The chunk 8 The message -244-

Each time it seemed to him that he flew not just the distance between the two countries, but each time he also moved in time not for eight hours, but for eighty years forward and back. Japan, no matter how accustomed he was to living here and constantly moving back and forth from Algeria, did not cease to amaze him with its contrasts.
It was difficult for him to adjust, tune himself between the two countries. Many in his homeland spoke of him as a pro-European man with the northern mentality ... In fact, Japan in large cities sometimes resembled Europe more than Europe itself, but the residents looked a lot like the Japanese.
It’s true that a lot of Japanese women now lighten their hair, and sometimes you don’t understand from the back, that red-haired one is Japanese or a tourist from Europe. But often one can recognize a Japanese woman by a nice light club foot and a manner of pigeon-toed walking. Also, they have very clear crystal voices and laughter. If you take a walk in the evening in the center of Tokyo, you can often hear classical European music and good jazz coming from cafes and restaurants rather than Japanese pop music. People walk drunk and relaxed, consistently polite, even tipsy, albeit noisy. At the end of the week, Ahmed often went to some of such places with his colleagues to skip a tiny glass or two of sake or beer. It was traditional and polite.
Ahmed respected and appreciated the culture of this country, which, on every visit, welcomed him so warmly. Deep empathy for people, natural gentleness, simplicity, and years of sincere involvement in Japanese society made him a little unlike a typical representative of Algerian men.
And outwardly he did not look like an Arab, rather like a Frenchman, all the more so since he talked in French like a native: he had light, almost white, skin, curly brown hair, Apollo corpus, a long, strong white neck, large, but neat facial features, bushy eyebrows, and marvelous lively brown eyes, thin lips. He had a light grey stubble that grew very quickly and even in a clean-shaven state darkened his cheeks and chin. He almost did not wear a mustache, but sometimes he let go of a short goatee. His hands were not like that of a Frenchman: completely hairless. By nationality, Ahmed was a Berber.


Ахмеду каждый раз казалось что он перелетает не просто расстояние между двумя странами международными авиалиниями, но всякий раз перемещается ещё и во времени не на восемь часов разницы между странами, а лет на восемьдесят. Япония, как бы он ни привык к жизни здесь и к постоянным перемещениям из Алжира туда и обратно, не переставала поражать его своими контрастами.
Ему сложновато было перестраиваться между двумя странами. Многие на родине говорили про него как про человека про-европейского, с северным менталитетом...На деле Япония в крупных городах казалась иногда более европейской чем сама Европа, только что жители сильно смахивали на японцев.
Правда, японки часто осветляют волосы и со спины порой и не понять, та рыжеволосая – японка или туристка из Европы. Но часто японок выдаёт милая лёгкая косолапость и манера ходить вперевалочку. А ещё очень чистые хрустальные голоса и смех. Если пройтись вечером в центре Токио, можно чаще услышать классическую европейскую музыку и хороший джаз, доносящийся из кафешек и ресторанов, чем японскую попсу.
Люди гуляют подвыпившие и расслабленные, последовательно вежливые даже навеселе, хотя и шумные. В конце недели Ахмед частенько отправлялся в какое-нибудь такое место вместе с коллегами по работе пропустить рюмку-другую или пивка. Это было традиционно и вежливо.
Ахмед уважал и ценил культуру этой страны, которая радушно встречала его каждый приезд. Глубокая эмпатия к людям, природная мягкость, простодушие и годы глубокой вовлеченности в японское общество сделали его мало похожим на типичного представителя алжирских мужчин.
И внешне он не походил на араба, скорее на француза, тем более что на французском он болтал как на родном: светлая, почти белая, кожа, кудрявые каштановые волосы, статность Аполлона, длинная крепкая белая шея, крупные, но аккуратные черты лица, кустистые брови и дивные, выразительно живые карие глаза, тонкие губы. На щеках серая лёгкая щетина, которая отрастала очень быстро и даже в чисто выбритом виде темнила его щеки и подбородок. Усы он почти не носил, но иногда отпускал короткую козлиную бородку. Руки при этом были не как у француза: почти безволосые. По национальности Ахмед был бербер.