Ахриман - властитель тьмы. Глава третья

               
                Ховар
 
       Мама рассказывала, что первенец Ховар - плод её искренней любви и поэтому он так похож на отца. И правда, он больше всех нас был на него похож.
      Везде, и среди друзей, и среди одноклассников, и в школьной спортивной команде по футболу, Ховар был лидером. Мы - младшие его очень любили, он был нашим защитником и воспитателем.
      Когда я родился, мама не могла долго пробыть в декретном отпуске,ведь её некем было заменить в школе.  Пришлось  старшекласснику Ховару стать мне нянькой. Друзья весело подразнивали, что он похож на Сергея Проханова -  героя фильма «Усатый нянь». Ховар не обижался и в ответ довольно пощипывал едва пробивающиеся усики.
     Мама вспоминала,  как  Ховар  даже платья её надевал, чтобы я засыпал спокойно.  Он часто   возил меня в коляске по улицам, напевая веселые песенки, и уверял потом домашних, что  я ему с улыбкой  подмигивал. 
     Учился брат во вторую смену, а мама работала в первую. В школу  Ховар тоже   привозил меня в коляске и  передавал маме  с рук на руки. Мама  постоянно повторяла, что без такого славного и надёжного помощника ей было бы трудно.  А потом и младшая сестрёнка Нилуфар так же оказалась на попечении Ховара.
     Тётушка Парвин  в это же время  нянчилась с сыном Равшаном и по себе знала, как нелегко подруге Садбарг. Как только мне исполнился годик, она устроила  меня в свой ясли-сад. И мы, считай с пелёнок, росли  с Равшаном  вместе.
      Утром дядя Фаррух отвозил  нас с тётушкой Парвин в ясли. Вечером  братья забирали меня домой, а наша соседушка приходила с Равшаном позже - работы у неё всегда хватало.
      Мне теперь кажется, что Ховар во многом заменил нам отца. Папы Наримана никогда не было дома, он  занимался карьерой   и работу свою считал главным в жизни. Был твёрдо убеждён, что с древности бытовые проблемы и воспитание детей -  удел женщины.
    Ховар рано понял несправедливость такого разделения обязанностей и стремился во всём помогать маме.Он был не по годам мудрым. Умел убедить  любого  в споре и
«разрулить» неприятную ситуацию. Никогда Ховар  не говорил ничего плохого ни о ком и нас этому учил.
     В школе он был одним из лучших. Друзья  называли его Ховар-надёга (надёжный).
     Наша бабушка Салима - папина мама  говорила, что он единственный, кто похож на них. Дело в том, что у мамы были огромные светло-карие глаза, а у папы чёрные и раскосые. У Ховара получился красивый микс. Сколько девушек  влюблялись в него – не счесть. Но больше всех его любила одноклассница Амина, сестра Равшана. И это было взаимно.
     После десятого класса Ховар поступил в университет, на факультет востоковедения. Попасть туда было трудно – на одно место  больше пятидесяти человек. Брат прекрасно сдал экзамены и прошёл. А Амина уехала в Узбекистан  в город Термез, где жила её бабушка, и поступила  там в университет.Так решили родители. Тётушка Парвин была из старинного таджикского рода и все предки испокон веков  жили в Термезе.
    Все, вроде бы, радовались прекрасным отношениям Амины и Ховара.  Дело шло к свадьбе. Но тут случился парад суверенитетов, границы разделили таджиков и узбеков на своих и чужих. Ездить за границу  и навещать  родственников стало проблематичным.
     И тётушка Парвин вдруг стала говорить о том, что Амина после вуза останется жить у бабушки, а Ховар вряд ли  согласиться переехать к ним.  Никто не мог понять, почему Амина  спокойно приняла такое  решение.
     Ховар очень переживал и мама вместе с ним.
     А мне-подростку всё  открылось в последнем письме тётушки Парвин, в котором она  просила прощения у мамы:
     «Моя дорогая Садбарг, теперь вы поймёте, почему я была против свадьбы Амины с Ховаром. Одного лишь взгляда  его отца   было достаточно, чтобы понять – счастья у Амины не будет. А  слова  Наримана  «Надеюсь, что Амина, так же хороша, как мама» меня встревожили до спазмов в сердце. Разве могла я допустить, чтобы и дочка прожила мою судьбу?  Вот и решила отправить обеих моих девочек в Узбекистан к маме. Боялась за них.
     Вы всегда защищали мужа. Говорили, что он не даёт себе отчёта в своих гнусных действиях только когда выпьет. А трезвый – он хороший. Правду говорят, любовь делает нас слепыми. Нариман просто привык к безнаказанности. Привык считать себя лучшим из лучших, которому всё позволено. Так его воспитали с детства. Да и среди окружения нашего немало людей, утверждающих подобное. Я не раз слышала: «Если бы Нариман был плохим человеком, разве жил бы так хорошо и стал таким успешным?» И никому не интересно, что благополучие семьи держится на вашем самопожертвовании.  Нариман приписывает все успехи в жизни только себе, но Бог долго этого терпеть не станет. И тогда для Наримана вы будете виноваты во всех его неудачах.  Прошу вас, берегите себя, моя дорогая…».
     Постоянно ловлю себя на мысли: хорошо, что я не отдал маме письмо. Равшан был прав – случилась бы ещё одна трагедия.
      ... Перед свадьбой Амины Ховар всё же решил поговорить с ней. Но переубедить любимую не удалось. Она уехала с мужем в Термез, вслед за ней вскоре последовала и Мадина. Ховар хотел продолжить учёбу в аспирантуре.  Он всегда носил с собой фотографию Амины.   
         Вспоминаю старшего брата в лучшие дни его молодости, когда он был душой любой компании. Красивый, заводной без вина и сигарет, великодушный, с великолепным чувством юмора. Начитанность брата всех поражала. На спор он мог решить-разгадать любой кроссворд за пять минут. А его увлекательные рассказы об истории древних цивилизаций! А сколько стихов он читал наизусть! А его прекрасное владение английским, арабским, персидским языками!
       Казалось, нет моему брату равных.
       Благодаря ему я узнал про Ремарка - писателя «потерянного поколения». Мы перед сном подолгу беседовали.  Мне кажется, что Ховар и сам мог бы стать талантливым писателем, ведь его рассказы всегда были потрясающе интересны.  Замечая, что меня клонит ко сну, он повторял любимую цитату из любимого Ремарка:
     «О счастье можно говорить минут пять, не больше. Тут ничего не скажешь, кроме того, что ты счастлив. А о несчастье люди рассказывают ночи напролет». - И, укрыв меня одеялом, добавлял:
      - Спокойной ночи, братишка! Вырастай поскорей!
      Уже на четвёртом курсе его, как лучшего студента хотели послать в одну из арабских стран на работу в посольстве. Но не сложилось...То ли успехи Ховара завистникам не давали покоя, то ли «компетентные органы» подстроили проверку на прочность - тестирование алкоголем с «добавками». Теперь уж не узнать. Но перед вылетом в зарубежную страну брат с друзьями отмечал начало своей дипломатической карьеры и... отключился, потеряв сознание  после  первой же рюмки.
  Очнулся в наркологическом диспансере, откуда его забрала мама. Вот так в один миг сломалась судьба Ховара. Органы занесли его в «чёрный список».
Ховар замкнулся в себе. Стал выпивать и плакал от обиды. Все его однокурсники  отправлялись в загранкомандировки, а он закончивший учёбу с красным дипломом, стал простым школьным учителем.   С аспирантурой брат решил повременить, хотя наверняка чувствовал в глубине души, что мечты  его о продолжении учёбы  разбиты навсегда.
       
    В пьянстве  Ховара   отец  считал виновной маму. Ещё и бабушка Салима масла в огонь  подливала. А ведь я своими глазами не раз видел, как она выходила на религиозные обряды, выпив пиалу водки. Помню, как она недовольно  высказывала маме:
       - Вы бы, дорогая невестушка, учили не других деток уму-разуму, а своих.   Если  первенец-то пьяницей стал, что с другими будет?
       — Это же ваш внук! А вы как будто о чужом человеке говорите. Его нам вместе надо спасать от этой пагубной страсти, - в сердцах возражала мама.
      Но бабушка наша не собиралась сдаваться:
     - Я и без высшего образования вон какого молодца воспитала! Все знают, мой Нариман - шикарный мужчина, и на каждом его локоне до сих пор сидит воздыхательница.  А вы педагог с таким-то опытом не смогли воспитать нормального сына.
       - Все мои дети – лучшие для меня! Помните, вы всегда говорили, что Ховар больше всех похож на отца? – возмущалась мама.
       - Лицом – да, но в остальном… – Бабушка презрительно кривила губы и осуждающе качала головой.
         Ховар понимал, что его пьянство огорчает всех, особенно маму, но  победить пристрастие не мог. Мама пыталась  его лечить и несколько раз устраивала  в больницу.  После капельниц Ховар, оживал на несколько  дней, но глубокая душевная рана не давала покоя, и  брат вновь тянулся к рюмке. Это продолжалось до моего поступления в университет.  Каково маме-учительнице было видеть гибнущего от алкоголя сына? В школе  у него начались проблемы и Ховар уехал  работать в Россию.
       Поселился в Гатчине, строил дачи. Встретил там девушку Веру, и они поженились. Вера влюбилась в него с первого взгляда,  разглядев незаурядного человека с широкой душой. Она работала учительницей математики в колледже и Ховара смогла  устроить туда же преподавателем истории и английского языка. Жили  молодые  в доме родителей Веры, хотя те не сразу поддержали решение дочери выйти замуж за таджика. Но это было недолго. Постепенно всё наладилось, и родители Веры полюбили Ховара, как своего сына. Об этих новостях мы узнавали из писем. 
     А потом Ховар с Верой приехали к нам и все были счастливы повидаться с молодыми. Только вот  папа Нариман даже не стал их встречать, уехал в столицу на коллегию в министерстве, а потом и бабушку навестить. Мама удивилась, что  он не увидит сына. Но потом даже обрадовалась: без отца скандалов не будет и никто не обидит молодых.
       Анвар наш был в это время в Душанбе, он и встретил брата с Верой в аэропорту. Отправил их в Зарнисор, а сам остался решать вопрос с  в аспирантурой.   Обещал через пару дней приехать домой.
     Мама очень подружилась с нашей доброй невесткой, и стала называть её Вераджон. Глаза мамины давно так не блестели от радости.
         - Лишь бы  Ховар не сорвался и не начал снова пить, - тихонечко делилась с ней Вера. – У нас скоро будет ребёнок.
      Но Ховар услышал и ответил словами любимого Ремарка: «Пока человек не сдаётся, он сильнее своей судьбы».
    Молодые звали маму перебраться к ним в Гатчину, хотя собственного жилья у них не было.
    - У вас и так тесно. Если будет отдельная квартира, я обязательно приеду  и стану нянечкой для моего первого внука.  Пенсию оформила, хоть сегодня в путь можно,- мечтала мама.- Продолжаю работать  только потому, что учителей не хватает, да и не отпускают меня пока в школе.
     - Я тоже к вам приеду, - поддержал я маму.
     - Ишь чего захотел? А может тебе дать ключи от квартиры, где деньги лежат? – отшутился Ховар крылатой фразой Остапа Бендера.
      А сестричка Нилуфар обняла брата с женой и попросила:
      - Быстрее получайте квартиру, и мы приедем к вам в гости!
      Вера взяла в ладони лицо девочки и с улыбкой сказала:
      - Нилуфар, ты такая красавица! Сколько Ховар рассказывал о тебе, а я думала, как же любимую сестрёнку да не похвалить?  Но  в жизни ты в сто раз лучше, чем на фото. Будем дружить?
      - Конечно, дорогая янгаджон (так называют жену старшего брата), - смущаясь ответила Нилуфар.
      Когда мы собрались вместе, мама от счастья места не находила.  Два дня наша соседушка-распорядительница на домашних праздниках Анора-кайвону  помогала маме на кухне готовить самые вкусные блюда. И  Вера, как настоящая восточная невестка,  не оставалась в стороне и  вместе с Нилуфар наводила чистоту и порядок в доме и во дворе.
      - Ховар,как же тебе повезло с женой. Будьте счастливы!  Я молюсь об этом. Видел бы папа вас сейчас!  - не могла нарадоваться мама.
      В последний день  перед отъездом молодых  папа приехал  вместе с бабушкой Салимой. Увидев наши счастливые лица за  накрытым в середине двора столом, они были не то удивлены, не то ошарашены. Видимо не ожидали такой  душевной семейной картины. Вера-янгаджон  в таджикском наряде  подавала пиалы с чаем, Анора-кайвону несла огромное блюдо с пловом. Все  почтительно поднялись, приветствуя отца и бабушку. Мама  под пристальным и злым взглядом бабушки будто сгорбилась и вымученно улыбнулась:
    – Добрый вечер! Как хорошо, что вы приехали. Завтра Ховар с Вераджон уезжают.-И как бы про себя добавила: -Не зря я видела сегодня страшный сон...
     - Я  всё слышу!  И какой же сон ты  видела? – вместо ответа  на приветствие с усмешкой спросила бабушка Салима.
     - Негоже рассказывать  всем о снах, только - проточной воде, - миролюбиво ответила мама. - Проходите, онаджон. Вы как раз к плову.
     - Ну здравствуйте, дети! - важно поздоровался отец и даже не посмотрел в сторону Веры, как будто её не было рядом. – Давно мы все вместе не собирались.  Мы с бабушкой сыты, только что из-за стола. А к чаю  выйдем.
     И они пошли на веранду. Наступила тишина.  Мама тут постаралась сгладить неловкость, пригласив всех к плову и первой начала есть. Все последовали её примеру, и опять за столом стало радостно и непринуждённо.
     Анора-кайвону отнесла на веранду большой поднос с фруктами и присоединилась  к нам, чтобы вместе поужинать. Делала это она крайне редко. Садилась за стол только с теми, которых считала своими близкими.
     Мы не могли налюбоваться на Ховара и Веру: было видно, как им хорошо вместе.  Брат стал прежним жизнерадостным человеком, рассказывал истории и анекдоты, и мы громко смеялись.
     Я чувствовал - маму что-то беспокоит и спросил  про сон. Она отмахнулась: мол, в народе говорят, женским снам верить не положено.
     - Тогда , тем более, расскажите, - попросил Ховар.
     - Ну, ладно.  Я видела во сне, как в моей спальне появляется женщина и будит меня, показывая на пол. Вижу из-под кровати выползает змея. Испугавшись, спускаюсь с кровати и хочу взять гадюку за хвост. Она кусает меня за руку. Я высасываю и выплёвываю яд. И этим спасаю себя. Ловлю змею, бью об стенку так безжалостно, что голова её превращается в месиво. Мне стало плохо от этого, и я проснулась...
     - Ужас! Надо же такому присниться, — покачала головой Анора-кайвону.- Похоже, у вас есть враг, которого вы победите. 
     Увидев, как бабушка Салима идёт к столу, Анора-апа поспешно встала, забрала блюдо и пошла в летнюю кухню. Мы тоже поднялись, выражая почтение.
     - Так значит,невестушка, вам приснилась змея? А вы от неё отделались, победили? Человек иногда освобождается от всех напастей ценой жизни, - зло улыбаясь сказала бабушка. 
      Мама не успела и рта раскрыть, как Ховар с улыбкой обратился к бабушке:
      - Онаджон, мы не виделись столько лет, думаю, нам есть о чём поговорить. А смерти лучше не бояться, Бог дал, Бог взял – вы всегда так повторяли. Сегодня давайте побеседуем о жизни. Вот, знакомьтесь - это Вера, моя жена.
Вера тоже улыбалась. Но в ответ бабушка Салима произнесла  целую тираду. Вера не знала таджикского языка, но и без перевода всё поняла. Каждое предложение начиналось со слова "урус" – русская.
      Мама не выдержала и возразила: 
      - Я таджичка, а вы меня   разве любите?  Всю жизнь   твердили,  что лучше бы сын женился на русской, чем на мне. Значит, не в национальности дело? Вот внук и выбрал лучшую.  Теперь вы должны быть довольны.
      - Это что такое? - гневно произнёс появившийся во дворе отец. - Что ты себе позволяешь?  Где почтение к старшим в семье? Такому отношению ты учишь детей? 
      - Мама, несмотря ни на что, всегда учила нас с уважением и с почтением относиться к вам, - я неожиданно для себя возразил отцу. Но тот даже не глянул в мою сторону и продолжал в каком-то злом упоении:
      - Я всю жизнь работаю для кого?  Дом, сад, всё, что есть у вас - это от меня! Главный свой долг я исполняю.  А вы живёте на всём готовом и не цените!
        - А разве мама дома без дела сидела?  Она тоже работала, - стараясь успокоить отца ответил Ховар.- Каждый мужчина создаёт семью и каждый обязан заботиться об её обеспечении. Мы будем свои семьи содержать, наши дети – свои. Но без женщины какая семья?  Знаете, что по этому поводу сказал мой любимый писатель Ремарк? «Женщина — это вам не металлическая мебель; она — цветок. Она не хочет деловитости. Ей нужны солнечные, милые слова. Лучше говорить ей каждый день что-нибудь приятное, чем всю жизнь с угрюмым остервенением работать на неё».
       - Неблагодарные! Ещё и поучать меня вздумали?!
       Отец с остервенением подскочил к маме:
       - Ты, Садбарг, внушила детям такое отношение к отцу?  —  И со злобой замахнулся на неё, но Анвар перехватил руку, а мы с Ховаром тут же заслонили маму.
 
       - Отец, вы заступились за свою маму, мы за свою. Успокойтесь! — твёрдо сказал Анвар.
       - Моя мама – ваша бабушка! Не смейте их сравнивать!  А с женой я и сам разберусь!
       - Ваша жена, кто спорит? Но нам она мать. А почтение начинается с мамы - это ваши же слова, - спокойно ответил Анвар.
       Отец поднял на маму руку впервые. И сам испугался.  Он всегда умело сдерживал себя во всех случаях, показывая   хорошее воспитание, интеллигентность, порядочность. И вдруг, в один миг, проявилась его настоящая сущность тирана.        Больше всех этой вспышке злобы испугалась Нилуфар. Наша сестричка побелела, как мел. Из распахнутых глаз покатились слёзы. Похоже в этот вечер пошатнулось доверие Нилуфар к отцу. 
      Вера стояла молча, кусая губы. Ховар её обнял и повернулся к отцу:
     - Помните, как бабушка ругалась, что у вас непутёвый сын-пьяница?  Вы с ней маму во всём винили и меня считали конченым человеком. А Вера вырвала, вытащила меня из пагубной страсти. Теперь я уважаемый учитель в Гатчине. Разве это для вас не важно?  Уж потерпите немного - завтра мы уезжаем. Зачем скандалить?  Чтобы в памяти остался только негатив?
      Брат взял Веру за руку и повёл в дом. Мама пошла за ними. Нилуфар тихо плакала. А отец сквозь зубы сказал, что отвезёт бабушку домой и с ней останется.
      Наутро Ховар и Вера уехали в Душанбе. Мама и Анвар провожали их до посадки в самолёт.
      Мы с Нилуфар остались одни. Она грустила и украдкой вытирала слёзы. Мне показалось, что любимая сестричка как-то сразу повзрослела.  Мы долго обсуждали с ней случившееся, и я понял, что Нилуфар уже задумывается о своей женской судьбе.
 
      Продолжение следует...