...
   Пепел. Велика радость! Вы не токмо все мое хозяйство, а и меня, по доброте моей, в кабаке пропьете... (Садится на нары.) А я -- сон хороший видел: будто ловлю я рыбу, и попал мне -- огромаднейший лещ! Такой лещ, -- только во сне эдакие и бывают... И вот я его вожу на удочке и боюсь, -- леса оборвется! И приготовил сачок... вот, думаю, сейчас...
   Сатин. Василий. Дай пятак...
   Актер (Сатину). Эх ты... пятак! Вася! Дай нам двугривенный...
   Пепел. Надо скорее дать... пока рубля не просите... на!
   Сатин. Гиблартарр! Нет на свете людей лучше воров!    Им легко деньги достаются... Они -- не работают... Многим деньги легко достаются, да немногие    легко с ними расстаются... Работа? Сделай так, чтоб работа была мне приятна -- я, может быть, буду работать... да! Может быть! Когда труд -- удовольствие, жизнь -- хороша! Когда труд -- обязанность, жизнь -- рабство! (Актеру.) Ты, Сарданапал! Идем...
   Актер. Идем, Навухудоноссор! Напьюсь -- как... сорок тысяч пьяниц...
Сатин и Актер уходят
   Пепел. Живут же люди... . А кто пьян да умен -- два угодья в нем...
Говорил вот Сатин,всякий человек хочет, чтобы сосед    его совесть имел, да никому, видишь, не выгодно иметь-то ее...   И это -- верно...
Наташа входит в комнату. За нею -- Лука с палкой в руке, с котомкой за плечами, котелком и чайником у пояса.
   Лука. Доброго здоровья, народ честной!
   Пепел (приглаживая усы). А-а, Наташа!
   Наташа. Дааа, Наташа я…. Вот -- новый постоялец...
   Лука. Внимательно смотрит на Пепла, будто бы ясновидящий. Я и жуликов уважаю, по-моему, ни одна блоха -- не плоха: все -- черненькие, все -- прыгают... так-то. Где тут, милая, приспособиться мне?
   Наташа (указывая на дверь в кухню). Туда иди, дедушка...
   Лука. Спасибо, девушка! Туда, так туда... Старику -- где тепло, там и родина...
Уходит на кухню
   Пепел. Какого занятного старичишку-то привели вы, Наташа...
   Наташа. Поинтереснее вас...
   Лука (в кухне, напевает). Середь но-очи... пу-уть-дорогу не-е видать...
      Пепел. А скушно... чего это скушно мне бывает? Живешь-живешь -- все хорошо! И вдруг -- точно озябнешь: сделается скушно...
       Лука (поет). Эх, и не вида-ать пути-и...
   Пепел. Старик! Эй!
   Лука (выглядывая из двери). Это я?
   Пепел. Ты. Не пой.
   Лука (выходит из кухни в комнату). Не любишь?
   Пепел. Когда хорошо поют -- люблю...
   Лука. А я, значит, не хорошо?
   Пепел. Стало быть...
   Лука. Ишь ты! А я думал -- хорошо пою. Вот всегда так выходит: человек-то думает про себя -- хорошо я делаю! Хвать -- а люди недовольны...
   Пепел (смеясь). Вот! Верно...
   Лука. Это кому -- скушно?
   Пепел. Мне вот...
Барон входит.
   Лука. Ишь ты! А там, в кухне, девица сидит, книгу читает и -- плачет! Право! Слезы текут... Я ей говорю: милая, ты чего это, а? А она -- жалко! Кого, говорю, жалко? А вот, говорит, в книжке... Вот чем человек занимается, а? Тоже, видно, со скуки...
   Барон. Это -- дура...
   Пепел. Барон! Чай пил?
   Барон. Пил... дальше!
   Пепел. Хочешь -- полбутылки поставлю?
   Барон. Разумеется... дальше!
   Пепел. Становись на четвереньки, лай собакой!
   Барон. Дурак! Ты что -- купец? Или -- пьян?
   Пепел. Ну, полай! Мне забавно будет... Ты барин... было у тебя время, когда ты нашего брата за человека не считал... и все такое...
   Барон. Ну, дальше!
   Пепел. Чего же? А теперь вот я тебя заставлю лаять собакой -- ты и будешь... ведь будешь?
   Барон. Ну, буду! Болван! Какое тебе от этого может быть удовольствие, если я сам знаю, что стал чуть ли не хуже тебя? Ты бы меня тогда заставлял на четвереньках ходить, когда я был неровня тебе...
    Лука. И я скажу – так-то лучше было бы!...  А ты, милый, бароном был?
   Барон. Это что еще? Ты кто, кикимора?
   Лука (смеется). Графа видал я и князя видал... а барона -- первый раз встречаю, да и то испорченного... Эхе-хе! Погляжу я на вас, братцы, -- житье ваше -- о-ой!
   Барон. Жили и лучше... да! Я... бывало... проснусь утром и, лежа в постели, кофе пью... кофе! -- со сливками... да!
   Лука. А все -- люди! Как ни притворяйся, как ни вихляйся, а человеком родился, человеком и помрешь... И все, гляжу я, умнее люди становятся, все занятнее... и хоть живут -- все хуже, а хотят -- все лучше... упрямые!
   Барон. Ты, старик, кто такой?.. Откуда ты явился?
   Лука. Я-то?
   Барон. Странник?
   Лука. Все мы на земле странники... Говорят, -- слыхал я, -- что и земля-то наша в небе странница.
   Барон (строго). Это так, ну, а -- паспорт имеешь?
   Лука (не сразу). А ты кто -- сыщик?
   Пепел. (радостно). Ловко, старик! Что, Бароша, и тебе попало?
    Барон (сконфуженный). Ну, чего там? Я ведь... шучу, старик! У меня, брат, у самого бумаг нет...    То есть... я имею бумаги... но -- они никуда не годятся...
   Лука. Они, бумажки-то, все такие... все никуда не годятся.
   Пепел. Барон! Идем в трактир...
   Барон. Готов! Ну, прощай, старик... Шельма ты!
   Лука. Всяко бывает, милый...
   Пепел (у двери в сени). Ну, идем, что ли! (Уходит.)
Барон быстро идет за ним.
   Василиса выходит из кухни.
    Василиса. Ты кто такой?..
   Лука. Проходящий... странствующий...
   Василиса. Ночуешь или жить?
   Лука. Погляжу там...
   Василиса. Пачпорт!
   Лука. Можно...
   Василиса. Давай!
   Лука. Я тебе принесу... на квартиру тебе приволоку его...
   Василиса. Прохожий... тоже! Говорил бы -- проходимец... все ближе к правде-то...
   Лука (вздохнув). Ах, и неласкова ты, мать...
Настя выходит из кухни
   Василиса. Чтобы соринки не было! (Возвращается на кухню. Насте.) Ты, Настасья, чего тут торчишь? Что рожа-то вспухла? Чего стоишь пнем? Мети пол!
   Настя. Ну да, как же! Горничная я вам тут...
   Лука(возвращаясь на кухню). Сурьезная бабочка...
   Настя. Озвереешь в такой жизни... Привяжи всякого живого человека к такому мужу, как ее...
      Настя. (Помолчав.) Напьюсь вот я сегодня... так напьюсь!
      Лука. С чего же это ты, девица, пить хочешь? Давеча ты плакала, теперь вот говоришь -- напьюсь!
   Настя (вызывающе). А напьюсь -- опять плакать буду... вот и все!
      Лука. Да от какой причины, скажи? Ведь так, без причины, и прыщ не вскочит...
Настя молчит, качая головой.
   Лука. Так... Эхе-хе... господа люди! И что с вами будет?.. Ну-ка хоть я помету здесь. Где у вас метла?
Лука берет метлу, метет.
. Настя. О господи... Василиса Наташку... убивает...  Наташенька бедная!
   Лука. Кто дерется там?
   Настя. Хозяйки... сестры... Наташка и Василиса…
   Лука (подходя к Насте). Чего делят?
   Настя. Так они... сытые обе... здоровые...  Ваську Пепла поделить не могут.
   Лука. Тебя как звать-то?
Настя. Настя. Настей. Гляжу я на тебя... на отца ты похож моего... на батюшку... такой же ласковый... мягкий...
   Лука. Мяли много, оттого и мягок...
 Входит в комнату Актер.
   Актер. Идем, старик... я тебе продекламирую куплеты...
   Лука. Чего это?
   Актер. Стихи -- понимаешь?
   Лука. Стихи-и! А на что они мне, стихи-то?..
   Актер. Это -- смешно... А иногда -- грустно...
   Актер. Вот, например, старик, из одного стихотворения... начало я забыл... забыл! (Потирает лоб.)    Раньше, когда мой организм не был отравлен алкоголем, у меня, старик, была хорошая память... А теперь вот... кончено, брат! Все кончено для меня! Я всегда читал это    стихотворение с большим успехом... гром аплодисментов! Ты... не знаешь, что такое аплодисменты... это, брат, как... водка!.. Бывало, выйду, встану вот так... (Становится в позу.) Встану... и... (Молчит.) Ничего не помню... ни слова... не помню! Любимое стихотворение... плохо это, старик?
   Лука. Да уж чего хорошего, коли любимое забыл? В любимом -- вся душа...
   Актер. Пропил я душу, старик... я, брат, погиб... А почему -- погиб? Веры у меня не было... Кончен я...
   Лука. Ну, чего? Ты... лечись! От пьянства нынче лечат, слышь! Бесплатно, браток, лечат... такая уж лечебница устроена для пьяниц... чтобы, значит, даром их лечить... Признали, видишь, что пьяница -- тоже человек... и даже -- рады, когда он лечиться желает! Ну-ка вот, валяй! Иди...
   Актер (задумчиво). Куда? Где это?
   Лука. А это... в одном городе... как его? Название у него эдакое... Да я тебе город назову!.. Ты только вот чего: ты пока готовься! Воздержись!.. возьми себя в руки и -- терпи... А потом -- вылечишься... и начнешь жить снова... хорошо, брат, снова-то! Ну, решай... в два приема...
   Актер (улыбаясь). Снова... сначала... Это -- хорошо... Н-да... Снова? (Смеется.) Ну... да! Я могу?! Ведь могу, а?
   Лука. А чего? Человек -- все может... лишь бы захотел...
   Актер (вдруг, как бы проснувшись). Ты -- чудак! Прощай пока! (Свистит.) Старичок... прощай... (Уходит.)
   Входит в комнату Пепел.
   Лука. А в самом деле, отойти бы тебе, парень, прочь с этого места...
   Пепел. Куда? Ну-ка, выговори...
   Лука. Иди... в Сибирь!
   Пепел. Эге! Нет, уж я погожу, когда пошлют меня в Сибирь эту на казенный счет...
   Лука. А ты слушай -- иди-ка! Там ты себе можешь путь найти... Там таких -- надобно!
   Пепел. Мой путь -- обозначен мне! Родитель всю жизнь в тюрьмах сидел и мне тоже заказал... Я когда маленький был, так уж в ту пору меня звали вор, воров сын...
   Лука. А хорошая сторона -- Сибирь! Золотая сторона! Кто в силе да в разуме, тому там -- как огурцу в парнике!
   Пепел. Старик! Зачем ты все врешь?
   Лука. Ась?
   Пепел. Оглох! Зачем врешь, говорю?
   Лука. Это в чем же вру-то я?
   Пепел. Во всем... Там у тебя хорошо, здесь хорошо... ведь -- врешь! На что?
   Лука. А ты мне -- поверь, да поди сам погляди... Спасибо скажешь... Чего ты тут трешься? И... чего тебе правда больно нужна... подумай-ка! Она, правда-то, может, обух для тебя...
   Пепел. А мне все едино! Обух, так обух...
   Лука. Да чудак! На что самому себя убивать?
   Пепел. Слушай, старик: бог есть?
Лука молчит, улыбаясь.
   Пепел. Ну? Есть? Говори...
   Лука (негромко). Коли веришь, -- есть; не веришь, -- нет... Во что веришь, то и есть...
Пепел молча, удивленно и упорно смотрит на старика.
Входит в комнату Василиса.   
   Пепел. А... пришла...
   Василиса. А ты... чего тут торчишь?
   Лука. Я могу уйти... коли надо...
   Василиса. Василий! У меня к тебе дело есть...
Лука подходит к двери в сени, отворяет ее и громко хлопает ею. Затем -- осторожно влезает на нары и -- на печь.
   Василиса. Вася... поди сюда!
   Пепел. Не пойду... не хочу...
   Василиса. А... что же? На что гневаешься?
   Пепел. Скушно мне... надоела мне вся эта канитель...
   Василиса. И я... надоела?
   Пепел. И ты...
Василиса крепко стягивает платок на плечах, прижимая руки ко груди.
Пепел.   Ну... говори...
   Василиса. Что же говорить? Насильно мил не будешь... и не в моем это характере милости просить... Спасибо тебе за правду...
   Пепел. Какую правду?
   Василиса. А что надоела я тебе... али это не правда?
Пепел молча смотрит на нее.
   (Подвигаясь к нему.) Что глядишь? Не узнаешь?
   Пепел (вздыхая). Красивая ты, Васка...
Василиса кладет ему руку на шею, но он стряхивает руку ее движением плеча.
   Пепел. ...а никогда не лежало у меня сердце к тебе... И жил я с тобой, и все... а никогда ты не нравилась мне...
   Василиса (тихо). Та-ак... Н-ну...
   Пепел. Ну, не о чем нам говорить! Не о чем... иди от меня...
   Василиса. Другая приглянулась?
   Пепел. Не твое дело... И приглянулась -- в свахи тебя не позову...
   Василиса (значительно). А напрасно... Может, я бы и сосватала...
   Пепел (подозрительно). Кого это?
   Василиса. Ты знаешь... что притворяться? Василий... я -- человек прямой... (Тише.) Скрывать не буду... ты меня обидел... Ни за что, ни про что -- как плетью хлестнул... Говорил -- любишь... и вдруг...
   Пепел. Вовсе не вдруг... я давно... души в тебе нет... В женщине -- душа должна быть... Мы -- звери... нам надо... надо нас -- приучать... а ты -- к чему меня приучила?..
   Василиса. Что было -- того нет... Я знаю -- человек сам в себе не волен... Не любишь больше... ладно! Так тому и быть...
   Пепел. Ну, значит, и -- шабаш! Разошлись смирно, без скандала... и хорошо!
   Василиса. Нет, погоди! Все-таки... когда я с тобой жила... я все дожидалась, что ты мне поможешь из омута этого выбраться... освободишь меня от мужа, от дяди... от всей этой жизни... И, может, я не тебя, Вася, любила, а... надежду мою, думу эту любила в тебе... Понимаешь? Ждала я, что вытащишь ты меня...
   Пепел. Ты -- не гвоздь, я -- не клещи... Я сам думал, что ты, как умная... ведь ты умная... ты -- ловкая!
   Василиса (близко наклоняясь к нему). Вася! давай... поможем друг другу...
   Пепел. Как это?
   Василиса (тихо, сильно). Сестра... тебе нравится, я знаю...
   Пепел. За то ты и бьешь ее зверски! Смотри, Васка! Ее -- не тронь...
   Василиса. Погоди! Не горячись! Можно все сделать тихо, по-хорошему... Хочешь -- женись на ней? И я тебе еще денег дам... целковых... триста! Больше соберу -- больше дам...
   Пепел (отодвигаясь). Постой... как это? За что?
   Василиса. Освободи меня... от мужа! Сними с меня петлю эту...
   Пепел (тихо свистит). Вон что-о! Ого-го! Это -- ты ловко придумала... мужа, значит, в гроб, любовника -- на каторгу, а сама...
   Василиса. Вася! Зачем -- каторга? Ты -- не сам... через товарищей! Да если и сам, кто узнает? Наталья -- подумай! Деньги будут... уедешь куда-нибудь... меня навек освободишь... и что сестры около меня не будет -- это хорошо для нее. Видеть мне ее -- трудно... злоблюсь я на нее за тебя... и сдержаться не могу... мучаю девку, бью ее... так -- бью... что сама плачу от жалости к ней... А -- бью. И -- буду бить!
   Пепел. Зверь! Хвастаешься зверством своим?
   Василиса. Не хвастаюсь -- правду говорю. Подумай, Вася... Ты два раза из-за мужа моего в тюрьме сидел... из-за его жадности... Он в меня, как клоп, впился... четыре года сосет! А какой он мне муж? Наташку теснит, измывается над ней, нищая, говорит! И для всех он -- яд...
   Пепел. Хитро ты плетешь...
   Василиса. В речах моих -- все ясно... Только глупый не поймет, чего я хочу...
   Пепел (Василисе). Ну... иди!
    Василиса медленно идет к двери в сени, оглядываясь на Пепла.
    Пепел (вспрыгнув на нары). Кто это... кто на печи?
   Лука (высовывая голову). Ась?
   Пепел. Ты?!
   Лука (спокойно). Я... я самый... о, господи Исусе Христе!
   Пепел (затворяет дверь в сени, ищет запора и не находит). А, черти... Старик, слезай!
   Лука. Сейча-ас... лезу...
   Пепел (грубо). Ты зачем на печь залез?
   Лука. А куда надо было?
   Пепел. Ведь... ты в сени ушел?
   Лука. В сенях, браточек, мне, старику, холодно...
   Пепел. Ты... слышал?
   Лука. А -- слышал! Как не слышать? Али я -- глухой? Ах, парень, счастье тебе идет... Вот идет счастье!
   Пепел (подозрительно). Какое счастье? В чем?
   Лука. А вот в том, что я на печь залез.
   Пепел. А... зачем ты там возиться начал?
   Лука. Затем, значит, что -- жарко мне стало... на твое сиротское счастье... И -- опять же -- смекнул я, как бы, мол, парень-то не ошибся... не придушил бы старичка-то...
   Пепел. Да-а... я это мог... ненавижу...
   Лука. Что мудреного? Ничего нет трудного... Часто эдак-то ошибаются...
   Пепел (улыбаясь). Ты -- что? Сам, что ли, ошибся однажды?
   Лука . Парень! Слушай-ка, что я тебе скажу: бабу эту -- прочь надо! Ты ее -- ни-ни! -- до себя не допускай... Мужа -- она и сама со света сживет, да еще половчее тебя, да! Ты ее, дьяволицу, не слушай... Гляди -- какой я? Лысый... А отчего? От этих вот самых разных баб... Я их, баб-то, может, больше знал, чем волос на голове было... А эта Василиса -- хуже черемиса!
   Пепел. Не понимаю я... спасибо тебе сказать, или ты... тоже...
   Лука. Ты -- не говори! Лучше моего не скажешь! Ты слушай: которая тут тебе нравится, бери ее под руку, да отсюда -- шагом марш! -- уходи! Прочь уходи...
   Пепел (угрюмо). Не поймешь людей! Которые -- добрые, которые -- злые?.. Ничего не понятно...
   Лука. Чего там понимать? Всяко живет человек... как сердце налажено, так и живет... сегодня -- добрый, завтра -- злой... А коли девка эта за душу тебя задела всурьез... уйди с ней отсюда, и кончено... А то -- один иди... Ты -- молодой, успеешь бабой обзавестись...
   Пепел (берет его за плечо). Нет, ты скажи -- зачем ты все это...
   Лука. Погоди-ка, пусти...
Торопливо выходят. Пустота и тишина. За дверью в сени слышен глухой шум, неровный, непонятный. Потом в комнату входит Актер.
   Актер (останавливается, не затворяя двери, на пороге и, придерживаясь руками за косяки, кричит). Старик, эй! Ты где? Я -- вспомнил... слушай. (Шатаясь, делает два шага вперед и, принимая позу, читает.) Господа! Если к правде святой Мир дорогу найти не умеет, -- Честь безумцу, который навеет Человечеству сон золотой!
Наташа является сзади Актера в двери в комнату.
   Старик!.. Если б завтра земли нашей путь
   Осветить наше солнце забыло,
   Завтра ж целый бы мир осветила
   Мысль безумца какого-нибудь...
   Наташа (смеется). Чучело! Нализался...
   Актер (оборачиваясь к ней). А-а, это ты? А -- где старичок... милый старикашка? Здесь, по-видимому, -- никого    нет... Наташа, прощай! Прощай... да!
   Наташа (входя). Не здоровался, а прощаешься...
   Актер (загораживает ей дорогу). Я -- уезжаю, ухожу... Настанет весна -- и меня больше нет...
   Наташа. Пусти-ка... куда это ты?
   Актер. Искать город... лечиться... Ты -- тоже уходи... Офелия... иди в монастырь... Понимаешь -- есть лечебница для организмов... для пьяниц... Превосходная лечебница... Мрамор... мраморный пол! Свет... чистота, пища... все -- даром! И мраморный пол, да! Я ее найду, вылечусь и... снова играть буду... Я на пути к возрожденью... как сказал... король... Лир! Наташа... по сцене мое имя Сверчков-Заволжский... никто этого не знает, никто! Нет у меня здесь имени... Понимаешь ли ты, как это обидно -- потерять имя? Даже собаки имеют клички...
Наташа осторожно обходит Актера и уходит. Актер уходит в комнату. Входит Барон. За ним – Настя, Лука. Садятся.
   Настя (закрыв глаза и качая головой в такт словам, певуче рассказывает). Вот приходит он ночью в сад, в беседку, как мы уговорились... а уж я его давно жду и дрожу от страха и горя. Он тоже дрожит весь и -- белый как мел, а в руках у него леворверт...
   Наташа (грызет семечки). Ишь! Видно, правду говорят, что студенты -- отчаянные...
   Настя. И говорит он мне страшным голосом: "Драгоценная моя любовь..."
   Барон. Дальше!
   Настя. "Ненаглядная, говорит, моя любовь! Родители, говорит, согласия своего не дают, чтобы я венчался с тобой... и грозят меня навеки проклясть за любовь к тебе. Ну и должен, говорит, я от этого лишить себя жизни..." А леворверт у него -- агромадный и заряжен десятью пулями... "Прощай, говорит, любезная подруга моего сердца! -- решился я бесповоротно... жить без тебя -- никак не могу". И отвечала я ему: "Незабвенный друг мой... Рауль..."
   Барон (хохочет). Настька! Да ведь... ведь прошлый раз -- Гастон был!
   Настя (вскакивая) (Барону.). Молчи... несчастный! Ах... бродячая собака! Разве... разве ты можешь понимать... любовь? Настоящую любовь? А у меня -- была она... настоящая! Ты! Ничтожный!.. Образованный ты человек... говоришь -- лежа кофей пил...
   Лука. А ты -- погоди-ка! Ты -- не мешай! Уважь человеку... не в слове -- дело, а -- почему слово говорится? -- вот в чем дело! Рассказывай, девушка, ничего!
   Барон. Ну -- дальше!
   Наташа. Не слушай их... что они?   
   Настя (снова садится). Не хочу больше! Не буду говорить... Коли не веришь... коли смеешься... Ты -- из зависти это... про себя тебе сказать нечего...  (Вдруг, прерывая речь, молчит несколько секунд и, вновь закрыв глаза, продолжает горячо и громко, помахивая рукой в такт речи и точно вслушиваясь в отдаленную музыку.) И вот -- отвечаю я ему: "Радость жизни моей! Месяц ты мой ясный! И мне без тебя тоже вовсе невозможно жить на свете... потому как люблю я тебя безумно и буду любить, пока сердце бьется во груди моей! Но, говорю, не лишай себя молодой твоей жизни... как нужна она дорогим твоим родителям, для которых ты -- вся их радость... Брось меня! Пусть лучше я пропаду... от тоски по тебе, жизнь моя... я -- одна... я -- таковская! Пускай уж я... погибаю, -- все равно! Я -- никуда не гожусь... и нет мне ничего... нет ничего..." (Закрывает лицо руками и беззвучно плачет.)
   Наташа (отвертываясь в сторону, негромко). Не плачь... не надо!
Лука, улыбаясь, гладит голову Насти.
    Барон (тоже смеется). Дедка! Ты думаешь -- это правда?" Это все из книжки "Роковая любовь"... Все это -- ерунда! Брось ее!..
   Наташа. А тебе что? Ты! Молчи уж... коли бог убил...
   Настя (яростно, Барону). Пропащая душа! Пустой человек! Где у тебя -- душа?
   Лука (берет Настю за руку). Уйдем, милая! ничего... не сердись! Я -- знаю... Я -- верю! Твоя правда, а не ихняя... Коли ты веришь, была у тебя настоящая любовь... значит -- была она! Была! А на него -- не сердись, на сожителя-то... Он... может, и впрямь из зависти смеется... у него, может, вовсе не было настоящего-то... ничего не было! Пойдем-ка!..
   Настя (крепко прижимая руки ко груди). Дедушка! Ей-богу... было это! Все было!.. Студент он... француз был... Гастошей звали... с черной бородкой... в лаковых сапогах ходил... разрази меня гром на этом месте! И так он меня любил... так любил!
   Лука. Я -- знаю! Ничего! Я верю! В лаковых сапогах, говоришь? А-яй-ай! Ну -- и ты его тоже -- любила?
Уходят за угол.
   Барон. Ну и глупа же эта девица... добрая, но... глупа -- нестерпимо! И чего это... человек врать так любит? Всегда -- как перед следователем стоит... право!
   Наташа. Видно, вранье-то... приятнее правды... Я -- тоже...
   Барон. Что -- тоже? Дальше?!
   Наташа. Выдумываю... Выдумываю и -- жду...
   Барон. Чего?
   Наташа (смущенно улыбаясь). Так... Вот, думаю, завтра... приедет кто-то... кто-нибудь... особенный... Или -- случится что-нибудь... тоже -- небывалое... Подолгу жду... всегда -- жду... А так... на самом деле -- чего можно ждать?
Пауза.
   Барон (с усмешкой). Нечего ждать... Я -- ничего не жду! Все уже... было! Прошло... кончено!.. Дальше!
   Наташа. А то... воображу себе, что завтра я... скоропостижно помру... И станет от этого -- жутко... Летом хорошо воображать про смерть... грозы бывают летом... всегда может грозой убить...
   Барон. Нехорошо тебе жить... эта сестра твоя, Василиса... дьявольский характер!
   Наташа. А кому -- хорошо жить? Всем плохо... я вижу...
      Барон. А... надо мне к Настьнке мириться идти... не помиришься -- на выпивку не даст...
   Лука (выходит из-за угла). Ты, барин, зачем девку тревожишь? Ты бы не мешал ей... пускай плачет-забавляется... Она ведь для своего удовольствия слезы льет... чем тебе это вредно?
   Барон. Глупо, старик! Надоела она... Сегодня -- Рауль, завтра -- Гастон... а всегда одно и то же! Впрочем -- я иду мириться с ней... (Уходит.)
   Лука. Поди-ка, вот... приласкай! Человека приласкать -- никогда не вредно...
   Наташа. Добрый ты, дедушка... Отчего ты -- такой добрый?
   Лука. Добрый, говоришь? Ну... и ладно, коли так... да!
За стеной тихо звучит песня. Поет Сатин(«для тебя»)
   Надо, девушка, кому-нибудь и добрым быть... жалеть людей надо! Христос-от всех жалел и нам так велел... Я те скажу -- вовремя человека пожалеть... хорошо бывает! Вот, примерно, служил я сторожем на даче... у инженера одного под Томском-городом... Ну, ладно! В лесу дача стояла, место -- глухое... а зима была, и -- один я, на даче-то... Славно-хорошо! Только раз -- слышу -- лезут!
   Наташа. Воры?
   Лука. Они. Лезут, значит, да!.. Взял я ружьишко, вышел... Гляжу -- двое... открывают окно -- и так занялись делом, что меня и не видят. Я им кричу: ах вы!.. пошли прочь!.. А они, значит, на меня с топором... Я их упреждаю -- отстаньте, мол! А то сейчас -- стрелю!.. Да ружьишко-то то на одного, то на другого и навожу. Они -- на коленки пали: дескать, -- пусти! Ну, а я уж того... осердился... за топор-то, знаешь! Говорю -- я вас, лешие, прогонял, не шли... а теперь, говорю, ломай ветки один который-нибудь! Теперь, приказываю, один -- ложись, а другой -- пори его! Так они, по моему приказу, и выпороли дружка дружку. А как выпоролись они... и говорят мне -- дедушка, говорят, дай хлебца Христа ради! Идем, говорят, не жрамши. Вот те и воры, милая (смеется)... вот те и с топором! Да... Хорошие мужики оба... Я говорю им: вы бы, лешие, прямо бы хлеба просили. А они -- надоело, говорят... просишь-просишь, а никто не дает... обидно!.. Так они у меня всю зиму и жили. Один, -- Степаном звать, -- возьмет, бывало, ружьишко и закатится в лес. А другой -- Яков был, все хворал, кашлял все... Втроем, значит, мы дачу-то и стерегли. Пришла весна -- прощай, говорят, дедушка! И ушли... В Россию побрели...
   Наташа. Они -- беглые? Каторжане?
   Лука. Действительно -- так, -- беглые... с поселенья ушли... Хорошие мужики!.. Не пожалей я их -- они бы, может, убили меня... али еще что... А потом -- суд, да тюрьма, да Сибирь... что толку? Тюрьма -- добру не научит, и Сибирь не научит... а человек -- научит... да! Человек -- может добру научить... очень просто!
   Пепел (медленно выходит из-за угла). Мир честной компании! Что, Лука, старец лукавый, все истории рассказываешь?
      Пепел (садится). Наташа! Твои -- дома?
   Наташа. ушли... потом – в театр пойти хотели...
   Пепел. То-то, я гляжу, свободна ты... редкость!
   Лука (задумчиво). Вот... ты говоришь -- правда... Она, правда-то, -- не всегда по недугу человеку... не всегда правдой душу вылечишь... Был, примерно, такой случай: знал я одного человека, Мефодием его звали, который в праведную землю верил...
   Должна, говорил, быть на свете праведная земля... в той, дескать, земле -- особые люди населяют... хорошие люди! Одна у него радость была -- земля эта...
   Пепел. Ну и? Пошел искать?
      Лука. И вот в это место -- в Забайкалье дело было, под Читой -- прислали ссыльного, ученого... с книгами, с планами он, ученый-то, и со всякими штуками... Человек и говорит ученому: "Покажи ты мне, сделай милость, где лежит праведная земля и как туда дорога?" Сейчас это ученый книги раскрыл, планы разложил... глядел-глядел -- нет нигде праведной земли! Все верно, все земли показаны, а праведной -- нет!..
   Пепел (негромко). Ну и? Нету?
   Наташа. Погоди ты... ну, дедушка?
   Лука. Человек -- не верит... Должна, говорит, быть... ищи лучше!  Ученый -- в обиду. Мои, говорит, планы самые верные, а праведной земли вовсе нигде нет. Ну, тут и человек рассердился -- как так? Жил-жил, терпел-терпел и все верил -- есть! а по планам выходит -- нету! Грабеж!.. И говорит он ученому: "Ах ты... сволочь эдакой! Подлец ты, а не ученый..." Да в ухо ему -- раз! Да еще!.. (Помолчав.) А после того пошел домой, на станцию -- и под поезд...
Все молчат.
   Пепел (негромко). Удавился?
   Наташа. Не стерпел обмана...
   Лука(с досадой) Нет… Машинистр паровозу притормозить успел, зашибся только Мефодий… Ну, машинистр тот его в кабину к себе затащил, да и там еще наподдал как следует… Мефодий опять ему про землю праведную талдычит да про книги-карты… А машинист, образованный такой, тоже из ссыльных, и отвечает ему, повезло тебе, мил-человек, сейчас ты на правильной дороге, железной… Только что построили ее, потому и на картах нет еще… Китайско-Восточная называется, КэВэЖэДэ, значит… Довезу тебя до станции Трехречье, выйдешь, там жить будешь, казаки там наши живут… Так и стал Мефодий жить там поживать припеваючи, открытку как-то присылал… Сынок у него там родился, первенец… И назвали его, в честь машинистра того самого…
   Пепел. Н-да... вот где она, праведная земля... Оказалось, значит, везде ее можно сыскать, только в книги-карты не смотреть…
   Наташа. Так оно и есть!
    Лука    Ну, ребята!.. живите богато! Уйду скоро от вас...
   Пепел. Куда теперь?
   Лука. В жиды... В жиды пойду…. В Одессе паспорт себе справлю и на пароход, третьим классом… В Палестину….  Слыхал я – человека там, в жидах, одного встретили…. Воду в вино превращает…. Попробовать бы это вино, али поглядеть хотя бы надо... да!..
   Наташа. Кабы был он там…. Такой…. Придумал бы получше что...  Чем воду в вино превращать….
   Лука. Он – придумает(раздраженно)! (далее искренне, задумчиво)Только помогать надо ему, девонька... Уважать  себя он вовсе не требует...
   Наташа(растерянно). Как я помогу ему? Я сама... без помощи...
   Пепел (решительно). Опять я... снова я буду говорить с тобой... Наташа... Вот -- при нем... он -- все знает... Иди... со мной!
   Наташа. Куда? По тюрьмам?
   Пепел. Я сказал -- брошу воровство! Ей-богу -- брошу! Коли сказал -- сделаю! Я -- грамотный... буду работать... Вот он говорит -- в Сибирь-то по своей воле надо идти... Едем туда, ну?.. Ты думаешь -- моя жизнь не претит мне? Эх, Наташа! Я знаю... вижу!.. Я утешаю себя тем, что другие побольше моего воруют, да в чести живут... только это мне не помогает! Это... не то! Я -- не каюсь... в совесть я не верю... Но -- я одно чувствую: надо жить... иначе! Лучше надо жить! Надо так жить... чтобы самому себя можно мне было уважать...
   Лука. Верно, милый! Дай тебе господи... помоги тебе Христос! Верно: человек должен уважать себя...
   Пепел. Я -- сызмалетства -- вор... все, всегда говорили мне: вор Васька, воров сын Васька! Ага? Так? Ну -- нате! Вот -- я вор!.. Ты пойми: я, может быть, со зла вор-то... оттого я вор, что другим именем никто никогда не догадался назвать меня... Назови ты... Наташа, ну?
   Наташа (грустно). Не верю я как-то... никаким словам... И беспокойно мне сегодня... сердце щемит... будто жду я чего-то. Напрасно ты, Василий, разговор этот сегодня завел...
   Пепел. Когда же? Я не первый раз говорю...
   Наташа. И что же я с тобой пойду? Ведь... любить тебя... не очень я люблю... Иной раз -- нравишься ты мне... а когда -- глядеть на тебя тошно... Видно -- не люблю я тебя... когда любят -- плохого в любимом не видят... а я -- вижу...
   Пепел. Полюбишь -- не бойся! Я тебя приучу к себе... ты только согласись! Больше года я смотрел на тебя... вижу, ты девица строгая... хорошая... надежный человек... очень полюбил тебя!..
Василиса, нарядная, является в окне и, стоя у косяка, слушает.
   Наташа. Так. Меня -- полюбил, а сестру мою...
   Пепел (смущенно). Ну, что она? Мало ли... эдаких-то...
   Лука. Ты... ничего, девушка! Хлеба нету, -- лебеду едят... если хлебушка-то нету...
   Пепел (угрюмо). Ты... пожалей меня! Несладко живу... волчья жизнь -- мало радует... Как в трясине тону... за что ни схватишься... все -- гнилое... все -- не держит... Сестра твоя... я думал, она... не то... Ежели бы она... не жадная до денег была -- я бы ее ради... на все пошел!.. Лишь бы она -- вся моя была... Ну, ей другого надо... ей -- денег надо... и воли надо... а воля ей -- чтобы развратничать. Она -- помочь мне не может... А ты -- как молодая елочка -- и колешься, а сдержишь...
   Лука. И я скажу -- иди за него, девонька, иди! Он -- парень ничего, хороший! Ты только поговаривай ему: "Вася, мол, ты -- хороший человек... не забывай!" Он тебе -- поверит...  Ты подумай, милая, куда тебе идти окроме-то? Сестра у тебя -- зверь злой... про мужа про ее -- и сказать нечего: хуже всяких слов старик...    и вся эта здешняя жизнь... Куда тебе идти? А парень -- крепкий...
   Наташа. Идти некуда... я знаю... думала... Только вот... не верю я никому... А идти мне -- некуда...
   Пепел. Одна дорога... ну, на эту дорогу я не допущу... Лучше убью...
   Наташа (улыбаясь). Вот... еще не жена я тебе, а уж хочешь убить.
   Пепел (обнимает ее). Брось, Наташа! Все равно!..
   Наташа (прижимаясь к нему). Ну... одно я тебе скажу, Василий... вот как перед богом говорю! -- как только ты меня первый раз ударишь... или иначе обидишь... я -- себя не пожалею... или сама удавлюсь, или...
   Пепел. Пускай у меня рука отсохнет, коли я тебя трону!..
   Лука. Ничего, не сумневайся, милая! Ты ему нужнее, чем он -- тебе...
   Василиса (из окна). Вот и сосватались! Совет да любовь!
   Наташа. Пришли!.. ох, господи! Видели... эх, Василий!
   Пепел. Чего ты испугалась? Теперь никто не смеет тронуть тебя!
   Василиса. Не бойся, Наталья! Он тебя бить не станет... Он ни бить, ни любить не может... я знаю!
   Лука (негромко). Ах, баба... гадюка ядовитая...
   Василиса. Он больше на словах удал...
   Наташа (уходя). Да ведь вы в театр идти хотели...
Василиса хохочет.
   Лука. Вася! Ты -- уйди...
   Пепел. Глядите вы... веселые! Не заплакать бы вам!
   Василиса. Ой, страшно! Ой, боюсь!
   Лука. Василий -- уйди! Видишь -- подстрекает она тебя... подзадоривает -- понимаешь?
   Пепел. Да... ага! Врет... врешь! Не быть тому, чего тебе хочется!
   Василиса. И того не будет, чего я не захочу, Вася!
   Пепел (грозит ей кулаком). Поглядим!.. (Уходит.)
       Василиса (входит).
   Василиса. Да, убирайся-ка, старик!.. Больно у тебя язычок длинен... Да и кто знает?.. может, ты беглый какой...
   Лука. Дядю позовешь? Позови дядю... Беглого, мол, изловил... Награду дядя получить может... копейки три...
    Василиса (оборачиваясь). Попридержи язык... гриб поганый! (Уходит с за угол.)
   Лука. Сегодня в ночь -- уйду...
   Сатин и Актер входят в комнату, споря.
   Сатин. Чепуха! Никуда ты не поедешь...! Старик! Чего ты надул в уши этому огарку?
   Актер. Врешь! Дед! Скажи ему, что он -- врет! Я -- иду! Я сегодня -- работал, мел улицу... а водки -- не пил! Каково? Вот они -- два пятиалтынных, а я -- трезв!
   Сатин. Нелепо, и все тут! Дай, я пропью... а то -- проиграю...
   Актер. Пошел прочь! Это -- на дорогу!  Ехать мне скоро надо будет.
   Лука (Сатину). А ты -- почто его с толку сбиваешь?
   Сатин. "Скажи мне, кудесник, любимец богов, -- что сбудется в жизни со мною?" Продулся, брат, я -- вдребезги! Еще не все пропало, дед, -- есть на свете шулера поумнее меня!    Я, брат, молодой -- занятен был! Вспомнить хорошо!.. Рубаха-парень... плясал великолепно, играл на сцене, любил смешить людей... славно!
   Лука. Как же это ты свихнулся со стези своей, а?
   Сатин. Какой ты любопытный, старикашка! Все бы тебе знать... а -- зачем?
   Лука. Понять хочется дела-то человеческие... а на тебя гляжу -- не понимаю! Эдакий ты бравый... Костянтин... неглупый... и вдруг...
   Сатин. Тюрьма, дед! Я четыре года семь месяцев в тюрьме отсидел... а после тюрьмы -- нет ходу!
   Лука. Ого-го! За что сидел-то?
   Сатин. За подлеца... убил подлеца в запальчивости и раздражении... В тюрьме я и в карты играть научился...
   Лука. А убил -- из-за бабы?
   Сатин. Из-за родной сестры... Однако -- ты отвяжись! Я не люблю, когда меня расспрашивают... И... все это было давно...
   Лука. А сестра что, умерла или удавилась(улыбаясь)?
   Сатин. Сестра в услужение потом пошла. К господам еще гувернер ходил, француз приезжий, студент бывший… С ним и уехала, во Францию его или в Испанию. Бросили они тут все и уехали... Уже девять лет... прошло... Давно от нее ничего не было…
СЦЕНА ФЕХТОВАНИЯ ВАСИЛИСЫ С НАТАШЕЙ.
Сцена заменяет следующее(слова используются, персонажи, которые не фехтуют, подают реплики):
   крик Наташи: "За что? Постой... за что-о?"
    Василиса. Стой... погоди... Я ее... вот... вот...
   Наташа. Бьют! Убивают...
   Лука (притворно суетясь). Василья бы... позвать бы Васю-то... ах, господи! Братцы... ребята...
   Актер (убегая). Вот я... сейчас его...
   Лука (идет вслед за Сатиным). Какой я свидетель! Куда уж...
   Наташа. Сестра... сестрица... Ва-а-а...  Получай…
   Василиса. Жизни решусь, а -- растерзаю...
   В комнату вбегает Пепел
Пепел. Как... чем она тебя? Ножом? Шпагой?
 Наташа (почти в обмороке). Василий... возьми меня... схорони меня за собой... уведи отсюда под венец….
Пепел. Уходим скорей
 
Все уходят. Проходит примерно неделя-другая. В комнате Барон, Сатин, Настя, Актер:
   Барон. Д-да... Лука-то во время суматохи-то  той и пропал...    Исчез старик от полиции... яко дым от лица огня...
   Настя. Хороший был старичок!.. А вы... не люди... вы -- ржавчина!
   Барон (пьет). За ваше здоровье, леди!
   Сатин. Любопытный старикан... да! Вот Настьнка -- влюбилась в него...
   Настя. И влюбилась... и полюбила! Верно! Он -- все видел... все понимал...
   Сатин (смеясь). И вообще... для многих был... как мякиш для беззубых...
   Барон (смеясь). Как пластырь для нарывов... Он... жалостливый был... У вас вот... жалости нет.
   Сатин. Какая польза тебе, если я тебя пожалею?..
   Барон. Ты -- можешь... не то, что пожалеть можешь... ты умеешь не обижать...
   Настя (ударяет стаканом по столу). И чего... зачем я живу здесь... с вами? Уйду... пойду куда-нибудь... на край света!
   Барон. Без башмаков, леди?
   Настя. Голая! (частично раздевается) На четвереньках поползу!
   Барон. Это будет картинно, леди... если на четвереньках...
   Настя. Да, и поползу. Вот так подойдет?(ползет). Только бы мне не видеть твоей рожи... Ах, опротивело мне все! Вся жизнь... все люди!..
   Сатин. Пойдешь -- так захвати с собой Актера...
   Актер. Да! Он -- уйдет! Он уйдет... увидите!
   Барон. Кто -- он, сэр?
   Актер. Я!
   Барон. Merci, служитель богини... как ее? Богиня драм, трагедии... как ее звали?
   Актер. Муза, болван! Не богиня, а -- муза!
   Сатин. Лахеза... Гера... Афродита... Атропа...! Это все старик... навинтил Актера... понимаешь, Барон?
   Барон. Старик -- глуп...
   Актер. Невежды! Дикари! Мель-по-ме-на! Люди без сердца! Вы увидите -- я уйду! "Обжирайтесь, мрачные умы"... стихотворение Беранжера... да! Он -- найдет себе место...
   Барон. Ты! Гамлет! Не ори!
   Актер. Врешь! Буду орать!
   Настя (поднимая голову со стола, взмахивает руками). Кричи! Пусть слушают!
   Барон. Какой смысл, леди?
   Сатин. Оставь их. Барон!  Пускай кричат... разбивают себе головы... пускай! Смысл тут есть!.. Не мешай человеку, как говорил старик... Да, это он, старая дрожжа, проквасил нам сожителей...
   Барон. Старик -- шарлатан...  Очень против правды восставал... так и надо! Верно -- какая тут правда?
   Настя. Врешь! Ты сам -- шарлатан!
      Сатин (ударяя кулаком по столу). Молчать! Вы -- все -- скоты! Дубье... молчать о старике! (Спокойнее.) Ты, Барон, -- всех хуже!.. Ты -- ничего не понимаешь... и -- врешь! Старик -- не шарлатан! Что такое -- правда? Человек -- вот правда! Он это понимал... вы -- нет! Я -- знаю ложь! Кто слаб душой... и кто живет чужими соками -- тем ложь нужна... одних она поддерживает, другие -- прикрываются ею... А кто -- сам себе хозяин... кто независим и не ест чужого -- зачем тому ложь? Ложь создана для рабов и хозяев... Правда  создана для свободного человека!
   Барон. Браво! Прекрасно сказано! Я -- согласен! Ты говоришь... как порядочный человек!
   Сатин. Почему же иногда шулеру не говорить хорошо, если порядочные люди... говорят, как шулера? Да... я много позабыл, но -- еще кое-что знаю! Старик? Он -- умница!.. Он... подействовал на меня, как кислота на старую и грязную монету... Выпьем, за его здоровье! Наливай...
Настя наливает стакан водки и дает Сатину.
   Сатин (выпивает, усмехаясь.) Старик живет из себя... он на все смотрит своими глазами. Однажды я спросил его: "Дед! зачем живут люди?.." (Стараясь говорить голосом Луки и подражая его манерам.) "А -- для лучшего люди-то живут, милачок! Вот, скажем, живут столяры и все -- хлам-народ... И вот от них рождается столяр... такой столяр, какого подобного и не видала земля, -- всех превысил, и нет ему во столярах равного. Всему он столярному делу свой облик дает... и сразу дело на двадцать лет вперед двигает... Так же и все другие... слесаря, там... сапожники и прочие рабочие люди... и все крестьяне... и даже господа -- для лучшего живут! Всяк думает, что для себя проживает, ан выходит, что для лучшего! По сту лет... а может, и больше -- для лучшего человека живут!"
Настя упорно смотрит в лицо Сатина. Барон, низко наклонив голову, тихо бьет пальцами по столу. Актер, высунулся с печи и хочет осторожно слезть на нары.
   Пауза.
   Барон (задумчиво). Мм-да... для лучшего? Это... напоминает наше семейство... Старая фамилия... времен Екатерины дворяне... вояки!.. выходцы из Франции... Служили, поднимались все выше... При Николае Первом дед мой, Густав Девиль... занимал высокий пост... Богатство... сотни крепостных... лошади... повара...
   Настя. Врешь! Не было этого!
   Барон (вскакивая). Что-о? Н-ну... дальше?!
   Настя. Не было этого!
   Барон (кричит). Дом в Москве! Дом в Петербурге!
   Кареты... кареты с гербами!
   Настя. Не было!
   Барон. Цыц! Я говорю... десятки лакеев!..
   Настя (с наслаждением). Н-не было!
   Настя (приготовляясь бежать). Не было карет!
   Сатин. Брось, Настьнка! Не зли его...
   Сатин хохочет.
   Барон (усталый от гнева, садится на скамью). Сатин, скажи ей... шлюхе... Ты -- тоже смеешься? Ты... тоже -- не веришь? (Кричит с отчаяньем, ударяя кулаками по столу.) Было, черт вас возьми!
   Настя (торжествуя). А-а, взвыл? Понял, каково человеку, когда ему не верят?
   Барон. Я... не могу позволить издеваться надо мной! У меня -- доказательства есть... документы, дьявол!
   Сатин. Брось их! И забудь о каретах дедушки... в карете прошлого -- никуда не уедешь...
   Барон. Как она смеет, однако!
   Настя. Ска-ажите! Как смею!..
   Сатин. Видишь -- смеет! Чем она хуже тебя? Хотя у нее в прошлом, уж наверное, не было не только карет и -- дедушки, а даже отца с матерью...
   Барон (успокаиваясь). Черт тебя возьми... ты... умеешь рассуждать спокойно... А у меня... кажется, нет характера...
   Сатин. Заведи. Вещь -- полезная...
Пауза.
   Сатин. Настя! Ты о Наташе слышала что?  В больнице она? Или вышла уже?

   Настя. Хватился! Она -- вышла... Да не из больницы. Там ее и не было. Вышла, замуж за Ваську Пепла! Потому и нет ее нигде...

   Сатин. Нууу, ты-то откуда знаешь...
   Настя. Пономарь один московский на богомолье в Саров проездом ехал, хозяевам передавал… Наташка его упросила… Передать…. А Василиса сразу и проговорилась… В ту ночь Васька с Наташкой на вокзал пошли, опоздали было совсем, но поезд задерживали. Барина какого-то ждали. Великатов его фамилия. Девицу он там какую-то ждал…. Артистку….  Но она так на перроне и осталась…. Потому в свой вагон, литерный, он их и посадил. На ее место, Негиной Александры Николаевны…. А Великатов-то в Москве живет, в доме со львом…

   Сатин. С настоящим?

   Настя.  Пьяный ты уже! С каменным. На Мясницкой. В прислуги Наташку к себе взял, паспорт ей там справил через пристава Савеловского участка, с Васькой она там сразу после того и повенчалась. В Гаврилы-Архангела церкве, что в Кривоколенном…. Оттуда и пономарь…  Комнатку им Великатов дал, как наша в подвале, только там - под самой крышей, на шестом этаже. Небо оттуда им стало видать….   

  Сатин (удивленно). А Васька Пепел?

   Настя. У Елисеева служит, рассыльным. Хозяин расчувствовался, жалованья ему положил, как приказчику, 25 рублей… Только просил не сказывать никому об этом…

  Настя(собирается убегать). А я не верю, все равно не верю пономарю этому!

   Актер. Она, вообще, другие слова знает, или только не верю? Станиславская, тоже мне!

   Настя (убегая). Ктооо?

   Актер (вслед ей). Гертруда! Я пить хочу!

   Актер (быстро слезает с печи, подходит к столу, дрожащей рукой наливает водки, пьет). Уеду! Сегодня уеду!      
   Барон(Сатину). Ты всегда добрый, когда выпьешь... И умный...
   Сатин. Когда я пьян... мне все нравится. Н-да... Он -- молится? Прекрасно! Человек может верить и не верить... это его дело! Человек -- свободен... он за все платит сам: за веру, за неверие, за любовь, за ум -- человек за все платит сам, и потому он -- свободен!.. Человек -- вот правда! Что такое человек?.. Это не ты, не я, не они... нет! -- это ты, я, они, старик, Наполеон... в одном! (Очерчивает пальцем в воздухе фигуру человека.) Понимаешь? Это -- огромно! В этом -- все начала и концы... Все для человека, все во имя человека! Существует только человек, все же остальное -- дело его рук и его мозга! Чело-век! Это -- великолепно! Это звучит... гордо! Че-ло-век! Надо уважать человека! Не жалеть... не унижать его жалостью и ложью... уважать надо! Выпьем за человека, Барон! (Встает.) Хорошо это... чувствовать себя человеком!.. Я -- арестант, убийца, шулер... ну, да! Когда я иду по улице, люди смотрят на меня как на жулика... и сторонятся и оглядываются... и часто говорят мне -- "Мерзавец! Шарлатан! Работай!" Работать? Для чего? Чтобы быть сытым? (Хохочет.) Я всегда презирал людей, которые слишком заботятся о том, чтобы быть сытыми... Не в этом дело, Барон! Не в этом дело! Человек -- выше! Человек -- выше сытости!..
   Барон (качая головой). Ты -- рассуждаешь... Это -- хорошо... это, должно быть, греет сердце... У меня -- нет этого... я -- не умею! (Оглядывается и -- тихо, осторожно.) Я, брат, боюсь... иногда. Понимаешь? Трушу... Потому -- что же дальше?
   Сатин. Пустяки! Кого бояться человеку? Своего творца? Сотворенный однажды, человек превзошел своего творца, как ученик – учителя.
   Барон. Знаешь... с той поры, как я помню себя... у меня в башке стоит какой-то туман. Никогда и ничего не понимал я. Мне... как-то неловко... мне кажется, что я всю жизнь только переодевался... а зачем? Не понимаю! Учился -- носил мундир дворянского института... а чему учился? Не помню... Женился -- одел фрак, потом -- халат... а жену взял скверную и -- зачем? Не понимаю... Прожил все, что было, -- носил какой-то серый пиджак и рыжие брюки... а как разорился? Не заметил... Служил в казенной палате... мундир, фуражка с кокардой... растратил казенные деньги, -- надели на меня арестантский халат... потом -- одел вот это... И все... как во сне... а? Это... смешно?
   Сатин. Не очень... Скорее -- глупо...
   Барон. Да... и я думаю, что глупо... А... ведь зачем-нибудь я родился... а?
   Сатин (смеясь). Вероятно... Человек рождается для лучшего! (Кивая головой.) Так... хорошо!
   Барон. Эта... Настька!.. Убежала... куда? Пойду, посмотрю... где она? Все-таки... она... (Уходит.)
  Настя возвращается и начинает петь песню. Другую, чем у Горького. Надо выбрать.
  Дверь быстро отворяется.  Входит Барон.
   Барон (стоя на пороге, кричит). Эй... вы! Иди... идите сюда! Телеграмму принесли, молнию. Из Москвы. 
Все смотрят на Барона. Актер особенно внимательно. Из-за его спины появляется Настя и медленно, широко раскрыв глаза, идет к столу, выхватывает у Барона телеграмму и передает Сатину.
   Настя. Читай же скорей!
   Сатин (громко, читает).  Нижний Новгород, Успенский съезд, дом Кашириных. Сверчкову-Заволжскому, Богомоловой. Срочно выезжайте Москву. Утверждены на роли Актера, Насти моей новой пьесе. Ставить будем по-новому, по-современному. Дорогу первым классом, жилье отдельных квартирах оплачиваем. Алексей Горький. Москва, Камергерский переулок, Московский Художественный общедоступный театр.