Технология чувств

Пролог

Анна вошла в подъезд своего дома. Старая лампочка тускло высветила в общем ряду её почтовый ящик. Он снова был открыт. Только на этот раз дверца висела полуотломанная.
- Ну, кто же опять постарался? – расстроенно подумала Аня и попыталась вернуть дверцу на место. Её тщетные попытки привели к тому, что не выдержавший натиска кусок металла с грохотом упал на пол, к тому же из ящика вылетел белый конверт и спланировал сверху на несчастную дверцу.
Анна всплеснула руками: «Мало было проблем. Теперь ещё и мастера надо искать: ремонтировать ящик».
Тяжёлые сумки, набитые продуктами, пришлось поставить прямо на пол, чтобы поднять конверт и оторванную дверцу ящика.
- Не поняла, - прошептала Аня. – Может ошибка? Странное письмо какое-то…
В графе «Получатель» ровными печатными буквами была написана её фамилия, имя и отчество. Обратного адреса и данных отправителя не было, да и марки тоже. А вот штемпель был, но довольно необычный – «восьмёрка» в равностороннем треугольнике и без надписей.
Заинтригованная девушка всё же взяла себя в руки и, подхватив сумки, вошла в лифт.
- Дома посмотрю, здесь всё равно ничего не видно, - сказала она себе.
На следующее утро забившая тревогу соседка вызвала полицию. Аню нашли на кухне с конвертом в руках. Она не реагировала на окружающих. Сидела, уставившись в одну точку, повторяя раз за разом: «Девять, один, семь… Точка, точка, точка… Два, семь, шесть, три… Точка, точка, точка… Семнадцать, семь, восемь, шесть… Точка, точка, точка… Пять, семь, один, четыре…» и снова: «Девять, один, семь…». Зрачки глаз Ани из карих превратились в пронзительно-синие.

***

Лариса Никитина вышла из дома и направилась к автобусной остановке. Было прекрасное осеннее утро. С деревьев на тротуар слетали жёлтые и красные кленовые листья. Настроение у Лары было превосходное. Сегодня начальник группы должен подписать её заявление на отпуск.
- Как же всё-таки здорово! Скоро уже увижу Турцию! Ещё немного, и я буду лежать на пляже, купаться, загорать…
Неожиданно кто-то толкнул Ларису. Она оглянулась. Мальчишка лет двенадцати промчался мимо неё на электросамокате. В другое время девушка рассердилась бы, но не сейчас, не в этот раз. Не стоит портить себе настроение.
Лариса перекинула сумку на другое плечо и ощутила в ней что-то лишнее. Из наружного кармана торчал уголок белого конверта.
- Ничего себе! – поразилась Лара. – Откуда он тут взялся?!
Она потянула за кончик, хотела вытащить конверт, но вдруг увидела, что к остановке подходит её автобус.
- Ладно, на работе взгляну, - решила девушка и побежала, боясь не успеть на транспорт.
Конверт по дороге она всё-таки вытащила из кармана и переложила в сумку.
В автобусе было очень мало пассажиров. Поэтому Лара села к окну и решила хотя бы взглянуть на письмо: кому адресовано?
- Что это? – глаза Ларисы округлились от удивления.
На белом конверте были крупным шрифтом напечатаны её фамилия, имя и отчество. Подписи отправителя не было.
- Кто это мог мне подсунуть? – поразилась она. – Может реклама? Или из банка? Так там реквизиты есть. А здесь только какой-то странный штемпель – треугольник и в нем восьмёрка. Или это знак бесконечности, но почему в вертикальном положении?
И только она хотела вскрыть конверт, как водитель объявил её остановку.
Лара вскочила с места, снова засунула письмо в сумку и выскочила из автобуса.
Ларису Никитину нашли сотрудники офиса в её кабинете. Она прижимала к груди белый конверт, смотрела на рабочий стол компьютера, не моргая, и тихо шептала: «Девять, один, семь… Точка, точка, точка… Два, ноль, два, ноль… Точка, точка, точка… Один, пять, семь, четыре один… Точка, точка, точка… Два, шесть, шесть, восемь, шесть… Точка, точка, точка…». Дальше повторялось всё снова. Все усилия сотрудников привести Ларису в чувство успехом не увенчались. Вызвали скорую помощь. Врачи, осмотрев девушку, вызвали психиатрическую скорую. А близкая подруга Ларисы, взглянув ей в глаза, отшатнулась, увидев, что зелёные глаза Лары превратились в ярко-синие.

***

К концу дня подобных вызовов по городу насчитывалось уже около пятидесяти. Психиатрические клиники были шокированы наплывом «синеглазок», без умолку твердящих цифры и точки. Срочно созывались консилиумы, приглашались самые серьёзные и известные специалисты. Поставили в известность ФСБ. Но никто не понимал, откуда взялась такая напасть. У «больных» в руках были белые конверты со штемпелями «восьмёрка в треугольнике», благодаря надписям стали известны фамилии, имена и отчества «потерпевших», которые совпадали с документами. И на этом всё заканчивалось, так как конверты были пусты. И только глаза у всех девушек (возраст пациенток варьировался в пределах исключительно от 20 до 21 года) стали синими. В них невозможно было долго смотреть: глубокий и пронзительный цвет излучал яркое сияние.
Аналитики и другие специалисты ФСБ и МВД пребывали в сильном замешательстве. Все конверты были обследованы самым тщательным образом. Эксперты не нашли посторонних отпечатков пальцев, кроме самих девушек. Ничего не дали анализы ДНК. Проверили бумагу, из которой были изготовлены конверты. И выяснили только то, что ровно пятьдесят конвертов непонятным образом пропали из одного газетного киоска в центре города, причем продавец клялась, что никто в помещение не заходил, и она их в этот день не продавала. Надписи ФИО девушек были как будто бы напечатаны, но, оказалось, что нанесены методом напыления по неизвестной науке технологии. И всё-таки на всякий случай проверили все производства, где могли это сделать, - безрезультатно. Как говорится, следствие зашло в тупик.
И вдруг к двенадцати ночи вызовы по «синеглазкам» резко прекратились.
И ещё неожиданнее было известие, что все «больные» выздоровели в один миг. Девушки не помнили ничего из того, что с ними произошло, после того как они получили «письма счастья». Врачи сбились с ног, оценивая их состояние. Томографы работали без остановок. Гипноз оказался бессилен. Это были вполне адекватные люди без каких-либо признаков помешательства. Вот только на ладони левой руки у каждой из пятидесяти пациенток сама собой в момент прояснения сознания появилась татуировка штемпеля – «восьмёрка» в равностороннем треугольнике, а глаза у всех так и остались синими.

Глава 1. То, чего не ждешь, приходит так внезапно

Я повествую только о своём,
Что в жизни много разного.
И в нём мы усмотреть должны все краски бытия и быта,
Чтоб не остаться у разбитого корыта.
(Омар Хайям)

Арина

Кошка лениво спрыгнула с лежанки и подвалилась спинкой к подушке Арины, громко мяукнув: «Проснулась? Тогда погладь меня!»
- Имей совесть, Лиса, я ещё не выспалась, - попыталась уговорить любимицу сонная хозяйка, но ничего из этого не получилось, потому что в довершение ко всему зазвонил сотовый, лежащий рядом с подушкой.
- Кто это? Да ещё в семь утра в субботу, - удивилась Арина и нажала кнопку ответа.
- Доброе утро! – прозвучал в трубке незнакомый голос.
- Доброе, - ответила девушка. – Кто Вы и чего хотите?
- Для Вас утро действительно очень доброе, - с восторгом заявил странный голос, вроде бы женский, но довольно грубоватый. – Я хочу предложить Вам бесплатную туристическую путёвку по типу «все включено» в новый только что сданный комплекс дома отдыха на берегу озера в сосновом лесу…
- Тааак, остановитесь, пожалуйста, не надо мне никаких бесплатных сырков и колбасок, - Арина попыталась остановить беспрерывный восторженный поток красноречия непонятного абонента.
- Это абсолютная правда, все бесплатно, - затараторил голос в трубке, но Арина нажатием кнопки разорвала соединение.
- Чушь какая-то! – пробормотала уже совершенно проснувшаяся девушка. – И это с утра пораньше!
Она встала и подошла к окну. Чистое голубое небо нового весеннего дня, солнечный свет проник в комнату и осветил все стены. Конец мая этого года был удивительно тёплым.
- Как же хорошо! – вслух сказала Арина и уже направилась на кухню, чтобы заранее сварить себе кофе, так как не любила его слишком горячим. Но тут снова раздался звонок сотового телефона.
- Да что же это такое!  - расстроилась девушка, увидев знакомый номер.
Не отвечая на звонок, она сбросила соединение и заблокировала номер навязчивого абонента.
- Вот так! Так-то лучше! Никто теперь не будет доставать меня странными предложениями, - удовлетворённо констатировала Арина и занялась своими утренними делами.
После завтрака Арина включила ноутбук. Она любила просматривать утром новости на Яндексе.
Послышался сигнал, что на почту пришло сообщение. Открыв свою страницу во Входящих она увидела письмо от незнакомого ей отправителя.
Зная, чем заканчиваются просмотры подобных писем, не раздумывая отправила его в Корзину.
Но, как только она это сделала, сразу же пришло ещё десять писем от этого же странного отправителя под ником ClosedInfinity. Арина забеспокоилась и, не открывая, отправила всех их в спам.
- Что за день такой?! Начался как-то странно, и долбят меня тоже какие-то странные личности.
Неожиданно погас экран ноутбука, затем он стал чисто голубым и из самой середины, медленно вращаясь около своей оси, вылетел равносторонний треугольник с цифрой «восемь» посередине.
- Однако! - остолбенела Арина, но ещё больше её потрясло то, что на фоне уже уменьшенного странного знака на передний план вышла надпись: «Арина! Я очень прошу Вас перезвонить мне по номеру… И подпись: Администратор ClosedInfinity». И номер был именно тем, который она недавно заблокировала.
- Похоже, я вирус где-то подхватила, но откуда он знает моё имя?  - пробормотала Арина. – ClosedInfinity… Замкнутая бесконечность… Странный ник… Так вот же этот знак – восьмёрка или знак бесконечности в треугольнике. Что за бред?! Что он хочет от меня? Почему такой настойчивый? Или настойчивая? – вдруг вспомнила девушка голос в трубке, похожий на женский.
- Хорошо, а что я теряю? Просто выслушаю.
И Арина разблокировала номер настойчивого абонента.
На её звонок сразу же ответила девушка с довольно милым голосом.
- Арина, здравствуйте, меня зовут Валерия, я - администратор группы ClosedInfinity. Может быть Вам удобнее общаться в чате Телеграмм?
- Валерия, Вы мне просто скажите, чего от меня Вашей группе нужно? Что за забрасывание меня сообщениями и звонками?
- Арина, не переживайте. Мы не секта. И нам от Вас не нужно ни денег, ни квартиры, ни каких-либо материальных ценностей. Мы не продаём девушек в рабство, не торгуем наркотиками и Вас не призываем это делать. И, да, мы не инопланетяне. Душу мы Вашу тоже не покупаем.
Последние слова девушка произнесла более серьёзным и строгим тоном. Арина даже стала более внимательно её слушать.
- Тогда что? – недоумевающе спросила Арина.
- Мы бы хотели пригласить Вас к нам в гости. Возможно, во время первого разговора с нашим консультантом Вам показалось странным, что приглашаем именно Вас. И Вы подумали даже, что звонят какие-то проходимцы. Но поверьте, Вас выбрали одну из сотен тысяч. Я бы даже сказала: из миллионов.
- Кто выбрал? Для чего?
- Приезжайте к нам, Вы сами всё увидите. Вас никто не собирается удерживать насильно. К Вам не будет применяться ни сила, ни гипноз. И сможете уехать, когда захотите. Но я предлагаю Вам то, о чем лично Вы мечтали в детстве, о чем грезили ещё совсем недавно. Два дня назад Вы видели это во сне, запомнили и никому не рассказывали. Чтобы Вы окончательно поверили мне, я могу сказать, что Вам приснилось. Хотите?
- Попробуйте, - заинтригованная Арина застыла ошарашенная. А ведь действительно, она никому не рассказала про тот сон, который шокировал её, а утром вспомнила каждую его деталь.
- Вы видели себя в пустой светлой комнате с высоким потолком. Огромные окна во всю стену. Вы пытаетесь оторваться от пола, и это получается. Взлетаете под самый потолок и понимаете, что можете легко планировать, просто раскинув руки как птица. Тогда Вы снова опускаетесь на пол и выходите на балкон. Перед Вами двор с высокими деревьями. Вы забираетесь на перила балкона, делаете шаг в пустоту и вот уже летите над двором, поднимаетесь высоко, всё выше и выше над деревьями. Отовсюду льётся тёплый свет, но солнца не видно. Вы летите над городом, над рекой, поднимаетесь ещё выше в чёрно-синее небо к звёздам. Они кружатся в карусели вокруг Вас всё быстрее и быстрее. И Безудержный восторг охватывает Вас. И когда Вы проснулись, то целый день прошел в сплошной эйфории, настолько были счастливы.
- Как?! Как Вы могли узнать?! Я никому тогда не рассказала… Но помню всё до мелочей. Как?!
Шокированная Арина больше не могла вымолвить ни слова.
А Валерия продолжила.
- Я не экстрасенс. И наша группа не ставит себе целью подчинение человека. Вы всё поймете и увидите сами, когда приедете к нам. Вам понравится, возможно, Вы даже не захотите возвращаться. Но у каждого из нас есть свой путь в жизни. И сделать выбор, верный выбор, вот то, что определяет нашу работу и цель нашего существования.
Валерия тихо засмеялась. И её смех прозвучал как колокольчик.
- Я немного напугала Вас. Простите, не хотела. Ну, как я убедительна?
- Могу я известить родных, куда я еду? Да, действительно, а куда?
- Я рада, что Вы решились! Наш новый комплекс располагается недалеко от Москвы. Там просто чудесно. Озеро, лес. Ночью - звёздное небо. Мы выдадим Вам специальный аппарат для связи с родными. Необходимо выехать завтра с утра. Билет на самолет уже в Вашем почтовом ящике. А такси в шесть утра будет ждать Вас у подъезда. Все подробные инструкции как добраться тоже по почте. Для удобства мы их продублировали в Телеграмм. Собирайтесь потихоньку. Не забудьте купальник. Да, и Лису отвезите пока к Вашей маме. Скажите, что дней на пять. Не переживайте, мама будет здорова. Ждем Вас!
Последнее распоряжение администратора ClosedInfinity добило Арину окончательно: неизвестная Валерия отлично знала кличку её кошки. А ведь Маслину звала Лисой только она, Арина. Это была её маленькая тайна, о которой не знала даже мама. Просто Арине хотелось иметь что-то такое незыблемое, личное, то, о чем никто бы не знал. И вот, пожалуйста! Кошка же не могла проболтаться. Какой-то кошмар!
Арина посмотрела на экран ноутбука. Обычный рабочий стол с заставкой морских камней и волн. Приснилось ей, что ли? И только подумала об этом, как прозвучали сигналы получения сообщений в почте и в Телеграмм: пришли билеты и инструкции, как быстрее добраться до места назначения.

Рина

Так продолжалось уже несколько недель.
Шёл первый час ночи. Рина пыталась согреться под одеялом и наброшенным на него пледом, но ничего не получалось. Ноги были ледяными и никакие растирания их руками не помогали. Слезы душили, рыдания вырывались из неё вместе с каким-то воем: «Господи, прости меня! Господи!» Мольбы и молитвы шли вперемешку, взахлёб.
Через полчаса понемногу отпустило. Слезы высохли. Опустошение и тишина вошли в её душу. Рядом лежащая кошка посмотрела на Рину, подвернула голову и протянула передние лапки. Они были тёплые, мягкие. Кошка не отнимала их и не выдёргивала из рук, тихое мурлыкание убаюкивало. Покой наконец-то пришел, и Рина заснула.
Не было в её жизни ночей без снов. Яркие, насыщенные видения иногда оставались в памяти во всех деталях в течение нескольких лет. Но чаще утром развеивались.
Рине нравились любые сновидения. Особенно счастлива она была, когда летала. В молодости она видела, как забиралась на перила балкона, бесстрашно шагала в пустоту и летела над землёй. Позже полёты стали происходить над городом, рекой, полями, домами. Иногда под потолком какого-то помещения. И уже после пятидесятилетнего рубежа - взлёты после разбега, поднимаясь над людьми выше, выше…
Сны, когда Рина пыталась взлететь, а её что-то опускало вниз, не давало подняться, были тяжёлыми. Утром она просыпалась с чувством не то что неудовлетворённости, но апатии и какой-то растрёпанности.
Сны были её второй жизнью. Рина не представляла ночи, когда, как ей часто рассказывали, проваливаешься в темноту и утром просыпаешься отдохнувшей без сновидений. Какой же это отдых?! Вот побывать в другом мире, увидеть другие города, совершенно непохожие на те, которые существуют на самом деле, – это же так здорово! Иногда она видела приморские городки, которых точно не существует в реальности. Но море, волны, зелень, камни были совершенно осязаемыми. И только солнца Рина никогда не видела во сне, хотя свет всегда был. Он шёл как-бы отовсюду, окутывал и пронизывал окружающую местность.
Вот уже полтора года каждое её утро начиналось муторно обыкновенно, буднично.
Рина открыла глаза. Первое, что она увидела – это небо за окном. Сегодня оно было чистым, без облаков, и солнце пыталось заглянуть ей в глаза. Рина никогда не задёргивала шторы, они висели только для уюта. Она помнила, как в детстве мама закрывала окно плотными, не пропускающими свет портьерами, и это сильно угнетало её, и даже чувствовалась нехватка воздуха.
Кошка как всегда лежала по правую руку, привычно готовая к ласке.
И так же, как обычно, по утрам, раздался звонок сотового телефона. Рина старалась держать аппарат рядом с головой, чтобы не пропустить звонок сына.
- Доброе утро, мамуль! У тебя всё хорошо?
- Доброе, сынок! Да, всё хорошо. Встаём потихоньку?
- Да, проснулся только что. Пойду в душ. Хорошего дня тебе, мамуль.
- И тебе тоже удачного. Пока.
Сын, в отличие от многих его ровесников, баловал мать вниманием. Обязательные звонки утром («Доброе утро!») и вечером («Спокойной ночи!»), постоянная связь по Телеграмм и звонки по необходимости – всё это радовало Рину, она ждала знакомые сигналы и была счастлива, если перепадали внеурочные. Конечно, она готова была общаться с её родным Саней днем и ночью, но понимала: у сына своя жизнь, в которую не стоит вторгаться полностью, как бы ей этого не хотелось. Уже то, что он почти ничего не скрывал от неё, как и она от него, было настоящим материнским счастьем.
Мать с сыном практически осязали друг друга. Она почти всегда угадывала: «Вот сейчас напишет, позвонит…». И в течение пары секунд раздавался сигнал связи.
Сын сразу чувствовал, если Рине нездоровилось. Был даже такой случай. Ей пришлось вызывать скорую помощь, когда сильно болел живот, била крупная дрожь, которая не останавливалась больше часа. Произошло это в одиннадцать часов вечера. Рина знала, что завтра Саня будет очень загружен на работе. И она не стала беспокоить его.
А вечером следующего дня призналась и выслушала кучу обвинений в свой адрес по поводу: как ты могла промолчать? Почему не позвонила, я бы сорвался и приехал, как тебе не стыдно, мы ведь одна семья и т.д. Оказалось, что именно в это время, когда к Рине приехала скорая, сын проснулся от дикой боли в животе, минут двадцать мучился и с трудом заснул. Совпадение? Нет, так бывало часто, хотя в других проявлениях.
Рина прошла на кухню. Всё по пунктам: приём пожизненной таблетки, насыпала в тарелку овсяных хлопьев и залила кипятком, туалетно-умывальные процедуры, поздравительные («С добрым утром! Доброго дня!») картинки в Телеграмм маме, сыну, его жене и в WhatsApp подруге, маршевый шаг в течение десяти минут под балет или экскурсию в музей на ноутбуке. А вот дальше самое главное: молитвы.
К Богу Рина шла долго и трудно. Но сейчас она уже могла наизусть произносить несколько молитв, самых значимых для неё и влившихся в её память с колоссальным трудом. Ещё в молодости, до сорока лет, она предельно тяжело учила «Отче наш». Не запоминался текст, ну, совсем. А казалось бы, небольшой. И только к пятидесяти пяти годам пришла к ней необходимость в утренних молитвах, а ещё через год – в вечерних. Бог для Рины стал самой надёжной опорой, надеждой и защитой.
Год назад она всё-таки решилась и начала слушать на Youtube Новый Завет понемногу каждый день. Потом уже после множества просмотренных видео с ответами священников пришла к пониманию, что прожить жизнь и не узнать, что же написано в Старом Завете, это неправильно для неё же самой.
Решение далось трудно, а ещё труднее было слушать каждый день главы тридцати девяти великих книг. Но упрямство и упорство дали свои потрясающие результаты. Особенно после того, как дополнительно были прослушаны лекции профессора Зубова, комментирующего и разъяснявшего строки Библии, в душе Рины открылась дверь в другую реальность, появился совершенно иной взгляд на жизнь. Её внутренний мир изменился, пришло понимание строения всего мироздания: каким должен быть человек, кто такой Иисус Христос, и для чего он был послан людям. Это знание как бы вычистило её всю изнутри, наполнило светом и ощущением того, насколько же она сама грешна перед Богом и людьми, да настолько, что никакие исповеди и причастия эти грехи не снимут.
Рина упорно учила молитвы наизусть. Каждая из них давалась с великим трудом. Практически по месяцу ежедневного заучивания. Часто лукавый сбивал её, путал слова, но снова и снова она шла к постижению и запоминанию каждой молитвы. Они стали помогать ей, Рина это чувствовала. Она молилась, либо, смотря на небо, либо, закрыв глаза – так лучше входила не то чтобы в транс, но проникала в суть, в темп, сливалась с молитвой воедино. Слова начинали звенеть в голове, часто лились слезы.
Она не могла стоять на службе в церкви. Ходила в неё обязательно каждую неделю (когда-то дала обет), чтобы поклониться иконам, поставить свечи и поблагодарить за помощь, либо попросить что-то у Бога через святых. Но не могла стоять вместе с церковной общиной. Ноги не выдерживали, а сидеть было стыдно. К тому же Рина чувствовала свою полную церковную безграмотность, она не понимала, что говорит священник, ощущала себя недостойной этого общества молящихся людей. Исповедовалась всего три-четыре раза. Понимала, что, возможно, это плохо, но заставлять себя не хотела, не чувствовала необходимости.
Она любила церковь Параскевы Пятницы недалеко от Кремля. Рину тянуло туда. Светлая, тихая. Солнце часто освещало сквозь боковые окна иконы. Откуда-то сверху доносилось негромкое стройное многоголосое пение мужского хора. В маленькой церкви почти всегда было пустынно. Рина садилась на скамейку и душа её наполнялась счастьем и чистотой. А ещё именно здесь была чудотворная икона Матроны Московской.
Бог всю жизнь был рядом, всегда помогал и направлял. Рина часто удивлялась: за что ей такая поддержка? Ведь столько всего натворила…
Неожиданно громко раздался звонок сотового.
- Мама, у меня для тебя новость, только не падай, сядь.
- Что случилось?
- Наша компания выделила мне путёвку, так сказать, родительскую. Они решили, что ты достойна отдохнуть в санатории.
- Я? Почему я?
- Мне за успешное подписание контракта начислили вознаграждение в размере оклада. А сверх этого дали путёвку на двенадцать дней с оплаченным проездом туда и обратно.
- Куда?
- В подмосковный санаторий. Представляешь, и время-то какое хорошее – самое начало июня: не жарко и не холодно, все цветёт. Сам не ожидал. Мой шеф прямо подошел ко мне и сказал, что гордится мной. Он самолично предложил вручить презент тебе, так сказать, вырастила приличного работника. Но я уж решил не перекладывать ответственность, - рассмеялся Александр.
- Я что-то в шоке. Когда? И как я кошку оставлю?
- Кису возьмём к себе пока. А заезд через четыре дня. Я, не спросив тебя, извини, уже заказал тебе билеты на поезд в СВ вагон.
- Сань, ну как же?! Ты меня просто ошарашил. Голова кругом.
- Так, мамуль, мне пока некогда, давай, приходи в себя, думай, что в чемодан положишь. Вечером заеду, привезу путёвку и билеты.
И Александр положил трубку.
Рина ошалело помотала головой. Как же это?! Ну да, когда-то мечтала. Теперь на пенсии особо не разгуляешься, не то, что путешествовать. Хотя раз в год в сентябре она позволяла себе автобусную поездку на море. Копила долго. Сына не напрягала: у него двое алиментов, ипотека на тридцать лет и молодая жена.
А тут двенадцать дней в санатории, практически две недели, если с дорогой, да ещё в Подмосковье, да билеты в СВ! Ох, не спросила: в каком месте санаторий находится?
Рина подошла к зеркалу. Оттуда на неё глядела высокая темноволосая (конечно, крашеная) стареющая женщина хорошо за пятьдесят. Морщинки вылезали тут да там, но пока ещё не были особо безобразными. Конечно, десяток килограммов можно было бы и сбросить, но в основном они были на бедрах и слегка на животе. Рина оценивающе посмотрела на себя и подумала, что, наверное, стоит купить тушь для ресниц и помаду, которыми не пользовалась уже два года, все-таки люди будут вокруг…
- Где же всё-таки находится этот санаторий? – снова пришла в голову мысль.
С подмосковными городками было связано детство и два года неудачного замужества.
Лечиться Рина не любила, поэтому сразу решила для себя, что всякие там медицинские процедуры посещать не будет. Ну, в лучшем случае бассейн и попьет кислородные коктейли и травяные чаи. Перед глазами возникали картины соснового леса, прогулочных тропинок. А если там будет озеро, так вообще сказка.
Рине всегда не хватало общения с природой. Поэтому она часто ходила на городскую набережную, посмотреть на воду, послушать шелест листьев ивы. Или ездила в парк, чтобы в одиночестве побродить по дорожкам, посидеть на скамейке, подышать воздухом с запахом цветущих трав.
Да, известие о предстоящей, да еще в скором времени поездке её ошеломило. Как давно она не ездила на поезде до Москвы. А уж в СВ так вообще никогда.
И уже через четыре дня. Надо начинать писать список необходимого, иначе что-нибудь да забудешь. Составлять подобные списки Рина умела ещё с детства. Когда мама задавала ей сделать дела по дому, дочь писала для себя нумерованные списки и зачёркивала выполненные пункты, так было проще выполнять рутинную домашнюю работу. И сейчас подобные напоминалки Рина составляла каждый раз перед походом в магазин. Записывала необходимые пункты для восполнения семейного ресурса в течение нескольких дней по мере того, как продукты или химия подходили к концу. А потом уже с этой бумажкой ходила по гипермаркету, затовариваясь на неделю. Мамины уроки не пропали зря.
Рина начала раскрывать шкафы, выдвигать ящики с одеждой. Всё это делала как-то машинально, ещё не понимая, что ей нужно из всего этого обилия шмоток. А в голове неотступно звенела мысль: «Где находится санаторий?» Она сама не понимала, почему зациклилась на этом, но в мозгу стучало: «Где? Где? Где?»
Неожиданно раздалось громкое мяукание, и кошка с силой толкнула головой ногу Рины.
- Ты чего, Кася?
Кошка потёрлась головой, оставляя шерстинки на тёплых носках Рины, и побежала на кухню, оглядываясь, идёт ли хозяйка.
Рина поняла, что любимица требует внимания и пошла за ней.

***

Время не лечит. Лечит не время.
Лечат поездки и новые люди.
Лечит весна. Лечит вал впечатлений,
Сны и предчувствия: то ль ещё будет!
Стрелки пушистые от самолётов
В небе, и шпалы бегущие лечат.
Лечит надёжный и преданный кто-то,
В нужный момент, обнимая за плечи.
Лечит больница, лечит аптека,
Лечат настойчиво, изо всей силы.
Был человек. Нет теперь человека.
Я наизусть твое имя забыла.
Видишь: здоровая. Видишь: живая.
Некогда ныть - каждый час чем-то занят.
Видишь?
…Но если с подножки трамвая
Кто-то посмотрит твоими глазами...
(Таня Веселкина)

***

Арина

Из аэропорта к месту назначения Арину привезли на автомобиле. Водитель помог выгрузить её небольшой багаж.
Арина огляделась. Ах, какая красота! Сосны, сосны, сосны… Чистейшая зелень! А какой запах леса! Территория оказалась невероятно огромной. Везде цветы, широкие асфальтовые дорожки. Вдали синело озеро. Несколько девушек прогуливались по парку с цветами в руках.
Её встретила девушка с удивительными синими глазами, назвавшаяся Еленой. Она провела вновь прибывшую гостью в невысокое здание в стиле хай-тек, выглядевшее внешне довольно просто.
На ресепшен уже знакомая по телефонному общению Валерия радостно улыбнулась Арине. 
- Как добрались до нас? Не устали в дороге?
- Всё хорошо.
Арина насторожилась. Ещё ни разу в жизни она не видела так часто девушек с ярко-голубыми и синими глазами. Ну, одна-две, но не в таком же количестве.
- Я понимаю, что у Вас, Арина, много вопросов. Предлагаю сначала Вам разместиться в Вашем номере, пообедать, пройтись по парку, сходить к озеру. Оглянитесь вокруг, подышите чистым сосновым воздухом, успокойтесь. В здании есть бассейн, доступ неограничен в любое время суток. Я приду за Вами часам к пяти вечера. И тогда Вам все разъяснят. Хорошо? – Валерия снова очень светло улыбнулась Арине.
- Согласна.
Эта улыбка подействовала на Арину как-то успокаивающе. Да и что может с ней случиться в таком изумительном месте?
- Я хотела бы сразу дать Вам аппарат связи с Вашими родными. Не удивляйтесь: обычная сотовая сеть здесь не работает. Но Ваша мама тоже сможет звонить Вам, набрав Ваш обычный номер, вызов будет перенаправлен на этот телефон.
Озеро Арину поразило: вода кристально прозрачная, а песок на берегу белый. На берегу стояли шезлонги. Она увидела несколько человек, прогуливающихся по песку. Странно, но мужчин не было совсем.
- Что за матриархат такой? Куда меня занесло? – промелькнули тревожные мысли.
Сосновый лес был прозрачный, чистый, ходить по тропинкам было легко, а воздух, насыщенный от нагретой солнцем сосновой смолы, даже немного кружил голову.
Арина не стала пока искать бассейн. Решила, что это всё не похоже на обычный дом отдыха или санаторий. Поэтому нужно сначала узнать, что от неё хотят довольно странные синеглазые девушки, а уже потом думать, что делать дальше.
Ровно в пять часов вечера в её номер постучала Валерия и повела Арину по пустынным коридорам здания. Дверь одной комнаты распахнулась и Арина вошла в зал… Нет, это помещение не было залом, да и самим помещением его назвать тоже было нельзя, хотя вход в него был через обычную дверь.
Первый шаг и… Арина наступила на гальку, обычную морскую гальку. Она простиралась и влево, и вправо, и конца не было видно этому пляжу. А перед ней (Арина даже задохнулась от счастья) шумело море. Лёгкие волны набегали на берег и пеной расползались по гальке.
- Что это?! – воскликнула ошеломлённая девушка. – Как это может быть?! Это настоящее море?! Как такое возможно?!
- Вы не спите, это я могу Вам точно сказать.
Арина обернулась. Рядом с ней стояла уже другая девушка, тоже «синеглазка», именно она с улыбкой произнесла эти слова.
- Во сне обычно не чувствуется запах. А что чувствуете Вы, Арина?
- Запах моря, водорослей, свежего ветра, гальки… И солнце, я вижу солнце, я чувствую его тепло! Я действительно рядом с морем?! Как же я сюда попала?! Кто Вы?
- Мое имя - Наталья. И здесь, как мне показалось, лучше всего разговаривать с Вами, отвечать на Ваши вопросы и объяснить в итоге, что Вам предстоит сделать.
- Мне?! Почему я?! Чем я лучше других?!
- И это было первое, почему наш выбор пал на Вас, Арина. Вы не считаете себя лучше других, поэтому в основном можете оценивать поступки без излишнего эгоизма.
Наталья взяла Арину за руку и подвела к краю пляжа.
- Попробуйте море на вкус, - попросила она.
Арина зачерпнула ладонью воду и отпила глоток.
- Солёная! – радостно вскрикнула она. – Она солёная. Это настоящее море! Какое счастье! Я не могу поверить! Господи, спасибо тебе! Это какое-то сумасшествие! Но пусть оно длится вечность!
- Я рада, что Вы так восприняли мой небольшой подарок для Вас. Но дела не ждут. Вам предстоит узнать много нового, а главное, понять, готовы ли Вы к довольно тяжёлому труду в психологическом аспекте. Хорошо, что пока Вы поняли, что чувства у Вас на первом месте, иначе разум бы начал просчитывать, что всё, что сейчас Вас окружает, не является реальным. Именно поэтому Вы очень нужны нам, нашей группе ClosedInfinity (CI).
И Наталья открыла ладонь своей левой руки, на которой искрился всеми цветами радуги знак «восьмёрки» в равностороннем треугольнике.

***

Если хочешь, ладонью тронь.
Море - это живой огонь.
Море - это купель без дна,
Сон из яви и явь из сна.

Море - это дыханье сфер,
Если любишь - любовь без мер,
Если хочешь дойти до звёзд -
Меж землею и небом мост.

Море - это уснувший гром,
Сплав из вечности с серебром,
Мир, где время бежит легко
Прямо в сердце живой рекой.

От черты до черты вода...
Век бы слушать, придя сюда,
Как поет глубиной у ног
Грудь, в которой смеется Бог.
(Юлия Крылова (Индиго))

***

Глава 2. Начало пути

Понять бы внутреннее «я»,
чего желается сильней.
Но жизнь – не поиски себя,
а лепка личности своей.
Наш выбор – это наша суть
без ярких масок и гримас…
Мы выбираем жизни путь,
а путь определяет нас.
(Неизвестный автор)

Арина

Наталья взяла Арину за руку, и они вышли снова в коридор.
- Сейчас мы с Вами пройдём в наш так называемый «операционный» зал. Название грубоватое, но с какой-то точки зрения наиболее точное.
Войдя в этот зал, Арина почувствовала, что у неё подкашиваются ноги и перехватило дыхание. Это был… открытый космос. Звёзды россыпями на чёрно-синем полотне были и сверху, и снизу, и вокруг девушек. Арина крепко вцепилась в руку Натальи. Они висели в звёздном пространстве.
- Что это? – воскликнула она.
- Я же сказала. Это наш операционный зал. Здесь мы работаем. Скоро Вы увидите свое рабочее место.
Наталья вытянула руку со знаком CI, и Вселенная понеслась вокруг них с бешеной скоростью. Это была беззвучная гонка в каком-то прозрачном тоннеле. Мимо проносились звёзды, иногда огромные планеты, кометы только успевали показать свои хвосты и сразу же исчезали. Арине сначала было безумно страшно, казалось, что сейчас мозг взорвётся, но Наталья не выпускала её руки из своей. Прошло какое-то время в этом безвременье, и неожиданно туннель из прозрачного стал радужным. Девушки влетели сначала в красный световой поток, потом в оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой.
- Ну, вот и наш отсек, - спокойно произнесла Наталья. – Синий. Нам сюда.
Впереди Арина увидела еще и фиолетовый.
- Радуга?! – воскликнула она. – Вы работаете в радуге?
- Да, - ответила её спутница.
И от этого обычного «да» Арине стало так спокойно, что даже всё невероятное, что с ней сейчас происходило, уже не казалось сном. Теперь она была твердо уверена, что всё реально, только фантастически невероятно.
Их окутало синее сверкающее облако, и сквозь него ничего не было видно. Наталья правой рукой держала руку Арины, а левой нарисовала в облаке «восьмерку» и обвела прямыми линиями. Открылась треугольная дверь, и девушки вошли в комнату. В её центре стоял огромный экран в рост человека, а перед ним два кресла.
Наталья пригласила Арину сесть и сама села рядом.
- Теперь я должна посвятить Вас, Арина, в курс того, чем занимается наша группа, и для чего мы пригласили Вас сюда в наш «CI СИН», так называется наш отсек в «Радуге».
- Простите, можно только я сначала спрошу? – прервала Наталью Арина.
- Да, конечно.
- Когда мы с поверхности Земли то тут, то там видим радугу, иногда даже двойную, мы видим этот операционный зал?
- Скажем так, с Земли мы видим его отражение. Считается, что свет солнца преломляется (чаще всего это бывает после грозы или дождя) на множестве водяных капель, которые работают как призмы. Но наша «Радуга» имеет другую природу: она, получая напрямую поток от Солнца, синхронизируется от него, разделяет на составляющие, и излучает собственный спектр. И когда на Земле возникает (обычно недолго по времени) радужный полукруг, то его разноцветные лучи отражаются от нашей «Радуги», которая, как Вы уже увидели, существует во Вселенной совершенно самостоятельно. Только увидеть её дано не каждому, и уж тем более недоступна она любым приборам, созданным на Земле, так как человек не дошел ещё до такого уровня технологии – технологии чувств. И только совсем немногим дано увидеть и понять это.
Человек может создать видео, передать по компьютерной сети текст, изображение. А запах, ощущения мягкого, твёрдого, гладкого? Художник может заставить пробудить в нас чувство красоты, а как передать вкус? Как его изобразить? Мы только знаем, что лимон кислый, малина сладкая. Но каждый человек чувствует по-своему, по-разному. Одни духи подходят только этой женщине, а другая сразу откажется от них. Почему духи содержат много различных нот? Потому что хоть одна из них да подойдет какой-то конкретной женщине, а другие ноты поддержат гармонию.
Вот радуга – это же тоже гармония. Белый цвет, который раскладывается на составляющие, складывается из множества световых волн разной длины. Мы выделяем семь основных: красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой, синий и фиолетовый. Но группа CI для своей работы выбрала только синий. Вам интересно, Арина?
- Да, да, конечно, Наталья, я с удовольствием Вас слушаю, продолжайте, пожалуйста.
- Еще с древности синий цвет считался цветом умиротворенности, стабильности, глубоких размышлений. Согласно цветовому тесту Люшера синий цвет символизирует удовлетворенность и спокойствие. Иоганн Гёте в своем учении о цветах писал: «Насколько охотно мы следуем за удаляющимся предметом, настолько же охотно мы смотрим на синий цвет, и не потому, что он на нас наступает, а потому, что он влечёт нас за собой». Богослов и философ XIX века Карл Кестлин писал: «Синий - чрезвычайно мягкий и охлаждающий контраст всему беспокоящему, яркому, давящему, утомляющему; это картина мирной нежности и услаждающей свежести; это сама хрупкость по сравнению со всей материальной громоздкостью и тяжестью».
Синий – это цвет неба, цвет воды. Чакра Аджна – Третий глаз – тоже окрашена в синий цвет.
Оттенки синего находятся в диапазоне с RAL 5000 (немецкий цветовой стандарт – самый популярный и применяемый во всем мире) до RAL 5026: фиолетово-синий, зелёно-синий, ультрамариновый синий, сапфирово-синий, чёрно-синий, сигнальный синий, бриллиантово-синий, серо-синий, лазурно-синий, горечавково-синий, стально-синий, голубой, кобальтово-синий, голубино-синий, небесно-синий, транспортный синий, бирюзово-синий, капри синий, океановая синь, водная синь, ночной синий, отдалённо-синий, пастельно-синий, перламутровый горечавково-синий, перламутровый ночной синий. Но интересно, что в этой классификации отсутствуют цвета RAL 5006 и 5016.
Русский поэт, писатель и философ Даниил Андреев в «Розе мира» называет синий цвет символом «Мировой Женственности», которая особым образом выражается в католицизме (культ Девы Марии). Если рассмотреть, что символизирует этот цвет в других основных религиях человечества, то мы увидим, что в христианстве в иконописи он отражает духовность и Богоматерь; выражая божественность и мудрость Иисуса Христа, синим цветом изображается его гиматий. В большинстве икон этот цвет символизирует тайну, Святой Дух. А вместе с красным составляет единство противоположностей – милость, истина, красота, земное и небесное.
В исламе это цвет мистического созерцания, а в лютеранстве литургический цвет адвента в основном фиолетовый - покаянный, но иногда используется ярко-синий, также относящийся к королевским цветам. Иудеи используют голубые и синие нити в талите, а на государственном флаге Израиля в соответствии с талитом изображается синяя звезда Давида между двух синих полос. Можно продолжать и дальше, упомянув цвет будды Акшобхья в буддизме и Кришны в индуизме. На российском флаге также присутствует синий цвет, который символизирует цвет веры и верности.
- Разрешите и мне добавить? – Арина увлеклась и перебила Наталью.
- Почему бы и нет? – разрешила та.
- Мне тоже нравится этот цвет, для меня это небо, море, васильки, драгоценный камень сапфир. Я знаю, что он исторически ассоциируется с божественным, священным, считается хранителем невинности и высшей истины.
- Да, конечно, - подхватила Наталья. – Основной цвет сапфира, конечно, синий. С ним отождествляют чувства гармонии и симпатии, верности и дружбы, постоянства и надёжности. Вы, конечно, помните «Рапсодию в голубых тонах» Георгия Гершвина. Там, где требуется концентрация ума, тоже участвует данный цвет. Например, первый шахматный суперкомпьютер, победивший Гарри Каспарова в 1997 году, назывался Deep Blue – «тёмно-синий» - «глубокая мысль», а компании IBM, которая его разработала, дали прозвище Big Blue – «голубой гигант».
Как я уже говорила, синий цвет соответствует вибрации шестой чакры Аджны. Это цвет интуитивного мышления, посредством которого человек может проникнуть в глубины сознания и устройства мира, понять все его взаимосвязи. Синий цвет видит мир без прикрас и эмоций, смотрит правде в глаза, даёт волю, целеустремленность, веру. Это довольно жёсткий и холодный цвет.
Главная его проблема - это знания и желание ими поделиться с окружающими. Функционально же синий цвет – это управление как на уровне межличностных отношений, так физиологии. Эта чакра может управлять всеми другими.
Обратная сторона синего цвета состоит в том, что он навязывает своё видение мира, идеи, которые часто могут быть оторваны от реальной жизни, то есть осуществляет жёсткий контроль. Кроме этого, он бывает аскетичным и подавляет не только себя, но и окружающих. Поэтому синий цвет верит в созданную им систему и является её же заложником.
Если он осознаёт то, что есть и другие цвета, и они не менее важны для гармонии, то его способности расцветают в полной мере. Человек синего цвета становится контактным, общительным, понимающим, демократичным. Он может быть Учителем, это цвет гениальности, прозрения и провидчества.
Полное удовлетворение от общения синий цвет может получить только с другим синим цветом. Но иногда жизнь сводит такого человека с другими «цветами». Например, «зелёный» или «оранжевый» будут помогать развивать синему энергии этих цветов, но синему цвету будет не хватать резонанса по своей энергии, и он будет искать такое общение на стороне.
- Я поняла! – вскричала Арина. – Извините, что я снова перебила Вас. Поэтому в вашей группе так много девушек с синими глазами. У «посвящённых» человеческое обычное зрение и зрение третьего глаза объединены в одно целое, а «синеглазки» объединены для создания сильной энергии, позволяющей влиять на мироздание в целом или на конкретного человека в частности.
- Вы абсолютно верно всё поняли, Арина. Знаете почему?
- Я начала догадываться. Во мне тоже преобладает синий цвет? Но у меня ведь не синие глаза?
- В нумерологии есть соответствие цветов цифрам дня рождения. Например, Вы родились 26 июня. 6-2=4, и эта цифра соответствует синему цвету… Давайте ещё по-другому. Чем пахнет синий цвет для Вас, Арина?
- Небом, морем, звёздами, весной, васильками, водой…
- А еще сравним другие ощущения. Синий обычно вызывает ощущение холода. Но он же и чистота, и гармония. Вспомним небо и море, и в душе открывается простор и глубина.
И не забудем семь нот. Какая связь между цветом и звуком и почему такая связь есть? Звуки – это гармонические колебания, частоты которых относятся как целые числа и вызывают у человека приятные ощущения или неприятные ощущения (диссонанс, шум). Гармоничность всех форм проявления материи была уже давно замечена людьми: каждая нота имеет свою частоту, а каждый монохроматический (чистый) цвет определяется своей длиной волны, и соответственно имеет частоту. Для каждого из семи основных цветов, соответствующих частотам звука и расположению музыкальных нот октавы, звук преобразуется в видимый человеком спектр. Так голубой и синий - ч4 и ч5(чистая кварта и чистая квинта) - цвет моря, неба, простора. Интервалы звучат таким же образом - широко, просторно, немного как бы в «пустоте».
- Я никогда не задумывалась над этим, - задумчиво произнесла Арина. – Но меня всегда тянуло к этому цвету, я не могу жить без неба и моря.
- И это прекрасно! Я рада, что Вы сейчас с нами. Если поняли суть, то легче будет понять и нашу работу. Теперь я расскажу немного о нашей группе.
Численность её остается неизменной тысячи лет. Да, да не удивляйтесь, именно столько времени она существует. Пятьдесят хранительниц. И работают в этом качестве только молодые девушки. И, как Вы правильно поняли, подобный матриархат существует как основа поддержания чистоты группы и эффективности ее работы. Сразу скажу, что были случаи полного обновления состава, независимо от желания девушек, но эта мера была вынужденная по другим соображениям, и лично к Вам она никогда применена не будет.
Тело человека – физическая оболочка для его души. Смерть, то, как её понимает человек,  - это смерть только этой оболочки, душа каждого человека совершенно индивидуальна, она никогда не умирает и не пропадает. Она - ячейка бесконечного во всех измерениях информационного поля. Ячейка (душа) постоянно взаимосвязана с этим полем. И от того насколько прочна эта связь, зависит сама жизнь человека. Молитва – это определенный код подключения к полю, к определенным его участкам, влияющим на жизнь человека. Бог, Святая Троица – это и есть само поле, которое управляет жизнью во всех её проявлениях, но человеку предоставлено право выбора в каждую секунду его существования. И этот выбор определяет всю его жизнь. В информационном поле есть особенные участки, обращения (молитвы) к которым позволяют изменить жизнь, исполнить какие-то желания человека, то есть помочь ему сделать выбор. Это поле Иисуса Христа, Богородицы, Святых. Искренняя молитва к ним изменяет ячейку души человека, а с добрыми намерениями даже изменяет её цвет и звучание – чистый и светлый, со злыми – вплоть до черного.
Конечно, Вы слышали про Ангела-Хранителя. На всех изображениях это существо, похожее на молодого человека. Но это не мужчина и не женщина. Ангелы — бесплотные личные духи, наделённые разумом и свободной волей, способностью к творчеству, богообщению и взаимообщению. Это бестелесные духи, которые находятся здесь, с нами, но главная цель их — служение Богу. Но лучше сказать, что это не дух, а некая субстанция, энергетическое поле, окружающее человека. И чем оно шире и плотнее, тем сильнее защищен человек, потому что Ангел-Хранитель напрямую связан с его душой. И он же - посредник между человеком и Богом.
Мы не ангелы, мы их помощники. Тем, кто молится, кто обращается с конкретными целями, помогаем сделать правильный выбор, просчитывая наперёд все ходы, чтобы избежать срывов в информационном поле. Поддерживание его равновесия – наша работа и задача. Для Вселенной лучше спокойная равномерная жизнь как полноводная широкая тихая река, чем скачки и проблемы. Иногда мы можем повлиять на выбор конкретного человека, но должны просчитать его правильность: были случаи, когда, казалось бы, невинная просьба могла вызвать серьезные негативные последствия в будущем. Наша группа состоит из людей, которые могут вовремя прийти на помощь нуждающемуся в ней человеку.
Что означает просить у Бога то, что на самом деле человеку не нужно? Иногда он думает, что ему обязательно нужна дача и начинает молиться от всей души: «Хочу!.. Дай!» А возможность приобрести откладывается и откладывается. Человек не понимает, почему? Ведь вроде бы хочется ему на природу. Ничего плохого ведь не просит. И вот в один прекрасный день он едет с кем-то на машине просто на прогулку в лес далеко от города и понимает, что не хочет уже никакой дачи, потому что понял, что просто физически не осилит ни строительство, ни обустройство дома, ни работу с землёй, да и тяжело ему будет ездить на автобусе или электричке. Кто ему помешал? Кто остановил? Кто не дал осуществить желаемое, хотя молитвы были очень искренними?
Пятьдесят хранительниц выбирают для себя помощниц, давая им возможность выбора жизненного пути в отношении работы в группе: или «Да», или «Нет», но если «Да», то жить дальше, как жили, уже не получится. Если девушка соглашается работать с нами, то посвящает группе всю свою жизнь, сильно изменяя её обычное течение. Девушки – это носители знака замкнутой бесконечности. Они могут преображать мир. Выбирают только тех, кто может анализировать и думать, кто любит природу, растения и животных, у кого светлая душа. Треугольник на знаке CI означает сам выбор в ограниченном пространстве, а восьмёрка в нем – это знак бесконечности выбора и бесконечности роста.
Жизненный путь каждого конкретного человека очень похож на дерево: корни – родители, предки; ствол – то, что заложено в человеке генами. Каждый человек выращивает собственное дерево. Со смертью человека дерево прекращает расти, но никуда не исчезает. Ветви – выбор его дорог. И не обязательно это будет институт или работа, муж или поездка. Каждую секунду человек выбирает, куда идёт по жизни. Дерево жизненного пути соединяется с миллионами других таких деревьев; сплетаясь ветками, все они образуют что-то наподобие леса, пронизанного полем. Один человек встретился с другим, изменил своё направление, и вот уже изменилось два, три, тысячи деревьев. Вы, конечно же, понимаете, что выглядит информационное «дерево» человека не так, как обычное. Но суть его строения аналогична привычному представлению.
Скорректировать свой путь можно только молитвами, причем не обязательно церковными, но для этого нужно понять и почувствовать Веру. Молитва к Ангелу-хранителю у каждого своя, присущая конкретному человеку, потому что это общение со своим полем. Хотя использование церковной молитвы – это возможность каждому получить быструю помощь. Церковные молитвы построены в таком ритме, который позволяет наиболее быстро получить отклик того или иного поля. Но без искренности, без полного погружения в неё общение с полем - Богом не получится. Состыковка с информационным полем происходит только тогда, когда молитва входит в унисон с его колебаниями, в тональность цветовую, музыкальную, даже световую, ощущаемую человеком как наполнение его изнутри излучением и теплом, пространством. Это и называется, что человека посетил Святой Дух. А пустое выговаривание слов - это и есть пустота, бесполезная и иногда даже вредная. Нужно слышать и осознавать каждое слово, произносимое в молитве. Ведь в Библии так и говорится: «Сначала было Слово».
Ангел призван защищать. И если человек настойчиво выбирает не тот путь, целенаправленно ведущий к плохому результату (плохому с точки зрения информационного поля по отношению не только к данному конкретному человеку, а иногда к другим людям), то Ангел сам предлагает различные возможности отступления: от болезней (чтобы он задумался и остановился) до встречи с разными людьми (чтобы выбрал другое направление, которое даст возможность его душе развиваться в лучшую сторону).
Вы можете сказать, что людей миллиарды, что можем сделать мы, пятьдесят хранительниц? Дело в том, что это число основных хранителей. На самом деле мы привлекаем к своей работе миллионы людей, но не каждому показываем то, что увидели Вы, Арина. Вся работа строится на индивидуальной основе.
- Но было же сказано, что человек создан по образу и подобию Бога? – вспомнила Арина. – Как же Вы говорите, что информационное поле и есть Бог?
- Информационное поле – это совокупность ячеек душ всего человечества, пронизанных Божественным управлением, но у каждой души есть её личное дерево и право выбора направления его роста. Причем это дерево каждый человек выращивает сам. И от того, каким оно будет, зависят и деревья его потомков. Его нельзя сжечь или срубить. Оно остаётся всегда взаимосвязанным с другими деревьями. Но можно родить и воспитать ребёнка, взлелеять росток на корнях родословной, научить правильно его выращивать. И в то же время родителям нельзя злостно вмешиваться в выбор ребёнка, потому что это его жизнь и его дерево.
Понять действительно сложно. Но почему Вы считаете, что образ и подобие Бога - это облик человека? Душа человека – вот и образ, и подобие Его, а физическая оболочка – это только то, что хранит душу и позволяет ей развиваться. Например, художник пишет картины кистью, которую держит в руке; столяр работает на станке и изготавливает деталь; дворник держит метлу и очищает двор от мусора; велосипедист крутит педали, но при этом думает о чём-то светлом, что так же облагораживает душу. То есть нужны руки и ноги, конечно, и голова. Тело нужно поддерживать в хорошем физическом состоянии. Но, еще раз повторю, это только физическая оболочка, да, очень сложная как организм, но это инструмент души, а сама душа – это не тело, хотя в нём находится.
Сейчас я подхожу к тому, почему избранной оказались Вы, Арина.
Мы чувствуем, что Вы подходите для нашей работы. Конечно, решать только лично Вам. Всё это очень непросто. Мы не посвящаем в помощники хранительниц, пока избранная не проходит своеобразный тест. Поэтому Вас пригласили сюда на пять дней. Этого достаточно, чтобы осознать свои силы и желание.
Скажу сразу, если Вы не найдёте в себе сил работать с нами, а работа эта весьма тяжела, из Вашей памяти уйдут «Радуга» и «Море», которые Вы здесь сегодня увидели. То есть то, что связано с хранительницами. Останутся в памяти только проведённые в прекрасном месте несколько дней Вашей жизни.
- В чём будет заключаться тест? – Арина наконец-то нашла в себе силы задать этот вопрос.
- Вам будет дана возможность отследить промежуток жизни одной из женщин. Не весь путь, а только начиная с определяющего момента, – поступления в институт. То есть оценить, как она жила и делала свой выбор пути. Вы увидите её жизнь, окружающих людей своими глазами, вольетесь в неё, но останетесь самой собой. Станете как бы дублёром, но сможете оценивать её выбор со своей точки зрения. И увидите воочию: куда и как может привести правильный выбор или только таким кажущийся. Реальная жизнь реальной женщины. Работа над ошибками, которую она сама уже провела и многое осознала. Но нам нужен Ваш вердикт. Вы сможете определить узловые точки и даже, выбрав в них другое направление, построить иные ветви её дерева.
Скажу сразу, это обычная женщина, каких миллионы и даже миллиарды. Почему выбрали Вас? Вы с ней очень похожи, у вас много общего, даже имена. Ее зовут Рина.
Мы ждём от Вас комментариев и решения. Готовы?
- Не знаю. Всё это так странно и даже страшно, и ужасно кружится голова. Смогу ли я? Но я попробую, ведь от меня не требуется конкретно влиять на жизнь Рины, только анализ? – Арина задумалась.
- Вы всё верно поняли. Значит, приступаем. Эта женщина родилась в июле 1963 года – Рак и Кролик (Кот) по гороскопу.

Рина

1981 год. Рина ехала на трамвае. Она знала, что именно этот номер маршрута довезет ее до остановки, откуда можно дойти до института. Но вот где находится приемная комиссия Казанского авиационного института - не имела понятия. Города она не знала, только свой район. В центре была несколько раз. В то время не было 2ГИС, Яндекс-карт, да и вообще мобильных телефонов. Поэтому спрашивать дорогу у прохожих было не только не зазорно, а вполне правильно.
В трамвае ехало несколько таких же молодых девчонок и ребят как она. И, разговорившись с одной из них, Рина узнала, что девушка направляется в тот же институт, куда хочет поступать она сама. Ура, попутчица есть, уже не так страшно.
Холл института был полон. Девчонки, мальчишки, а также их родители метались от стенда к стенду, от стола к столу. Рина слегка оробела. Попутчица куда-то убежала.
- Мне нужно узнать, на каком факультете меньше всего конкурс. Сначала это главное, - решила Рина и пошла вглубь холла.
На стене висели названия факультетов и специальностей, а под ними конкурсные баллы для поступления. Пробежав глазами, сразу исключая престижные, Рина увидела, что на втором факультете баллы были минимальные. Здесь же висели и названия специальностей. «Теплофизика, - вслух прочитала она. - Что это? Неизвестно».
Рядом стоящая невысокая светловолосая с длинной косой стройная девушка сказала: «И я не знаю, но мой сосед советовал именно эту специальность».
Коэффициент поступления на ней был равен шести. И хотя сейчас подходил к концу июнь месяц, теплилась надежда, что к августу балл не слишком вырастет – специальность непопулярная. Имея в запасе из школьного аттестата дополнительно 4,6 балла, это сулило явное поступление в институт. Главное, успешно сдать вступительные экзамены.
- И не всё ли равно, где учиться, на какой специальности?! Главное, учиться в КАИ,- сказала вслух Рина.
- Я тоже так думаю, - согласилась советчица. – Меня, кстати, Анисой зовут.
Рина назвала своё имя. Вдвоём они уже быстрее разобрались в заполнении многочисленных анкет, переписали расписание экзаменов.
Школьный балл давал возможность сдать только два экзамена – математику устную и письменную. Если оценки будут без троек, то поступление гарантируется. В другом варианте придется сдавать все четыре экзамена.
Надо сказать, что у Рины была большая проблема с памятью. Выучить стихи для неё было настолько сложно, что приходилось тратить на это неделю. Параграфы географии, истории и других гуманитарных наук она читала и пересказывала по два часа, пока не запоминала материал. Что же касается анализа, то вот это было как по маслу. Главное помнить, с чего начать раскручивать доказательство. Хотя и с геометрией, и с физикой у неё в школе тоже не ладилось – задачи были «тёмным лесом». Органическая химия с её странными длинными названиями соединений и формул вводили Рину в ступор и ужас – она физически не могла их запомнить. Из всех предметов больше всего любила русский язык. И уже в десятом классе начала писать конспекты на уроках литературы, которые сильно помогали ей в учёбе – так объяснения учителя запоминались намного легче и быстрее.
Надо ли говорить, что КАИ выбирался ею не как любимый ВУЗ, а как растиражированный и у всех на слуху институт, в который можно было попытаться поступить упорной Рине. Её мечты о Казанском университете были несбыточными и космическими, так как с возможностями её памяти ей не светила ни филология, ни юриспруденция. Как тогда говорили: «В КАИ легко поступить, но трудно учиться, а в Университет трудно поступить, но учиться легко». И это было абсолютной правдой.
Но цель была поставлена. И весь оставшийся месяц Рина, сидя под яблоней на даче, штудировала математику, начиная с пятого класса, по восемь-десять часов в день.
В итоге устная математика была сдана на отлично, а вот письменная… Из пяти заданий Рина смогла сделать только одно, хотя и правильно. Полученная тройка приглашала на следующие экзамены: сочинение и устную физику.
Уже ставшая подружкой Аниса, получившая из-за ошибок «двойку» на письменной математике, сошла с дистанции. Хотя позже, подав апелляцию, получила разрешение на сдачу еще двух экзаменов и, в конце концов, поступила в институт.
Сочинение «Почему я хочу стать инженером» было сдано Риной на «тройку». И уже из последних сил устная физика с помощью Высших сил (иначе как можно назвать то, что на экзамене упорная абитуриентка самостоятельно смогла решить задачу!) добавила четыре балла к общему набранному коэффициенту за все экзамены. Итого: 19,6 баллов дали возможность Рине не только поступить на выбранную специальность, но ещё полгода получать стипендию в размере пятидесяти пяти рублей, что стало огромным вложением в их общий с мамой бюджет.
Итак, с большим трудом была достигнута первая цель. Рина стала студенткой авиационного института факультета «Двигатели летательных аппаратов» по специальности «Теплофизика», не имея понятия ни о том, как летают самолеты, ни тем более об их двигателях и процессах, происходящих при горении топлива. То есть она была совершенно «нулевой», но с полной решимостью одолеть обучение, во что бы то ни стало.
«Каист» - это действительно звучало гордо. Институт сразу же стали называть «школой», здания – «домами». С первого же сентября ворвался в её жизнь и зашумел бурный поток, в котором отважная Рина плыла и гребла изо всех сил пять с половиной долгих лет.
Она до сих пор помнит ту масштабную линейку первокурсников на площади Свободы. Именно тогда она в первый раз услышала гимн КАИ и вновь ощутила себя восторженно счастливой, что ей удалось стать студенткой именно этого ВУЗа. «КАИ – пуп земли», - слышалось отовсюду.

***

Если не дай бог забросит нас с тобой судьба.
Скажем к чёрту на кулички, к чёрту на рога.
Знай, что встретился ты с другом, с братом со своим,
Лишь увидишь человека со значком КАИ.
Пусть в тревогах и невзгодах годы пробегут,
Все, кто здесь летать учился, в сердце сберегут.
Этот самый лучший в мире, этот самый лучший в мире,
Этот самый лучший в мире институт.
(Валерий Боков)

***

Когда в первом здании на ул. Карла Маркса она увидела расписание занятий, то пришла в ужас: огромная «простыня», а переписывать надо было в свой блокнот, на что ушло добрых полчаса. Конечно, о фотоаппарате в то время даже не мечтали.
Рина хорошо запомнила первую свою лекцию - «Математический анализ», и вела предмет изумительная женщина по фамилии Дольская. Необыкновенно умная, немного жесткая, совершенно некрасивая, она влекла за собой. Её лекции были светлые, мощные, хотя для Рины практически непонятные. Отсутствие школьных знаний катастрофически давало о себе знать. Ей приходилось буквально вгрызаться в каждую лекцию, но время, время, время… Передышки не было. Лекции, семинары, практика, физкультура… Пары были в разных зданиях, которые находились на расстоянии от пяти до пятнадцати минут быстрого шага между ними. Бегом, бегом, бегом… И полностью выжатая к вечеру она приезжала домой для того, чтобы сидеть до полуночи над очередными заданиями.
Через пару месяцев Рина поняла, что её школьная безграмотность сильно осложняет обучение в институте. Ребятам и девчонкам-отличницам всё давалось легко, ей же приходилось выкладываться на все триста процентов.
Единственным плюсом Рины было то, что она не оставляла ни одно задание на потом, сразу наваливаясь на только что полученное. Это спасало её хотя бы в том, что, не зная, как решить какое-то упражнение, она бросалась за помощью то к преподавателям, то к умным одногруппникам. И добивалась его выполнения всеми доступными способами.
На выбранной ею специальности был всего один поток, состоящий из двух групп – первой и второй. В каждой группе по двадцать шесть студентов, свой староста, комсорг. Аниса попала в одну группу с Риной, и они уже хорошо подружились. Девчонок на потоке было девять человек: специальность недевичья. Только Рина и Аниса Нуреева целенаправленно шли на эту специальность, остальные попали по недобору баллов на факультет «Электронно-вычислительных машин». Выделялось несколько умных ребят и одна отличница, окончившая математическую школу. Она была очень крупной и красотой не отличалась. Холодок, идущий от неё при разговоре, как-то не особенно располагал к дружбе, но Лара Роева никогда не отказывала в помощи, что уже было огромным плюсом.
Умные ребята слегка презирали «глупых» девчонок, осмелившихся занять место на этой специальности. Этим особенно отличался староста первой группы, высокий спортивный парень, носивший странные мешковатые костюмы и желтый портфель. Как потом выяснилось, он донашивал их после отца.
Первый раз Рина обратила внимание на него, когда на улице девчонки сказали: «Смотрите, вот и первая парочка образовалась». Рина обернулась и увидела Игоря Ботвина, старосту первой группы, с Зоей, их одногруппницей, которая приехала в Казань из Владивостока. Игорь и Зоя держались за руки, и это было как-то странно, даже дико на тот момент.
Девчонки посмеялись.
- Зойка старается, ищет себе приличного жениха.
- А что Игорь к этой категории относится?
- Ты не знаешь разве? Его родители в нашем институте преподают, оба кандидаты наук, он отличник, не пьёт и не курит, спортом занимается.
- И Зоя так быстро влюбилась в него?
- Да что ты! Какая любовь! Не в общаге же жить. Она чётко знает, что делать в жизни надо, хоть далеко не красавица и хорошистка.
Забегая вперёд, надо сказать, что предприимчивая студентка из Владивостока быстро поняла, что Игорь – это не тот объект, который она ищет. Гораздо выгоднее был Николай Трушин, сын профессора, обладателя черной «Волги», пятикомнатной квартиры в самом центре города. Там была такая родословная, что Ботвину нужно было только в конец очереди вставать. Зоя до четвертого курса откровенно бегала за Колей, а он беспардонно кричал на неё в присутствии всей группы: «Отстань от меня!» Но её упорство достигло своей цели. Она всё-таки вышла замуж за него, несмотря на то, что был он долговязый и страшненький. Хотя и отличник тоже, как и Игорь, занимался спортом. Но с лица воды не пить.
Рина подумала, что вот она, вроде бы не страшная, спокойная, неглупая: «Почему у меня до сих пор нет ни парня, ни хотя бы поклонника? Аниса меняет ребят как перчатки. Она весёлая, не заморачивается особо на учёбе, ходит в разные кружки и секции. А я? Вечером бегу домой, маму не хочется оставлять в одиночестве, да и заданий много. На меня даже никто не смотрит!»
Ее сильно напрягало отсутствие мужского внимания к ней. Возможно, всё дело было в том, что Рина была довольно высокой девушкой. А ребята в большинстве своём среднего роста. Мезальянс, когда девушка на полголовы выше парня, Рину не то чтобы не устраивал, она даже представить себе этого не могла.
Серьёзность и выдержанность девушки тоже играли свою роль. Скорее всего, они-то и отталкивали молодых ребят. Всё это сильно угнетало Рину, да еще на фоне бесконечных заигрываний одногруппников и однокурсников с Анисой, начинающихся и быстро заканчивающихся её романов.
Давал знать о себе и другой момент. Рина жила вдвоём с мамой. С отцом-алкоголиком отношения напряжённые. Мамин заработок в то время был только втрое больше минимальной стипендии: тоже вдвоём не разгуляешься. Чтобы прилично одеваться, приходилось вязать вручную, благо пряжа была очень доступной по цене. Мама вязала очень красивые костюмы, платья, юбки, кофты. Рина тоже помогала ей по мере возможности. Каждый день они менялись (хорошо, что размеры обеих были почти одинаковыми, за незначительным исключением роста): сегодня одна надевает юбку, завтра – другая. Кофточек было несколько, это облегчало положение «модниц». Вязаные платья были не только красивыми, но и комфортными. И как же хохотала Рина, когда на третьем курсе услышала, как обеспеченный профессорский сын Николай Трушин сказал про неё кому-то из ребят: «Рина всегда так богато одевается. Откуда у неё столько денег?»
Ей бы обратить внимание на других девчат в группе, ведь большая часть из них тоже была без ухажёров. Некоторые, как Зоя, брали инициативу в свои руки. Другие до окончания института так и не узнали, что такое любовь и отношения. Но Рина сильно страдала и мечтала о возвышенных чувствах, надёжном муже и, главное, о сыне.

Глава 3. Будет дальняя дорога,
То в рассвет, а то в закат.
Будет давняя тревога –
И по картам, и баз карт.
(Римма Казакова)

Рина

Рина взяла сотовый. Надо маме сообщить про нежданную оказию.
Мама гостила у сестры. Племянница купила участок недалеко от города, построила дом и пригласила тетю пожить недельку, другую на свежем воздухе. Она звала и Рину, но та отказалась: кошку не хотела возить в незнакомое место.
- Мамуля, это я. Ты не поверишь, Саня мне презентовал путевку в санаторий в Подмосковье.
- Да что ты! Езжай обязательно. В кои-то веки такая удача. Даже не верится.
- Так он и билеты на поезд уже заказал и даже в СВ вагон.
- Да ладно! Вот это внук у меня! А ты все говоришь, что не так воспитала сына.
- Да самой не верится. И ехать через четыре дня. А ты-то вот как?
- А что мне? Каську ты уж либо сюда, или что Саня сказал?
- Он забирает её к себе.
- Ну, тем более. Мы здесь хорошо живём. Катя мне отдельную комнату выделила. Всё по-городскому: два туалета – по одному на каждый этаж. Я живу на первом, мне даже так легче. Тетя Люда рядом в соседней комнате. Тепло. Если что Катя на машине, продуктами обеспечены. Болтаем, гуляем по лесу, вечером телевизор смотрим, на телефоне игры. Что ещё надо? Всё хорошо. Я рада за тебя, очень рада. Езжай обязательно. Ты ведь мечтала. А какой санаторий, где находится, и надолго?
- Да сама пока не знаю. Саня сказал вечером приедет, привезёт путёвку и билеты, кошку заберёт сразу. Как-то страшно даже. А, да, на двенадцать дней. Ты поживешь у Кати или домой приедешь?
- Ты всегда начинаешь расстраиваться раньше времени. Начинай собираться, голова будет загружена, страх уйдет. Я поживу еще. Если что, Сане позвоню, заберёт меня домой. А Кася у нас интеллигентная: не помешает им. Ну, шёрстку и пух, конечно, пособирают.
Поговорив еще немного, Рина положила трубку и задумалась.
Как все неожиданно. Так всегда бывает: сначала жутко до дрожи, а потом поездка долго вспоминается как счастливая.
Сын приехал около семи вечера. К этому времени Рина подготовила кошку к переезду: собрала питание, горшки, корзинку.
- Ну, что, мамуля-путешественница, вот твои документы и билеты. Санаторную книжку оформлять не нужно, если не получаешь лечение. Так я думаю, ты все равно отвертелась бы от него.
- Да уж, не терплю медицинских процедур, хватило в жизни.
- Билеты туда и обратно. Я смотрел на сайте, пока никто не набивался к тебе в попутчики, есть шанс, что одна в купе поедешь. Мы тебя проводим с Олей, не беспокойся.
- Так это вообще классно!
- Оля тебе огромный привет передает и тоже радуется за тебя.
- И ты передавай. Спасибо ей большое! А тебе у меня даже нет слов, я так счастлива, сынок!
- На здоровье, главное отдохни и развейся как следует.
Рина в подробностях рассказала сыну, как ухаживать за кошкой. Оставлять дома одну её всё-таки не стали, но, если уж никак не приживется, придется возвращать обратно и дважды в день приезжать: кормить и убирать за ней.
- Так я не спросила тебя: какой санаторий и где он расположен?
- «Озеро белое» Шатурский район. Красивейшее место около озера в лесу. Я смотрел сайт, современные корпуса, комната у тебя будет с одноместным размещением, вид из окна на лес, балкон даже есть, питание заказное. Бассейн там неплохой. Зарядник для телефона не забудь. Может ноутбук тебе взять с собой, чтобы фильмы по вечерам смотреть? Или тяжело?
- Шатурский район?! Бог мой! – Рину даже передернуло.
- Что ты так напряглась?
- Ассоциации не из хороших и… Да ладно, это же не сама Шатура и не Шатурторф.
- Ну, вот и хорошо. Не глючься, расслабься, всё будет хорошо.
Следующие три дня пролетели как один миг.
И вот уже за окном поезда пробегает перрон с провожающими, река Казанка справа, Волга слева, дальше Водозабор, где раньше был дедушко-бабушкин сад, Васильево, Зеленодольск, огромный мост через Волгу…
Рина слегка успокоилась, проверка билетов прошла, сосед (или соседка) по купе не появился. И это понятно: билет в вагон СВ (бизнес) недешевый. Сын не пожалел денег – поезд был фирменный класса «Премиум».
- Значит, скорее всего, поеду одна, - подумала она. – Это даже лучше, никакого напряжения, ехать недолго – утром буду уже в Москве».
Рина никогда в жизни не ездила с таким комфортом. В купе был телевизор, выдали тапочки, прессу. Биотуалет, кондиционер. Сын заказал питание, чтобы мать не брала с собой никакую пищу. Да и, честно сказать, она уже больше года не ела после пяти часов вечера.
Поговорив с мамой и сыном, Рина села у окна, прикрыла глаза. Уже стемнело. Под перестук колес неожиданно вспомнилось то самое возвращение из Казани в Шатурторф. Рина вздрогнула и попыталась отогнать воспоминания, но они снова влились в неё, как вода находит дорогу через любые щели.

***

Конец июня 1987 года. На перроне, куда уже был подан состав, около вагона Рина неожиданно увидела свекровь и свёкра. Она вздрогнула и крепче прижала Санечку к себе. Мама, шедшая рядом, тоже увидела их. Она дотронулась рукой до дочери: «Держись!» Игорь, тащивший чемодан и сложенную коляску, остановился и обнял мать и отца. Затем отнёс вещи в вагон и вернулся на перрон.
Рина всё крепче прижимала к себе сына. Мама шептала ей: «Может, останешься? Останься! Прошу тебя!» Но дочь так же шепотом отвечала: «Мамуля, ты же понимаешь, я хочу сохранить семью. Не может быть, чтобы он не понял меня, не может такого быть!»
Родители мужа разговаривали с сыном, Игорь демонстративно отвернулся от мамы Рины.
Через пять минут проводник стал приглашать отъезжающих в вагон.
Неожиданно свекровь протянула руки к ребёнку. Рина отпрянула и не дала ей даже дотронуться до Сани. Она горячо, со слезами простилась с мамой и, не оглянувшись на родителей мужа, вошла в вагон.
Билеты Игорь взял в плацкарт, хорошо, что хоть в купейное место. Народу было много. Нижнюю полку он занавесил свободной простыней, таким образом отгородив жену с месячным грудным ребенком. Сам сел рядом.
Он дождался, когда Рина накормит и уложит спать Саню. И начал говорить. Муж говорил практически всю ночь. Он уговаривал, добавлял ещё и ещё весомые, как он считал, аргументы, тихо настаивал, что Рина должна сделать тест ребенку на группу крови, что она должна понять его. Что его мать права, а Ринина - нет. Что жена должна следовать за мужем. И ещё много, много, много тихих, беспрерывных слов, которые как паутина обволакивали Рину. Она кивала головой, не перечила и не сопротивлялась, потому что безумно хотела спать, а муж всё говорил и говорил, почти не останавливаясь. Он был уверен, что жена без влияния своей матери уступит ему, как уступала всегда. И надо её дожать именно сейчас, этой ночью.
Утром они приехали в Вековку, выгрузились и вскоре сели на электричку до Шатурторфа. Прохладное утро отрезвило Рину, она очнулась, вспомнив предыдущие дни, взяла себя в руки. Игорь, взглянув на жену, заподозрил неладное, но решил пока не выяснять отношения. В общежитие они вернулись молча. Ребенок спал.

***

Рина резко вздрогнула от какого-то шума: проводник разбирался с пьяным пассажиром.
Как это похоже на тот случай, когда она на пятом месяце беременности поехала из Шатурторфа в Казань, чтобы в институте оформить некоторые бумаги для себя и Игоря.

***

Февраль 1987 года. Дипломы делали вдвоём: Игорь – расчётные части с экспериментами на ЭВМ, Рина на пищущей машинке печатала тексты. И ещё требовались «Охрана труда» и экономические расчеты, которые можно было сделать только в Казани. К тому же произошла одна досадная случайность: Рина потеряла зачётную книжку Игоря, её нужно было восстановить.
Возвращаясь с работы, она шла по улице Шатуры и из папки, где лежали обе зачётки, выпала именно его. Рина потом уже поняла, как это произошло – неправильно держала папку в руках. Обнаружилась пропажа уже в общежитии. По сути, это было катастрофой: через две недели дипломная комиссия должна приехать в Шатуру, а зачётка, да какая! – без единой четверки, одни «отлично» - пропала. (К слову сказать, уже после защиты она нашлась, люди подобрали и вернули, так что не было бы счастья: обычно зачётки институтские службы забирают в обмен на диплом, а тут она осталась на руках на память.)
Вот по всем этим вопросам ехать предстояло в Казань Рине, Игорь оставался доделывать расчеты.
На поезд на Казанском вокзале Москвы едва успела: муж слишком долго болтал по телефону с мамой Рины. Пришлось бежать - вагон был первым, а живот уже немаленьким.
Влетела в купе и увидела троих мужчин. На столе стояла бутылка водки, лежала закуска.
Она порадовалась, что у неё верхнее место. Но радость эта оказалась преждевременной.
Соседи по купе хорошо приняли на грудь. Двое залегли на нижних полках, отвернувшись к стенкам, а третий, хоть и лежал на верхней полке, стал приставать к Рине. Она начала кричать и бить кулаком в стену купе, слезла с полки и попыталась открыть дверь. Но замок заело, дверь переклинило. Рину трясло. Пьяный ухажёр тоже слез с полки и, испугавшись такой реакции женщины, открыл дверь.
Она выскочила в коридор и побежала к проводнику. В это время из соседнего купе вышли молодые ребята. Услышав, что пьяный пристает к беременной женщине, вывели его в тамбур и поговорили по душам. Затем, пообещав всяческую поддержку Рине, успокоили её и уговорили вернуться и лечь спать. Дальше проблем уже не было.

Арина

Арина оторвалась от монитора. Её немного лихорадило. Она прикрыла глаза.
Наталья понимающе взглянула на неё.
- Тяжело с непривычки?
- Да. Особенно, когда понимаешь, что это всё реально. – Арина потерла пальцами виски. – Пока ещё не понимаю линии. Разрозненные скачки.
- Рина вспоминала прошлое, которое было 30 лет назад. Мы же показываем Вам её в разных возрастах: в молодости и в то время, когда произошел переломный момент её жизни, но связанный с тем прошедшим временем. Когда читаешь книгу или смотришь фильм, восприятие немного другое. Но вы скоро привыкнете.
- У меня такое впечатление, что я смотрю глазами Рины.
- Конечно, Вы видите все и всех, так как видела она сама. Как будто находитесь внутри её. Кино показывают по-другому: эффект присутствия там снаружи, а у вас внутри. Поэтому Вам пока тяжело. И еще Вы же не знаете всей истории жизни. А Рина всё это описывает, пережив многие тяжелые моменты, вспоминая некоторые из них отрывками. Наберитесь терпения. Сейчас от Вас не требуется пока никаких действий. Просто смотрите.

Глава 4. Не дарите поцелуев без любви,
Они ядом наполняют безразличия,
И от этих поцелуев ты беги,
Не обязана ты соблюдать приличия.
(Мен (Елена))

Рина

Это произошло в холодный тёмный осенний вечер 1981 года. Рина стояла на остановке «Молодежный центр» и ждала троллейбус.
В институте в первом же семестре было прямо-таки жизненно необходимо выбрать себе дополнительную общественную нагрузку, чтобы получить зачет по ОПП (общеполитической практике). И нагрузка эта могла быть любой: хор, танцы, спортивная секция и т.д. Главное, что она не должна была быть связана с учебной деятельностью.
Подумав, подружки Рина и Аниса не придумали ничего лучшего, как записаться в БКД – боевую комсомольскую дружину. У всех на слуху был Артем Айдинов. И девчонки подумали, а почему бы и им не стать такими же, как он: помогать милиции ловить правонарушителей, охранять порядок на улицах. Конечно, представления о дружинниках у них были только по фильмам и книгам. Но боевой дух присутствовал.
Они стали ходить на подготовительные занятия. И вот после одного из них незадолго до окончания курса Рина возвращалась поздно вечером домой.
На остановке недалеко от себя она заметила высокого довольно худого парня в коричневой дубленке и шапке с опущенными ушами и завязанными лямками на затылке. Он как-то странно смотрел на Рину. Она постаралась не обращать на него внимания. Вскоре подошел троллейбус, и она уехала.
На следующий день ей и Анисе снова пришлось приехать в Молодежный центр на окончательное тестирование – собеседование: примут или нет их в БКД.
Когда подошла очередь Рины, строгий парень в стройотрядовской форме внимательно посмотрел на неё.
- Почему ты решила поступить к нам в отряд?
- Я хочу помогать милиции.
- Тогда ты должна понимать, что именно тебе придется обыскивать женщин. Они чаще будут пьяными, грязными, будут материться и пытаться тебя избить. А тебе придется снимать с них одежду и бельё. Ты готова к этому?.. Вот когда будешь готова, тогда и придешь. Так, зови следующую.
И на этом благое намерение приобщиться к славным делам БКД быстро улетучилось. Зачёт она все-таки получила. Но снова нужно было искать какую-то другую общественную деятельность. С Анисой, кстати, получилось всё то же самое.
И Рина вновь оказалась на той же троллейбусной остановке.
Самое интересное, что вчерашний парень опять был там. Подошел троллейбус, Рина вскочила в него через заднюю дверь и остановилась у лобового стекла. Парень побежал за троллейбусом, что-то крича и нелепо размахивая руками. На первый взгляд, он был каким-то странным.
Этот случай заинтриговал Рину. Она начала мечтать и грезить об этом парне. Он был высоким, выше её. Лица его она хорошо не разглядела, но, кажется, оно было интересным.
Через день, лежа вечером в теплой ванне, Рина первый раз в жизни обратилась к Богу: «Пожалуйста, сделай так, чтобы я его встретила! Пожалуйста!»
И ещё через два дня, выходя из дверей седьмого здания на Большой Красной, она лоб в лоб столкнулась с ним.
Сказать, что это был шок – ничего не сказать. Парень тоже оторопел.
Оказалось, что зовут его Боря. Он тоже учится в КАИ, только на пятом факультете и на последнем курсе.
Когда Рина представила его маме, оказалось, что он не Боря, а Борый, татарин по национальности. Мама не подала виду, что он ей совершенно не понравился, впоследствии радушно принимала его и его друзей в доме.
Где-то через неделю после их знакомства одногруппники Рины решили сделать общую фотографию. В качестве фотостудии была выбрана располагающаяся в двухэтажном доме на остановке «Ленинский сад». Она отличалась от всех остальных тем, что стояла в центре звезды из учебных зданий разных институтов, а еще тем, что фотографии в ней печатались не черно-белыми, а коричнево-белыми, получались какими-то тёплыми. Многие студенты с удовольствием снимались здесь. И впоследствии группа Рины фотографировалась здесь до четвёртого курса, а Рина с Анисой ходили ещё и отдельно несколько раз.
Борый без стеснения встал со всеми. Вот так у Рины и осталась на память его фотография.
Однажды Аниса попросила Рину заменить её на концерте во втором общежитии. Требовалось спеть песню на слова С. Есенина «Не жалею, не зову, не плачу». На гитаре играл Артем Кушелев – отличный парень, слегка раздолбай, как и многие безответно влюбленный в Анису.
Проблемой было то, что Рине требовалось выучить стихи за один вечер, а на следующий день уже было назначено выступление.
Подругу, конечно, надо было выручить: она очень уж просила. Но не удивительно, что за такой короткий промежуток времени Рина не смогла запомнить слова песни.
Выйдя первый раз в жизни на сцену перед полным залом комнаты отдыха общежития, Рина растерялась. Трижды Артем начинал проигрыш. Трижды она не могла начать. Но потом со слезами на глазах, взяв себя в руки, достала из кармана бумажку с текстом и спела песню от начала до конца.
Больше всего ей было жалко Артема. Он-то ни в чём не был виноват, а она его так подставила. Но этот кошмар усугубил неизвестно откуда взявшийся Боря. Подвыпивший с каким-то разодранным букетом придорожных цветов, явно сорванных в каком-то палисаднике, он подошел к сцене и вручил этот букет Рине. Это было последней каплей. Рина опрометью выскочила из зала и побежала на улицу.
Там её догнали Боря и его друг. Рина сорвалась, она кричала на парня и ревела в голос.
- Как ты там оказался? Как ты смел прийти пьяным? Забери свой веник!
- Рина, я не хотел, правда, я обещаю, ты никогда больше не увидишь меня в таком виде!
Его друг пытался вмешаться: «Пойдем, Борька, мы с тобой возьмем гитары, пиво, будем петь Окуджаву».
И, услышав эти слова, Рина быстро побежала по улице прочь, так что Боря уже не смог догнать её.
Учение продвигалось безумно трудно. Времени на сон практически не оставалось. Поэтому, как только объявлялся перерыв в паре, многие студенты сразу роняли головы на парты и засыпали. Спать хотелось всегда и везде. Умудрялись дремать, стоя в транспорте.
Некоторые предметы Рине не давались совсем. Она не могла понять начертательную геометрию, не запоминала историю, с трудом постигала аналитическую геометрию, математический анализ, физику. Зато писала отличные конспекты по всем предметам, на которые были очереди по списыванию. Она отдавала все силы, какие только у нее были.
Три человека с потока ушли до первой сессии, осознав, что не тянут.
Первая экзаменационная сессия прошла даже легче, чем Рина её себе представляла. Зачётная далась ей гораздо тяжелее. Хорошим было то, что между экзаменами давали четыре-пять дней на подготовку. Для первокурсницы это было большим благом. Она по восемь-девять часов сидела за конспектами. В основном лекций было около тридцати, распределив их по шесть-семь на день, она зубрила и зубрила, повторяя и заучивая. Формулы выводила, запоминая алгоритм. Главное, не забыть с чего начинать.
Свой первый экзамен по матанализу она сдала почти на «отлично», забыв какую-то мелочь в последний момент. Историю пришла сдавать наобум. В билете был XIII съезд КПСС. И какие вопросы он поднимал, Рина не имела понятия. Что-то пролепетав по тексту методички, она поняла, что пропала. Но преподаватель, взглянув на оценки двух первых экзаменов и вспомнив, что девушка отлично готовилась к семинарам, поставил ей незаслуженное «хорошо».
Последний экзамен по начертательной геометрии был уже полным провалом. С величайшим трудом сдав зачёт по эпюрам, на экзамене Рина была не в состоянии самостоятельно решить ни одну задачу. Слезы застилали глаза и горло душило. Экзаменатор, посмотрев на неё, вынес вердикт: «Удовлетворительно». Никогда после, ни с какого другого экзамена Рина не выбегала из аудитории такой счастливой! Даже ожидающие за дверью студенты спросили, увидев её: «На «пятёрку» сдала?»
Это было действительно счастье: первая сессия, да ещё и баллов хватило на то, чтобы до июля получать стипендию. Как же это здорово! Без пересдач! Надо сказать, что потом за все годы учебы Рина проходила все экзамены с первого раза, и никогда не пересдавала.
Новый год встречали все вместе: мама, Рина, Боря и его друзья – молодая неженатая пара. Отца не было. Праздновали довольно весело. Друг Бори даже принес какую-то навороченную музыкальную установку.
Но было одно «но». Рина всегда чувствовала скрытую неприязнь со стороны всех друзей Бори. Она не понимала почему, чем их не устраивала? Чувствовала, что её считали какой-то маленькой несмышленой девочкой. Кстати, и со стороны Борыя тоже всегда ощущалось какое-то снисхождение.
Однажды он позвал её к себе домой. Боря жил с младшей сестрой и матерью. Мать Рина не увидела, а с сестрой познакомилась. Они были с ней почти ровесниками. Но то уважение, которое Боря оказывал сестре, поражало. Он постоянно открыто восхищался ей. Тогда Рина в первый раз попробовала торт «Наполеон», который испекла его сестра. Сколько раз впоследствии она пыталась повторить, используя рецепт, который ей милостливо дали, но не получалось так, как это делала его сестра. Именно тогда у Рины зародился червячок сомнения в правильности отношений с этим парнем. Она уже давно  осознавала, что никакими чувствами здесь не пахнет, да и сама не испытывала какого-то особого влечения.
В феврале Боря защищал диплом. Неделя первых каникул Рины прошла в черчении для него чертежей, переписывании частей дипломной работы. В последнюю ночь перед защитой в квартире Рины сидели и усиленно дописывали и дочерчивали остатки диплома Рина, Боря и его друг. Невероятно, но он защитил диплом на «удовлетворительно», что означало, что такую оценку поставили только из милости. Даже самые отъявленные лодыри сдавали работы на «хорошо».
Боря зачастил приходить к Рине в гости. Они часто стояли поздними вечерами в подъезде, пока мама Рины не запретила ей это. И тогда он стал оставаться у неё ночами в квартире, они сидели и болтали обо всём до утра на кухне.
Однажды, когда мама спала, это было около трёх часов ночи. Боря посадил Рину к себе на колени и поцеловал в губы. Это был первый поцелуй для Рины. И ей он совершенно не понравился. Ни чувства, ни желания, ничего. И даже противно. Боря стал извиняться, что зря он это сделал: он понимал, что любви-то никакой нет. Понимала это и Рина.

***

Поцелуй без любви –
Горький привкус полыни,
Остывающих губ
Отрезвляющий лед.
Поцелуй без любви –
Сердца рваного иней,
Боль; тоска, что потом
Никогда не пройдёт.
(Татьяна Давыдова)

***

Потом он пропал на неделю.
Неожиданно мама уехала в командировку. Боря об этом знал заранее.
И вот как-то Рина проснулась от звонка домашнего телефона. Посмотрела на часы: два часа ночи. Подняла трубку.
- Это я.
- Боря? Куда ты пропал? И почему ночью звонишь?
- Риша, выйди на улицу, мне очень надо, чтобы ты вышла.
- Для чего?
- Я потом тебе все объясню.
Рина собиралась с мыслями. Она не понимала почему, но выходить не хотела. Что-то удерживало ее. Наверное, Ангел-хранитель.
- Извини, я не могу. Ночь.
- Ну, я прошу тебя.
- Нет. У тебя что-то случилось? Говори сейчас.
- Ладно. Потом объясню. Все нормально.
И он положил трубку.
Больше она никогда не слышала и не видела его.
Приехавшая из командировки мама, услышав эту историю, порадовалась, что дочь не пошла одна куда-то ночью. И неожиданно приказала Рине: «Не звони ему первой ни за что! Я запрещаю тебе!»
Шла неделя, другая. Она металась, хотела позвонить ему, но помнила приказ мамы. От кого-то услышала, что с Борей всё нормально, но он понемногу спивается. Так Рина получила первый опыт общения с мужчиной, которого так ждала и просила от Бога.

Арина

- Жаль, что Рина сама не разорвала эти отношения с Борыем, - проговорила Арина. – Ведь было же понятно, что любовью здесь и не пахнет. Почему она не сделала этого раньше?
- Потому что снова боялась остаться одна, - возразила ей Наталья. – Если бы у неё было несколько поклонников, разве Рина бы стала встречаться с этим довольно странным молодым человеком? Ну, посудите сами, Вы же увидели его. Без цели в голове, каким-то чудом получивший высшее образование, выпить не дурак. Рина сначала его вдохновила, а потом он понял, что она совершенная девочка еще, абсолютно наивная. Случайная встреча сначала зажгла и окрылила его, но уже очень скоро он понял, что эта странная девушка, каким-то образом сохранившая чистоту и невинность, такая ему не нужна. Да и друзья его не понимали. Но почему-бы не использовать её для работы над дипломом, она же сама предлагала ему помощь.
- Скажите, Наталья, Вы ведь знаете, что он хотел от Рины в ту ночь, когда вызывал ее на улицу?
- Знаю, Арина. Ничего хорошего. А когда Рина заупрямилась, то Борый опомнился, что окончательно сломает девушке жизнь, поэтому и прекратил раз и навсегда с ней отношения. В этот раз вмешался Ангел-хранитель Рины.
- Да, я тоже поняла, что было явное вмешательство, - произнесла задумчиво Арина.

Глава 5. Я вернулась к тебе, Москва!

Мой взор мечтанья оросили:
Вновь – там, за башнями Кремля, –
Неподражаемой России
Незаменимая земля.
(Игорь Северянин)


Рина

И вот, наконец-то, она - Москва. Как часто в советское время Рина, подъезжая на поезде к Казанскому вокзалу, слышала слова: «Уважаемые пассажиры! Наш поезд прибывает в столицу нашей Родины город-герой Москву!» И каждый раз волновалась до дрожи во всем теле.
Воздух в Москве особенный, захватывающий. Море народа, снующие туда-сюда с чемоданами (теперь уже на колесиках) пассажиры. Хочется остановиться, вдохнуть, но тебя подхватывает волна куда-то спешащих людей, и ты несешься вместе с ними, даже не осознавая направления.
Рина вышла из вагона. Как же всё изменилось за эти годы! Она не была в Москве уже тридцать долгих лет. А ведь когда-то выросла в Подмосковье. Только в 1974 году её семья вернулась в родную Казань.
Она знала, что сначала ей нужно доехать до Шатуры. А это немногим больше двух часов на электричке в обратную сторону по той же дороге, как ехала на поезде. Но вот как в неё попасть? Раньше всё было просто. Теперь предстояло влиться в новую реальность.
Подумав, она решила воспользоваться мобильным приложением «РЖД Пассажирам», быстро установила его на смартфоне, зашла и, легко разобравшись, нашла расписание электричек. Купила билет, оплатив его банковской картой и получив QR-код, который можно будет приложить к турникету. Спасибо, Саня подсказал. Ну, уж турникет она как-нибудь отыщет.
До отхода электрички оставалось ещё очень много времени, практически полдня.
- Это же здорово! – порадовалась Рина. – Успею походить по Москве, проедусь на метро, погуляю по Красной Площади, хочется Арбат увидеть и ещё Москву-Сити хоть одним глазком посмотреть.
Пришлось разбираться с покупкой билетов на метро, купила карту «Тройка» и записала на неё билет «Единый (время)» на одни сутки. Как раз, чтобы спокойно пользоваться метро, а другие виды транспорта её не интересовали, да и время было ограничено. А когда-то проход в метро был пять копеек, и монета со щелчком опускалась в прорезь турникета. Всё это уже давно в прошлом.
Сначала Рина всё-таки вышла на Комсомольскую площадь - знаменитую «Площадь трех вокзалов», любимую ей с детства. И решила дойти до Универмага «Московский»: остался ли? С большим облегчением увидела его, и даже старое название сохранилось.
Она вспомнила 1991 год. На заводе, где в тот момент работала, ей дали туристическую путевку Казань – (проезд через Москву) – Калининград – Клайпеда – Минск – Москва – Казань. В восьмидесятые года универмаг был роскошным. Рина часто специально ездила, чтобы купить продукты именно в нём. Конечно, недёшево, но здесь было всё. Она любила смотреть на битком забитые витрины, постоянно закупалась, чтобы привезти в Казань, импортными замороженными потрошеными курами, мясом, колбасой батонами, конфетами килограммами. В эту же поездку, зайдя в огромный магазин, была шокирована пустыми прилавками, на которых через 30-40 см лежали искусственные цветы по одной штуке. Очереди за хлебом, товары по прописке. Приезжим и гостям столицы можно было купить только игрушки или товары в кооперативных магазинах. Богатая Москва была опустошена, унижена, поскольку упала до уровня регионов.
В этот же день Рина заехала проведать Грибовых. В Москве жила мамина старинная приятельница Грибова Нина Алексеевна. Она работала с мамой с 1962 года, была когда-то маминой начальницей. С тех пор семьи дружили. А когда мама, отец и Рина в 1974 году вернулись в Казань, то изредка созванивались, но встречались только в Москве. В этот раз Нина Алексеевна была сильно раздражена и не скрывала этого. Рина помнила по прошлым её приездам к ним в гости, что их холодильник был всегда забит под завязку: мясо, колбасы, сыры, творог, сырочки… Грибовы получали от своей родственницы, муж которой работал в ТАСС, роскошные продуктовые наборы. Гречку из них частенько отдавали маме Рины. Их же с мамой холодильник всегда был полупустой. За колбасой отстаивали по полтора часа в очереди, потом еще ввели талоны. А в Москве было изобилие всегда. Не зря раз в месяц, а иногда и чаще все казанцы ездили в Москву за продуктами. «Длинный, зеленый и мясом пахнет», - так говорили о поезде «Татарстане», тринадцать часов - и в Москве. Сейчас же Нина Алексеевна жаловалась, что несколько раз стояла в большой очереди за хлебом. Что уж говорить о других продуктах. Избалованным москвичам было трудно принять существующую действительность. Такая же картина была и в Калининграде, и в Минске.
Рина вспомнила, с каким трудом в Минске тогда она купила красные сандалики для своего двухлетнего сына. Родственник женщины, с которой она ездила в турпоездку, жил в Минске. Встретились за углом магазина. Рина дала деньги и объяснила, какие сандалики нужны. И как же долго сын потом носил их. А в Клайпеде она покупала игрушки в магазине молча, чтобы её не опознали как русскую: в то время Рина была блондинкой. Темноволосые экскурсантки даже не заходили в магазин: отношение местных жителей к русским было очень негативным.
Сейчас Универмаг «Московский» вернул не только былую славу, но и расцвёл. Понятно, что и цены тоже московские. Ну, так не за покупками же она приехала.
Метро Рину ошеломило. Станции, родные с детства, всё те же. Но люди, люди!.. Как же их было много! Знакомый любимый запах метрополитена, длинные, глубокие эскалаторы с пробегавшей шишечкой под ладонью на конце двигающегося поручня, бегущая молодежь и очень много иностранцев, особенно азиатов.
Она смогла зайти в поезд только с третьего раза и то стояла в набитом людьми вагоне. А раньше все сидели с книжками. Москва считалась самым читающим городом в мире. «Смешно, - подумала Рина. – Если сидишь друг напротив друга и ехать по полчаса, конечно, лучше уткнуться в книжку. Вот читающий город и получится».
Она решила проехать по Кольцевой, выходя на некоторых станциях. Да, да, все те же цветные мозаики на Новослободской; белые гипсовые своды на Белорусской; строгая Павелецкая; Парк культуры с барельефами на стенах; обожаемая ею Киевская; похожая на дворцовые своды Баррикадная… Рина ходила по залам станций, гладила стены, скульптуры, рассматривала потолки. «Какое же счастье подарил ты мне, сынок!» - думала она с благодарностью. Как хорошо, что хоть что-то осталось прежним!
Теперь удобно с Интернетом: всё найдешь, что нужно. Названия некоторых станций, к которым она привыкла с детства, были изменены. Но найти их труда не составляло. Главное, знать, куда ты желаешь идти. А там тебе и видео, и схемы - всё, что хочешь.
Рина решила, что лучше всего выйти на станции метро «Лубянка». Тогда у неё будет возможность зайти в Центральный Детский Мир – любимый магазин её детства. Когда она в последний раз была в Москве, то её неприятно поразил этот магазин, который превратился в подобие рынка с множеством лепившихся друг к другу стеклянных киосков. Детские же воспоминания были радужными.
Первый этаж тогда был только для продажи игрушек. Огромное число секций по периметру, а в центре стоял огромный до потолка теремок. Его окошки раз в час открывались под музыку, из них выглядывали разные зверушки. На втором и третьем этажах располагались секции одежды, канцелярские и многие другие.
А на третьем этаже была столовая, в которую мама всегда водила маленькую Рину обедать. Запах этой столовой до сих пор помнится. Они отстаивали длинную очередь, передвигая подносы, выбирая нужные тарелки с едой. Вот эти детские ощущения живы до сих пор.
А ещё наклейки, которые продавались недалеко от столовой, которые нужно было слегка помочить в теплой воде, перевернуть, приложить к бумаге и стереть пальцами бумажный слой. Тогда проявлялись красочные цветные тигры, медведь, пума, заяц и другие звери. Рина даже тетрадку тогда отдельную вела: только для наклеек.
Часто мама ставила дочь около какой-нибудь стены и строго-настрого наказывала не сходить с места, а сама бежала в какую-то нужную секцию, где уже подходила её очередь, – толпы были такие, что с ребёнком не развернешься. Рина помнит до сих пор этот ужас, когда мама уходила, оставляя её одну. И только строгий наказ заставлял не кричать, не плакать и жёстко стоять на одном месте.
Нынешний Детский Мир поразил Рину. Здание и колонны в нём остались те же, но какой же он стал красивый! Шокирующее световое шоу на стене, часы с огромным маятником, невероятное количество самых разнообразных игрушек. Как же жаль, что ей теперь не купить ничего – не для кого!
Рина прошла по Никольской улице (раньше ул. 10 лет Октября), зашла в ГУМ. И с этим магазином у неё тоже были связаны самые добрые детские воспоминания – мороженое «шапкой», фонтан в центре зала на первом этаже, мостовые переходы, сверкающий стеклянный потолок. Здесь тоже всё и как было, а новые усовершенствования Рине очень понравились.
Красную Площадь она почти пробежала. Всё-таки времени оказалось не так много, но хотя бы это посмотрела. Пора возвращаться на вокзал.

Арина

- Вы знаете, Наталья, а я ведь не знала Москву такой, как вспоминает её Рина. И как же это здорово, что вот так по воспоминаниям другого человека оказаться в той старой столице. Это же практически путешествие во времени! – Арина была очень взволнованна и даже взмахнула от радости руками.
- Рина обладает странными свойствами памяти: она помнит прошедшие события очень ярко и подробно, даже с запахами, поэтому, например, Москва, а потом, как Вы увидите, и другие города, и поселки предстают перед Вами именно теми, какими были много лет назад. И Вы сами увидели эти бумажные наклейки, ощутили практически на вкус мороженое из ГУМа, впитали запах столовой «Детского Мира». Обостренные чувства Рины позволили Вам, если можно так сказать, влиться в её воспоминания, увидеть людей, с которыми она жила, работала, кого любила. Но не принимайте это за абсолютную истину. Рина хоть и полностью откровенна и правдива, но все же это её мироощущение, её личное восприятие. Поэтому будьте спокойнее и слегка отстраненнее, чтобы не пойти на поводу чужих чувств, - остановила восторженный порыв ученицы Наталья.
- Спасибо, я постараюсь, - ответила уже спокойнее Арина.

Глава 6. Начало и конец

Не живите никогда с нелюбимыми,
Уходите от них - не жалейте.
Пусть для них были необходимыми,
Вы надеждой их сердце не грейте.
(Куткар Мария)

Рина

После расставания с Борей Рина не находила себе места: снова она осталась одна. Подруга Аниса познакомилась с высоким красивым парнем из Медицинского института Ренатом. Но и другие ребята от неё не отставали. И вновь на этом фоне Рина чувствовала себя ущербной, хотя по-дружески легко общалась со всеми студентами.
Только по этой причине она стала больше общаться с Игорем Ботвиным, который давно уже пытался с ней поближе познакомиться. Но Рину что-то отталкивало от него, она не могла понять что именно. Её раздражало в нём всё: его одежда, странный старомодный дедовский портфель, чубчик, то, как он разговаривает, его довольно надменное отношение к другим девушкам, но всё-таки старалась подавлять в себе эти чувства.
Дошло до того, что в один день (прекрасным для себя она бы его не назвала) на лестнице во втором здании (тогда еще принадлежавшем КАИ, а ныне художественному училищу) Игорь признался Рине в любви.
А ей это всё было как-то очень неприятно. Но мало-помалу Рина стала с ним, как раньше говорилось, «ходить».
В апреле после долгих мытарств маме Рины удалось разменять квартиру. И из тяжелого для них Кировского района они переехали на Квартала, так назывался новый район, выстроенный на болотах. И она с мамой въехали в однокомнатную, а отцу досталась комната в двухкомнатной квартире недалеко от них. Девятнадцать лет маминого замужества, из которых около девяти прошли в нестерпимом алкогольном угаре от мужа, подошли к концу. Спокойная жизнь матери и дочери, безумно любящих друг друга, наконец-то началась.
Но теперь Ботвин стал слишком часто наведываться к ним в гости.
Мать Игоря держала его в строгости. Поэтому он садился на свой спортивный велосипед, объявляя, что поехал на прогулку, а сам из центра приезжал на нём на другой конец города (около 40 минут езды) и взмыленный вваливался в квартиру Рины.
От него разило потом. Но он сажал Рину на колени, обнимал её и говорил, как любит. Мама Рины, как гостеприимная хозяйка предлагала ему пообедать. Он почти всегда соглашался. Потом разворачивался и уезжал домой.
Это стало происходить все чаще. Рину мутило от него, она выискивала кучу причин, чтобы отказать ему в визитах. Но Игорь был влюблен до безумия и не видел никого и ничего вокруг.
Рине было не по себе. Единственное, что могло его остановить, это учеба. Но она, как отличнику, давалась ему очень легко.
В середине мая проходил зачёт по теоретической механике, которую Рина тоже не понимала и не могла самостоятельно решать задачи. Преподаватель собрал всю группу в аудитории, раздал каждому по заданию и закрыл дверь на ключ: «Решайте. Кто решит задачу, получает зачёт. Можете решать совместно, хотя не знаю, поможет ли вам это».
Что делать? Рина сидела, уставившись в листок с заданием, и понимала, что это всё, конец. Аниса, увидев её состояние, переписала задание на другой листок и втихаря передала его за дверь поджидающему там Ботвину. Как потом рассказал Игорь Рине: в нормальном состоянии он никогда бы не смог решить эту задачу, но волнение за любимую активизировало его умственные способности. Листок с решением приплыл обратно, зачёт был сдан.
Рина, конечно, была очень благодарна Игорю, но не более того. А тот гордился, что выручил любимую девушку.
Летняя сессия прошла уже спокойнее. Большинство предметов Рина одолевала самостоятельно. Особенно замечательно получалось у нее машиностроительное черчение. Она сдала сессию уже без троек, даже с двумя пятерками, что позволило ей получать первую повышенную стипендию в размере 63 рублей.
А третьего июля Рина и Аниса в составе студенческого стройотряда выехали в Астраханскую область на сбор томатов на два месяца.
Это был один из тех периодов жизни, которые запоминаешь навсегда, и почти каждый его день врезается в память.
Первый раз в жизни Рина так надолго покидала маму. Они ни одного раза в жизни не ссорились. И Рина не вела активную студенческую жизнь в большей мере из-за того, что ей было жалко оставлять маму одну по вечерам. Жизнь с постоянно пьяным отцом и мужем сплотила мать и дочь в единое неразрывное целое. Рина никогда не скрывала приоритета матери перед Игорем, понимая, что, возможно, это коробит его. Но мама для неё оставалась и остается тем, кем она никогда не поступится.
Но в стройотряд Рина поехала. Это было отчасти из-за того, что тогда не нужно было бы в сентябре ехать в татарскую деревню убирать картошку в холодном мокром поле. И также потому, что сложилась девчоночья компания из семи человек, состоящая из студенток с двух групп потока и еще одной девочки с курса. Подготовительные занятия с уже назначенными командиром и комиссаром отряда обещали сделать поездку незабываемой. Студенты в отряд набирались по желанию, все были первокурсниками, кроме командирского состава, и с разных факультетов, что потом всех ещё больше сплотило.
Эшелон загрузился студентами по максимуму: спали даже на третьих багажных полках. Но играли гитары, хором пелись бардовские песни. Обе подружки взяли с собой старенькие гитары (Рине гитара досталась от Бори в подарок) и упорно разучивали «блатные» аккорды, чтобы аккомпанировать самим себе; записывали тексты песен в блокноты.
Поезд шёл двое суток. Через Волгоград до Астрахани. Потом в открытых кузовах грузовиков порядка ста километров добирались до места. И всё это время без остановки пели «Машину времени», гимн КАИ и другие бодрые песни.
В итоге добрались до лагеря, который стоял в 50 км от районного центра Володаровка и в десяти километрах от деревни Большой Магой. Несколько одноэтажных домов барачного типа с комнатами для ребят и девчат, столовая, в отдалении деревенские уличные туалеты и всё это на берегу реки, куда периодически причаливал теплоход на воздушной подушке, и работал рыболовецкий совхоз. В двух километрах была небольшая деревушка, где находился маленький магазинчик и почта. И совсем рядом с лагерем разрослась тутовая роща.
Рина, Аниса, Аня Проклова (девушка из их же группы), Лара Роева и еще трое девчат заняли комнату с семью кроватями. Смеялись: «Семь принцесс» - все кровати накрывались сеточными балдахинами от комаров, которых здесь было такое невероятное количество, что без репеллента вечером даже в комнате невозможно было находиться.
На работу ездили на грузовиках (на скамейках в кузове) минут пятнадцать по пыльной дороге. Карты, так назывались участки полей, были засажены помидорами. И работа студентов заключалась в их сборе в ведра и укладке в сколоченные деревянные ящики.
Кто-то работал по двое, потом разделяясь по одному для удобства. Сначала собирали помидоры молочной зрелости, потом они стали поспевать.

***

Астраханские просторы -
В поле зреют помидоры.
Удивляется Антошка:
- Так у нас растет картошка!
Я иду вдоль борозды -
На кустах висят плоды:
Плотные, тяжёлые,
Красные, зелёные!
Их собрать нелегкий труд -
Стройотрядовцы снуют
С вёдрами вдоль борозды,
Собирая те плоды,
Что молочной спелости -
Не дошли до зрелости.
Красный плод не подойдет,
Отправляю смело в рот -
Сочный, сахарный на вкус,
Он не хуже, чем арбуз!
(Тамара Второва)

***

Жара была сильная, но постоянные ветра немного освежали. Привыкнув, девчонки стали работать уже в купальниках. Сначала использовали перчатки, но потом отказались от них. От постоянного контакта с листвой руки не отмывались и были вспухшими и черно-зелёными. Астраханский загар тоже был с оттенком зелени.
Больше всего напрягала диарея, через которую прошли все без исключения. А также так называемая «астраханка», когда неожиданно вроде бы совершенно здоровая студентка или студент падали без сознания, четыре дня влёжку с высокой температурой и диареей, а на пятый день вставали абсолютно здоровые. Но таких было немного.
Зато ночью лагерь окутывало низко спустившееся небо с широченным Млечным Путем и огромным количеством звёзд. Два дня в неделю киномеханик привозил фильмы. Комиссар душевно пел «Мне звезда упала на ладошку» Александра Дольского, а агитбригада, в которой состояли Рина и Аниса, давали концерты местному населению.
Все до единого члены стройотряда расписывали масляными красками свои стройотрядовские куртки. Краски разводились бензином. Однажды Рина за этим делом просидела всю ночь в закрытой комнате. В итоге она очень сильно отравилась его парами и пару недель ходила как в тумане.
Один раз ездили в районный центр Володаровку на конкурс агитбригад всех стройотрядов Астраханской области. Поучаствовали, но не заняли даже третьего места, хотя так старались. И ещё была превосходная поездка в устье Волги на лотосы, запомнившаяся на всю жизнь. Рину тогда сильно поразил очень нежный запах цветка, а еще чилим (водяной орех) – красивое водное растение, которое в голодные годы спасло многих астраханцев от смерти.
В общем, жизнь в лагере была веселой. Только Рина сильно скучала по маме, писала ей каждый день подробные письма, а они начали приходить в Казань только во второй половине июля. Мама первые две недели ничего не знала о дочери.
От Игоря тоже постоянно приходили письма. Он не поехал никуда, решив отработать в колхозе в сентябре.
Однажды Рина послала ему письмо, в котором с восторгом рассказывала о природе, о птицах, которых она видела. А он в ответ указал ей на орфографические ошибки, которые она допустила в письме. Это стало последней каплей. Разлука и так дала понять Рине, что она сделала большую ошибку, став девушкой Ботвина. Но это письмо поставило всё на свои места: Рина приняла жёсткое решение разорвать отношения. И ей даже стало намного легче, писать Игорю она перестала.
В начале августа мама в письме сообщила, что ей дали путёвку на теплоход, и она 15-го числа приедет в Астрахань.
К тому времени Рина сильно соскучилась по маме и пошла к командиру: рассказать ему обо всём и отпроситься на один день, чтобы съездить повидаться с мамой, - ведь речной теплоход подходил прямо к берегу лагеря и дальше плыл в Астрахань. Согласие было получено.
Настал тот замечательный день. В пять часов утра Рина пришла к причалу, но теплохода не было. Начала нарастать паника. Она бросилась узнавать причину отсутствия судна у поварихи. Та сказала, что сегодня транспорта не будет. Увидев расстроенное лицо девушки, повариха повела её к рыбаку, который на моторной лодке за сорок минут довёз её по реке до Володаровки, а там уже на автобусе Рина добралась до города и нашла речной порт Астрахани.
Мамин теплоход уже час стоял у причала. Рина шла к нему по набережной, как вдруг увидела маму, выходящую из него. Она закричала и опрометью бросилась к матери. Та обомлела и тоже побежала. Так они буквально ворвались друг в друга и стояли, обнявшись, не в силах оторваться. Потом мама посмотрела на дочь и вскрикнула.
- Господи, я же тебя едва узнала! Ты такая загорелая, руки черно-зеленые, распухшие, как же ты добралась до Астрахани?!
Рина была в стройотрядовской темно-зелёной форме, поверх куртки был надет теплый бордовый свитер и большой рюкзак за плечами.
Шокированная мать водила дочь по всему теплоходу и показывала её всем знакомым.
Это было невероятное счастье вот так встретиться после полутора месяцев разлуки.
Но ближе к вечеру пришлось возвращаться в лагерь.
Мама накупила фруктов, арбуз, дыню, конфет. С тяжеленными сумками она посадила дочь в автобус, который шел до Большого Магоя.
Слезы лились у них обеих, они даже не утирали их, не могли наглядеться друг на друга. Рина смотрела в окно автобуса, как всё дальше от нее удаляется самая любимая женщина на свете, и плакала.
До Большого Магоя автобус не дошел. Остановился перед паромом. Рина переправилась на другой берег, прошла деревню и вышла на просёлочную дорогу. Ей оставалось два часа до того, когда она должна была вернуться в лагерь. И только тут она с ужасом осознала, что сумки с фруктами настолько тяжелы, что ей их не донести в руках, только волоком. А идти не меньше девяти километров.
В отчаянии она остановилась на дороге. И вдруг за спиной просигналил грузовик. Веселый шофер предложил подвезти её до лагеря. Рина с радостью согласилась. С трудом залезла на высокое сиденье, подтянула сумки, и они поехали. Неожиданно где-то метров через двести шофер остановил машину и подсадил в кабину своего друга: Рина оказалась посередине между ними. Холодок пробежал у неё по спине. Но ещё большая паника возникла, когда она увидела, как друг передал водителю отхлебнуть из бутылки с водкой, потом бутылка вернулась к другу и снова к шоферу. Рина вцепилась в сиденье и уже не чаяла невредимой доехать до места назначения. Но всё отличие езды пьяного шофера от трезвого в Астраханской глубинке было только то, что пьяный не тормозил на ухабах, а машина шла так же ровно.
Добравшись до лагеря, Рина побежала к командиру. А вечером, когда все вернулись с работы, то собрались в одной просторной комнате (а в отряде было около шестидесяти человек), разделили все гостинцы поровну и, хотя всем досталось по небольшим кусочкам, были счастливы и до ночи пели песни, и рассказывали всяческие истории.
За два месяца довольно тяжёлой работы и практически без отдыха Рина заработала 180 рублей, чем была очень довольна. Позже на эти деньги они с мамой купили палас в комнату.
29 августа студенты выехали из Астрахани в Казань. Двое суток все спали, просыпаясь только затем, чтобы что-нибудь перекусить. Но в первые сутки командный состав отряда не успел закупить еду, а на станциях выходить было запрещено. Наверное, только в студенческие годы изголодавшиеся стройотрядовцы могли так хохотать над червяком в яблоке, как над кусочком мяса в качестве необходимого белка.
В то утро мама Рины ни с того ни с сего решила поехать на Колхозный рынок. Накануне она вообще на него не собиралась. Ехала на трамвае рядом с железнодорожными путями, как вдруг, выглянув из окна, увидела длинный поезд, из каждого окна которого выглядывали студенты в стройотрядовской форме. Трамвай остановился у вокзала. И мама опрометью бросилась к переходному мосту, на который уже высыпала лавина загорелых студентов в зеленых формах.
Рина шла вместе со всеми, как вдруг кто-то схватил её за руку и выдернул из потока.
- Мамуля! Это ты!
- Господи, Риша!
- Как же?! Откуда ты узнала?!
- А я еду, вижу, студенты едут. Узнала тебя только по серёжкам своим из горного хрусталя.
И это был второй безумно счастливый день для них двоих за месяц. Ведь день приезда эшелона в Казань был засекречен, а мобильных телефонов в то время не было.
На второй день возвращения Рины домой к ней приехал Игорь Ботвин.
Он проехал около ста километров на велосипеде из деревни, где со студентами собирал картошку. Он знал, что Рина должна была уже вернуться, и рванул в город.
Но любимая девушка, открыв дверь, холодно встретила его.
- Прости, Игорь, но за эти два месяца я многое для себя поняла. Я тебя не люблю и не хочу тебя обманывать.
- Я не понял. Объясни, что случилось, - взмыленный от поездки пробормотал шокированный Игорь.
- Я еще раз говорю, я тебя не люблю и не хочу быть с тобой. Прости, с самого начала это было моей ошибкой. Я виновата. Но я хочу закончить все раз и навсегда.
- Ты не можешь так… Я же люблю тебя. У тебя кто-то есть?
- Зато я не люблю. Давай прекратим. Никого у меня нет. Да и неважно все это.
- Подумай еще раз, может я что-то не так сделал?
- Ты здесь не причем, виновата только я. Не надо было начинать, когда нет никакого чувства.
Игорь стоял у косяка двери, слезы набухли у него на глазах. Но Рина была непреклонной. Она знала: если сейчас позволит себя уломать, то всё - она не сможет больше расстаться с ним. А видеть его уже не было сил.
Он попробовал ещё что-то сказать, но, увидев её холодные глаза, развернулся и ушёл. Рина с большим облегчением закрыла за ним дверь.
Так закончился её второй роман. Бесславно и грустно. Но почему-то ей стало так невероятно легко и свободно, как будто огромный камень спал с её плеч.

***

Устала я от Ваших тесных рук
И от тускнеющей в глазах печали.
Мне хочется, мой милый друг,
Чтобы меня Вы впредь не замечали.
Устала я от всех пустых звонков
И от речей влюблённых до рассвета,
От Ваших грустных и ненужных слов,
Зачем Вы ждёте от меня ответа?
Зачем к ногам моим Вы стелите цветы,
Ведь сердце отторгает - что не мило.
Вы так упорно строите мосты,
Которые сжигаю, что есть силы.
(Алина Лукъяненко)

***

Арина

- Можно ли мне взять тайм-аут? – спросила потрясённая Арина.
Она встала и стала ходить по комнате. Экран погас.
- Конечно. Я понимаю, что он Вам необходим, – согласилась Наталья. - У нас с Вами есть место для релаксации.
- Море? – обрадовалась Арина.
- Конечно. И выход есть сразу отсюда.
Наталья подошла к стене и левой рукой начертила в воздухе «восьмёрку» в треугольнике. Появилась дверь, и Арина вслед за Натальей снова вышла на галечный пляж. Море было спокойным, солнце ласковым.
- А можно ли искупаться? – с надеждой произнесла Арина.
- Ну, конечно, пойдёмте, вон там для нас всё приготовлено.
Арина не верила своим глазам. На берегу стоял небольшой стол, рядом два шезлонга. На столе фрукты, соки, горячий шашлык, лепешки. Недалеко стояла кабинка для переодевания.
- Пожалуйста, - пригласила её Наталья. – Хотите сначала искупаться или пообедать?
- Лучше искупаться, - обрадовалась Арина.
И через несколько минут она уже была в море. Прохладная солёная вода хорошо её держала, не требовалось даже никаких усилий. Арина ныряла, вода была настолько прозрачная, что дно было видно даже на большой глубине. Промелькнуло несколько медуз над огромными камнями, зелёные водоросли качались в такт собственной музыке. Яркое голубое безоблачное небо куполом обняло море.
- Неужели я не сплю? – восклицала Арина. – Какое же счастье!
После обеда обе девушки разлеглись на теплой нагретой гальке под жарким солнцем. Арина смотрела на голубое чистое небо, перебирала руками гальку и вспоминала то, что видела глазами Рины.
Наталья молчала, понимая, что Арине нужно осознать всё происходящее, даже то, что происходит сейчас в эту минуту.
- Скажите, Наталья, но мне кажется, что Рина по своей сути больше относится к гуманитариям. Почему она даже не попробовала поступать в финансовый институт или на филолога, историка, архивиста, в конце концов?
- Рина понимала, что не сможет подготовиться к экзаменам ни по истории, ни по литературе, потому что не могла запомнить даты, невероятно трудно учила стихи. Кстати, после школы она поступала в финансовый институт. Но только потому, что её буквально заставила мама. Первый же экзамен по математике провалила специально – упрямо не хотела учиться, собиралась сначала работать. А когда год проработала сначала секретарем в школе, потом машинисткой и оператором ЭВМ в вычислительном центре Таттрансуправления, то поняла, что учиться нужно, а её мама мечтала, чтобы дочь получила высшее образование. Все девчонки на её работе либо учились в КАИ, либо собирались туда поступать. Вот и Рина после года подготовительных курсов в финансовый институт неожиданно, буквально за месяц до окончания этих курсов приняла решение поступать в КАИ. И знаете, Арина, что странно, ведь Рина до самой своей пенсии была технарём и довольно хорошим ведущим инженером - это что-то говорит. Логика и осмысление материала – вот на них она выезжала всю жизнь. Но надо сказать, что Ангел-хранитель много ей помогал. И Рина это знает.

Глава 7. Санаторий,
санаторий,
Расплескались небеса,
Настроенье нынче в моде,
Сердца тоны, красота…

Ночью звёзды ярче светят,
И луна глядит, манит,
Мы, конечно уж, не дети,
Но огонь в душе горит…

(Ольга Верещагина)

Рина

Рина села в электричку. Она ничем не отличалась от той, на которой немногим более тридцати лет она ездила из Шатуры в Москву и обратно. Почти два с половиной часа приходилось проводить в вагоне.
В Москву просто необходимо было ездить за продуктами. И в Шатуре, а тем более в Шатурторфе не продавалось мясо говядины, свинины или курицы, были только утки, но уж очень жирные и с каким-то странным привкусом, из-за которого их можно было есть только горячими. Из молочного - только разливное молоко и редко кефир. Овощи ещё можно было купить в овощном магазине, но отстояв длинную очередь. Картошку продавали полугнилую, а на рынке очень дорогую: по пять рублей ведро. В «Кулинарии» иногда удавалось купить сырники, но тоже недешёвые, скорее они были праздничным блюдом, чем ежедневным.
Поэтому раз в неделю Рина отправлялась в Москву, довольно дорогую по ценам, но богатую всеми видами продуктов. В 1986 году  её зарплата была около 140 рублей, то есть на двоих вполне нормально выходило, но на одну такую поездку уходило не меньше тридцати рублей. На последние десять копеек Рина всегда покупала газету в поезд и стакан газировки. В то время молодая жена не могла похвастаться рациональностью при покупке продуктов, особенно, когда видишь такое изобилие, поэтому всё привезённое исчезало за пару дней. А дорогая творожная масса с изюмом, которую так любил Игорь, съедалась практически сразу.
Остановка за остановкой. Все те же знакомые названия: Гжель, Шевлягино, Куровская…
- Вы тоже едете до Шатуры? – неожиданно вторгся в её размышления женский голос.
Рина повернула голову от окна. Напротив сидела женщина лет шестидесяти, поселкового типа.
- Да, - откликнулась Рина. – Вот тридцать лет здесь не была. Всё изменилось, а электричка осталась такой же.
- Конечно, а что ей меняться. Ездит и ездит. Скучно ехать столько времени. Вы откуда, если не секрет?
- Из Казани.
- О, как! Издалека. А что сюда?
- Да вот сын мне путёвку в санаторий подарил. Может, слышали - «Озеро белое»?
- Конечно, слышала. Двоюродная сестра там работает в столовой. Хороший санаторий и места там красивые. От Шатуры автобус ходит туда, от автостанции. Знаете где или подсказать?
- Если нетрудно, подскажите, как выйдем. Забыла за столько лет. А когда-то ведь каждый день в Шатурторф моталась.
- Так Вы и в Шатурторфе были? А где там?
- Жили в общежитии семейном. Сначала на квартире с соседями в Шатуре в доме Лазерного центра, потом перебрались в общежитие в посёлок.
- Когда же это было?
- С 1986 по 1988 год. Почти два года. Работали с мужем по распределению в НИЦТЛ в Шатуре, потом я уехала в Казань.
- Ну, Лазерный центр работает до сих пор. Генеральным там Грузев Александр Иванович.
- Да что Вы! Надо же. А он нашим руководителем по диплому был. Жив, значит.
- Жив. Не бедный. Машина у него дорогая. Нормальная там работа. Многие молодые работают, довольны. Рядом с центром такой коттеджный поселок отгрохали, не нашим халупам чета.
- Надо же. А мы по полю пешком на работу ходили. А как сама Шатура? Наверное, изменился за это время город.
- Ну, как… изменился… Несколько домов высоких построили, а центр такой же. Церковь поставили, стадион теперь хороший. С продуктами теперь не то, что раньше, все есть. Вот Шатурторф вообще почти не изменился. Несколько бараков только снесли, а так такой же. В восемнадцатом году сто лет поселку отметили.
- Да, я помню, как мы мучились, в Москву мотались за продуктами. Зато сколько было импортных товаров, москвичи завидовали. Помню, как с мужем купили тюль немецкий вышитый, так и сейчас такой не найдешь, качество было великолепное. А в хозяйственном магазине стояли сервизы из тонкого фарфора. Мы всё только любовались на них, денег-то не было. А какая обувь была! Исключительно «Salamander» - настоящий бренд, но тоже студентам недоступный.
- Да уж, да и нам тоже. Око видит, да зуб неймет. Мы же тоже концы с концами еле сводили. До сих пор в своем доме живу, это через железную дорогу перейти.
- Я была когда-то в этом частном секторе. Собирались на какой-то праздник однажды у одной сотрудницы. Я тогда вручную белки вилкой взбивала по два часа, чтобы торт безе сделать. «Секрет актрисы» назывался. Давно это было. А Шатурская мебельная фабрика на всю страну гремит до сих пор.
- Да. Тоже работает. Раньше из Москвы за нашей мебелью ездили. Да разве за сто двадцать километров повезешь. А мебель хорошая. Это теперь по всей стране развозят.
- А мясокомбинат работает?
- А что ему сделается? Вонь от него, ну да мы привыкли.
- А я не смогла привыкнуть. Беременная была, токсикоз сильный, а тут эта вонь уличная. Да и от воды сильно пахло, особенно от холодной, терпения не было. И сладкая она какая-то.
- Да и сейчас все то же самое. Куда денешься… Ох, заговорились мы с Вами, подъезжаем уже. Сейчас выйдем, я покажу, куда идти Вам на автобус до санатория. Он каждые двадцать минут ходит. Кстати, я не поняла, почему Вы из Москвы в Шатуру поехали, ведь и из Москвы можно было до санатория добраться от метро какого-то? Да ладно, приехали, пойдемте.
Шатура встретила солнечной теплой погодой. Соседка по электричке не пожалела своего времени: проводила Рину до самой автостанции.
Оказывается, ехать было недалеко, и к шести часам вечера Рина уже оказалась в санатории.
Территория оказалась невероятно огромной. Санаторий располагался посреди соснового леса рядом с огромным чистым озером с лодочной станцией и широким пляжем. Везде цветы, широкие асфальтовые дорожки. Высокие современные красно-белые корпуса. Рядом с ними здания спорткомплекса и концертного зала. Напротив торговый комплекс, кафе, парикмахерская, бытовые услуги, читальный зал. Поодаль находилась «Русская деревня» с коттеджами.
Два девятиэтажных здания главного корпуса были соединены переходом. В каждом из них располагалось по сорок номеров на каждом этаже. На первом этаже - круглый ресепшен, а над ним необычный конусообразный стеклянный купол потолка. Рядом лечебный блок и с другой стороны столовая.
Поскольку Рина приехала уже довольно поздно, номер был приготовлен. Оставалось только оформить документы, что заняло немного времени.
Оказалось, что её номер располагался во втором коммерческом блоке, который находился в отдалении от главного. Можно было дойти до него и пешком, но Рина захотела попробовать прокатиться на курсирующем подвижном составе из двух открытых вагончиков.
Пока ехала, сидящая рядом с ней уже давно отдыхающая здесь женщина успела рассказать, что в санатории есть также собственная конюшня, библиотека, зал для лекций, в концертном зале великолепная акустика и мягкие кресла. В бассейне четыре широкие дорожки, но детей туда практически не пускают, так как глубина его около полутора метров, а бортиков практически нет. Есть бювет с минеральной водой разной температуры и особенно замечательны разнообразные препятствия в виде мостиков в прогулочной лесной зоне.
Она посоветовала завтра же сходить на озеро и увидеть всю его красоту, так как вода в нём очень чистая с примесью серебра и брома, а песок белый. Поэтому и озеро носит такое название.
Номер Рины был двухместным на четвертом этаже с одноместным размещением. Она сразу же вышла на балкон. Ах, какая красота открылась ей! Сосны, сосны, сосны… Чистейшая зелень! А какой запах леса!
Номер ей понравился сразу. Мебель современная, добротная. Две кровати, одна из которых двуспальная, широкая, санузел чистый с душевой кабиной. И даже стояли на полочке гель для душа, шампунь, зубной набор и лежала шапочка для душа. Кроме этого, в номере имелась небольшая кухня с умывальником, холодильник, письменный стол.
Она позвонила маме и сыну. «Я счастлива!», - сказала Рина им уверенным голосом, и это было именно так.
Она успела на ужин. Ей объяснили, что первые два дня будут дежурные блюда, а с третьего под заказ. Все было вкусно, сытно и даже слишком много. Поразила её столовая – огромная, в три этажа.
Был один минус, который она почувствовала сразу: не было кулеров на этажах, поэтому пришлось покупать питьевую воду в номер. А так же, как ей успели объяснить и порекомендовать, репеллент от комаров, которые уже появились в лесу. Но это такие мелочи по сравнению с той красотой, которая её окружала и сулила действительно настоящий отдых с прогулками по лесу и расслаблением в шезлонге на берегу озера.

Арина

- У меня такое ощущение, что ваш комплекс на берегу озера похож на санаторий, в котором отдыхала Рина? Я не права? – Арина с удивлением посмотрела на Наталью.
- Совпадение, обычное совпадение, - рассмеялась Наталья. – Сами посудите, в средней полосе России где лучше всего отдыхать? Ну, конечно, в сосновом бору рядом с озером или рекой. Самое лучшее, что можно придумать. Чистое озеро с белым песком и прозрачной водой – прекрасное место для медитации.
- Ну, не знаю, не знаю. Ведь Вы меня пригласили именно в этот комплекс, а не на Байкал или Алтай, даже не в Карелию. Значит, хотели, чтобы я лучше почувствовала, влилась в ощущения Рины. Я ведь права? – и Арина внимательно посмотрела в глаза Натальи.
- В какой-то мере да, Вы правы, - согласилась та. – Дальше Вы поймете, почему.

Глава 8. Я, кажется, немножечко влюбилась,
Совсем чуть-чуть, ну скажем так – слегка.
Сердечко учащённо так забилось,
Нетвёрдой стала лёгкая рука.
Блуждают мысли где-то в отдаленье,
Их не собрать и не направить в цель.
Как будто по чьему-то повеленью
Марионеткой стала я теперь…
(Марианна Лебедева)

Рина

Второй курс начался даже жёстче, чем первый. Уже сошли с дистанции несколько человек. Остальные цеплялись, кто как мог. Отношение преподавателей тоже изменилось: на первом курсе шло лёгкое отшелушивание, сейчас же оно стало на порядок сильнее.
Прибавилось количество чертежей. Чаще Рина стала проводить время за кульманом в аудитории второго здания: дома был только обеденный полированный стол. В октябре из огромного окна аудитории она вместе с другими студентами наблюдала похороны секретаря Татарского обкома КПСС Р.М. Мусина, а вскоре были переименованы улицы: Восстания в Чуйкова, а Мирная в Мусина, каковыми они остаются и до сей поры.
В ноябре умер Л.И. Брежнев. В актовом зале пятого здания на площади Свободы поставили большой телевизор. Смотреть похороны принудительно согнали огромное количество студентов, отменив пары. И все услышали раздавшийся в абсолютной тишине стук сорвавшегося в могилу гроба. Уже вечером, когда Рина с мамой смотрели повтор этой церемонии, этого стука не было – вырезали. Но тогда все студенты вздрогнули.
Эпоха правления Андропова затронула всех. Уже невозможно было сбежать в кино днем – шли повальные проверки. Но природная дисциплинированность не дала Рине почувствовать тяготы этого режима, только что-то где-то о чём-то слышала.
Опять встала проблема поиска нужной полезной общественной деятельности. На этот раз ей оказались занятия в танцевальной группе.
Рину как высокую, стройную и довольно скромную девушку приметила руководитель этой группы и предложила попробовать себя в танцах. Нужно сказать, что это было её крупной ошибкой: Рина танцевать не умела и, самое главное, была необучаема. Хотя честно из занятия в занятие старалась изо всех сил. В первую очередь она не чувствовала ритм танца, не понимала как можно запомнить и согласовать разнообразные движения. В итоге всё получалось вульгарно и дико. Она выматывалась, но отлично понимала полную никчемность этой затеи.
Игорь Рину больше не беспокоил. Они не разговаривали и избегали друг друга. Видно было, что Лара Роева влюблена в Ботвина, но он её не замечал.
За полгода практически никто не посягал на благосклонность Рины. Был какой-то странный ухажер из мединститута, но парой свиданий всё быстро закончилось. В отличие от Анисы у Рины никто из молодых людей даже на горизонте не маячил.
Третья сессия прошла успешно: «отлично» и «хорошо», причём четвёрок уже было меньше. И благо снова первая повышенная стипендия давала возможность не висеть на шее мамы грузом, хоть и расходовалась практически вся на саму Рину – транспортные расходы и питание. Поразительно, но за все годы обучения в институте при постоянных стрессах, недосыпаниях, перебоях в питании она не заработала гастрит как многие её однокурсники. Он пришел гораздо позднее, лет через десять.
Неожиданно из Москвы приехала в гости мамина старинная приятельница Грибова Нина Алексеевна с дочерью Таней. Такой визит был достаточно уникальным: Грибовы ни до, ни после в Казани больше не были.
Так же неожиданно тетя Нина с Таней пригласили Рину поехать с ними в Москву - погостить. Зимние каникулы начались. Почему бы и нет? И она собралась и уехала к ним на неделю.
Грибовы тогда жили в Раменском. Но Таня практически сразу позвала Рину поехать к своей давней подружке в Гривно, туда, где раньше до шести лет жила и Рина. Было даже интересно после стольких лет посмотреть на место, где прошла часть её детства.
Приехали утром, познакомилась с подругой Тани. Та сказала, что вечером в клубе будут танцы и позвала девчонок с собой. Мама же подруги попросила их до ухода сварить суп и сделать варёную сгущенку. Таня и подруга сразу же возложили миссию варки супа на Рину, хотя та никогда до этого не делала этого. А банку на водяную баню поставила Таня и ушла наводить себе макияж.
Рина ужасно переживала: вдруг сделаю неправильно, и суп не понравится. Переживала настолько, что даже не вспомнила про тихо кипящую кастрюлю со сгущёнкой. Не вспомнила про неё и Таня, занятая наведением красоты, и подруга, которая в это время общалась с Таней. Все ушли на дискотеку, не выключив огонь под кастрюлей со сгущёнкой.
Дискотека была так себе. Почему-то не было настроения, Рина не хотела ни с кем танцевать, да и особо её никто не приглашал, наверное, на лице всё отражалось. Через пару часов они втроем вернулись в дом к подруге.
Когда им открыла дверь её мать, они поняли, что произошло что-то ужасное. Мать потащила их на кухню. И, о, ужас!
Вся кухня была усеяна ошметками сгущенки: потолок, стены, шкафы. Банка взорвалась, когда вода выкипела, а дома никого не было. Счастье ещё, что при взрыве кастрюля сорвалась с плиты и газ не потух. Мать оттирала шкафы, а Таня с подругой всю вину переложили на Рину: она последняя выходила из кухни. Это был не просто стресс, это был кошмар, что она в чужом доме сотворила такое. Рина пыталась просить прощения у женщины, которая приютила их, но понимала, что такое простить сложно. Хотя мать подруги умудрялась сквозь слезы шутить: «Я давно хотела побелить потолок», а потолок еще предстояло белить, а не просто отмыть от коричневых жирных пятен.
Ночь прошла без сна. Утром Таня и Рина уехали. Но вид этой кухни остался в памяти «недоповарихи» на всю жизнь.
Когда вернулись в Раменское, неожиданно Таня позвала Рину в кафе.
- Поехали в «Метлу».
- Где это и что мы будем там делать? Давай я лучше дома останусь, итак вон что получилось.
- Не переживай. Всё у них нормально, я звонила. Давай развеемся. Это сейчас модное кафе. Называется «Метелица», а мы её «Метлой» зовем. Там здорово.
Тетя Нина поддержала Таню.
И они рванули в Москву на Новый Арбат.
«Метелица» была небольшим кафе на втором этаже в самом центре улицы. Девчата заняли небольшой столик и заказали сок. Через полчаса включили музыку, и они вышли на небольшой круглый танцпол. После перенесенного стресса Рина танцевала с упоением под ритмичную музыку. К ним присоединились два молодых парня в форме курсантов, но Рина не обращала на них внимания. Зато Таня пыталась показать себя перед ними, особенно перед одним из них, высоким. Но он пытался привлечь внимание Рины, буквально поворачиваясь спиной к Тане.
В итоге познакомились.
- Андрей Макаров. Я из Москвы, но сейчас учусь в Орле в военном училище на связиста.
Рина назвала себя и рассказала, откуда она.
Это был очень красивый высокий стройный парень с голубыми ясными глазами.
Они проговорили весь вечер. Таня тихо ревновала, но сделать ничего не могла: Рина была явно привлекательнее её. А после перенесенного стресса она ещё и танцевала от всей души.
Курсанты проводили девушек на вокзал и посадили на электричку. Договорились встретиться на следующий день.
Вот когда Рину немного отпустило. Она поняла, что Бог ей послал такую встречу после серьезного испытания. Правда, в то время она ещё не имела настоящей Веры, только осознание, что есть Высшая Сила - Бог, который помогает, если этого очень захотеть.
На следующее утро Таня с Риной поехали на встречу с молодыми людьми. Они их встретили на Казанском вокзале. И здесь произошло что-то странное. Курсанты как-то незаметно отодвинули Рину от Тани, дав понять, что подруга им не нужна на прогулке. Как это получилось, Рина даже не поняла, но Таня уехала. Было не по себе: как так, ведь это она приехала к Тане в гости, а тут осталась без неё.
Но Андрей быстро взял инициативу в свои руки и так же быстро освободился и от своего друга. Рина очень хотела пойти в Третьяковскую галерею и просила его сопроводить её туда. Но он сагитировал сначала зайти к его друзьям на какую-то квартиру.
Друзей было много. Все они были какими-то чужими, Рине стало не по себе. В итоге, больше не обращая ни на кого внимания, она ушла, а Андрею пришлось уйти за ней. Тогда он позвал её к себе домой. Только пообедать, уговаривал он Рину, потому что сильно голоден.
Дома у него никого не было. Он разогрел обед, и оба поели. В первый раз в жизни Рина увидела полкастрюли тушеного большими кусками мяса. Такое практически невозможно было представить в Казани. Мясо привозили из Москвы. Раз в месяц специально отправлялись за ним на «Татарстане», который казанцы называли «мясным» поездом. Билет в плацкарте стоит десять рублей, а в Казани на рынке килограмм говядины от пяти рублей и выше. Поэтому купить его за 1 р. 80 коп в Москве, дополнительно нагрузившись десятками килограммов других дефицитных в Казани продуктов, было гораздо выгоднее. Но и позволить себе натушить такое количество мяса казанцы не могли. Уже потом в 90-е годы, когда это стало возможным, Рина постоянно готовила это блюдо, постоянно вспоминая, как первый раз его попробовала.
Наевшись, Андрей рассказал, что живет с матерью, а сейчас приехал домой на каникулы. Он пытался обнимать Рину, но она ловко ускользала и в итоге заставила его выйти из дома на улицу.
Ей пора уже было возвращаться в Раменское. Назавтра был поезд в Казань.
Андрей проводил её на вокзал и посадил в электричку. Рина так и не разрешила поцеловать себя. В конце концов, он ушел, пообещав, что завтра придет проводить её на поезд. Они обменялись адресами.
В какой-то полной эйфории она приехала к тете Нине. Таня не обижалась, даже расспрашивала, что и как было.
Провожать Андрей не пришел. Рина ждала до последнего, но его так и не было.
Зато через неделю от него пришло письмо с фотографией, от которого Рина прыгала и практически летала. Она влюбилась так сильно, как никогда. Даже школьная двухлетняя безответная влюбленность в одноклассника Никиту Машина не была такой сильной.
Она тоже послала ему самую лучшую свою фотографию, на обороте которой написала: «Взглянув на карточку простую, ты вспомни лучшие года, Москву, «Метелицу», меня…» Первые строки подсказала ей мама, удивленно наблюдая за дочерью.
Письма взаимно летели одно за другим. Но потом промежутки стали всё длиннее и длиннее.

Арина

- У меня тоже так бывает. Сначала кошмар какой-то, всё рушится, а потом вдруг что-то очень радостное, - Арина, вспомнив что-то своё, тихо улыбнулась. – Извините, я отвлеклась.
- Это нормально, - не удивилась Наталья. – Вы же нормальный человек. Только не переносите чувства Рины на себя. Старайтесь абстрагироваться.
- Хорошо, постараюсь. У меня вопрос такой. Почему у Рины не было поклонников? Как я поняла, она была миловидной девушкой и без вредных привычек, легко общалась. Вон как легко познакомилась с этим курсантом. Её хранили?
- А Вы смотрите в точку. После того как обожаемый отец стал выпивать всё больше и больше, а потом последовали его командировки в Латвию, Чехословакию, откуда привозил только долги, потому что всё пропивал, и появились любовницы, дочь и тем более жена отошли на самый дальний план. У Рины нерастраченная любовь к отцу переключилась на мать, которая несла свой груз с невероятным мужеством. А ведь она ещё и была начальником цеха с большим количеством подчинённых. Причём эта любовь дочери к матери была невероятно сильной. Девочка с трудом переносила разлуку с ней. Когда мать уезжала в командировки, а Рине приходилось жить у бабушки несколько дней, то не отходила от телефона (тогда были только стационарные), ждала звонка. Даже бабушка упрекала мать Рины, за то, что якобы та привязала к себе дочь. По этой же причине Рина не могла ездить в пионерские лагеря. Девочка, убирая по утрам постель матери, целовала её подушку. Ждала по вечерам на остановке, встречая маму после работы. И уже тогда молилась и просила у Бога здоровья для неё. Думаю, что любовь такой силы к матери встречается невероятно редко. Поэтому Рину Бог и Ангел-хранитель ограждали от нежелательных контактов. Да и курсант этот был далеко не подарком. Другое дело, что Рина очень сильно комплексовала из-за своего роста. Обрати она внимание на молодых ребят ниже её ростом, может быть все бы и сложилось. Но её красота, спокойный твёрдый характер и высокий рост сыграли злую шутку: молодые люди просто боялись к ней подходить. А взаимная любовь с матерью сохранилась на всю жизнь.
- Это же такая редкость! Но, боюсь, что это не понравилось бы никакому молодому человеку, - воскликнула Арина.
- И Вы это увидите сами,- несколько загадочно ответила Наталья.

Глава 9. Гляжу на воду, чуть дыша,
В июньской онемев усладе,
И отражается душа
Без времени в озёрной глади.
Морщинки отступают в явь.
Усталость смыв волною лета,
Отправлюсь за мечтою вплавь,
Давно потерянною где-то.
(Нина Сурова)

Рина

Утро выдалось солнечным, ярким. Рина проснулась рано, около семи утра. Сразу вышла на балкон. «Как же красиво здесь! - еще раз восторженно подумала она, посмотрев на сочную зелень сосен и травы. - Похоже, что сегодня будет тепло. Надо узнать про бассейн. И пойду гулять сегодня, дойду до озера, посижу там».
Мама все еще жила у тети Люды. А кошка Каська моментально прижилась у сына, нашла себе тёплое и уютное место и особенно не горевала.
- Ну, значит, и мне спокойнее. Буду отдыхать на всю катушку. Правда, отдыхать-то вроде не от чего – дома сижу. Но буду дышать фитонцидами и ходить, ходить, ходить. Особенно интересно мостики посмотреть, о которых женщина рассказывала.
- Давай, давай, гуляй. Видео снимай, будем смотреть. Фотки сразу кидай, интересно же, - велел Саня.
- А как же. Я уже там послала пару десятков, смотрите.
Завтрак тоже был насыщенный. Рина всерьёз задумалась о сокращении объёма порций. Иначе потом трудно будет избавиться от лишних килограммов.
Бассейн для неё оказался платным, так как Рина не оформляла санитарную книжку. Подумав, она решила вообще от него отказаться: «Лучше буду гулять побольше, а вот минеральную воду попью, за двенадцать дней полный курс будет полезным».
Сегодня она обратила внимание на отдыхающих. В основном это были люди её возраста. Конечно, больше женщин. Встречались и колясочники. Детей практически не видно.
А цветов-то сколько - великое множество всяких-разных! За ними неплохо ухаживали. А еще около её корпуса находился фонтан, но пока не включенный, похоже разгара лета ждут.
Рина решила пойти к озеру. Оно находилось метрах в ста от главного корпуса. Тропинка шла через лес и выводила сразу на лодочную станцию, слева от которой располагалась пляжная зона со стоящими на ней шезлонгами: купальный сезон ещё не начался.
Вообще погода способствовала прогулкам: было градусов 25, самое то.
Рина подошла к одному из шезлонгов и села в него.
- Удобно, да. А какой вид на озеро, как же красиво! - подумала она.
- Вы сегодня первый день? – вдруг услышала она женский голос рядом с собой.
Оглянувшись по сторонам, Рина увидела женщину лет семидесяти, сидящую в таком же шезлонге справа от неё.
- Извините, я не заметила Вас, задумалась, засмотрелась.
- Да ничего. Это у всех так поначалу. Я сразу поняла, что Вы новенькая.
- Да, новенькая. Рина. А Вас как величают?
- Анна Петровна. А Вы всегда представляетесь без отчества?
- Знаете да. Дожила до этих лет, а всё не могу привыкнуть, что нужно уже по отчеству зваться. Да и работа способствовала: связисты все друг друга называют по имени, даже пенсионеров. Только начальство по имени-отчеству зовется. А так, если Вам приятнее, то Алексеевна. Рина Алексеевна.
- Замечательно. Ну, давайте знакомиться дальше. Я из Егорьевска. Здесь уже третий раз.
- А я из Казани. В первый. Сын подарил путёвку.
Анна Петровна кивнула головой.
- Это хорошо. Вам здесь понравится, если любите природу.
- Люблю. Мой сын это знает. И море люблю. Стараюсь раз в год выбираться.
Неожиданно Анну Петровну окликнули.
- Извините, Рина Алексеевна, меня зовут на процедуры. Может быть, ещё увидимся, поболтаем. Вы вечером приходите на танцы, там весело бывает.
- Я подумаю, можно, конечно, посмотреть, как здесь дискотеки проходят, - рассмеялась Рина.
Оставшись одна, она стала смотреть на озеро, над которым летали чайки. Вода действительно была прозрачной, и мелкие рыбешки с мальками кружились на мелководье. Песок был белый-белый и очень мелкий. Солнце хорошо прогревало, и можно было загорать. Рина раскинула руки для загара и подставила лицо.
- Надо после обеда переодеться в купальник и прийти сюда. За двенадцать дней хотя бы подготовлю свою кожу к лету, - подумала она.
И неожиданно по ассоциации она вспомнила свой «второй» стройотряд.

***

Второй курс дался Рине предельно тяжело. К апрелю стали даже появляться мысли, что больше уже нет сил тянуть такую нагрузку. Особенно напрягала «Теоретическая механика», решение задач по которой, Рина не понимала и не могла выполнять самостоятельно. Но с огромным трудом и с помощью Роевой Лары одолела и этот предмет. Шаг за шагом Рина пришла к четвёртой сессии и снова сдала её, получив первую повышенную стипендию.
И снова третьего июля она с уже прошедшими астраханскую закалку девчонками поехала собирать томаты. Снова в Астраханскую область. Только были они уже «старыми». Смешно: «старыми», но не посвященными. В прошлый раз «стариками» были только комиссар с командиром и они не стали «посвящать» шестьдесят человек «молодых». Сейчас прошедших жаркие (и не только в кавычках) поля Астрахани было гораздо больше. Все с удовольствием вспоминали «первый» стройотряд. Только на этот раз всё оказалось совсем по-другому.
Теперь отряд состоял не только из каистов, а стал сводным: КАИ, университет, техникум легкой промышленности. Количество студентов было около ста восьмидесяти.
Эшелон был таким же загруженным. Но отсутствовали ребята с гитарами и их замечательными песнями. Девчонки с большой теплотой вспоминали комиссара и еще одного парня с третьего факультета Юрку Зальманзина, которые за два дня пути сбили свои тренированные пальцы в кровь. Зато как они играли!
Но замечательная «семёрка» была в прошлогоднем составе. Уже опытная и с надеждами на хороший заработок. Все осознали, что тогда летом могли трудиться активнее и не так честно укладывать помидоры в ящики. Мальчишки не утруждали себя этим и даже под угрозами начальства о дисквалификации умудрились заработать по двести пятьдесят рублей.
По приезде на место оказалось, что лагерь располагался теперь совсем в другом месте: недалеко от деревни Ильинка в чистом поле и реки тоже не было. Буквой «П» выстроились одноэтажные бараки.
Помещение, куда попала «семёрка» оказалось на шестьдесят коек с тремя выходами на улицу во двор. В другом конце двора стояли умывальники, а за ними деревянные душевые и туалеты. Слева – большая столовая, справа такой же барак. Уже не привозились фильмы, забыты были дискотеки. Из еды в основном каши и супы. Однажды голодающая Рина на спор съела семь тарелок каши на воде, так как порции были мизерными. За те два месяца она, как и многие её соратницы, сбросила больше десяти килограмм веса.
Студенты разделились на бригады. Кто-то работал в поле, кто-то на пункте сбора по укладке томатов в ящики и отправке их речным транспортом.
Руководителем бригады, где работала Рина, стала Аниса. И если первые пару-тройку недель она работала со своей бригадой в поле, то потом под разными предлогами стала отсутствовать. Рина сдружилась со своей одногруппницей Аней Прокловой – доброй спортивного вида девушкой. Они были одного роста, правда Анна была сильнее. Она состояла в секции пешего туризма и часто ходила в походы по Татарстану. Но, удивительно, общаясь с большим количеством ребят, так и не обрела себе парня. Правда, её старшая сестра тоже вышла замуж после тридцати лет.
На работу по-прежнему ездили в кузовах открытых грузовиков. Но принцип работы отличался от прошлогоднего в корне. Посередине поля шел трактор с «крыльями», на которых двигались при помощи цепной передачи металлические ящики, каждый ёмкостью с одно ведро. Идущие по полю по длинным нескончаемым грядкам с огромными раскидистыми кустами помидор студенты собирали томаты в ведра и относили к ящикам. Те, медленно передвигаясь, вываливали содержимое в кузов грузовой машины, которая ехала за трактором. Движение не прекращалось ни на миг с семи утра и до двенадцати часов дня. Затем студенты ехали на обед и небольшой отдых до трёх часов дня (в полдень было самое пекло), возвращались назад, и работа продолжалась до семи часов вечера. Давался единственный выходной день раз в две недели.
Жаркое солнце, сильный ветер и тяжелая работа изматывали сильно. Вечером одолевали тучи комаров, днём – оводы. Всех сильно доставала диарея, от которой невозможно было уклониться, как не старались. Душ был только холодный, а питьевая вода, наоборот, обжигающей – в каждой «палате» стояло по два кипятильных аппарата.
В бригаде работали «малолетки» - студентки техникума легкой промышленности. Легкомысленные в своем большинстве они заводили знакомства с местными парнями, гуляли всю ночь, а потом некоторые из них падали без сознания на поле: бессонные ночи и жаркое солнце давали о себе знать. Работать тоже не особенно старались. Но «старики» их подгоняли, так как работа была бригадной, и заработок должен был делиться на всех практически поровну.
В это лето вся «семёрка» с другими студентами тоже участвовала в агитбригаде, выезжая в Володаровку на очередной слет, или устраивала концерты местному населению. Но её дух был совсем не тот, что в прошлом году. Хотя номеров было больше и показы качественнее.
Раз в две недели каждый студент должен быть дежурить по лагерю: мыть полы в палате, кипятить воду, помогать поварам на кухне. И такое дежурство было ничуть не легче работы в поле.
Под палящим солнцем постепенно все опять стали чернокожими с зеленым отливом. И работали в купальниках. В августе, когда уж очень хотелось есть, в моменты небольших перерывов (в это время уже ушли от тракторного сбора и перешли на обычный ручной с укладкой в ящики) бригада садилась в круг и ела огромные помидоры с чесноком и хлебом, которых, в отличие от соли, было в достаточном количестве.
В то время Рина заготовила семена разных сортов томатов, которые потом привезла и вручила своему дедуле. Он много лет потом благодарил её за «пикули», так назывались продолговатые плотные помидоры, которые очень хороши и для еды, и для засолки.
Втихаря по почте многие отправляли помидоры домой в Казань, упаковывая их в деревянные посылочные ящики, пока они еще были молочной зрелости. А приходили томаты к адресатам уже поспевшими.
Рина постоянно писала письма: маме, Андрею. Но если от мамы вести приходили часто, то Андрей с ответом не торопился. И вот однажды письмо от него пришло. Это был невероятно счастливый день для Рины, да такой, что взяв в руки конверт, она затряслась в истерике, плакала и кричала навзрыд. Даже подружки испугались за неё такую всегда спокойную и выдержанную.
Письмо было немного странным. Андрей писал, что устал жить в казарме и на выходных приезжает к какой-то девушке, чтобы немного отойти душой и поносить домашние тапочки. В то время Рине даже в голову не пришло, что так он поведал о том, что в его жизни появилась еще одна любовь или не любовь, но привязанность. Для чего он это написал ей? И еще сквозь строки лилась какая-то отстранённость, холодность. В порыве влюбленности на фоне невероятной усталости и того, что рядом не было любимой мамы, Рина в ответном письме стала умолять Андрея не бросать её, ведь они так близки душами.
В этот раз ответ пришел быстро. Курсант гневно обвинял Рину, в том, что она психует: «Что значит: не бросать?! Зачем писать такие слова?» И… письма от него прекратились.
Рина осознала, что сделала ошибку. Но слово не воробей… И слёзы тут уже не помогут. Голубоглазый Андрей исчез из её жизни. Правда, через четыре месяца неожиданно от него пришло последнее письмо, в котором он просил прощения и надеялся, что Рина найдет хорошего парня, не ему чета. Но на это письмо Рина не стала отвечать. Так и осталась от него только фотография очень красивого парня со светлыми глазами. Интересно, какой он сейчас?
Работа продолжалась. В августе стало легче, особенно когда перешли на ручной сбор. Все больше сплачивались «старички», появились подружки из университета.
Именно в эту поездку Рина поняла, что по своей природе она физически слаба. Она видела девчонок, которые очень быстро вели сбор помидоров. Особенно это проявилось на конкурсе, на который отобрали несколько человек из их отряда. Конкурс был областной. На него съехались представители многих отрядов. Рина, Аниса и Аня Проклова тоже были на нём. Но не завоевали призовых мест. Зато Рина увидела явное физическое превосходство многих девчонок. Ей же двигало только упорство в достижении цели.
Однажды поздним вечером кто-то крикнул со двора: «Быстрее выходите, смотрите!»
Все выбежали во двор и увидели, как в черном звездном небе взлетает и сильно разгорается звёдочка. Она становилась всё больше и больше и вдруг бесшумно взорвалась, осветив половину неба всполохами ярких огней. Потом небо застлала какая-то мутная взвесь, заполонившая всё пространство и почти закрывшая звезды.
Это было страшно! Все были уверены, что началась третья мировая война. И очень долго всматривались в небо, которое всё же постепенно очищалось.
За четыре дня до отъезда Аниса попросила некоторых девчонок, в том числе Рину и Аню помочь ей с расчетами зарплаты, за что пообещала дополнительный коэффициент к выплате. Согласились, конечно, не из-за коэффициента. Сидели безотрывно почти двое суток без сна. Успели все рассчитать. Аниса тоже не обманула, но, оказывается, это было сделано нелегально, втайне от всех остальных.
Но тайное стало явным довольно быстро.
На обратном пути в эшелоне в первый же день одна из студенток техникума неожиданно собрала всю бригаду на разговор и объявила о нечестности бригадира Анисы, которая присвоила себе крупную сумму и начислила своим подругам, то есть тем, кто рассчитывал зарплату бригады, больший коэффициент.
Рина, Аня и ещё несколько девчонок встали на защиту Анисы. Но Лера Роева и другие, которые не приглашались к расчётному делу, возмутились тоже. Произошел большой раскол. Обвинения сыпались на «стариков» со стороны молодых и обратно.
Уже позже в Казани выяснилась истина, которую Аниса скрыла от подруг, защищавших её, и которую выявили «молодые». Действительно, она начислила себе в полтора раза больше денег, чем работающие в поле. Для Рины и Ани это был удар. Ведь они ей верили. А их причислили к подобным нечестному бригадиру. И только к окончанию института раскол между подружками немного сгладился. Говорили, что Аниса хотела на «лишние» деньги собрать всех в ресторане, как это было после «первого» стройотряда. Но не решилась предложить, понимая, что никто уже не захочет иметь с ней дело. С тех пор Рина отдалилась от Анисы, больше сблизившись со Аней Прокловой.

***

Рина очнулась от своих воспоминаний. День был в разгаре.
Она оглянулась: тут и там в шезлонгах полулежали отдыхающие. Стало жарко. И она решила пойти в лес. Да и обед не за горами.
Высоченные сосны почти закрывали собой небо. Воздух был таким насыщенным, что, казалось, гудел. Люди медленно шли, гуляя, по дорожкам. Кто-то был один, в основном по парам.
Неожиданно Рину догнал мужчина лет пятидесяти.
- Извините, милая женщина. Разрешите с Вами познакомиться?
- Да, конечно.
Мужчина был высоким, приятной наружности с каким-то светлым лицом. Слегка оплывшая фигура не портила его, а придавала даже некий шарм. Он носил очки, похоже, больше для солидности, чем по необходимости.
- Олег Юрьевич Зотов, инженер-конструктор, работаю на заводе в СКО – серийно-конструкторском отделе, - представился мужчина.
- Рина Алексеевна Ботвина. Пенсионерка. Бывший связист. Из Казани, - радушно ответила Рина.
- Надо же. Я же тоже из Казани. Работаю на 16-ом заводе - КМПО.
- Мир как тесен. И я работала там когда-то. С 1989 по 1992 год. И тоже в СКО.
- Поразительно. А как сюда попали?
- Сын путёвку презентовал. А Вы?
- А я уже несколько раз сюда приезжаю. В основном на лечение, путёвку оплачивает дочь. Вы сегодня первый день?
- Вчера вечером приехала. Вот с озера иду, хочу посмотреть на знаменитые мостики в лесу.
- Какое-то подобие терренкура сделали. Воля неволей лёгкие начинают дышать глубже, когда ходишь вверх-вниз. Наматываешь километры на лечебном маршруте. Кстати, летом здесь много ягод и грибов. Знаю, что многие даже собирают и сушат на балконе, потом домой привозят экологические гостинцы.
- Олег Юрьевич, а Вы не сделаете мне одолжение?
- Конечно, а какое?
- Вы знаете, здесь лодочная станция есть. А я много лет мечтаю на лодке покататься. Как Вы сможете?
- Да никаких проблем. Сила в руках есть ещё, - Зотов рассмеялся. – Давайте после обеда встретимся, а лучше часам к четырём. Солнце не будет так палить. И покатаемся.
Они ещё долго ходили по лесу, разговаривая о разных мелочах.
С годами Рина начала понимать, что в её облике есть что-то, что отталкивает мужчин. Она много раз присматривалась к себе в зеркале. И пыталась представить рядом с собой какого-нибудь мужчину, а он не встраивался в её образ.
Бывает часто так, что взглянешь на пару и видишь гармонию. Пусть даже они оба некрасивые, но обладают какой-то притягательной харизмой, которая дополняет одного другим. И их внешность становится единой.
А вот с собой Рина такого человека не видела. Ей нравились определенные типажи, особенно некоторые актеры. Но она этим мужчинам не подходила. С Игорем их называли красивой парой. Возможно, после разрыва с ним всё стало меняться еще дальше к худшему. Гражданский муж Дмитрий вообще не любил её. Четыре года прошли впустую. И даже на фотографиях с ним видно было, что они кардинально разные.
Пару раз за жизнь она чувствовала: вот он, мой человек. Её тянуло к одному такому мужчине. Но он был женат, и всё ограничилось недолгим словесным общением. Другой был свободен, но его к Рине не тянуло. Она даже пробовала когда-то подавать свою заявку в службу знакомств. Благо это ничем не закончилось: получила пару незначащих писем от иностранцев. Сайты знакомств тоже привели к результату неудачного гражданского брака. А на работе при всем обилии мужского пола она с удовольствием общалась дружески, и её там уважали именно мужчины, но не более того. Она общалась с доброй сотней мужчин, но за все годы у неё не было ни одного поклонника.
Поэтому она со временем успокоилась и смирилась: Бог дал ей большую любовь к матери и сыну. Не надо требовать и искать большего.
К Олегу Юрьевичу она отнеслась так же, как и ко всем остальным мужчинам: по-доброму беседовала и с удовольствием слушала его рассказы. Кокетничать не умела никогда. А мужчины ведь любят именно таких женщин. Когда-то Таня Грибова её учила, что нужно уметь строить глазки. Не научила… К тому же Рина сразу почувствовала и то, что Зотову тоже просто необходимо общаться с кем-то. В данный момент подвернулась она. Ну, почему не проводить время за приятной беседой. Обоих это устраивало.
Прогулка на лодке была просто восхитительной. Рина вспомнила, как в детстве катал по реке Петричке её отец. Как же это было давно!
Лодка тихо скользила по воде. Зотов умело и плавно направлял её. Было даже совсем не страшно, а Рина почему-то всегда боялась подобных агрегатов. Но специально заставила себя сесть в лодку, чтобы преодолеть, в конце концов, этот страх. Как же красиво, даже немного напоминает то озеро Бойня в Марийском лесу.
- Расскажите, - попросил ее Олег Юрьевич. – Я никогда не слышал про такое озеро.
- А Вам интересно?
- Конечно.

***

После свадьбы прошло два дня. И вдруг Игорь предложил: «Давай поедем на Бойню! Это такое замечательное озеро. Будем там в палатке жить».
Рина сразу согласилась. В первую очередь из-за того, что маме пришлось уехать в сад к сестре: не хотела мешать молодым в однокомнатной квартире. И ей там было некомфортно. Поэтому она сможет вернуться домой, пока они будут в лесу.
Очень быстро Игорь взял в аренду палатку, котелок, рюкзаки. Собрали банки с тушенкой, крупу, чай, посуду, необходимые вещи и одежду. Дизельный поезд уходил ночью. Ехать надо было два с половиной часа. Прибыли на станцию ранним утром и через лес по одному Игорю известным тропинкам через час дошли до места назначения.
Они вышли на большую поляну, окружённую соснами. Слева синело озеро, на которое нужно было пробираться через неширокую заросль ивняка.
На солнечном месте Игорь установил палатку: с трёх лет родители его таскали по турпоходам, поэтому он всё умел делать. Приготовили место для костра, разложили вещи. А потом муж повел Рину купаться.
Раздвинув последние росшие перед озером тонкие деревца, Рина очутилась прямо на его краю. Вода была прозрачная, чистая, но темная. Недалеко лежали небольшие деревянные мостки. Озеро почти на треть заросло кувшинками, особенно с правой стороны. Цветы в основном были раскрыты, белые, жёлтые и слегка розоватые в окружении круглых сочно-зелёных плоских листьев, распростёртых на водной глади.
Стояла такая тишина, которую нарушал только звон комаров.
- В этом озере нет рыбы. Только лягушки, - вдруг сказал Игорь.
- Как это? – не поняла Рина.
- Во время войны здесь забивали скот. Поэтому озеро так и называется. Вот с тех пор рыбы здесь нет. Но вода чистейшая. Хочешь, так пей, хочешь, кипяти.
- А купаться можно?
- Конечно, только осторожно спускайся, здесь у берега сразу глубоко.
И действительно. Когда Рина соскользнула с берега, то даже предупрежденная сразу ушла с головой под воду, на ходу пытаясь вернуться на поверхность.
Чистота воды поражала. Она подплыла к цветущим кувшинкам. Какое же это чудо! А запах какой нежный и приятный от цветов!
Дни стояли жаркие, солнечные. И купались, и загорали часто.
Игорь сам готовил. А Рина пыталась найти ягоды в лесу, поражаясь, что росла здесь только костяника и на болотистых местах незрелая клюква. Про грибы тоже можно было забыть.
Ночью звёздное небо опускалось на лес. И это тоже было великолепно красиво.
Рина не рассказала Зотову, как мучилась ночами, а иногда и днями, когда Ботвин пытался исполнить свои супружеские обязанности. Какая это была невыносимая боль и из-за этого она всеми способами пыталась увильнуть от близости с мужем. Игорь, конечно, обижался, но ничего поделать не мог.
Через неделю Рина настояла на возврате в Казань: взять с собой маму, чтобы она тоже увидела эту красоту. Игорь не смог отказать жене.
Так они и сделали. Приехали уже втроём на старое место. Палатка была большой, хватало на всех. И от притязаний законного мужа Рина на какое-то время была ограждена.
Они провели на озере ещё три дня. А потом Игорь предложил пойти на реку, которая находилась часах в трёх пешего хода по просеке хвойного леса.
Собрались, закинули рюкзаки за плечи и отправились в путь. Чтобы не было скучно идти, Рина рассказывала длинные сказки, которые она так любила читать.
Зря они тогда ушли от озера. На реке ничего хорошего не было. С трудом нашли место, чтобы поставить палатку. Немного половили пескарей. Переночевали и уехали обратно в Казань.
А через неделю молодожены выехали на преддипломную практику в Шатуру в НИЦТЛ РАН – Научно-исследовательский центр по технологическим лазеpам, куда были распределены после окончания института.

Арина

Арина снова прервала сеанс.
Наталья внимательно посмотрела на неё. Лицо испытуемой побледнело.
- Вам плохо? – озабоченно спросила Арину Наталья.
- Не знаю. Очень большое количество информации. Всё так навалилось сразу.
- Так, делаем перерыв до завтра, - категорично распорядилась Наталья. – Сейчас Вы возвратитесь в наш дом отдыха. Сами решите, как Вам отдохнуть, хорошо, Арина? А завтра снова встретимся, Валерия проводит Вас. И, думаю, что Вы, наверное, хотите пообщаться с родными?
- Спасибо большое. Вы правильно меня поняли, - кивнула головой Арина.
Вернувшись в свой номер, Арина сразу же позвонила маме.
- Как ты, мамуля? Что нового?
- Я-то нормально, а тебя давно не слышно. Я набирала тебе, но девушка, назвавшаяся Валерией, сказала, что у тебя какие-то процедуры, и что ты наберешь меня, как только освободишься. Какие процедуры, Риша? – мамин голос выдавал ее обеспокоенность.
- Не переживай, это так назвали сеанс психологической разгрузки. Нововведение. Но штука классная. Завтра будет снова, так что не нервничай, - успокоила дочь.
- Ну, хорошо. У меня всё нормально, Кася тоже, только всё на дверь поглядывает, тебя ждет.
После разговора с мамой Арине стало легче. Она всё время прокручивала в голове то, что увидела, почувствовала, узнала. Как же тяжело это! Не книжку прочитать, не кино посмотреть. Живая девушка с настоящими чувствами и переживаниями.
Технология чувств CI действительно технология, которой нет равных на Земле. Одно море чего стоит. Что уж говорить о вливании в чужую душу и чувства.
Арина начала понимать, что её и Рину связывают какие-то ключевые моменты.
- Но я же не она. Я не училась в КАИ. В детстве, конечно, тоже любила рисовать и даже окончила художественную школу, затем училище. Почему же мне кажется, что Рина как моя родная сестра, нет даже намного ближе. Но ей же уже под шестьдесят, а мне двадцать. Что же нас объединяет? – мучилась Арина. – У меня в отличие от молодой Рины много поклонников, я не испытываю такой всепоглощающей любви к своей маме, хотя очень её люблю. Что же ещё, что?
Она ходила по песку, смотрела на воду озера и все думала и думала.
- Может быть, у нас какие-то одинаковые вибрации чувств? Полёты во сне, любовь к морю, небу, вообще синему цвету? Почему выбрали именно меня? Я же ничем не заслужила внимания от такой могущественной группы?
В конце концов, девушка остановилась и посмотрела на закатное солнце.
- Вот и день прошел. Один такой день стоит всей жизни. Наверное, миллиарды людей мечтают об этом, а я всё мучаюсь сомнениями. Интересно, то, что мне показывали, это где-то записано? Наверное, записано. Иначе как бы меня подключили? Получается, что эта технология соединяет в себе и книги, и кино, и чувства?.. Чушь какая-то! О чем ты думаешь, Арина? – оборвала она сама себя. – При чем тут кино. Здесь цели другие, мало того, что смотришь глазами, чувствуешь всеми органами другого человека, так еще и остаешься сама собой. Душа в душе? Нет, бред. Не так. Вообще нужно рассуждать не о том, почему меня выбрали, а о том, что я сама думаю о Рине и ее жизни. Смогла ли бы я, например, учиться там, где нет природной наклонности, выполнять то, что обязана выполнить, но не хочешь, встречаться с парнем, которого не любишь вовсе? Наверное, это всё складывается как мозаика в одну картину. Куски разные, а картина одна…
Арина присела на скамейку и обхватила руками голову.
- Только бы не сойти с ума. Голова вскипает. Надо абстрагироваться. Это Рина, а это я. Мы совершенно разные люди. Предположим, что я могу видеть её глазами, значит я со своей позиции, но пусть даже её органами чувств могу оценить тех людей, с которыми она сталкивалась по своей жизни. Значит, это взгляд со стороны, только более углубленный, не как в кино. Я чувствовала запах пота Игоря, меня он тоже раздражал. Но я видела курсанта Андрея Макарова, да, красивый и высокий. И в отличие от Рины я же сразу поняла, что это избалованный москвич, которому приглянулась красивая девушка, и он готов был с ней переспать в этот же вечер. Но Рине-то он показался идеалом, которого она обожествила, придумала, влюбилась в него и даже не осознала, что Андрей просто играет с ней как с мышью… А я это поняла одномоментно в свои двадцать лет. Но у меня было довольно много поклонников. Опыт неплохой: распознаю сразу. А если меня поставить на её место? Осознала ли бы? Вот то-то и оно. Так, хорошо. Теперь давай подумаем над тем, что Рина уже в пенсионном возрасте снова встретила мужчину. Как она теперь отнесется к этому? Надо внимательнее приглядеться к его отношению к Рине… Интересно, а вообще можно ли выйти из ощущений Рины и основываться только на своих в данном случае? Но тогда я должна быть невидимым «третьим» как в кино, чтобы дать свою оценку. То есть можно было бы просто прочитать её исповедь как книжку и додумать, дофантазировать. Нет. Я снова запутываюсь… Значит так. Принимаю следующую тактику: пока я буду смотреть, видеть, слушать, осязать, так как это делает Рина, а думать, вот думать я буду сама, но потом, получив полную информацию. И не сравнивать с собой, а просто собирать «паззлы» - те, которые мне могут предоставить. Лучше всего я буду прерываться после определенных кусков её исповеди и оценивать эту информацию безучастно. Ну да, безучастно… А вот выйдет ли это у меня?.. Но буду стараться, а окончательные выводы потом, потом, потом…
И уже успокоенная, принявшая решение Арина зашагала к зданию, где находился её номер, чтобы уже на следующее утро вновь сесть перед монитором рядом с Натальей.

Глава 10. И снова Ботвин

Порою те, что нелюбимы, рядом...
Но каждый ищет собственный ответ,
Крича в душе, с чужим встречаясь взглядом,
И так живут: не дни, а много лет...
Порою те, что нелюбимы, верят
В свою звезду, взошедшую на миг.
Что распахнутся запертые двери,
Открыв дорогу к счастью на двоих...
И смогут жить, не убивая взглядом,
Не разрушая мост между собой...
Ведь может кто-то не случайно рядом,
Ведь может он и должен быть судьбой...
(Вадим Барченко)

Рина

После возвращения из Астрахани буквально через день Рина с мамой поехали к Чёрному морю. Они мечтали о Геленджике. Почему? Не знали обе. Где-то услышали и что-то зацепило.
Ехали через Москву в Новороссийск, тогда ещё из Казани прямых поездов туда не было.
В Новороссийск прибыли рано утром и сели на рейсовый автобус. И вот там случайно познакомились с пожилой учительницей из Москвы, которая уже не первый год ездила в Джанхот – курортный поселок, расположенный в ущелье за поселком Дивноморское. Она уговорила их вместе поселиться у знакомой, которая сдает комнаты.
Действительно, хозяйка им была рада и заселила всех в одну комнату.
И вот в этот момент произошло неожиданное. Хозяйка попросила у всех паспорта на временную прописку: в то время в Джанхоте была пограничная зона. И оказалось, что у приехавших из Казани матери и дочери нет с собой никаких документов. Когда собирались, мама испугалась, что паспорта могут по дороге украсть и не разрешила дочери взять с собой даже студенческое удостоверение. В то время никто документы не проверял, и только присутствие пограничников меняло дело. Но ведь без документов и не заселяли! Об этом ни мать, ни дочь в суматохе даже не подумали. Паспорт не был такой неотъемлемой частицей человека как сейчас.
Благо хозяйка была человеком опытным. Она поняла оплошность гостей и скрыла их от пограничников, заявив им, что к ней приехали родственники, которых не нужно было прописывать.
Но мама Рины испугалась очень сильно. Она даже боялась выходить из дома. Потом учительница уговорила её уходить далеко по берегу до дикого пляжа, где можно было купаться совершенно безопасно. По камням, правда, приходилось идти больше часа в одну сторону. Но брали с собой белый хлеб, на ближайшем к пляжу рынке покупали виноград сорта «Изабелла». Этого хватало, чтобы насладиться купанием в море. А еще видом на скалу Парус.
В эти дни мама приглянулась какому-то мужчине, который стал неотступно ходить за ними. А однажды провел их тропинками среди пицундских сосен на высоченную гору, чтобы посмотреть на «Бездну» - великолепный вид свысока на бущующее внизу море. Рина до сих пор мечтает вернуться туда, чтобы ещё раз увидеть эту красоту.
И всё-таки пару раз отважившиеся казанцы съездили на теплоходе в Геленджик. И поняли, как им повезло, что остановились в Джанхоте: в ущелье было намного красивее и спокойнее, чем в большом приморском городе.
На обратной дороге в Новороссийске они тоже понервничали, когда сложили свой багаж в камеру хранения с кодовым замком, - вдруг не откроется потом, а документов нет. Но всё прошло спокойно. Даже музей смогли посетить и наелись горячей кукурузы на вокзале.
Третий курс начался на удивление спокойно. Общеобразовательных предметов, которых на первых двух курсах было под 90%, стало намного меньше. Учиться стало легче не только потому, что новые предметы Рина постигала легче, но и потому, что преподаватели относились к студентам, успешно прошедшим ад двух первых курсов, намного приветливее и даже заботились о них.
А вот отличникам, которые выплывали на своих школьных знаниях и привыкли легко получать хорошие оценки, пришлось труднее – они не привыкли «пахать». Поэтому им пришлось перестраиваться.
Рине же стало на порядок проще. Хотя были предметы, которые трудно давались, типа сопромата, но она уже привыкла выкладываться, брать один редут за другим.
Новый поиск общественной нагрузки привел её в женский хор под руководством Григория Витальевича Турбина.
Поспособствовала этому Проклова Аня, которая ходила в него уже год. А Рина до четвертого класса в подмосковном городке посещала Дом пионеров, в котором занималась в хоре «Весенние голоса» и брала уроки игры на фортепиано. Этот инструмент Рина терпеть не могла и благополучно смогла отделаться от занятий уже частного характера только в седьмом классе. Но петь любила, и голос у неё был приятный.
Турбин, маленький щупленький наполовину лысый, хорошо за сорок мужчина прослушал Рину и принял её в хор во второе сопрано. Надо сказать, что многоголосье никогда не было коньком Рины. Когда-то абсолютно лишенную слуха её натаскали в детском хоре, но если первое сопрано вело основную мелодию, то второе -  второстепенную, дающую отражающую канву. И занятия пением, а хор исполнял серьезные классические произведения, превращались у Рины в муку, подобную танцам.
В довершение к этому Турбин «запал» на высокую спокойную и ответственную Рину. Он стал приглашать её для дополнительных занятий в клуб КАИ, а однажды напросился к ней домой.
Это было утром часов в десять. Григорий Витальевич приехал один. И Рина была одна и одета по-домашнему в длинный мягкий бардовый халат. Ей, чистой в мыслях, даже в голову не пришло переодеться. Ни о чём не подозревая, она спокойно впустила Турбина в квартиру и пригласила в комнату. Руководитель начал урок. Но Рину охватили какие-то смутные сомнения, когда он стал позволять себе непристойные дотрагивания руками. Она резко прервала урок и сказала, что ей пора уходить: скоро начнутся занятия. Григорий Витальевич развернулся и быстро вышел из квартиры.
На следующий день вечером Рина возвращалась из института на автобусе, битком забитом пассажирами. Из-за толчеи её мама, которая тоже с ней ехала, стояла за спиной Рины. Неожиданно в дверь вошел Турбин. Увидев Рину, разулыбался и ни с того начал нести какую-то несуразицу, понятную ему одному, похоже был подшофе. И это сопровождалось ещё и непристойностями, которые даже невозможно было слушать.
Мама протолкнулась поближе и прямо спросила: «Кто это?»
Рина ответила: «Мой руководитель по хору» и, обращаясь уже к Григорию Витальевичу, сказала: «А это моя мама». У Турбина округлились глаза, он замолчал и на следующей остановке вышел из автобуса.
Мама была в шоке и потребовала, чтобы хоровые занятия немедленно прекратились. Что и было исполнено дочерью с великой радостью.
В отношении себя у Рины снова было депрессивное настроение, которое усиливалось тем, что она чувствовала себя неполноценной в отношении своего внешнего вида. Все студенты ходили в джинсах и с дипломатами. У неё не было ни того, ни другого. И это её сильно угнетало.
Поговорив с мамой, они всё-таки выделили из семейного бюджета сумму в 180 рублей на покупку джинсов у одногруппника Рины. Их можно было тогда купить только на «Сорочке» - вещевом рынке, но там они никогда не были. Сумма была нешуточная. Сравните, за 1 рубль можно было получить полный обед в столовой, 63 рубля – первая повышенная стипендия, которую получала Рина. Да еще пришлось покупать счётный программируемый калькулятор за 80 рублей. Вот и закончились те 320 рублей, заработанные тяжёлым трудом на полях.
Размер у Рины в то время был чуть меньше 48-го, а джинсы удалось купить только 50-го. Пришлось ушивать. И следующая проблема чуть не свела на нет счастье от покупки: джинсы после ушивки сильно опустились вниз, так что их можно было носить только с блузками навыпуск, а в то время все кофты девушки заправляли вовнутрь. И снова она испытывала постоянное напряжение при взгляде на себя в зеркало.
Вместо настоящего «дипломата» с большим трудом в Москве купили его аналог – портфель, имеющий только приблизительную форму «дипломата», от которого у студентки института тоже быстро развился комплекс неполноценности. Особенно, глядя на изящную Анису, которая носила итальянские вещи, которые привезла ей мать из-за границы.
И это не было завистью, Рина вообще не знала и не знает до сих пор этого чувства. Нет. Ей хотелось только того, чтобы не отличаться от других. Если у всех есть джинсы, то и у неё должны быть тоже. Она не хотела быть «белой вороной». Рина хорошо помнила школьные годы, когда отец привез из командировки в Чехословакию ярко-красный спортивный костюм, в котором ей приходилось ходить на уроки физкультуры за неимением другого. Наверное, отец тогда считал, что это красиво. Но каково было девчонке старших классов в этом «огне» среди одноклассников, одетых в обычную школьную синюю форму? И так ростом выше всех, да еще и это! Другая бы, наоборот, задрала нос: вот я какая, но не Рина, ей тогда так хотелось спрятаться, раствориться, чтобы никто её не замечал. Тогда одежда еще играла для неё первостепенную роль. А уже через десять лет она отошла на далекий задний план.
Всё это, а также очередное полное отсутствие поклонников подготовили почву для того, чтобы вновь начать встречаться с Ботвиным Игорем. Он, кстати, сменил имидж, стал более интересным, от него не разило потом, и ещё… он изо всех сил старался попасться Рине на глаза.
Когда она рассказала об этом маме, то запомнила ту ночь навсегда, когда мама уговаривала её обратить внимание на влюблённого столько лет в неё парня, отличника, спортсмена, у которого приличные учёные родители, и который не пьёт и не курит. А что ещё надо? Если бы она знала, к чему всё это приведет! Впоследствии мама очень жалела, что вмешалась в дела дочери. Но значит такая судьба.
И Рина поддалась на уговоры и снова стала встречаться с Ботвиным.
Постепенно она стала привыкать к нему. Называла Игорешей. Они стали проводить много времени вместе. Но не было только одного: той безудержной влюблённости, какую она испытывала к Андрею Макарову. Какой-то деловой въезд в отношения и их развитие и снова без чувства влечения, но уже более спокойный.

Арина

- Как Вы чувствуете себя сегодня, Арина? - поинтересовалась Наталья после просмотра очередной части.
- Сегодня спокойнее. С этим надо было переспать, - твёрдо ответила Арина. – Я решила перестать сравнивать Рину с собой, что происходило у меня сначала почти интуитивно. Решила, что буду собирать всю доступную информацию и только потом обдумывать. Я хотела Вас спросить: информации очень много. Я понимаю, что это не книга, которую можно перечитать, и не кино – пересмотреть, если что-то забыл. Но как бы мне не упустить того, что видела сначала, только потому, что я была в возбужденном состоянии.
- Я поняла Вас. Но не волнуйтесь. Вы всё будете помнить. Стоит просто успокоиться и всё, что Вы хотели бы вспомнить, всплывет само собой. И Вы правы: это не книга и не кино, - улыбнулась Наталья. – Продолжаем? Или Вы хотели бы обсудить что-то?
- Пока нет. Давайте продолжать, - попросила Арина.

Глава 11. И встретишь вдруг, когда не ждёшь...
И обретёшь там, где не ищешь...
Неведом путь, какой пройдёшь,
Чтоб отыскать свое средь тысяч...
А дождь смывает лёгкий след
И размывает чей-то образ,
И сводит все труды на нет...
Бессильны карты тут и компас.
Но вопреки всем совпадут
В один из дней маршруты, время,
И стрелки вечности замрут...
На этой, небом данной теме...
(Ирена Буланова)

Рина

Два дня отдыха прошли светло и удивительно легко. С утра до завтрака Рина ходила по лесу, вдыхая ароматы сосновой смолы и радуясь каждому новому цветку на клумбах. А после шла к воде. Она уже разведала, что есть обходной путь вокруг озера и с удовольствием проводила время прогулки, общаясь с Олегом Юрьевичем.
Разговаривать с ним было легко, да и тем общих хватало. Вспоминали конструкторский отдел, в котором работала Рина в 90-е годы.
Она рассказала, как попала на завод по знакомству буквально с улицы.
После возвращения в Казань с сыном около года Рина работала на дому, шила мужские трусы. «Комбайнерам», - смеялся мамин гражданский муж. Потом несколько месяцев её трудовая книжка была устроена на работе тёти – маминой сестры для продления стажа, а работала и деньги получала другая работница.
Неожиданно позвонили из роно: сыну выделили путёвку в детский сад-ясли, тогда ему было два года. И одновременно мамина знакомая помогла самой Рине устроиться на 16-й завод в отдел СКО инженером-конструктором, причем приняли её как молодого специалиста, хотя в строгом понимании этого слова она им не являлась.
И пришлось сына, привыкшего всё время проводить только с матерью, отвести в ясли сразу на полный день, а Рине одновременно выйти на работу на завод.
Понятно, какой стресс был у ребёнка, который просидел весь день на стуле, не сойдя с него ни на минуту, да так, что воспитательницы его даже накормить не смогли. А Рина приехать смогла за ним только к шести вечера – проходной режим на заводе был очень строгим.
Два месяца по утрам ребёнок ползал на коленях по полу в детском саду, хватая мать за ноги и не отпуская её. В таком состоянии Рина уходила на работу. А деваться было некуда: мама работала начальником цеха, а Валентин Петрович на такси развозил молодожёнов.
- Ну, а как в отделе Вам работалось? – спросил Зотов.
- Приняли меня очень доброжелательно. Быстро вошла в режим, выполняла ремонтные чертежи. Половина коллектива была молодёжной. Даже бывшая одногруппница здесь же работала. Неплохо было.
- Вы попали в те годы, когда вещи по разнарядке выдавали?
- О, да! Это было в 1991-1992 годах. Привозили куртки. Разыгрывали обувь. Представляете, я однажды два раза подряд выиграла себе и сыну обувь. Это было что-то невероятное и никогда больше такое в жизни не повторялось. Мне даже не поверили, считали, что я каким-то образом сжульничала.
Я помню, как первый раз меня послали собирать подписи под каким-то набором документов и чертежей. А я никого и ничего не знала. Читаю, чью подпись надо заполучить, и иду искать цех или отдел и человека с данной фамилией. Так добралась до представителя заказчика. Выдохлась уже в конец, пока всех обошла. Этот последний был. И такой большой чин, это я уж потом узнала. Заявляет мне: «После обеда придешь. Обед у меня». Вот я разъярилась и ляпнула ему: «У меня обед уже давно. А я все подписи собираю». От неожиданности он подписал.
Они посмеялись, вспоминая, что представителями заказчика на заводе были военные.
- Мне повезло на заводе еще трижды. В первый раз мне дали туристическую путёвку из Казани через Москву в Калининград, Клайпеду и Минск. Потом в конце марта 1992 года нам с сыном вручили путёвку в Алушту на 24 дня. Конечно, холодновато было, но все-таки море. И все бесплатно. Ну, и самое главное: председатель профкома за мою песенную деятельность и участие в разных концертах, поспособствовала, и мне выделили комнату в двухкомнатной квартире в Авиастроительном районе, которую потом с однокомнатной мы разменяли на двухкомнатную хрущёвку.
- Да, это действительно невероятно. Да еще всего за три года работы!
- А ещё помню, когда Гайдаровский указ о запрете хождения 50 и 100-рублёвок вечером в 21 час объявили. У нас с мамой не было ни одной. А у людей много скопилось. Вот на заводе списки собирали и на меня записывали чужие банкноты.
- Страшное время тогда было.
- Трудное, лучше так сказать. Я ребёнка в садик отводила, потом к семи утра к ближайшему магазину, чтобы успеть молоко купить, кефир. Иногда получалось баночку сметаны схватить, а от творога только пустые лотки видела – мужики первые в магазин врывались. Потом на автобус бегом на завод с продуктами, обратно вечером в детский сад, а он в получасе ходьбы от дома был. Помните талоны? У нас до сих пор на спички и водку остались. Не пригодились.
- А мама не могла помочь?
- Нет, конечно. С её работой начальника цеха на телефонной станции, конечно, нет. Она часто и по ночам работала, и по выходным. Да я и не перекладывала на неё Санечку. Мой же сын, мое предназначение, мой крест.
Они подошли к фонтану.
- Жаль, что не работает.
- Жаль. Летом будет. Красиво здесь.
- Ну, я не увижу.
- Может, ещё когда-нибудь вырветесь?
- Вряд ли. Тут-то оказия такая. Я очень море люблю. Вот в сентябре снова поеду на автобусе. Недорого получается.
Неожиданно Рину окликнул знакомый голос.
- Рина Алексеевна, добрый день!
Рина обернулась на голос. Недалеко стояла Анна Петровна с какой-то женщиной. И вот, взглянув на неё, у Рины пропал голос, и задрожали руки.
- А мы вот с Ларисой Геннадьевной тоже гуляем, - продолжила Анна Петровна.
- Здравствуйте, - выдавила из себя Рина.
Лариса Геннадьевна внимательно посмотрела на Рину и вдруг тоже узнала её.
- А Вы изменились, - сказала она.
- А Вы… нет. Почти, - с запинкой проговорила Рина.
Анна Петровна посмотрела на них обеих.
- Вы знакомы?
- Да, и очень хорошо, - сказала Лариса Геннадьевна. – Пойдёмте, Анна Петровна, погуляем по лесу, жарковато сегодня.
Рина стояла и не могла сдвинуться с места.
Олег Юрьевич заглянул ей в лицо.
- Кто это, Рина Алексеевна? Почему Вы так побледнели?
Рина ещё раз посмотрела на уходившую женскую пару.
- Да, мы знакомы. Это моя бывшая свекровь, - сказала она и села на скамейку.

***

1983 год. Учеба шла неплохо теперь. Трудно, но неплохо. Объёмным и серьёзным делом стал проект редуктора по Теории машин и механизмов. Бессонные ночи расчётов с помощью программируемого калькулятора непрерывно в течение месяца измотали вконец, пока преподаватель не дал другую формулу. Начались уже глобальные чертежные работы. Да и по другим предметам всё было серьёзно.
Однажды Рину за прогулы по практике сопромата едва не исключили из комсомола. Получилось банально: один раз она опоздала, и её не впустили в аудиторию; в другой раз уезжала в Москву, где в этот период в командировке была мама; на третий раз заболела. Вопрос поставили на заседании комитета комсомола. Тогда ещё Рина и Игорь не были вместе, но Ботвин вступился за неё, рассказав причины. Вопрос был снят с повестки дня. Рина об этом узнала намного позже, когда уже наверстала упущенное по предмету.
Иногда они с Игорем сбегали с каких-то не слишком ответственных лекций и ходили в кино. Но это было не так часто, так как чужие переписанные конспекты не внушали доверия: каждый воспринимает информацию на слух по-разному.
Зимняя сессия прошла на «ура». С трудом сдав экзамен по ТММ, при этом ответив более чем на двадцать вопросов экзаменатора и получив «отлично», она услышала от преподавателя: «Теперь Вы понимаете, за что я ставлю такую оценку?»
В то же время Ботвин впервые чуть не получил по этому предмету «удовлетворительно», так как поленился, не выполнив в срок программные расчёты на ЭВМ. Ему пришлось пересдавать экзамен, но в итоге он сделал это с блеском.
Как-то увидев Рину и Игоря вместе, преподаватель дождалась, когда Рина останется одна, и спросила ее: «Для чего тебе этот парень? Не стоит он тебя!»
Рина была в шоке от этих слов. Но потом вспомнила, что преподавательница уже четвёртый раз замужем, и поэтому не придала особого значения этим словам.
Интересно, что Саня, обучаясь в КАИ через много лет у этой же женщины, подошел к ней и по просьбе матери передал ей привет. И ещё более удивительно, что она вспомнила Рину и сказала, что помнит и его отца.
С этой зимней сессии до самого окончания института Рина стала получать вторую повышенную стипендию в размере 68 рублей, так как сдавала теперь всё на «отлично». Игорь же получал Ленинскую стипендию в размере 100 рублей.
Отношения их развивались. Игореша стал завсегдатаем квартиры Рины. Подружился с матерью своей девушки. Очень часто приезжал на обед или ужин. Мама кормила, но уже начала напрягаться, так как это стало случаться чуть ли не каждый день, а жили небогато. Родители Игоря зарабатывали по 350 рублей каждый, а мама Рины - 150. Но Игорь всегда приезжал всегда втайне от родителей, поэтому и ужинать ему приходилось дважды.
Рина уже знала, что мать Игоря, Лариса Геннадьевна преподает теоретическую механику, что её ненавидят студенты за суровый нрав и что многих она выкинула из института. Отец, Валентин Сергеевич преподавал газодинамику, и его все обожали и называли «отцом студентов».
Игорь рассказывал про своих родителей следующее.
Они учились в одном классе. И ещё в школе отец ухаживал за его будущей матерью. Потом вместе поступили в КАИ. Поженились. Лариса училась лучше своего мужа и постоянно тянула его за собой. Потом произошла какая-то некрасивая история между матерью Валентина и Ларисой, после чего Лариса Геннадьевна запретила мужу общаться со своей матерью. Боясь потерять жену, он так и сделал. Но позже стал втайне навещать мать. Игорь же узнал о том, что у него есть бабушка по отцу, только когда уже учился в институте. Отец Валентина Сергеевича развёлся с женой и неожиданно женился на матери Ларисы Геннадьевны. Военный лётчик, прошедший Великую Отечественную войну, был очень доброжелательным, простым и приятным человеком.
Кроме этого Игорь рассказал и другое. Мать его, достаточно деспотичная женщина, строго воспитывала сына и его младшую сестру Зою, которая в то время была школьницей. В доме всей домашней работой занимались отец и сын. Лариса Геннадьевна была сосредоточена только на научной работе. А также у неё было серьёзное заболевание – полиартрит. Игорь рассказывал, что утром ей через большую боль приходилось разрабатывать все суставы, чтобы начать двигаться.
В семье все занимались спортом. До самых заморозков купались, ходили в многодневные пешие туристические походы и на байдарке, играли в волейбол и баскетбол. Хотя Зоя росла очень болезненной девочкой, целью семьи было поступление Зои в МФТИ (Московский физико-технический институт) и для достижения этого девочку серьезно муштровали занятиями по техническим предметам. И бывало так, что решали эти задачи либо отец, либо её брат – Зоя не вытягивала.
Знакомство с матерью Игоря Ботвина произошло весной. Он тогда сильно заболел и лежал дома. Рина с Аней пришли навестить его, в первый раз оказавшись в квартире Ботвиных.
Это был дом постройки сталинских времен, расположенный в центре Казани около Фуксовского сада, четырехэтажный, двухподъездный с широкими лестницами и по две квартиры на этаже. Квартира Ботвиных состояла из двух квадратных комнат с высоченными потолками. Она требовала серьёзного ремонта, которого не видела, наверное, лет сорок. В одной жили родители, в другой брат с сестрой. На крохотном балкончике, на который был выход из кухни, мать выращивала кактусы.
Комната родителей была запретной для входа детей. И там находился телевизор, смотреть который могли только отец и мать. Поэтому Игорь до знакомства с Риной не видел ни одной советской комедии, да и вообще ни одной передачи и удивлялся, почему его в школе дразнили Шуриком. Приезжая в гости, он не отрывался от телевизора, наверстывая упущенное за все годы.
Угловая комната детей двумя большими окнами смотрела во двор с большими деревьями. Вдоль одной стены стояла огромная до потолка стенка с книгами, которые всеми правдами и неправдами добывали родители Игоря – большая роскошь в советские времена. Сам Игорь спал на крохотном диванчике, подставляя для длинных ног стул. У Зои диван был более удобным. Два небольших письменных стола завершали убранство детской. Задача родителей, которую они поставили себе и выполняли, была в умственном и физическом совершенствовании детей, ограничив социальное вхождение правильными контактами. Поэтому Зое не разрешали гулять с подругами: после школы сразу домой и заниматься. Игорь же вёл себя более вольно. Но и его контролировали строго.
Когда мать Игоря вошла в комнату сына, где находились пришедшие девушки, то цепким и холодным взглядом она сразу выцепила Рину, поздоровалась без проявления каких бы то ни было чувств и вышла. Рине стало не по себе. Она сразу почувствовала неприязнь к себе, идущую от этой суровой женщины. Мать была невысокой, очень худой с натянутой кожей на лице и шее, выпуклыми глазами и рыжими волосами, стянутыми в узел на затылке.
Знакомство с отцом Игоря произошло в институте. Здесь была прямо противоположная ситуация – доброжелательность, участие и внимание к девушке сына. Отец с сыном имели совершенно неразличимые голоса, особенно при разговоре по телефону, да и внешность их была удивительно похожей.
Поражала эта разница по отношению к Рине родителей Игоря, впоследствии проявившаяся еще более резко.
Ближе к лету Рина познакомилась и с бабушкой, и с дедом Игоря. И здесь была та же старательно скрываемая неприязнь от бабушки и полная доброта со стороны деда. Рина была удивлена: бабушкины волосы, так же как и у матери Игоря, были такого же рыжего цвета. Видимо, обе придерживались натурального способа окраски волос хной.
Только через некоторое время стало понятным это отношение: Рина являлась «неправильной» девушкой по воспитанию – росла в неполной семье, отец алкоголик, мать разведёнка, еле-еле сводили концы с концами. А на горизонте маячила успешная кандидатка – дочь директора книготорга. И только то, что Рина училась отлично и успешно преодолевала все трудности обучения, тормозило открытую агрессию со стороны матери и бабушки. Отцы же были без запросов. Ими отлично руководили обе жены, и они не вмешивались в процесс, хотя Рина им нравилась просто по-человечески. Так же как и сестре Зое.
Планам матери и бабушке мешал ещё и сам Игорь, безумно влюблённый и нарушающий установки матери. Она строго-настрого не только контролировала учебу двадцатилетнего сына, но и время, когда он должен быть дома. Отклонение на пять минут считалось полным беспределом и каралось жёсткими санкциями. Игорь и раньше не тесно контактировал с матерью, доверяя больше отцу, правда, понимая, что тот сильно зависим от жены. А когда он узнал, что уже много лет отец ведет двойную жизнь по отношению к своей матери, то конфронтация Игоря с Ларисой Геннадьевной увеличилась в разы. Один раз дошло до того, что Игоря, опоздавшего приехать домой после свидания с Риной, мать выгнала из дома в ночь, и он спал на железнодорожном вокзале, в то время свободно открытом для всех.
Игорь тоже стал вести другую жизнь за пределами дома. Он тайно передавал Рине для чтения неприкасаемые книги из дома, к которым девушка относилась как к бесценным сокровищам и, прочитав, быстро возвращала обратно. Уносилось из дома драгоценное варенье из абрикосов, был передан секретный рецепт оладий, который Рина использует по нынешнее время.
Рина стала вхожа в дом Ботвиных, несмотря на негласное яростное сопротивление матери. Но та потребовала ритуала: при прощании девушка сына должна была обнять всех по очереди, что Рина делала, буквально преодолевая себя, не чувствуя действительной доброты к ней, а показуху всегда терпеть не могла.
Поражало Рину и отношение к быту в семье Ботвиных. Постельное белье не гладилось по странной причине: глажка горячим утюгом закрывает поры в белье и оно не дышит. Тарелки с едой расставлялись на предварительно расстеленной обычной газете на деревянном, изрезанном временем столе, вместо чашек ставились металлические кружки, которые в основном используются в походе, ложки так же были деревянными или оловянными. В то же время в шкафу стоял очень дорогой сервиз из тонкого фарфора, который не трогали никогда.
Тщательно сохранялась тайна приготовления грибной икры, которую обещали открыть Рине только тогда, когда она станет частью семьи Ботвиных.
Та разница ведения быта мамой и родителями Игоря, с учётом того, сколько они зарабатывали, сильно коробила. Тем более, что Игорь хорошо прижился в квартире Рины и старался как можно чаще и дольше бывать в ней: мама Рины очень по-доброму относилась к нему, только нервничала, что приходится теперь практически готовить на троих, и продукты стали уходить с невероятной быстротой, а с деньгами было в обрез. Но Ботвин сам этого не понимал, ел за троих, а как скажешь?
Однажды дошло до того, что Игорь сказал Рине: «Вот когда моя мама умрет, хорошо бы, чтобы мой папа женился на твоей маме. Вот было бы здорово!» Рина тогда обомлела от таких слов и была поражена тому, что насколько сын не любит свою мать. Или у него наглядный пример был перед глазами?!

Глава 12. Давайте потанцуем,
Срывая все запреты,
Движеньями рисуя,
Желаний пируэты.
Давайте улыбнёмся
Надежде и удаче:
Под музыку сольёмся,
И станет все иначе.
(Татьяна Дизик)

Рина

Олег Юрьевич внимательно посмотрел на Рину.
- Для Вас это неприятная встреча?
Рина уже пришла в себя.
- Да, неприятно и невероятно. Много лет прошло. А гвоздь в душе все сидит.
- Так, Рина Алексеевна, давайте-ка пойдем на обед, а потом сходим и посмотрим на лошадей. Здесь же вроде бы своя конюшня. Вдруг удастся прокатиться?
- Да что Вы. Я никогда не садилась на лошадь и за позвоночник свой слегка опасаюсь.
- Так вот и посмотрим, поспрашиваем. Пойдемте.
Когда они подошли к конюшне, выяснилось, что в санатории нет услуги по прокату лошадей. Пока это только проект, но животных уже завезли и содержат. Возможно, что скоро все наладится. Зато в разговоре выяснилось, что здесь есть гостиница для кошек и собак отдыхающих, чтобы хозяева не переживали за оставленных дома питомцев.
- Ну, это только для местных жителей, я думаю, - проговорила Рина. – Куда бы я кошку из Казани да поездом повезла. Хотя, опыт такой был.
- Кошку в поезде? Я бы не решился.
- А мы с мамой везли котенка из подмосковного Климовска, за шестьдесят километров от Москвы. Через полгода нам предстоял переезд в Казань и котёнка Мурзика везли, чтобы на это время оставить его у бабули.
Вы, Олег Юрьевич, не представляете, какой это был кот! Он практически никогда не спал, носился как заведённый по всем верхам, по шторам, новогодняя ёлка постоянно падала со всеми стеклянными игрушками. Его невозможно было удержать на руках – две секунды не больше, если только быстро-быстро гладить.
И вот такого котёнка мы повезли в «Татарстане». Сначала в электричке, потом с Курского вокзала на Казанский. И всё это время Мурзик сидел очень тихо в корзинке, которую поставили в сетку-авоську, чтобы он не выпрыгнул. Проводница была изумлена, когда уже в Казани увидела, как мама вынула из корзинки кота и взяла его на руки: Мурзик ни разу не выдал себя. И уже, не выдержав столько времени, обмочился прямо на мамино пальто.
- А у меня собаки были. Но сейчас не хочу никого заводить. Тяжело с ними расставаться.
- Это так. У нас тоже кого только не было: птицы, черепахи, кошки, собаки. Сейчас вот одна кошка осталась. А недавно ещё было трое. С сыном оставила. Говорит, спокойно ждет меня.
- Сегодня дискотека вечером намечается. Пойдёте?
- Думаю, что да. Почему бы не пойти. А Вы как?
- Я зайду за Вами. Созвонимся и пойдём. Послушаем музыку, потанцуем. Развеемся.
- Вы знаете, я плохо танцую.
- А не страшно. Главное, под музыку, а там вместе научимся.
И Зотов широко улыбнулся Рине. Стало почему-то так спокойно, и она уже с радостью уверенно зашагала по бетонной дорожке к торговому комплексу: так ей вдруг захотелось мороженого.

***

1984 год. После третьего курса студенты специальности «Теплофизика» проходили первую производственную практику на заводе КМПО.
Студентов распределили по цехам. Мальчишек на физическую работу: что-то шлифовать напильниками. Девчат на станки, которые изготавливали выплавляемые модели лопаток авиационного двигателя, либо резиновые детали. Рина работала в паре с Аней Прокловой. Рядом Аниса Нуреева, Лара Роева.
Однажды к ним зашел Игорь. Увидев, что Рина промывает в чане с холодной водой детали, неожиданно раскричался, при этом оскорбив не Рину, а Аню, и ушел. Все стояли в шоке и не понимали, что дало ему повод так орать.
Через некоторое время Игорь вернулся, извинился перед Аней и объяснил, что испугался за Рину, увидев, что она возится в холодной воде, так как его мать заработала полиартрит именно таким способом. Все это было шито белыми нитками. Никто не поверил в его объяснения, но вид сделали. Особенно неудобно было Рине перед подругой. Но Игорь частенько выговаривал свысока не только студентам, но и другим людям. На заводе в цеху Рина слышала нелестные отзывы о нём старых мастеров, типа, зазнайка какой.
Они крепко поссорились. Потом Ботвин долго ходил за Риной и просил у неё прощения. Простила, но стало накапливаться напряжение.
Летом Рина не поехала больше в стройотряд, найдя отработку на кафедре, где чертила небольшие эскизы, печатала и выполняла несложную работу.
Игорь же вместе со всей своей семьей поехал на отдых на озеро Иссык-Куль. Его не было дней десять.
Приехав, рассказал, как они отдыхали, ели в большом количестве абрикосы. И ещё рассказал неожиданную историю о том, как его похитили, привезли в какой-то горный аул, где хотели женить на красивой киргизской девушке. И как он сбежал оттуда.
Рина была поражена до глубины души услышанным. Сразу же рассказала об этом маме, с которой делилась всем и всегда. Игорь историю подтвердил. Кстати, тогда же привез абрикосового варенья, которое не было излишне переваренным, как все те, которые готовили у Рины в семье издавна. Они с мамой в первый раз ели такую вкусноту. А Рина всё не могла успокоиться, как же могли среди белого дня похитить русского парня?
Неожиданно Игорь не выдержал и признался, что всё сочинил. Для Рины это был гром среди ясного неба: сочинил?! Да просто наврал! Ведь в глаза смотрел, когда рассказывал. И на все вопросы отвечал! Как он мог?!
Долго Ботвин потом просил прощения и у мамы Рины тоже, которая тоже не поняла его выходки.
Забегая вперёд, надо сказать, что были потом и другие непонятные россказни Игоря. Как его сталкивали с поезда и он, чудом не врезавшись в пролеты моста через Волгу, падал с огромной высоты в воду, снова каким-то чудом выплыл на берег. И многие-многие другие. А Рина верила, ахала, жалела. Еще в школе её бабуля как-то раз сказала: «Какая же ты наивная, как же ты жить-то будешь?» Живет… как-то…
К четвёртому курсу на потоке от двух групп в итоге осталась одна: с пятидесяти двух человек количество студентов по разным причинам сократилось до двадцати шести – ровно вполовину. Группы объединили в одну. Старостой стал Игорь Ботвин. Девчонок осталось семь человек.
Начались специальные предметы, которые требовали больше усердия, внимательности и трудолюбия, которых было не занимать Рине. Проекты шли за проектами, чертежи в формате А0 (во всю площадь разложенного домашнего обеденного стола) Рина чертила уже тушью – чище и красивее, чем в карандаше.
В ноябре руководитель проекта предложил кандидатуру Рины для участия в конкурсе работ в МАИ (Московском авиационном институте). Ехать нужно было на два дня. Игорь всеми правдами и неправдами тоже выбил себе поездку туда. Вообще он как-то с ревностью всегда смотрел на успехи Рины, особенно, когда ей удавалось сделать что-то лучше, чем ему.
В общежитии МАИ-града их расселили по разным комнатам: Рину одну, а Ботвин жил со студентом из Киева.
На следующий день были назначены их выступления в разных секциях.

Рина вошла в небольшой зал. Он был полон преподавателей и студентов. Когда пришла её очередь презентовать проект, она развесила свои чертежи, встала на подмосток, оглядела зал. Все предшествующие презентации присутствующие в зале практически не слушали, тихо переговариваясь друг с другом, из-за чего в воздухе стоял тихий ровный гул.
Рина даже разозлилась. Она выпрямилась и громко объявила тему проекта. Минут пять висела полная тишина, пока она декларировала начало доклада, потом гул послышался снова, но эти первые пять минут её слушали и слушали внимательно, она это знала точно.
После выступления к ней подошло несколько преподавателей, и один из них даже взял координаты её руководителя проекта.
Для Рины это была её личная победа, которую позже она часто использовала в своей работе связистом.
Игорь тоже отчитался, но к нему никто не подходил и тема никого не заинтересовала.
Когда Рина рассказала ему о своем триумфе, он разочарованно хмыкнул. Слово за слово они поссорились.
Вообще последний год ссоры между ними возникали все чаще и чаще. Мама Рины говорила, что молодые обычно так себя не ведут, не бывает таких разногласий.
В то время Рина тоже была не паинькой, она не терпела слово «кушать», ненавидела, когда Игорь называл ее «девочкой» и многое другое. Всё было как-то не так. Например, ей понравился парень, с которым Ботвин жил в общежитии, но тот почему-то даже общаться с ней не стал.
Намного позже, уже после свадьбы Игорь признался Рине, что действуя какими-то своими способами, отвадил всех потенциальных соперников, про которых она и понятия не имела, что такие были. Понятно, что появление кого-то достойного сразу бы прекратило отношения с Ботвиным. Похоже, что он это тоже понимал. Потому что однажды случайно проговорился. Еще на третьем курсе он подошел к одному из преподавателей, задав тому немного странный вопрос: кто, по его мнению, на потоке самая красивая девушка? И преподаватель, даже не удивившись, сразу ответил: «Рина Лунгина. И не на потоке, а на всем курсе». Но вот сама «красавица» об этом даже не догадывалась.

***

Дискотека была в самом разгаре, когда в зал вошли Зотов и Рина. Мужчин было не очень много, в основном женщины за пятьдесят. Танцевали под музыку семидесятых годов.
В глубине зала располагался небольшой бар, куда и пошли сначала Рина с Олегом Юрьевичем.
- Я никогда не была в баре, - восторженно прокричала Олегу Рина, пытаясь влезть на высокий барный стул.
- Ну, вот начинать надо когда-то, - рассмеялся он. – Я хотел предложить перейти на «ты», не против?
- Не против, - согласилась Рина.
- Отлично. Давай тогда по коктейлю?
- Вот не поверишь, я про них только в книжках читала и в кино видела.
- Прекрасно. Первое впечатление самое ценное. – Олег скомандовал бармену: «Нам два «текила бум».
- Что это? – удивилась Рина. – Это название такое: «Бум»? – И снова расхохоталась.
- Текила смешивается с тоником или сладкой газировкой типа «Спрайта», стакан с напитком прикрывают сверху ладонью и хлопают донышком о барную стойку или об колено. Коктейль вспенивается и получается «бум», - объяснил Олег.
- Классно! Я и текилу никогда не пробовала.
Коктейль, а также способ его приготовления привели Рину в полный восторг. Ей хотелось кричать и хохотать во все горло и даже не было стыдно.
- Пойдем танцевать! – позвала она Олега, когда услышала знакомые веселые ритмы.
- А пойдем! – тут же согласился он.
И они побежали в круг и стали танцевать и по одному, и вдвоём, кружась, и лавируя между другими парами, самозабвенно, не обращая внимания на правильность движений, от всей души, как только могут люди, которые не делали этого много лет подряд. Что называется, отрывались по максимуму. Танец шел за танцем, быстрый сменял медленный. Они попробовали ещё коктейль мохито и даже «отвертку», что привело их в совершенно разнузданное состояние, граничащее с каким-то весёлым безумием.
- Как же давно я так не веселилась! – заливалась смехом Рина.
- И я, - вторил ей такой же счастливый Олег.
Совершенно взмокшие они наконец-то выскочили на улицу.
Ночь была звёздной, тихой и невероятно тёплой. Они решили пройти к озеру и посидеть там на берегу.
Вода была тёмной и тоже тихой. Луна отражалась в озере. И это было так невероятно красиво, что дух захватывало.
- Спасибо тебе, Олег. Я уж и забыла, когда так отрывалась.
- Да, и я тоже. Я же ходил здесь на танцы, но до такой степени не помню, чтобы так было весело.
- Это все коктейли виноваты.
- Ну, да, они тоже поспособствовали. Вот нам с тобой уже за пятьдесят, а на танцах как дети прыгали. Наверное, смешно смотреть со стороны.
Неожиданно Олег подмигнул Рине.

***

Танцуют кости, позвоночки.
Ликует мозг. Смеётся кровь.
Балдеют лёгкие и почки.
Желудок празднует любовь.
В экстазе печень и кишечник.
В восторге сердце и спина.
Кайфуют ноги, руки, плечи.
И кожа радостью полна.
Мурлычат мышцы, наслаждаясь.
Все клетки излучают свет.
Глаза и губы, улыбаясь,
Земле и солнцу шлют привет.
Душа поет. А тело пляшет.
И дух сияет, как звезда.
Жизнь - это счастье. Счастье наше.
А все невзгоды - ерунда.

***

Рина от восторга всплеснула руками.
- Какие стихи! Чьи?
- В Интернете прочитал, сразу запомнились. Автор – Игорь Тютюкин.
- Здорово, все про нас. Ты знаешь, вот сколько бы лет мне не было, я не чувствую года, остановилась на двадцати восьми. Даже не знаю, почему именно этот возраст. А ты чувствуешь, как стареешь?
- Ты знаешь, тоже нет. Конечно, то слух, то суставы, сердце иногда прихватывает. А ощущение, что в зеркале не тот человек, душа другая. Недавно хороший клип показывали ко Дню Победы. Старушка смотрится в зеркало, а в нём отражается молодая девчонка.
- Да, да, я тоже его помню. Меня она так поразила, а с ней ребята молодые, которые погибли. За душу прямо взяло. Даже слезы на глазах выступили. У тебя ведь дочь. Взрослая?
- Конечно, тридцать лет недавно исполнилось. Замужем, внучка есть 6 лет. А вот жену схоронил недавно.
- Сочувствую… Моему сыну тридцать три в этом году будет. Третьим браком живет, пока гражданским. Два неудачных законных было.
- А дети у него есть?
- Есть, по девочке от каждого брака. Но я не вижу ни ту, ни другую. Алименты большие выплачивает, да вот еще в прошлом году в ипотеку квартиру взял на тридцать лет. Второй год с женщиной живет, она его немного старше. Но любят друг друга безумно просто. Мне так радостно на них смотреть. Хотят пожениться в этом году.
- А ты с кем живешь?
- С мамой. Мы с ней с детства. Всё вдвоем. Счастливы. А вот с мужчинами у меня не получилось. Да и ничего. Я смирилась уже.
Они замолчали, глядя на тёмную воду. Слегка зашумела трава: пролетел лёгкий ветерок, как будто озеро вздохнуло.
Придя к себе в комнату, Рина не стала зажигать свет, села в кресло на балконе, укрывшись пледом, и стала смотреть на невероятно звёздное небо, какое бывает только далеко за городом. Она вспомнила такое небо, которое было на даче в Пальцовке. Огромный широченный Млечный Путь, а в августе звездопад. Давно уже нет дачи. И как давно она не видела такое звёздное небо.

Арина

Арина оторвалась от монитора. Сегодня она немного по-другому оценивала все то, что видела и чувствовала. Сама стала спокойнее. Что говорить, вчерашний день был шокирующим во всём.
Они с Натальей снова пошли на море, купались, загорали, пообедали.
- Не хотите обсудить увиденное? – спросила Наталья Арину.
- Вы знаете, мне все больше нравится Рина. Я чувствую, что она довольно искренний человек, только немного замкнутый. Она ограничила себя рамками, но их же периодически раздвигает, выходя в открытый мир. Я начинаю понимать, что в её жизни, личной жизни произошло какое-то неприятное событие или их даже было много. Не зря она так отнеслась к бывшей свекрови, которую встретила много лет спустя. А Вы, Наталья, знаете конец истории?
- Конечно, знаю. Но то, что это конец, наверное, нельзя сказать. Любое событие в жизни человека имеет продолжение как бы на других витках спирали. Не исключено, что пройдет ещё несколько лет, и Рина снова столкнется с прошлым в той или иной мере. Значимым для любого человека является его отношение к этому прошлому, он должен пройти, перешагнуть, оценить всё, что с ним было и выбрать, да, выбрать это отношение. Даже не путь, а именно отношение к прошлому в данном случае. Но это автоматически выберет путь в будущее. Знаете, что вообще-то будущего не существует?
- Как это?! – Арина была поражена.
- Прошлое есть, есть настоящее, строя которое мы выкладываем прошлое как фундамент. А будущее – это настоящее, которое мы пытаемся планировать, но, как говорится, хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Наше будущее – это облако, которое мы пытаемся поймать. Но дунет ветер… Именно поэтому во многих верованиях очень плохо относятся к гадалкам, которые заставляют человека поверить в то, что с ним произойдет через день, два, год. Он выстраивает свою линию поведения в соответствии с этим внушенным ему прогнозом, утрачивая свой собственный выбор. А это нарушение не только Божьих заповедей, но и мироздания. Именно в настоящем мы идем по той дороге, которую выбираем. И важен для нас и для Бога именно этот настоящий момент. Но мы всё помним, что было вчера или некоторое время назад, оцениваем это и строим, растим своё дерево, учась на собственных ошибках.
Представьте, что пару лет назад Вас ограбили. В тот момент что Вы испытывали, какое чувство?
- Ну, если пару лет назад, то я бы расстроилась и разозлилась. Гром и молнии бы метала, - рассмеялась Арина. – А, кстати, так именно и было. Вы знали? – пораженно воскликнула она.
- А сегодня каково Ваше отношение к этому? – Наталья лукаво посмотрела на Арину, не отвечая на последний вопрос.
- Сегодня, особенно после того как я встретилась с Вами и участвую в этом тестировании, сегодня я бы сказала, что наверное это было нужно, чтобы меня ограбили. Я стала более собранной, внимательно собираю свои вещи, не забываю ничего в отеле. Более серьёзно отношусь к тратам, стараюсь не покупать ненужные вещи. И я… простила обидчиков. Хотя вспоминать тот момент не слишком приятно. Правда, правда…
- Верю, верю, - рассмеялась Наталья. – И это правильно. Важно простить и не зацикливаться на прошлом. Знаете, что даже частое рассматривание фотографий, которые были сделаны уже давно, тоже заставляют вспоминать не только хорошее, но и плохое. А значит еще и еще раз снова вспоминать произошедшее. И если после таких воспоминаний на душе становится только тяжелее, то это означает, что не произошло прощения, значит, этот груз давит, и человеку предстоит следующий виток жизни, на котором прошлое, не прощенное прошлое, догонит его обязательно…

Рина

В июле 1985 года поток должен был два месяца проходить так называемую вторую производственную практику в г. Киеве в институте теплофизики.
Игорь, как староста группы, вызвался поехать в Киев раньше, чтобы подготовить всё для размещения группы. Конечно, с ним поехала и Рина.
Ехать пришлось через Москву, так как прямого поезда из Казани не было, а самолетом дороговато. К слову сказать, институт обещал переслать в Киев стипендию за два месяца, чтобы там было на что жить, а с собой взять удалось немного: сколько в тот момент смогла дать мама Рины. У Игоря своих денег было еще меньше, только на проезд и немного на питание.
В Киев приехали ночью. Просидели на вокзале до утра. Рина до сих пор помнит листья-лапы огромных каштанов, качающихся под фонарем около стены здания вокзала. Спрашивая у прохожих, наконец-то нашли общежитие, в котором должны были поселиться. До ночи обустраивали и подготавливали комнаты для всех.
А утром приехали очень недовольные одногруппники с претензиями: почему их не встретили в аэропорту и не рассказали, как добраться до места.
Общежитие было от Киевского института гражданской авиации, и в нем проживало большое количество негров. Рассказывали, что в Киеве очень много живет негритят, у которых мамы местные.
Институт теплофизики находился в нескольких остановках метро, до которого тоже путь был неблизкий.
Его сотрудники встретили их очень приветливо, распределили по отделам. Рина, Аня Проклова, Лера Роева, Аниса Нуреева и еще пара девчат попали в один отдел, где им поручали составлять различные графики и таблицы. Рина с удовольствием занималась этой кропотливой работой, а Лера-отличница возмущалась и требовала, чтобы практикантов загрузили более серьёзными исследованиями.
Игорь работал в другом отделе. И встречались они только после работы.
Изначально оба решили, что эта поездка будет как бы проверкой на их совместное проживание, хотя, конечно, жили в разных комнатах.
Получилось так, что Игорь жил один, - его сосед переехал в другую комнату, - а Рина расположилась в соседней с девчонками.
Питание в кафе и столовых было дорогим. Поэтому они сразу же купили дешёвую посуду, чтобы готовить самим. Но при отсутствии холодильника и навыков Рине приходилось нелегко: однажды приготовленный ею суп в большой кастрюле за ночь прокис. Она ещё не умела распределять силы и готовить дешёвые, но сытные блюда. Все шло наперекосяк. Хозяйка из неё не получалась. А с деньгами было очень туго.
Вдобавок буквально в первую же неделю практики Игорь во время игры в волейбол сломал правую руку. Ночью он достучался в стену комнаты, разбудил Рину и пожаловался ей на сильную боль. В темноте они пошли искать травмпункт в районе общежития и не нашли его. Только утром вахтер общежития посоветовала им обратиться в поликлинику и рассказала, как до нее добраться. Там Игорю наложили гипс на целый месяц.
Рина вынуждена была помогать ему мыться в душе (понятно, что он не был полностью раздет). И это подняло волну слухов, что они уже живут как муж и жена. К слову сказать, Рина до самой свадьбы не знала, как «устроены» мужчины, раньше ей это было не интересно, и шок, который она испытала в первую брачную ночь, наложил отпечаток на её дальнейшую жизнь с Игорем, у которого Рина тоже была первой.
Киев потряс её. Величественный город с изумительным просторным Крещатиком, огромными парками и широким Днепром. Именно там Рина впервые узнала, что такое стереокино, сейчас называемое 3D, побывала на потрясающей голографической выставке. Киев поразил своей незабываемой выставкой военной техники под открытым небом и, конечно, непостижимой Лаврой с её выставкой миниатюр и подземными многометровыми коридорами со склепами. Хорошо еще, что в тот год там освещение провели, а раньше экскурсанты со свечками ходили. Но даже со светом там было очень жутко.
В магазинах в консервных банках продавалось мясо кита, потрясающий «Киевский» торт и конфеты «Вечерний звон», а на улицах в маленьких корзиночках клубника. Всё это было так ново и совершенно невероятно по сравнению с Казанью.
В свободное от работы время Рина и Игорь гуляли по городу. Им очень понравилась маленькая забегаловка с названием «Горячее молоко», в которой вместе с молоком продавались такие же горячие и очень вкусные бублики. Новой для них была телефонная связь по радио, которую не нужно было заказывать на переговорном пункте. Правда, чтобы ей воспользоваться, приходилось ездить на Крещатик – довольно далеко от общежития. Однажды Рина с Игорем выбрались даже за город, чтобы походить по лесу, и набрали немного грибов.
С Ботвиным у Рины шла размолвка за размолвкой. И всё по каким-то пустякам. Однажды они разругались в центре города, и Рина ушла, не оглянувшись. Опомнившись, Игорь начал искать её и искал до самого вечера. А Рина, погуляв по городу, приехала в общежитие и не отвечала на его стук в дверь комнаты. Примирение снова было трудным.
Через месяц, в начале августа в Киев в командировку приехала мама Рины. Она постоянно общалась с киевлянами, и неожиданно связисты сами пригласили её приехать по обмену опытом. Надо ли говорить, какое это было счастье для Рины.
Мама поселилась в гостинице. И при каждом удобном случае Рина приезжала к ней. Игорь тоже постоянно был рядом. Но однажды он сумел обидеться даже на маму Рины, которая, купив, как выяснилось, недозрелые персики, предложила оставить их на потом – пусть немного полежат. Его реакция была из разряда: для меня пожалели фрукты! И выбежал из комнаты. И ещё один раз, когда мать, желая побыть наедине с дочерью хоть один день, не пригласила его погулять. Он тоже вспылил и ушел, зато прогулка получилась счастливая как в старые добрые времена.
Вообще он любил обижаться на всё что угодно, даже на самые обычные слова, типа «дурачок ты мой». Это вызывало мощную бурю: «Я - дурак?» Общаться с ним становилось всё тяжелее. Игорь не понимал шуток в принципе, а уж если шутка была в его адрес, то его обида была просто колоссальной. Он напоминал подростка, который только еще приспосабливается к действительности и жизни в социуме.
В последний день практики Рину неожиданно вызвала к себе начальник отдела Элеонора Яковлевна Эпик. Игорь и здесь пошел с ней. Подписав выполненное задание и поставив зачёт по прохождению практики, Элеонора Яковлевна неожиданно, обращаясь к Игорю, сказала: «Береги её. Она прекрасный человек и великолепный работник».
От неожиданной похвалы у Рины выступили слезы и перехватило дыхание. А ведь она никогда не встречалась с руководителем отдела. И вдруг такая высокая оценка.
Игорь промолчал, но кивнул головой.
Рине жаловались на него многие и много раз. Обычные люди указывали на высокомерность Ботвина, на его нежелание уважать людей, старше его по возрасту, на обидные замечания людям. Но Рина не принимала всерьез этих обвинений: с ней и её мамой Игореша был практически всегда сама вежливость.

Глава 13. И катятся тяжелые шары,
Сбивая кегли, гулко и тревожно.
Устали мы, выходим из игры,
Пока стоим, но явно ненадежно...

Несётся на меня тяжёлый шар,
Вот-вот ударит с силой и собьёт,
Как устоять, как выдержать удар,
Ну почему нас жизнь так больно бьёт?
(Татьяна Нужина)

Рина

Прошло уже четыре дня безмятежного санаторского отдыха. Рина созванивалась с мамой и сыном, узнавала, как они там, рассказывала о себе и новом знакомом. Вот только пока не говорила про встречу с бывшей свекровью, не хотела, чтобы мама нервничала.
Да и больше ни она, ни Анна Петровна не попадались им ни в столовой, ни во время прогулок. Вообще, даже странно: Лариса Геннадьевна изменила своей привычке не заводить подруг? Или это Анна Петровна так к ней привязалась? Но, помнится, бывшая свекровь никогда не располагала людей к общению.
Рине стало интересно. Кем же стала мать Игоря сейчас? Поиск данных в Интернете дал интересный результат: «Лариса Геннадьевна Ботвина, российский инженер-механик, научный сотрудник, профессор математики. Грант Российского фонда фундаментальных исследований. Член Международной федерации нелинейных аналитиков, Академия нелинейных наук (ученый секретарь Казанского филиала), Академия авиационных наук. Доктор технических наук, Доктор теоретической механики, Доктор (почетный) Академии нелинейных наук, Москва. Доктор Академии авиационной аэронавтики. Кандидат философских наук. Сотни опубликованных научных трудов». Да, это серьёзно. Значит, всё-таки далеко пошла в науке, добивалась не зря.
Интересно, Зоя как поживает.
Её размышления прервал звонок сотового. Звонил Олег и приглашал в боулинг.
Рина никогда не была в нём. Но в этом санатории что не день, то открытие. Почему бы и не сходить?
С появлением Макдональса, 3D (потом и 5, 7, 9D) кинотеатров во многих торгово-развлекательных центрах появились и боулинги. Многие ходили туда, но не Рина – не было компании, да и средствами на такое времяпрепровождение тогда тоже не располагала.
Поэтому приглашение Олега она восприняла, как еще один шанс узнать то, о чём многие уже знали давным-давно.
Помещение было небольшим. Всего две дорожки. И, оказывается, Олег заранее забронировал время для их игры.
- Я никогда не играла. Подскажешь, что и как?
- Да, легко.
Он подвел Рину к краю игровой дорожки.
- Вот смотри. Шар нужно держать правой рукой. Ты же правша? Вот так вставляй пальцы в отверстия. (Рина согласно кивнула.) Разворачиваешь плечи под правым углом к цели, левой рукой поддерживаешь шар. Не бойся, пальцы при броске не оторвутся. Колени слегка согни. Ноги вместе. И по принципу маятника начинай раскачивать шар, разбегайся на четыре шага с правой ноги и на последнем шаге со скольжением бросай шар. Попытайся им все-таки на свою дорожку попасть, а не на соседнюю, а то им очки лишние припишут, - с усмешкой проинструктировал Олег. – Смотри вон туда на кегли, попробуй хотя бы если не сбить, то докатить до них шар.
С пятой попытки Рине удалось сбить две кегли. Она чувствовала себя просто победительницей.
Олег же был уже опытным игроком. И легко выбивал разнообразные комбинации spare и даже strike. Его движениями можно было просто любоваться.
Рина, наблюдая за Олегом, вспомнила, как беременной ходила болеть за команду волейболистов Лазерного центра, в которой играл Игорь. Игры проходили в Шатуре в спортивном зале школы пару раз в неделю. До самого отъезда в Казань Рина с удовольствием посещала каждую игру. Однажды она уже с довольно большим животом на восьмом месяце даже поехала с командой в Наро-Фоминск. Болела так, что рядом сидящие женщины опасались за её состояние, говоря, что беременной нельзя так волноваться.
Наигравшись досыта, Рина с Олегом решили устроить себе небольшой праздник и посидеть в кафе на пляже, игнорируя сегодня санаторский обед.
Шашлык был неплохим, а вино, конечно, несравнимо с крымским, но тоже вполне приемлемым.
Расслабившись, они начали вспоминать, кто из них что видел примечательного за свою жизнь. Олег, оказывается, смог побывать во многих странах. Его зарплата инженера-конструктора, конечно, не позволяла дорогие поездки, но у него был дополнительный небольшой бизнес – студия тату, которая обеспечивала его семье достойное существование. И сейчас он уже подумывал, чтобы уйти с основной работы и заняться бизнесом во всю силу.
Рина тоже рассказала ему о двух значимых в ее жизни поездках за границу – в 1997 году в Финляндию и в 2001 году в Китай. Но сначала о том, как она стала связистом.

В июне 1992 года на заводе неожиданно прошел слух о том, что скоро рабочая неделя будет сокращена до четырех дней. И мама Рины начала действовать. Она договорилась с начальником станционного цеха принять дочь на работу без профильного образования, буквально с улицы.
На вопрос о том, хочешь ли пойти в связь, Рина сразу ответила утвердительно, понимая, что с завода надо уходить. Конечно, с её стороны по отношению к руководству СКО это выглядело, по меньшей мере, не этично: всего за три года работы она дважды воспользовалась путёвками по профсоюзной линии и даже получила комнату, успев обменять её на квартиру. Но начальник отдела её понимал: завод в условиях 90-х годов медленно шел под откос. И согласился отпустить даже без отработки.
Надо сказать, что связь была до этих лет абсолютно убыточным предприятием. Её мама и отец, окончив Казанский техникум связи в 1961 году, уехали в Подмосковье для работы в Управлении кабельной магистрали. В то время такое распределение было очень почетным: связисты секретного объекта обслуживали второе (ближнее к г. Москве) кольцо, в котором по аппаратуре на местном и междугороднем уровне были связаны между собой военные объекты Московской области.
Через полгода будущим родителям Рины была выделена однокомнатная квартира, еще через пять лет двухкомнатная в соседнем городке. Рина окончила четыре класса средней школы, когда семья вернулась в Казань по причине начинающихся пьянок отца. Мама пыталась оградить его от сбивающих с пути друзей. А отец был невероятно умным человеком с золотыми руками.
Когда переехали в Казань, мама устроилась работать на ГТС (городской телефонной станции) и со старшего электромеханика выросла до начальника цеха. А отец ушел из связи, одно время работал на заводе ЭВМ пусконаладчиком электронно-вычислительных машин, мотался по загранкомандировкам, спился окончательно. Потом устроился в ККВЦ (Казанский кустовой вычислительный центр) Татарского транспортного управления, куда после окончания школы устроил Рину и её двоюродную сестру Галю, и откуда Рина потом ушла, поступив в институт.
После развода отец через какое-то время женился на учительнице, но прожил с ней недолго: причина очередного развода была та же – пьянка. И потом уехал в направлении Урала. Больше никто о нём не слыхал. Рина пыталась найти концы, но тщетно.
Связисты получали тогда очень небольшие зарплаты. В основном работали женщины – аппаратура требовала их аккуратности, пунктуальности и внимательности. Мужчины были задействованы в кабельных цехах, где нужны были сила и выносливость.
1992 год был годом правления Далялова Рената Фаридовича – начальника ГТС, который буквально развернул связистов на другой путь развития. Именно при нём начались коренные преобразования: высоко поднялись зарплаты, работники стали получать квартиры, изменились условия работы.
Когда подошел к концу первый месяц её работы, и Рине выдали зарплату, то она боялась к ней прикоснуться, думала, что произошла какая-то ошибка: оклад на заводе равнялся 700 рублям, здесь же она получила свыше 5000.
Рина попала как раз в этот поток: как только Далялов в 1993 году ушел в Министерство связи, набор на ГТС практически был остановлен и что называется «лафа» закончилась, но все равно зарплату всегда платили вовремя, ни разу не задержав даже в самые сложные годы перестройки.
Как бы Рина не сокрушалась, что 26 лет своей жизни отдала связи не по велению сердца, а по необходимости, она признавала, что по сравнению с остальными людьми в то непростое время связисты были обеспечены полностью. В самые тяжелые годы премию продолжали платить пусть не деньгами, но открытками бартера, на которые они отоваривались в закрепленных магазинах по договору предприятий. Часто к станциям привозились необходимые продукты или вещи прямо на грузовых машинах и распределялись между всеми. Каждый год осенью организовывались сборы картофеля, капусты, лука с выездом на поля и доставкой овощей к подъезду каждого желающего. Два раза в год в профессиональный праздник 7 мая и к Новому году руководство презентовало продуктовые наборы всем работникам городской телефонной сети.
Даже сейчас к 1 октября всем неработающим пенсионерам выдают денежную материальную помощь и билет на концерт или представление.
Связь перемолола Рину как мельница, сняла с неё всю кожу, оголила. Она отдавала все свои силы так же как в институте и свой собственный организм уже к сорока годам начал сбоить на фоне бесконечных стрессов, а вернее неправильного отношения самой Рины к стрессовым ситуациям.
Рина замолчала. Олег, внимательно слушавший её, посмотрел вокруг.
- Слушай, давай пойдем на пляж, сядем там перед озером, и ты продолжишь. Мне все-таки интересно, как же ты практически с улицы стала связистом? Ведь КАИ окончила по совершенно другой специальности. Это у меня работа, считай, сразу после института. Получается, я тоже одновременно с тобой на заводе работал, только сначала в 1-ом цеху, а в 1993 году в СКО перешел. И КАИ тоже окончил, только на два года раньше тебя.
- В итоге я стала ведущим инженером. Конечно, расскажу, если не надоело слушать.
Они прошли к озеру. Сегодня было нежарко, на небе марево, слабый ветерок.
Сели в скамейку-качалку под тентом и Рина продолжила.
- Приняли меня на телефонную станцию, которая была в пяти минутах ходьбы от нашего дома. Считай, еще один плюс новой работы, не говоря уж о зарплате.
Зачислили старшим электромехаником в соответствии с красным дипломом технического ВУЗа.
Помню, что неделю не допускали в автозал, где установлены ряды с оборудованием, сначала надо было сдать экзамен по технике безопасности.
Первое, что я сделала, когда приступила к работе, это зарисовала ряды с оборудованием и квадратиками стативов и их названиями во весь разворот в тетради. Когда наш ведущий инженер показала схему прохождения абонентского вызова и сказала, что это надо знать наизусть, меня охватила паника – это была просто огромная схема, как же её можно запомнить? Смешно, но уже через месяц я знала всё это досконально и могла по памяти, не глядя, рассказать, как проходит сигнал вызова.
Увлеченно рассказывая свою дальнейшую историю, Рина как-то по-другому стала выглядеть. Зотов заметил, что в её голосе появились не слышанные им ранее от неё нотки «технаря». Он знал подобных специалистов на заводе. Они излучали логику и какое-то немного жёсткое отношение к делу, за которое несли серьёзную ответственность.
- Да, точно, вот правильное слово: ответственность, - понял Зотов. – Именно она сквозит из технарей. Ответственность за работу оборудования, за принятие решения иногда быстрого, но всегда обдуманного, за людей, подчиненных. Ответственность гнетом висит на специалистах, иных прижимая к земле, иные несут её играючи, некоторые не выдерживают.
Он стал вслушиваться в слова Рины еще внимательнее. Это была другая реальность, другая сторона жизни. Он действительно почувствовал в ней ведущего инженера не по названию, а по сути. Женщина ушла на задний план. Рядом с ним сидел Специалист, именно так с большой буквы.
А Рина продолжала.
День за днем она буквально вгрызалась в работу и выпытывала у всех окружающих неясные моменты и нюансы. Её научили паять, проводить измерения. Сама Рина уже через три месяца работы нашла огромное количество неисправностей в работе оборудования, в которое даже ведущий инженер станции сначала не поверила.
Шаг за шагом продвигалось обучение Рины, благо многое логически было понятным, а технически запоминалось. Через полгода на аттестации начальник цеха неожиданно заявила комиссии: «А вот из неё я хочу сделать инженера». И члены аттестационной комиссии вытрясли из Рины все знания, которыми она овладела за это время.
Пять лет она работала на телефонной станции на 10000 абонентов. В здании располагалась также еще одна такая же станция, кросс, кабельный цех, цех систем передачи. Рина заменяла сменных летом, чтобы иметь возможность побольше времени проводить с сыном. В свободное время выпускала огромные стенгазеты. Люди на станциях были одной семьей. Практически у каждой работницы были дети, всех знали по именам. Иногда в праздники детей приводили на работу, чтобы они тоже почувствовали дух связи. Проводились концерты, конкурсы.
Друг друга называли только по имени, даже молодые девчонки пенсионеров, так принято у связистов: «Надюша, Наташенька, Ириша…», но всех начальников – только по имени-отчеству.
Люди жили и работали как при коммунизме, но осознали это позже, когда очередной начальник ГТС перекроил всю работу, продал несколько городских станций. Связь охватила компьютеризация, приведшая к тому, что женщины работницы отошли на второй план, а специалисты мужчины вышли на первый. Изменилось всё. Появилось много конкурирующих между собой операторов связи. И в этом становлении новой связистской формации в первых рядах работала и она, Рина.
В 1997 году пришло понимание того, что всё, что могла как инженер, в работе станции Рина сделала. Она постоянно совершенствовала свою работу, доведя её до логического завершения. Рутина начала давить. Хотелось чего-то нового.
Неожиданно мама предложила: «Не хочешь поехать на обучение в Финляндию? Сейчас идет подписание контракта по внедрению на ГТС совершенно нового оборудования. Вот главный инженер позвонил мне и спросил, почему я не продвигаю свою дочь».
И было неважно, что дочь практически не знала английского языка, что должен был поехать другой человек из её цеха.
Но Рина согласилась сразу. И это был тот этап жизни, который она снова начала с нуля.
С ней вместе поехали еще двое мужчин. Один Алексей Зубов, работавший тогда в отделе эксплуатации. Очень грамотный, умный, но чем-то напоминающий Рине её бывшего мужа. Нет, не по виду, скорее по отношению к людям – слегка свысока. Другой Равиль Тагиров из цеха систем передачи, где и должно будет внедряться данное оборудование.
Уже знали, что управление будет только с помощью компьютера. Но Рина его даже не видела. Самое большое её желание в тот момент - было увидеть компьютерную мышь, что это такое?
Сейчас, конечно, смешно. А ведь подумать, что поехала, не зная азов технологии, компьютера, английского языка, на котором планировалось обучение, да и за границу ехала в первый раз! Авантюра? Нет. Мощное желание познать большее.
Но на ГТС о ней все подумали иначе: блатная. По отношению к себе Рина не распознала того, что мужчины, поехавшие вместе с ней, между собой презрительно называли ее «дочкой начальницы», это выяснилось гораздо позднее. Тем более что в это время была хороша собой – стройная блондинка. И мужчины старались держаться с ней корректно и даже весело.
С первого же дня обучения Рина изо всех сил пыталась постичь теорию и практику. Она всё время трясла соратников, чтобы ей объяснили то одно, то другое. Вечерами в гостинице просиживала с Алексеем, разбирая лекции. Буквально вгрызалась в работу оборудования и системы управления, ведя обширные записи. Равиль в этих занятиях участвовал мало. Его больше интересовала переводчица, которая самоустранилась от перевода лекций на второй же день. Рина вспоминала весь свой институтский опыт по изучению английского языка и постоянно теребила преподавателя, чтобы успеть записать ту или иную формулу. Кроме этого, постигала обучение монтажным работам, так сказать изучала само «железо».
Обучение продолжалось две недели. Но их присутствие в Финляндии не ограничивалось только обучением. Рина каждый день по несколько раз повторяла: «За что мне Бог подарил такую сказку? Я недостойна!»
А это действительно была сказка. Они побывали в том будущем, атрибуты которого пришли в Россию только через семь-десять лет.
Можно даже перечислить всё, что они увидели тогда в этой западной стране как в машине времени, в 1997 году ничего этого в России не было:
- «шведский стол» в кафе, которое было установлено на самой верхотуре водонапорной башни, с устрицами, десертами и т.д.;
- самораздвигающиеся двери в здании вокзала и гипермаркетах;
- сами гипермаркеты с эскалаторами, огромными корзинами бананов; возможность набрать в пакет и взвесить самим тот или иной товар;
- миниатюрные мобильные телефоны у каждого прохожего;
- аквапарк «Селена», даже сейчас такого масштаба аквапарков в России нет;
- «Sale» в маркетах, метро и на вокзале;
- стилизованное кафе под деревенскую действительность со столами – настоящими тракторами, висящими ведрами-лампами и т.д.;
- бренды, показавшиеся Рине кошмарными, но невозможно дорогими;
- ночной клуб внутри огромного здания с большим количеством залов с переходами из одного в другой, в нём тогда гремела очень модная тогда «Макарена»;
- манекены в спортивных магазинах;
- мусорные пакеты в ведрах;
- транспортный единый билет – электропоезд, метро, надземный транспорт – по карте, которую нужно было приложить к терминалу в транспорте, и многое, многое другое.
Слёзы от смеха не высыхали у Рины на глазах целыми днями. Ей всё было смешно: огромные тарелки с овощами и стейками оплачивала компания Nokia в отеле, где проживали казанцы. И хватало только росписи Алексея на чеке. Рина была шокирована шведским столом в их гостинице на завтрак: чего там только не было! Невероятно вкусные йогурты она копила в холодильнике, а потом привезла домой. И мама потом несколько лет вспоминала их бесподобный вкус. Обедом их кормили в Центре обучения Nokia, и там Рина впервые услышала название «а-ля корте», научилась запивать еду водой и есть салаты без сметаны.
Для общения с родными им выделили сотовый телефон, по которому можно было разговаривать часами. Можно, но невозможно, потому что трубка раскалялась так, что обжигала руки и лицо.
Номер в отеле у каждого был на одного. И в каждом сауна и небольшая кухня, в которой находилось всё необходимое, чтобы самому приготовить еду. И никогда ни до, ни после Рина больше нигде не видела, чтобы микроволновая печь была встроена в высокий холодильник.
Куратор от фирмы возил их в кафе, аквапарк, рыбный ресторан. Они посетили невероятную лютеранскую церковь в скале, которая потрясла Рину до глубины души. И там тоже впервые она увидела плавающие круглые свечи в длинных кавернах с водой вдоль необработанных каменных стен здания. Стены подсвечивались дрожащими огнями свечей и от этого по всей внутренней части церкви было мерцание. Тихо звучал орган. Люди сидели на скамейках, а сверху через стеклянный купол лился солнечный свет. Это было чудо! Слезы лились не переставая, только теперь от счастья.
Их преподаватель тоже не отставал от куратора. Так казанцы попали в театр, в котором шокирующая постановка «Бориса Годунова» едва не задушила от смеха невоспитанную Рину.
Мало того, что обучающимся фирма оплатила проживание, питание и экскурсионную программу, так еще каждому студенту было выдано пособие в большом размере - стипендию.
На эти деньги Рина купила домой пазлы, о которых не слышали еще в России, причем шведского производства, невероятно качественные. Развалившиеся сапоги заменили финские, которые она проносила еще десять сезонов. Финский сервелат, маме настоящую «Шанель № 5», машинку для стрижки собаке. А сыну игрушки, но, главное, в августе этого же года она купила для него и себя компьютер Pentium с ОЗУ, страшно подумать, 1 мегабайт! И невероятно долго прослужившим монитором View Sonic.
Рина замолчала. Молчал и Олег, потрясенный её рассказом. Он тоже был в Хельсинки, но уже в 2008 году, когда у в России уже почти всё было. Поэтому западные «излишества» не подействовали на него так сильно.
- А разве Nokia выпускало какое-то другое оборудование, кроме телефонов? – удивился он.
- Да. Это было так называемое оборудование SDH (Синхронная цифровая иерархия), которое обеспечивало высокоскоростную передачу и речи, и данных. На нашей сети Nokia провела сертификацию своей аппаратуры. Это была сеть, которая покрывала весь наш город. Только потому связь начала развиваться высокими темпами, когда в дополнение к этой связующей все станции города сети начали закупаться электронные станции. Они позволили развиться разным услугам, которыми активно пользовались пользователи стационарных телефонов. Нашими каналами так же сильно были заинтересованы разнообразные фирмы, которые закупили для себя небольшие офисные телефонные станции.
Но уже в 1999 году Nokia продала свой бизнес по SDH английской фирме «Marconi», а она, внедрив свое оборудование в Екатеринбурге и еще нескольких городах, тоже прекратила работать в этой области.
Мне пришлось вводить в эксплуатацию оба этапа SDH в Казани.
Я научилась общаться на техническом английском с финнами, которые приехали для этого к нам, сама монтировала оборудование, изучила систему управления и активно её использовала, разработала всю систему документации с электронными таблицами. Мне пришлось обучаться всему на ходу и обучать других, создавать свою группу.
Пошла на индивидуальные курсы по изучению компьютера и впоследствии даже много раз сама переустанавливала Windows 95, 98.
Но самое главное, я ввела в этот мир моего сына. И он с десяти лет с компьютером на «ты». А сейчас уже работает в сфере информационной компьютерной безопасности.
- Впечатляет. Женщина с компьютером… Мне казалось, что ты такая тихая и спокойная, ну никак не руководитель.
- А многим так казалось. Когда комиссия из Госсвязьнадзора приехала принимать второй этап, то Равиль Тагиров прямо озвучил, почему ко мне с их стороны (никто не помогал практически ни в чем, а ведь ездили втроём) было такое отношение: «Ты дочка начальника решила поехать, погулять в Финляндию? Ну, так мы и решили: выплывешь – хорошо, ну а не выплывешь – твои проблемы».
- Великолепно! Но, как я понял, ты выплыла и достойно?
- Да. Меня уважали. Ценило руководство. Однажды министру связи РТ доказывала свою точку зрения, прислушался… Правда, всё равно по-своему сделал, но это даже помогло мне дальше в работе и не только. Несла ответственность практически за всю Казань: повреждения на моем оборудовании грозили потерей связи в городском масштабе. Давило меня сильно, ежеминутно и круглосуточно жила в ожидании звонка об аварии.
А что не руководитель с виду, да это так. Не любила я быть на виду, избегала даже праздничных корпоративов. Даже по отчеству не любила, когда называли. Для всех так и осталась Риной Ботвиной. Думаю, что помнят.
Давай пройдёмся по лесу. Что-то устала я говорить. Если хочешь, завтра расскажу, как в Китай съездила.
- Пойдем, кстати, ужин скоро. А вечером концерт обещали. Сходим?
- С удовольствием.
И они пошли по лесным тропинкам под пологом соснового леса.

Арина

 - Вот когда проявилась истинная природа Рины, а я все думала, что она гуманитарий. Вот же теперь понятно, почему она пошла в КАИ, - воскликнула Арина. – А я всё в толк взять не могла. Значит, всё-таки технарь!
- Не думаю, что Рина с Вами бы согласилась, - покачала головой Наталья. – Она себя считает все-таки ближе к гуманитариям. Но столько лет отдать связи и работать именно технарём, наверное, нужно иметь к этому задатки. Я бы оценила ее по-другому. Но я хочу услышать Ваше мнение, Арина.
- Пока то, что я вижу и слышу, она – технарь. Она даже разговаривает не как филолог или историк. Значит, выбор её все-таки был тогда правильным, я имею ввиду КАИ. Понятно, что не семи пядей во лбу, но всё-таки учиться в тяжёлом техническом ВУЗе тоже не всем по силам. Упорства и усидчивости Рине хватало для этого. И, как я поняла, она нашла себя и в связи. Без профильного образования вырасти до ведущего инженера тоже чего-то значит. А то, что не стала филологом или юристом, так еще неизвестно смогла ли бы она?
- А давайте попробуем представить это, - предложила Наталья. – Предположим, что Рина ушла бы из КАИ, поняв, что это не её стезя. И поступила бы на исторический. Как вы считаете, Арина, кем-бы она смогла стать?
Девушка задумалась.
- С её логикой, упорством и усидчивостью, думаю, архивистом. Да, думаю, что это была бы для неё самая подходящая профессия. Но в трудные 90-е годы ей было бы невероятно сложно жить. Значит, тот выбор, который она сделала, когда с улицы пришла на телефонную станцию, а потом снова с нуля стала осваивать совершенно новое направление работы, был верным, хотя и противоречащий душевным предпочтениям Рины. То есть не всегда то, чего мы хотим и во что верим – это правильно? Разумный выбор, даже с первого взгляда противоречащий природе человека, иногда является верным? – Арина встала и, не удержавшись от эмоций, стала ходить по комнате. - Ну, хорошо, а любовь? Тоже должен быть разумный выбор? Или любовь неподвластна законам? И когда любишь, то это выбор из другой категории?
- У каждого человека это происходит по-разному. В данном случае Рина сделала достойный выбор. Но душа его отвергала, поэтому год за годом накапливался стресс, неправильное слишком нервное отношение к работе, и уже позже начались разные болезни, как результат внутреннего рассогласования. Вот почему каждому человеку нужно не только сделать выбор, иногда вынужденный, но важно принять его сердцем, душой и не пытаться упрекать себя в этом. Сделано? – сделано, в соответствующей ситуации выбор был верным? – Да. Все, забудь и не возвращайся к этому постоянно с упреками к самой себе. Живи дальше. Радуйся настоящему. Что же касается любви, давайте посмотрим, что будет дальше. Готовы продолжать? – Наталья посмотрела на притихшую Арину.
- Да, - твёрдо ответила девушка. – Давайте продолжим.

Глава 14. Свадьба

Мы рушим счастье собственной рукою
И пробуем осколки подобрать.
Мы действуем смелее и.. . глупее,
Разлука не доставит удовольствий –
Не чувства мы теряем, а спокойствие
Себе при этом делая больнее.
Легко советовать другим, легко судить –
Чужая жизнь проходит стороной,
Своя - туман, где холодно одной.
Но, несмотря на это, нужно жить…
(Жюли Верс)

Рина

В середине пятого курса зимой Рина и Игорь решили пожениться и объявили об этом родителям с обеих сторон, чем ввели их в сильное смятение. Мама Рины даже привлекла на помощь «тяжёлую артиллерию» в виде своей матери.
Бабуля спросила Рину напрямую: почему спешка такая? На что внучка прямо ответила, что не хотим больше ждать, боимся сорваться и нарушить незыблемое правило и клятву, данную Риной маме, что никакой близости до свадьбы.
Через пару дней Игорь заявил маме Рины, что его родители хотят поговорить с ней. Но делать это будут на нейтральной территории – в квартире бабушки и деда Игоря. По какой причине его родители, как это обычно бывает, не поехали к Рине и ее маме в их квартиру или не пригласили их к себе, было неизвестно. Скорее всего, мать Игоря не смогла себя переломить. А вопрос надо было решать быстро: сын закусил удила.
Мама с Риной приехали в нужное место. Состоялся разговор, итогом которого было установлено, что свадьба состоится после государственного экзамена, то есть летом. И Игорь, и Рина вынуждены были принять это как данность.
Через много лет Рина осознала, какая она была тогда наивная и глупая. Ведь ни она, ни Игорь не зарабатывали на свадьбу, не задумывались о том, где и как будут жить, да и на что вообще. Только эгоистическое слово «хочу».
Весной всех мальчишек курса забрали на военные сборы – выпускная практика военной кафедры. Рина ждала Игорешу как из армии.
В мае 1986 года должно было состояться институтское распределение.
Игорь, непонятно с какой стати захотел распределяться в НИЦТЛ РАН в г. Шатуру. Что тоже называется: хочу и всё. Хотя ему, как отличнику и Ленинскому стипендиату, право выбора было первому из всей группы. А среди городов была доступна Дубна и многие другие привлекательные распределения. Ну и Рину, конечно, и не спрашивал, подразумевалось как-то само собой, что она едет туда же.
Шатуры в распределении не было. Но в деканате предложили съездить самим в Москву в Министерство просвещения и взять направление в НИЦТЛ лично.
Сказано и полетели. Именно полетели на самолёте, решив, что успеют до окончания рабочего дня, а обратно приедут на поезде – время до дня распределения поджимало.
Но самолёт прилетел вместо Внуково в Домодедово. И пока добрались до Министерства, конечно, рабочий день уже закончился. Пришлось ночевать на Курском вокзале, благо мама Рины напекла пирогов, так что голодными не были.
Утром дождались открытия и получили долгожданное, нет, не направление, но рекомендацию от Министерства просвещения, чтобы именно эти выпускники КАИ поехали работать в г. Шатуру в Лазерный центр. Получив эту бумагу, Игорь и Рина сразу же поехали на место предстоящего распределения, чтобы договориться с руководством центра о предстоящей преддипломной практике с последующим трудоустройством.
Встретил их руководитель лаборатории, обрадовался молодым решительным студентам. И обрадовал их сам: если они успеют влиться в трудовой коллектив, то им сразу же могут выделить квартиру в новом построенном доме. А также, что оклады в Центре не маленькие, сравнимые с зарплатой мамы Рины.
С самыми радужными мечтами они вернулись в Казань, и их распределение в Шатуру прошло успешно.
Распределение для остальных студентов прошло даже интересно: например, распределение в Дубну получила отличница Лера Роева, а последнему из списка Диме Цуганову неожиданно открыли место туда же. Как возмущалась Лера: для чего она столько лет мучилась, если последний троечник и бездельник едет с ней в то же привилегированное место?!
Последняя сессия была сдана на «отлично». Оставался госэкзамен по марксизму-ленинизму, объединяющий в себе историю КПСС, философию, политэкономию и другие исторические науки. В самый последний момент на экзамене Рина вспомнила ответ на вопрос преподавателя и «отлично» было получено. Теперь впереди был только диплом, ну, и… свадьба.
Так получилось, что госэкзамен сдавали в понедельник, во вторник маме Рины исполнилось 45 лет, а в четверг было назначено бракосочетание Рины и Игоря.
Надо сказать, что в то советское время в четверг практически никто не бракосочетался. В основном расписывались в субботу и пятницу, но никак не в четверг. Скорее всего, это было неведение молодых, когда они пришли ровно за месяц подавать заявление во Дворец Бракосочетания на улице Мусы Джалиля, а в очереди были четвёртыми, оказалось, что все пятницы и субботы были заняты на весь июль. Пришлось брать четверг около четырех часов дня.
На обручальные кольца деньги дали родители Игоря. В то время невесте и жениху полагалась компенсация в сто рублей на кольца. Её после свадьбы потребовала отдать ей Лариса Геннадьевна. Что касается такси, то родители жениха отказались заказывать его, заявив, что придут сами (недалеко живут). Пришлось заказывать машину маме Рины, в то время это было совсем непросто и за две недели минимум.
Платье сшила Рине мама, а фату - сама невеста. И сшила, и вышила. Туфли купили еще в марте на распродаже в Цирке за десять рублей.
Свадебное торжество мама Рины с отцом Игоря (его мать в переговорах не участвовала, и родители Ботвина не приезжали свататься) договорились проводить в ресторане Молодежного центра тогда же 17 июля. Но было одно «но». 1986 год – год антиалкогольной пропаганды во всей стране. И свадьба была… безалкогольной.
По сути никто и не любил выпивку, но было много приглашенных родственников уже в годах и друзей. Тогда нужен тамада?! «Нет! - категорично заявила Лариса Геннадьевна. – Никакого тамады! Ему рассказывать нужно будет, кто кому кем приходится! Нет! Валентин Сергеевич сам проведет свадьбу».
И вся свадьба вместе с платьем и такси обошлось маме Рины в сто рублей, то есть меньше её месячной зарплаты.
За неделю Рина с Игорем объехали родственников, вручая приглашения на свадьбу. Так Рина познакомилась с двоюродной бабушкой Игореши и её мужем, про которых раньше жених тоже не знал: отец сказал только перед свадьбой. Родную бабушку по отцу никто не приглашал из-за матери Игоря.
Накануне к Рине приехали Аня Проклова – будущая свидетельница и двоюродная сестра, чтобы помочь подготовиться к приезду жениха. Целый день готовились, гладили платье и фату, писали поздравительные лозунги. Они уехали вечером, а невеста всё еще рисовала поздравительные тексты до двух часов ночи.
Утром приехали родные – сестра мамы Рины и её же брат с женой, двоюродная сестра и свидетельница. Невеста всплеснула руками: обе девушки были в белом. Никто даже не подумал, что они практически не будут отличаться.
Пока суетились, около двенадцати часов дня разразилась сильная гроза: хлестал ливень, сверкали молнии.
Игорь должен был приехать к двум часам дня.
Рине помогли одеться; завилась и причесалась она сама еще утром.
Было решено закрыть невесту в комнате, жених не знал, что от замка был ключ и должен был в порядке разных интересных конкурсов найти его и открыть дверь.
Но пошел третий час, а жениха не было. Такси, заказанное Риной, тоже ещё не пришло. В какой-то миг невеста почувствовала: скоро приедет. Позднее оказалось, что в пойманном женихом такси прокололось колесо, пока заменили, да пока доехали.
Но вот прошли все конкурсы, и Игорь вошел в комнату к невесте. Все были счастливы. Мама Рины заранее приготовила бутерброды, но Рине кусок в горло не лез.
Пора было выдвигаться в ЗАГС. Но когда вышли из подъезда, увидели, что приехавшая машина была очень грязной, водитель еще минут двадцать пытался привести её в порядок.
И третий сигнал был от Бога. По дороге в ЗАГС Рина увидела на середине дороги мертвого голубя. Она никому не сказала об этом, но сердце кольнуло. Если бы остановилась она тогда! Вот эта самая ответственность не дала сделать правильный выбор. На любом этапе Рина неслась к закономерному концу, она была слишком честной. Другая бы просто рванула, куда глаза глядят, и была бы счастливой, хоть и незамужней.
Но Рина имела еще одну и самую важную причину для замужества: мечта о сыне. Именно о сыне! И уже со школы. Она точно знала, что назовет его Александром в честь мамы Александры. Сын был её целью, слово «дочь» не рассматривалось даже в качестве возможного ребёнка.
Но до этого было еще долго. Пока же на крыльце Дворца бракосочетания их встретили родственники Игоря. Сама процедура длилась недолго под живую музыку. Поздравления, объятия, поцелуи, цветы… Всё как у всех. Рина вручила новым родственникам подарки от невесты, которые они с удовольствием приняли.
В советское время было одно правило: молодожёны после регистрации возлагали цветы к памятникам воинам, погибшим в Великую Отечественную войну. Но вот тут Рина решила ещё накануне, что они поедут не к памятникам, а, взяв с собой двух свидетелей, на дачу к её старенькой бабуле, которая не могла приехать на свадьбу, так как плохо видела и ходила. Узнав об этом, бабушка Игоря по матери сказалась больной и на свадьбе не появилась, хотя от неё и деда жених привез огромную коробку с дорогим сервизом в подарок молодоженам.
Даже сейчас у Рины наворачиваются слёзы на глаза, когда она вспоминает, как шла по довольно грязной дороге из-за прошедшего ливня в белом платье. Перейдя через железную дорогу и войдя на территорию сада, она увидела бабулю, которая почти слепая наощупь насобирала ягод в большое блюдо и стояла, держа его как хлеб в протянутых трясущихся руках, практически ничего не видя впереди. И до сих пор Рина считает, что поступила тогда совершенно правильно.
От невесты из родственников были дедуля, родной брат мамы с женой и родная сестра мамы тетя Люда, её дочери. Из друзей – подруга с мужем и школьный друг. А со стороны Игоря – родители, сестра Зоя, двоюродная бабушка, её муж, дед со стороны отца и двое одногруппников, один из которых был свидетелем. Таким образом, на свадьбе присутствовало порядка двадцати человек.
А столы официанты поставили буквой «П», как назло максимально разобщив гостей.
Молодой муж внёс жену на руках в зал ресторана. И застолье началось.
Новоявленный свёкор показывал какие-то жуткие несмешные сценки из студенческой жизни. Все молчали и ели.
Танец жениха и невесты вообще был ужасен, потому что танцевать не умели оба. Безалкогольная свадьба была настолько похожа на поминки, что в середине Рина чуть не сорвалась и не ушла с этого празднования. Видя состояние своей дочери, мама Рины начала уговаривать молодежь потанцевать, чтобы расшевелиться.
К вечеру стало немного веселее. И Рина, сама не понимая почему, разошлась вовсю, она хохотала и отплясывала, вошла в какой-то немыслимый раж. В итоге, услышала от родни жениха, что невесты себя так не ведут.
Когда все гости вышли из ресторана, выяснилось, что никто не позаботился о заказе для молодых такси.
Теперь уже молодые в свадебных нарядах вышли на ту же остановку, где когда-то Рина познакомилась с Борыем, и, проголосовав, сели в уже забитое такси, которое довезло их до квартиры Рины.
Мама Рины уехала ночевать в сад с родственниками.
Родители и сестра Игоря ушли к себе.
Свадьба закончилась.
Первая брачная ночь прошла, как прошла. Сначала смотрели подарки и конверты, потом легли, и для Рины это было все не так, поскольку никто не знал, что делать друг с другом. Неожиданно Игорь сказал: «А ведь мои родители и сестра, кроме обручальных колец и оплаченного застолья, ничего нам не подарили!» Но тогда все это было таким неважным.

Арина

Наталья выключила монитор. Тихо посидели. Потом обе, не сговариваясь, так же молча одновременно встали и вернулись в дом отдыха.
Арина вышла на берег озера. Был яркий закат. Тихая вода плескалась у берега. Шелестел камыш.
Девушка вспоминала свою первую любовь, потом вторую… Неожиданно Арина поняла, что ни разу не влюблялась до беспамятства, так чтобы все отдать за любимого и на край света за ним. Нет, такого не было. Первоначально охи, вздохи, слёзы восторга и тут же печаль, стихи, в том числе и свои, первый поцелуй. Но как-то прошло всё быстро. Расстались не врагами. Какие-то ребята влюблялись в неё, пару раз влюблялась сама. Но серьёзного, так чтобы до свадьбы докатиться, нет, такого не было.
- Может я более прагматична, в отличие от Рины? У неё не было моего богатого опыта. Встреть она настоящую свою любовь, неужели бы на Игоря взглянула. А тут на безрыбье… Если ссорились постоянно, разве это любовь? Привычка?!!! Боже мой!
Арина даже схватилась руками за голову.
- Боже мой, так она себе придумала эту любовь, вот оно что! Игорь-то Рину любил, а она просто привыкла! У неё была только одна настоящая любовь – к маме. Уфф! А сколько таких ещё девчонок, которые думают, что любят?! Жуть! Зачем же Рина поспешила замуж? Стой, стой, я поняла, она же говорила, она мечтала не столько о семье, сколько о сыне. Вот истинная цель её замужества! Интересно, что при этом чувствовал Игорь? А мне его даже жаль: всегда на втором месте. А если будет сын, то на каком? А всё потому, что из-за своей любви не понимал, что она должна быть только взаимной. И полная чушь, когда говорят, что неважно, что ты меня не любишь, моей любви хватит на нас двоих. Полная чушь! Если не любит, то и годы совместной жизни не будут в радость, никакая привычка не даст той радости, когда влюбленность обоюдная. Сколько же людей губят себя! Нет, я дождусь настоящего чувства!

Глава 15. Почти исповедь

Мой милый, дело не в любви,
хотя и в ней, наверно, тоже.
Когда - реви иль не реви,
А Бог тебе уж не поможет...
Когда - моли, торгуйся, прячь
Свои все страхи и сомненья -
Не видишь и следа удач,
А помнишь - только пораженья...
Когда - как в «чёрную дыру»
Уносит счастье и здоровье,
И не осталось больше сил
На чувства - ненависть с любовью...
Осталось только безразличье
К себе, другим, всему вокруг...
(OkuLina)

Рина

Поразительно, как люди, еще вчера не знакомые, сегодня с жадным любопытством узнавали о жизни друг друга. Рина с Олегом как будто читали живые книги: один рассказывал об одном, другой о другом. Было ощущение участия в событиях, они понимали и слышали мысли людей, о которых говорили. При этом совершенно отсутствовало чувство влюблённости. Наоборот, развивалась и крепла дружба, казалось бы, немыслимая между мужчиной и женщиной.
Им было настолько легко друг с другом, что они не скрывали даже свои недостатки и неприятные случаи, произошедшие с ними. Рассказывали о своих родных, друзьях. Олег с любовью вспоминал ушедшую жену. Много говорил о дочери, как растили её, что пережили.
В один из дней, как всегда гуляя по лесу, они снова увидели Ларису Геннадьевну, которая проходила по соседней тропинке. В этот раз она была одна. Ее жёсткий взгляд в сторону Олега не удивил Рину. И это понятно. Сын всегда остается для любой матери на пьедестале, даже если живёт далеко, в другой стране и уже счастливо женат третьим браком. Её ревность не удивляла. И холодное презрение, сквозившее из глаз: быстро же ты нашла себе очередного мужика, тоже не трогало.
Рине было жаль её. Возможно, она осталась совсем одна. Ведь несколько лет назад умер Валентин Сергеевич. И Рина точно знала, что у него была любовница. Дочь с семьёй в Москве. Сын с третьей женой и ребёнком где-то на Украине. Мать давно умерла. С кем же теперь ее бывшая свекровь, так отчаянно пытавшаяся защитить будущее сына? Но ведь он сейчас достиг того, чего так хотела его мать: стал директором научно-производственного объединения, кандидат технических наук, ученый секретарь. Почему же осталось такое презрение к бывшей снохе?
Увидев Ларису Геннадьевну и ощутив на себе её тяжелый взгляд, Олег сказал:
- Рина, знаешь что, расскажи мне, что произошло у вас между собой, если, конечно, это не тайна. Столько лет прошло, а она, похоже, не простила тебя?
- Я расскажу. Только долгий это рассказ.
- Ну, а куда мы торопимся? Пойдем на наше насиженное место на пляж, там хорошо рассказывается и слушается. Кстати, про Китай я помню. Давай сначала про тяжёлое, может тебе легче станет, если выговоришься.
- Хорошо, я расскажу, - повторила Рина. – Вот услышишь мою исповедь и как мужчина скажешь своё мнение, особенно как женатый много лет и вырастивший дочь. Как бы ты поступил на месте Игоря.
- Весь мой брак длился всего два года, – начала она, когда они пришли на место. - Стоило встречаться столько лет с ним, чтобы за два года все разрушить. И виноваты в этом, конечно, оба. Я не снимаю с себя своей вины, скорее всего, я сделала для этого даже больше своего мужа.

***

1986 год. Первое, что сделали молодожены после свадьбы, поехали покупать молодому мужу нижнее бельё, так как он ничего не взял из дома.
Уже через пару дней, все-таки съездив домой, Игорь вернулся взбешенным. Оказалось, что его мать потребовала оставить в доме всё, ничего ему не отдав, кроме его фотоаппарата и теплых вещей. Она сказала, что книги – это достояние семьи, они должны остаться у родителей. Что сын должен вернуть не только компенсацию за обручальные кольца, но и деньги за потерянные какие-то вещи в школе, а также в то время очень модный мохеровый мужской шарф тоже должен отдать отцу. Так и сделали, отдали всё, что требовала свекровь Рины.
На деньги, которые подарили на свадьбу в основном Ринины родственники, купили фотоаппаратуру для Игоря и уже позже в Москве зимнее пальто для Рины. На остатки молодая семья жила, покупая еду и незамысловатую алюминиевую посуду для готовки.
До отъезда молодые не встречались с родителями Игоря. Жили в однокомнатной квартире вместе с мамой Рины.
Ровно через месяц после свадьбы молодожёны выехали в Шатуру на преддипломную практику. В феврале у обоих должна была состояться защита диплома.
По приезду оказалось, что обещанной квартиры не будет, все раздали, а новый дом не только не строили, но и в замыслах даже нет. И поэтому их сначала поселили в комнату двухкомнатной квартиры на первом этаже. В другой комнате тоже жила семья. Ну, то есть практически в коммунальную квартиру.
На работу ходили пешком около сорока минут по дороге в поле. Но уже начинали курсировать автобусы для персонала Лазерного центра.
В самом Центре встретили их радушно. Сразу влились в молодой коллектив. Из «старых» были только руководители. Остальные - студенты, только-только окончившие в основном московские ВУЗы, но не москвичи. Для них работа в Центре означала многое: по окончании института в Москве их выгоняли из общежитий, а здесь предоставлялась временная подмосковная прописка и либо коммуналка в доме НИЦТЛ, либо общежитие в Шатурторфе.
Игорю и Рине тоже сказали, что проживание в Шатуре для них ненадолго. Так, кстати, и получилось, потому что через полгода они переехали в Шатурторф.
Центр был оснащен по последнему слову техники. Выбор места в торфяной Шатуре был за Велиховым Евгением Павловичем – академиком РАН, которому нравились эти охотничьи и грибные места рядом с огромным озером, с другой стороны которого стояла первая в СССР теплоэлектростанция, построенная в начале XX века и работающая до сих пор.
Когда в Лазерный центр приехали молодожёны, строительство его практически было завершено. Первое, чему они поразились при входе в здание – это были самозакрывающиеся двери с невиданными тогда гидроусилителями. К слову сказать, туалеты были оснащены финской сантехникой, тоже поразительной для рядовых советских студентов.
Центр закупил два французских промышленных лазера. На одном из них проводились многочисленные эксперименты по резке разнообразных материалов: тканей, пластика, дерева, брони (для военных заказчиков) и даже мяса. Научные сотрудники разрабатывали программы, режимы резки. Именно там Рина впервые увидела сенсорную панель. А это был 1986 год.
Второй лазер разобрали до винтика, составили спецификацию, чертежи и пытались сотворить свой собственный из деталей, производившихся в родной стране. И тогда, посмотрев на лазер французский и свой доморощенный, Рина смеялась до слёз. Французский был как шкаф, в котором можно было спрятаться и летали мухи. В созданном работниками Центра таком же по размерам шкафу не было и пяти миллиметров зазора между деталями.
Но она с удовольствием влилась в работу, не довольствуясь лёгкими заданиями руководства, сама начала изучать программирование лазера и написала несколько программ для вырезания поддонов с узорами из фанеры и пластика.
Очень ценным для Рины было общение с одной сотрудницей, которая дала ей много рецептов различных заготовок из овощей, они даже до сего дня используются, -просто великолепные.
Через неделю молодожёнов переселили в другой подъезд, потому что туалет на первом этаже очень часто засорялся кем-то с верхних этажей и все фекалии плавали в туалете, коридоре и даже комнатах.
В это время произошла одна очень неприятная история. Однажды, выйдя из квартиры, где пока не было соседей, они увидели сидящего на пороге крошечного котенка, который целиком помещался на ладони. Молодая жена уговорила мужа взять его к себе. Заласканный котенок был почти всегда на руках и даже в постели.
Через несколько дней оба молодожёна поняли, что заразились чесоткой. Зуд был ужасный, не давал спать ночами. Сходили в кожный диспансер, там прописали цинковую мазь, велели проутюжить утюгом максимально всё, что можно, перестирать всю одежду и постельное белье. В итоге половина одежды была испорчена, так как неумелые молодожёны постирали совместно белое и линяющее белье. От цинковой мази вся одежда воняла просто ужасно. Довершал всё запах холодной воды, которая к тому же была сладкой. Из-за этого принимать ванну было сущим кошмаром. Рина вылечилась достаточно быстро, а у Игоря была еще ремиссия. Котёнка он куда-то отнес сразу же.
По поводу отношений с мужем можно сказать, что жили более-менее дружно. Но однажды был такой случай, который послужил первым сигналом, и жаль, что Рина тогда не среагировала на него. Как-то перед сном слово за слово они поссорились. Лёгкое такое, ни с того ни с сего возникшее непонимание. После свадьбы они быстро мирились, а тут Игорь неожиданно стал каким-то отстранённым, холодным как ледяная стена. Рина сначала подумала, что это шутка такая, но шли минуты, а он оставался таким же, и стало даже страшно: Игореша не реагировал даже на просьбы простить её, хотя и не за что было. Он дождался, пока Рина расплачется, и только потом снизошел до примирения.
Было также немного странно то, что родители Игоря писали письма только ему и читал он их, не показывая жене. Письма же мамы Рины были всегда направлены двоим.
Ещё через месяц Рина почувствовала, что беременна. В то время тестов не было. Поэтому всё поняла по внезапно открывшейся тошноте. Как же она была счастлива! Буквально полетела в женскую консультацию, где подтвердили её догадку. Но Игорь очень спокойно отнесся к новости и даже с еле заметной неприязнью, которую, впрочем, тут же постарался скрыть. Рина не стала обращать на это внимания. «У меня будет сын!» - счастливо вспыхивала мысль по сотне раз на дню. Каждый поход в консультацию был радостью.
Но токсикоз скучать не давал. Невероятно обострилось обоняние, которое и сейчас осталось почти на таком же уровне. Запах воды был ужасен, но просто убивал ещё оставшийся запах жирной цинковой мази, от которой не отстирывалась одежда так, что многую просто выкинули. Довершал эту какофонию уличный аромат Шатурского мясокомбината, не дававший открыть окно и проветрить комнату. До шести месяцев беременности Рину мучила постоянная рвота и тошнота.
На встречу Нового года к ним приехала мама Рины. И женщины чуть не проспали полночь. В их жизнь влился 1987 год, который стал не только одним из самых значимых в жизни молодой жены, но и разделил её на «до» и «после».
Диплом был защищен обоими на «отлично». Рина прочитала доклад, стоя на высоких каблуках с большим животом. Всё прошло великолепно. Хотя она понимала, что диплом был какой-то пустой. Даже руководитель проекта интеллигентно сказал, что ждал чего-то другого от работ молодых специалистов.
В середине марта молодые приехали на вручение дипломов в Казань. Надо сказать, что ещё летом заместитель декана буквально заставил Рину сходить и пересдать ту единственную тройку по начертательной геометрии, не слушая её протесты. «Тебе красный диплом не нужен, а мне нужен для отчетности. Марш!», - сказал ей замдекана. Понятно, что готовиться было бесполезно, пошла просто так. А преподаватель начерталки, взглянув на её зачетку, даже расспрашивать не стал, а просто вывел в ведомости «хорошо». Вот так и был «заработан» ею «красный» диплом.
После получения дипломов на руки, когда все вышли из актового зала, улучив момент, когда Игорь отошел, к Рине подошел одногруппник. Он внимательно посмотрел на её располневшую фигуру и с какой-то горечью сказал: «Девушки, куда вы все так торопитесь?!» и, попрощавшись, ушел.

Рина перевела дух. Вспоминать тот год было непросто. Но ей хотелось выговориться. Особенно тому человеку, который обладал таким невероятным умением слушать, не перебивая, в то же время, подавая негласные сигналы, что не упускает нить повествования, практически исповеди.
- Неужели ты не понимала, что Игорь был не твоим человеком?
- Не понимала. Не задумывалась. Цель была одна - родить сына. Знаешь, где-то в конце марта не слишком умная гинеколог, к которой я ходила на осмотры, сказала мне, что плод перестал развиваться.
- Могу себе представить твоё состояние.
- Именно с этого момента у меня пошли какие-то слёзы, депрессия. Она усугубилась тем, что Игорь сначала договорился с руководством насчёт моего ежегодного отпуска, затем без перерыва я ушла в декретный и целыми днями сидела дома одна. Забыла рассказать, что после возвращения в Шатуру мы все-таки переехали в семейное общежитие в поселок Шатурторф.
Здание общежития было пятиэтажным, но каждый этаж по высоте практически был равен двум таким. Поэтому на третий этаж забирались по лестнице как на шестой.
Этаж представлял собой широкое фойе с выходом посередине на громадный балкон, где одновременно стояли с возможностью выезда три детские коляски. В таком же помещении на четвёртом этаже стоял даже стол для настольного тенниса.
От фойе в две стороны шли крылья, каждое буквой «О», в середине каждого крыла был длинный туалет (в одном конце раковина, в другом унитаз), слева и справа по три комнаты в каждом подкрылье: одна двенадцать метров и две по восемнадцать.
При переезде восемнадцатиметровая комната была занята под склад ненужных вещей, которые можно было вынести, но Игорь не стал настаивать, и молодая семья заняла двенадцатиметровку. Жившие в общежитие семейные пары были сильно удивлены: в маленьких комнатах жили либо одинокие, либо они были отданы под кухню. Но в тот момент Рина была рада и этому. Из их собственности переехал только приобретенный недавно диван и электрическая мини-плита с духовкой, купленная еще в Казани, а шкаф, сервант, обеденный стол, стулья и тумбочки были выделены комендантом.
Обустроились. Готовила Рина в этой же комнате, только с появлением малыша плита была вынесена на общую в крыле кухню. В маленькой комнате легко было поддерживать чистоту. И ещё одно приятное свойство комнаты: окно выходило прямо на стоящий невдалеке лес, по утрам пели птицы, и грело утреннее солнце.
Напрягающим было полное отсутствие горячей воды, а холодная была обжигающе ледяной, артезианской с тем же ужасным запахом и сладкая и только в трех полузасоренных раковинах отвилка крыла, где и умывались, и стирали, и мыли посуду. Конечно, вся стирка велась только руками. А белье кипятили на кухне в больших баках, которые потом с кипящим бельем несли и выливали в раковину – какое-то время пока ледяная вода смешивалась с кипятком, можно было полоскать, а уже чуть позже руки становились бордовыми от невыносимого холода. Мылись же в бане, которая стояла на краю поселка.
Но все эти трудности как-то преодолевались. Игорь не участвовал в наведении чистоты и приготовлении пищи – жена же дома. А Рина, переделав все дела, сильно скучала в одиночестве. Помогла соседка, которая принесла Рине печатную машинку и она перепечатывала в нескольких экземплярах сначала книгу Поля Брэгга «Чудо голодания», затем Даниила Гранина «Зубр» - редкие издания в ту пору.
Весной в Москву на курсы повышения квалификации приехала мать Игоря, поселившись в гостинице на два месяца, она ни разу не приехала в гости к молодой семье. Сын навещал её раз в неделю. Но вот проводить её в Казань и посадить на поезд он попросил приехать и Рину, несмотря на то, что она в то время носила немаленький живот. Главное требование, которое муж озвучил жене, что она должна называть свекровь мамой. Рина была категорически против: мама у неё одна, а свекровь не заслуживает этого имени, так как не любит сноху. Но муж настаивал довольно жёстко.
Приехали на Казанский вокзал. Пока шли к поезду, Игорь с чемоданом матери прошел вперёд, а Рина со свекровью шли сзади. Сноха честно попыталась назвать свекровь мамой и даже один раз тихо, почти неслышно выдавила из себя это слово, но в основном называла по имени-отчеству. Что-то по наивности рассказав ей, как казалось Рине, хорошее, потом жестоко об этом пожалела: муж долго выговаривал жене про оскорбление ею своей матери.
- Теперь я начинаю понимать, что Лариса Геннадьевна ненавидела меня очень сильно, но показать этого не могла, так как имидж семьи был для нее непоколебим. Перед всеми сотрудниками института, а близких друзей ни у нее, ни у её мужа не было, должен был быть пример интеллигентной высокоинтеллектуальной семьи, все члены которой занимаются научной деятельностью, в свободное время - спортом, читают книги, ездят в туристические походы. И если сын женился, то сноха должна была строго соответствовать уровню семьи, подчиняться во всем мужу. И чтобы было, как в семье с высокими отношениями – свекровь невестка должна чтить и называть мамой, а свекра папой.
- Выглядит красиво, когда внутри червоточины нет, - задумчиво подтвердил Олег. – Когда родители мужа с душой, с радостью, по-доброму принимают в семью молодую жену сына, она и сама начнет их называть как родителей. А здесь попахивало показухой.
- А так и было. Я очень тогда ранимо относилась ко всему, тем более к маме, оставленной одной в Казани. Мы созванивались, конечно, - в общежитии на вахте был телефон, и всегда кого-нибудь звали к нему, когда звонили из другого города. Но тосковала я по ней сильно. А с мужем были странные отношения. Вроде бы любовь, но какая-то непонятная.

Арина

На третий день совместной работы Наталья решила познакомить Арину с другими хранительницами CI.
- Сейчас все по миру «разбросаны», только на Новый Год собираются вместе. Поэтому навестим несколько из них. Для Вас это будет событием и своего рода приключением, - предложила Наталья. – Можно было бы, конечно, полететь как Маргарита,  - она расхохоталась. – Но у нас с кремом напряженка и, думаю, это получится долго и не так интересно. Предлагаю более современный способ передвижения, принятый в нашей группе.
Арина и так обомлела при известии, что сегодня увидит другие страны, но, когда услышала, что еще и предстоит полет в луче света, совсем потеряла речь.
Наталья открыла одну из дверей в синем отсеке Радуги и они вышли в… небо. Пораженная Арина стояла на облаке, и пока она восторженно оглядывалась, Наталья активировала портал. Рядом с облаком в рост человека из ниоткуда возник синий треугольник, а в нем сияющая «восьмёрка». Войдя в портал, Арина увидела перед собой луч синего цвета, уходящий в бесконечность, и замерла на месте.
- Непривычно? Это только в первый раз, - улыбнулась Наталья.
Перед ними возникла голографическая карта мира.
- Куда вы хотите направиться сначала, Арина?
- В Грецию, если можно. Давно мечтала там побывать, - смущённо ответила девушка.
- Отличный выбор, - засмеялась Наталья, довольная впечатлением, которое произвела на Арину. Она вспомнила свои ощущения и снова засмеялась. – Вам и карта в руки, ищите точку и активируйте. Надеюсь, с географией всё в порядке? – Наталья лукаво посмотрела на Арину. – Не волнуйтесь, всё довольно просто: как в смартфоне растягивайте изображение, - можно даже двумя руками и выбирайте место.
Странное ощущение охватило Арину, когда она начала работать с «картой», ей показалось, что изображение было живое: оно дышало и двигалось, а когда девушка добралась до Греции, то увидела, что оно стало ещё и реальным, то есть Арина смотрела на желанную страну как бы с высоты самолета.
- Это непостижимо, - вскричала Арина, - это чудо! Посмотрите, Наталья, это же Афины! Я даже различаю Акрополь.
- Спускаемся, - неожиданно сказала Наталья, и они вдвоём окутались синим светом как одеялом. Арина почувствовала лёгкое головокружение: вокруг них бушевало лазурное искрящееся пламя, а они висели в нём. Наступило безвременье, только безудержный восторг все больше охватывал Арину.
- С прибытием! – голос Натальи прозвенел так неожиданно, что Арина очнулась.
Они стояли на песке нежно-розового цвета, который стал таким из-за кораллов и ракушек.
- Элафониси – Олений остров рядом с островом Крит, - обозначила Наталья и, схватив Арину за руку, побежала с ней в прозрачную жемчужную голубую воду Средиземного моря.
- Чудо, чудо, чудо! – пела Арина и восторженно кружилась, падая в воду и поднимая в воздух миллиарды капель, радужно сверкающих на солнце.
Вдоволь накупавшись, путешественницы пообедали в прибрежном кафе, а затем отправились в гости к одной из хранительниц. Она работала в центре, напоминающем подмосковный. Её загруженность была настолько сильная, что Димитра, так звали хранительницу, смогла уделить Наталье и Арине всего лишь несколько минут своего времени. Но Наталья бывала здесь довольно часто и показала Арине основные особенности греческого отделения CI.
За этот день Арина побывала ещё и в Англии, Финляндии, Доминикане, Японии и на острове Мадагаскар. Следующие перелёты проходили уже привычнее. Всё было как во сне, Арина смеялась сквозь слёзы и плакала, смеясь.
- Боже, - думала она. – Какое же счастье! За что мне все это?! Чем заслужила?! Спасибо тебе, Господи!

Глава 16. Рождение сына

Какое таинство-Рождение ребёнка,
Явление на свет родного существа!
Так радостно его закутывать в пелёнки,
И чувствовать прилив любви и торжества!..
Ты держишь на руках ребёнка, как Мадонна,
Невидимая нить связала на века.
И чувства у двоих так схожи, так бездонны…
Защиты нет сильней, чем мамина рука!
(Лена Гершман)

Рина

Рина продолжила рассказывать дальше. Захваченный её рассказом, Олег даже полностью развернулся к ней.
- В конце мая я решила ехать рожать в Казань. Кстати, когда об этом узнала свекровь, она устроила разнос сыну, но в данном случае решение принимала только я, а Игоря поставила перед фактом: в Казани в первое время мама поможет с ребёнком.
И представляешь, за оставшийся до родов месяц набрала 18 килограммов веса – ела, ела и ела - всё такое вкусное. А в общежитии сидела на кефире и твороге без сметаны и сахара, который покупали у молочницы. Игорь же оставался в Шатурторфе.
- Моя жена старалась не набирать вес, говорила, что потом рожать тяжело будет. Но мы с ней как-то всё вдвоем делали. По вечерам гуляли. Токсикоза у неё практически не было, поэтому она легко перенесла беременность. Самое смешное, что живота почти не было видно – ну, слегка располневшая женщина идёт. На её работе даже не поверили, что в декретный уходит.
- У моей знакомой с работы похожая история была. Ей рожать, а она не знала, что беременная. Заработалась как-то…
В конце июня Игорь позвонил Рине с известием, что выезжает в Казань на… велосипеде. Он хотел испытать себя: за сколько времени доедет и как.
Понятно, как Рина переволновалась, но за двое суток он всё же добрался до города. Это было 23 июня. Из оставленной на рождение ребенка небольшой суммы денег муж неожиданно купил Рине бархатное длинное тёмно-синее платье и туфли на высоком каблуке. Мама Рины была в шоке: будущий отец даже не задумался о том, сколько всего надо приобрести для новорожденного.
24-го июня решили переставить что-то на балконе, какие-то ящики. Рина подняла один. Мама в это время была на работе. А 25-го утром Рина обнаружила у себя на белье пятна крови. Но она сначала сходила в парикмахерскую, привела в порядок голову, сделав стрижку с укладкой, и только потом направилась в женскую консультацию.
Врачи долго промурыжили её, но потом, сделав еще неведомое тогда многим обследование на УЗИ, вынесли вердикт: частичная отслойка плаценты. И уже не выпустили из Родильного дома.
Мама Рины, услышав диагноз, ничего не сказала дочери, а сама чуть не рухнула у телефона: только на прошлой неделе с таким же диагнозом погибла при родах дочь знакомой.
Что перенесла за эту ночь Рина, можно было, наверное, рассказать лучше уже рожавшим женщинам – они бы приняли это всем сердцем. Даже сейчас Рина помнит все мучения до мельчайшей подробности, все эти сутки, каждый час, каждую минуту. Но главное, – родился сын Санечка! И сомнений у Рины не возникало ни на секунду – сын! Мой сын! Богатырь! При измерении после родов сказали, что его рост 65 см, а вес 4,5 кг.
Его принесли только на вторые сутки. Вот он, мой родной, мой долгожданный! Когда открыл глаза, то Рина увидела, что они такие же, как у неё самой – серо-сине-зелёные.

***

Я свяжу тебе жизнь
Из пушистых мохеровых ниток.
Я свяжу тебе жизнь,
Не солгу ни единой петли.
Я свяжу тебе жизнь,
Где узором по полю молитвы —
Пожелания счастья
В лучах настоящей любви.
Я свяжу тебе жизнь
Из веселой меланжевой пряжи.
Я свяжу тебе жизнь
И потом от души подарю.
Где я нитки беру?
Никому никогда не признаюсь:
Чтоб связать тебе жизнь
Я тайком распускаю свою.
(Валентина Белява)

***

Рина долго с Олегом, перебивая друг друга, взахлеб вспоминали про своих новорожденных детей: как кормили, поили водой, что получалось, а что не очень. Олег безумно любил свою доченьку, не давал жене вставать по ночам, сам кормил ребёнка из бутылочки, сам пеленал.
Рина слушала его и думала, какая же огромная разница между двумя отцами семейства. Ведь Игорю вообще не нужен был ребёнок. Он часами мог сидеть у постели слабой после родов жены, не подходя к сыну и совершенно игнорируя просьбы о помощи жены. А мама Рины, придя с работы и забежав в магазин, вынуждена была стирать и гладить пеленки, готовить еду на всех. Ночью ребенок требовал питания, и Рина просиживала за кормлением его дважды по полчаса, тоже нарушая мамин покой в однокомнатной квартире. И ведь кроватку, бельё, одеяла, одежду для внука, различные аксессуары купила мама на свои деньги, Игорь только помог донести все это из магазинов.
На следующий день после выписки приехали родители мужа Рины и его сестра – посмотреть новорожденного. В подарок привезли коляску и… книги, которые Рина должна была изучить и вернуть свекрови – она взяла их из библиотеки.
- В довершение ко всему приход врача и медсестры из поликлиники привёл к аварии газовой колонки, мы остались без горячей воды: медсестра, не спросив, закрыла воду. А у нас сначала должна была выключаться вручную колонка (автоматических тогда еще не было), и только потом закрываться кран. В итоге, пока я занималась с врачом осмотром сына, теплообменник колонки прогорел. Игорь, конечно, съездил потом в Горгаз, поменял теплообменник, вызвал газовщика, но на это ушло дня четыре. Хорошо ещё, что стояло жаркое лето, - продолжала рассказ Рина.
Регистрировал Санечку Игорь. Только тут он мне сказал, что его мать хочет назвать своего внука Максимом. Но я даже слышать ничего не хотела. Мой сын должен быть назван по имени моей мамы и без вариантов. Игорь не посмел мне перечить в этом вопросе. Я сказала, что рожала я и называть сына я буду так, как посчитаю нужным. Он знал, что я на все буду способна, если он назовет сына не Александром.
Рина помолчала.
- А мы сначала никак не могли решить, как назвать дочку, вроде бы все имена хорошие. Родители наперебой советовали и то имя, и другое. Потом решили: возьмем хорошую книгу какую-нибудь и первое женское имя будет тем, которое нужно.
- И как же назвали в итоге?
- Елена. Ёлочка, так мы её зовем.
- Красиво. Вы такие молодцы с женой.
- Были… Но ты рассказывай дальше.
- Ну что дальше. В конце концов, мама стала раздражаться на Игоря. И он, видно почувствовав это, заявил, что две недели отпуска, которые он брал на работе, истекли. И вернулся в Шатурторф.
- Как это вернулся? А ты? Как же ты одна справлялась?– поразился Олег.
- А я осталась. И ты знаешь, даже легче стало. К этому времени я уже могла ходить и даже гулять с Саней. Взяла на себя всю работу в доме и заботу о сыне. А так как все малыши очень любят режим дня, то всё пришло в норму. Мама тоже успокоилась. И я ещё сразу 20 кг сбросила, - Рина рассмеялась.
- А наши родители к нам с женой приезжали постоянно, то одним помогут, то другим.
- Ко мне жена маминого брата однажды приехала, все пелёнки перегладила, да так ровно сложила, я поражена была. Пожалуй, это была единственная помощь со стороны за всё время моего воспитания ребенка.
- Я сам гладил в основном с утра до работы. А вечером стирку включали. Нет, мы как-то дружно с женой всё делали. И не особенно уставали, дочка спала в основном по ночам.
- Саня поесть любил. Всегда. И быстро набирал вес.
В один из дней неожиданно приехала свекровь, как потом поняла Рина, за книгами. Побыла полчаса, издали посмотрела на внука, но не подошла: боялась внести инфекцию, как она сказала, и уехала.
Через месяц пришло время посещения детской поликлиники. Мама Рины была на работе. Родителям мужа она и не думала звонить. Собрала ребёнка и повезла в коляске в поликлинику, которая была в десяти минутах от дома. На обратном пути хотела зайти в магазин, поэтому кошелёк с единственным рублем положила под матрасик в коляске. В то время все коляски спокойно оставляли на улице, так сделала и Рина.
Врач ошеломил молодую мать: ребёнок при рождении весил 4,5 кг, его рост был записан как 65 см, а она измерила рост, который оказался равным 59 см (а сын заметно вырос и пополнел), а вес стал где-то 4,6 кг. Как так? Тогда она, посмотрев в медицинскую карту, сказала, что ребенок в роддоме потерял 700 г, так как родился крупным, а молока у Рины тогда ещё не было. А с ростом, скорее всего, ошибка вышла, наверное, он должен был быть 56 см. Кроме всего прочего, Саня сильно обмочил врача на этом приеме. Рина, мягко говоря, была взбудоражена. Выйдя из поликлиники и положив сына в коляску, в довершение ко всему она обнаружила, что украли кошелек.
Рина стала говорить более эмоционально: даже тридцать лет уже прошло, а не забылось ни одно слово с того дня.
- Моё состояние было далеко до спокойного. Вся на нервах я дошла до дома. Только распаковала и уложила в кроватку сына, как вдруг неожиданно позвонила свекровь с вопросом, что сказал врач. Я с налету ей и брякнула: «Усох наш ребёнок». И всё ей рассказала. Свекровь повесила трубку, практически ничего мне не сказав. Я позвонила маме и рассказала ей обо всем.
К вечеру я успокоилась. Мы сидели с мамой разговаривали, Саня спал, как вдруг раздался телефонный звонок. Мама взяла трубку. Это была мать Игоря. Она начала говорить, что, скорее всего, ребёнка подменили в роддоме: и вес не тот, и рост не тот. Нужно обратиться в Министерство здравоохранения, разобраться с этим и сделать ребенку анализы. Мама была в шоке, почти ничего не ответив, она вскоре положила трубку. Причем свекровь сказала, чтобы мама мне пока ничего не говорила. Но лицо мамы было очень красноречивое. Я выпытала всё, о чём говорила мать Игоря.
Я была настолько поражена, что завелась с пол-оборота. И сказала маме, чтобы она даже не пыталась переживать, потому что я абсолютно уверена, что Саня – мой сын. И никаких разбирательств и тем более анализов я не допущу. К моему сыну никто не подойдёт.
На следующее утро, когда мама была на работе, Лариса Геннадьевна позвонила вновь. И тут я не выдержала и сказала ей всё, что я думаю про подмену ребёнка и анализы. Она пыталась вставить, что нужно проверить только группу крови (по документам у Сани она была первой), для чего из ушка надо взять анализ. Я взревела и сказала ей, что, если надо, и, если у неё такие странные фантазии, пусть проверяет кровь у себя самой, а до моего сына никто не дотронется. И бросила трубку.
Вечером позвонил Игорь. Я всё рассказала ему. Но не услышала в его голосе понимания. Наоборот, было только какое-то сильное раздражение и озлобленность. Но это меня уже мало волновало.
Прошел ещё один день. Утром в полпятого утра, когда все еще спали, раздался звонок в дверь. На пороге стоял муж. Я помню, что это была суббота, так как мама была дома.
Он был таким же раздраженным, как и по телефону. Я пыталась ему всё объяснить, но он был уверен в правоте своей матери. Оказывается, она после нашего с ней разговора позвонила ему и сказала: «Ты знаешь, что происходит в твоей семье? Ребёнка подменили в роддоме, а твоя жена знать ничего не хочет и анализы тоже отказывается делать». После чего он рванул в Казань, никому ничего не сказав на работе.
Я пыталась тогда показать, что сын очень похож на меня. Он же пытался убедить меня в том, что если Саня подменен в роддоме, то нужно сделать анализ и хотя бы определить группу крови, а то он всю жизнь будет думать, что воспитывает чужого ребёнка. Игорь не хотел слышать никаких моих доводов.
Мама, испугавшись, что я пойду у него на поводу, встряла тогда и сказала, что она заберёт у нас ребёнка и воспитает его сама, если я отдам его врачам для взятия анализов.
Тут Игорь, вспомнив недовольство мамы, когда он сидел со мной, ничем не помогая, а мама крутилась как белка в колесе, разъярился и потребовал, чтобы я уехала вместе с ним в Шатурторф. Наорал на маму, обвиняя её во вмешательстве в наши семейные дела, и потребовал, чтобы я собирала вещи.
Уже намного позже я поняла свою грандиозную ошибку, ту, что я уехала из Казани. Не было бы последующего ужасного года, Санечкиных болезней, моих многолетних проблем со здоровьем. Другая женщина, более любящая себя, ни за что бы не поехала с ребёнком из хороших условий в общагу. Она ни за что не позволила бы так с собой обращаться. Но это была бы не я, ведь хотела сохранить семью полноценной, не верила в то, что её муж не может услышать разумную речь. Я ошибалась, моя ошибка дорого стоила и мне, и, что самое ужасное, - моему сыну.
Слезы стали катиться из глаз Рины.
Олег был просто потрясен. Он не ожидал услышать такое.
- Ты уехала?
- Да, хотела сохранить семью.
- И что? Сохранила?
- Дальше было только хуже…
Когда я уезжала, комната оставалась в идеальном порядке и чистоте. Я знала, что на время моего отсутствия в комнате жил отец Игоря с дочерью Зоей: она готовилась к поступлению в МГУ (МФТИ они все-таки отмели, вследствие невероятной трудности поступления в него). Оказывается, в промежуток между моим отъездом и их приездом Игорь умудрился превратить комнату в такой свинарник, что его отец подумал, что это я так содержала наше жилье. А я была ни сном, ни духом.
Кстати, Зоя поступила тогда в МГУ на физический факультет. И её, совершенно несмышлёную девчонку родители спокойно отпустили жить в студенческую общагу. Москва, которой она не знала, студенты, с которыми она не умела общаться, так как ей не разрешалось дружить с девчонками. Девочка, которая в десятом выпускном классе ходила с косичками, заплетенными «баранкой». И вот её – в общагу! Я не знаю, что с ней было дальше. Знаю только то, что она жила в Москве, была замужем и имела двоих детей.
Так вот, войдя в комнату, я была просто шокирована: диван с грязным постельным бельем стоял разобранным; на столе горы немытой посуды; пол затоптан; в шкафу вся одежда засунута комками. Я разгребла свободное место на диване, положила спящего Санечку. Игорь быстро собрал кроватку и ушёл, сказав, что на работу.
Четыре часа, не приседая, я наводила порядок в комнате. Мой сынок, как будто чувствуя, спал, не просыпаясь. Когда всё было сделано, он открыл глазки, я спокойно покормила его и уложила в кроватку. Муж пришел только поздно вечером.
Игорь решил для себя окончательно: это не его сын, поэтому отношение ко мне и ему было соответствующим. Не повлияло на его мнение и то, что мама сходила к заведующей роддомом, та прислала Игорю официальное письмо, в котором признавалась ошибка измерения роста и показывалась статистика ежедневного измерения веса малыша, то есть то, как он терял первоначальный вес и то, что он действительно сбросил 700 г. Мы вместе с мужем сходили в детскую поликлинику в Шатурторфе. Врач, выслушав Игоря и посмотрев письмо из роддома, подтвердила, что крупные дети теряют в весе и больше.
Но, как я сейчас думаю, это всё Ботвину не было нужно. Его взбесило, прежде всего, то, что у меня было собственное мнение и, по сути, я пошла против него. Да и как таковой ребёнок ему тогда совсем был тоже не нужен. И скорее всего это был бы прекрасный повод избавиться от тяготившей его проблемы.
Муж требовал, чтобы я в доме ходила в красивых платьях и на каблуках, обязательно была накрашена. Но какие каблуки, если мне приходилось таскать огромный бак с вскипяченными пелёнками из кухни в постирочную, полоскать их там в ледяной воде, отжимать руками и развешивать на кухне. Это приходилось делать каждый день, так как про памперсы мы тогда и не знали, что такие существуют. А если бы и знали, денег всё равно было очень мало. Также ежедневным моим занятием была глажка, готовка и мытьё пола в комнате.
Но готовка была недолгой. После того, как Игорь меня жёстко отругал, что я положила слишком много мяса в жаркое, и прекратил практически есть дома, так как питался в столовой, я (уже к шести месяцам Сани) готовила только для ребёнка, а сама подъедала за ним. Я не помню ни одного раза, чтобы мы вместе сели за стол с мужем. Единственное, что он делал, это приносил молоко от молочницы один раз в три дня.
Каждый вечер я купала ребенка в ванночке. Для этого кипятила одно ведро воды и добавляла еще три холодной. После купания воду я сливала и тоже ведрами уносила в туалет.
Что касается моих прогулок с ребенком, это удавалось нечасто, но Санечку я два, а чаще три раза в день вывозила в коляске на широкую лоджию рядом с фойе. Таким образом, он всегда спал на свежем воздухе, а у меня оставалось время на стирку, глажку и уборку.
Ходила я в магазин я тоже тогда, когда оставляла ребёнка в коляске, пока он не стал садиться. Молочный магазин был через дорогу от общежития, и нас, молодых мамочек из общаги, там любили и жалели. Продавщица всегда требовала от покупателей пропустить меня без очереди.
Иногда было так, что прибегаю в общежитие, а там мне уже говорят, что мой Саня плачет в коляске. Чаще ходила в магазин с ним. Оставляю закутанного дома, сама бегом сношу коляску на улицу, потом опять за ребёнком и уже с ним на улицу. Потом стала бояться оставлять ребенка одного, тащила с коляской и вниз, и вверх. А жили мы на уровне шестого этажа. По ночам просыпалась два-три раза, кормила и укачивала. Но днём никогда не спала, не хватало времени. Поэтому, конечно, сильно похудела, но держалась изо всех сил. Я тогда была еще сильная.
Никогда не пыталась заставлять силой мужа сделать что-нибудь по дому, помогать мне. Если просила, он как-то тихо устранялся или говорил, что ему некогда. В общаге судачили, что на кухне и в постирочной видят только меня и соседа (тоже Игоря), который взял на себя всю домашнюю работу. У соседа была жена Лена и дочка, постарше Сани на два месяца.
Муж пытался морально сломать меня практически ежедневно. Почти каждый день он устраивал мне тихие часовые разборки, но я стояла на своём: сын мой и никакие проверки я устраивать не буду только потому, что у него и его матери какие-то странные фантазии. На что Игорь отвечал: «А ты не думаешь, как я буду жить и все время думать, что этот ребёнок чужой?»
Дошло до того, что он попытался заставить меня прекратить общаться с мамой, не посылать ей фотографии сынишки и мои. Но и это не возымело действия. Тогда он потребовал прекратить мое общение с другими родственниками – тетей Людой и сестрой Катей, но и здесь я ответила категорическим отказом.
Тогда он просто самоустранился от нас. Утром уходил на работу, вечером приходил и сразу же снова уходил либо играть в волейбол с ребятами, либо позже стал уходить в блок, где жила соседка Марина Кимаева, играть в преферанс. Возвращался уже к ночи. Я практически не общалась с ним.
- Как же ты выдержала все это? – Олег очень внимательно посмотрел Рине в глаза.
- Я тогда еще сильная была, молодая. Сейчас бы уже не знаю, но, наверное, смогла бы. Меня Саня держал. Я ведь каждый день радовалась: вот какой сынок у меня растёт! И мама, которая раз в неделю обязательно звонила, писала письма. Но впереди было ещё много кошмара! – И глаза Рины снова наполнились слезами.
- Так, знаешь что, давай-ка на завтра продолжение оставим. Ты уже никакая. Тебе очухаться надо. Пойдём мы с тобой на лодке покатаемся, потом я видел: в прокате можно бадминтонные ракетки взять, поиграем. Пошли, пошли!
И Зотов, буквально схватив Рину за руку, потащил её на лодочную станцию.

***

Как вы живете не любя?
Чем подменяете любовь?
Как приучаете себя,
Живя не с тем, живя не с той,
К тому, что нелюбовь - ваш крест,
Повинность, данность и судьба,
Отдав самих себя в арест,
Взрастив в самих себе раба?
Как вы живете в нелюбви?
Не оправдать её ничем…
Боитесь ли людской молвы?
А может, денежных проблем?
Или травмировать детей,
Разрушив видимость семьи?
Благопристойно, без затей -
Как вы живете в нелюбви?
(Арина Забавина)

***

Нахлынувшие воспоминания не давали заснуть. И снова Рина плакала и просила прощения у Бога за свой эгоизм, нетерпение дождаться того самого любимого, которого обязательно бы встретила и от которого бы родила.
Она понимала, что вся последующая её жизнь – это расплата за всё ею сотворённое зло, которое она посеяла. Если бы она не стала тогда снова встречаться с Игорем! По сути, ведь сама же убила его сильное чувство влюблённости, когда не могла ответить взаимностью на его пылкую страсть во время близости после свадьбы.
Идеалом Ботвина была красивая, умеющая и любящая великолепно одеваться женщина (не зря же он на рождение сына подарил ей платье и туфли), которая даже дома должна ходить в длинном роскошном платье и на высоких каблуках. А Рина обманула его своим видом в институте, одеваясь каждый день по-разному, подкрашивая глаза, завивая волосы. Может быть, всё-таки в ней вина, что её так ненавидела Лариса Геннадьевна, и, может, не так уж виновата свекровь, которая видела истинную сущность Рины?
И если Игорь не дорос в то время до сути понятия «отец» и нашел лазейку, чтобы уклониться и избавить свою жизнь от первенца, так за что его винить, что в нём не проявились родительские чувства. Ведь в третьем браке обрел же он счастье и рад маленькому сыну.
Рина всей своей душой беспредельно любила свою мать, а Игорь (и он знал это) был на втором месте. Она мечтала родить сына, и ей было все равно, что думает по этому поводу муж. Кого надо винить за это?
Это страшное слово «хочу» – вот корень всего зла: хочу быть замужем, хочу ребёнка, не хочу красиво одеваться ради мужа, не хочу называть свекровь матерью... И с другой стороны: хочу иметь красивую жену, хочу работать, где хочу, хочу играть в игры, не хочу делать домашние дела и так далее, и тому подобное.
Эгоизм – вот самый страшный грех. Хотя официально им и не считается. Но он страшнее всех известных семи смертных, потому что каждый из семи вошел в него – гордыня, зависть, гнев, леность, алчность, чревоугодие, блуд. Все в одном этом слове - «эгоизм». Именно этого греха был лишен Иисус Христос, который ради себя самого не только не хотел, но не мог сделать ничего, даже спасти себя.
Если бы Рина изначально смирилась с тем, что раз Бог не дает ей настоящей любви к мужчине и со стороны мужчины, значит нужно терпеливо ждать и верить: всё ещё будет.
И надо только радоваться, что Бог в ответ на её молитвы дал такого замечательного сына, что провел её через огромное количество испытаний, и она вышла из них обновлённой. Что показал ей истинность понятия «смирение». Что мама живет с ней, и они счастливы друг с другом, а сын тоже, в конце концов, обрёл свое семейное счастье и сохранил любовь к матери.
А может быть ей вовсе не суждено было быть с мужчиной? Ведь последующий опыт, когда она сама была инициатором отношений с Дмитрием Тороповым, с которым когда-то работала на КМПО, показал, что какой бы ты не старалась быть хорошей женой, если человек тебя не любит и никогда не любил, то жизни у вас не будет, что бы ты не делала. И благо, что поняла это через четыре года, а не позднее. По сути, тогда к ней вернулся бумеранг от того периода жизни с Игорем. И как радовалась, когда снова обрела свободу!
Как жаль, что это понимание приходит так поздно…

Арина

Арина тихо плакала. Слезы катились, а она даже не утирала их.
Наталья понимающе посмотрела на неё.
- Тяжело? Как Вы, Арина?
- Трудно говорить, - прошептала девушка. – Давайте сделаем перерыв. Я хочу к морю, там как-то легче. Мне нужно подумать. Я начинаю понимать, почему именно меня Вы пригласили на это прослушивание чужой судьбы.
- И это еще не всё самое тяжелое, испытания только начались. Поэтому соберитесь, знайте, это не ваша судьба, абстрагируйтесь, не переносите жизнь Рины на себя, но оценивайте её поступки и выбор, не осуждая, пытайтесь понять. Ведь ни один человек в мире не может быть судьей другой жизни, но он может учиться на ошибках других и пытаться не совершать свои, - поддержала Арину Наталья.

Глава 17. Роковые последствия

Три вещи не вернуть никак обратно:
Слова, возможность, времена…
И никогда не вспыхнет многократно,
Однажды ночью темной павшая звезда.
(Павел Купчинский)

Рина

Два дня Олег Зотов не разрешал Рине продолжить рассказ, хотя его сильно задела её история, и он очень хотел услышать продолжение. Но понимал: нужна передышка. Рина же предупреждала, что дальнейшее повествование тяжелее.
Поэтому он играл с Риной в бадминтон. Они состыковались с другими отдыхающими и играли с ними в карты. Вечером смотрели в кинотеатре комедии или веселились на танцах.
Олег постарался как можно плотнее занять время своей подруги. А теперь можно было так назвать Рину, потому что они сплотились как старые друзья, о которых знаешь вроде бы много, но всегда что-то открывается новое.
Он не ставил её в один ряд со своей женой. Нет, это было совсем другое отношение. Рина стала для него лакмусом, через который он прогонял свои ощущения, опыт своей прошлой жизни.
Олег с Риной были практически всегда вместе, разлучаясь только на ночь. Со стороны, скорее всего, они выглядели санаторскими любовниками, хотя никто не мог похвалиться, что видел их обнимающимися или тем более целующимися. Максимум, что они позволяли себе вблизи друг друга - это потанцевать медленный танец. Поэтому часто видели шушукающуюся Анну Петровну с другими отдыхающими, которые явно обсуждали их. Также были уверены в том, что и бывшая свекровь с подачи обретенной знакомой думает то же самое. Но их это мало волновало: оба свободные люди и повредить им не сможет никто. Так они думали, но, оказывается, ошибались.
Шел шестой день отдыха.
Олег решил, что Рина уже успокоилась, и позвал её на прогулку по лесу.
- Давай пройдёмся. Сегодня жарко на пляже сидеть, в лесу более прохладно. И, если ты за эти дни немного успокоилась, может, расскажешь, что было дальше?
- Конечно. Расскажу.

***

В сентябре, когда моему малышу не было еще двух месяцев, в общежитии стало холодно: отопление ещё не включали. Я связала ему шортики и маечку, одевала носочки, но он стал покашливать. Мама тогда сказала, что нужно показать сына педиатру, посоветоваться с ней.
Это был тот роковой день, который потом сильно отразился на здоровье моего сына на долгие годы. Врач, послушав ребёнка, выписала ему уколы пенициллина, которые должна была приходить делать медсестра. Объяснила это тем, что если сейчас не проколоть антибиотик, может развиться пневмония (а я помнила, что у нашего комиссара из первой Астрахани ребёнок умер как раз из-за этого). Конечно, я послушалась врача. Но дело в том, что она ошибочно назначила огромную дозу, это потом признали другие врачи, шепот которых между собой я услышала в больнице. Эти уколы привели к жестокому дисбактериозу у сына.
На следующий же день после второго укола у Сани открылся сильный понос через каждый час, с зеленью и ужасным запахом. Я вызвала скорую. Дома я была одна, хотя было воскресенье, Игоря дома не было.
Нас с Саней увезли в инфекционную больницу в Шатуру, поместили в отдельный блок, состоящий из двух комнат, соединённых между собой. Здесь же была отдельная ванная комната и ещё крохотная комнатушка со столом, где питались матери лежащих детей.
Матерей было только двое. Специальных кроватей для нас не было, только одна кровать, которую заняла уже одна женщина. Я сидела на стуле около кроватки сына. В больницу клали с матерями детей только до года, поэтому в этом же блоке лежало еще два ребёнка, которым исполнился только годик и два месяца. Все стены в блоке до половины были стеклянные и можно было видеть насквозь другие отсеки. Из блока никому не разрешалось выходить. Только вечером, когда дети засыпали, сердобольные медсестры давали нам, матерям, возможность немного посидеть в коридоре.
Вечера были самыми тяжелыми. Дети всех блоков начинали плакать, наши сердца просто разрывались от жалости не только за своих детей, но и за чужих, оставшихся одних в больнице.
Мне сразу же запретили кормить сына. Я могла давать ему только 50 г через два часа, а он в то время ел уже по 200 г через три часа. Сердце мое разрывалось, ребёнок (и не только мой) кричал от голода. Один раз я не выдержала и накормила его, за что получила серьезный нагоняй от врача. Эта врачиха сразу невзлюбила меня за то, что я ходила в спортивных штанах и кофте, а не в халате, как все остальные, и называла презрительно «спортсменкой». Сане начали давать бифидумбактерин. В то время ампулы этого лекарства невозможно было достать в аптеке. А восстанавливать микрофлору тогда мог только он.
Мама дозвонилась до больницы и смогла связаться со мной. Это сейчас это лекарство можно купить в любой аптеке, а тогда это было невероятно дефицитный препарат. Когда я рассказала ей об бифидуме, мама созвонилась с бабушкой Игоря, той самой Марией Ивановной – матерью Валентина Сергеевича, которая через свои обкомовские связи очень быстро нашла лекарство и мама срочно переправила мне его. Я всю жизнь буду благодарна Марии Ивановне за это, хотя мы с ней так ни разу и не встретились! Именно тогда я поняла, что всё это сказки про неё, как про стерву, которая шпыняла несчастную Ларису Геннадьевну, просто враньё.
Мы лежали с Санечкой в больнице две недели. За это время сын стал просыпаться ночами только по одному разу, а я даже высыпалась.
Конечно, в общежитии все узнали, что мы с сыном лежали в инфекционной больнице. Соседка Марина Кимаева подбадривала меня, мы стали больше с ней общаться. А также с соседкой Леной тоже выстроились неплохие отношения, особенно из-за того, что дети наши были близки по возрасту.
Я записывала всё новое в жизни моего сына: повернулся на бок, улыбнулся игрушке. Ребёнок очень быстро развивался. Единственное, что огорчало меня – потеря молока. Из-за того, что в больнице ограничили кормление, молоко у меня начало сходить на нет. И к четырём месяцам пропало окончательно. Молочную кухню врач нам запретил, я так никогда там и не была. Пришлось научиться готовить каши и начинать прикармливать сына. Врач также сказала, что поить ребенка лучше магазинным кипяченым молоком. И ещё я покупала яблоки. Натирала их на терке и готовила ребёнку кисели. Из овощей варила картошку, морковь и капусту, пыталась накормить овощными супами, правда, не всегда это удавалось. Всё, что оставалось, доедала сама.
Я получала 30 рублей послеродовых, у Игоря был оклад 145 рублей, но денег от него я практически не видела: они уходили на его питание в столовой. Тратила свои деньги только на молоко и овощи. В овощном магазине, кстати, тоже только добрым словом могу помянуть продавщиц, которые старались помогать нам, молодым общагинским матерям.
Однажды, когда я оставила ребёнка в коляске на улице (так было принято, все оставляли, никто не боялся, в случае чего всегда находились люди, которые, услышав плач ребёнка в коляске, приходили и спрашивали, чей там малыш плачет), я встала в очередь в овощном магазине. Продавщица, увидев меня, подозвала к себе, на глазах у всех провела в подсобное помещение и набрала мне целую сумку хорошей картошки. А всей очереди сказала, чтобы не смели даже пикнуть, потому что знает, как мы живем.
И как же я была благодарна моей маме за еженедельные посылки. Она присылала мне раз в неделю стиральный порошок, одежду для Сани, изумительные вещи, которые она вязала ему, даже не зная размеров ребёнка. Эти кофточки, костюмчики, штанишки, шапочки были настолько красивыми, что ими восторгалась не только я, но и другие женщины общежития. Только эти посылки позволяли мне продержаться. Меня уже знали на почте, я наизусть выучила вперед на много лет данные паспорта.
За всё время нашей жизни в Шатурторфе на свои деньги я купила для ребёнка только осеннюю куртку, две пары тонких носочков и двое ползунков. Но за покупку носков огребла большой скандал от Игоря, который обвинил меня в лишней трате денег.
В 4,5 месяца Саня самостоятельно сел. Это было очень значимое для меня событие, которое я не увидела (ушла на минуту на кухню, а сынок оставался в манеже, который мне дала напрокат Марина). Возвращаюсь, ребёнок сидит. Я точно помнила, что он лежал. Я положила его снова, и вдруг сынок перевернулся, встал на четвереньки и с этого положения сел. Я ликовала! Перед этим событием несколько недель сын постоянно «тренировался».
А вот когда он сам встал, – это произошло на моих глазах. Ко мне приехали двое женщин с работы – навестить декретницу. Мы сидели в комнате, пили чай. Саня сидел в кроватке напротив нас. И вдруг он ухватился ручками за деревянные прутья кроватки, подтянулся и встал. Мы все обомлели. А я тогда сказала: «Ну вот, смотрите, мой ребёнок встал!» И была очень счастлива.
Позже меня ругали многие педиатры за то, что я разрешила ребёнку самостоятельно встать. Я, конечно, недоумевала: а как я могла это запретить? Сынок был тяжеловат, ноги не выдержали нагрузку и постепенно округлялись в букву «О». Уже в Казани каждая проходящая пожилая женщина пеняла мне, что я не пеленала ребёнка. Ортопеды позже поставили диагноз: рахит. Но сын родился летом, и мне никто даже не предлагал, чтобы я пропоила Саню витамином D. А я сама этого не знала.
Я многому училась на своем же опыте, мама мало что могла мне подсказать. Но её постоянная поддержка звонками, письмами и посылками помогали мне выстоять и выдержать всё. Денег она не присылала, так как трудно жила сама, и я даже не пыталась их просить. Мне достаточно было того, что я получала, хотя, конечно, питание наше с Саней было однообразное.
В декабре Игорь поехал на две недели на какой-то семинар в Алушту. Он не писал и не звонил оттуда, а мне вдвоём с сыном было даже очень спокойно.
Через какое-то время после его возвращения пришло письмо на имя мужа. Я не знаю, почему и что меня так смутило в нём. Конечно, я не вскрывала его. Но лукавый дёрнул, и, посмотрев письмо на свет, я прочитала строки: «Ты говорил, что быстро напишешь мне, а письма все нет и нет». Когда я отдавала конверт Игорю, он, посмотрев на меня, видно что-то заподозрил и разорвал письмо, не читая. Я не знаю, был кто-то у него там или нет, но отношения наши и после этого не улучшились. Я ничего не спрашивала, а он, понятно, ничего не рассказывал о том, как прошел семинар в приморском городе.
Наступал Новый 1988 год. Всё взрослое население общежития собралось на празднование в зале на пятом этаже. Я уложила ребёнка, который последние ночи спал всегда спокойно. Лишь пробили первые сигналы курантов, за мной прибежали соседи, которые праздновали своей семьёй – Саня плачет. Так я встретила свой Новый год вдвоём с сыном, больше уже не поднимаясь наверх.
А 2-го января я уехала с Санечкой в Казань, перед этим как следует поссорившись по этому поводу с Игорем. Но договорились на том, что я поеду только с тем условием, что обязательно съезжу с сыном к его родителям, чтобы они увидели внука. До этого полгода я ничего не слышала о его родителях.
Муж проводил нас на поезд, и наше прощание было очень холодным.
Но в итоге я наконец-то приехала в Казань. Встречала нас мама. Конечно, мы были очень счастливы! Сынишке исполнилось шесть месяцев. Это был крупный мальчонка, очень красивый, уже хорошо стоящий на своих ножках и самостоятельно передвигающийся по кроватке. Я тогда сделала много фотографий, не надеясь, что они получатся, но в итоге они оказались просто великолепны и сохранились до сих пор.
Мама кормила Саню только всем самым вкусным. Он навсегда полюбил манную кашу с вареньем, компоты, супы. По сути, он ел уже за общим столом. Это сейчас считается, что в шесть месяцев надо только еще начинать добавлять овощные пюре, а до этого держать ребенка только на грудном молоке. Тогда было всё иначе и не только у меня. Но и по сравнению с другими детьми мой сын был уникальным в том, что очень рано сел и встал.
Мы с мамой помним, как он весело и ритмично приседал в кроватке в такт песне Аллы Пугачевой «Найти меня», почему-то именно эта песня вызвала у Сани такой отзыв. А мы радовались и смеялись до слез, глядя на него.
Через неделю по очередному требованию Игоря я всё-таки позвонила его родителям и предложила приехать к ним с Саней. К моему удивлению, они сразу же согласились, и мы договорились, что я приеду на такси часов в шесть вечера.
Когда я с сыном на руках вошла в квартиру, там были оба родителя и бабушка Игоря. Я раздела и посадила сына на диван в бывшей комнате мужа и его сестры Зои. Свекровь вдруг попросила меня выйти для разговора. Я оставила ребёнка со свёкром и его тёщей и пошла вслед за матерью мужа.
Она провела меня в свою комнату, в которой я была в первый и последний раз. Мы присели на край кровати, и она предложила мне рассказать, почему у меня такое к ним отношение. Как только я услышала этот вопрос, меня как будто прорвало. Я говорила и говорила, не останавливаясь, наверное, минут двадцать, если не больше. Я начала с самого начала нашего с ней знакомства, а закончила темой про подмененного ребёнка в роддоме. Я вспомнила все подробности, связанные с ней, за все эти года. Никогда еще я не высказывалась так ни одному человеку в жизни. Всё накипевшее вылилось из меня. Причем я говорила тихим голосом, ни разу не повысила его. Конечно же, я не оскорбляла её, но постоянно спрашивала: что я сделала, почему она так ненавидит меня?
Лариса Геннадььевна всё это время сидела молча. Когда я закончила говорить, она встала, и мы вышли из комнаты. Она не сказала мне ни одного слова. Мы вошли в комнату, где был Саня. Я попросила вызвать нам такси. Машина приехала через пятнадцать минут. Я успела одеть ребёнка и ушла с ним восвояси. Это был последний раз, когда Лариса Геннадьевна видела своего первого внука, но она к нему даже не подошла.
Самое интересное, если раньше все мои слова свекровь передавала Игорю, то в этот раз она не сказала ему о моей речи ничего. Думаю, что если бы он узнал об этом, то скандал был бы неминуемый. Но ничего подобного не было совсем.
Побыв в гостях у мамы две недели, мы с сыном вернулись в Шатурторф.
Рина посмотрела на Олега, и он снова увидел в её глазах слезы.
- Ну почему я тогда снова не послушала маму и не осталась в Казани? Ведь всё было бы иначе! Я и Саня не прошли бы через столько бед. Зачем мне надо было возвращаться к мужу, к которому и у которого ко мне остыли все чувства, в общагу с её многочисленными проблемами? Это было очередное моё неправильное решение, за которое я сама и поплатилась.

Зотов молчал. Потом, собравшись с духом, произнес:
- Не мне тебя судить. И не знаю, что сказать. Но, думаю, что поступила ты тогда, как тебе сердце велело. Можешь говорить?
- Да, – ответила Рина и продолжила рассказ.
- Мы вернулись и всё пошло снова точно так же, как было до отъезда. Единственным изменением был наш переезд в восемнадцатиметровую комнату в нашем же жилом блоке, но на другой стороне. Я настояла тогда на этом, потому что сыну нужно было место, чтобы ползать, а в маленькой комнате я могла только разобрать диван, с которого он уже неоднократно падал.
В конце января неожиданно у ребёнка снова открылся дисбактериоз с тяжелой диареей. И нас снова положили в ту же инфекционную больницу. На этот раз врач была другая. Как выяснилось, если в сентябре очень малое количество стафилококка было спровоцировано уколами антибиотика, то теперь обычные протейные бактерии выросли в таком большом объеме, что развился серьезный дисбактериоз. Дошло до капельниц по вливанию плазмы, которые (ребёнок маленький!) делали в головную вену. Саня во время процедуры всё время плакал, а я ревела, слыша его голос, сидя в ванной комнате. Две или три таких процедуры его спасли. В этот раз мы с ним лежали уже десять дней.
После больницы семимесячный ребёнок не слезал с моих рук. Только через две недели более-менее успокоился. Но диарея не проходила всю весну до лета, раз в день обязательно, что я только не предпринимала тогда, чем только не лечила. Дошла до того, что по лесу ходила, искала чагу, хотела настой сделать.
В феврале мама приехала в Москву в гости к Грибовым. И, конечно, даже несмотря на негативное отношение Игоря, приехала к нам в общежитие. Ботвин с ней не общался совсем, даже ушел на это время куда-то, а Саня, конечно, забыл бабушку, поэтому немного дичился. Я показала маме общежитие, познакомила с соседями, мы прошлись по поселку. И мама предложила мне поехать на денёк в Москву, погулять по городу, оставив ребёнка отцу.
На следующий день я так и сделала. Мы с ней и с тетей Ниной и Таней гуляли по городу, я действительно немного отвлеклась и развеялась.
Мы забрели на Арбат, где художники писали портреты на заказ. Один художник уговорил меня написать мой портрет. Я не соглашалась, мне жалко было тратить мамины деньги, но он назвал сумму в 15 рублей и тогда я села к нему. Правда, потом оказалось, что я неправильно услышала сумму, рисунок должен был стоить 50 рублей; я уже хотела отказаться, но художник сказал, что не в деньгах счастье и отдал за первоначальную сумму. Портрет, написанный мелками в коричневой гамме, до сих пор хранится у меня. Я тогда была сильно измотана болезнью и диареей сына, бессонными ночами и тяжелым домашним трудом, поэтому вышла на рисунке такой угнетённой.
Мама была в шоке от моего вида и пыталась хоть как-то облегчить мне жизнь. Она накупила продуктов нам, но её с Игорем отношения были полностью разлажены и восстановлению не подлежали.
В конце февраля муж договорился на работе, чтобы я могла на четыре часа выходить работать, так как не хватало денег. Поскольку он любил поспать с утра, то договорились, что утром работаю я, а после обеда и вечером он.
С утра я ездила на автобусе до автовокзала Шатуры, потом шла пешком на другой конец города и там садилась на автобус до Центра. После окончания работы шла пешком до автовокзала и доезжала до Шатурторфа.
Начальник у меня был один – Сергей Величков, а я у него единственная подчинённая. Не зная, чем меня загрузить, он придумал мне такое занятие: искать в библиотеке статьи на тему его диссертации, анализировать их, а выжимки и ссылки давать ему. Вот этим я и занималась по четыре часа в день.
Через месяц Игорю надоело дожидаться меня в общежитии. И он стал встречать меня с Саней посередине поля. Передавал мне ребёнка и уходил на работу. Я же несла сынишку до автовокзала на руках, а чаще сажала его к себе на шею.
В марте неожиданно в гости приехал отец Игоря. Привез продукты из Москвы и много мяса. Он пробыл только вечер и уехал. К Сане почти не подходил, смотрел только издали. Я тогда приготовила тушёное мясо и получила грандиозный выговор от мужа за это. Он разозлился на меня за то, что я снова (как полгода назад) вложила много мяса в одно блюдо, и грозился, что заставит меня отдать за это деньги его отцу. Не так давно подобный же скандал я получила, когда съела пачку творожной пасты, привезённой им из Москвы. Муж выговаривал мне, что я ведь знаю, что только её он может есть, и теперь ему нечего взять с собой на работу на перекус. А я могу себе и так что-нибудь приготовить, все равно дома сижу.
Кстати, именно с той поры и до нынешнего времени готовка стала для меня сущим мучением, хотя намного позже, когда мы с Саней уже жили вдвоём, мне приходилось каждый день стоять у плиты.
Отношения с Игорем превратились для меня в опустошённо-равнодушные. Меня уже не волновали его разборки, претензии, мое унижение. Мне было совершенно всё равно, когда и куда он уходит. Для меня муж стал тенью. Для меня важен был только мой ребёнок. Постоянная борьба с его диареей, когда по утрам испачкана вся кровать, бесконечная стирка, глажка, готовка еды для малыша и походы в продуктовые магазины.
Сын по ночам часто вскакивал с плачем, Игорь дико злился, что ему не дают спать. Однажды он не давал мне забрать ребёнка из кроватки, чтобы успокоить его, и довёл сына до еще большей истерики, которую я долго не могла остановить.
Приходил он домой от друзей около полуночи, когда я только-только ложилась. И предъявлял супружеские права. Мне было всё равно, муж был для меня пустым местом. Если бы я тогда запретила к себе прикасаться, то не получила бы потом всех осложнений своего здоровья. Но я была резиновой куклой, которая только всегда невероятно хотела спать: Саня ложился в половине девятого вечера и высыпался к половине седьмого утра. Я же засыпала в час-два ночи. Днём не спала никогда. Очень часто мы с сыном выходили гулять в половине восьмого утра, когда остальные дети спали до одиннадцати.
В общежитии меня стали сторониться. Это началось с февраля, когда мы с Саней вернулись из второй больницы. Слухи о том, что мой ребёнок заразный (раз уже второй раз лежал в инфекционной больнице) по всему общежитию распустила моя соседка Лена. Конечно, я понимаю общагинских матерей, которые не стали ничего выяснять у меня, а просто ограничили свое общение со мной: у всех маленькие дети и их здоровье дороже какой-то правды. Только Марина оставалась неизменно добросердечной со мной и моим сынком. Иногда я заходила к ней, она рассказывала мне о своей дочке, мы разговаривали, и я немного отходила от своей постоянной замкнутости.
В начале апреле я поняла, что беременна. Даже речи не было о том, чтобы оставить второго ребёнка. Защиты тоже особенной не было. Презервативы – редкость. Себя Игорь ущемлять не любил. А я ничего не знала о других способах предохранения.
Да я сделала это. В то время аборты не были так общественно порицаемы как сейчас. Да и я даже не задумывалась тогда, что убиваю в себе Богом дарованную новую жизнь. Мне повезло в том, что я не ощущала диких болей, которые чувствовали другие женщины. Прошло всё гладко, единственное, мне пришлось собирать в лесу очень много подорожника, заваривать и пить его по несколько стаканов в день, чтобы прекратить кровотечение.
На два дня Игорь оставался с сыном. Когда я вернулась из больницы, то нашла его в компьютерной комнате в общежитии. Сын сидел у него на плечах, а его отец играл в компьютерные игры. Увидев меня, он сдал мне Саню и ушел.
Я из-за чего так подробно описываю мои отношения с мужем в ту пору, чтобы было понятно, почему я потом не поверила в его слова, как он меня любит и хочет всегда быть со мной.
В мае он довольно часто стал мне говорить, что влюблен в Марину Кимаеву и хотел бы на ней жениться. Было ли это назло мне или на самом деле он что-то к ней чувствовал, не знаю. Но совершенно уверена в самой Марине, она любила своего мужа и к Игорю относилась только как к хорошему знакомому. Именно в их блок он ходил играть в преферанс каждый вечер. А мы с Саней были одни. Но мне другого и не надо было ничего.
В конце мая в один из выходных дней я решила вырваться одна в Москву. Поставила мужа перед фактом, что еду отдыхать. Он раньше делал это постоянно, и я решила тоже развеяться. День был тёплый, солнечный.
Я сошла с электрички после двухчасовой езды от Шатурторфа, и поехала на метро. Мне хотелось посмотреть еще раз Красную Площадь, Кремль. Мне даже удалось сходить на небольшую экскурсию по Кремлю, а потом пошла мимо Александровского сада, куда глаза глядят. И неожиданно вышла к музею Пушкина.
Там стояли длинные очереди в кассы. Оказалось, что именно в эти дни в музее проходила выставка французских импрессионистов. Мне даже удалось взять билет, тогда они были вполне доступными по цене. И с величайшим удовольствием я обошла все залы музея. Нечаянно примкнув к одной из экскурсионных групп, я с удивлением слушала экскурсовода. Молодой человек доступным языком рассказывал, как нужно смотреть картины, на каком расстоянии, на что в первую очередь обращать внимание, как нужно рассматривать натюрморты и распознавать на них, что хотел сказать художник, как отражено время в расстановке предметов. Для меня это было просто открытием.
Сначала я хотела прокатиться на речном трамвае по Москве-реке, но потом увидела объявление о том, что в Лужниках в этот день проходила первая торговая выставка изделий кооператоров. Это был 1988 год. Было удивительно видеть в свободной продаже очень красивые вещи.
Имея на руках небольшую сумму, которую мне дала мама, я купила тогда термометр, который показывал повышенную температуру, просто приложив его ко лбу, он высвечивал нужную букву: «N» – нормальная температура и «H» – повышенная. А также большую пластмассовую машину «Волга» для сынишки, на которую можно садиться верхом на крышу, рулить и сигналить, ездить, перебирая ногами по полу. Как сейчас помню, стоила она 5 рублей 50 копеек. Ох, и намучалась я с ней, пока довезла до общежития – неудобная, все ноги мне отбила. А когда показала Сане, он неожиданно сильно испугался, расплакался и наотрез отказался сесть на машину. Было даже слегка обидно. Может быть, именно с тех пор он не любит водить машину?
Кстати, именно в этот год в Подмосковье были введены талоны на сахарный песок. В Казани они существовали уже давно, а здесь ввели только что. Начиналась перестройка.
В то время я очень была увлечена музыкой группы «Секрет», пластинку с их песнями могла слушать бесконечно. Когда была одна с сыном – танцевала в комнате и подпевала.
Старалась больше гулять с сыном на природе. Один раз уже в июне в жаркий день я решила пойти с Саней на озера. Посадила его в коляску и пошла далеко за пределы посёлка по узкоколейке и торфяным тропинкам. Я думала, что мы где-нибудь сможем искупаться и полежать на травке. Но так и не нашла такого места, и даже испугалась, когда трава и тропинка неожиданно стала колыхаться подо мной и коляской. Кое-как выбравшись оттуда, с трудом вернулась по жаре в общежитие и больше таких прогулок уже не предпринимала.
В начале июня Игорь начал новые попытки по моему «раскачиванию». Он пытался рассказать мне о своей любви к Марине, говорил, чтобы я обратила внимание на неженатого Сергея Величкова. Утверждал, что не считает сына своим. Меня это уже не волновало. Совсем.
Однажды он мне сказал, что я никогда не узнаю о его истинном отношении ко мне: он может сыграть и любовь, и привязанность так, что я никогда не распознаю истину. Эти слова меня сильно потрясли тогда, и я запомнила их навсегда. Хотя вида я не подала.
Вообще Игорь сильно бесился, что Саня не ходит самостоятельно своими сильно искривленными ножками, ему казалось, что ребёнок просто капризничает и не хочет этого делать, поэтому пытался принудительно заставить сына ходить, а малыш сильно плакал. Я постоянно ругалась с мужем из-за этого.
В одну субботу Игорь взял Саню и уехал с ним на целый день на озеро около города Шатуры. Я уже сейчас не помню, сказал он мне об этом или нет. Но вернулся на велосипеде, а годовалый ребёнок сидел при этом у него на плечах.
Вообще мне многие говорили еще в марте, что когда я была на работе, он, укладывая ребёнка спать в коляске на балконе, не одевал как следует сына и даже не надевал ему шапочку, хотя было достаточно холодно. После того, как я сказала ему об этом, он вообще перестал укладывать Саню спать.
В часе ходьбы от общежития рядом с посёлком располагался хвойный лес. Лето стояло жаркое и в конце июня было уже много земляники. В один из дней я с одной знакомой сходила в лес и, несмотря на полчища комаров, набрала пол-литра ягод. Поэтому 26 июня в день рождения моего сынишки я встала в четыре утра и уже одна пошла туда еще раз. Тогда я ничего и никого не боялась.
Чтобы отпраздновать первую годовщину сына мы с Мариной решили приготовить чак-чак, чай и, помнится, что-то испекли. Денег не было, праздновать, по сути, было не на что. Но пришли несколько знакомых пар по этажу. Я уложила ребенка спать, и мы хорошо отпраздновали его день рождения, танцевали, пили чай с чак-чаком, который хорошо получился, веселились.
На следующей неделе после Саниного дня рождения я поняла, что вновь забеременела. Игорь вновь сразу сказал, что никакого второго ребёнка ему не надо, так как он и первого-то не считает своим. Тогда я настояла на том, что должна с сыном поехать на месяц к маме, пожить в саду на природе, поесть свежие ягоды и фрукты. Он взял нам билеты на 3-е июля.
Накануне я отпраздновала свой день рождения в общежитии. С продуктами было еще хуже. У меня оставался только творог, который, как оказалось, заплесневел. Сняв плесень, мы с Мариной налепили вареники и ими угощали гостей, никто не отравился, всем всё понравилось. Кроме остальных на праздник приехал Сергей Величков. Все мы тоже танцевали, веселились. В первом часу ночи мне неожиданно стало плохо, видно сказалась усталость. Игорь отнес меня в комнату, а сам остался с гостями и, как потом сказал, всю ночь проболтал с Сергеем.
3-го июля мы с Саней уехали в Казань. Для работы я написала заявление об отпуске по уходу за ребёнком, которое передала своему начальнику. С собой взяла только летнюю одежду. Прощание с Игорем и в этот раз было более чем холодное.
В Казани оказалось, что мама после Дня связи сошлась с мужчиной, который работал на ГТС инженером по технике безопасности. Он бывший военный. А сейчас уехал в Белоруссию за своей машиной «Волга», которая была в разобранном виде.
Но мама сказала сразу: дом как был моим, так им и останется. Никакие мужчины не встанут у меня на пути. И она никогда не променяет дочь и внука ни на какого мужчину.
Пока мы все стали жить в саду: всё-таки воздух, ягоды. Но я сразу же столкнулась с тем, что (Саня еще не ходил самостоятельно) дедуля по всему саду разбрасывал «бычки» от папирос, а ребёнок, ползая, тащил их в рот. Места для отдыха на траве не было, как его не было и тогда, когда росли мы. Но здесь был годовалый ребёнок, который вечно норовил выползти из дома в сад. Странно, но именно здесь наконец-то прекратилась его диарея. Сынишка ел свежие ягоды, манная каша была самым любимым его завтраком. Он поправился и окреп.
Конечно, я сказала маме про беременность. Я сдала все анализы и на 17 июля записалась на аборт.
И вдруг через неделю после нашего приезда от Игоря приходит письмо. До сих пор думаю, зря я его не сохранила тогда, хотя перечитывать всё это была бы большая мука. Он писал, что раскаивается, что просит, чтобы я немедленно вернулась к нему, оставила второго ребёнка, не делала аборта. Что он безумно меня любит и сделает так, чтобы у нас было всё изумительно хорошо. Что он найдет подработку, обеспечит меня и детей всем необходимым. Эти слова показались мне настолько не подходящими Игорю, как будто он писал их под чью-то диктовку. А может быть, даже так оно и было. Прошла всего неделя, а он писал, что страшно соскучился по мне и Сане, хотя при нашем прощании на вокзале даже не поцеловал ни его, ни меня. И за целый год я практически от него не услышала ни одного доброго слова. Я уверена, что это была ложь от первого до последнего слова.
Шокированная, написала ответ, в котором определенно и чётко сказала, что мы не вернемся к нему никогда. Что я больше не верю ему, аборт сделаю и выращу сына сама с помощью моей мамы.
Он приехал 16 июля часов в пять часов вечера. В сад не вошел, мама не пригласила. Она позвала меня. Я подошла и увидела у калитки мужа.
Мы ходили вокруг садовых участков три часа. Игорь пытался разжалобить меня, стоя чуть ли не на коленях, умолял не делать аборт и вернуться к нему. Но я хорошо помнила его слова про то, что я никогда не узнаю: играет он со мной или нет.
Честно говоря, я уперлась, как истинный Рак, даже сама не понимаю почему, какая-то интуиция была. Что бы он мне не говорил, я отвечала, что вопрос об аборте теперь я буду решать только сама. И сейчас я с сыном из сада никуда не поеду, пока он не отдохнёт и не окрепнет на свежем воздухе.
У него не было разговора о сыне совсем, ему важно было только сломать меня. Игорь был уверен, что на меня очень сильно повлияла мама, на то, что я стала такой непреклонной. Он просился переночевать у нас, но и я, и мама были категорически против: у него есть, где ночевать, пусть едет к родителям или к бабушке. Мне не нужны были ещё и ночные разборки. Я сказала ему, что подумаю насчет возвращения.
Позже в исковом заявлении в суд о разводе он напишет, что я и мама выгнали его на улицу, что ему негде было ночевать. И что мама оскорбляла его, хотя с того времени, как она вызвала меня к калитке, больше в тот вечер его и не видела.
Не добившись ничего из того, что наметил для себя, взбешённый Игорь наконец-то уехал. А я… я простила его. И не пошла делать аборт. Мы проплакали с мамой полночи. Она поняла меня.
В конце июля как-то среди ночи в сад приехал Валентин Петрович, мамин гражданский муж. Он забрал её с собой. А мне стало ещё тяжелее жить в саду. И когда мама через пару дней приехала, я со слезами на глазах попросилась домой. Мама с радостью забрала меня и Саню. Валентин Петрович привез нас всех на родную квартиру. С этих пор мы стали жить в однокомнатной квартире вчетвером: трое взрослых и ребёнок.
Честно говоря, я была очень сильно заторможенная. Мама постоянно заглядывала мне в лицо и ужасалась моей полной отрешенности. Меня продолжал волновать только мой сын.
В квартире всё стало легче в разы: наведение чистоты, разнообразное питание, стирка в стиральной машине, прогулки во дворе. Я взяла на себя приготовление пищи, уборку в доме, магазины. Сын и так был только на мне. Конечно, мама помогала мне по мере возможности, но она много работала и обеспечивала нас деньгами. Валентин Петрович тоже работал. Они приходили на обед домой, я успевала приготовить обед, вечером ужин. Сынок постепенно начал ходить, он не болел. Мы жили очень дружно и спокойно.
От Игоря не было никаких известий. Я ждала до середины августа, написала ему письмо, на которое ответа не получила. В конце августа в двадцатых числах в один из дней вечером (мама с Петровичем ушли куда-то, а сын уже спал) я решила дозвониться до мужа в общежитие. Мой с ним диалог врезался мне в память дословно.
- Здравствуй, ты не ответил на мое письмо. У тебя все нормально?
- Да, все нормально.
-Ты взял нам билеты? Позже, наверное, это будет труднее?
- Нет, я не брал.
- А почему?
- Я потом тебе все объясню.
Разговор на этом закончился. Игорь положил трубку.
В этот момент я поняла, что осталась одна: беременная на сроке четыре месяца с годовалым ребёнком и без мужа.
Когда домой вернулась мама с Петровичем, я, уже наревевшись вдоволь, рассказала им обо всем. Конечно, меня успокоили, напоили чаем, уложили спать.
Дни потекли обычным чередом. Где-то через неделю мне позвонила моя школьная подруга. Услышав всю мою историю, она сказала, чтобы я ни о чем не беспокоилась, и что она найдет способ избавить меня от плода. Я практически ее не слышала, ходила как будто в тумане, собиралась рожать. Смешно сказать, собирала сухие травы, чтобы потом заваривать для купания ребенка. Я была как будто между небом и землей, не плакала и не смеялась, меня ничто не трогало, кроме моего Сани. Даже о будущем ребёнке я не думала совсем, и токсикоза у меня не было никакого. Пустота везде.
Прошло еще два дня. Неожиданно подруга снова проявилась и сказала, чтобы я завтра с утра приехала во вторую больницу и обратилась ко врачу, назвала мне фамилию, которую я сразу же забыла, как только вернулась потом домой. Я снова даже не задумалась о том уже живом ребёнке, который был у меня в животе.
Эти два греха убийства висели на мне два десятка лет, пока их не снял священник в церкви после моей исповеди и исполнения епитимьи, наложенной им на меня. Но в течение двадцати лет все мои колоссальные проблемы со здоровьем по гинекологии и многочисленные операции, уверена, были наказанием за мою собственную глупость, нелюбовь к самой себе и неумение слышать свое сердце.
В это же утро оплаченная мною врач сделала мне аборт. И снова я не почувствовала никакой боли. Наверное, Господь пожалел меня.
В тот же день я самовольно ушла из больницы, оставив там все вещи, так как на следующий день Саню не с кем было оставить: у мамы были большие проблемы на работе.
Операция, несмотря на все усилия врача, видимо, чисто не прошла. У меня начались сильные боли, я вынуждена была лежать дома.
На следующий день вечером неожиданно приехал Игорь. Все были дома, но мама и Петрович ушли на кухню, предоставив нам возможность поговорить. Пока всё ещё муж спросил меня про аборт, я ответила утвердительно. Я сказала, что подам на алименты. Он сначала слабо запротестовал: что он не сможет обеспечить ребёнка сам? Но потом сказал: «Подавай». Мы помолчали. Минуты через две он попросил меня дать ему попрощаться с ребёнком. Игорь взял на руки сына и зачем-то вышел на балкон. Его не было минут пять. Потом он вошел в комнату, положил Саню в кроватку.
Зашли мама и Петрович. Неожиданно, до того абсолютно спокойный Игорь начал громко скандалить, что это мама всё устроила и развела его с женой. Мама была в шоке и ничего не могла сказать. А Валентин Петрович потребовал, чтобы Игорь немедленно ушел. После чего Ботвин собрался и ушёл из квартиры.
Днем следующего дня, когда я была дома одна с малышом, приехала бабушка Игоря. Я была в забытьи, боли сильно мучали меня. А она стучала и стучала в дверь, хотя звонок работал. Я едва услышала сквозь сон этот стук. Кое-как поднявшись, я открыла дверь. Соседка тетя Клава тоже стояла на пороге своей квартиры. Я успокоила её, сказав, что знаю эту женщину.
Бабушка прошла в квартиру и начала меня выспрашивать, почему я ушла от мужа. Когда я сказала, что сделала два аборта и не видела никакой помощи от мужа, практически рассмеялась мне в лицо. Она сказала, что сделала одиннадцать абортов и ничего. А приехала она для того, чтобы забрать немецкий столовый сервиз, который они с дедом подарили нам на свадьбу. Этот сервиз мы даже не увозили в Шатуру, он лежал на антресоли в квартире. Он даже не был распакован. Бабушка сама слазила на антресоль, достала громоздкую коробку с сервизом и ушла с ней из квартиры: своя ноша не тянет, но сервиз был очень тяжёлый.
Мама в итоге договорилась с каким-то врачом-гинекологом о консультации. Ее рекомендации очень мне помогли, боли прошли, я восстановилась.
После того, как я пришла в себя, и поставленной точки в отношениях с мужем я съездила и подала заявление в суд на отчисление алиментов в пользу сына.
А также мне предстояло уволиться из Лазерного центра и забрать свои вещи.
Валентин Петрович предложил мне съездить на машине в Шатурторф и Шатуру вдвоем, а мама пока три дня посидит с Саней. Я была счастлива, даже не ожидала такого предложения.
Мы поехали 7 октября. Погода была теплая, бабье лето в разгаре, деревья золотые и красные, дни солнечные. Я впервые ехала на машине так далеко. На переднем сиденье «Волги» меня даже не укачивало.
К ночи мы были уже недалеко от Шатуры, переночевали в машине в лесу около озера. Проснуться ранним утром в лесу, что может быть лучше? Только умыться в озере. Какое же это было наслаждение!
К восьми утра мы приехали в Лазерный центр. Полдня ушло на быстрое увольнение. Мне повезло в первую очередь в том, что начальство пошло мне навстречу, все документы оформили за пару часов. И даже запись в трудовой книжке гласила, что увольнение по уходу за ребёнком, что автоматически освобождало меня от отработки (в то время выпускники института обязаны были отработать на месте распределения три года). Тогда я была поражена тем, что начальник группы, который, казалось, меня вообще никогда не замечал, вдруг не захотел отпускать и пытался удержать. Но потом, после моего краткого рассказа, всё понял и подписал заявление.
Игорь тоже был на работе. После того, как мне экстренно всё оформили и отдали трудовую книжку, он проехал с нами в общежитие.
Мы с ним договорились, что я возьму только свои и Санины личные вещи, ну и, конечно, его кроватку. Но и этого хватило, чтобы загрузить целиком не только багажник, но и под завязку все заднее сиденье «Волги».
Вот так окончилась история Шатуры и Шатурторфа в моей и Саниной жизни. Мы с Петровичем уехали, а Игорь стоял около общежития и молча смотрел нам вслед. Скандалов и разборок не было. Ни он, ни я ничего не спрашивали друг у друга и ничего друг другу не сказали. Больше я его не видела.
Алименты год приходили из Шатуры, а потом Игорь переехал в Киев. Работать стал в том самом институте теплофизики, где мы проходили практику.
Прошел еще год. Он прислал заявление на развод, потому что собирался вновь жениться. В заявлении было много лжи, но пусть это останется на его совести.
Потом размер алиментов стал уменьшаться с каждым месяцем. Когда он достиг размера цены трех буханок хлеба, а чтобы получить алименты, я выстаивала очереди по полчаса на почте, и комиссия за перевод тоже шли с этой суммы, я возмутилась и написала в киевский суд. Я спрашивала: если у Игоря такая маленькая зарплата, то пусть либо не отчисляет алименты вовсе, либо пусть суд разберется.
Через месяц пришло возмещение, и на эти деньги я сразу смогла купить Сане ботинки. После этого алименты немного увеличились в размере, но посылал их сам Игорь (бланки были подписаны лично им), а не перечислялись с зарплаты, видимо, как-то договорился на работе. За полгода до дня восемнадцатилетия Сани они перестали приходить совсем. Похоже, что Игорь изо всех сил старался сократить не только размер, но и срок выплаты.
Я знаю, что и со второй женой у него не сложилась жизнь, там осталось двое детей. Он женился на третьей и родился маленький сын, которого, наконец-то, он признал и полюбил.
Несколько лет назад он неожиданно стал заходить на страницу Сани. Через какое-то время они пообщались без фанатизма. Также спустя несколько лет он сообщил о смерти Валентина Сергеевича – моего бывшего свёкра. И на этом общение отца с сыном прекратилось совсем.

Арина

- А Вы, Арина, всё так же безудержно мечтаете о сыне, да так, что решились родить его от первого случайного партнера и даже задумались серьёзно об искусственном оплодотворении спермой из базы данных? А какие способности, черты характера он возьмёт от так называемого отца? Я не говорю о внешних данных, ведь иногда дети бывают похожи не на мать с отцом, а на бабушек и дедушек, о которых вы ничего не знаете, - довольно жестко спросила свою подопечную Наталья.
- Я не задумывалась об этом, - тихо прошептала Арина. – Даже не думала. Откуда Вы знаете это? Я ведь ни с кем не делилась…
- Теперь понимаете всю меру ответственности? – снова строго задала вопрос Наталья.
- Даже страшно стало. И эти аборты. Бог меня миловал. Но и детей не дал, - растерянно произнесла Арина.
- А знаете, почему искусственное прекращение беременности равносильно убийству? Женщина, которое совершила это, своими руками режет под корень новый росток, которому Бог дал дорогу и место для роста. Она принимает решение за Бога, а это уже сродни дьяволизму. Неизвестно, каким бы вырос этот человек, может он открыл бы для мира новые технологии или написал бы потрясающие картины. Даже если бы он был обычным, его дерево бы обрело новые ветви и новые связи. Сейчас люди всё больше начинают это осознавать. Но в советский период об этом даже не задумывались, убивали Богом данную жизнь в себе как ненужную помеху, отягощающую их существование. Но если Бог принял решение, что этому ребёнку нужно родиться, не людям стоять у него на пути, - сказала Наталья.
- Мне жаль, что в момент неверного решения рядом с Риной не было человека, который бы остановил её. Я думаю, что она бы услышала его и не сделала непоправимой ошибки. Её надо было встряхнуть, вытащить из этого серого существования. Жаль, что мамы Рины не было рядом. И я понимаю, что ей нельзя было продолжать жить с Игорем. В этом союзе не было будущего с самого начала его создания. Мне кажется, любой психолог бы это подтвердил. Рина и Игорь – совершенно разные люди, они никогда не смогли бы образовать настоящую крепкую семью. Но это мое мнение, - резюмировала Арина.
- – А вымоленный у Бога ребенок, Вы думаете, лучше?.. Как часто к этому – усердным молитвам к разным святым, а иногда и обращениям к целительницам – прибегают бездетные женщины. Им кажется, что ребёнок – это то, что им необходимо по жизни в первую очередь, но они не спрашивают у Бога: «Почему у меня нет детей?» Они практически требуют: «Дай, дай, дай мне ребёнка!» А если их жизненная программа не в этом? Вспомните огромное количество случаев, когда усыновив малыша из детдома, через самое короткое время бездетная семья обретала своего долгожданного. Значит, если женщина не имеет детей, она должна сделать что-то угодное Богу, если уж так непременно задается целью родить своего ребёнка. Но и не всегда рождение малыша – это единственная цель жизни женщины. Возможно, что таким ребенком должно стать произведение искусства или создание потрясающей компьютерной программы… Арина, Вы сейчас тоже стоите на пороге. Мы знаем, как Вы мечтаете о сыне, но подумайте о других возможностях жизненного пути.
Наталья замолчала. Потрясенная Арина тоже.
Прошло некоторое время.
- Ну, что же. Давайте продолжим, - удовлетворенно сказала Наталья.

Глава 18. Возмездие

Жизнь – бумеранг.
К тому ведётся:
Что отдаете, то и вернётся.
То, что посеешь - то и пожнёшь,
Ложью пробьется Ваша же ложь.
Каждый поступок имеет значенье;
Только прощая, получишь прощенье.
(Руди Ольга Давыдовна)

Рина

Зотов посмотрел на Рину. «Да, - подумал он, - вот она какая жизнь! За что ей досталось все это? И ведь, похоже, не всё ещё рассказала. Сколько же ей ещё пришлось пережить? Как же она растила и вырастила такого сына, который так любит мать?»
Рина давно уже стояла около высокой сосны. Проговорив последние слова, она подняла заплаканные глаза к небу, синевшему среди сосен, и прошептала: «Господи, прости меня!»
Олег был шокирован: как так она просит прощения, если это её практически предал муж. И вдруг его осенило: а ведь она себя считает во всем виноватой! Но почему?! Для него это было неожиданностью после того, как он услышал эту пронзительную исповедь. Чего он не понимает? Или это женская природа? Но во всём винить только себя? Почему только она? Её муж тоже достаточно виноват. А свекровь?! Они что – белые и пушистые?
И вдруг он увидел, как по аллее навстречу им она самая и идет – Лариса Геннадьевна Ботвина. Она не сразу их увидела, а увидев, остолбенела и сначала хотела пройти мимо, но неожиданно решительно остановилась около Рины.
- Когда-то ты меня упрекала, что я была против вашего брака с моим сыном. И что до сих пор так думаешь, что это я во всем виновата? Наверное, проклинала меня все эти годы? А я презираю тебя, дочь алкоголика. И как бы ты тогда не училась, ты даже рядом не стояла с моим сыном. И сейчас он ученый секретарь, кандидат наук, а кто ты? Пенсионерка? Я не знаю, кем ты работала, но уж точно не наукой занималась. Бывшая красавица, чего ты добилась в жизни? Следующего ухажера ловишь? – она кивнула на Олега. – Это ты тогда моего сына захомутала, а сейчас труднее стало – красота-то слезла…
- Простите меня, Лариса Геннадьевна! Я столько лет хотела Вам сказать: простите меня. Я виновата, только я…
Бывшая свекровь отшатнулась от Рины как от удара. Она ждала от неё других слов и была шокирована искренностью, фонтанирующей из бывшей снохи.
- Я не верю тебе, никогда не верила. Ты всегда была хитрой, не зря мама моя тогда предупреждала меня.
- Лариса Геннадьевна, у вас внук есть, Александр Игоревич Ботвин. Мне жаль, что Вы его не видели и не знаете. Он замечательный! И ещё у Вас две правнучки есть…
Бывшая свекровь ошарашенно посмотрела на Рину и буквально выдавила из себя: «У меня достаточно внуков и без твоего сына». На её губах застыли проклятия, которые она хотела сбросить на бывшую ненавистную невестку, но просьбы о прощении не дали ей этого сделать.
После чего развернулась и ушла.
Олег взглянул на Рину. Она была такой светлой, хотя они стояли в тени. Луч солнца, неизвестно как проникший сквозь деревья, окутал её с головы до ног.
- Олег, это чудо! Я смогла попросить у неё прощения! Смогла! Я так давно об этом мечтала!
Она счастливо засмеялась и, подняв руку, осенила себя крестным знамением: «Спасибо тебе, всемогущий Господь!»
И рухнула на землю без чувств.
Больше они Ларису Геннадьевну не видели. То ли уехала она, то ли не пересекались больше их дороги. Анна Петровна так же косилась на них и шушукалась с приятельницами, но это ни Рину, ни Олега не волновало.
Рине всё-таки было очень жаль, что не смогла нормально поговорить с бывшей свекровью, рассказать об Александре, что он выучился в КАИ, десять лет отработал в «Таккоме», начав с рядового техника-монтера по подключению Интернета в домах и офисах, пройдя все стадии должностного роста и овладения несколькими специальностями и закончив начальником Управления информационных технологий с подчинением себе более девяноста человек и это в тридцать лет. Как он сумел понять, что нужно изменить свою жизнь и сделал это в один момент и кардинально, уволившись почти на пике своей славы, и придя сначала в CLI сервис-менеджером, а сейчас работает начальником Центра информационной кибербезопасности в крупной развивающейся компании.
И очень жаль бывшего свёкра, ушедшего в иной мир так рано. Это ведь он помог Сане с поступлением в КАИ.

***

Сын не был отличником. Рина и не требовала от него «пятёрок», но всегда направляла его на то, чтобы он разобрался в том или ином вопросе и, прямо скажем, умел выкрутиться в любой ситуации. Эта установка дала свои плоды не только в школе и институте, но и на работе.
За два года до окончания сыном школы Рина поняла: нужно нанимать репетиторов, так как школа не давала хороших знаний, а она сама ничем не могла помочь. Понятно, что если человек хочет получить образование, он его получит, но Саня не был таким упёртым – обыкновенный мальчишка. Поэтому его мать решила, что напряжётся, но даст сыну всё, чтобы он получил высшее образование. Это стало её целью.
Репетитор по русскому языку был почти бесполезен. И Рина взяла обучение по данному предмету в свои руки, проводя диктанты с сыном каждый вечер и разбирая ошибки.
Репетиторов по математике и физике искала среди знакомых. Она хотела найти институтских, специально, чтобы подготовить в разрезе вступительных экзаменов.
И такие нашлись: заместитель декана одного из ведущих факультетов по математике и ее подруга, тоже преподаватель КАИ по физике.
Больше года Саня ходил к математичке. А когда до сертификационных экзаменов оставалось около месяца, репетитор неожиданно заявила, что мать слишком давит на сына, что он уже ничего не понимает и не может решить ни одной задачи, и отказалась заниматься с ним дальше. Рина так и не поняла такой «финт ушами»: она никогда не задерживала оплату, репетитор хвалила сына и вдруг такой поворот. Она помнит, как сын, приехав от репетитора, вошел в прихожую, съехал спиной по косяку и сел на корточки, обхватив голову руками. И мать решила: неправда всё это, давай, сынок, мы с тобой сами будем заниматься, наработки есть, пройдем ещё раз все задания и решения.
С физичкой всё вышло ещё быстрее. Буквально через три-четыре занятия сын взмолился: «Мама, я не могу с ней заниматься. Она всё время криком кричит. Орет, какой я тупой, и ничего не объясняет». Рина сыну поверила и прекратила занятия, тем более что стоили они тогда очень дорого. Неожиданно мама Рины предложила внуку познакомиться с учителем физики, который преподает в обычной школе, но его все хвалят и после занятий с ним почти поголовно поступают в институты.
Саня с некоторым недоверием поехал на встречу и вернулся счастливым и воодушевленным. Как он потом рассказывал, его встретил странный человек небольшого росточка, слегка сгорбленный и со смешным выговором. Но только репетитор начал свое первое занятие, как сын был поражен тому, как можно доходчиво объяснять предмет. Уже со второго занятия он научился решать сначала простые, потом всё более сложные задачи: учитель начал изучение с самого начала, с азов физики. Это был интеллигентнейший человек, жена которого тоже была под стать мужу. Они безумно любили своих учеников, а Саня не успевал нахваливать преподавателя, который брал за уроки на треть меньше, чем маститые институтские.
Занятия с репетиторами требовали немалых денежных средств. И Рина начала искать пути, как можно заработать эти самые средства. Понемногу начала с написания рефератов. Искала информацию в Интернете на заданную тему, компоновала из лекций, учебников, статей и оформляла. Появились первые заказчики. Дальше освоила курсовые, контрольные работы и даже написала несколько дипломов по своей работе для нескольких человек, печатала книги, стихи начинающим поэтам, бралась за любые тексты.
Она хваталась за всё, что была в состоянии выполнить. Было время, когда одновременно работала в нескольких фирмах по подготовке студенческих работ, а с мамой два года вязали шапки для индивидуального предпринимателя. Работала в типографии и на дому, в общем, пока шла учеба сына в школе и институте, да и позже, когда нужно было помогать первой молодой семье сына, а потом оплачивать кредиты и т.д. Непрерывная подработка, кроме основной работы, заняла более десяти лет.
В апреле 2005 года Саня после занятий с репетиторами и дополнительного обучения на подготовительных институтских курсах прошёл экзамены и получил сертификаты с достойными баллами, не высшими, но вполне приемлемыми. Тремя сертификатами он «закрыл» три выпускных экзамена, остальные досдал в школе. Теперь оставалось ждать июля, когда можно было сдать еще дополнительные экзамены – добрать баллы для поступления в КАИ. И снова его целью был, как и его матери, хотя бы второй факультет, но желательно на бесплатное обучение.
Рина тоже не сидела, сложа руки. Она нашла адвоката, который познакомил её с преподавателем КАИ. Эта женщина могла помочь с поступлением за взятку. Да, да именно так. И ради этого были проданы дача и гараж. Деньги были, а подход нашелся, ну, кто ищет, тот найдет. Рина не жалела никаких денег ради сына. Нужна была дополнительная «подушка безопасности». Чтобы на 100%.
Когда Рина приехала к ней на встречу, то оказалось, что она работала на той же кафедре, где и Валентин Сергеевич Ботвин, бывший свёкор Рины, которого она не видела и не слышала 15 лет. Бывшая невестка в разговоре с преподавателем выразила опасение: если свёкор узнает, что его внук поступает на этот же факультет, не будет ли чинить ему препятствия в учёбе? Рина не вдавалась в разговоре ни в какие подробности. Напротив, это женщина ей рассказала, что у Валентина Сергеевича есть любовница примерно тех же лет, что и Рина. Что было не удивительно, но всё равно как-то неприятно слышать.
Договорились, что преподаватель сведет её с определенным человеком, занимающимся незаконным поступлением абитуриентов в институт на бесплатное обучение.
Прошло три дня. Утром в половине восьмого, когда Рина собиралась уходить на работу, на домашний телефон позвонила та самая преподавательница и тоном, не допускающим ни размышлений, ни отказа, очень быстро сказала Рине, что ее с сыном ждут к девяти утра в деканате КАИ. Речь шла о встрече с бывшим свёкром, который, как оказывается, за эти годы стал занимать одну из ведущих должностей на одном из факультетов. Шокированная Рина попыталась возражать, но на другом конце трубки ей просто приказали ехать.
Её затрясло. Она буквально кричала: «Я не хочу встречаться с ним!» Сын пытался успокоить мать, но её буквально била лихорадка, слёзы градом лились из глаз. И в то же время Рина сознавала, что через «не хочу и не могу» она обязана поехать, как бы ей не было плохо. Потому что делается это ради Сани. Сын тоже это понимал. Поэтому взяли такси и поехали.
В деканате пришлось немного подождать. Потом в комнату вошел Валентин Сергеевич. Рина и Александр поздоровались, а свёкор в ответ сказал: «Похож, очень похож», глядя на внука. Мужчины крепко пожали друг другу руки. Узнав, что Рина не изменяла фамилию после развода, а также что не выходила повторно замуж, Валентин Сергеевич заметно смягчился. Он довольно доброжелательно разговаривал, из-за чего Рину понемногу начало отпускать. И она даже решилась подарить несостоявшемуся деду CD-диск с набором фотографий Сани с рождения до 16 лет. Он взял диск и сказал: «Покажу, кому следует».
Сказать по правде, фамилию Рина не стала менять, во-первых, из-за банального отсутствия денег на госпошлину, а, во-вторых, и это главное, не хотела еще раз общаться с Игорем, чтобы спрашивать его согласие на изменение фамилии сына. Скорее всего, он просто из вредности не пошел бы на это, а иметь разные фамилии матери и сыну означало навлечь на себя дальнейшие препятствия, что в детском саду, что в школе.
До сих пор Рина не знает, была ли оказана помощь со стороны Валентина Сергеевича, либо сын постарался сам, но вступительные экзамены в институт Саня сдал все три и результат был тем, какого ждали: он поступил и именно на второй факультет, только специальность была другой, не как у Рины. Главное, на бесплатное обучение.
Благодарная и счастливая мать накупила на большую часть накоплений дорогие подарки и вручила как бывшему свёкру, так и той самой посреднице между ними. Взятка не потребовалось.
Рина была безмерно благодарна Валентину Сергеевичу, который несколько раз за два первых курса дополнительно выбивал для внука пособие. Поспособствовал он и поступлению Сани на военную кафедру – тогда стоял вопрос об армии, от которой Рина поклялась отмазать сына.
Сын так же, как и она когда-то, с худшими, правда, оценками, но добиваясь результата, шаг за шагом преодолевал все тяготы обучения.
А Валентин Сергеевич серьезно помог внуку еще раз.
После третьего курса Александр решил пойти на работу в МВД, куда его пригласили. Мать и сын надеялись, что работа в этой структуре зачтётся за службу в армии. Но на последнем обследовании медицинская комиссия наложила ему запрет на работу в органах. А заявление сына на уход из института уже было оформлено. И снова Рина обратилась к деду Сани: помогите, чем сможете.
Валентин Сергеевич, подключив свои связи, отозвал заявление. Но сыну пришлось уходить с дневного факультета, перейдя на заочное и платное отделение, зато уже пятого факультета, куда изначально он даже не мечтал поступить. Конечно, пришлось досдавать много предметов, да и учиться было совсем нелегко, так же как и оплачивать эту учёбу.
Пришлось «откупать» от армии: отсрочка на заочном отделении была не действительна. Вот тогда Рина оформила свой первый банковский кредитный договор. Благо, у сына были медицинские противопоказания к службе в армии, но и нелегально договариваться все же пришлось – подстраховаться нужно было для полной гарантии.
Жили предельно трудно и в отношении финансов, и учебы, и работы, но сын институт окончил и защитил диплом на «отлично».
К тому времени он уже работал в «Таккоме», поэтому окончание профильного отделения института ему сильно помогло в дальнейшей работе.
В последний раз Рина слышала Валентина Сергеевича в июле 2011 года, когда после защиты сыном и получения им диплома на руки она позвонила ему от всей души поблагодарить за всё, что он сделал для внука, практически обеспечив ему дорогу в жизнь. Рассказала ему, что Александр отлично работает и образование ему обеспечивает успешное продвижение по карьерной лестнице. Больше дед ни с внуком, ни с бывшей снохой не общался и не встречался. Скорее всего, был доволен, что выполнил то, что не дал сыну родной отец.

Арина

Наталья в этот раз сама прервала сеанс.
- Сегодня я хочу дать Вам возможность на основе того, во что Вы «погружались», самой построить дерево судьбы Рины. Вы можете взять любую значимую точку из того отрезка жизни Рины, который уже узнали, и попробовать построить свою модель. Сделать выбор не такой, как Рина, а тот, какой бы Вы считали правильным. Определитесь для начала с точкой отсчёта вашего «дерева», - предложила наставница.
- Поскольку я не имею детей, не состояла ни в одном браке, я не могу судить о верности пути в замужестве. И тогда, конечно, я бы взяла за отправную точку момент, когда Рина согласилась снова встречаться с Игорем. На третьем курсе, - задумалась Арина. – Мне кажется, именно здесь произошел поворот не в ту сторону.
- Ну, пусть будет так. Начинайте рассуждать, - кивнула головой Наталья.
- Предположим, что Рина, подумав, решила все-таки не следовать совету мамы, а слушать только свое сердце. И продолжала бы игнорировать знаки внимания Игоря. Я бы отправила её на каникулы в какой-нибудь экскурсионный тур, пусть её маме дадут путёвку на работе. И пусть это снова будет после зимней сессии по аналогии с началом того года. Здесь, мне кажется, открылся бы какой-то новый путь, возможно, встреча с другим парнем. Ей нужен был бы такой мужчина, который бы показал, что она не только красива и умна, но и нравится многим, только к ней боятся подойти, боятся, что она отошьет их – высокая ростом и слишком независимо держится. Нужен тот, который бы не побоялся этой независимости. Желательно, чтобы мужчина был высокий, чтобы Рина не комплексовала. И ещё желательно, чтобы он был старше ее лет на пять. Мне кажется, что она многое взваливала на себя, компенсируя отсутствие мужской поддержки, как несла этот груз ее мама. Я думаю так. И тогда все эти нехватки джинсов, «дипломата» не были столь значимыми для нее. Ей нужен был мужчина-отец, но не лишенный увлечений, например, поющий и играющий на гитаре. А ещё лучше умеющий хорошо рисовать. Рине с таким поклонником и в голову бы не пришло обратить внимание на Игоря. Ведь не вспоминала же она о нём, когда встретилась с Андреем Макаровым, - предположила Арина.
- Возможно, Вы правы. Ей не хватило чуть-чуть времени до решающей встречи в её жизни, - сказала Наталья немного загадочно. – Но Рина, которая привыкла принимать решения сразу, не откладывая на потом, переиграла саму себя. Иногда нельзя быть правильной.

Глава 19. И снова в Москву

Лихая память! Электричка -
В моей судьбе - попутчик, друг,
Мой перекрёсток жизни личной!!!
(Алкора)

Рина

Прошло уже десять дней с момента приезда в санаторий. За это время Олег с Риной обошли все окрестности санатория и озера. И решили, что хватит сидеть на одном месте. Ведь они находятся совсем недалеко от столицы. «Посвятим целый день прогулкам по Москве», - решили они и рано утром сели в электричку.
Они заранее решили и наметили, куда пойдут: посмотрят так и не увиденный Риной Москву-Сити, покатаются на теплоходе по реке, зайдут на ВДНХ. Конечно, хотелось бы еще Воробьёвы горы посмотреть, но уж как успеют.
Поехали на электричке, отправлением из Шатуры в пол-шестого утра. «Так длиннее растянем день», - подумали оба.
Вагон был пустой, что порадовало обоих.
На этот раз рассказывал Олег.
Европа, США, различные острова - он много путешествовал и рассказывал обо всём с упоением. И с невероятно жадным вниманием его слушала Рина. Ей мало где довелось побывать. И интересно было не только слушать, но и смотреть на Олега, когда он в лицах описывал американцев, не стесняющихся своей полноты, или наоборот худощавых французов. А как итальянцы любят наряжаться и общаться друг с другом. Ужас вызывали у Рины картины бедности индусов и смех, когда Олег рассказывал о невероятно ленивых, но чрезвычайно музыкальных доминиканцах. Разные народы, их быт, обычаи, характер, привычки… Олег так мастерски рассказывал, что половина пути пролетела незамеченной. И тут он опомнился.
- Ага, а про Китай ты мне так и забыла рассказать. Смешно, а ведь я именно там так и не побывал. Надо в следующий отпуск купить путёвку хотя бы на остров Хайнань. Это моё упущение. Вот заодно ты мне и расскажи, как же попала туда и что видела. А я намотаю себе на ус, что везти в качестве подарков оттуда.
- Саня с женой были на Хайнане. Но сын сказал, что в Китай больше не ногой.
- Неужели? Что так все плохо?
- Именно, что хорошо. Всё очень красиво, изумительные парки, природа. Но китайцы на улице на каком-то пальмовом масле что-то постоянно жарят. И эти запахи доконали сына.
- Понятно. Подумаю. Но давай, рассказывай, как ты съездила.

***

Городская сеть SDH производства Nokia (Финляндия), администратором которой стала Рина, была введена в эксплуатацию еще в 1997 году, а уже через два года её пропускной мощности стало катастрофически не хватать. Встал серьёзный вопрос: расширять сеть или закупать новую. Весь анализ лег на плечи Рины.
Однажды на выставке связи в Набережных Челнах, где она представляла сеть г. Казани, её стенд заметили китайцы из фирмы Huawei, которые тоже развернули свой огромный работающий стенд. Поняв, что в Казани наметилось поле для их деятельности, умные китайцы стали атаковывать Министерство связи своими предложениями о поставке оборудования и развертывании новой сети.
Для того чтобы оценить работу предлагаемой аппаратуры, Рина с другим сотрудником из их цеха выехала в г. Брянск, где Huawei построил городскую сеть.
Не вдаваясь в технические подробности, нужно сказать только одно: Рина нашла огромное количество недостатков китайского оборудования и, написав официальный рапорт, предоставила его начальству. А Huawei уже почти договорился с министром связи РТ, рассказывали, что его менеджеры буквально атаковали министерство, приезжая по десять человек ежедневно.
А тут какая-то маленькая сошка заявила, что данное оборудование закупать не рекомендуется и привела довольно веские аргументы. Всполошились все. Рину вызвали к министру связи РТ на совещание. А ей терять было нечего. И там она все объяснила с подробностями, не смущаясь, что перед ней находится руководитель высокого ранга.
Всё начальство знало, что она уже два года эксплуатирует сеть Nokia, которая обеспечивает отличное качество связи. И больше всех всполошилось руководство самой фирмы Huawei – отказ от приобретения сети грозил закрытием зоны Приволжского региона. Итогом этой разбираловки стало: увольнение китайского специалиста в Брянске, замена оборудования и системы управления всей сети на ГТС Брянска на новое и… втык главному инженеру их ГТС за разглашение порочащих сведений. Рине потом часто говорили: не стыдно тебе, что китайца из-за тебя уволили? А она отвечала: зато весь город Брянск выиграл.
В довершение к этому Huawei значительно снизил цену предлагаемого оборудования для Казани и организовал бесплатное обучение в течение месяца в г. Шеньчжень для трёх специалистов Казанской ГТС, каковыми являлись Рина, ее соратница и подчиненная и их начальник цеха.
К тому времени мама Рины разошлась со своим гражданским мужем Валентином Петровичем, и с Саней они жили на даче в деревне. Оставался недостроенным дом-баня и Рина договорилась на работе о помощи. Целый месяц ждали строителей, а когда те наконец-то приехали, выяснилось, что Рине нужно срочно возвращаться в Казань, так как на следующий день она должна была уезжать в Москву и дальше самолётом в Китай. Вот так строители «легли» на плечи мамы, а Рина, еле-еле успев собраться, выехала на обучение.
В Шеньчжень летели двумя рейсами: сначала до Пекина, а затем через три часа уже до места назначения. Группа была собрана со всей России и в основном состояла из мужчин: женщин, работающих администраторами сетей SDH, и сейчас практически нет.
Боинг, летящий до Пекина, был подобен консервной банке: битком набит людьми и все иллюминаторы закрыли на ночь. Восемь часов такого полёта у кого хочешь разовьют клаустрофобию и ноги отекли как подушки.
В Шеньчжень прилетели около девяти часов утра, долго ехали до места проживания и были просто ошеломлены, узнав, что в отличие от других членов группы обучающимся из Казани выделено по индивидуальной вилле.
Расположенные на склоне горы среди ярко-зелёных кустарников и огромных фикусов, а также рядом с журчащими ручьями, мостиками, деревянными замшелыми лестницами бревенчатые виллы были просто ошеломляюще великолепными. Но ещё в большее изумление Рина пришла, когда увидела внутреннее убранство её временного дома: огромная комната с большой кроватью, шкаф, кондиционер, телевизор и всё, что необходимо для чаепития. Ванная комната потрясла своей чистотой и качеством сантехники. Каждый день персонал менял постельное белье из натурального шелка, добавлял пакетики с разными видами чая (Рина их копила для подарков, а также одноразовый шампунь, крем и т.д.), обновлял индивидуальные принадлежности в ванной. Всё было по самому высшему разряду.
Вот только удивляло, что в такой невероятно пышной зелени не слышно было птиц. От слова «совсем». Без привычного их гомона окружение казалось каким-то напыщенным, даже искусственным.
У подножья горы был расположен Центр обучения Huawei, а рядом гостиница, кафе, где студенты завтракали, обедали и ужинали, и три великолепных парка с озёрами, один из которых был Парком Динозавров. В самом Центре находился огромный бассейн, который тоже бесплатный, как и кафе, доступный группе студентов из России. Выйдя из аудитории, можно было сразу же поплавать в нем.
Поражала чистота, окружающая их повсюду, интересные творения рук в виде башенок из банок из-под Coca-cola и Pepsi, многометровые драконы, сделанные из тысяч CD-дисков, сверкающих на солнце, китайские красные фонарики, развешанные на деревьях, и огромное количество цветов в горшках и растущих на земле. Зелень, окружавшая их, просто слепила глаза.
Но всё это великолепие усугублялось климатическими погодными условиями: температура воздуха была около 35оС. И практически весь месяц лил дождь. Все ходили под зонтами: в дождь скрываясь от воды, а в жару от солнца. Невозможно было даже десять минут побыть без головного убора или зонта – практически моментально ловили солнечный удар, начинало тошнить. В кондиционированном помещении жить ещё можно, но как только выходили на улицу, то попадали в гигантскую парную, дышать было трудно. Даже привычные китайцы все носили зонты и неважно какой расцветки, часто мужчины шли под разноцветными яркими с цветочками. Российские студенты не могли себе представить того, что обслуживающий виллы и Центр обучения персонал жил в общежитиях без кондиционеров, а ведь это место работы для китайцев было очень престижным.
Несколько раз российские студенты видели массовое развешивание белья и одежды на балконах в многоквартирных домах. Мучаясь догадками – может воду горячую только что включили или дни постирушек какие, - обратились к гиду. Ответ ошеломил: из-за сильной сырости в квартирах балконы служат обычными одёжными шкафами.
Шеньчжень – это закрытая экономическая зона Южного Китая. Сюда нет проезда без специальных пропусков. Всего за двадцать лет (отсчитывая от 2001 года) из обычной рыбацкой деревни стараниями работящих и умных китайцев этот город стал мегаполисом с многочисленными небоскребами, высочайшей 400-метровой башней, великолепными транспортными развязками, невероятными огромными парками различной направленности и здесь же находились заводы Huawei. Однажды Рина с российской группой побывала на экскурсии на одном из производств и была ошеломлена уровнем производства и планами фирмы по выпуску высокотехнологичного оборудования.
И это было 20 лет назад, а что же творится там сейчас?! Ведь Huawei стремительно огромными шагами идёт по всему миру. А тогда фирма выпускала пока ещё только оборудование для телефонных станций и межстанционных сетей.
Китайцы поразительно умный народ, который очень любит учиться, постигая новые и совершенствуя свои приобретенные знания, это очень работящий народ, который всё делает на совесть. И ещё они удивительно тактичны по отношению друг к другу. Это явно было видно в случаях, когда на узкой улочке встречались несколько автомобилей. Ни одного гудка, ни крика водителей, ни выскакиваний и размахивания руками – все спокойно, мирно ждали, когда освободится проезд. Может быть поэтому, проезжая по автотрассам многомиллионного города Рина насчитала всего десяток светофоров только на очень крупных перекрестках?
Каждому специалисту в офисе был отведен огороженный полутораметровыми стенками участок с компьютерным столом, чтобы сотрудники не отвлекали друг друга от работы. Пообедав, китайский специалист обязан час поспать, для чего приносил с собой циновку и раскладывал её прямо на полу своего рабочего места. Если работник уклонялся от дневного сна, его увольняли, так как считали, что его отдых – это непременное условие эффективной работы.
Но есть и некоторые присущие черты только этой нации. Китайцы могут «наябедничать» один на другого, что называется по-русски: «сдать с потрохами». Странно, но работавшие по несколько месяцев с русскими они быстро отучались от этой привычки.
Очень интересно было смотреть, даже не слушать, а именно смотреть, как разговаривают между собой китайцы. Смотришь и думаешь, вот сейчас уже подерутся, настолько эмоционально они общаются друг с другом. Но, спросив гида пару раз, о чем, собственно, такой спор идёт, Рина видела его удивленные глаза – просто обсуждали меню.
Многие китайцы в школе в советское время изучали и русский язык, и английский. Уровень был очень высокий, потому и разговорный иностранный язык у любого китайца тоже на должном уровне. Для удобства гиды, общающиеся с русскими иностранцами, называли себя русскими именами, а с английскими – соответственно. Так гидом русской группы студентов от Huawei в Шеньчжень был Андрей, а в Казани технический руководитель проекта – Дима, хотя на самом деле был Ван Фун Ланг.
Поучиться было чему. Программа обучения даже рядом не стояла с обучением в Финляндии, настолько она была и теоретически, и практически более насыщенной и серьёзной. Получив такие знания, Рина потом с успехом много лет применяла их при поиске повреждений на обеих сетях (Nokia и Huawei), анализе проблем, обучении персонала, планировании работы. Учиться было нелегко, хотя лекции и практические занятия велись на английском языке, но с казанской группой работал переводчик Юрий. Ох, сколько же потрепали нервы обоим требования Рины разъяснить непонятные моменты преподавателю-китайцу. Рина с Юрой ругались в пух и прах, но всё равно она добивалась своего и вытаскивала нужное ей из спокойного удивленного их перепалками китайца. Впоследствии они стали очень добрыми друзьями и сейчас очень жаль, что Юра с семьей перебрался в Москву и общение прекратилось.
Учиться приходилось не только в Центре, но и в свободное время. Нужно было как можно больше вытянуть знаний для будущей работы, так как Рина понимала всю свою ответственность: подчиненная практически без знания английского, а начальник цеха поехала с ними за компанию, имея в багаже только начальные знания немецкого языка.
Усиленное умственное напряжение, перепады температуры (из комнаты с кондиционером на улицу с «парной» и обратно), практически полное за исключением двух раз отсутствие контакта с мамой и сыном (они жили на даче, где не было никакой связи) привели к тому, что здоровье Рины стало давать сбои. Сначала появились головные боли, затем желудочные. Рина и так ела уже только рис на воде (из китайской кухни) и традиционные щадящие блюда европейской. Появились частые головокружения, часто приводившие практически к обморокам. Постоянно стала бить лихорадка. Состояние ухудшалось с каждым днём.
Китайцы посоветовали пройти обследование в поликлинике, понятно, что платное для иностранцев, но что делать. То, что результаты анализов готовились десять минут, Рину просто поразило, а врач принимала пациентов с открытыми дверьми: кто успел, тот и сел перед ней на стул для осмотра. Но в итоге ничего необычного не нашли.
В предпоследний перед отлетом из Шеньчженя день Рина не могла встать с постели целый день – головная боль была просто невыносимой. И только сев в самолет и пролетев на нем час, она почувствовала, что полностью и невероятно здорова. Что было с ней в Китае, так и осталось невыясненным. Её спутницы перенесли климат Южного Китая абсолютно спокойно, так же как и все остальные члены российской группы. Но от ребят-монтажников и настройщиков оборудования она слышала, что у них поднималась высокая температура и появлялась сильная диарея, когда они ездили в это же место на обучение. Так что, может быть, она еще легко отделалась?!
А вообще изумительным было не только обучение. Компания Huawei каждые выходные устраивала невероятные экскурсии по Шеньчженю и его окрестностям.
Так в первый же день они побывали на горе, с которой открывался вид на город, а дорога проходила по аллее с деревьями личи и напробовались они этих фруктов досыта. Их возили в огромные парки: Национальный китайский, Семь чудес света. Кроме этого сами посетили Парк Динозавров, Парк бабочек, парк, где отдыхали и играли в разнообразные игры на улице китайские семьи. Их вывозили в великолепный океанариум, настолько огромный, что в аквариумах туннеля, по которому проходили экскурсанты, плавали огромные, размером больше человека скаты, черепахи. Аквалангисты устраивали в аквариуме представление свадебной церемонии. А сколько было различных рыб и пресмыкающихся! Рина все пыталась заснять на плёночный фотоаппарат, но проявленные и отпечатанные позже фотоснимки не отразили того великолепия водного мира, которым она так восторгалась. Вообще четыре пленки оставили превосходную память о Шеньчжене, фотографии с которых отлично сохранились.
Группе удалось попасть на карнавал, похожий на европейский, только в китайском национальном стиле. Поразительные костюмы, фейерверки, тематические, оформленные яркими тканями разрисованные сцены, установленные на автомобилях, корабли, музыка – все это просто шокировало! Участвующие в карнавале китайские девушки были невероятно красивы и… очень высокие, что совершенно нехарактерно для китайцев. Где их набирали?
На Острове счастья им удалось побывать в буддистском храме и это тоже поражало своим национальным колоритом. Они видели широченные поляны, на которых велись фотосъёмки молодожёнов в таких изысканных необычных позах, что Рина удивлялась: почему в России не додумаются так снимать свадьбы, ведь такие фотографии красивые получаются.
Гид свозил группу на пляж Южно-Китайского моря. День был пасмурный, а вода очень тёплая, замусоренная плавающими в ней полиэтиленовыми пакетами, каким-то другим мусором. И это было так странно, ведь пляж был платным, а китайцев очень много как на самом пляже, так и в воде. Войдя в море, Рина развернулась обратно. Зато она прошлась за компанию с одним парнем из группы по каменистому берегу к огромным валунам, лежащим в воде и нашла большой окаменевший коралл, который потом привезла домой. Кстати, ей и в голову не пришло, что нельзя вывозить кораллы из страны. Если бы в аэропорту таможенники нашли его в её багаже, то содрали бы немаленький штраф. А узнала она об этом только лет через десять.
Их возили также в дельфинарий, парк аттракционов, аквапарк. И Рина не переставала удивляться тому размаху, который был свойственен всем постройкам китайцев: они были призваны шокировать, приводить в восторг, изумление.
На высоте 400 м (когда они поднялись на самый высокий небоскреб Китая) Рина через толстенные видовые стекла решила снять на фотоаппарат городской пейзаж. И что удивительно – получились фотографии и даже чёткие. Там же в первый раз в жизни она со спутницами побывала в 4D кинотеатре, то есть было не только стереокино, но еще и кино с ощущениями: брызгала вода из-под сидений, свистел ветер, и что-то хлестало по ногам, изображая бегущих с корабля крыс в бурю.
Сходили на экскурсию на военный корабль-музее, стоящий на причале в порту, встретив там украинцев. Неожиданно услышав среди китайской какофонии украинский язык, чуть не расцеловались с такими родными, но теперь уже из другой страны ребятами, которые зарабатывали здесь танцевальными выступлениями.
Однажды на город наступал тайфун, и даже была объявлен самый серьёзный сигнал опасности. Но, видимо, в последний момент отступил. Группа не увидела ничего (пока сидела, ужинала в ресторане), только при возвращении домой обомлела от вида поваленных вдоль дороги пальм.
Вообще студентов компании Huawei гид Андрей таскал по разным кафе и ресторанам города. Сначала это были заведения китайской кухни. Попробовали утку по-пекински. Все, кроме Рины с ее желудочными проблемами, ели огромных крабов, змей и множество разнообразных блюд с достаточно острым вкусом. Были шокированы умением одного китайца наливать кипяток в чашки, изогнувшись каким-то немыслимым способом, тонкой струйкой с полуметровой высоты. Потом ребята взмолились, и Андрей стал выбирать рестораны с европейской кухней и шведским столом, но уровень этих заведений был очень высокий.
Гуляя по городу, Рина часто попадала в ситуации, когда её окружала толпа китайцев, без стеснения разглядывающих очень высокую по отношению к ним русскую женщину. А дети даже пытались дотронуться до неё руками.
В последние дни удалось просто походить по улицам Шеньчженя, заходили на рынки и в магазины. Китайцы очень любят торговаться и часто бывало так, что конечная цена от первоначальной отличалась в десять раз. Так Рине удалось выторговать воздушного змея для Санечки и глиняный заварной чайник для мамы. Её спутницы накупили чемоданы и еще много подарков для родных и знакомых. Рина же везла домой деньги, которые каждому студенту как стипендию выдала компания Huawei и составляла 20000 в пересчете на рубли, - они были нужнее семье.
Когда наконец-то они прилетели в Москву, первым желанием Рины было опуститься на землю и поцеловать её: слава Богу, Родина!

Олег согласно кивнул.
- Да, сколько бы не ездил по заграницам, я тоже всегда стремился вернуться на Родину. Хотя ведь с женой путешествовали. Вот вроде бы возьми Европу, такая красота везде, аккуратность, чистота, какое сравнение с нашей Россией. Ан, нет! Именно, что никакого сравнения. Даже самый грязный наш российский город мне милее. Почему так? Может из-за языка? Так я английский хорошо знаю, могу говорить свободно. Может люди другие…
- Вот и я такая же. Помню, как наш сотрудник из Финляндии уезжал, чуть не плача. Смурной ходил двое суток, с нами не разговаривал. Так хотел там остаться. А я – нет. Скорее бы домой. Если бы еще неделя, то живой из Китая я бы уже не приехала, точно знаю. Нет. Мне как-то у нас больше нравится. Вот мечтаю в Кисловодск съездить, пройтись по тамошним терренкурам, в горы на канатной дороге подняться. В Карелию, в Калининград бы на Янтарный берег, камни пособирать. Я очень камни любые люблю, килограммами привозила с моря.
- А я бы на Байкал, - задумчиво сказал Зотов. – С детства мечтаю. На Курилы…
- Вот точно. А еще хотя бы в Кунгурскую ледяную пещеру. Там красота такая, но это в начале марта надо. Сталактиты, сталагмиты.., - с восторгом начала Рина.
Но тут они вдруг увидели, что уже подъезжают к Казанскому вокзалу.

Арина

- Сейчас я покажу Вам, Арина, ещё одну дверь. Я могла бы сказать, что она «волшебная», но это будет как-то по-детски, - слегка загадочно произнесла Наталья. – Открыв её, Вы окажетесь там, куда всегда стремились. Даже я не знаю, что это будет в настоящий момент. Знаете только Вы, потому что это дверь Ваших чувств. Не бойтесь, открывайте смело – это ещё одна презентация технологии CI лично для Вас. Меня там не будет, и Вы сможете пробыть там столько, сколько захотите. Не волнуйтесь, Вы легко вернетесь обратно, когда сожмёте в руке вот этот знак.
С этими словами Наталья повесила Арине на шею тонкую цепочку с медальоном в виде треугольника с «восьмёркой» посередине и подвела её к одной из дверей.
Арина уже ничего не боялась. Она шагнула вперёд, дверь распахнулась и девушка зажмурилась от ослепительного синего сияния, которое моментально окутало её. Арина открыла глаза, она находилась в центре сверкающего синего поля, которое всё быстрее и быстрее вращалось вокруг неё. Арина различала множество спиралей, закрученных в разные стороны и образующих удивительные фигуры, переходящие одна в другую. Девушка почувствовала, что поле несет её куда-то, но она не могла определить вперёд или по дуге. Неожиданно сияние рассыпалось на огромное количество синих звёздочек, которые так же неожиданно пропали, а Арина увидела себя стоящей на высокой горе, покрытой сосновыми лесами. Площадка, на которой она стояла, была открытой, впереди виднелись другие горы и ущелья, внизу лентой вилась сверкающая на солнце река.
- Великолепно! – только и смогла вымолвить Арина. – И что я здесь смогу?
И сама же себе ответила: «Да что угодно!»
И… шагнула вниз. Арина летела над ущельем, рекой, лесом. Она даже не раскидывала руки, как это делала во сне, ветер охлаждал её разгоряченное лицо, а солнце наоборот, как следует, нагревало. Арина пролетела дальше и увидела недалеко в ущелье виноградник.
- Вот чего я хочу! – рассмеялась девушка и направилась прямо к нему.
Арина ела нагретый солнцем чёрный и зелёный виноград и думала, что жаль, что она здесь одна. Показать бы эту красоту маме, вот была бы она счастлива!
Увидев в вышине стаю чаек, Арина взлетела и рванула к ним: она хотела почувствовать то, что чувствуют они. Чайки же понеслись куда-то вперед, и теперь Арине открылось море, которое немного волновалось. Она стала носиться над ним как птица, брызги от волн освежали её. И тогда девушка нырнула прямо в пучину. Рядом пронеслась стая дельфинов, и Арина, подражая им, стала выпрыгивать из воды и снова нырять в неё. Вдоволь накупавшись, девушка взлетела над водой. Теперь её внимание привлекли огромные деревья на берегу. Арина подобно белке заскользила по веткам одного из них, прыгая с одной ветки на другую. Наконец, она спустилась на землю.
- И самое прекрасное, что это всё не сон! – рассмеялась Арина и закружилась на тёплом галечном берегу, потом побежала и, увидев красивые ракушки, набрала их в руки и стала кидать в море.
Арина легла на камни. Над ней раскинулось голубое небо, яркое ослепительное солнце било в глаза.
- Это наша планета, наша Земля, но где я? Да и зачем мне это знать! Ведь здесь я счастлива. Спасибо тебе, Боже! Почему никто не знает о такой технологии, ведь это наше будущее!
Арина села, уходить отсюда не хотелось, но она понимала, что её ждут, поэтому без колебаний сжала в кулаке медальон.

Глава 20. Ринины внучки

Внучка моя, внученька,
Светлым тёплым лучиком
Ты вошла нежданно в жизнь мою.
Все забылись горести,
И теперь я с гордостью
На тебя, любимая, смотрю.
Милая и славная,
В моём сердце главная,
Внучка повзрослевшая моя,
Пусть, о чём мечтается,
У тебя сбывается:
Дом, работа, дружная семья!
И придёт безмерное
Чувство к тебе верное!
Об одном лишь небо я молю:
Ангелы - спасители,
Рая небожители,
Охраняйте девочку мою!
(Лариса Адианова)

Рина

После целого дня гуляния по Москве ноги не слушались и гудели как пчелиный рой. Дотащившись до электрички на Шатуру и наконец-то, усевшись на скамейки, безумно уставшие экскурсанты шумно выдохнули: «Класс!»
- Помотались мы с тобой здорово, - Олег выглянул в окно вагона. – Ну, поехали!
- Как же хорошо было, я так рада, что многое удалось увидеть. Я в первый день совсем чуть-чуть прошлась по Москве.
- А я что-то давненько не бегал так. Красивая Москва! А Храм Христа Спасителя какой, просто непостижимый!
- Я давно мечтала в него попасть. Мама там когда-то была, рассказывала. Как же красиво стало везде. Москва совсем иная, я в детстве её другой помню.
- Ну, конечно, меняется же всё.
Неожиданно громко прозвенел звонок сотового Олега. Он посмотрел на телефон.
- Дочь звонит. Да, Ёлочка, привет! Как у вас дела?
Рина увидела, как его лицо неожиданно посветлело, он улыбался и показывал Рине знаки: всё здорово!
Рина задумалась о сыне, маме. Как они там? Уже так соскучилась по ним.
Олег закончил разговор и буквально выкрикнул: «У меня еще внук или внучка будет! Ёлочка в положении!»
- Да что ты, - восхитилась Рина. – Какая радость! Молодец у тебя дочка!
- И вовремя как, Любушке на следующий год в школу, а её мама дома будет как раз. Ох, ну как же здорово! Такой день сегодня счастливый!
- Дай, Бог, только здоровья, остальное приложится. А на каком месяце она?
- Да что-то не спросил, так обрадовался. Да ладно, потом узнаю. Она сегодня в женскую консультацию сходила, там подтвердили. А то тесты тестами. Но мне молчала, чтобы наверняка… Хорошо бы внук, а да пусть даже вторая внучка - тоже замечательно. Я люблю детей, особенно маленьких, - не унимался восторженный Олег.
Они долго обсуждали эту новость. А Рина вдруг вспомнила, как ей сын сообщил о беременности Даши.

***

Даша была одноклассницей Сани с самого первого класса, когда по знакомству учительница начальных классов согласилась взять его в свой первый класс. Дело в том, что 1 сентября сын Рины отмечал в частной школе, куда он поступил после долгой подготовки и трехчасового экзамена. Все было так радужно, а оказалось очень печально.
Частная школа находилась в здании детского сада, неожиданно многие уроки стали отменяться и заменяться прогулками. В итоге через два месяца, когда дети в обычных школах уже писали предложения, Саня не мог написать даже буквы. Хотя читал с четырех лет. Разрекламированное и дорогостоящее учение оказалось тормозящим развитие детей.
После двух месяцев ничегонеделания мать первоклассника забила тревогу и начала искать школу, в которую можно было бы срочно перевести сына, но по состоянию его здоровья он бы не потянул специализированную английскую, а та, которая находилась рядом с домом, отличалась очень низким уровнем обучения. Поэтому пошел в ход поиск знакомых, нашедшихся среди компании собаководов, в которую входила Рина.
Школа, школа, школа… Много хорошего, но гораздо больше плохого. Даже сейчас Рина о своей, а сын тоже о своей вспоминать не хотят.
Даша «положила глаз» на Александра именно с первого класса, даже первая учительница говорила о них, как о будущей паре, хотя сын никогда этого не подтверждал. Возможно, она была провидицей. Но они не дружили, были обычными одноклассниками.
Всё резко изменилось в день последнего звонка. И именно после него Александр и Даша неожиданно стали парой, что подтверждали многочисленные фотографии. Что уж там произошло, знает только сын, но он никогда не любил вспоминать этот день. Но то, что инициатором этого была одноклассница – это бесспорно. Она, наконец-то, добилась своего.
Рина понимала, что в данном случае сын пошел на поводу, но что сделаешь. Единственное, Даша никак не могла заманить его в постель: он дал слово маме, что до восемнадцати лет никаких близких отношений не допустит. Доходило до того, что отметив Новый год с родственниками любимого, Дарья хотела остаться у него ночевать, но не разрешила Рина. Может быть, именно с этого момента будущая невестка так невзлюбила будущую свекровь?
Добилась она своего после дня рождения Сани. А уже через месяц сын подошел к Рине и сказал: «Мам, я поговорить с тобой хочу. Даша беременна. И она просит деньги на аборт».
Надо сказать, что и сын, и Рина были в курсе, что девушка сына давно уже не девственница, у неё был молодой человек. И даже сама Рина втайне от её матери по просьбе сына давала деньги на лечение какой-то женской болезни. А тут деньги на аборт. Да не в деньгах было дело. Не могла Рина допустить, чтобы девушка совершила этот грех, помнила о двух своих неотмоленных тогда ещё абортах. Понимала, что толкнув её на это, никогда себе не простит.
И попыталась донести своё видение до сына, как потом оказалось, своим вмешательством испортив Сане жизнь с самого начала. Сын принял позицию матери и объявил Даше: «Не делай аборт. Мы поженимся. Родится ребёнок. Я буду отцом». Чего, собственно, она и добивалась. И понимала, что он бы никогда не женился, так как в это время учился на втором курсе дневного отделения, хоть и бюджетном, но стипендии не было. Значит, денежное содержание было под вопросом. Но Дарью это не остановило. Впереди у неё была цель – свадьба.
Как могла, Рина объясняла будущим родственникам, что денег на свадьбу практически нет. Предлагала обычную роспись в ЗАГСе, а деньги отдать молодым на жизнь и подготовку к родам, ведь оба студенты. Но они даже слушать не хотели – дочь впервые замуж выходит, да за такого красивого высокого порядочного парня, должна быть настоящая свадьба с платьем, родственниками и друзьями. Хорошо, что в тот момент оставалась сумма от продажи гаража, вот практически вся она на это празднование и ушла.
Подумав, Рина и её мама решили: если уж отдавать последние накопления, то не обидим себя и решили съездить на Черное море. Как раз было начало сентября. И поездка получилась отличной, загорели, отдохнули и подарки молодым привезли, даже винограда сорта «Изабелла» две корзины для свадьбы набрали у хозяйки гостевого дома, правда, съели потом просто так.
День, когда состоялось бракосочетание, выдался необыкновенно тёплым: начало октября, а тепло как в августе. Всё как у всех: выкуп невесты, сама процедура с необычным выступлением певицы с исполнением «Аве Мария», кафе… Всё прошло достойно и довольно весело. Но вот от жениха было только шесть человек (не стали больше звать), а остальные двадцать с лишним от невесты.
После свадьбы Рина переехала жить в однокомнатную квартиру к маме, освободив место для будущего ребёнка. Рина никогда не забудет слова сына: «Мама, ты даже не представляешь, как мать Даши была счастлива, когда дочь уезжала из родительского дома! Она носилась по дому и только что не танцевала и пела!»
Своими силами Рина сделала ремонт в комнате, но будущая невестка осталась очень недовольна: всё не так: и обои не красивые, и пахнет клеем, и не разгладятся. Правда, сама не помогала – беременная. И мать её тоже не была особенно рада, высказав сватье: ну, и что же ты освободила квартиру, подумаешь, хрущевка какая-то.
Рина была против, чтобы сын переходил на заочное отделение, ведь так тяжело досталось поступление в институт. А подрабатывать ему было совсем некогда. Поэтому она купила принтер и, подавая объявления в газеты, начала свою усиленную подработку по набору печатного текста. Работала вечерами, часто захватывая и ночи, после основной работы. Удалось приобрести постоянных клиентов. И каждый месяц отдавала сыну посильные деньги на жизнь. Мать Даши, работая в страховой компании, деньгами их не баловала, несмотря на свои большие заработки, но подкидывала продукты. Отец молодой жены не вмешивался в жизнь молодых совсем.
В конце февраля 2006 года родилась дочка Сани и Даши, сын сам назвал её Анжеликой. И это действительно был ангел - очень тихая, спокойная, красивая девочка. Её родители изначально поселили в отдельной комнате. Рина до сих пор помнит, как Даша подсовывала мягкую игрушку под бутылочку, чтобы не упала, и уходила из комнаты, так ребёнок лежал и питался сам. Молодой матери быстро надоело кормить грудью, и она перевела Анжелику на корм, который стоил очень дорого, - практически все деньги свекрови уходили на его покупку. А Саня постоянно ходил голодный, так как жена варила только огромную кастрюлю супа на неделю, ставила её в холодильник и считала свои обязанности по приготовлению еды выполненными.
Мать с бабушкой как могли, старались подкармливать Саню, но он же не мог постоянно ездить к ним, а Даша не терпела приездов свекрови.
Постепенно нарастало напряжение. Рина сердцем чувствовала: сыну в собственном доме плохо. Но она не знала ещё, насколько плохо.
Летом Даша своим равнодушием чуть не убила мужа, игнорируя его болезненное состояние. Когда Рина звонила и просила сына к телефону, она (днём!) отвечала, что он спит, потому что устал. Тогда Рина забила тревогу и вымолила, чтобы Саня приехал к ней, отвела его в больницу к ЛОРу. Вот тогда выяснилось, что у него двухсторонний гайморит, и его едва не уложили на больничную койку. Только из-за необходимости прохождения производственной практики на заводе Рина уговорила врачей на амбулаторное лечение, которое продолжалось две недели и было совсем не лёгким делом.
После практики и выздоровления Рина приняла решение уговорить сына поехать с ней на Чёрное море, туда же, куда ездила она с мамой. Даша на это время с дочкой перебралась к матери.
Но поездка получилась нерадужная. Через два дня сын подхватил ротавирус со всеми вытекающими. Четыре дня мучений окончились его депрессией и постоянными звонками Даше, которая ныла, как ей плохо у матери. В итоге она с ребёнком вернулась в их квартиру.
По возвращении Сани домой всё началось сначала, только в гораздо более худшем варианте. Сын стал чаще приезжать к матери и бабушке. Они старались откормить его и с собой дать, но Рина чувствовала: в отношениях с Дашей у Сани все хуже некуда. А что было, сын особо не рассказывал.
Закончилось это тем, что сын приехал в очередной раз к Рине с бабулей и остался на неделю. Оказывается, приказав Дарье, чтобы та за это время убралась из квартиры к своей матери. Что уж там произошло, неизвестно. Но всё так и получилось. Даша с Анжеликой ушла. А Рина вернулась жить обратно в свою квартиру.
Мать Даши, прихватив для поддержки своего брата, неожиданно нагрянула к маме Рины. Она устроила скандал, упрекая бабушку и мать Сани в разладе между молодыми. Тёща никак не представляла, что строптивая дочь вернется к ней, а ведь так хорошо сбагрила её, за такого парня отдала. Но что они могли тогда сделать?
Вернувшись в свою квартиру, Рина только в этот момент осознала весь ужас происходящего там. Было разбито зеркало на двери в ванной, выломан замок, везде следы ударов – сын не мог поднять руку на жену и вымещал злость на мебели. Даша доводила совершенно спокойного и невозмутимого Саню до дикой ярости. Во всей квартире на всех её поверхностях и стёклах, полах лежал толстый слой пыли и грязи. Холодильник стоял совершенно пустой с одинокой огромной кастрюлей прокисшего супа на нижней полке. Но была одна странная вещь – десятки пачек разнообразного чая в шкафу, который потом пили еще целый год.
Разбирая шкаф, Рина неожиданно нашла фотографии, взглянув на которые её пробрал холодный пот. На них была Даша… голая. На одной она лежала на диване только в галстуке. На другой была в ванной. Сын категорически утверждал, что не снимал её никогда в таком виде и в первый раз видит эти фотографии. Можно было бы подумать, что Дарья снимала себя сама, поставив фотоаппарат на автомат, но дело в том, что ракурс фотографии, снятой в ванной, был таким, что фотоаппарат мог держать только человек.
Эти снимки сын с гневной брезгливостью разорвал на мелкие кусочки и выкинул.
Уже позже Дашины подруги рассказывали, что, оказывается, она, пока Саня был в институте на занятиях, брала коляску и, сидя в парке, знакомилась с парнями. И было это каждый день. Видимо, муж её чем-то не устраивал.
Рина как могла, поддерживала сына. Но именно в эти месяцы им пришлось ещё преодолеть и трудности с переводом на заочное отделение, с откупом от армии. Кроме этого, Рина стала встречаться с Дмитрием Тороповым, с которым когда-то работала в СКО КМПО, а в сентябре на сайте знакомств неожиданно увидела его контакт и сама по большой глупости (и опять из-за женского одиночества!) написала ему. Тогда она жила с мамой.
Всё закружилось по новому витку спирали. Как это было похоже и не похоже на 1988 год, когда Рина ушла от Игоря.
Немного отойдя от пережитого, Саня периодически стал ходить на квартиру к Даше, навещать дочку. И даже начало брезжить, что он может вернуться к ней, только жить будут уже у тёщи с тестем. И что могла сказать Рина? Только поддерживать сына.
Прошли дни новогодних праздников. Неожиданно Сане позвонила одна из подруг Даши и попросила о встрече: молчать не могла. И вот там-то выяснилось, что Дарья этот Новый год провела не дома, а с каким-то мужчиной, гораздо старше Сани, оставив грудную дочь на попечение своей матери. Сын пришел домой еле живой. Он позвонил этому мужчине и прямо спросил его обо всём. А тот и рассказал, что ему терять? Он свободный и ничем не связан, с Дашей познакомился и хорошо провел ночь, не зная, что она замужем и у нее маленькая дочь.
Вот теперь уже это был полный конец. Вскоре они развелись. Что пережил сын, Рина понимала, так как сама прошла через все это. Только вот у нее был ребёнок, а Анжелика осталась с Дашей. Сын больше не ходил к ним, так как на все просьбы матери и её опасения, что он так же забудет дочь, как забыл о нём его отец, сказал, что невозможно приходить на пару часов к ребёнку и уходить, когда она вцепляется и пытается не отпустить его от себя.
В первую годовщину внучки Рина позвонила Даше и попросила передать ребёнку поздравления от бабушки. Рина думала, что бывшая невестка позволит ей встретиться с внучкой. Но получила категорический ответ: «Надо было раньше о внучке думать, а не сейчас звонить!» И бывшая сноха бросила трубку.
Вот так Рина потеряла первую внучку, а сын первую дочь.
Кто-то может быть скажет, что нужно было ходить и просить свиданий. Именно вымаливать, потому что Рина знала, что Даша и её мать встанут в позу, а суды тут бесполезны.
Она не стала делать этого. Была ещё одна причина почему. Полное безденежье, когда Рина не в состоянии была даже шоколадку ребенку купить, а с чем прийти к ней? Да и все вокруг твердили, что дочь сына – это не твоя внучка, а дочь бывшей снохи: не ходи и не унижайся.
Время шло, ребёнок рос и все дальше и дальше уходил от бабушки, которой только один раз удалось провести с ней наедине два дня, когда молодые уезжали на какую-то дачу с друзьями. И какие же это были два счастливых дня и ночь! Но теперь это было уже всё далеко-далеко. И вот уже девочке исполнилось четырнадцать лет, совсем большая. А Рина так и мечтает увидеть её, но, похоже, что этому сбыться не суждено.

***

Оставался последний день перед отъездом из санатория.
Олег был очень воодушевлен, всё время рассказывал о дочери, внучке. Вспоминал, как они родились, росли, что любили, чем увлекались. Оказалось, что его Ёлочка прекрасно танцует: она занималась бальными танцами и ездила с выступлениями по всей стране. А внучка Люба увлечена рисованием, пишет стихи. Она обладает абсолютным слухом, поэтому родители планируют развивать её вокальные данные и готовят в гимназию с преподаванием нескольких иностранных языков.
- Как же у них интересно, - думала Рина. – Занимаются с девочкой. Как приятно каждый день видеть что-то новое. А у меня лежат любимые детские книги Николая Носова, да и других много, а даже подарить некому. Я бы столько смогла дать внучкам, научить вышивать, плести мандалы из ниток, анализировать книги, разбирать характеры героев. Могла бы с ними гулять по лесу, показывать разные красоты, может быть даже ездить на море.
Два греха - два аборта и вот две внучки потеряны для меня навсегда. Это расплата. И я осознаю, что Господь и Ангел-хранитель ещё сжалились надо мной после таких беззаконий. Почти двадцать лет я шла через многочисленные операции, болезненные обследования, попеременные проблемы то с одним органом, то с другим. Спасибо тебе, Боже, за это! За то, что дал мне возможность прочувствовать на себе то, что я совершила. Искупить хоть в совсем незначительной степени…
И вот теперь мой сын не любит детей и не только не хочет видеть дочерей, но и иметь других даже от любимой женщины. И это тоже мой грех. Не научила, не вложила…
Странно только, что и дети, и животные души не чают в Сане. Обе дочки, каждая в свое время, не отходили от него, собаки ластились, кошки все время были рядом. Потому что он очень добрый, от него даже аура идет сильного, доброго, большого, особенно ростом мужчины. И сейчас его настоящая любовь, третья жена, действительно по-настоящему счастлива с ним… А он с ней…
- О чем задумалась? – голос Олега прозвучал так неожиданно, что Рина даже вздрогнула.
Она не заметила, как они сделали круг вокруг озера и уже подходили к пляжной зоне.
- Да вот радуюсь за тебя, что ещё раз испытаешь это счастье – увидишь рождение маленького чуда у твоей дочери.
- А у тебя разве нет внуков или внучек? Что-то я тебя ни разу не спросил о них.
- Можно сказать, что я их потеряла. Но об этом не сейчас и не сегодня. Не хочу даже тенью портить тебе настроение.
Рина помолчала, глядя на неподвижную воду озера.
- Знаешь, - сказала она Зотову, - а ведь Господь дал мне недавно возможность искупить один мой грех.
- Какой?
- Прошлым летом в один очень жаркий день я приехала к своей знакомой, мы с ней корректировали её рукопись. Подхожу к подъезду, а там сидит человек, ну, если не бомж, то сильно пропитой. И вдруг он обращается ко мне и говорит: «Я очень хочу пить, Вы не вынесете мне воды?» Я ему сказала, что иду не к себе, и если смогу, то вынесу.
Зайдя в квартиру, представляешь, я забыла о нём, потому что сначала моя знакомая была занята с другой женщиной, а потом мы заговорились. И я вспомнила об этом человеке, уже уходя. А кстати, пока мы с ней общались, разразилась очень сильная гроза и шел мощный ливень. Моя знакомая пожалела, что я забыла об обещании: она бы обязательно дала мне бутылку воды для человека. Понятно, что когда я вышла, его уже не было.
Как я себя ругала и просила у Бога прощения за свое безразличие к человеку и такую забывчивость, когда человек не выпить просил, а обыкновенную воду. Что мне стоило дать ему денег или сходить с ним в магазин?!
Целый год я просила прощения, и вдруг неожиданно в один из дней месяц назад в дверь позвонили. Надо сказать, что шел двенадцатый час ночи. Я подошла к входной двери и спросила, кто там? Мужчина ответил: « Я хочу пить. Вы не дадите мне воды?» Я рванула за бутылкой, набрала воды и, ничего не боясь, открыла дверь и поставила бутылку на пол. После чего дверь закрыла. И от всей души благодарила Бога, что он дал мне возможность искупить мою прошлогоднюю вину.
Мама обомлела тогда: ночью мужчина позвонил сразу только в нашу дверь и ни к кому больше. Мы живем на девятом этаже, то есть как-то он попал в подъезд: дверь закрывается на домофонный ключ. Дочь ни на секунду не подумала, кому открывает дверь. А в квартире только две женщины пенсионерки. А её неразумная дочь счастлива и все время повторяет: «Спасибо, Господи, спасибо!» Мама схватилась тогда за успокоительное и еле-еле заснула.
- Нда! Вот даже не знаю, что тебе сказать.
- Я до сих пор счастлива и благодарю Бога! Я уверена, что это проверка от него была и искупление.
- Сколько я тебя слушаю, общаюсь с тобой, никак не пойму, какая ты? Ты вроде бы спокойная и стабильная, но можешь в один миг всё взять и начать заново. Вроде бы устоявшиеся взгляды на многое, но враз меняешься и думаю, что можешь и с парашютом прыгнуть. Да?
- Ты в самую точку попал. Бывает у меня так. В аквапарке в Финляндии я тогда первая решилась пойти на водяную скоростную горку, так шарахнуло о воду, до сих пор одно ухо проблемное, - Рина рассмеялась. – А ребята уже после меня пошли. А еще я действительно всю жизнь мечтаю прыгнуть с парашютом или полететь на дельтаплане и в то же время не люблю самолёты.
Сын меня ругает, когда я открываю дверь незнакомым людям. Думаю, что правильно ругает. В последнее время после этого случая с водой больше никому не открываю и даже не подхожу к двери.
Иногда я сама себе удивляюсь. Кстати, сын в меня пошёл. Я-то знаю, как он высоты боится, но в Китае стеклянный мост на высоте 400 м над землей прошел и на канатной дороге в открытой кабине не испугался проехать. Был начальником управления – уволился и начал все с начала… Боимся, но делаем… Через себя…
Есть такие строки хорошие, не знаю кто автор, в Интернете нашла:

***

Ей жить бы хотелось иначе,
Носить драгоценный наряд…
Но кони – все скачут и скачут.
А избы – горят и горят.

***

Вот это про меня и мою жизнь. Точно сказано.
- Это Наум Мандель-Коржавин. Да, на тему Некрасова про русских женщин есть еще одно стихотворение Евгении Пинчук. С юмором такое. Я на память не помню, специально в блокноте держу, жене моей очень нравилось.

***

Смола, как слеза, на поленьях
Вечерний загадочен свет…
Есть женщины в русских селеньях,
А в прочих селеньях их нет!
Зайдите в селенья Таити,
В селенья ЮАР, Шри-Ланки,
В селенья Канады зайдите –
Повсюду одни мужики!
Напился ямщик из Гаскони,
А кони возьми – и ку-ку!
Кто?! Кто остановит вас, кони?
В Гаскони на полном скаку?
Пылают пожары в Техасе,
Но – некому с криком «Ахти!
Там Вася! Там пьяный мой Вася!!!»
В горящую избу войти…
Нет женщин в селеньях Флориды,
Нет женщин в селеньях Мали…
И даже в снегах Антарктиды
Пока ни одной не нашли!
А мы-то, такие-сякие,
Все ищем ответ на вопрос:
С чего, мол, на ДАМ из России
Такой потрясающий спрос?

***

Оба так расхохотались, что даже чайки, сонно качающиеся на воде озера, вспорхнули и, громко крича, стали носиться над камышом. На Рину и Олега недоуменно обернулись расслабленные на шезлонгах отдыхающие.
- Да, классно! Первый раз слышу. Отличное стихотворение. Женщина знала, что пишет, - утирая выступившие от смеха слезы, сказала Рина.
- Ну, вот завтра и отчаливаем. Ты, как я понял, на поезде?
- Да. Я снова до Москвы, поброжу ещё раз до вечера по ней. Неизвестно, когда смогу выбраться ещё раз. А вечером поезд.
- А у меня на самолет билет куплен на шесть утра, ночью такси до аэропорта. Не хотел в поезде трястись. Так что мы с тобой сегодня ненадолго попрощаемся, а в Казани снова увидимся. Не рассчитывай от меня отвязаться. Это не курортный роман, это курортная дружба, а она не заканчивается. Это самое начало. Нам с тобой еще много разных мест увидеть надо. Теперь будем на автобусные экскурсии ездить по выходным. Все лето впереди. А потом спланируем ещё на море выбраться. Я так рад, что мы с тобой познакомились.
- Спасибо, Олег. Сама не ожидала. Но, знаешь, давай сначала доедем до Казани. А там время покажет, что и как.
Честно сказать, Рина даже не рассчитывала на продолжение этой дружбы. У неё много было хороших знакомых и мужчин, и женщин по работе, с которыми она дружила, но после выхода на пенсию все звонки прекратились.
Конечно, так как с Олегом у неё ни с кем не было такого единства мыслей и взглядов. Но с годами Рина привыкла к тому, что как-то тихо, но постоянно люди отходят от нее. Осталась одна подруга, с которой нечасто общаются, так она со школы еще, пара знакомых по её подработке и вот только семья неизменна и даже прибавилась жена Сани, пока еще не официальная невестка.
Так что Рина не обольщалась и приготовилась, что в Казани будет просто тепло вспоминать о своём таком хорошем знакомом, который на эти несколько дней стал её настоящим другом. Она даже не задумывалась о нём как о мужчине, потому что прекрасно понимала, что никакой любви и даже влюблённости быть не может по определению. И дело не в возрасте. Только недавно потерявший жену, с которой прожил столько лет, Олег сейчас не начнет никаких поисков замены, тем более у него скоро родит дочь. А Рина уже давно распрощалась с идеей обрести мужа. Да и зачем ей замужество? С годами устоялись привычки, быт. Именно поэтому им так легко было друг с другом без малейших обязательств.
Они тепло попрощались. Обнялись. Был уже вечер, обоим надо было собирать вещи, готовиться к отъезду.
И снова, как в первый день Рина вышла на балкон.
Звёзды висели очень низко. Тихо шелестели в ночи кроны сосен, пели соловьи, громко звенели сверчки. Иногда в тёмном небе проносилась тень, скорее всего, летучая мышь перелетала с места на место.
Неожиданно Рина вспомнила Ярославу – вторую внучку. Она так ничего и не рассказала ни про неё, ни про Анжелику Олегу. Да и многое осталось нерассказанным. Ничего. Поживем, увидим, как Бог даст.
Но воспоминания о второй внучке не отпускали. Рина села в кресло и прикрыла глаза. Когда же это всё началось?

***

А у Сани началось всё так же, как когда-то у его матери. Только примером (вместо институтской подружки Анисы) теперь была она сама со своей ненормальной неожиданной (или долгожданной?) влюблённостью в Дмитрия Торопова, которого вытащила из пьянки и приютила в той же квартире, где они жили с сыном.
Развод морально придавил Саню. Он пытался заглушить одиночество работой – устроился охранником в ночной магазин, потом в студенческое общежитие. Домой практически ночевать не приходил. Вид влюблённой матери, возможно, тоже действовал на него угнетающе. «Одноразовые» девушки не помогали.
В начале мая произошло случайное знакомство с девушкой с красивым именем Лина. При первой встрече она ему не очень понравилась. Зато Саня произвел на Лину просто ошеломляющее впечатление. «Верни его, пожалуйста!», - прошептала она своей подруге, когда Саня с другом, познакомившись, пошли прочь.
Вот так на пустующем разящем одиночестве возникла следующая любовь сына Рины.
Сначала неделю они мыкались в общежитии, пока, наконец, сын не попросил у матери разрешения пожить в их квартире. Рина была безмерно счастлива, что сын наконец-то нашёл себе девушку и вернулся домой. Лина оказалась высокой, худенькой, не слишком красивой, но приятной наружности девушкой. Позже выяснилось, что она умеет хорошо шить, окончила колледж, рисует, вышивает. В общем, с Риной у них было много общего. Две пары стали вполне дружно и счастливо жить в двухкомнатной хрущевке.
Но между собой Саня и Лина все-таки ссорились, находила иногда коса на камень. Хотя это было тихо и незаметно, так же быстро и мирились. Пару раз было не тихо, а даже достаточно проблематично. Рина уже думала, что вот-вот разбегутся, но буря утихала и дальше жили спокойно.
В это же самое время у неё были свои непростые отношения с Тороповым. Рина практически опекала его, старалась быть хорошей женой, а вот с близкими отношениями было трудно: Дмитрий не нуждался в них. Ему было удобно: спокойные ровные дружеские отношения, ни к чему его не обязывающие.
Он больше внимания уделял своему отцу, достаточно требовательному человеку, к которому бежал по первому его звонку. Отец раньше работал главным инженером на заводе и умел руководить людьми, а уж тем более родными. Сын Дмитрия правдами, а чаще неправдами вытягивал с отца деньги. Тот ужасно ругался, обижался, но всё равно спонсировал. И все трое очень любили выпивку, которая часто заканчивалась и у отца Дмитрия, и у его сына белой горячкой. Впоследствии оба – и отец, и сын Мити скончались.
Рина чувствовала себя какой-то девочкой, которая лезет в дела взрослых. И это снова было похоже на другой оборот спирали – отношения с Борыем. Отец Дмитрия называл её деловой женщиной и старался не контактировать. Сам Торопов отстранял от себя всё больше и дальше. А покупка им сначала сотового телефона, а позже ноутбука и вовсе встала бетонным забором между ними.
И снова она понимала, что бумеранг вернулся к ней: теперь уже Рина ждала чувств от Дмитрия, как раньше Игорь от неё. Но этих чувств не было.
Вся эта раскачка отношений между нею и мужчинами осознается только сейчас спустя годы, как бы увидев сверху: Бог давал испытать ей то, что испытывал Игорь, его мать, бабушка. То есть увидеть, к чему приводит ненастоящая любовь, навязанные отношения, жажда обладания тем, чего на самом деле не было, так как было иллюзорным, придуманным.
В 2007 году Саня и Лина поженились. Это произошло довольно неожиданно для всех: сын сделал предложение своей девушке, и на начало мая было назначено бракосочетание.
Еще в прошлом году, когда Лина переехала к Сане, приехала из Башкирии её мать с братом – знакомиться. И было понятно её беспокойство: дочь уехала в Казань, нашла себе работу продавца, жила в коммуналке с подружками, и вдруг появился разведённый, бросивший ребенка мужчина, и она переехала к нему жить да ещё со свекровью. Как тут не броситься узнавать: что да как?
Тогда знакомство прошло на высшем дружеском уровне. Все остались довольны. Поэтому на свадьбу уже прибыло больше родственников: мать и отец Лины, её брат и дядя.
Рина сама участвовала в выборе Линой свадебного платья и аксессуаров. Было решено справлять торжество теперь уже дома с родственниками друзьями и подругами обеих сторон.
Организация свадьбы в основном легла на плечи Рины: родственники невесты были, можно сказать, почти в полной прострации. Будущая свекровь разработала меню, ребята закупили продукты, забили ими холодильник, накануне обе матери и мама Рины нарезали салаты, приготовили по максимуму всё для пиршества.
Всё утро в день бракосочетания Рина металась между сыном и невестой: гладила платье и костюм, помогала обоим одеться, подготавливала приветственный стол с бутербродами и напитками.
Когда стали подходить гости, чтобы ехать в ЗАГС, Рина предложила всем прямо сейчас подарить конверты и подарки молодым, чтобы потом не вспоминать и томительно не ждать своей очереди поздравлений. Все обрадовались, так и сделали. Потом будущая свекровь привлекла мать невесты к процедуре родительского благословления с иконами. И перед самым выходом вручила заготовленные заранее пакеты с шампанским, бокалами друзьям молодоженов. Каждому гостю раздала пакетики с лепестками роз, мелкими монетами. Гонка была еще та.
Регистрировались в том же районном ЗАГСе, что и в первый раз. И снова «Аве Мария» звучала в исполнении той же певицы. Но теперь Рина уже была морально готова ко всему, что не скажешь о матери невесты, которая просто заливалась слезами.
После регистрации все прошли в Парк Победы. Было очень тепло. Там же волей случая подхватили фотографа, который сделал очень качественные фотографии. А Рина со своей мамой рванули готовить стол дома. Надо было успеть до возвращения молодых и гостей, которые уехали в Кремль на прогулку.
Бегом, бегом, быстро, быстро носили тарелки, накладывали салаты в салатницы, расставляли посуду, стулья. Еле-еле успели.
Застолье прошло весело. Свободные от подарков гости щедро и от всей души дружно поздравляли молодоженов, все были счастливы, танцевали, пели. В общем, свадьба прошла на ура.
Улучив момент, Рина позвала мать невесты, чтобы в отдельной комнате, где жили Рина с Дмитрием, подготовить постель для новобрачных. Под подушки положили конверты с деньгами, рядом сладости, напитки, чтобы всё было красиво и приятно.
И на новоявленную свекровь же свалилось мытье посуды. Друзья жениха быстро перетаскивали её из комнаты в кухню. Каким-то чудом она загрузила холодильник всеми остатками салатов, десертов и второго, получилось под самую завязку, но всё влезло, как ни странно.
Уже к ночи «администратор» свадьбы с вновь обретенными родственниками, мамой, Дмитрием, друзьями и подругами молодых разъехались по квартирам, оставив молодоженов одних.
Рина еле стояла на ногах. Непривычная нагрузка сильно вывела её из строя, это был первый и последний раз её «управление» праздником, но запомнилось оно на всю жизнь.
На следующий день все собрались снова, чтобы поехать на Волгу на шашлыки. И только Дмитрий не поехал, так как отец попросил остаться с ним. Вот с этого момента медленно, но верно начался разрыв их отношений, хотя никакой ссоры и обид не было и в помине.
К лету Рина выкупила у своего предприятия квартиру её мамы. Это была особая история. Мама как ветеран связи и начальник цеха стояла первой на очереди получения жилья. Наконец, в 1997 году (в том самом краеугольном для Рины) ей была выделена однокомнатная квартира на первом этаже в Кировском районе. Когда Рина в первый раз приехала посмотреть её, то не могла удержать слез разочарования: район ужасный, квартира в доме, где везде недоделки. Солнца практически в квартире не было, полы ледяные, газа нет, только электричество. Непринятая в работу котельная, находившаяся на верхнем этаже дома, постоянно сбоила.
Маме выдали от исполкома ордер – свидетельство того, что квартира государственная, а мама арендует её. Так было в советское время. Но вот именно в этом случае проявилась двойственность времени девяностых годов. Как выяснилось гораздо позже, одновременно «Такком» оформил собственность на эту квартиру, а мама была указана как её бессрочный пользователь.
Когда это выяснилось, мама много раз пыталась поднять вопрос о выкупе квартиры в свою собственность, но председатель профкома пугал тем, что предприятие вообще вправе отобрать у неё квартиру, а её выставить на улицу.
В конце концов, Рина пошла к генеральному директору на приём, и он разрешил выкупить квартиру именно ей по остаточной стоимости. Что она и сделала: за четыре года решив, наконец, этот вопрос.
Теперь Рина была собственником маминой однокомнатной квартиры, половины двухкомнатной хрущевки, второй половиной которой владел сын.
Рина уже могла съехаться с мамой, потому что та жила одна, давно уже прервав отношения с Валентином Петровичем. Сын был только «за». Он четко сказал, что один с Линой больше жить не будет, хватило Даши. Только вместе с родными.
Поэтому, оценив свои возможности, решили поменять две квартиры на одну четырехкомнатную, но только «ленинградку», оформив всю собственность на Рину. Саня всегда просчитывал все варианты, обладая какой-то невероятной интуицией: даже после рождения Анжелики не разрешил прописать её в своей квартире. Как, оказалось, был прав, потому что сейчас при размене возникли бы непреодолимые проблемы.
 Первой и главной ошибкой Рины было то, что она всё и всегда старалась делать по правилам и закону. В двухкомнатной квартире в «маленькой» комнате ещё прошлыми жильцами была снесена кладовка и таким образом увеличена площадь этой комнаты. В дополнение к этому уже сама Рина нанимала людей, которые отгородили проходную «большую» комнату перегородкой из фанеры с раздвижной дверью, сделав коридор для прохода к спальне. То есть по закону в проект комнаты были внесены изменения, которые не влияли, правда, никаким образом на безопасность (несущие стены не были задеты), но считались «перепланировкой».
Дисциплинированная Рина решила самостоятельно оформить все документы по этой самой перепланировке до размена. Её бесполезное и весьма дорогостоящее метание по государственным кабинетам с собиранием подписей всех рангов, вплоть до суда, заняло почти четыре месяца. Это потом уже она узнала, что если бы покупатели были согласны купить с неоформленными документами, то ничего не нужно было бы делать.
Время было потеряно и сильно повлияло на цены продаваемых квартир. Рынок вторички гулял по ценам и в тот момент стремительно летел вниз, но не настолько в отношении многокомнатных квартир. В итоге после тяжелых долгих продаж всё-таки удалось купить четырехкомнатную «ленинградку» в замечательном районе и доме, но пришлось брать, конечно же, Рине, кредит в двести тысяч рублей для доплаты до требуемой цены покупки.
Кроме этого, квартира была практически без ремонта. Надеялись, что общими силами его сделают, ведь переехали пять человек. Но, прожив в итоге в ней семь лет, смогли отремонтировать только три комнаты. И всё за счет только Рины: мама пенсионерка, молодые учились и работали, их заработки оставляли желать лучшего, а у сына ещё и алименты вычитали. Дмитрий же давал деньги на коммуналку, питание, - скидывались все в равных долях. Иногда он покупал сладости. Большего Рина от него не требовала. Правда, по его инициативе и оплатил тоже он, были заменены окна в их комнате на пластиковые, довольно дорогие. Участия же в ремонтных работах он не принимал.
Жили дружно. Никогда не ссорились. Рина старалась взять на себя все домашние заботы по уборке квартиры, глажке. Мама ходила по магазинам и готовила. Лина практически самоустранилась, убираясь, в лучшем случае, только в своей комнате и в редких случаях «стряпала» - пекла пирожки.
Рина старалась, чтобы в доме царил мир и спокойствие, даже маме не разрешала высказываться против снохи.
Всё чаще стал наведываться брат Лины. Приезжала изредка её мать. На первых порах это было радостью, женщины с удовольствием общались между собой, обменивались подарками. Но мало-помалу каждый её приезд стал каким-то странным – мать Лины стала избегать общения с Риной и её мамой. Приезжал брат снохи, они с Линой что-то готовили, вместе с Саней садились за стол, не приглашая ни Рину, ни бабушку. Когда мать уезжала домой, то не прощалась ни с Риной, ни её мамой, уходила тихо рано утром. Каждый её отъезд был новостью для хозяев квартиры.
Сама Лина стала тоже странно относиться к мужу: она не встречала его, когда он приходил домой, даже не выходила из комнаты, не готовила ему, не гладила, не стирала. В основном занималась своими делами. Её отношение к Сане стало каким-то холодно отстранённым. Но когда приходил брат, дело менялось коренным образом – Лина была сама предупредительность. Рина смотрела на всё это с изумлением и непониманием. Но со свекровью невестка вела себя корректно, дружелюбно.
В первые два года, взяв кредит, Рина сделала ремонт в комнате мамы. Потом на свой ремонт взял кредит сын, но выплачивать его стала тоже Рина, пожалев молодых. И третий раз снова был взяты деньги в банке на ремонт уже в комнате Рины, когда она рассталась с Дмитрием. Вот поэтому, получая, казалось бы, немалые деньги на работе, в кошельке Рины ко дню зарплаты не оставалось даже ста рублей. Она всегда поражалась маме: пенсионерка, а уже дважды накопила по пятьдесят тысяч.
Детей у молодых не было пять лет. Лина лечилась и лечила мужа, но ничего не получалось. И вот в один день, сходя на консультацию к очень опытному врачу, она пришла вся зарёванная: диагноз – полное бесплодие и даже к тридцати пяти годам прогноз климакса. Шокированная Рина решила: идем молиться к иконе Матроны Московской все втроём – Лина, мама Рины и она сама.
Поехали в церковь Парасковьи Пятницы под Кремлем – любимую церковь Рины. Молились от всего сердца. А через две недели Лина показала им невероятное: две полоски на тесте беременности. Что это как не чудо?! Все были так за неё счастливы! Эти две полоски на тесте стали для Рины днем рождения внучки.
Девять месяцев беременности прошли нелегко: Лина писала диплом, с огромным животом ездила в институт.
И вот 2 февраля 2013 года в 2 часа дня родилась долгожданная Ярослава, так назвал её Саня. Сплошные «двойки».
Девочка была полной противоположностью своей сестре. Крик стоял и днём, и ночью. И пока она росла, не прекращались внезапные истерики. Выяснилось, что девочка ещё и сильно аллергичная. Но вот на какие продукты, Лина выяснять не торопилась, просто ограничивала то одно, то другое.
Всё более ухудшались её отношения с Саней. Рина, видя это, сильно расстраивалась. В сентябре она съездила на море, а приехав, предложила молодым тоже поехать отдохнуть, а самой остаться с Ярославой. Молодые окрылились, быстро взяли небольшой кредит и уехали. Потом многие окружающие, да и мать Лины, удивлялись, как Рина рискнула остаться с ребёнком, да еще таким нервным. Но она хотела, чтобы отношения молодых наладились, и мир в семье был восстановлен.
По сравнению с тем, как она на два счастливых дня оставалась с Анжеликой, две недели с Ярославой высушили Рину. Невероятная тяжесть свалилась на её плечи. Было такое ощущение, что её как будто всю вывернули наизнанку. Она отдыхала только тогда, когда ребёнок спал, но и спала девочка плохо. Повезло ещё, что девочка не звала мать, почему-то сразу прильнув к бабушке. Когда приехали родители, дочка даже не сразу пошла к матери.
Молодые приехали даже более рассоренными, чем уезжали. Как говорил сын: пока были деньги, Лина была счастливой и весёлой, но как только закончились, сразу начались ссоры и скандалы.
Сноха вообще отличалась невероятным непостоянством. Она очень красиво шила, но если вдруг настроение её падало, то заказ не выполнялся, даже если за него платили. Однажды Рина договорилась с хозяйкой ателье и устроила сноху на работу швеёй. Поработав там какое-то время, Лина без предупреждения ушла и не стала даже отвечать на звонки хозяйки. Было и так, что, попросив сноху сшить платье Рине и её маме (на дни их рождения), нужно было ходить за ней еще месяц и просить, чтобы та закончила начатое дело. Но уж если что-то Лине нравилось, то изделие было безупречным и красивым. Таким образом она создавала невероятно красивые композиции деревьев из кофейных зерен, потом из цветов, выполненных из фоамирана. Если бы она наладила их изготовление или хотя бы шила на заказ, то молодая семья не бедствовала бы. Но Лина этого делать просто не хотела, только для своего удовольствия.
С рождением ребёнка её участие в уборке дома, приготовлении еды и вовсе практически свелось к нулю. Свекровь каждое утро гладила на всю семью, приготавливала всем завтрак, чистила плиту, раз в неделю убиралась во всей четырехкомнатной квартире. Кроме этого, в доме появились три кошки, которые тоже требовали к себе внимания. Лина же ограничивалась периодической уборкой только той комнаты, в которой они жили с Саней.
Сколько раз Рина предлагала молодым: возьмите покупку продуктов и готовку в свои руки, делайте, как считаете нужным, может вам что-то не нравится, как мама готовит, что покупает. Можете отделиться с питанием, благо два холодильника на кухне. Но постоянно слышала ответ: нам всё нравится, отделяться не будем.
Как-то раз Саня предупредил мать, что Лина просит его уехать от матери и жить только своей семьёй. Они даже уже готовились это сделать, и вдруг передумал сам сын. Как потом он признался матери, уехав, они бы с Линой разбежались в первый же месяц. Рина была не против их отъезда, но она не смогла бы помогать им снимать квартиру, а четырехкомнатную на две двухкомнатные было не разменять: она по уши сидела в кредитах, накоплений не было. А в однокомнатную влезать с мамой Рина не хотела, всё-таки, наверное, заслужили они спокойное существование к старости. О том, чтобы в однокомнатную заселить сына с невесткой и ребенком речи даже не шло. Да и сын выступал тогда против размена квартиры.
Больше всего Рину поражала внучка. При таком неспокойном характере и проблемах со здоровьем было видно, что растет удивительно музыкальный и умный ребенок. Она удивляла своей тягой к смартфону, разным пультам, очень любила мультфильмы, играла в развивающие игры. Позже к трём годам Рина играла с ней в лото, и Ярослава знала все цифры до ста, начала понимать буквы и даже составлять из них маленькие слова. Она рвалась к компьютеру. Очень любила лепку из пластилина и рисование, игру в мяч.
В декабре 2014 года обстановка в семье сына была накалена до предела. И Рина решила попробовать устроить Лину к себе на работу, может быть это поможет им обрести былое счастье. Как ни странно, но это получилось. И странным было действительно то, что не только неожиданно освободилось место в штате отдела, а то, что Лину взяли без профильного образования со специальностью «Конструктор одежды» на должность электромеханика связи.
Ярославу пока отдали в частные ясли. Но Рина пошла к начальнику отдела кадров Управления «Таккома» с просьбой о зачислении внучки в ведомственный детский сад. И здесь помог Бог! Уже в январе Ярослава стала посещать ясли-сад, а он находился в двух шагах от работы её матери.
Но все усилия свекрови не привели к желаемому результату. Больше того, неожиданно Саня влюбился и влюбился сильно. Уже через некоторое время стало понятно, что к нему пришло настоящее чувство, которое некоторые ожидают иногда годами, а то и всю жизнь. К тому же оно было взаимным. Поэтому отношения с Линой продолжали ухудшаться.
В августе от рака легких умер отец Лины. И к сыну уже пришло понимание дальнейшей жизни с Линой. Дело в том, что отец Лины практически не общался со своей женой, многие годы не называя её даже по имени, в основном целыми днями молчал. Жили они в частном доме в деревне. Мать Лины работала в аптеке, а отец в основном по дому, что-то строил, ухаживал за крольчатником. Последний год стал подкашливать, но мать Лины думала, что из-за курения и не обследовала его.
В апреле она заставила мужа пойти на работу водителем. И вот там, на медкомиссии обнаружилось, что рак был уже на последней стадии. Саня стал понимать, что Лина ведёт себя так же, как и её мать. Кстати, за все годы Лина никак не называла ни свекровь, ни бабушку при обращении к ним, только на «Вы». Сын чувствовал полное безразличие к себе со стороны жены не только по возникающим проблемам, но и к его здоровью. И понял, что дело может закончиться так же как с отцом Лины.
В сентябре Рина с мамой обе уехали на юг, а молодых оставили дома хозяйничать. Раньше дома оставалась хотя бы мама Рины, а теперь Лине была предоставлена вся квартира, заготовки, ребенок и муж, приходящий голодным с работы. И она не выдержала. В первый же вечер их возвращения с юга объявила, что уходит с Ярославой на съёмную квартиру, больше не может видеть, как муж переписывается с любовницей. Рина попробовала отговорить её, попросив оставить дочь пока здесь, до того времени как Лина обживется. Но нарвалась на злость уже в отношении себя.
Рина не стала помогать Лине со сборами вещей. В конце концов, та могла перевернуть её намерение, сказав, что свекровь рада избавиться от неё с ребёнком. Но Рина отдала все, что Лина хотела взять и даже больше. Хотя потом Лина и этим упрекнула свекровь – не помогла укладываться.
Сын нашел однокомнатную квартиру, не слишком далёкую от их места жительства. И оплачивал её. Видимо, Лина надеялась, что он уедет вместе с ними. Но он только приходил помочь в том или ином случае. Рина тоже старалась приходить к внучке, но та всё больше и больше отдалялась от неё, поскольку была очень привязана к матери.
Через два месяца Лина перебралась в другую квартиру, ближе к работе, почти в общежитие. Приходя к ним, Рина натыкалась на яростное неприятие внучкой себя, невозможно было даже дотронуться до руки, сразу же следовала истерика. Когда же Ярослава приезжала домой к Рине и её маме, то обнимала и целовала их, не отходя от бабули ни на шаг.
Вообще вторая внучка была невероятно упёртым ребенком. Она не позволяла заплетать себе волосы даже за вознаграждение в виде торта, который безумно любила. И длилось это все годы, которые Рина с ней жила и встречалась. Почему-то постоянно спотыкалась и падала, устраивая дикие истерики. Но до трех лет не боялась даже высоких горок в детских игровых залах. Она имела поразительную память, помня многие моменты с года своей жизни, и не забывая через неделю, чем хотела заняться с бабулей.
Вскоре молодые развелись. Саня буквально заставил Лину подать заявление в суд на алименты и прошел ещё одно судебное заседание, чтобы разделить алименты на равные части между двумя дочерьми.
В июне 2015 года Рина разделила квартиру на двухкомнатную для них с мамой и однокомнатную для сына. Они жили недалеко друг от друга. В квартире сына сразу сделали ремонт. Он взял ипотеку, так как средств не хватало. А квартира Рины была полностью убитой, зато в хорошем, как у сына, районе и с очень хорошей планировкой. Постепенно за два года сделали полный ремонт и здесь.
Ярославу Лина привозила раз в неделю к бывшей свекрови сначала на сутки, потом только на день. Она переехала к мужчине, с которым познакомилась в такси, он работал водителем. И сразу же Ярослава стала называть его папой Сережей. Из рассказов внучки Рина поняла, что мужчина этот был очень хорошим и надёжным, любящим девочку. Он развёлся с первой женой из-за отсутствия детей. Лина пыталась родить ему, лечилась, но второго чуда не произошло. Но с ней они все-таки поженились.
До весны 2016 года Рина общалась с внучкой. Ярослава росла, внимания требовала всё больше и больше, ни на секунду не отпуская от себя бабушку во время своих недолгих приездов. И у Рины стало нарастать чувство, что её что-то буквально «высасывает», после ухода внучки она ложилась и не могла встать до вечера с таким чувством опустошения, как будто после сильной болезни. В воскресенье она немного расхаживалась, в понедельник уходила на работу, а в пятницу Ярославу привозили вновь. Рина не могла сама отказаться от встреч, но чувствовала, что её «жизненные соки» как будто сливаются в бездонную яму.
В это же время Лина стала запрещать Ярославе видеть отца и приходить к нему, говоря, что если Александр хочет видеть дочь, пусть приходит сам. А до этого именно Рина приводила Ярославу к папе на квартиру для общения. И вновь она почувствовала, что он теряет и вторую дочь, так как не чувствует к ней близости. Ярослава же не отпускала отца от себя во время их встреч, все время сидя с ним в обнимку.
После установленного запрета девочка до тряски боялась идти к отцу. В последний раз, когда бабушка погуляла с Ярославой по Парку Победы, она еле уговорила внучку забежать на минуту к папе, та очень хотела в туалет и только поэтому осмелилась нарушить запрет матери. Больше она отца не видела. Хотя папа Сережа не запрещал ей этого.
А с Риной внучка встретилась последний раз в начале марта. Когда они гуляли, зашёл разговор о том, почему люди курят. И Рина рассказала внучке, что и её мать, и родной отец когда-то курили, но одолели эту вредную привычку и бросили. Поэтому люди, которые курят, тоже когда-нибудь поймут, что делают плохо и бросят.
После ухода от бабушки Ярослава рассказала матери об этом. Лина сразу же из машины позвонила бывшей свекрови и высказалась о том, что Рина - бестолочь, что рассказывает внучке непозволительные вещи о матери, что постоянно делает всё не так, кормит аллергичными продуктами и водит гулять туда, куда не нужно. Она кричала в исступлении, похоже, в присутствии дочери и мужа. Потом бросила трубку. Подумав, Рина написала ей сообщение о том, как она представляет всю эту ситуацию и что она думает о самой Лине в отношении её к Сане, и что это Лина сама виновата в их разрыве, хотя Рина сколько раз пыталась уговорить её быть более доброжелательной и умной женой.
Больше внучка к бабулям не приезжала. Через неделю как обычно Рина подошла к Лине с вопросом, привезёт ли она в пятницу Ярославу, но получила ответ: «Она болеет». Лина и раньше никогда не здоровалась с Риной, хотя работали в одном отделе и на одном этаже, а сейчас стала проходить мимо, как будто та была прокажённой. И все-таки Рина переборола себя и через неделю подошла ещё раз и получила такой же ответ. Больше унижаться не стала, а здороваться и сама перестала.
Лине на работе многие женщины говорили, что нельзя так отторгать внучку от бабушки, но та не слушала их. Наоборот, стала распускать по многим отделам слухи об Сане, его распущенности и связи с любовницей, о том, что он бросил уже второго ребенка. На свекровь не наговаривала, то ли совесть не давала, то ли просто опасалась, что не поймут - ведь её знали очень многие. Рине стали приносить эти слухи со всех сторон. А что она могла сделать?
31 августа 2018 года Рина отработала последний день в «Таккоме» - вышла на пенсию. Незадолго до этого один раз случайно увидела Ярославу на лестнице здания, где они работали с Линой, та вела её из садика – заболела. Самое поразительное, что в прошедшую ночь она увидела во сне, как встретилась с внучкой. Сон фантастически превратился в явь. Обняла, успела сказать, что любит внучку и всегда ждёт. Но внучка относилась к ней как к обычной знакомой – без лишнего энтузиазма. Так же как на последнем утреннике, посвященном дню 8 марта, когда пару раз оглянувшись на сидящую бабушку, даже не подошла к ней после выступления.
С тех пор прошло четыре года. Больше бабушка внучку не видела, только иногда ВКонтакте Лина выставляет её фотографии, которые Рина сохраняет себе на память. В этом году Ярослава пошла в первый класс. Судя по фотографиям, она очень смышлёная и умная девочка: читает, занимается танцами, декламирует стихи, получая дипломы, хорошо шьёт, рисует. Рина пытается отслеживать ее жизнь, сохраняя немногочисленные фотографии. Но совсем недавно Лина закрыла свою страницу, ограничив допуск к ней. Последняя нить связи с внучкой оборвалась.
Слёзы рекой лились у Рины по лицу после этих воспоминаний. Она задыхалась. Больно все это было, на душе тяжко. Всё время боялась, что Лина может увезти внучку к матери, а вышло так, что и сама вроде бы в Казани, но и Ярославу не видит.
Вторгаться насильно в жизнь ни Анжелики, ни Ярославы Рина не хотела. Она им практически никто – мать их бывшего отца: и Даша, и Лина вышли второй раз замуж. У каждой есть свои бабушки по матери.
Сын не хочет общаться с дочерьми, хотя не так давно и Дарья, и Лина предлагали ему это, писали, что не препятствуют общению. Но сын категоричен: «Мне дети не нужны. Я обеспечиваю их сверх меры, алименты очень большие, вторые отцы есть у каждой. Я влезать не буду и не хочу. У меня своя жизнь». Он счастлив с любимой женщиной в новой квартире. Работа скучать не даёт.
- А ведь так много я могла бы дать девочкам. Хорошо, хоть все детские книги Лине отдала, оставив на память только штук десять. Наверное, это Игорь заложил в сыне неприятие детей, хорошо, хоть сам теперь понял это счастье с последним сыном, - думала Рина. – Вот и расплата мне за всё пришла. Всё правильно. Так и надо.
Шел уже третий час ночи, пробивался рассвет. Надо поспать, завтра в Москву. Вот всё и закончилось.

***

Храни, Господь, ты сына моего,
Огороди его от всех несчастий.
Ведь я живу лишь только для него
И в нём одном — вся жизнь моя и счастье.
Храни, Господь ты сына моего,
Направь его на верную дорогу,
Пусть будет солнце в жизни у него
И никогда не знает он тревоги.
Храни его, всегда будь рядом с ним..
Храни его, Ты слышишь, умоляю!
Ведь я живу лишь только им одним,
И им одним дышу, ты это знаешь..
Люби его, поддерживай всегда,
Пускай его глаза всегда сияют!
И не оставь его ты никогда,
Ты дай ему все то, о чем мечтает!
Храни, Господь, ты сына моего,
Я пред Тобою на колени встану..
Ведь я живу лишь только для него..
Храни его, Ты слышишь, умоляю!
(Неизвестный автор)

***

Арина

Оставался последний день пребывания Арины в доме отдыха CI. Наталья больше не сидела с ней перед монитором. Арина «просматривала» записи Рины самостоятельно. Она была уже совершенно спокойна: видимо, приобретаемый опыт начинал работать. Но это спокойствие было не хладнокровным, сердце всё так же горячо отзывалось, только в работу вступил ещё и разум.
Арина думала еще и о том, что откажись она от работы здесь, и у неё из памяти сотрутся все самые счастливые моменты, которые она здесь пережила. Всё это было как сон, хотя и не являлось им вовсе. Её сердце не хотело терять того, что она увидела. Её разум говорил ей, что жизнь будет перевернута, не лучше ли вернуться к обычной жизни. В целом она не могла понять, как можно состыковать обычную жизнь реального человека с тем, что ей довелось прочувствовать здесь и прожить. И решение о работе в группе ClosedInfinity так и оставалось непринятым.

Глава 21. Домой

Где найти слова, чтоб сердце пело?
И огонь надежды не погас.
Чтоб твоя душа не каменела.
Слезы не катились, чтоб из глаз.
Чтобы каждый день был светлым, добрым.
Чтобы явью стали все мечты.
В прошлое глядеть прошу не надо.
Ты, сегодня за собой сожги мосты.
Улыбнись, расправь скорее плечи.
Посмотри, ведь ты же хороша.
Правильно твердят, что время лечит.
И твоя вновь запоет душа.
(Наталья Болгова)

Рина

Ещё накануне Рина продумала, куда пойдёт в Москве. Конечно, в Третьяковскую галерею, а потом она хотела съездить на Патриаршие пруды, где никогда не бывала, но всегда мечтала увидеть место, описанное в её любимой книге «Мастер и Маргарита».
С Олегом попрощалась вчера. Жаль, что больше не увидятся, а то, что это будет так, Рина даже не сомневалась: когда возвращаешься домой, то сразу же забываются любые хорошие знакомые. Это уже её опыт. Раньше как-то надеялась, верила, потом поняла и приняла как аксиому. И даже не позволяла мечтать о продолжении знакомства, строго приказала себе закрыть вопрос. Тем более Олега ждали дома дочь и внучка, хотя он и живёт отдельно от них.
Добравшись до знаменитой галереи, Рина вспомнила, как отстаивала сюда длинную очередь, чтобы войти. Но в этот раз очереди не было. Она решила, что не будет торопиться, лучше посидит периодически на скамейках, но поглубже вдохнет в себя запах и красоту полотен.
Она ходила от картины к картине и была счастлива. Как же безумно жаль, что по собственной глупости она дважды не пошла в художественную школу в детстве, когда всё было доступно и бесплатно, а сама она целыми днями просиживала дома за письменным столом, рисуя простым карандашом. Сама изменила свою судьбу, хотя Бог давал ей возможность стать художником и даже направлял. Ну, пусть может не таким маститым, но она смогла бы стать дизайнером интерьера или работать в Интернете. И снова страх и эгоизм не дали ей проявить себя. Всю жизнь стремилась к искусству, что-то создавать своими руками – красивое, художественное.
Вышивка, резьба по дереву и многое-многое другое – увлечения Рины тормозило отсутствие художественного образования. В избытке было только трудолюбие и усердие, любовь к кропотливой работе. Поэтому ей хорошо давалась геометрическая резьба по дереву – яйца, браслеты, кубы, разделочные доски из липы получались достойно и служили неплохими подарками. Появилась ещё одна мечта – освоить плетение бисерных браслетов. Ну, не просто же так сидеть на пенсии.
Проработав после пенсии на «удаленке» немногим больше полугода в CLI по внесению архивных данных в программы, Рина поняла, что больше на «очную» работу не пойдет, достаточно, иначе работать придется для приобретения лекарств по лечению болезней, вызванных этой самой работой.
А потом и «заочная» работа закончилась. Иногда бывает подработка, но это все редко и несущественно. Да и пенсии на все хватает. Другие жалуются, а Рина всем довольна. Только в последнее время всё чаще начала задумываться о приобретении дачи. Не хватает ей природы: дыхания леса, журчания воды, пения лесных птиц. Чтобы выйти за дверь и сесть на лавочку около сосны, поднять голову, а вот оно - чистое голубое небо и тёплое солнце. Мечта… А вдруг Бог решит, что это нужно и действительно необходимо его бестолковой дочери?
Патриаршие пруды Рину не впечатлили. Почти полная аналогия с Чёрным озером в Казани. Обычный водяной оазис в центре Москвы. Поэтому, быстро оценив его взглядом, Рина не стала здесь задерживаться и терять драгоценные часы.
До отхода поезда времени оставалось ещё много. Куда же пойти? И вдруг она вспомнила о парке Зарядье, как же он вылетел у нее из головы?! И от Кремля недалеко.
- Зайду потом ещё раз и попрощаюсь с Красной площадью, если успею, конечно.
Парк она быстро отыскала, выйдя на станции метро «Китай-город». Впечатляли его размеры. Рину поразила его строгое построение, грандиозность. Оказывается, он разбит на месте, где раньше находилась гостиница «Россия».
Больше всего Рина осталась в восторге от Парящего моста. Вот это была красота! Он вынесен далеко над дорогой и Москва-рекой. Деревянный настил, лавки во всю длину, стеклянные ограждения – сиди и любуйся видами столицы, небом.
Парк большой, как сейчас говорят инновационный, но Рина долго не ходила по нему: ушла всё-таки на любимую Красную площадь, прошлась по Александровскому саду, постояла у могилы Неизвестного солдата, вспоминая как в шестилетнем возрасте с мамой, тетей и двоюродной сестрой отстояла с раннего утра в очереди, чтобы попасть в Мавзолей, около четырех часов. И как увидела Ленина, лежащего в гробу внизу Мавзолея, а толпа без единого звука шла по кругу. А потом прошли мимо Кремлевской стены с захоронениями известных людей. И до сих пор помнит гнетущее состояние после такой экскурсии.
Рина успела зайти ненадолго и в Кремль, в котором когда-то посещала (как же давно это было!) Оружейную палату, а в Алмазный фонд так и не попала.
- И сейчас не успеваю, - пожалела она. – Ну, главное, в Третьяковку смогла сходить.
Уже вечером снова, как и в первый день приезда в Москву, зашла в Универмаг «Московский», чтобы купить гостинцев домой.
И снова в купе соседей не оказалось. Рина тихо порадовалась.
- Спасибо, сынок, какой же ты мне подарок сделал! – говорила она Сане по телефону. – Так много всего за две недели увидела, познакомилась с очень хорошим человеком и даже твою бабушку встретила.
- Как это бабушку? Не понял, - поразился сын.
- Ларису Геннадьевну, мать твоего отца.
- Да ладно?! И что она?
- Не рада была мне. Да я и не сомневалась. Но у меня камень с души слетел. Я просто счастлива.
- Так, не очень понял. Ты мне потом в подробностях расскажешь. А что за хороший человек? – сразу ухватился сын.
- Мужчина, зовут Олегом, мы с ним там очень сдружились. Но, думаю, что там всё и закончилось. Он ещё утром домой улетел.
- Ну, посмотрим, посмотрим. Главное, ты отдохнула. Как Москва?
- Москва другая… совсем. Детская была добрее. Сейчас несётся вскачь. Но многое увидела и очень рада этому.
- Давай отдыхай, ждём тебя утром. Мы встретим тебя на вокзале и довезём до дома. Касю я давно уже бабуле отвез, она вернулась домой неделю назад.
Мама Рины тоже была счастлива, что дочь возвращается.
Войдя в квартиру, Рина обнялась с мамой. Кошка сидела рядом и настороженно принюхивалась.
- А ребята уехали?
- Да, мамуль, подбросили меня и заторопились по делам. Сказали, что обязательно вечером заедут. А откуда такой приятный запах?
И тут из комнаты вышел Олег. В руках он держал огромный букет красных роз. Рина остолбенела.
- Ты? Как? Откуда?
- А где «привет»? – рассмеялся Зотов. – Я же тебе говорил, что ты теперь от меня не отделаешься. Держи букетик.
И всю эту огромную охапку цветов он вручил Рине, которая едва удержала её в руках.
Мама со счастливыми глазами смотрела на них обоих и утирала слёзы.

***

А где-то есть, надеюсь, верю, знаю,
обещанный мне Богом человек.
Обычный. Как и все. Но самый-самый.
На весь отмерянный нам свыше век.
Совсем не важен рост его и возраст,
кого он раньше крепко обнимал…
А важно, чтобы вместе было просто,
чтоб мир его с моим точь-в-точь совпал.
Чтоб слов при встрече нервно не искали,
чтоб время вместе – в радость навсегда,
чтоб никогда друг другу не солгали,
хоть фарт случись, хоть горькая беда.
Не жду, что он окажется героем…
Меня не нужно на руках носить…
Мне просто быть бы рядом с ним собою
и искренно всем сердцем полюбить!
Ты где-то ходишь, стопроцентно знаю,
обещанный мне Богом человек…
Не тороплю… Но веришь, так устала
совсем одна толкать вперёд свой век…
(Наталья Суркова)

Эпилог

Арина вошла в квартиру. Тишина встретила её: мама с Лисой ещё не доехала, но уже отзвонилась из такси. Всё было таким родным, привычным и… незнакомым. Что-то изменилось, причем кардинальным образом.
Арина подошла к компьютеру и включила его. На рабочем столе появилась знакомая заставка с морем и галечным пляжем.  Всё как обычно, но вдруг Арине явно увидела, что вода на заставке колыхнулась, запахло водорослями. Она поняла, что группа CI ждет её решения прямо сейчас.
Арина подошла к окну. Такси подъехало, мама вышла и вынесла корзинку с кошкой, вошла в подъезд.
На экране монитора появился знак треугольника с «восьмёркой» внутри и затем знак вопроса. Затем два прямоугольника со словами «Да» и «Нет».
Арина колебалась. Прозвенел входной звонок: мама ждала у двери.
Девушка подбежала к двери и распахнула её. Улыбающаяся мама в обнимку с корзинкой, из которой выглядывала Маслина, протягивала дочери белый конверт, на котором была напечатана фамилия и имя Арины, а в углу стоял странный штемпель: треугольник с «восьмёркой» внутри.