Большие сказки. 7

Содержание
-Арбуз
-Серый луг
_________________

Арбуз
(сказка для детей 8-10 лет)


СКАЗОЧНЫЙ АРБУЗ

Сказки сегодня будут, как матрешки: одна в другой!
Вот вам первая сказка, самая интересная:

Папа купил арбуз.
«Можно мне пригласить Сережку?» — спросил я Папу, не отводя от арбуза восторженных глаз…
«Конечно, пригласи! Вдвоем будет вкуснее!»

Мы с Сережкой сели за стол. Папа разрезал арбуз на две половины, и мы начали пиршество.
Никогда в жизни не приходилось мне еще есть такой замечательно вкусный арбуз. То была не еда. Яство! Не обед, не полдник. Пиршество!

Я захлебывался соком. Я погружался в сладкую мякоть лицом. Я даже издавал какие-то странные, то ли хрюкающие, то ли крякающие звуки.

Быть может, в переводе на арбузный язык они даже имели какое-то особенно важное значение…. Например: «Ты очень красный, спелый и вкусный арбуз! Ты самая большая и волшебная ягода на свете! Хвала тебе, и признание от всех детей нашей планеты!» Как бы там ни было, но арбуз наш казался мне очень довольным: он весь сиял на столе в полосе солнечного света и не уменьшался в размерах, несмотря на все наши старания. Сережка не отставал от меня и был со мной согласен во всем до самой последней арбузной семечки.

Не знаю, что нашло тогда на нас: едун, пивун, все-до-последнего-кусочка-проглотун, но арбуз мы все-таки съели.
Вдвоем съели семикилограммовый арбузище!
Тяжело отдуваясь от удовольствия, мы откинулись на спинки наших стульев и с уважением смотрели на животы друг друга.

«Вот это арбуз!» — прошептал я чуть слышно,
потому что не было сил говорить громко.
«Царь арбузов!» — пробормотал Сережка, разомлев от сытости и едва шевеля губами.
===================================


ПОЛЕТ

И тут произошло нечто!
И это нечто вдруг превратилось в такое!..
В такое, что вы, пожалуй, и не поверите!

В комнату, в раскрытое окно, ворвался озорной мальчишка ветер. Да вы его тоже знаете! Ну, как это «нет»! Знаете! Он почти всегда появляется как раз перед летним дождем, помогает делать в городе большую уборку: вначале сметает мусор, прибивая его к бордюрным камням, стряхивает пыль с листьев в городских скверах, парках и садах, а потом с неба спускается сам дождь, чтобы помочь поливальным машинам. Так они и работают почти всегда: сначала один, потом другой!

…Озорной ветер ворвался в комнату именно в тот миг,
когда Сережка произнес: «Царь арбузов»!
Ветер  ворвался в чужую квартиру, без разрешения влетел в Сережкин раскрытый рот, пробрался в надутый, похожий на зеленый шарик живот, и наполнил его воздухом.

Сережку словно кто дернул за уши вверх! Он взлетел над стулом и повис рядом с люстрой, как настоящий большой зеленый воздушный шар!

Я широко раскрыл рот от изумления. И тут, в то же мгновение, и меня наполнил ветер легким веселым воздухом; я тоже стал воздушным шариком, только красным, взлетел, как Сережка, и повис над стулом.

Два очень удивленных шарика, красный и зеленый, кружились вокруг люстры.
Вот еще один порыв ветра, и мы дружно вылетели в окошко: пронеслись мимо нашего тополя под окном, и взмыли высоко-высоко над крышей нашего дома..

Мы понеслись в потоке воздуха над улицами и проспектами, площадями и зданиями: поднимались, опускались и вращались вокруг своей оси по прихоти ветра.

Сверху нам было хорошо все видно: вон голубая лента Яузы,
а вот и широкая скатерть Москвы-реки…

А еще нам было страшно весело!
Ой, «страшно весело» это, наверное, страшно непонятно! Лучше скажу по-другому: нам было страшно и весело! Это понятнее, правда?!

Вдруг Сережку разобрало: он начал хохотать. Он смеялся до слез, смеялся навзрыд, если так можно сказать.
Он показывал пальцами на мой живот; я думал, что он смеется надо мной и моим животом, поэтому мне стало немного обидно:
«Эй, ты, Шарик-смешарик! Что во мне такого веселого?»

Сережка продолжал хохотать. Он ответил не сразу, а когда немного успокоился:
«Ну, и живот у тебя! Ты похож на летающего бегемота!»

Я отрезал:
«А ты на слона! Посмотри на себя! Ты, что ли, лучше?»

Да! Мы были большие. Мы были круглые. Мы стали похожи сразу на всех хорошо упитанных зверей из московского зоопарка.

Потом мы успокоились, утихомирились, угомонились и какое-то время летели молча. Знаете, кто заговорил первый?
Нет! Не Сережка. Нет! Не я! Ни за что не догадаетесь! Ветер!
Он сказал:
«Теперь вы можете загадать желание! Только одно и только о маршруте полета. Короче, ребята: куда летим?»

Только я открыл рот, чтобы сказать: «Домой!», как Сережка выпалил:
«На бахчу арбузную хочу!»
«На бахчу, так на бахчу!» — просвистел ветер, и мы помчались,
я так думаю, на Юг.

Я крикнул Сережке:
«Ты с ума сошел! Какая еще бахча! У нас же там животы совсем расстроятся!
А нам еще домой возвращаться! Лететь да лететь!»

Сережка ответил:
«Ничего страшного! Не расстроятся. Наберем много арбузов,
и домой вместе с ними! Ветер нам поможет»

Я не стал спорить. Спорить было уже бесполезно!
Только вот решил уточнить у ветра:
«Скажи, пожалуйста, ты исполняешь одно желание на каждого, либо всего одно: на всех? Одно желание, Сережкино, мы уже потратили. А второе, мое, еще остается или нет? Я просто думаю, как нам вернуться домой в Москву.
Беспокоюсь я очень об обратной дороге!

Давай с тобой так договоримся: Сережкино желание действует туда, а мое обратно, ну, что-то вроде обратного билета, понимаешь?»

Ветер подумал и ответил:
«Не беспокойся! Верну я вас домой! На бахче одних не оставлю!»

Вот мы и на арбузной бахче. Перед нами спрятанное в кружеве узких листьев войско великанов с зелеными головами! Мы любуемся прекрасными зелеными шарами и овалами: смотрим на все поле сразу и разглядываем каждого красавца в отдельности.Хорошо на бахче. Вот бы всегда здесь жить!

Ветер сказал нам со вздохом:
«Пока я летел сюда, не встретил ни одной тучи, ни одного дождя в округе! Крылья мои ослабли. Полечу искать хороших погодных условий, чтобы силу восстановить! Короче, ребята, пока! Я поехал на заправку!»

Мы согласились. С ветром особенно не поспоришь!
Ветер помчался за тучами и дождем.
А мы начали осматривать достопримечательности.
===================================


СКАЗКА О ПЕРВЫХ И ПОСЛЕДНИХ

Нет! Меня и втроем не удержать: я начинаю сочинять еще одну сказку! Великую арбузную сказку про арбузный исход с бахчи! Послушайте ее.

…Вдруг зеленые арбузы зашевелились в своих ярко-зеленых кружевах.
Зашевелились, задвигались, начали подниматься на могучих шеях.

Вот мощные тела спрятанных в земле великанов выходят наружу. Все поле покрывается бесчисленным войском. Арбузные воины строятся в длинные колонны.
На них зелено-красные одежды в полоску. В руках у них зеленые и желтые плетки…

Впереди колонн становятся командиры, самые большие, самые головастые, самые языкастые лидеры арбузной нации. Раздаются голоса.
«Мы переселяемся на другую бахчу. Там слаще, там жарче, там лучше, чем здесь. Строимся ровнее! Глядим веселее!»

Я говорю Сережке:
«Смотри! Они куда-то намылились!»
«Пойдем за ними, проследим, куда пойдут!» — предлагает Сережка.
«Хорошо. Пойдем! Мне тоже интересно, куда это они собрались.
А вдруг „Там“,  и правда, больше, лучше и слаще!»

Мы увязались за великанами и бежим трусцой в последнем ряду,
где-то с правого края.

Местность, по которой маршируют арбузы, очень достопримечательная: слева обрывистые скалы: никак туда не взобраться, разве что перепеть через них можно!
Справа простирается море. Оно такое глубокое, что даже от глубины темное, а не голубое: не переплывешь саженками! Разве что на пароходе!

Вдоль берега бодро шагает огромное арбузное войско. Они идут в будущее. Так уж у нас, у людей и арбузов, устроено: мы можем двигаться только вместе с нашим временем, только вперед, только в будущее!
Мы идем, и время идет! Жалко, что его не видно!

Сережка говорит:
«Я люблю быть первым. Что это мы плетемся в конце?!
Давай побежим вперед и обгоним этих верзил!»

Я не согласен:
«Не спеши. Еще неизвестно, куда они направились. Если они идут правильно, то мы последние. А если идут не туда, то мы будем первые, когда придется удирать! Понимаешь?»

Сережка кивает головой в знак согласия:
«Понимаю. Тем более, что в этом месте никуда не свернешь:
двигаться можно только вперед или назад!»
Потом Сережка вдруг говорит:
«Что там за шум впереди?»

Я прислушался:
«И правда, шумят! Да еще как! Кажется, они включили микрофоны!
Давай послушаем!»

Мы слушаем.
«Граждане Великой Арбузии! Горе нам всем! Мы сбились с правильного пути! Вам обещали «больше, лучше, жарче и слаще», но теперь мы должны признать, что ошиблись! Будет меньше, хуже, холоднее и кислее!
Нам очень стыдно, но впереди простирается непроходимое болото.

Граждане Великой Арбузии! Мы обещали привести вас на самую богатую и успешную бахчу, а завели в тупик, откуда нет выхода! Направо море. Налево горы…
На болоте арбузы не растут. Что будем делать?»

«Пойдемте назад» — крикнул кто-то из толпы так громко,
что и без микрофона было отчетливо слышно!

«Нет! Обратно никак нельзя. Мы же расстались с нашим прошлым. Обратной дороги нет! Никто не может дважды войти в одну и ту же воду реки!»

«Неправда! Если быстро побежать вниз по течению, если его обогнать, то можно хоть сто раз войти в одну и ту же воду!» — снова возразил упрямый голос.

Кто-то невидимый устало повторяет в микрофон:
«Надо остановиться и ждать.
Надо ждать знамений с Неба! Небо когда-нибудь обязательно проведет вас на далекую сияющую бахчу. Воины, помолимся все вместе, чтобы Арбузный Бог отодвинул горы и море и осушил злое болото!»

Громовой голос из народа заревел, как громом ударил:
«Жулики! Причем здесь Небо? Куда вы нас завели! Что мы будем есть, что пить, где жить?! Ведь мы же раньше строили наш мир сами, своими руками!
И не врите, что «раньше тоже». Не тоже!
Мы не утомляли небеса нелепыми и наглыми просьбами.
Нам всего хватало, и это «все» делали мы сами!
Вы встали впереди колонны, вы завели нас в болото, где не растут арбузы.
Зачем, ради кого? В чьих интересах?
Эх, вы, арбузные головы! Вы предали нас ради извечных наших соперников:
тыкв, дынь и прочих бахчевых и не бахчевых культур.
Ответьте народу за слова и дела!»
Снова зазвучал голос, усиленный микрофоном.
«Нельзя войти в реку…»

Сережка крикнул в испуге:
«Слушай, по-моему, тот, кто у микрофона, какие-то глупости говорит!
Бежим, пока все этого не поняли!
А то бросятся назад эти дядьки здоровые и нас затопчут!»
Я не стал спорить:
«Бежим!»
И все же не удержался от хвастовства:
«Вот видишь! Мы стали первые. Что я тебе говорил!
Слушай, а что это за шум сзади такой?»

Сережка прислушался:
«Они побежали за нами! Догоняют!
Ой, кажется, все-таки они сообразили, что надо тикать!…»
«Сережка, а нас не затопчут?»
«Не знаю. Могут, вообще-то. Ох, что-то мне страшно!
Мурашки вдоль спины забегали! Побежим и мы! Да скорее!»

Никогда в жизни я не видел Сережку таким испуганным! Раньше мне казалось, что он вообще ничего не боится! А теперь… Затрясся, как осиновый листик!
Мы посмотрели друг на друга и одновременно воскликнули:
«А где твой живот!?»

Наши животы сдулись. Мы больше не могли летать. Только этого еще не хватало!
Мы во весь дух припустили вдоль моря.
За нами слышался нарастающий гул, словно нас догоняла огромная и шумная волна. Голоса голосили, ноги топали, толпа приближалась.

Мы прибежали на первую бахчу, туда, где недавно расстались с ветром.
Я остановился и сказал, отдуваясь: «Все! Не могу больше!»
«Я тоже не могу! Будем ждать ветра здесь! Хоть бы прилетел вовремя,
пока арбузы сюда не примчались! А вдруг он нас не найдет?»

«Как это не найду!» — просвистел ветер, и мы в первый раз увидели его так предметно, что смогли, как следует, рассмотреть. Он был похож на блестящий светло-голубой волчок, подаренный мне родителями на новый год,
и, как волчок, все время кружился возле нас, словно заведенный.
Рядом с ветром над нами кружил белоснежный лебедь.

«Я вовремя заметил, что вы больше не шарики, понял, что мне не удастся заполнить вас воздухом, и пригласил моего друга. Он вернет вас домой!»

Лебедь опустился рядом с нами и начал нас торопить:
«Садитесь скорей мне на спину! Да за шею держитесь хорошенько! Скорей же, ребята, пошевеливайтесь! А то жена меня дома отругает, если опоздаю на рыбный ужин! Нам, лебедям, к женам опаздывать строго-настрого запрещено: правила „Лебединой верности“ должны соблюдаться всеми лебедями неукоснительно!»

А нас и не надо было торопить. Мы вскочили на спину лебедя и полетели домой.
Взлетев над бахчой на спине лебедя,
мы увидели, что все арбузы вернулись домой, на свою делянку.

Наш друг ветер летел рядом с нами, подбадривал нас и показывал лебедю правильный путь.Сережка снова стал храбрым! Он шепнул мне на ушко:
«Ну, вот улетали из Москвы, как шарики, а прилетаем, как лебеди!»
Лебедь влетел с ветерком прямо в раскрытое окно нашей квартиры.

И вот мы уже сидим за столом. Лебедь пьет чай из стакана с подстаканником и даже что-то не очень торопится к своей дорогой лебедихе.
Наконец, Лебедь и Ветер сказали нам «до свидания» и улетели через окно.
====================================


КОНЕЦ  СКАЗКИ

Затем Сережка пошел к себе домой; я тоже вышел на улицу; проводил немножко Сережку и вынес мусорное ведерко с корками: высыпал их в контейнер.
А то Мама вернется и будет недовольна, что я мусор не вынес.

Ну, вот и сказке конец! А может быть, это и не сказка сказывалась, а быль была?
Неужели вы мне не поверили? Говорите, что я все придумал про полет на бахчу и про арбузы? А вы съешьте, как я с Сережкой, семь килограммов вкуснятины и сами увидите, правда это или не правда!
С вами еще и не такое случится!

Кстати, я на примере арбузов очень хорошо запомнил, что первыми, на самом деле, бывают только те, кто движется в правильном направлении,
и, наверно, никогда не этого забуду!
Разве эта мысль неправильная?! Разве такая уж чисто сказочная?
Ну, все!
Пока!
До следующей сказки!


Серый луг
Сказка  для взрослых
_______________________________


О ЧУДЕСНОМ И СУЩЕМ.
О БУДУЩЕМ И ПРОШЛОМ

Болтовня о «чудесном» меня уже бесит!
А сами «чудеса» просто раздражают!

Скажу так для начала: я в них не верю!

Почему не верю?

Это трудно объяснить…
Но все же попытаюсь!

Есть то, что есть, и это «есть» существует в таком виде, в каком было спроектировано и осуществлено предшествующими событиями. Если чудеса и обнаружились где-то, то это уже не чудеса, а просто то, что есть! А если их, чудес, то есть,  нет, то… перестаньте морочить людям головы!

Если и имеется ь некое чудо на свете, то оно заключается именно в рождении Будущего из Прошлого.

Непонятно? Попробую сказать по-другому:
Раз нечто существует, это уже не выдумка, не чудо, а сущее, то есть не зависит от грезы, сказки, невежественных фантазий моих и других людей, а вытекает из предшествовавших РЕАЛЬНЫХ событий!

Опять неясно? Да что же вам никак не втолкуешь!
Хотя… Ничего нет удивительного! Ведь мир для вас, это то, что варится в вашей гениальной голове.

Настоящее, подлинное это вы сами, а свет, звук, мои рассказы, волны и прочие бесчисленные видимые и невидимые существа, в лучшем случае, окутаны для вас дымкой не очень интересного сна!

Уф! Вот вам еще одна попытка убедить и расположить к себе! Следите за ходом мысли! Да-да! Не за руками, а за мыслью. Я понимаю: вам трудно… Вы привыкли за руками!… Но все же!
У каждого есть его отдельное существование. С другой стороны, есть жизнь многих, объединенных временем, общей целью, общими надеждами, планами на будущее.
Есть много поговорок о судьбе. Все в том смысле, что наша судьба нам неведома. А я вот думаю, что не судьба нам неведома, а то, что расскажут о ней другие!

Будущее, ставшее прошлым, люди называют судьбой: ведь осознать мы можем только то, что уже произошло, когда судим, да рядим, и ищем слушателя для наших рассказов о том, что запало в душу и затаилось там, как еще неиспользованный сюжет!

Пускай в своих суждениях о прошлом мы часто бываем пошлы, фальшивы, не искренни, забывчивы и ленивы. Это ничего. Мы же люди, не боги, что бы там о себе не мнили, и не можем не врать!.. Только бы не увлекаться этим делом до стадии заведения медицинских карточек и постановки на учет в специализированных учреждениях!

А ведь, кроме шуток: первая ложь, — это первый шаг по направлению к диспансёру!… Если бы люди думали об этом, то никогда бы сознательно не врали!

Так вот: бытие это «мы и я» и наше грядущее, в этот миг и час рождающееся из прошлого! Чудеса же — это то, что мы пока не знаем: это наше отложенное знание. А еще — отраженное сияние восторга нашей души, того, что в нас, того, что в нас не хочет учиться и трудиться, а хочет лениться, восхищаться, восторгаться и недоумевать!

Наша память все путает, стирает, гладит, выравнивает и расправляет, превращая ничто в нечто; непонятное в чудесное, сознательное в бессознательное, —
и наоборот…

Подсознание у нас всегда на подхвате: все ждет, как бы чего-нибудь подхватить, чем-нибудь поживиться.
А сознание наше всегда запаздывает.
Не успевает, так сказать, к поезду.

Кстати, о поезде…
Вот вам пример. Еду я как-то в электричке. Слышу: одна старушка говорит другой, тоже старушке:
«Наша Советская власть — добрая, совестливая, а вот китайцы, когда придут, нас не пощадят. Китайская власть…»

Не помню, что именно сказала она про китайскую власть…
Вероятно, что-то весьма нелицеприятное!

Я внутренне напрягся. Я хотел крикнуть на весь вагон:
«Бабушка! Советской власти давно нет! В какой норке вы просидели последние двадцать лет? Где вы были в девяносто первом, когда «защитники Белого дома» убивали Союз? Где вы были, когда в девяносто третьем расстреливали из танков остатки советской власти, кровью и копотью писали жуткие знаки смерти на белых стенах парламента нашей страны?
В каком измерении вы тогда  пребывали?
Спали вы. Спал народ. Спала еще пока большая страна…
Мы страна Спящих?
Да вы и сейчас, в этом вагоне, спите с широко раскрытыми глазами…»

…Я промолчал тогда, не стал влезать в чужой разговор.
Бесполезно! Не понимают слов люди, отставшие от яви на двадцать, двести, две тысячи лет…
Говорят, уже каждый третий землянин уверен: Солнце вращается вокруг Земли!
Дикость, как крапива, растет быстро, выпалывать ее трудно и долго… Да никто особенно и не старается!
Мы мыслим на основе схем и представлений, унаследованных нами из прошлого. Даже писатели-фантасты собирают мозаику будущего из пестрых кусочков былого.

Мы все — хорошие люди, вот только система координат нас немного запутала, вернее, подвела  нас ось абцисс с тремя отрезками: настоящим, прошлым, будущим. А вчерашнее «немного запутало» рискует завтра умножиться, стать очень «многим» и превратить нас в круглых, квадратных и ромбовидных махровых дураков!

Массы слов и понятий связаны именно с тем, что уже произошло, они, дети нашего опыта, служат для документирования, сохранения, сбережения прошедших мгновений.
Трудно нам все-таки принять, казалось бы, такую простую мысль: «Прошлое прошло».

Да, все повторится. Но повторится другое и не так, как нам хотелось бы… Не совсем так. И не совсем с теми…

Пишите же стенограммы и отчеты! Пытайтесь задержать ваше время, поймать его неводом, завернуть в свиток, засушить осенью кленовым листком в томике стихов, чтобы оно, ваше время, остановилось, стало документированной, подтвержденной, запечатленной, запечатанной действительностью.
Да!  Печать все же не забудьте приложить! Так будет надежнее!
Без печати действительность —недействительна!

…Нет! Ничего у вас не выйдет! Не получится. Вот еще миг, и наша судьба уже в прошлом. В лучшем случае, она покажется кому-нибудь интересной, и о ней напишут рассказ…
Дай-то Бог, чтобы он не был зубодробительно-скучным!

…А что такое будущее? Будущее это неподтвержденная, не установленная, какая-то просто хулиганская реальность без печатей и штампов.

Грядущее зачинают: оно начинается, прорастает, растет, а вот вырастет ли, даст ли свои плоды, либо нет, — мы пока не знаем; и вся наша великая наука, компьютеры, модели и схемы не способны достоверно предсказать будущее, большую, непознанную,  не подтвержденную, еще нереальную реальность, еще не бытие, а всего лишь надежду на него!

К чему я это все излагаю?
Простите! Отвлекся!
Двойка мне за сочинение!
Если вы, громко и недовольно, не захлопнули еще эту нелепую книжку, то я продолжу мой рассказ, вернее начну, с вашего разрешения!
=======================================


СЕРЫЙ ЛУГ

Я думал о будущем. Думал о прошлом. Думал напряженно, долго, напрасно…

Как-то раз мне захотелось навестить мое детство, мой Серый луг.

Серый луг был недалеко от деревни, где я в детстве провел три долгих лета.
Я хорошо запомнил тот луг. Там было хорошо. Там жила сказка.

Луг был большой, на высоком холме. За ним красиво открывался лес, березовая роща.
Все травы мира росли, и цвели, и благоухали здесь. Росла даже лесная клубника.
Сказочная поляна! Доброе место!

Не объяснить такое Место словами. Почувствовать его надо. Понять, что это единственная поляна на свете, где вот прямо сейчас запоет, задрожит, раскроется то, из-за чего мы не роботы, и никогда ими не станем, что бы дальше с нами ни случилось!

Я приехал на Серый луг на велосипеде. Швейцар бросился ко мне, как герой к рыбаку, тонущему в проруби, помог слезть с велика и установил его на парковочный стенд.

«Какой хороший асфальт! Свежий!» —подумалось мне. — «А какие таблички, с величественными речениями великолепных эгоистов:
«ПрАйвит,
РизЕвд,
Ду нот тач.
Ду нот экспирЕейт,
КопирАйт,
ФорбИден,
Фор байа-рОуботс Оунли…»

…А где же мой луг?
Я читаю самую большую вывеску и не верю глазам своим:
«Серый луг плаза»

«Где я?
Боже мой, за что меня так сразу и в ад!
Это хуже единовременного инсульта и инфаркта!
Это… Это…
Это как причесывать лысину поганой метлой!
За что?!»

…Огромный отель,  этажей под восемьдесят… Все, как полагается, как должно быть в окрестностях Нью Марьино…
Бассейн шириной с Черное море.
Там плещутся нудисты. Они нудные!

Учтены все потребности: слева ночной клуб»: здесь удовлетворяют тело.
Направо церковь: а это на случай, если у кого-то вдруг проснется душа, и он возопиет о Боге.

Все учтено. Все включено.
Швейцар не отстает от меня ни на шаг. По-моему, он принимает меня за кого-то другого. Ему что-то нужно.
А  я  такой недогадливый, потому что давно не жил в гостиницах…
«Вы американец?» — вдруг спрашивает швейцар.
«Нет!» —  честно отвечаю я.

Швейцар огорчен:
«Жаль. Лучше всего дают американцы».
«А кто дает хуже всего?»
«Индусы и пакистанцы, конечно! Не встречал никого жаднее! Куда прикажете провести вас? Сразу в номер или…»

«Покажите мне, где тут бар.
Я проголодался с дороги!»

Я думаю:
«Очень странно. Никто не проверяет мои документы, везде пропускают, все вытягиваются по струнке, как на параде.
За кого же они принимаю меня? За главу районной администрации, за лапу успешного бандита, за живот инспектора пожарной охраны?»

Мне все равно.
Я хочу остаться один
и поплакать о моем Сером луге!

Поднимаемся в бар. Я отпускаю швейцара и даю ему ровно столько, чтобы он не подумал, что я жаднее пакистанцев и индусов.

Играет музыка, ей в такт мигает освещение. Танцует, радуя немногочисленных клиентов, красивая балетная пара.
Какой-то пианист играет на рояле..

Всегда узнаю сербов. Узнаю талантливых моих братьев… Да! Если не поляк, — то, конечно же, именно серб играет на рояле!

«…Что же делать?
Что мне делать?!
Серого луга больше нет!»

Я смотрю на мерцающие гирлянды подсветки: они все больше напоминают мне траурные венки.
Пора. Надо встать и идти. Куда?..

Я выхожу в коридор. Какая-то длинноногая особа весело говорит мне «Хэллоу!». Положительно все здесь меня принимают за американца.

Я отворачиваюсь, чтобы не посмотреть на жизнерадостное дитя природы. Такие, нарочито длинноногие, мне всегда не любопытны! А сейчас особенно.

Я иду вдоль коридора. Я ускоряю шаги. Ноги не слушаются меня. Они несут меня вперед, как взбесившиеся механические ходули.

Вдруг я оказываюсь на цокольном этаже в каком-то круглом до идиотизма зале. Ни души, только экраны везде: на потолке, на полу, на стенах. Вместо окна тоже экран.
Что там написано такими крупными буквами?
Читаю: по-английски:
«Здание подготовлено к взрыву. Номер один…»

«Что такое номер один? Готовность, быть может? Либо это номер варианта… Черт возьми, они, кажется, собираются взорвать этот чертов домик…

Что, неужели он также хорошо застрахован, как башни-близнецы Торгового центра?

Сейчас надо очень хорошо подумать! Нельзя уподобляться Бушу младшему, который получив сообщение о катастрофе, еще минут двадцать читал детям в детском саду захватывающую книжицу про козлика. Есть у меня своя версия: этот великий человек ждал, когда принесут свежие запасные штаны…

«Думай серьезно! Быть может, Дом взорвут, и тогда…
И тогда Серый луг возродится, как птица Феникс из пепла, с березами и земляникой, простором и запахом клевера…

Где же пульт управления? Везде одни экраны…
Где же мозг?
Слава богу, нашел!
Читаю инструкции!
Бог мой! Они просто не могут без вариантов! Вот они:

«Отель сохраняется.

Отель уничтожается.

Отель используется как инструмент шантажа.

Отель как рычаг давления на курсы валют.

Отель переносится в Сахару способом телепортации: решение принимается Оператором и реализуется его силами».


Я на развилке: так это, значит,  от моей воли, от сгустка моей энергии, от моего существования  зависит бытие Серого луга, который мне так дорог, а также жизнь и смерть, пусть в стенах отдельно взятой гостиницы, роботизированного мира американоидов и их холуев; мир, который вызывает у меня отвращение и будит во мне темные инстинкты первобытного зверя!

Думай же, думай же скорее, пока не грохнуло! Пока не появился Настоящий Оператор!
Если ты уничтожишь проклятый небоскреб, ты дашь шанс Серому лугу. Значит, нужно выбирать: что мне дороже: мой луг или чужой мир, в котором весело умирать. Не жить, а именно умирать! Ведь жить в нем я не хочу и не могу!

Этот «мир» можно уничтожить в один «клик»! Одним движением можно освободить из цепей небытия луг моего детства!
Но что-то останавливает меня.

«А как же швейцар, красивая балетная пара, серб-пианист за хозяйским роялем! Серый луг не удастся возродить на пепле этих людей! Он не простит. Он исчезнет навек! Он сгорит от стыда и горя вместе с его земляниковй…»

Нет! Я никогда не смогу щелкнуть на «варианте» уничтожения.
Нет такого варианта! И быть не может!

Я, оператор будущего, хорошо помню детство, люблю мой Серый луг…
За сказки люблю!
…Мне нужно срочно вспомнить что-то важное…
Сказки…
«Сказки, подскажите!
Серый луг! Помоги!»

В голове яснеет.
Нахлынули волной правильные мысли!..
 В «Тысяче и одной ночи» летали джинны и переносили с места на место огромные замки. Как же им  удавалось?

Сейчас я здесь — главный джин. Генеральный специалист по телепортации замков.

Я принял решение!
Тело мое становится невесомым, глаза вбирают весь мир, голос, которого никогда у меня не было, звучит так, что меня теперь слышат земля и небо.
«По моей воле, умению и хотению отель „Плаза“ переносится в Сахару. Серый луг остается здесь! Аминь!»

Я двигаю предметы рояди и буфеты!
я намагничиваю железо1
Я перемещаю  мгновения жизни, отели и замки Шамбор и Шенонсо!
Я, повелитель Сказок,
Умею — все!
======================================


СНОВА ДОМА

Я открываю глаза.
Рядом со мной отдыхает мой велосипед.
Я вздыхаю с облегчением:

«Ну, хорошо хоть велосипед мой не уперли методом телепортации! Впрочем, им, там, в пустыне, мой велосипед все равно без надобности!»

Надо мной большое высокое небо, которое не пытаются унизить небоскребы.
Передо мной высокие березы и зеленые ели. У моей головы спелая лесная клубника. Пахнет клевером и медом.
Мне хорошо.
Сказка детства вернулась!
Круг замкнулся.

…Надеюсь, что пианист, танцоры и швейцар простят меня…
Впрочем, им все равно, в какой стране и среди какого пейзажа играть, танцевать и где брать чаевые у американцев….

«Серый, Серый луг!
А ты…
Знаешь что, ты не уходи от меня далеко, пока я не умер!
Хорошо?!

И вообще никогда не уходи!»